Схирут и голуби

*схирут (ивр.) - съем, аренда

  Эсфирь Моисеевна считала себя дамой интеллигентной и приятной во всех отношениях, даже, можно сказать, светской. Но, поскольку в наше тяжёлое время белые кости и голубые крови не кормят, вынуждена была промышлять сдачей недвижимости. Была у неё пара-тройка квартир, приобретённых по случаю в тот самый благословенный момент, когда пал железный занавес и миллионы страждущих с бескрайних просторов некогда нерушимой державы кинулись за лучшей долей на историческую родину, но до того, как цены на жильё стали совершенно неподъёмными. Фира была из ватиков, старожилов то есть, на обетованной жила с далёких 70-х, и когда в начале 90-х поперла большая алия, ей очень льстила роль умудрённой опытом советчицы и поводыря: это добавляло осознания собственной важности и неизмеримо повышало её статус в собственных глазах. Шефство над новоприбывшими тогда брали почти все, независимо от страны исхода, но для многих это было чем-то само собой разумеющимся - просто встречали так, как когда-то их бабушек, дедушек, родителей. Фира же сама себе казалась великим филантропом. Как только стало ясно, что временным жильём обеспечить всех желающих Израиль просто не в состоянии, она поскребла по сусекам и купила квартиру в новостройке. А через несколько лет ещё одну, а потом ещё... Все приобретения находились в среднего спроса районах и непременно на последнем этаже без лифта - так выходило дешевле. Надо отдать хозяйке должное - плату за жилище она брала по-божески, не зверствовала.

  Вот в одной из этих квартир и жила Аня с мамой и сыном . Лет 10 назад, после смерти мужа, хотела съехать - слишком много тяжёлых воспоминаний было, да и хоромы, если честно, слова доброго не стоили, но выяснилось, что за прошедшее время цены подскочили на треть, а Эсфирь благородно оставила плату прежней. Правда, и в квартиру не вкладывала, но жильцы не унывали: там подбелят, тут подкрасят, там сантехника знакомого вызовут, а со временем и кондиционер купили.
  Существование в приморском городе отравляло одно: голуби. Птицы мира страстно ворковали, вили гнёзда, высиживали птенцов, снова ворковали и гадили, гадили, гадили... На перила, на бельё, на машины, а если повезёт, то и на головы. Народная примета, гласящаяся, что это к деньгам, почему-то не срабатывала, и обитатели дома возроптали. На общем собрании было решено установить решётки, дабы лишить подлых пернатых возможности бесстыдно плодиться и размножаться на балконах. Девственно непокрытым оставался один балкон - Анин, но Фира хранила гробовое молчание. Голуби продолжали методично метить соседские головы. Аня мужественно выслушивала претензии, зажимая уши воображаемыми берушами.

   Желание покинуть нехорошую квартиру посещало не раз, но цена... А менять шило на мыло не было смысла.
   Но вот однажды Эсфирь Моисеевна проснулась какой-то просветлённой, со странным чувством, будто было ей откровение из неопалимой купины. Она тут же позвонила Ане и сообщила, что поднимает плату на 1000 шекелей. Сначала та онемела, потому что, во-первых, даже последний жлоб не поднимет цену так резко, во-вторых, занимаемая жилплощадь на означенную цену никак не тянула. Немного придя в себя, она сказала, что будет подыскивать другую квартиру. Что-то определённо сдвигалось в щедрой и благородной душе Эсфирь Моисеевны, когда она чувствовала нарушение финансового баланса. В такие моменты врождённый аристократический дух покидал её настолько, что дама могла даже голос повысить, но не настолько, чтобы начать употреблять бранные слова, поэтому Фира истерично завопила:
 -Сначала уберите экстременты с моего технического балкона!
 - ЭксКременты, Эсфирь Моисеевна, - кротко поправила образованная Аля. - Это не моё произведение, и убирать я их не буду. Считайте, что за два месяца я вас предупредила, в полном соответствии с законом.
- Мама, но ведь если голубь ср... э-э-э... гадит на голову, это экстрим? Значит она права? Голубиное дерьмо - это эксТрИменты, - философски заметил сын, предерзкий отрок с хорошо развитым чувством юмора.
- Ты вообще на чьей стороне? - метнула она испепеляющий взгляд, и наследник почёл за благо раствориться.
  От такого вероломства со стороны надёжных и порядочных, казалось бы, жильцов ( шутка ли! 22 года!) с Фирочкой приключился припадок и она два дня пила успокоительные, но потом вспомнила, что она ведь женщина интеллигентная, и создала шедевр эпистолярного жанра. Шедевр был выдержан в лучших традициях советских коммунальных дрязг и содержал массу обвинений, самое серьёзное из которых сводилось к тому, что неблагодарная квартиросъёмщица за означенный период заработала на ней, Фире, 100 тысяч! Изложено всё было, впрочем, высочайшим штилем.
   Аня вздохнула и отправила ответ, соблюдя столь же высокий штиль, но на государственном языке, с датой освобождения хором и предложением оставить кондиционер за поистине символическую цену.
   
   Эсфирь безмолвствует...

   История эта абсолютно реальна, как и её герои. Аньку я обожаю, потому что она Человек. Свой Человек. А ещё она спасла трёх прекрасных кошек, обеспечив им такую жизнь, какая многим из нас и не снилась. А когда обижают своих, у меня шерсть встаёт на загривке. Да и вообще... свои ведь всегда заслуживают самого лучшего отношения, правда?