Мог эн энников. второй атеист

МОГ ЭН ЭННИКОВ. Второй атеист.


    К своему ужасу, почти верующий на Земле Энников вблизи этих полубогов почувствовал себя убеждённым атеистом. При телепатическом общении это было, наверное, опасным, и он приучил себя думать в двух противоположных направлениях сразу. Это почти удалось, но однажды среди множества голосов, которым он внимал и иногда отвечал, он уловил периодический шум, который он расшифровал где-то к концу учебного дня. Его  просто спрашивали: «Как это возможно и можно ли к вам присоединиться»? Кто-то выведал его тайну и жаждал присоединиться к кружку атеистов под боком у богов…? Подозрение пало на ближайших соучеников, общение с которыми было наиболее интенсивным. Нолькен? Впрочем, Нолькен был искусственным разумником с планеты, где царствовали роботы, а предковые биоформы оставались только в музеях и зоопарках. Он шутил над привязанностями Альфа и Энникова к их вечным скелетам в шкафу. Ему всё равно было во что воплощаться: в насекомое, в корыто или самокат. И Альф, и Энников звали его Железкой, и он на это не обижался, хотя нормальной его формой был эллипсоид, железа в котором было очень немного. – «По-моему, боги слишком нянчатся с представителями биоформ»,  – всегда утверждал этот тип. Верховный был для него роботом роботов, некто задавший программу всему белому и тёмному свету.
        Альф был звероящер, и его естественный облик тираннозавра средней величины, первоначально всегда приводил к тому, что в руках Энникова немедленно оказывался автомат.Только потом до него начинало медленно доходить, что и сам Альф и он, и его автомат -- всего лишь изображения, свет, совершенно безопасный для них обоих. У ящера были некоторые скептические мысли. Он полагал поначалу, что они стали пленниками цивилизации, обогнавшей их лет на тысячу. Но это поначалу.  Затем его навсегда поразило, что умели делать ангелы, и совсем поразило то, что и сами они через некоторое время научились успешно входить и выходить из тела, проецировать себя в облике объёмного пятна света любой формы, перемещаться по ленте времени вперёд и назад. Теперь Альф считал, что это опережение равно миллиону лет и эквивалентно всемогушеству. Мысленно Эн  именовал приятеля Диплодоком, и, когда тот всё-таки эту мысль услышал, Энников пояснил, что это самое прекрасное существо на Земле.         
         Естественное тело Пла 102 напоминало шаровую молнию, увеличенную  раз в тридцать. Полы в их мире различались, и она иногда не отказывала себе в удовольствии проплыть облачком в виде обнажённой девушки и уронить задыхающимся шёпотом: «Я тоскую от одиночества». Их цивилизация холодных плазменных облачков, как она говорила, уже совершала межзвёздные перелёты, посещала Землю, но все контакты были неудачными вот из-за таких военных, как Энников, а может быть, из-за межгалактических ангелочков, как Тетрис. В одном из путешествий их космолёт стало разрывать тяготением черной дыры, но этот  Тетрис, появившись снаружи, представляете себе это, и одним толчком спасает нас у горизонта видимости внешнего наблюдателя, С тех пор благость сущего и всемогущего Бога для неё была аксиомой. Тетрис? Это не могло быть  по определению. Но однажды Тетрис проговорился, что из запущенных ими  333- цивилизаций они сами признавали успешными только четыре. Как-то это слабо соотносилось с их всемогуществом. Более того, в разряд успешных попало человечество, что, по мнению Эна, было чистой глупостью.
       Из-за сильных полей электронные часы отказывались здесь работать, а пружинные он иногда забывал заводить, но он полагал, что прошло около года земного времени в месте, которое за неимением лучшего названия он именовал городом снов. Ангелы уверяли, что могут всё извлечь из ничего, но Энников видел, что для этого требовались атомы, вещество. Мысль, даже ангельская, не была всесильной. Курсантам внушали, что высшие силы всеведущи, но они были таковыми только потому, что датчики информации висели над каждой из планет с запущенными цивилизациями и непрерывно слали свои сведения. Датчики состояли из вещества и нуждались в осмотре и ремонте. Собственно говоря, их к этому и готовили. А проблема Земли заключалась в том, что теле- и радиовещание выбрасывали такую энергию в космос, что среди этого шумового излучения совершенно терялись и мысли, и молитвы. Как пояснил Тетрис с сороковых годов прошлого века они вообще плохо слышали или вообще не слышали их. Было десятка два планов устранения лишнего шума, канализации его в окрестностях Луны или Марса…  Энников предложил напротив создать  в некоторых церквях телецентры для усиления возможностей молитв, но его никто не стал слушать. А за всем разнообразием чудес и превращений стояли демокритовские атомы и пустота, и без них нельзя было обойтись. И душа, как более тонкие частицы, которые они научились связывать спиралями электромагнитных полей. Даже оживление мертвеца происходило благодаря помещению тела во встречный поток тахионов, несущихся в прошлое,  где объект был живым и здоровым, а причину возможной смерти ещё можно было устранить. Но это не делалось словом и мыслью, а требовало сложных манипуляций своими, пусть и почти автоматическими руками, в кабинке возвращения по мере вхождения её во вторую компоненту времени. На вопрос Энникова, почему это всё нельзя сделать одной кнопкой, Тетрис туманно сообщил, что из-за особенностей текущего обратно мира электроника начинает вести себя непредсказуемым образом. Ну, и какое же тут всемогущество?  И страхи ангелов и богов были безграничными.   По существу, Боги не знали самих себя. Не знали, почему они бессмертны и существует ли средство для них умереть безвозвратно. Не знали даже, кто их создал, хотя и было несколько различных мнений, среди которых мелькали: Абсолютная мысль, исходная природа, железная необходимость творения миров, мольбы сотворённых и многое другое. Второй должен был существовать. Но кто он?