Красное на красном

В тот август я ничего не хотел, не искал и не пытался менять. Меня устраивало, что все по инерции куда-то катилось на нейтралке. Значит, так оно и было нужно.

Однако мне тогда казалось, что я не слишком плохой человек. Следовательно, я имел право надеяться на чудо. Какое-нибудь не слишком большое, конечно, но такое, чтоб с приятным привкусом. Мысль не была навязчивой, но порой нехотя, словно из-за угла заглядывала ко мне в голову.

И чудо произошло.

Точнее, оно визгнуло из телефона уведомлением из соцсети. Рядом с закругленной фотографией смазливой барышни значилось лаконичное «Привет». Фейк какой-нибудь, подумал я, и зашел на страницу нежданной гостьи. С изображений глядела девочка лет двадцати, с длинными каштановыми волосами и синими до фотошопных подозрений глазами. Год рождения, по распространенной привычке, указан не был – только дата, 31 октября. Число не сразу нашло ассоциации в мысленном календаре, потом вспомнил, что в этот день вроде отмечают Хэллоуин. Или нет, не суть.

Красивая незнакомая девушка, еще и сама написала – что-то не вязалось в моей голове. Впрочем, я все равно сразу же ответил.

Мила, она же Людмила, оказалась не глупа. Пальцы беспрерывно стучали по экрану. Сказала, что мы с ней не знакомы, а моя страница в соцсети попалась ей случайно – вот и решила написать. Как бы кстати спросила, не собираюсь ли я жениться в ближайшее время. «Разве что на тебе», - отшутился я. В ответ – набор хитро ухмыляющихся смайлов.

Весь следующий день переписке мешала моя работа. Ей было проще – студентка, летние каникулы. В универе я всегда думал, что я ничего не успеваю. Только после окончания универа я перестал что-либо успевать по-настоящему.

Еще через день терзаний подушечек пальцев мы встретились. Удивительно, но Мила реальная оказалась ничем не хуже Милы с фотографий. Согласитесь, такое не всегда бывает.

Она красиво поправляла свои слегка вьющиеся волосы, красиво и много курила, широко улыбалась ярко накрашенными губами и время от времени брызгалась духами. Пахло от нее чудесно, и дело точно не в парфюме – это был тот самый пресловутый «свой» запах, который сводит с ума животных во время брачного периода.

Весь жаркий алматинский выходной мы провели вместе, разговаривая о чем-то совершенно глупом, но уместном в первую встречу «в реале». Потом я отвез ее домой – в мрачноватый микрорайон с огромными ямами на дворовых дорожках и серыми облицовочными панелями на одинаковых фасадах.

Прощаться не хотелось. Ни мне, ни ей. Но Милу уже вызванивала мать, а потом еще и отец. Молчали. Дейв Гаан в дверных обшивках пел о персональном Иисусе. Ее рука скользнула в мою, а сдобренная тоналкой щека тронула неравномерно жесткую щетину. Ударило током, и било до того момента, пока она не захлопнула за собой дверь машины.

До подъезда провожать себя категорически запретила.

***

Тепло перетекало из одной части тела в другую, и шевелиться или, того хуже, встать было бы кощунством. Я бессознательно что-то искал в ее волосах, а она с легкой улыбкой прикрыла глаза. Белое постельное белье почти не контрастировало с ее белой кожей. Впрочем, мне был бы безразличен любой контраст, так же как и то, что завтра на работу и что за окном нудно шелестел октябрьский дождь.

- Хорошо с тобой. Надежно, спокойно. Хочу, чтобы так и было.

- Так и будет. Если ты никуда не пропадешь.

Она рассмеялась и прижалась ко мне.

- Не пропаду, - Миле было свойственно моментально менять тему. – Скоро мой день рождения.

- Через три недели.

- Это скоро совсем. В «Катарсисе» будет мега-туса с живым концертом, там всегда так на Хэллоуин. Удачно меня родили все же. Мы же пойдем?

Разве мог я куда-то не пойти с ней? Она ухмыльнулась и укусила меня за плечо, острые зубы оставили осязаемый след. Черт, больно. Больно, но кровь, казалось, начинает бежать раза в три быстрее.

Неужели так бывает?

***

Нет, разумеется, не бывает. Ты же все знал про эти чудеса, понимал и предвидел. Но, обычно слушаясь голоса разума, на сей раз крупно развел сам себя. Ты же не первый такой, и уж точно не последний.

Ни единой ссоры, ни одной размолвки, чтобы искать причину. Тем не менее, сначала она удалила все свои страницы в соцсетях, потом не брала трубку. Наконец аудиенция состоялась: холодный голос сообщил, что было, мол, весело и приятно, но она – человек мне категорически не подходящий. И ценности разные, и мировоззрение. Да и любит она, оказывается, до сих пор другого. «Дело не в тебе, прости. Пока».

Пока? Можно рассказать, как я, нагло сбегая с работы, пытался поймать ее возле университета, названного какой-то смешной аббревиатурой. Как часами сидел в машине рядом с ее двором, проклиная себя, что так и не заставил эту девчонку дать проводить ее до поезда. Можно все это долго мусолить, но кому интересен путь банального ****острадальца?

Мне всего-навсего казалось, что наконец что-то само откуда-то сверху упало в мои руки. В итоге – демо-версия с ограниченной лицензией. Вихрем пронеслась у меня в голове и исцарапала грудную клетку изнутри.

Но лицензию ведь обычно можно продлить, верно? Потому я решил во что бы то ни стало поздравить Милу с ее двадцатилетием.

***

«Катарсис» представлял собой обитель редких нынче говнарей в полуподвале жилого дома на узкой тихой улочке. Кроваво-красная вывеска освещала засыпанный отшелестевшей свое листвой тротуар, на котором толпились те самые говнари, только по-хэллоуиновски размалеванные.

Я пробился сквозь это сборище к входу, фейс-контроль тоже прошел успешно – «сесуриту» вполне устроил мой безумный грим а-ля Пьеро: да, я посчитал этот образ наиболее удачным для себя. Зато даже в военкомате не узнают в лицо.

Внутри в барабанные перепонки сразу ударил гитарный запил – какой-то местный митол-бэнд каверил Леди Гагу с ее допотопным хреновым романом. Народу собралось прилично, большинство – уже неплохо подогреты. Комично, конечно, выглядят все эти пьяные ведьмы, привидения, джокеры и прочая нечисть.

Встал за стойку, как истинный герой дешевых боевиков опрокинул стакан какой-то крепкой гадости. Что же, ждем.

А вот и Мила.

Черное платье в пол, тонна белил и огромные черные круги под глазами – вылитый труп, мать ее, невесты. Сверкая белыми зубами, она кружилась возле сцены в самой гуще народу. Она любила танцевать, в этом мы точно не сходились.

Какой-то товарищ с «разорванным ртом» схватил ее за талию. Ноги подкосились. Ну же, оттолкни его, по морде съезди! Нет. Она лишь рассмеялась и положила руки ему на плечи.

Почти час я безотрывно пялился в сторону сцены. Наконец, Мила вырвалась из пляшущей толпы. Прошла совсем близко: в руках бутылка вина, глаза ощутимо стеклянные, а духи уже другие. Не узнала, это хорошо. Похоже, отправилась пудрить нос. Наконец мы поговорим. Я, сохраняя дистанцию, зашагал следом.

Против обыкновения никого возле женской уборной не было. Туалет был разбит на несколько кабинок с отдельными дверьми, выходящими в коридор. Все складывается как нельзя лучше.

Когда Мила уже почти захлопывала за собой дверь, я схватил ручку и протолкнулся внутрь. Рывок, щелчок – замок закрыт.

Она, видимо, ничего не поняла еще – огромные глаза от удивления стали еще больше.

- Чувак, ты чего творишь? – перехватила бутылку за горлышко, сделала шаг назад.

- Здравствуй, Мила.

Пауза. Опустила бутылку, потом открутила крышку и сделала длинный глоток. Мне показалось, что я видел, как сладкое красное скатывалось по ее гортани.

- Ну, привет. Обниматься будем что ли? Что тебе нужно? - девочка умела быстро овладеть ситуацией.

- Поговорить хотел…

Странно, но всю мою накопленную решительность сдуло в момент. Вот она, передо мной, совсем чужая и не слишком обрадованная моим появлением. Что я могу ей сказать?

- Говори тогда. Сцены будешь устраивать? Рассказывать, какая я бессердечная сука? – она пьяно расхохоталась. – Так и без тебя знаю.

- Зачем ты так? Чем я тебе не угодил?

Разочарованно выдохнула.

- Да ничем, в общем-то. Ты хороший, добрый и все такое. Я другая, я молодая, я авантюристка, а у тебя все по распорядку. Скучно нам с тобой скоро бы стало. Вот я и решила не привыкать. Так же лучше обоим.

А она ведь в чем-то права, мелькнуло в голове. Впрочем, голос разума быстро потонул в стучащих кровью висках.

- Ах, скучно тебе? А ты знаешь, что со мной было? Знаешь, в какую мясорубку загнала? – голос ко мне вернулся, но в нем проскальзывали предательские истеричные нотки.

- Прости, - легко ответила она. – Представляю. Думаешь, машину твою возле двора не видела? Но… Я же говорила, мы разные, я тебе не подхожу. Тебе спокойствие нужно, а я, как говорится, огонь-баба.

Разговор терял смысл. Мое последнее оружие – последний аргумент. Мне казалось, что очень весомый.

- Я же люблю тебя.

Она запрокинула голову и засмеялась. Громко, почти истерично. Никогда не видел, чтоб она так смеялась раньше. Потом с трудом остановилась, отхлебнула еще из бутылки, закурила.

- Мне столько раз это говорили, не поверишь. Только где они все? Сопли вы только и умеете жевать, не больше.

- Но… Я же предлагал тебе все. Всего себя, ****ь. Не понимаешь? Да я бы хоть завтра женился на тебе! А ты…

Ее лицо помрачнело. Она внезапно стала серьезной и как будто совсем трезвой.

- Все, хватит, выпусти меня, - и попыталась открыть дверь, которую я заслонял собой.

- Нет, стой, мы не договорили.

- Отвали! Вообще, шел бы ты на ***! Забудь обо мне! – она с неожиданной силой толкнула меня в сторону, да так, что я чуть не свалился: благо, что схватился за дверную ручку.

Поймал ее руку, потянул на себя – она вырвалась и замахнулась этой окаянной бутылкой. Что-то сломалось в моей голове. Щелкнуло, как сгорающий предохранитель.

Вцепился в запястье и вывернул его. Мила вскрикнула от боли и отпустила бутылку. Безусловно, она не могла просто так сдаться – она ведь сдается только тогда, когда сама этого хочет. Левой рукой влепила мне звонкую пощечину, а потом прошлась по щеке своими коготками.

Бутылка, сама прыгнувшая мне в руку, взлетела в воздух, описала отвесную дугу и рухнула на ее голову. Толстое темное стекло разлетелось осколками. Мила ойкнула, обмякла и опала на пол. Как та листва на улице.

Мила, милая, Милочка.

Глаза широко раскрыты, а по лицу уже течет, смывая грим, багровый сироп. Интересно, это кровь или вино? И кто может сказать точно, что из этого было внутри ее головы?

Кто-то чужой моими руками захлопнул дверь туалета, а потом моими ногами вынес трясущееся тело на улицу. Охранники, похоже, этого кого-то даже не заметили.

***

Первое ноября выдалось удивительно солнечным – словно и не последний месяц перед грязной, слякотной и бесконечно долгой зимой. Уже утром новостные порталы наперебой рассказывали, что «20-летнюю студентку убили в клубе на Хэллоуин». Да, еще и на ее день рождения. «Полиция разыскивает подозреваемого».

Забавно, думал я, читаешь эти новости и ломаешь голову: что же заставляет их творить такие вещи? А тут вроде как сам – непосредственный ньюсмейкер, но все равно ни черта не понимаешь толком. Со мной это все, что ли? Какая Мила, какой «Катарсис», какое красное вино?

Похоже, что через час-другой СМИ запестрят сообщением: «Стражи порядка задержали подозреваемого в убийстве девушки», потому как две патрульные машины, кивнув мордами, остановились возле моего подъезда.

Черт, быстро же они.