Перестройка

Часть первая.

В период мрачного застоя,
Когда вся серость лезла вверх,
Поправ на свете все святое,
Забыв про совесть, честь и грех,
Хватала звезды и награды
И шубы с царского плеча,
Вершила шумные парады
Под храп второго Ильича,
Задумал я поэму эту,
Не претендуя на успех,
Наградой лучшею поэту
Пусть будут гнев, и реже - смех.

Мы схоронили трех генсеков
Как бы в рекордно краткий срок.
Коммунистическая Мекка
Давно такой не знала шок.

Быть может, все лежат достойно
У стен Кремля, не мне судить.
Одно лишь знаю – непристойно
О мертвых плохо говорить.

Но в тех кончинах, без сомненья,
Узрели все духовный тлен,
И началось умов броженье,
Поднялся ветер перемен.

И вот явился лидер новый,
Напористый, в расцвете сил,
Как будто умный и толковый…
Ты где же, парень, раньше был?

А он в Бюро в составе прежнем
Работал тихо, не встревал,
И млел, когда товарищ Брежнев
Его случайно узнавал.

У нас традиция такая,
Коль ты умен – молчи и жди.
А сильным мира потакая,
Гляди, и выскочишь в вожди.
Все было, все давно не ново,
Как дружба пряника с кнутом,
Тому пример судьба Хрущева,
Что был у Сталина шутом.

Не он ли рассказал народу,
Как перед Сталиным плясал,
И трубке сталинской в угоду
Свою макушку подставлял?

И что ж, когда скончался кормчий,
Он проявил себя вполне,
Всю власть в руках сосредоточил
И стал хозяином в стране.

Сначала слыл он демократом,
Затем заметно поправел,
И кончил тем, что с нашим братом
Уже считаться не хотел.

…

Прости, читатель, что невольно
Отвлек меня шалун – Пегас,
Давай вернемся и спокойно
Продолжим прерванный рассказ.

Итак, явился лидер новый…
Он резво взялся за хапуг,
Не угрожал, не хмурил брови,
Но стало весело вокруг.

Сперва Романов ленинградский
Оставил стул, не усидел,
За ним Кунаев казахстанский
Попал, как заяц, под обстрел.

Затем андроповский сподвижник,
Рожденный в ветреном Баку,
Чтоб избежать вопросов лишних,
С Москвой простился на бегу.

…

Ах, перестройка, перестройка,
Ты началась у нас не так.
Ты началась у нас с надстройки
В привычном шорохе бумаг.

А надо б начинать с конструкций,
Что держат наш громоздкий дом,
Поток призывов и инструкций
Не устранят изъянов в нем.

Скажите, где тому порука,
Что к делу перейдем от слов,
Аганбегянова наука
Пока лишь тешит дураков.

Хозяйство наше все хромает,
Село вконец разорено,
Во всей стране никто не знает,
Когда ж поднимется оно.

Опережают нас японцы,
Французы, немцы – все в чести.
Вот только мы себя под солнцем
Никак не можем обрести.

Мы породили бюрократов
И подтвердили тем закон,
Который нам открыл когда-то
Отличный парень Пракинсон.
Наш бюрократ могуч, всесилен,
Хитер, умен, неукротим.
По части хамства и извилин
Не просто побороться с ним.

Сражались мы за власть советов,
А получили суррогат.
В руках партийных комитетов
Смешалось все – закон и блат.

И право стало телефонным,
И может быть, нам всем в укор
Вошел в язык наш разговорный
«Нетелефонный разговор».

…

Ах, перестройка, перестройка,
Тебя легко заговорить,
Пока партийная прослойка
На шее пахаря сидит.

В политбюро решали шумно,
Каким путем пойдет страна,
Идти по-старому – не умно,
Дорога новая – страшна.

Кто знает, что за поворотом?
А вдруг ошибся невзначай.
Неблагодарная работа –
Ошибся, значит, отвечай!

Но вот решились сдвинут дело
С той мертвой точки. Напряглись,
И покатив телегу смело,
Кричали шумно: «Берегись!»
И было в том немало смысла –
Страна катилась в никуда,
Она над пропастью повисла
С опаской сгинуть навсегда…


…………………..
…………………..

Продолжение следует