Заветный дом. Стансы

Шестьдесят седьмой. В один этаж. Из бруса.
В Саморядове мой дом. Ad marginеm.
Есть Мещера. Есть Коломна. Есть Таруса.
Их дома в анналах. Я не сплю, не ем,

Чтобы шестьдесят седьмой дом краеведы,
Полюбив всем сердцем, знали как родной.
Чтоб соху отбросив, приходили деды
В сапоге яловом, в блузе холстяной.

Пахнущие Русью, с бубенцом Валдая,
С огурцом солёным, с водкой «Серый гусь».
(Перебор тут с водкой. Франки! Никогда я
До Сент-Женевьев-Буа не доберусь!)

Я закат последний в гречневом просторе
Здесь под Лобней встречу. Рю Лео Лагранж
В дымке растворится далеко за морем.
Катуар – под боком! Франция – мираж!

Веня Ерофеев и Гайдар заглянут
В домик мой из бруса, шестьдесят седьмой.
Арзамас припомнят. Петушки помянут.
Скажут: «Ты, Серёга, парень заводной.

Напиши всю правду про страну родную.
Знаем мы, что с нею и конец каков.
Мы упились с горя. Сгинули, воюя.
А она страдает – мать! - от дураков.

Нет у них фантазий, нет великих целей,
Нет идеи счастья даже в Петушках.
Бей, Серёга, белых, чтобы покраснели,
И чтоб жизнь у красных, как при беляках,

В Саморядове сравнялась бы с Парижем,
Лондон – будь в Коломне, а в Тарусе – Рим!
Мы, Аркаша с Веней, тварям не напишем!
Ты же правду-матку ткни в хабальник им!»

Выпив за Россию, разошлись до лучших
(Вряд ли достижимых) будущих времён.
Страсть как тихо в доме. Он молчаньем глушит.
Ничего не слышно в шестьдесят седьмом.

Ночь. Луна. Мне в лунной тишине не спится.
Из окна струится невесомый свет.
Встану я с рассветом, чтоб росой умыться, -
И Аркаши с Веней выполню завет.

                7 августа 2019