Литературный вызов. День седьмой. Сущность

С самого раннего детства Оленька знала, где она хочет жить. А дело так было. Ясным майским днем, когда солнышко ласково гладило свежие, новые, ярко-зеленые листочки деревьев, сочную траву, первые цветы, всех, без исключения живых тварей, включая людей, именно в такой день мама и Оленька проходили мимо старинного деревянного дома. Цвета любимого Оленькиного карандаша. Дом Оленьку заворожил. Своими большими, приветливыми окнами и необычной архитектурой (понятно, что и слова такого она тогда не знала, подумала, что дом - сказочный). Он заворожил ее настолько, что она вырвала ладошку из маминой руки и подбежала к стене, провела ручкой по деревянным доскам и поняла - вот ее дом.
- Мама, знаешь, что? Я буду здесь жить.
- Солнышко, ничего не получится. Здесь живут книжки. Это библиотека.
- Биб... - Оленька запнулась на новом и тяжелом слове.
- Биб-ли-о-те-ка, - медленно и четко произнесла мама.
- Биб...
Ласковое, легкое, летящее "л" никак не хотело выговариваться за бухтящей букой "б" и Оленька произнесла:
- Биботека!
Ей самой слово не глянулось. Оно получилось грозным и корявым, у мамы лучше выходило, поэтому она его сократила и получилась...
- Тека! Здесь тека?
- Да, милая. Здесь живут книжки. Совсем как у нас дома, в шкафу. Но у нас книг мало, а здесь их очень много. Тут жить не получится.
Оленька задумалась. Ну, как же так? Как не получится? Неужели не найдется места для ее диванчика и столика, они занимают совсем мало места, разве не поместятся в этот большой дом шифоньер и родительская кровать? Она была уверена, что мама просто не хочет бросать свой любимый садик с цветами, деревьями и грядками. "Ну и ладно," прошептала девочка, вставая на цыпочки и заглядывая в окно, "вот выросту и перееду сюда сама!" "Конечно переедешь, Оленька," уже басом ответила она за дом и побежала к маме, терпеливо стоящей на тротуаре. Они пошли домой и не видели, как в закрытой библиотеке (а было воскресенье) к окну подошел странно одетый молодой человек и, улыбаясь, махал им рукой.
Это только наивные взрослые думают, что детские мечты улетучиваются с годами. Мечты мечтам рознь и красивое платье, такое желанное, до слез, но так и не полученное, тоже может оставить глубокую царапину в душе, а уж если дело касается местожительства... Оленька росла, но дом купчихи Кацнельсон, что в славном городе Бобруйске, продолжал манить ее. Она уже понимала, что жить там ей действительно не судьба, но работать там она сможет! Эта мысль - такая простая на первый взгляд, пришла ей в голову в первом классе. Думала она стать уборщицей поначалу. Эти всевластные и мрачные женщины кричали на всех повсюду: в школе, в поликлинике, в подъездах домов подружек, в магазинах и Оленька видела, какой огромной властью они обладают, гоняя людей со свежевымытого пола и ругаясь разными словами. Дома она надевала старую папину рубашку, мамину косынку, набирала ведерко воды, старательно елозила тряпкой по полу и гоняла статиста - кота Барсика по всему дому. Потом она вдруг поняла, что библиотекари обладают еще большей властью. Они могут читать любую, любую, представляете, книгу, которая есть в библиотеке! Они и ходить могут везде! К полкам, которые манили и были недоступны всем остальным. И вот тут Оленька и поняла, что ее жизнь наконец-то определилась, можно спокойно играть с Барсиком, подружками, учить уроки, ходить в ту самую библиотеку, которую уже считала своей. А кто библиотекари, как не хозяева своих библиотек?
Так все и получилось. Она закончила институт и устроилась в тот самый дом. который манил ее с детства. Он ее нисколько не разочаровал. Было в нем что-то такое, недосказанное, не увиденное и загадочное. Каждый день она думала, что поймет. Поймет то, что скрыто в сущности дома и каждый день это знание ускользало. Так шли годы. Оленька вышла замуж, родила детей и они, как и их мама, проводили все свободное время с книжкой. Оленькина жизнь текла, как равнинная речка - полноводная, спокойная, по древнему, привычному руслу и только небольшие островки, внезапно выныривали иногда, но тут же пропадали, залитые спокойным и сильным потоком жизни. Островки болезней, дрязг, ссор, мелких бытовых неприятностей мало волновали Оленьку. Болезни были не страшными, ссоры и дрязги она обходила стороной, а сгоревший утюг всегда можно было починить.
И вот однажды...
Однажды было ненастное ноябрьское утро. В такие дни у всех плохое настроение, "на носу очки, а в душе осень", мокро, сыро и все идет не так, как положено. Именно в такой день Ольга Ивановна пришла на работу первой, как всегда, сняла здание с сигнализации, открыла дверь и... И за ее столом сидел молодой человек. Обычный молодой человек, модно одетый, внешности скорее приятной, но незапоминающейся. Он встал и слегка поклонился оторопевшей Ольге Ивановне, которая дрожащими руками пыталась найти в сумочке сотовый и вызвать подмогу. Но кто и когда быстро (я подчеркиваю - быстро!) мог найти что-нибудь в обычной женской сумочке.
- Здравствуйте, - меж тем произнес молодой человек, - не бойтесь меня.
Слова он произносил медленно и слишком четко, как будто русский был ему не родным, между тем, акцента не было.
- Кто вы? - Ольга Ивановна отчаялась найти телефон и решила потянуть время. Вот-вот должны были прийти и остальные библиотекари и, дай Бог, какой-нибудь сильный и грозный читатель-мужчина.
- Это трудно объяснить, я вам сначала кое-что расскажу.
И загадочный посетитель стал рассказывать Ольге Ивановне все ее тайные мысли, желания, все то, о чем она не говорила ни одной живой душе, никогда, даже утром, умываясь, она не выдавала воде свои тайны, слишком хорошо помнила, что бывает, если поведать кое-что колодцу. Сказать, что она была удивлена, это все равно, что сказать, Эверест - высокая гора. Это правда, но это без эмоциональная правда. Это, как писк мыши, убежавшей от кошки - тонкий и тихий, чтобы не злить обманутого хищника. Ольга Ивановна была раздавлена, голова гудела, она уже перестала вслушиваться в то, что ей говорили. Она решила, что спятила. Говорила же ей мама, что нельзя столько читать. Вот и случилось.
- Вы не спятили, - тут же прочитал ее мысли незнакомец, - просто я - явление исключительное и трудное для понимания, но я вам сейчас все покажу.
Он медленно, чтобы она не испугалась, подошел к ней, взял ее за руку и она вдруг увидела....
Ему стало скучно. Он был всегда, везде, во все времена, но не осознавал себя. Не представлял, как Он всемогущ, ужасен, прекрасен, милосерден, жесток, добр, безжалостен... Ничего этого не было. Ни слов, ни понятий. Ни-че-го! Был Он и все. Больше не было ни-че-го! Он щелкнул. Хотелось бы сказать пальцами, но их не было, по большому счету, как не было и его. Он был и не был одновременно, понимаете? Нет? Ничего, дальше яснее будет. Итак, он щелкнул. Вместо ожидаемой яркой точки, в которой, сжатая, пульсирующая и стремящаяся к взрыву вселенная, рвалась заполнить собой все, получилось легкое, маленькое, переливающееся облачко, с интересом заметавшееся вокруг и внутри Него. Хотелось бы сказать, что Он подумал: "Осечка" и "Мой первенец", но ничего такого не было. Он просто почувствовал невероятную любовь и нежность к этому облачку, которое Он сам только что сотворил и Любовь вместе с ним. Теперь вы знаете, что вначале было не Слово. Вначале была Любовь....
- Так я и появился и Любовь вместе со мной, - юноша отпустил ее руку и, видя, что дело совсем худо, махнул рукой, вытащил из воздуха бокал с ледяным шампанским и протянул Ольге Ивановне. Она машинально и покорно взяла его, выпила, закрыв глаза, а когда открыла, перед ее лицом маячила мисочка с клубникой.
- Говорят, это очень вкусно с шампанским, - робко сказал парень, не упомянув откуда он стащил все это.
Шампанское подействовало странно. Ольга Ивановна стала видеть себя со стороны и ей было нисколько не интересно, что будет дальше с ее жизнью и здоровьем.
- Я буду жить в этом доме. Вы позволите? - меж тем продолжал светскую беседу юноша.
- Кто я такая, чтобы вам помешать, - наконец-то смогла хотя бы что-то сказать Ольга Ивановна.
- Как кто? - удивлению юноши не было предела, - вы душа этого дома, его суть и жизнь. Вспомните, тот день, когда вы малюткой гладили деревянные стены. Дом, как кошка ответил на вашу ласку. Он теперь только ваш, кто бы и что не думал.
Юноша замолчал, Ольга Ивановна продолжала пребывать в легком отупении и гость решил ее оставить на время, чтобы она свыклась и осмыслила все, что на нее свалилось этим осенним ненастным утром.
- Я пока прогуляюсь, хорошо? Мне надо найти одну семью - мама, папа, маленькая девочка, белый котенок и рыбка пиранья. Вы не знаете их адреса? - Сущность обворожительно улыбнулась Ольге Ивановне, а та наконец-то упала в обморок.
Когда ее привели в чувство, она решила, что ей приснился удивительный сон. Она и правда мало спала, неудивительно, что задремала на работе. День прошел тихо и рутинно, она все вспоминала дивный сон, посмеивалась про себя. Надо же! Она еще верит в сказки! И к концу дня уже окончательно уверилась, что никакого молодого человека не было, акта творения всего она не видела и никто ее тайн (тут ее лицо залила густая краска) не знает и знать не может, потому что все у нее в голове и нигде больше. Именно поэтому....
Именно поэтому, когда без пяти минут шесть в библиотеку ворвался молодой человек с большой банкой в руках и завопил, что он чуть не опоздал, она почти упала в обморок, но чудом удержала себя в сознании и механически поинтересовалась, что в банке.
- Пиранья, конечно, - молодой человек был горд и радостен, - у них пиранья в аквариуме нечаянно сварилась. Так я им новую завтра подарю. Здорово, правда?
- Здорово, - сказала Ольга Ивановна и все-таки потеряла сознание.
Потом они с юношей подружились и много пережили вместе. Но это уже совсем другая история.