Где прячется добро?

Брат Володя приехал на дачу неожиданно. В свои молодые годы (и теперь тоже) он не любил никакие дачи. Его «устраивает» только дикая природа. Никто не может заставить его поехать на дачу, а тогда были мама и папа, и не навещать их показалось бы кощунством. Потому он тоже наезжал.

Вовины приезды обязательно означали: пойдем за ягодами или грибами, в зависимости от сезона. Стояла вторая половина лета, ягоды отошли. Утром, едва встав и позавтракав, мы собрались в лес за грибами.

Поначалу дорога тянулась берегом, и «навстречу», как бы прямо на нас, текла Ока. Так приятно было отвлечься от всего привычного, вырваться на вольную природу! Пройтись с Вовкой «за добычей», совсем как в дни далекого детства...

Лес постепенно становился все более серьезным. Хорошо!.. Мы с сестрой Леной готовы были задержаться в любом месте, погулять, никуда не торопясь. Но Вова, по привычке, подгонял: мол, еще далеко, надо идти в настоящие дебри, не теряя времени, не поддаваясь «всяким слабостям и глупостям». Ладно. Пошли.

Неожиданно вынырнула незнакомая деревня. Нам она показалась по-настоящему глухой. Дома капитальные, прочные; хозяйство вокруг каждого немалое. По дороге вольно разгуливали куры, утки, гуси. На окраине паслись козы, привязанные к кустам или колышкам. Не очень приветливое, но добротное, крепкое село. На нас никто не обратил внимания, и, пройдя деревню насквозь, мы устремились в лес.

- Сейчас начнется! - загадочно и почти таинственно сказал брат.

Он настолько явно предвкушал радость от сбора настоящих грибов, что его состояние передалось и нам. И вот уже мы тоже идем по лесу, «шныряя» во все стороны глазами, ожидая, что чуть ли не под каждым кустом ждет белый, крепкий боровик или, в худшем случае, подосиновик или подберезовик.

Идем... Да что-то все не так выходит! Грибы попадаются, но больше обыкновенные. Сыроежечки ласково улыбаются нам, выходя прямо к тропе: мол, не проглядите. Лисички нет-нет да промелькнут рыжими пятнышками в зеленой траве - совсем как кончики лисьих хвостов. Попались подберезовики, два-три от силы. Где же настоящие грибы?

Вова, как делает всегда, отошел в сторону, чтобы не собирать грибы «кучно» - пропустим то, что, может быть, ждет нас в пяти метрах. Потому мы с Леной ходили-бродили в стороне, недоумевая: как же он мог так ошибиться? Где капитальные боровички и подосиновики?

Идем. Смотрим. И опять - сыроежки. И какие-то поганки - сколько сортов! И снова хлипкий подберезовик. Червивый козлячок. Опять поганки, поганки...

- Идите сюда! - вдруг доносится сквозь густую листву Вовкин призыв.

Ура! Зовет - значит, нашел что-то стоящее. В таком количестве, что самому не собрать, понадобилась помощь.

Да где же он? Вроде бы идем на голос, тщательно всматриваемся в глубины леса, а брата не видим...

Он снова позвал, и мы пошли точнее. Ба, да тут лесная полянка! Светленькая... Трава нежно-зеленая, будто на дворе не вторая половина лета, а май месяц. Симпатично-то как! На такой бы полянке постелить коврик или одеяльце, поваляться... Красиво! Сосен почти нет, а вот лиственных деревьев - предостаточно. Березки, клены, тополек, иные, мало мне знакомые...

- Сюда, да поскорее! - настойчиво зовет Вова с противоположного края полянки.

Подходим. Он уставился куда-то в траву, в зелень.

- Смотрите!

Странно... Почему такой торжественный тон? Поганку увидел! Да мы столько их встретили по дороге!

- Смотрите! - повторяет он тихо и серьезно, когда мы оказываемся совсем рядом. - Знаете, что это такое?

- Обыкновенные поганки.

- Не спутали бы с шампиньончиками? - недобро спрашивает он.

- Да нет. Наверное...

- Могли бы вполне. И тогда...

- Отравились бы?

- Ха-ха-ха! - раздается его смех на всю поляну.

- Да в чем дело-то? - нервничаю я.

- Это же самый лютый гриб! Бледная поганка!

Он произносит свои слова столь значительно, что кажется, будто на минуту даже листва на деревьях перестает шелестеть, испуганная и потрясенная.

- Вы, конечно, не представляете себе, что это за гаденыш! - важно сообщает он. - Достаточно скюшать один-два грибочка - и конец. Да еще какой мучительный! Известны случаи, когда один грибок, попавший в кастрюлю с хорошими, отравлял на смерть целую семью.

- Неужели он настолько ядовит? - Мы испугались не на шутку. - Наверное, можно сделать промывание, как при любом отравлении.

- Промывание! Ишь, чего захотели! Яд настолько страшный, что скрутит намертво.

Хочется спросить много чего еще, но мы в ужасе молчим. Неужели все правда?

- Посмотрите, сколько их вокруг! - продолжает он. - И справа, и слева, и рядом...

Оглядываемся - действительно так. Вот это номер! Десятки бледных поганок.

- Пройдитесь по всей полянке, - предлагает брат, - только не топчите их, ладно?

Идем. Поганки облюбовали местечко целым кланом. Чуть ли не под каждой травинкой и листочком скрылась очередная поганка. Бледная, лютая, смертоносная... Где-то они грязновато-белые, где-то побуревшие или оливкового цвета, зеленые. Может быть, такова сила знания, но теперь нам с сестрой кажется, что кругом и запах-то стоит неприятный, опасный. Скорей бы уйти, что ли...

- Сейчас уйдем, - говорит брат, будто услышал наши мысли. - Минуточку, другую... Посмотрите еще. Запомните навсегда, как выглядит этот грибочек. Не вечно же будете ходить в лес со мной, сами учитесь разбираться.

И мы внимательно смотрим. Запоминаем. Впитываем «навеки» образ злостного грибочка. Действительно, могли бы принять поганки за шампиньоны. Вот был бы кошмар! К счастью, мы и к ним относимся настороженно.

Гуляем по лютой поляне минут пятнадцать. Вова рассказывает о конкретных случаях, когда люди по неведению собирали бледную поганку, принимая ее за съедобные грибы, и результат оказывался катастрофическим. Мы слушаем, слушаем... Всматриваемся в каждый гриб все внимательнее. Теперь они гипнотически притягивают нас, такова сила страха.

А потом мы, наконец, уходим. Не уверены, что наберем что-то хорошее, но отсюда хочется бежать. Выйдя за пределы поляны, оглядываемся назад. Кругом потрясающе красиво. Зелень, неимоверно свежая, яркая, приветливая. И все местечко такое, что здесь бы раскинуть палатку и пожить. Настоящий приокский лес, где каждая травинка несет в себе огромный заряд здоровья.

Вова поторапливает, и мы, пятясь, оглядываясь назад, идем за ним. Не понимаем, как такой страшный гриб, да еще в немыслимом количестве, не отравляет всю округу? Или он живет замкнутой злобной жизнью, сам по себе, а свои яды распускает, лишь когда кто-то сорвет или срежет его?

И еще одно поражает нас: как обманчиво может быть Зло! В какую изумительно красивую оболочку завернулось оно здесь! Никогда не догадаешься, что в этом прелестном лесочке, на симпатичной полянке живет Зло в огромном количестве: оно способно уничтожить много людей и всякого зверья. Как, оказывается, оно умеет маскироваться! Прелесть округи легко затянет сюда малоопытного грибника или просто гуляющего человека. Ему и в голову не придет, в какой опасный край он попал! 

...Мы уже отошли далеко от страшного места. Идем дальше, дальше, надеясь выйти к настоящим грибочкам. Но увиденное не оставляет душу в покое. Мысли сами бегут по нашим стопам...

Ведь если Зло умеет так маскироваться под Добро, то как же быть с самим Добром? Почему оно... согласилось спрятать Зло и тем самым прикрыть его необычайное коварство? Какие высшие силы природы поручили ему такую неблагородную миссию?

А, с другой стороны, если Зло умеет надежно прятаться в добром окружении, то, может быть, существует - в самой природе, в жизни - и обратный закон, когда кругом Зло, одно Зло, а в кущах и гуще его как раз прячется Добро, которое просто надо суметь разглядеть? Разве такое невозможно? Что - Зло в подобной ситуации истребило бы Добро и не позволило ему жить и процветать?

Не знаю... Думаю, все-таки это возможно. И много где. Можно заметить, отыскать, пронаблюдать такие места-местечки - и в окружающей среде, и в человеческой жизни. А что, если, пока мы задыхаемся в чарах Зла, клянем судьбу, воздеваем к небу очи в недоумении - за что, Господи, Ты караешь меня? - где-то рядом стоит на страже Добро и просто ждет, когда мы разглядим и почувствуем его? Когда сами поймем, услышим высшие сигналы: одно из коварнейших свойств Зла в том и состоит, что оно слишком сильно пригибает тебя к земле, лишает разумности, критического подхода и уже этим слишком деморализует?

Может быть, та давняя прогулка, злые бледные поганки, само воспоминание пришли мне сейчас на помощь именно как подсказка - о том, что в теперешней моей нестерпимо трудной жизненной ситуации где-то рядом ходит и оберегает меня от более разрушительных обстоятельств Добро?..