Последняя ночь

Ну вот и все, осталась последняя ночь, и завтра я умру. Я уже чувствую леденящее дыхание смерти, пришла, стоит и дышит,  замораживая свои дыханием мысли, чувства, жизнь. Вот только и выторговал у нее последнюю ночь, ночь воспоминаний.

Я помню Павлика, который бегал по дому, создавая везде шум и гам. Вот уж где был неугомонный мальчишка, но надо сказать любознательный, облазил каждую щелку, знал каждый сучок в бревнах, и по всему дому делал тайники. Я любил за ним наблюдать, а он любил меня, то печку растопит, то потолки побелеет, то пол надраит, а что старику надо, всего лишь капелька заботы и внимания. Сразу как-то приосанишься, соберешься и окажется что в тебе еще огого сколько силы и задора. А вон там, в углу под плинтусом он спрятал оловянного солдатика. Выменял его у Левки, двоюродного брата из города, да спрятал, чтобы мать не увидела и не заругала. Хотел достать  когда Левка уже уедет да так и забыл. А я видел, и как Павлик менялся, и как прятал, но ничего не сказал, а потом и оставил себе этого солдатика, как память. Эх, счастливое было время.

А потом Павлик вырос, и уехал учиться в город, вот уж мода пошла, отдавать детей учиться в город. А здесь чем хуже? Ну что ж, мое дело маленькое, права голоса я не имею, да и стар я, чтобы разбираться в перспективах и что-то путное советовать. Я просто стал ждать, когда Павлик вернется. И дождался! Только это уже приехал Павел, да не один, из города жену привез, да еще в положении.  Вот здорово, снова  будут везде бегать дети. Дети это хорошо, от них всегда светло и радостно. Вот только я недолго радовался. Жена то Павла не прижилась у нас, все в город рвалась, и вот когда сыну Павла нужно было идти в первый класс, категорически заявила, что они переезжают. И опять про эти перспективы. Спасибо, Павлу согласился при условии, что будут каждые выходные приезжать ко мне в огороде копаться. Правда приезжал всегда один. Оно и понятно, вырос- на земле,  да и родные стены и согреют и силы дадут. Да и меня старика, тоже не оставлял без внимания, то стены выкрасит, то крышу подлатает, чтобы мне было приятнее здесь без него оставаться. Да и сынишку Сашку часто привозил, тот любил спать на чердаке.

А когда Сашка поступил в институт  то с друзьями приезжали часто отдохнуть, то в банке попариться, то шашлык-машлык  приготовить.  Ох и беспокойная нынче молодежь, суетливая, шумная. А музыка какая у них, такое чувство что в стены отбойный  молоток долбит, того и гляди развалятся. Но я не в обиде, по мне хоть кто был бы рядом, тогда чувствуешь что живой, чувствуешь,  что нужен.  А Павел давно не показывался, как спину прихватило, так и перестал приезжать. Конечно ему не до огородов теперь.

А потом Сашка пошел на какую-то работу и стал ездить по курортам. Вот интересно, что это за работа такая по курортам ездить, так наработаешься , что и отдыхать не захочешь. Вот и он перестал приезжать. И как-то почувствовал себя сиротой. В одиночестве старость и ветхость приходит за считанные годы, и вот ты себя уже не узнаешь, то тут скрипит, то там гудит, и ты уже ничего не ждешь. Просто смотришь как день сменяет ночь , лето зиму и ждешь, когда же придет за тобой старуха с косой, или бульдозер с экскаватором, тогда ты сможешь последний раз вздохнуть и сказать «вот и все».

 Вот и я стало быть дождался. Ох и длинная эта последняя ночь. Вся жизнь прошла перед глазами. Заплакал бы, да мне нечем плакать.

На крыльце ветхого дома сидел человек и пересыпал из рук в руки песок.  Случайным прохожим могло бы показаться, что человек встречает рассвет, и только дом знал, что это само время отсчитывает последние минуты его жизни. Да и случайных прохожих здесь давно не бывает. Откуда? Вымирающая деревня с заброшенными домами.  А через полгода на этом месте будет магистраль. И еще одного пласта истории не станет.