ИВЛ 76 Польша и латиница

Один Монах по заданию Католической Церкви путешествовал по Польше. Дело у него было официальным, но неофициально его просили внимательно смотреть по сторонам и потом доложить о нарушениях, которые удастся обнаружить.
Все торговцы и монахи в те времена служили шпионами собственных империй и не видели в этом ничего предосудительного.
В один из дней своего путешествия, когда Солнце уже клонилось к закату, Монах сидел в таверне (или как там у них тогда называлось питейное заведение). Не торопясь, Монах ел свою скромную пищу, положенную ему как монаху. Вокруг говорили о разных вещах; обычные пьяные разговоры простых людей. Хвалили каких-то женщин, обсуждали их физические достоинства. Монах к этому не прислушивался; его это никак не касалось.    
Вдруг в разговоре промелькнула фраза: «А проповедуют они своё учение на нашем языке, по-польски!»   
И дальше пошёл разговор, как это хорошо, когда народу всё понятно.
Вся вечерняя сонливость немедленно слетела с Монаха.
- Как это - проповедуют по-польски?!  А кто им позволил?!
Праведный гнев поднял Монаха на ноги. Ещё немного – и в драку кинется. 

Посмотрели на него поляки на него и демонстративно отвернулись. С некоторой долей превосходства отвернулись. Не лезь, мол, в наши проблемы, пока цел. 
А Монах то привык, что латинский язык в Церкви господствует. Латинский язык – эти язык Бога! А если каждый будет на своем языке молиться, то где тогда будет Единство Церкви?! Понимал Монах, что только дай волю местным племенам – и пошатнется власть Папы, перестанут они нуждаться в его мудром руководстве…
И начал Монах увещевать грешников, чтобы  проповеди на местном наречии не слушали, и стал требовать, чтобы указали ему, кто именно такие проповеди читает. 
А батраки местные не поддались его слову вдохновенному, просто взяли его за руки и за ноги и вышвырнули из таверны.
А вслед ещё кричали издевательски, чтобы он с Юзефом поговорил, если такой умный. Юзеф то ему мозги вправит! 

Хотел Монах сначала обратно в таверну кинуться, но сообразил, что силы неравные. Цель достигнута не будет, а авторитет Церкви упадёт окончательно…
 Поэтому поднялся Монах из пыли дорожной и пошёл упомянутого ранее Юзефа разыскивать. 

Юзеф оказался переписчиком, грамотным человеком. Соратником по проповеднической деятельности.
Но не успел Монах порадоваться, страшное разглядел: Юзеф книги-то латинские читал, но переписывал он их – на польский!
   Схватил Монах книгу польскую недописанную и кинул в огонь. Быстрее молнии кинулся Юзеф к очагу и книгу выхватил. А потом у них начался такой горячий теологический спор, что лучше просто сказать: началась драка.  И оказался Юзеф сильнее, так как моложе был, и связал он Монаха самолично и сдал его в руки прибежавшей стражи, местному шляхтичу подчинявшейся.
И потащили Монаха к шляхтичу, нисколько не уважая его сан и достоинство.

- Что вы делаете, ироды! – воскликнул Шляхтич, - немедленно отпустите святого человека!
Монаха отпустили, но лица разбойников не казались виноватыми.  Люди Шляхтича знали, что сердится их господин совсем иначе, но для видимости понурили головы.
Прогнал Шляхтич своих людей с глаз долой (люди ухмылялись, оказываясь за воротами), а монаха очень вежливо пригласил разделить с ним его трапезу и рассказать о проблемах, если будет на это его, Монаха, желание.
Монах согласился, и они хорошо посидели, только Монах вина не пил, хотя еду, очень даже приличную, попробовал.
И только он собрался завести разговор о наказании непокорных проповедниц и Юзефа заодно, латинский язык своей наглостью попирающих, как Шляхтич сказал:      
- Да, нам нужна власть Рима. Вера объединяет нас  и от язычников внешних защищает. Но и ты пойми нас: слова Божье, если оно народу непонятно,  на народ не действует. Даже наоборот: чем больше народ в латинской проповеди не поймёт, тем быстрее он к языческим обрядам вернётся! А мне это надо? Не одной же силой оружия его держать! Силой держать – это никаких сил не хватит! Я с тобой как со своим говорю, а для народа переводом книг на польский язык я милость являю, заботу о холопах; им это нравится.  И Юзефа ты не трогай: он по просьбе Ксендза да по моему приказу работает.
- Где живёт Ваш Ксендз? – устало спросил Монах.

Ксендз говорил то же самое: проповеди на латинском языке для простых поляков, всё равно, что на иностранном языке. Понимания никакого, результативности никакой! Только польский язык!  А чтобы веру сохранить, надо не за язык бороться, а следить за точным переводом догматов!  Кстати, недалеко есть монастырь, там тоже книги на польский язык переписывают. Хотите с ними познакомиться, коллега?
    
Махнул Монах на это дело рукой, переночевал у священника и утром пошёл дальше, поручение Папы исполнять.
Вся его душа восставала против попирания языка латинского, а разум возражал, говорил, что поляки правильно поступают. И решил Монах, что сам делать ничего не будет и только в Риме всё подробно доложит. И, переложив, таким образом, всю ответственность на Епископов и Кардиналов, уже совсем спокойно пошёл дальше.