Ключи от чужой квартиры

Каждое утро Алиса ехала в автобусе на нелюбимую скучную работу, и проезжая в тоннеле под мостом закрывала глаза, не в силах видеть его серый цвет. Каждый день, изо дня в день одно и то же. Утро, кофе, автобус, серый тоннель, выкрашенный синим кабинет,  тишина, как в склепе.
Все чаще она чувствовала себя старухой.  Просто старухой.
Вообще она делила женщин на два основных типа. На самом деле типов было, конечно, намного больше. Но только  два  привлекали ее внимание. Молодых и красивых она называла про себя «русалками». А старых и мудрых – «ведьмами». Хотя дело здесь было не только в возрасте и красоте, или наоборот, безобразности. 
«Русалок» она узнавала по раскосому сине-зеленому или серо-голубому скользящему взгляду, плавным линиям тел, струящимся волосам, певучим звукам голосов, особой свободе движений.
 Они казались ей всегда радостными, безгрешно-чувственными. Может ли дельфин, к примеру, быть грешным? Нет. Вот и они так же. Как дети. Всегда влюбленные, не умеющие находить выгоду.  Счастливые. Свободные.
Когда-то она и сама была такой. Но уже давно никто не замечал в ней русалки. Может, ее уже и нет. Она умерла. Например, ее убили исследователи русалок. Или она сама ее убила и останки ее растворились навсегда в соленой морской воде.
А может, она все-таки еще жива? Всплескивает золотым своим плавником где-то далеко в зеленой глубине, тихо смеется, манит.
Старухи-ведьмы встречались ей реже. Это определение не имело никакого отношения к умению колдовать, заговорам и тому подобному. Это скорее всего была способность, которую она видела в таких женщинах, правильного использования жизненного опыта. Сила и смирение мудрости. Отсутствие страха перед будущим. Настоящих Старух-ведьм она видела, наверно, только два-три раза в жизни.    Чаще встречала  она в пожилых женщинах только  усталость, немощность, тоску .

Однажды Алиса, не торопясь, возвращалась домой после работы. В сумке у нее лежал новый детектив популярной  писательницы, дома ждал любимый старый кот. Она собиралась сварить  кофе, не забыв добавить в него корицу, наделать горячих бутербродов с сыром, завернуться в   пушистый плед и насладиться чтением.   
Однако, проходя мимо пожилой женщины, сидящей у подъезда кирпичной девятиэтажки, она невольно замедлила шаг. Сначала ее внимание привлекла необычная внешность. Старуха была страшно худа, длинное бежево-серое пальто закручивалось вокруг ее тела множеством складок, голова была покрыта выцветшим, когда-то видимо голубым,  платком. Но не так, как это часто делают немолодые женщины, скорее он был повязан, как бандана и стянут узлом на затылке. Длинные седые волосы свешивались вдоль костистого  лица и спускались на плечи. Сидела она, закинув ногу на ногу, опершись острым подбородком на сложенные в замок жилистые, подобные тесно переплетенным корням деревьев руки. Больше всего Алису поразили ее глаза –  бесцветные, глядевшие отрешенно, как будто в пустоту или куда-то туда, куда ни Алиса, ни все остальные люди не могли бы заглянуть. Как ни странно, старуха показалась Алисе необыкновенно красивой.  Эту живописную красоту не портил даже большой крючковатый нос. И вообще, Алису не оставляло ощущение, что она где-то эту необычную женщину уже видела.
«Ничего себе – Баба-Яга!», - про себя усмехнулась она и собиралась уже пройти мимо.
А между тем, старуха достала из кармана пальто черную трубку с длинным чубуком,  зябко поежилась и посмотрела на Алису.
- Деточка, не поможешь мне?
Алиса подошла поближе.
- Видишь ли, я издалека…
«Ну вот, начинается», - тоскливо подумала Алиса. «Сами мы не местные и т.д.».
Но уйти или даже просто отвернуться от старухи, ей совсем не хотелось.
- Приехала я в гости к давнему приятелю, он  предупреждал, что его дома не будет, вернется через несколько дней, и ключи мне оставил под ковриком. Но не получается дверь открыть в квартиру, может сил не хватает или делаю что-то не так, вижу плохо. Поможешь мне? А то давно уже здесь сижу, замерзла совсем, да и вечереет.
«Ну да, конечно», снова с досадой подумала Алиса. «Кто сейчас ключи под ковриком оставляет, да и вообще, не хватало еще проблем, квартиры чужие вскрывать».
Но старуха выглядела действительно замерзшей, вон, даже и нос ее большой  начал синеть.
Она  вопросительно смотрела на Алису.
Алиса стала искать предлог, чтобы уйти и поскорее забыть об этой встрече. Но не знала, как бы это сделать повежливее. И на всякий случай спросила:
- Бабушка, а у вас паспорт есть?
Старуха как-то странно усмехнулась.
- Есть, у меня все есть. Просто живу не здесь, далеко отсюда…у моря.
- А, ну теперь понятно, почему вы так чудно…, - начала Алиса и осеклась.
- Что?
- Нет, ничего.
Алисе стало неловко. Она хотела сказать: «Теперь понятно, почему вы так чудно выглядите». Но это было бы уж совсем неделикатно. А Алиса считала себя деликатным человеком. 
- Ну, так он у вас с собой?
- Кто?
- Да паспорт же!
- С собой, с собой, у меня все с собой!
Старуха  хлопнула по большому карману своего пальто.
Алиса вдруг почувствовала, что и сама уже замерзает, не май ведь был на дворе, а ноябрь. И довольно холодный в этом году. На старухиных бровях, похожих на крылья летящего ястреба, даже начала появляться изморозь.
- Ну, раз паспорт с собой, тогда пойдемте! – решилась наконец Алиса.  Тем более что старуха казалась  ей необычной, но совсем не опасной.
Оставив сомнения, Алиса поднялась вместе со старухой на третий этаж.
С замком она справилась без труда. И уже собиралась распрощаться, но старуха позвала ее зайти, немного погреться.
- Давай-ка, кофейку сварим, посиди со мной немножко.   
Немного поколебавшись, Алиса прошла в темную прихожую.
Квартира оказалась огромной  и полной каких-то непонятных, но явно древних вещей. На тяжелом рассохшемся столе были расставлены серебряные кубки, хрустальные шары, свечи в бронзовых подсвечниках, черепа загадочных животных.  Шкафы были наполнены книгами, там же стояли вазы с засохшими цветами и колючими ветками. Огромный кожаный диван завален  овечьими шкурами и разноцветными атласными подушками.  Стены были побелены и завешены коврами, сотканными из синей и алой шерсти.
Алиса вздрогнула – ей показалось, что по стене пробежал геккон…    

- А кто ваш друг?
- Странник.  Цыган.
- То есть много путешествует?
- Угу…
- Интересно. Для человека, который редко бывает дома, у него довольно обустроенный быт. И   много…антиквариата.
- Он уже очень стар. Накопилось. Вот книг старинных, например, много.
Старуха подошла к большой книге в замысловатом кожаном переплете, лежащей на столе. Подула и, переждав, когда опуститься облачко пыли, поднявшееся с поверхности обложки, открыла книгу.
- Смотри-ка, здесь и картинки есть.
Через плечо старухи Алиса заглянула в книгу. Там действительно был какой-то рисунок, но она не могла его разглядеть. Рисунок казался размытым.  Все вдруг поплыло у нее перед глазами.      
Книга затягивала Алису внутрь какого-то неведомого пространства. На секунду,  будто потеряв сознание, Алиса вдруг увидела  саму себя на залитой солнцем лесной поляне. Она превратилась в маленькую светловолосую девочку лет пяти, одетую в красное платьице в белый горошек. Ножки ее были не обуты и она чувствовала мягкость и тепло летней травы. Воздух наполнял аромат лесных цветов – кашки, зверобоя, иван-чая. Пушистые шмели тяжело перелетали с цветка на цветок, сосредоточенно жужжа. Высоко в синем небе пели жаворонки.
А вся поляна была покрыта спелой земляникой.
Алиса наклонилась, сорвала букетик с алыми ягодами,  стала срывать губами одну за другой и есть. Ягоды оказались такими сладкими, что она не могла остановиться. И скоро стала собирать их в ладошки,  торопясь от восторга их вкусности и запихивая  горстями в рот.
В это время старуха перевернула страницу фолианта. И Алиса снова, будто на секунду потеряв сознание, увидела себя девицей  лет 18-ти, в кокошнике и красном сарафане. При этом вокруг нее летал зверь, похожий на сказочного Змея-Горыныча. Совершенно не страшный, но какой-то надоедливый. Алиса махала на него руками, как на назойливую муху, прогоняя. И он тогда, пожав кожистыми  Змее-Горынычными плечами, и сказав «Ну не хочешь, как хочешь»,  дымно пыхнул напоследок, дохнул почему-то перегаром, и,  взмахнув перепончатым крылом, улетел.
А старуха снова перевернула страницу.
И Алиса увидела себя, переступающей порог  белого особняка,   стоящего на самом берегу моря. На мраморном полу просторной гостиной лежали кусочки водорослей, ракушки, засохшие рыбешки – во время приливов море  тихо заходило прямо в дом,  и он хранил следы этих ласковых вторжений. По широкой лестнице она поднялась на второй этаж и вошла в одну из спален. Окна  были распахнуты навстречу соленому солнечному ветру.  На  белом атласе кровати лежала черная пантера в кожаном ошейнике, украшенном крупными драгоценными камнями – синими, зелеными, красными. Алиса легла на прохладное покрывало и обняла пантеру. Она знала, что это существо любит ее и бесконечно ей предано.  Провела рукой по нежной шерсти, потерлась щекой о черную теплую спину. Пантера тихо урчала, блаженно щурила лунные глазищи. Бархатные бока ее мерно вздымались и опадали. Алиса отпила немного вина из хрустального бокала, стоящего на столике рядом с кроватью. Густая  сладость кружила голову и давала покой одновременно.  В то же самое время пантера приподнялась и потянулась, вытягивая длинные сильные лапы, головой она слегка толкнула руку Алисы и темное вино пролилось на кровать. Алиса засмеялась и поцеловала ее в нос.
А старуха снова перевернула страницу…         
И тогда Алиса увидела длинную полосу серого прибрежного песка, выцветшее небо,  большого черного кота, играющего с  пеной прибоя и старуху, сидящую на берегу…
   Ветхое бежево-серое платье  скручивалось вокруг ее костлявого тела множеством складок.  Из-под светло-голубого  платка, повязанного назад и стянутого узлом на затылке, выбивались длинные седые космы и спускались на плечи. Она сидела на пороге хижины, закинув ногу на ногу и курила трубку с длинным  чубуком.  Бесцветные глаза глядели в бесконечность,  куда-то туда, где море и небо сливались в одно.
Алиса плыла в море, и оттуда, из воды, старуха была ей хорошо видна.
 

     И тогда она вспомнила все.
Море  было для нее домом. Иногда оно начинало бурлить, на поверхности поднимались огромные волны, ветер выл, и Алисе тогда приходилось опускаться глубоко на самое дно, чтобы волной  ее не вынесло на берег и не разбило о камни, оттуда ей слышался только смутный гул.
Сны на отмелях, стаи разноцветных рыбок,  теплые панцири  морских черепах.
 Морячков с проходящих судов,  с которыми она так любила поиграть, затягивая в глубину, заманивая тихим смехом и просвечивающим в лунном свете сквозь тьму ночной  воды перламутровым бедром, зацеловывала и отпускала, счастливых. После встречи с ней они никогда больше не болели и жили гораздо дольше ста лет, что по человеческим  меркам считалось много.
Сейчас Алиса понимала, что ей почему-то нужно  обязательно доплыть до старухи.
Та ждала Алису на берегу, разводя огонь под большим медным котлом. Дым от костра то поднимался высоко к небу, то стелился по земле. Старуха подливала в котел какую-то жидкость, неторопливо бросала пучки травы, коренья и что-то еще. Подплыв поближе, Алиса  вежливо поздоровалась и поинтересовалась, что входит в рецепт напитка.
- Мед, малина, горицвет, мак и красное вино, сон-трава и лунный свет, птицы крик и моря дно. Роза, липа, любисток, белый мох и горечь дня. Кровь Востока, зверобой, дух огня…
- Алиса! Выходи! – крикнула ведьма.
Аромат зелья манил. Алиса вылезла на берег и села на песок, подогнув под себя хвост. Между тем, ведьма взяла большой медный паловник, налила дымящийся напиток в бокал и протянула Алисе.
- Угощайся!
Алиса сделала глоток. Густая тягучая сладость обожгла горло. Все вокруг закружилось, звезды в небе и море поменялись местами.
Ведьма забрала бокал из ее рук, тоже сделала глоток и крепко  вдруг Алису обняла.
-    - Мед, малина, горицвет, мак и красное вино, сон трава и лунный свет, птицы крик и моря дно. Роза, липа, любисток, белый мох и горечь дня. Кровь Востока, зверобой, дух огня -  войди в меня!
Сухим и горячим песком рассыпалась старуха у нее в руках, а сама она пролилась в песок морской водой.
В это же самое время, от темной стены квартиры, где еще несколько минут назад Алиса и старуха заглядывали в старинную книгу, отделилась высокая фигура древнего старика.   
С радостным всхлипом старик кинулся обнимать стройную золотоволосую женщину. Ее роскошную, зрелую, несколько тяжеловатую  женственность  украшало алое атласное платье и ожерелье из крупных изумрудов, а рассыпанные по плечам волосы были сколоты на затылке заколкой в виде ракушки.   
- Наконец-то! Сколько можно тебя ждать! – выдохнул он.   Я тебе кофе варил, наверно, раз пять.
Чем дольше он ее обнимал, тем менее глубокими становились морщины, резавшие прежде пергаментную кожу. Лицо его розовело, свежело. Борода становилась все чернее,  мышцы тверже, а глаза яснее.
Вскоре он стал тем, кем она и должна была его увидеть – высоким стройным черноволосым, со слегка седеющей аккуратной бородой и ироничным, но   добрым взглядом много повидавшего человека.   
- А я же тебе и говорила – оставляй ключи в привычном месте. Ты бы еще столько же ждал, если бы у меня не получилось русалку подманить.
- Как ты только их находишь…в этом аду?   
- Подобное притягивает подобное, видишь ли… Так что? По кофейку и в путь?
- В путь.
С этими словами, они сняли со стены один из расшитых красными и синими письменами ковров, уселись на него и с бодрым гиканьем опытных наездников,  через открытое окно вылетели в звездное небо.