Младшие боги
Мы идем, и земля содрогается под нашей поступью. Пыль из-под сапог затмевает солнце, грохот заглушает все звуки. Никто не смеет встать на нашем пути. Мы – младшие боги, и этот мир будет принадлежать нам.
Пролог
Сумрак, не видно ничего, совсем. Лишь вдали разгорается огонек, затем еще один. Свет странный – у Лады был брелок от ключей: бледно-зеленый череп, по вечерам его глазницы сияли точно так же. Фосфоресцировали. Одной ночи хватило, чтобы внезапно проснуться, увидеть светящееся нечто и заорать не своим голосом, разбудив домашних. Тогда Ладе показалось, что ожил давешний кошмар, который повторялся из года в год – накануне дня рождения.
Огни вспыхивают один за другим. Тридцать три, тридцать четыре… Если поделить пополам, получится семнадцать – ровно столько исполнится Ладе. Если исполнится, конечно. Огни приближаются и окружают. Вокруг Лады разливается желтовато-зеленое свечение, видны потемневшие от времени черепа, чьи глазницы стараются отыскать девушку. И шепот, похожий на шелест сухой травы: «Ты где? Мы ждем уже целую вечность».
Лада понимает, что деваться некуда – она в ловушке. Ноги отказывают, как и язык: ни убежать, ни позвать на помощь. Можно лишь ждать с обреченностью, когда все закончится. И в тот момент, когда ее обнаруживают, Лада просыпается.
Часть первая. Навья метка
Глава первая. Тени сгущаются
Лада стояла и не верила глазам: казалось, она вновь видит один из кошмаров, которые в последнее время преследовали ее во сне и наяву. Все происходило в полном молчании, лишь Настя, ближайшая подруга давилась рыданиями и судорожно сжимала Ладину руку. Сама Лада ничего не ощущала, она не была до конца уверена, что все это ей не мерещится.
– Попрощайся с родными, – Настина бабушка подтолкнула Ладу к могиле.
Девушка на негнущихся ногах подошла к провалу в земле и бросила горсть земли. Ком упал на крышку ближайшего гроба с коротким стуком.
Отца, маму и сестру хоронили в закрытых гробах: двух обычных и маленьком. Даже в этот момент Лада ничего не ощутила – успокоительные отключили эмоции. Наверное, со стороны это выглядело дико: ни одной слезинки, равнодушная дочь и сестра. момент аварии автомобиль мгновенно вспыхнул, поэтому на опознание ездили Настины родители и кто-то из коллег, Ладу не допустили. И потому на краткое мгновение у нее мелькнула мысль: а вдруг все это неправда? Может, в гробах и нет никого? А отец с матерью и сестрой сейчас перебираются в далекую страну, потому что они шпионы. И их смерть – всего лишь легенда для спецслужб. Ну ведь может быть такое?! Может?
Проявившиеся на миг чувства сменились холодной обреченностью. Все произошло и ничего теперь не изменить. Лада одна во всем мире, никого из родных у нее больше нет. И как жить дальше, неясно. Но она должна справиться: ей уже семнадцать лет, почти взрослая. Загвоздка была только в этом почти – Лада не привыкла отвечать за себя, всю жизнь прожила за надежной спиной отца и матери. Хотя Милена смотрела на нее снизу-вверх и во всем подрожала, но сестре было всего пять лет. Теперь ей всегда будет пять лет.
Могильщики забросали могилу землей и установили деревянный крест, Настина бабушка потянула девушек за собой, и Лада послушно последовала. В тот же миг перед ней из ниоткуда возникла березовая роща. Бело-черные стволы деревьев снизу были покрыты мхом, словно от старости. Тонкие ветви дрожали на ветру. На одной из них замерла белка, чудилось, она внимательно рассматривает Ладу. Березы казались исполинами: толстые – не обхватить – стволы, крона терялась в выси. Это место выглядело входом в другой мир. Лада не удивилась бы, если бы узнала, что в давние времена здесь находился алтарь древних богов, и волхвы приносили им богатые жертвы. Ладе даже померещились цветные ленточки на ветках. Она проморгалась, прошло.
Только тогда девушка заметила старуху. Та согнулась в пояснице, словно ее перерубили пополам. Старуха опиралась на палку и недовольно взирала на похоронную процессию. Длинный нос свисал сосулькой. Глаза подслеповато щурились из-под седых бровей. Странная бабка: одета в старомодное платье длиной до пят, на голове черный платок. Такое уже давно никто не носит. Лада очнулась от столбняка, взвизгнула и толкнула в бок Настю:
– Смотри!
Та повернулась:
– Куда?
Лада кивнула в сторону бабки и обомлела: на том месте стоял березовый пень. Широкий, в высоту до половины человеческого роста. Из него выступал сучок, который Лада приняла за нос. Никакой старухи не было и в помине.
Настя успокаивающе обняла Ладу за плечи. Та непонимающе огляделась: вокруг свежие могилы и железные ограды, она на кладбище. Значит, снова была галлюцинация. А может, она просто сошла с ума и все это – бред воспаленного рассудка? Лежит Лада где-то в сумасшедшем доме, лечится, а с семьей все в порядке. Она бы все отдала, чтобы именно так и было. Потому что лучше жить в непрекращающемся кошмаре, чем потерять все.
Всего три дня назад у Лады был день рождения, который она провела с родителями и сестрой. Праздник начался с того, что в комнату ворвалась Милена и принялась дергать Ладу за уши.
– Один, два, три, – тараторила сестрица, а Лада притворно пыталась вырваться.
Добилась лишь того, что Милена сбилась и начала отсчет по новой. Затем появились родители и тоже поздравили. Хорошо, что за уши таскать не стали. Зато подарили сертификат книжного магазина, чтобы Лада выбрала книги на свой вкус. А папа еще преподнес небольшой букет бело-розовых эустом, похожих на розы.
Потом завтракали всей семьей. Мама разрезала шоколадный торт и вручила Ладе кусок с клубникой. Хорошо быть именинницей – все лучшее тебе. И младшей сестрицей – Лада поделилась с Миленой ягодой. Лада ела торт и любовалась родными. Вообще, прикольная у них семья, сказочная. Любава, Милена и Лада Берендеевы. Звучит! А папа – Даниил, как Данило-мастер, Лада читала такую книгу в детстве. У мамы с сестрицей еще и внешность под стать имени – белокожие, с большими ярко-зелеными глазами, а волосы и ресницы темные, как у Хозяйки Медной горы. Жаль, что Лада не пошла в маму, да и в папу неплохо бы было. Папа высокий и широкоплечий. Волосы светлые, а глаза синие-синие, ни у кого подобных нет. Он очень красивый. Одним словом, дивьи люди. Лишь Ладе с внешностью не особо повезло, но она в другом зато сильна – в математике.
Казалось, что счастливее Лады никого нет на целом свете, а теперь все переменилось. Ей придется научиться жить в одиночестве. Девушка села в заказной автобус и закрыла глаза. В мыслях она вновь вернулась к тому моменту, когда ее судьбу разрубило напополам на две неровные части: до и после.
…Лада пришла со школы пораньше, разболелась голова. Сперва она пыталась дозвониться матери, чтобы та отпросила ее с последнего урока, но мама была вне зоны доступа, как и отец. В интернете их тоже не было. Тогда Лада сбежала на свой страх и риск, вытерпеть еще и физику она не могла – голова раскалывалась. Лишь дома, приняв обезболивающее, девушка задумалась: куда пропали родители? Раньше за ними подобного не водилось. Эта мысль занозой засела в голове, не давая успокоиться. Лада написала смс-ки, сообщения в соцсетях и принялась ждать.
Совсем скоро в дверь позвонили, долго и надсадно. Почему-то этот сигнал показался сродни учебной тревоге, которую проводили иногда в школе: от него стало не по себе. Лада пошла открывать: вдруг Настя решила зайти? Хотя подруга бы позвонила. На пороге с ноги на ногу переминался полицейский.
– Вы Лада Берендеева? – полуутвердительно спросил он.
– Да, – подтвердила девушка. – А что случилось?
– Я ваш участковый, – полицейский замялся. – Можно пройду в квартиру?
Лада пропустила его. Хотя в голове сразу же всплыли истории о маньяках, которые притворяются как раз полицейскими, слесарями, сантехниками, а сами горят желанием убивать ни в чем не повинных людей. Полицейский остановился в прихожей и неожиданно спросил:
– У вас есть кто-нибудь из бабушек, дедушек?
– Нет, – у Лады неожиданно пересохло во рту.
– А тетя или дядя?
Лада молчала. Больше всего ей хотелось, чтобы участковый вышел и закрыл за собой дверь. Его вопросы пугали до сердечного замирания. Не получив ответа, полицейский произнес:
– Лада Берендеева, ваши родители и сестра погибли сегодня. Автомобиль потерял управление, он врезался в столб и загорелся. Все, кто там был, погибли.
Дальше провал.
Выплыть из черной бездны помогли друзья. Все эти дни с Ладой была Настя, ее родители и бабушка. И одноклассники. Многие писали в соцсети слова поддержки, а в день похорон пришли вместе с классным руководителем вместо того, чтобы разъехаться на майские праздники. А еще явились коллеги с маминой и папиной работы. Даже Миленина воспитательница. Благодаря этой поддержке, а еще успокоительным, Лада держалась.
Настя до похорон и после жила у Лады. Сама Лада была слепа и глуха, существовала на автомате. Встать, умыться, почистить зубы. Съесть завтрак, приготовленный подругой, пойти в школу, вернуться домой, пообедать, а потом поужинать. Лада не знала, смогла бы она все это делать сама, если бы ей не напоминали об этом. Или просто легла бы на кровать, отвернулась к стенке и умерла.
Еще в квартире часто появлялась Настина бабушка: приносила пирожки, контролировала порядок. Родители подруги занялись оформлением документов: Ладе полагалась пенсия по потере кормильцев. Сама бы девушка не справилась. Больше всего она походила на робота, у которого полетела программа. Он ходит и ходит по кругу, не в силах совершить другое действие.
Затем подруга заболела ангиной, и Лада осталась в квартире одна. Вечером девушка включила свет во всех комнатах, без этого ей мерещились страшные силуэты, подстерегающие в темноте. Она легла поверх покрывала, не раздеваясь, и накинула на себя плед. Вполголоса болтал телевизор, бодрствовала настольная лампа.
Лада на мгновение проваливалась в сон и тут же выныривала из него, вздрагивая всем телом. Казалось, опасность подстерегает со всех сторон, и от нее не спрятаться. Ладу знобило, похоже, она заразилась от Насти. Надо было сходить на кухню за лекарствами: выпить жаропонижающее и обработать горло. Но Лада не могла сдвинуться: мерещилось, что она просто не дойдет, умрет по дороге от переохлаждения. Поэтому девушка лишь забралась под одеяло, надеясь согреться. Ее трясло, зубы выбивали чечетку. От жара или нервов ей мерещились голоса в соседней комнате. Чудилось, что родители вернулись и просто не решаются зайти к ней в комнату, чтобы не разбудить. От мыслей о родителях Лада разревелась. Впервые слезам удалось прорваться.
Лада выплакивала надежду, что Берендеевым удалось каким-то чудом остаться в живых; свои страхи и одиночество. Нет у нее больше никого во всем мире, и с этим надо научиться существовать. И тут ее накрыла дикая ярость. Почему это случилось с ней?! Полно ребят, которые ненавидят своих близких, не ценят их. Маргиналы разные, которые бьют своих детей. За что Ладе выпала такая участь? Это несправедливо! Девушка несколько раз глубоко вздохнула: надо успокоиться. Подобные всплески были редки, но, когда случались, кровь приливала к голове, в ушах появлялся звон, а руки сами собой сжимались в кулаки. Хотелось уничтожить что-нибудь. Или кого-нибудь. Любава в такие мгновения крепко обнимала дочь и держала, пока Лада не приходила в себя. Девушка обняла себя и зашептала слова, которые произносила мать: «Беру тебя, злость. Зарываю в землю, как кость. Собака кость найдет, злость у Лады пройдет». Она не заметила, как дрожь закончилась, и Лада задремала.
Во сне в тот злополучный день она почему-то была вместе с близкими. Папа сидел за рулем, мама рядом с ним, а Милена сзади в детском кресле. Дорога в садик занимала минут пять. Выезд со двора, небольшой участок оживленной трассы, затем вновь поворот во дворы. Пешком так же, потому что не надо стоять на светофоре и пропускать пешеходов. Но папа настолько привык к машине, что почти не расставался с ней. Даже на выходных часто копался в капоте, доводя автомобиль до совершенства.
Сразу после светофора до выезда на круг следовал прямой участок дороги, где можно было немного разогнаться. Лада хотела предупредить, чтобы папа был осторожен, но ничего не вышло: язык перестал ей повиноваться. А тут папа еще повернул голову, что-то рассказывая маме. В этот миг прямо под колеса бросился человек: весь в черном, даже его лицо было невозможно разглядеть. Ладе он показался странным: плоским, словно вырезанным из бумаги. Человек покачивался, как осенний лист на ветру. Папа резко вдавил тормоз, машину повело по гололеду – ночью снова подморозило, и она со всего маха врезалась в столб со стороны бензобака. Лада закричала, ее каким-то чудом выбросило из автомобиля. Девушка дергала ручки дверей, но те заклинило. И тогда вспыхнул огонь, и раздалось несколько взрывов.
А человек, из-за которого случилась авария, все это время наблюдал за нею, стоя посреди дороги. Увидев, что Лада его заметила, он усмехнулся. Рядом с ним возник огромный волк. Шерсть на его загривке стояла дыбом, глаза светились красным. Волк коротко рыкнул, и Лада проснулась.
Глава вторая. Переход
Спать больше не хотелось – не хватало еще повторения кошмара. Лада отправилась в родительскую спальню. Она не заходила туда с момента смерти папы и мамы. На комоде лежала семейная фотография. Все такие счастливые, улыбающиеся. Милена еще мелкая кнопка в панаме. По маминым волосам ползет божья коровка, а папа смотрит на нее – он всегда глядел только на маму, словно не мог отвести глаз.
Рядом стояла деревянная фигурка, изображающая медведя. Лада привычно взяла ее в руку: до чего же у папы здорово получалось – медведь вышел, как настоящий. Лада положила фигурку в карман. Затем взгляд наткнулся на серебряный браслет в виде ящерки с изумрудами вместо глаз. Мама с ним не расставалась, только в то утро почему-то не надела. Лада нацепила браслет на руку. Стало полегче – словно родители были рядом. Почему жизнь так несправедливо устроена? Столько плохих людей живут, как ни в чем не бывало, а хорошие гибнут. И как быть теперь Ладе?
Мама каждый вечер расчесывала дочерям волосы, это был их ритуал. «Расти, коса, до пояса, ни вырони ни волоса. Расти, косонька, до пят. Все волосыньки в ряд», – нараспев произносила она. Ладе казалось, что это особое заклинание: многие девчонки из класса завидовали ее волосам, густым и длинным. Жаль лишь, что цвет у них неказистый – русый.
После мама начинала рассказывать истории о дивьих людях. Милена слушала их с открытым ртом, как когда-то Лада. Дивь – особый мир, сказочный. Именно оттуда родители ушли в человеческий мир. Мама с папой были там непростыми людьми. Любава – дочь царя Берендея, а Данила – лучший мастер в царстве. Игрушки, им сотворенные, были как живые. Он и здесь разные поделки делал. Например, на школьный конкурс. Или Милене в садик. Дочери всегда за них первые места получали. Лада представляла удивительные приключения, свою жизнь там. А потом все отодвинулось в сторону: что толку мечтать о Диви, если они туда никогда не попадут? Ведь на родине Берендеевых ждала смертельная опасность.
Ладу интересовало: почему родителям пришлось бежать из Диви? Но мама ничего не рассказывала об этом, хотя Лада пыталась узнать. Любава была такая – кремень; если что решила, не переубедить. Да и папа молчал, хотя обычно дочери из него веревки вили. Лада думала, что из-за деда: наверняка царь был против брака дочери и простого мастера. Но мама ни подтверждала, ни опровергала догадку дочери.
Если родители не жестоко разыгрывали Ладу с Миленой, то получалось, что все сказки, прочитанные Ладой, когда-то давным-давно происходили на самом деле. О гусях-лебедях, о богатырях, о Кощее и царевне-лягушке. Ведь Дивь раньше была одни целым с Явью. Потом Дивь отделилась, и воспоминания о ней остались только в мифах и преданиях.
Лада слушала маму, но до конца поверить не получалось. Плохо у нее с фантазией, слишком приземленный человек. Это только в книгах интересно читать про Гарри Поттера, а представить, что волшебство рядом с нами – тяжело. Может, и хорошо, что Лада живет в Яви, а не сказочном мире. Но по-любому, теперь о Диви и мечтать не приходится – как туда попасть, она не знает.
Раздался звонок в дверь. Лада вздрогнула: этот сигнал ассоциировался у нее с бедой. На пороге нарисовались Семен и Матвей, парни из школы, их Лада ожидала увидеть меньше всего. Матвей заканчивал одиннадцатый, а Семен учился в параллельном с Ладиным классе. Вроде они были братьями, хотя не очень походили друг на друга. Матвей высокий и худощавый. Глаза ярко-голубые с длинными ресницами. Часть светлых волос выбрита, вторую половину он отрастил до плеч. Матвей следил за модой: черные штаны с подворотом, розовый худи с аппликацией-котеночком, как у популярного рэпера. Девчонки бегали за Матвеем табунами.
С Семеном же Лада пересекалась на математических олимпиадах. Умный, серьезный, наверняка в будущем метит в топовые вузы – парень всегда занимал призовые места. Густые, слегка волнистые волосы зачесаны назад. Серо-зеленые глаза насмешливо прищурены. Одевался Семен, как большинство: джинсы и клетчатая рубашка поверх футболки. Модно, но не перебористо, как у Матвея. В плечах Семен был шире братца, зато уступал в росте. В общем, ничего общего между ними Лада не видела.
Парни встали на пороге.
– Собирайся, – коротко приказал Семен.
Лада посмотрела на него: что он себе позволяет?! Ввалился в дом без приглашения и ведет себя, будто он здесь главный.
– Ты с луны упал? Никуда я не пойду, – Лада решила выгнать незваных гостей.
Матвей отодвинул ее в сторону и вошел в квартиру.
– С ума сошла?! – рявкнул он. – Реальность рвется, тени проникают в Явь. Тебе нельзя здесь оставаться, счет идет на часы. Или мало, что Берендеевы погибли?! Если бы месяц назад ты вернулась в Дивь…
Лада слушала и не понимала: о чем он? Или… Матвей с Семеном в курсе про ее родителей?!
– Что вы знаете?! – закричала она в ответ. – Откуда? Зачем вы вообще приперлись?!
– Успокойся, – Семен поднял руки, будто сдаваясь. – Мы все объясним. Только не прямо сейчас.
Он осмотрелся, нет ли кого на лестничной площадке и закрыл за собой дверь.
Лада хотела высказать, все что думает об этом, но покачнулась. Семен обеспокоился:
– С тобой все нормально?
Лада замотала головой: какое нормально?! У нее жизнь рухнула! И вокруг сплошные тайны. Даже Семен с Матвеем, видимо, знают больше, чем она.
Семен выступил вперед:
– Некогда. По дороге объясним. Лада, поверь нам!
Та едва не задохнулась от возмущения: с чего вдруг?! Кто они ей такие?
– Да пошли вы все! – закричала она. – Отстаньте от меня!
Семен неожиданно мягко ответил:
– Авария была неслучайной. Ты, наверное, сама догадываешься. И в следующий раз может пострадать твоя подружка. Или другие люди.
Лада обмякла: он ей угрожает? Не похоже. Видимо, Семен с Матвеем что-то скрывают. Но ничего, она с собой возьмет мобильник. Чуть что, сразу в полицию сообщит. А сейчас есть шанс выведать что-либо поподробнее. Девушка развернулась и отправилась в комнату собираться.
Все валилось из рук, даже в джинсах Лада умудрилась запутаться.
– Тебе помочь? – раздался за дверью голос Матвея. – Или сама справишься?
– Только попробуй! – разозлилась Лада. – В лоб получишь.
Но его ехидство сработало: девушка быстро оделась. Затем побросала в рюкзак необходимые вещи – кто знает, на сколько она покидает дом? Она переложила из кармана халата в рюкзак фигурку медведя. Затем зашла в родительскую спальню и прихватила фотографию – пусть будет.
Матвей произнес:
– Хватит злиться, для тебя же стараемся.
Он улыбнулся, и почему-то Лада ему поверила, сразу же – пала жертвой знаменитого обаяния. Ненадолго, но этого хватило.
– Сейчас воды еще возьму, – сказала девушка.
– В дороге купим, если что забыла, – пресек ее колебания Семен. – И так время потеряли.
Он постоянно смотрел на часы, будто счет шел на секунды.
Они втроем спустились на лифте. Возле подъезда ребят ждала темная машина с тонированными стеклами. Семен сел на водительское место, Матвей рядом с ним. Лада – сзади. Она поразилась: откуда у Семена права? Ему же нет восемнадцати. Или Семен взял без спроса чужой автомобиль? Но спросить не успела. Машина сорвалась с места, и Семен произнес:
– Пристегнитесь.
Автомобиль мчался, нарушая правила. Лада вжалась в сиденье, ожидая удар в любой момент: при такой езде авария вполне вероятна. Девушка кусала губы, лишь братья наслаждались поездкой. Матвей даже включил музыку, рэп, но Семен велел вырубить радио.
– Не боись, сестренка! – хохотнул Матвей, заметив в зеркале напряженный взгляд Лады.
Лада вопросительно посмотрела на него. Матвей развернулся к ней:
– Ты, что, не знаешь? Ты наша двоюродная сестра.
Лада яростно замотала головой: о чем это он?! Родители про них ничего не говорили.
Некоторое время они ехали молча. Наконец, Семен поинтересовался:
– Ты совсем не в курсе происходящего?
– Нет! – отрезала Лада. – Только про Дивь знаю, мама рассказывала. И папа немного.
Матвей с Семеном переглянулись.
– «Приехали», – съязвил Матвей. – И кто будет ей все объяснять?
Семен ответил не сразу:
– Ну точно не я. И не ты. Пусть дядька с этим разбирается.
Загорелся красный сигнал светофора, машина резко остановилась. Семен постукивал пальцами по рулю, Матвей откинулся назад и закрыл глаза. Будто всю ночь не спал. Лада никогда не чувствовала себя настолько одинокой. Будущее пугало. Раньше она представляла: закончит школу, поступит в институт – с выбором вуза она еще не определилась, как и с профессией, но пока не горит – осенью об этом подумает, хотя мама несколько раз говорила, что надо заранее все решить. А потом поживет какое-то время для себя. Съедет от родителей, будет работать на крутой работе и много путешествовать. Ну а затем выйдет замуж, если, конечно, подходящий парень объявится. Или не выйдет.
А тут сплошная неизвестность. Странная авария, непонятное поведение ребят. И никто ничего толком не объясняет. А может…? Ладу охватил страх: может, ее сейчас похищают?! И сама Лада находится под гипнозом. И это никакие не Семен с Матвеем, а охотники за человеческими органами, например. Или черные риелторы, желающие завладеть квартирой. Девушка не знала, что предпринять. Может, выскочить из автомобиля и бежать к Насте?
Зажегся желтый. Машина медленно подалась вперед, и неожиданно рядом с боковой дверью появился человек. Лада хотела предупредить Семена, но голос пропал: на нее пустыми глазницами глядел мертвец. Бледно-синий, раздувшийся, он слепо шарил длинными ногтями по автомобилю. Лада пыталась нажать на блокиратор двери и не могла: руки не слушались. Она охнула как-то внутрь, и в этот момент Матвей обернулся и заметил мертвеца.
– Гони! – заорал он, и Семен выжал педаль газа.
Автомобиль вильнул влево, на встречную, и обогнал машины, трогавшиеся с перекрестка.
– Вот это вляпались! – лицо Семена посерьезнело, возникло ощущение, что он повзрослел на несколько лет.
Матвей тоже перестал казаться расслабленным.
– Ты их уже видела? – спросил он у Лады.
Девушка отрицательно замотала головой:
– Нет! Только во сне. Но там была тень, не дохляк.
– А наяву что видела? – продолжил он допрос. – Что-то было?!
Лада едва выдавила из себя слова, голос дрожал:
– Старуху на кладбище, а потом она оказалась пнем.
Семен прокомментировал, не отрываясь от дороги:
– Это привратница, она переход между мирами охраняет, мертвых встречает-провожает. Нам она как раз и нужна. Ты же тогда что-то почувствовала?
Лада задумалась: да, ей стало холодно. Настолько, что ноги до костей промерзли. Родители не зря говорили, что кладбище – неподходящее место для детей. Мол, мертвецы питаются энергией живых.
– Что еще? – уточнил Матвей.
Похоже, роль злого полицейского досталась ему. Губы крепко сжаты, глаза настороженно смотрят на Ладу, точно парень подозревает ее в чем-то. Лада ответила не сразу:
– Черный замок, но я не уверена: это на самом деле произошло или померещилось? Я не знаю, что правда, а что ложь!
– Поподробнее можно? – с участием попросил Семен. Роль доброго полицейского выпала ему.
Лада вспомнила:
…Это произошло за два пару дней до дня рождения, сразу после приснившегося кошмара с черепами. Лада с Настей шли в школу. Девушки дождались зеленого сигнала светофора и начали переходить. И тут рядовая девятиэтажка, расположенная возле шоссе, поменялась на глазах. Ее стены раздвинулись, несколько блоков сорвалось и полетело вниз, с грохотом разбившись об асфальт. Крыша треснула, и оттуда показалась черная макушка. Замок рос на глазах: с остроконечной вершиной, багровыми витражами в окнах, мрачный и пугающий. Лада похолодела: откуда он здесь? Посреди заурядной улицы с толстыми тополями, чьи ветви стригут каждую весну, но это не спасает задыхающийся город от пухопада? Среди серого асфальта, унылых домов и ларьков с мороженым?
По периметру замок был обнесен железным частоколом. Лада пригляделась: на темно-бурых шестах, похожих на копья, торчали черепа. Человеческие. Они позеленели и полусгнили, нижняя челюсть отсутствовала. Глазницы начали медленно разгораться, точно в них был вставлен сенсорный датчик, реагирующий на движение. То, что девушка сперва приняла за кучу земли, зашевелилось. Огромный волк неспешно поднялся и стал принюхиваться. А затем повернулся в сторону девушки. Лада почувствовала, как ноги немеют от ужаса, она резко остановилась.
Из уха выпал наушник: Настя шаг не сбавила и шла, как ни в чем не бывало.
– Ты что? – удивилась подружка. – Давай быстрее, сейчас машины поедут.
Она потащила Ладу за собой, а та от удивления потеряла дар речи: Настя ничего не видит?! Лада попыталась ткнуть в здание пальцем: руки плохо слушались, на нее словно ступор напал. Но видение уже исчезло, перед девушкой стоял обычный панельный дом с голубыми вставками.
– Не выспалась? – недовольно поинтересовалась Настя. – Тормозишь что-то. Я для кого музыку качала? Сама же просила.
Подружки двинулись дальше. Лада так ничего и не сказала ни Насте, ни родителям. Слушать истории про иной мир – одно, а видеть кошмары наяву – совсем другое. Тут дуркой попахивает. Лучше списать галлюцинацию на задержавшуюся зиму, на переменчивую погоду и сосуды, которые барахлят у подростков.
…Лада коротко поведала об этом парням. Матвей выругался, длинно и витиевато. Потом извинился.
– Что ж ты молчала?! Знай Берендеевы об этом, могли бы остаться в живых. Нави отыскали дорогу сюда.
– Кто? – не сразу поняла Лада.
– Нави, – повторил Матвей. – Это мертвецы, духи, призраки – из нижнего мира. Они служат Кощею. Это его замок ты видела. Тебе Любава хоть что-то рассказывала?!
– Не сейчас, – перебил Семен, – держитесь крепче. А то язык прикусите.
Автомобиль вилял из стороны в стороны, окружающие машины сигналили, изливая недовольство. Семен, казалось, просчитывал пространство, чтобы избежать пробок.
– Может, лучше в метро? – предложила Лада. – Там не застрянем.
Она постоянно озиралась по сторонам: не преследуют ли их? Еще одной подобной встречи Лада не переживет.
– Нет, – ответил Матвей, – это их территория – раз уж навь прорвалась сюда. А у нас нет при себе охранных амулетов. Засекут в два счета.
Машина резко развернулась, Ладу качнуло. Хорошо, что пристегнулась ремнем безопасности, а не то бы впечаталась в дверь. Она поглядела назад: из-за чего такой странный маневр? То, что Лада увидела, ей не понравилось: на асфальте шевелились тени. Они образовали клубок, похожий на змеиный. Машины проносились прямо по нему, но теням это не мешало. Одна из них подтянулась на клешнеобразных конечностях и выбралась на поверхность, а потом бросилась в погоню. Лада тихонько взвизгнула. Ей захотелось вылезти из машины и бежать, куда глаза глядят. Лишь бы подальше от этого кошмара. Но дверь не поддавалась – она была заблокирована на центральной панели.
Тварь неслась со скоростью скаковой лошади, отталкиваясь от проносившихся автомобилей, стен зданий, цепляясь за фонари. С каждым прыжком она догоняла ребят, а Семен никак не мог выбраться из города, чтобы на загородном шоссе выжать скорость. Матвей неотрывно следил за тенью, менее всего он напоминал всегдашнего воображалу, каким считала его Лада.
– От нее можно отбиться?! – выкрикнула Лада.
Она залезла в рюкзак: кроме зажигалки, ничего подходящего для самозащиты не нашлось. Матвей яростно сжал кулаки:
– Здесь мы почти ничего не можем.
Семен высунулся в окно и прицепил на крышу мигалку, тут же заработала сирена с проблесковым маячком: автомобили шарахнулись в сторону, давая дорогу.
– Давно бы так, – проворчал Матвей.
– Думал, что обойдется, – отрезал тот.
– Не плачь, штрафы все равно не тебе платить. Будь проще! Вечно ты правил придерживаешься.
Наконец, им удалось вырваться из города. Семен тут же прибавил скорость, отрываясь от нави.
Матвея, похоже, отпустило, поэтому он разболтался:
– Удивительно, что они такие объемные.
– А так не бывает? – удивилась Лада.
– Нет, конечно! Это же Явь, здесь невозможно прямое воздействие на реальность. Даже боги не всегда могут – запрещено Порядком.
– А почему тогда они появились? – спросила Лада о тенях.
– За тобой охотятся, – ответил Семен. – Раньше им до тебя не дотянуться было, но… Слои между мирами рвутся. Никто этого не ожидал, поэтому Берендеевы пострадали.
Он резко затормозил возле входа в парк и сказал:
– Вылезаем из машины и как можно быстрее бежим к рощице, нас там встретят. Лада, держись за Матвея.
Девушка поежилась: похоже, и здесь их ожидают очередные неприятности. Это только в мультике котенок по имени Гав смело шагает им навстречу, а Лада предпочла бы отсидеться в безопасном месте. Она закинула рюкзак за спину и приготовилась. Щелкнули замки.
– На счет три, – скомандовал Семен. – Два, три!
Они выскочили из автомобиля, и Матвей тут же схватил Ладу за руку. Он буквально потащил ее за собой. Сама Лада физкультуру терпеть не могла, хотя нормативы на троечку сдавала. А здесь она, казалось, не чувствует землю под ногами, Матвей несся с небывалой скоростью. Даже олимпийские чемпионы позавидовали бы ему.
Матвей сильно дернул девушку в сторону, и Лада с трудом увернулась от твари, выросшей из тени куста.
– Да что ж такое! – выругался он. – В конец охренели!
Через мгновение земля перед ними разошлась, и оттуда появилась рука в трупных пятнах. Лада взвизгнула и поднажала. Страх хорошо подгоняет, когда дело касается жизни. Заветная рощица виднелась впереди, совсем рядом. Но нави появлялись из ниоткуда и мчались наперерез. Лада только успела подумать: хорошо, что сегодня не экскурсионный день, не то бы потом интернет пестрел снимками потусторонних существ. Хотя другие люди тварей могли и не заметить, как Настя. Это Лада и ребята такие одаренные: видят недоступное остальным.
– Сделай что-нибудь! – крикнул Матвей брату. – Мы почти добрались. Один раз наплюй на правила.
Тот ответил:
– Только не отпускай ее.
И тут же поднялся ветер.
Ладу едва не унесло первым же порывом. Ветер хлестал по лицу, сбивал с ног, не давал дышать. Матвей обхватил ее, и лишь это удержало девушку на месте. Деревья пригибались к земле, несколько ветвей упало с приглушенным звуком. Теней расшвыряло в разные стороны. Путь впереди расчистился. Семен проорал, с трудом перекрывая шум ветра:
– Приготовьтесь!
И в следующий момент Матвей рванул вперед. Семен подхватил Ладу с другой стороны, братья тащили девушку, словно буксир баржу. Роща приближалась. Теперь Лада смогла разглядеть среди берез серые камни, образующие арку.
Неожиданно перед ними появилась давнишняя старуха, она мрачно смотрела на ребят.
– Открывай проход! – рявкнул Семен.
– Плату ты знаешь, – проскрипела привратница.
Семен достал из кармана нож и резанул им по руке. Старуха подставила деревянную плошку под стекающую кровь, а затем выпила ее. Ладе сделалось дурно. Лицо старухи разгладилось, словно его отпарили утюгом. Глаза заблестели, губы будто кто смазал помадой. Привратница молодела на глазах.
– Дядька, не отставай! – позвал кого-то Матвей.
Тотчас же ему на плечо скакнула белка. Между камнями образовался воздуховорот, который как смерч втягивал в себя окружающее. Семен первым шагнул в него, Матвей потянул за собой Ладу. И тут же в ее ногу вцепились, она почувствовала жжение. Лада посмотрела вниз и вновь завизжала: из земли показалась тень. Ее щупальца держали девушку.
– Помоги! – крикнул Матвей привратнице.
Но та взирала на происходящее с каменным лицом. И тогда Лада инстинктивно сделала отталкивающее движение рукой. Этого оказалось достаточным: навь отпустила ее. Через секунду Лада с Матвеем перенеслись.
Глава третья. Скелеты в шкафу
Здесь все было на полтона ярче: небо голубее, трава зеленее. Воздух казался слаще, он весь был пропитан запахами: Лада сделала несколько глубоких вдохов. Неужели она на самом деле в другом мире? В Диви? Не верится! Девушка огляделась: Семен лежал на земле, он побледнел. По руке текла кровь.
– Почему вы задержались? – спросил Семен. – Еще немного, и проход бы закрылся.
– Навь, – коротко ответил Матвей. – Схватила Ладу.
– Как же вы оторвались? – Семен с тревогой посмотрел на брата.
– Она что-то сотворила с тенью, – за спиной раздался незнакомый голос. – Но я не разглядел.
Лада обернулась и заметила мужчину: загорелый, выше среднего роста, с черной бородой и выбритой головой. Под правым глазом виднелся шрам.
– Дядька! – Семен вскочил и порывисто обнял мужчину, но тут же покачнулся.
Незнакомец поддержал его:
– Лучше сядь, ты потратил много сил. Лель, следи за братом! – обратился он к Матвею.
Семен согласился:
– Да, надо отдохнуть. Весь выплеснулся, когда навей отгонял.
Лада не понимала: откуда взялся незнакомец? Их же было трое. А тот достал фляжку и отпил из нее, затем протянул Семену.
– Думал, не дождусь вас – надоело белкой прыгать, – раздраженно произнес мужчина.
– Ты же знаешь, – сказал Семен, – Любава была против, ничего слышать не хотела. Да и непонятно было, есть ли смысл Ладу сюда тащить, пока Берендеевы не погибли из-за нави. Мы решили, что в Яви ей оставаться опасно.
Мужчина махнул рукой:
– Причем тут опасно или не опасно? Лада нам нужна! И надо было быстрее действовать. Вы молодые, а я в том мире долго не могу находиться в человеческом обличье, энергию теряю. Вот и приходится обращаться кем-то поменьше.
Матвей хохотнул:
– А хорошая из тебя белочка вышла. Наверное, другие белочки страдать будут, что ты исчез, Яровит.
Мужчина отвесил ему легкий подзатыльник:
– Тебе лишь бы о глупостях поговорить, Лель. Пора взрослеть.
Яровит закатал рукав рубашки Семена и осмотрел порез. Без лишних слов он достал из сумки баночку и смазал рану коричневой пахучей мазью, перебинтовал. Затем передал Семену и Матвею мечи, которые ребята прицепили себе на пояса.
Лада переваривала услышанное – слишком много информации, от которой голова шла кругом. Сейчас бы забиться в угол и дать волю слезам. Потому как слишком много всего навалилось, и Лада не знала: то ли допрос с пристрастием устраивать, то ли упасть рядом с Семеном, и чтобы никто не трогал. Она осознала, что никогда всерьез не верила рассказам родителей о дивьих людях.
– Лель – это кто? – любопытство все же взяло вверх.
Матвей широко улыбнулся:
– Лель – это я. Бог любви.
И многозначительно задвигал бровями.
– Я Посвист, – представился Семен, – бог ветра.
– А я Яровит, – добавил мужчина, – бог воинов.
И тогда Лада опустилась рядом с Семеном, то есть Посвистом. Потому как от этих слов подкосились ноги.
Солнце стояло высоко в небе, здесь было намного теплее, чем в Ладином мире. Вообще казалось, что кто-то взял тряпку и хорошенько протер окружающие предметы, из-за чего они стали выглядеть ярче и интереснее. Словно Лада увидела их впервые. Девушка расстегнула куртку: жарковато. В голове все перепуталось: боги, переход, страшная старуха в рощице. Эта бабка кто – вампир? Раз кровь пьет? Тогда почему мама про нее не предупредила? Или, может, Лада лежит в коме из-за смертельной болезни, а это все галлюцинации? И не было ни странных событий, ни автомобильной аварии, где погибли родители и сестра.
– Кстати, с прошедшим днем рождения тебя, – Лель достал из рюкзака какой-то предмет, завернутый в бархатную тряпочку.
Лада развернула: в лоскутке оказалось зеркало в серебряной оправе с зелеными камнями. Девушка провела по нему рукой. Поверхность покрылась рябью, а затем зеркало пропело:
– Здравствуй, прекрасная Лада. Нет девы краше тебя, нет умнее. Солнце замирает на небе, прекращая свой путь, Месяц забывает о звездах рядом с тобой.
Рядом зашелся в хохоте Лель:
– Вот же подхалим! А сколько пафоса!
Зеркало замолчало, словно обиделось. А потом Лада увидела в нем себя. С гладкой, без единого прыщика кожей, с уложенными волосами – ни одна прядь не выбилась. Ресницы длинные, брови четко очерчены. Да и волосы поменяли цвет: вместо русого стали трехцветными. Золото вперемешку с серебром и медью. Не отражение, а фотошоп сплошной. Посвист тоже заглянул:
– Ого, вот это оно расстаралось, нам с Лелем так не льстило.
Лель подтвердил:
– Я в нем вообще уродом отражался.
И тут Лада заплакала: сказалось скопившееся напряжение. Ну почему все так плохо?! Уж если попасть в сказку, так вместе с родными, а не так, как сейчас. Лель растерялся:
– Ты что? Мы же убежали от навей. Да и про зеркало мы пошутили – просто в Диви ты стала сама собой. Это Явь скрывала твою сущность.
Но девушка продолжала рыдать. Повисло неловкое молчание, которое нарушил Яровит.
Бог воинов достал из сумки сложенную материю.
– Думаю, надо подкрепиться, – сказал он. – Заодно и поговорим. Время пока терпит.
Он не обращал внимание на слезы девушки. И Лада успокоилась: толку плакать, если никто не спешит утешить? Мамы рядом нет и не будет.
Яровит расстелил скатерть, на ней из ниоткуда появилась еда: горшок с пшенной кашей, каравай хлеба, кувшин с молоком. К ним в придачу несколько ложек. Как в мультике! Неужели настоящая скатерть-самобранка? Или какой-то фокус?
– Тарелок нет, – смутился Яровит, – скатерть походная. У нее свои причуды.
Он вручил Ладе одну из деревянных ложек. Девушка, все еще всхлипывая, зачерпнула кашу и осторожно попробовала: горячая. Сверху рассыпчатую кашу покрывала румяная корочка, внутри растеклось сливочное масло. До чего же вкусно! Впервые с того момента, когда вся жизнь полетела под откос, Лада распробовала вкус еды.
Девушка обедала и заодно рассматривала место, где они оказались. Позади росла березовая рощица. Деревья были молодыми: с тонкими стволами и ветвями, усыпанными сережками. Нежные листья только начали раскрываться, от них распространялся клейкий аромат. Пахло свежей травой и мать-и-мачехой. Жужжали пчелы и шмели, порхали разноцветные бабочки. Лада в жизни не видела такого разнообразия: ослепительно-белые с голубой каймой на крыльях, ярко-оранжевые с оливковыми пятнами, золотистые, красные, синие… Одна бабочка села на Ладину коленку. Огненно-алая с серебряными блесками. «Жаль, Милена не видит. Она бы…» – Лада оборвала мысль. Не хватало снова разреветься.
Посвист поблагодарил:
– Спасибо, дядька, за обед. А то я перестарался, когда навей отгонял возле перехода. Еле на ногах устоял.
Его лицо порозовело – кровь быстрее побежала по жилам.
– Не мне спасибо, – усмехнулся Яровит, – Берендею. Еле выпросил скатерть, скуповат царь оказался.
– Ну-у-у, – протянул Лель, – это за ним всегда водилось.
Лада насторожилась: это они о ее дедушке ведь говорят? Так и есть. Тогда получается, что у нее остался родной человек – дед. На душе полегчало. Яровит протянул Ладе кувшин, и она первая отпила из него. Молоко оказалось парным: теплым и сладким.
Когда все пообедали, Яровит сложил скатерть, и еда исчезла. Затем он обратился к Ладе:
– Мы очень ждали тебя, светлая богиня. Твоя мать давно пропала, а Кощей и его приспешники набирают мощь.
Лада лишь хлопала глазами: она не понимала, что от нее хотят. И почему Любава вдруг исчезла, если ее похоронили? Или в гробу никого не было?! Сердце учащенно забилось: хоть бы мама оказалась жива!
– Лада ничего не знает, – предупредил Лель. – Совсем.
Лицо Яровита вытянулось: он явно растерялся. Бог воинов вопросительно посмотрел на Ладу, девушка лишь развела руками. В голове возникла дурацкая мысль: может, ее с кем-нибудь перепутали? Сейчас разберутся и возвратят обратно. Ну а вдруг?
– Да-а-а, – протянул Яровит, – дела. С чего бы начать?
Лада не была уверена, что жаждет объяснений. Больше всего ей хотелось пробудиться у себя в кровати. Но на сон это не походило.
Яровит собрался с мыслями:
– Ты считаешь Любаву и Данилу своими родителями?
Ладе стало плохо. Что значит – считает? Они ее родители! Она ощутила, как от лица отхлынула кровь.
– Твоя мать – Жива, богиня жизни, – продолжал Яровит.
И Лада засмеялась в голос. Ха-ха-ха, как смешно! Ее мать – богиня. Оборжаться! Да-да, сейчас Лада сотворит чудо. Раз плюнуть.
– Вы кто? – напряженно поинтересовалась она. – Это розыгрыш? Какое-нибудь телешоу?
Она искала в их глазах подтверждение догадке, но мужчины молчали.
– Лучше бы я рассказал, – съехидничал Лель. – Умеешь ты, Яровит, огорошивать людей.
Лада резко вскочила: точно, это все подстроено! Богов же не существует! Да и Дивь тоже. Разнюхали откуда-то о сказках, которые мама рассказывала, и решили приколоться! Она побежала к деревьям в поисках замаскированной камеры. Наверняка на ближайшем кусте висит.
– Уроды! – злилась она. – Все равно найду! И разобью нафиг!
Или? Лада резко остановилось: вдруг она все же сошла с ума и сейчас находится в дурдоме? А все происходящее – бред больного разума, и родители живы, и точно нет никакой Диви и богов. Лучше бы так и было! Ладе хотелось кричать от злости и ярости. Неожиданно ногу пронзила боль, и девушка рухнула на землю.
Первым подбежал Посвист:
– Что случилось?
Девушка корчилась от боли, она могла лишь указать на щиколотку. Посвист задрал брючину и скрипнул зубами: на коже Лады виднелась темная отметина, похожая на браслет из змеиной кожи.
– Навья метка, – прокомментировал Яровит.
– Смотрите! – выкрикнул Лель. – Что у нее с глазами?! Они…
Лада еле услышала его: в ушах звенело. Боль была едва выносима. Звон нарастал, затем потемнело в глазах, и девушка провалилась в забытье.
Она очнулась от того, что кто-то обтирал лоб влажным полотенцем. Ноги были приподняты. Лада открыла глаза и увидела встревоженное лицо Посвиста. Рядом маячил Лель.
– Ты как? – спросил он. – Лучше?
Она кивнула. Затем попыталась встать, но голова сразу же закружилась.
– Лежи пока, – к ней подошел Яровит. – Я лечебную повязку наложил, должна боль унять. А это, – он достал замшевый мешочек на кожаном ремешке, – оберег. Надеюсь, что поможет.
Яровит надел талисман Ладе на шею.
– Носи его, не снимая. На тебе навья метка, это все равно что сигнальная лампочка для теней.
Лада закрыла глаза: так легче. А то кажется, что все окружающее плывет, и она вместе с ним.
– Расскажите подробнее, – попросила она. – Я же почти ничего не знаю.
Яровит откашлялся, похоже, он не привык много говорить.
– В общем, – начал он, – ты дочь Живы, богини всего живого. Кто твой отец, никто не знает, Жива отмалчивалась.
Лада отметила: ее мать – богиня-одиночка. А отец – безответственный тип, бросивший доверившуюся ему богиню вместе с будущим ребенком. В другое бы время она похихикала по этому поводу, но сейчас юмор получился грустный. И бредовый.
– Твою мать похитил Кощей, бог подземного царства. Именно он и правит навью. Ты родилась в его дворце и до трех лет жила там.
Ладу кольнуло беспокойство: повторяющиеся сны! С горящими глазницами черепов. Может, они как-то связаны с детством?
Лель протянул кожаную фляжку, Лада сделала глоток: напоминало чай с травами и медом. Вкусно. Ей немного полегчало. Теперь Ладе хотелось смыть с себя противный липкий пот, но душ здесь был не предусмотрен.
– А где теперь Жива? – спросила Лада, она не смогла назвать богиню матерью: ее родители – это Любава с Данилой, пусть они и мертвы.
– Тайна, покрытая мраком, – ответил вместо Яровита Лель. – Кое-кто считает, что Кощей все еще держит ее в плену.
– А я? Как меня забрали от Кощея?
– Тебя обнаружил в лесной избушке леший. Кто-то оставил тебя там, – Яровит сочувственно посмотрел на нее.
– А с чего тогда решили, что я – это я? То есть дочь Живы? – Лада пыталась во всем разобраться.
Выходило плохо.
– Жива оставила послание, – произнес Посвист. – Иначе бы мы не догадались – ты ничем не отличалась от обычных детей.
Лада слушала дальше. О том, как девочку привезли в Берендеево царство и решили, что ее нужно спрятать в мире людей, на всякий случай. Потому что темно-боги постараются избавиться от нее в случае опасности для себя. Да и если Лада останется обычным ребенком, в Яви ей будет лучше. Взять Ладу вызвались дочь царя и Данила-мастер, давно влюбленный в царевну. Они покинули Дивь, чтобы скрыть девочку от Кощея.
– Почему они мне ничего не сказали? – Лада ощутила горечь во рту: привычная реальность пошатнулась. Все, что она знала о себе – неправда.
– Наверное, думали, что обойдется. И ты навсегда останешься в Яви, – пожал плечами Посвист. – Любава не хотела, чтобы ты возвращалась в Дивь.
– А почему я не могла остаться?! – настроение менялось каждую минуту. – Может, они были правы?! И здесь будет только хуже?
– Знаешь, – Лель сделал паузу, – я же бог любви. А ты богиня весны и домашнего очага. Идеальная пара. Так что я извелся в ожидании и просто похитил тебя. – Он выдержал паузу и добавил: – Пораскинь мозгами – ты хочешь повторение аварии?! Навь будет убивать всех, кто встанет между ею и тобой.
Да-а, лже-Матвей был, как всегда, в своем духе – троллил, но Ладе полегчало. Выбора у нее на самом деле не было.
– Берендеевы умерли из-за тебя, – произнес Посвист. – Их погубила навь. Охотилась за тобой, а пострадали они. Лада, не беги от правды. Тебя бы не оставили в покое: если бы не мы, то темно-боги убрали бы уже тебя со своего пути. В тебе начала просыпаться сила, с этого момента по-старому ничего бы не осталось.
Ладу замутило: как жить, зная, что самые близкие умерли по твоей вине? Она же не подозревала! Совсем ничего! Иначе бы настояла на том, чтобы отправиться в Дивь. А каждое слово, произнесенное братьями, звучит как приговор.
– Не было ничего! Никакой силы. Только галлюцинации, но ими бы я охотно пожертвовала.
Лель толкнул брата в плечо:
– Опять! Когда она злится, ее глаза…
Договорить он не успел, бог воинов сделал предупреждающий жест.
– Ты богиня, – отрезал Яровит, – и твое место среди богов. Пришло время вернуть равновесие между светлой и темной стороной. Ты не имеешь права оставаться в стороне.
Менее всего Лада чувствовала себя богиней, она до сих пор не могла встать. На нее навалилась такая слабость, что девушка уснула.
Глава четвертая. Навь, Явь и Правь
Когда Лада проснулась, она не сразу открыла глаза: Яровит о чем-то спорил с ребятами.
– И какая от нее помощь? – кипятился Лель. – По возможностям обычная девчонка. И в школе вела себя как серая мышка. Темно-боги нас просто засмеют.
– Она отбросила навь, если я не ошибся, – прогудел Яровит. – Простые люди этого не могут.
– Тогда еще хуже, – послышался рассудительный голос Посвиста. – Раз она управляет тенями, значит, отец у нее из черных богов. Мы, светло-боги, можем убивать навей, а вот заставить подчиниться – нет.
Лада слушала, затаив дыхание. Почему-то они спорили из-за нее, хотя Лада не была уверена, что отогнала навь. Может, та сама отпустила девушку.
– Не похоже, что она из черных, – не согласился Яровит. – Иначе бы Кощей не выпустил ее из своих владений: им тоже нужен перевес сил. И навь могла сама отцепиться.
Лада мысленно закивала: так и есть! Она не чувствует в себе ничего темного. Хотя и светлого тоже – рядовой человек.
– Ты просто всегда любил Живу, – холодно ответил Лель. – Вот и к ее дочери не можешь отнестись беспристрастно.
Возникла тишина, которую разрезал смущенный бас Яровита:
– И ничего я не…
– Яровит, бог любви – это я, мне лучше знать, – отрезал Лель. – И ты тоже видел, что происходит с ее глазами в момент ярости.
Всего лишь на мгновение, но сквозь черты подростка проступило истинное лицо бога: холодное и высокомерное, с идеальными чертами, будто высеченное рукой талантливого скульптора.
– Это из-за навьей метки, – в голосе бога воинов послышались неуверенные нотки.
– Или по другой причине, – поддержал брата Посвист. – Мы рискуем.
– Без Лады мы еще больше рискуем, – устало возразил Яровит. – Сам знаешь. Нам нужна светлая богиня. Перун тоже так считал.
Лада лежала, как оглушенная: иногда подслушивать полезно. Оказывается, Лель и Посвист подозревают ее в причастности к злым силам. И это только из-за случая с навью! Быстро же они навешивают ярлыки. А бог воинов, выяснилось, любит Живу, которую считают ее матерью. Тогда, может, он и есть отец Лады? Или нет? Нет, наверное, Яровит бы знал об этом. И что у нее с глазами?!
Лада сделала вид, что только что пробудилась. Бог воинов поспешил к ней, чтобы проверить ногу: темное кольцо на щиколотке слегка побледнело, но не исчезло.
– Сейчас еще мазь наложу, – пробормотал Яровит.
По его виду Лада заподозрила, что дело плохо. Но спрашивать не стала, и так слишком много всего на нее навалилось.
– Думаю, надо ей все же сказать, – произнес Посвист.
– Я бы не стал, – попытался отговорить его Лель.
Лада подняла голову и посмотрела в упор на бога любви:
– Я все слышала! Можешь не волноваться. Да, я вселенское зло! Из-за меня погибли родители и сестра! Все из-за меня.
Тот пожал плечами:
– Извиняться не стану. Если ты наполовину темная богиня, то нам нельзя доверять тебе. Твоя суть может обернуться против нас! И это не я придумал!
Он с вызовом уставился почему-то на Посвиста, тот вскинулся в ответ:
– Это было не мое решение. Перун не поддержал твой выбор – Морена не пара светло-богу.
– Морена поклялась мне! – Лель вспылил. – Что не станет вредить нам. И почему ты веришь одной и не доверяешь другой? Это нечестно!
Вмешался Яровит:
– Хватит спорить! Успокоились все. Лада, в гибели родных тебя не обвиняют – никто этого не ожидал, просто ты послужила причиной. Поэтому отправимся в Берендеево царство совет держать. А пока я вестника отправлю, чтобы дорогу проверил.
Лада сжимала кулаки: ей так и хотелось звездануть Леля в лоб. Чтобы не говорил гадостей, чтобы понял, как ей плохо. Сначала Лада стала сиротой, потом узнала, что родители – не настоящие, а приемные. Что родная мать пропала давным-давно, а истинный отец неизвестен. Все это обрушилось на нее, как ведро с холодной водой. И некому обогреть и пожалеть Ладу. И Посвист с Лелем ее спасли только потому, что она для чего-то нужна. С трудом Лада отказалась от своего желания: затрещина не поможет. Да и глупо взрослой девчонке драться с парнем.
– Что у меня с глазами? – спросила она.
Лель пихнул ей зеркало:
– Любуйся!
Лада отшатнулась: с поверхности на нее потустороння сущность. Лишь через мгновение девушка поняла, что это ее отражение. Только вместо глаз зияла чернота.
– Поняла теперь?
Девушка коротко кивнула. Увиденное напугало.
– Я теперь всегда останусь такой?
– Нет, – отрезал Яровит. – Многое зависит от тебя, ты можешь научиться это контролировать. А мы поможем избавиться от метки.
Бог воинов вынул из бороды воронье перо и подбросил его в воздух. Тут же возник огромный ворон, который сел Яровиту на плечо. Птица возмущенно каркнула в ухо Яровиту, затем произнесла:
– Мы так не договаривались! Стар я уже перья ломать. Вон, молодежи в лесах полно. А я слеп на один глаз.
Яровит протянул ворону сырой кусок мяса.
– Где молодым за тобой угнаться, – польстил ворону бог. – Зрение у них острое, да не знают воронята, кого видеть надо. Отвлекутся и пропустят ворога. На тебя лишь надежда, мудрый Крун.
Ворон недоверчиво прищурился:
– Врешь, поди.
Крун принял угощение и нехотя поднялся ввысь. Вскоре он пропал в небесной лазури.
– Старый и ворчливый, верно, и родился таким, – прокомментировал Лель. – Тебе пора найти ему замену.
Яровит не согласился:
– Крун так долго живет, потому что знает, что нужен мне. Я не смогу убить его, предпочтя другого ворона.
Бог воинов разложил карту:
– До Берендеева царства три дня пути. Только, – он посмотрел на Ладу, – лучше бы нам поскорее добраться. Мне ее метка не нравится. Она на Ладу слишком сильно действует.
– А кому она нравится? – добавил Лель. – Это как сигнальный маячок: «Лада здесь! Хватайте ее!» Я не уверен, дядька, что твой оберег справится.
– Не в этом дело, – ответил Яровит, – тут все хуже.
– Ты про глаза?
Ладе сделалось страшно: что ее ждет? Как все было ясно раньше, а теперь сплошная неизведанность.
– А что не так с этой отметиной? Помимо того, что она привлекает навей? Нога отвалится? – неудачно пошутила она. – Ну и я урод, когда злюсь.
– Да, – не стал скрывать Яровит. – Со временем эта метка подчиняет своего носителя темной стороне. А если не получится, то убивает. Но конкретно с тобой есть все шансы, что ты перейдешь на другую сторону.
– Ну вы же боги! – не выдержала девушка. – Придумайте что-нибудь.
– Ты тоже богиня! – огрызнулся Лель. – Сотвори чудо, светлая Лада. Если бы все было так легко, как ты думаешь! Мы всемогущи только в Прави, а здесь не наш мир.
Девушка разозлилась: она не напрашивалась! Будь ее воля, она бы все отыграла назад. Сейчас бы сидела с подружками в кино, наслаждались бы фильмом. Затем пошли бы в кафе. Болтали бы обо всем, смеялись. А потом вернулась бы домой к родителям с Миленой, с которыми бы ничего не произошло. А вместо этого она очутилась далеко от дома в компании малознакомых людей. Ее жизни грозит опасность, а она, Лада, ощущает себя глупой, потому что ничего не понимает. Совсем ничего. И пожаловаться некому. Она схватилась за голову: как же страшно! До жути. Но нужно сохранять спокойствие, девушка несколько раз глубоко вздохнула – отлегло.
Яровит понял, что помощи от других не дождешься, поэтому принял решение сам:
– Отправимся лучше на Светло-озеро, поймаем волшебных коней. Это в полдне пути отсюда. На них и доберемся до Берендеева царства. Сэкономим время. Да и потом они пригодятся.
Как ни странно, никто возражать не стал. Ладе вообще было ни до чего: кони – так кони! Хотя зачем они нужны? Ведь Лада ни разу верхом не ездила, лучше бы пешком добралась. Но спорить не хотелось, потому что время работает против нее. Но как-то же должна лечиться эта напасть! Или… Может, и к лучшему, если она умрет? На Ладу навалилась апатия. Поскорее бы все закончилось.
Путники собрали вещи и дождались Круна. Старый ворон опустился и сообщил:
– Все чисто.
Он тут же задремал на плече Яровита, словно попугай на жердочке.
Лада осторожно сделала несколько шагов: нога не подвела. Пусть знак не пропал, но мазь делала свое дело, боль убрала. Она взглянула в зеркало – глаза приняли нормальный цвет, ярко-карий, чернота исчезла. Ее догнал Посвист:
– Не обижайся на нас. Просто с тобой многое неясно, а мы не имеем права рисковать – преимущество не на нашей стороне. Если в тебе присутствует темная сторона, и она возьмет верх, то для нас, светлых богов, все закончится печально.
Лада отвернулась: не нужны ей извинения. Посвист, конечно, не Лель, который вечно психует, но все равно – бог ветра относится к ней как к нужной вещи, а не к человеку. Но Посвист не обратил внимания, что девушка его игнорирует.
– Давай я тебе все объясню. Наша Вселенная – это Мировое дерево, – произнес он. – Корни дерева – подземный мир, где живет навь. Именно там расположен вход в Костяное царство, которым правит Кощей.
Лада с трудом подавила ярость: он, что, считает, что Любава ей совсем ничего не говорила?! Да мама каждый вечер рассказывала дочерям сказки, только про богов там ни слова не было. Возможно, боялась за Ладу или не хотела, чтобы дочь догадалась, что не родная. Теперь не спросишь. А Посвист будто не замечал ее состояния. Ну да, она всего лишь нужная опция – светлая богиня, необходимая для победы добра.
– Явь – человеческий мир, то, что видит человек. В Мировом дереве Яви соответствует ствол.
Лада кивнула: это понятно.
– Правь – мир богов, – закончил Посвист, – это крона дерева.
«Правь – глагол повелительного наклонения», – подумала Лада, но вслух не произнесла.
Подошел Лель.
– Не распинайся, – обратился он к брату. – У нее в одно ухо влетает, в другое вылетает.
Лада оскорбилась: с памятью у нее все в порядке. Она остановилась и достала из рюкзака ручку с блокнотом. Затем схематично изобразила дерево, к нему провела стрелки: Навь возле корней, Явь рядом со стволом, а в ветвях запуталась Правь.
– Доволен?! – сквозь зубы спросила она Леля. – Мама мне об этом еще в детстве поведала!
– Да, – не стал отнекиваться он. – Повторенье – лучшее ученье. Теперь точно знаю, что усвоила.
Ладе захотелось его стукнуть: вот же высокомерное чучело! Иногда похож на человека, но ключевое здесь слово – «иногда».
– А Дивь тогда что? – спросила девушка.
Сохранять спокойствие в присутствии Леля стоило усилий, но она постарается для своего же блага. И пусть сначала объяснят, как это вписывается в теорию Мирового древа.
Ворон открыл зрячий глаз.
– А девочка не так глупа, – поведал он. – Редко кто додумывается до этого вопроса.
Лель закатил глаза, но так, чтобы Крун не заметил. Не хотел, видимо, портить отношения с вороном.
– Дивь и Явь когда-то были едины, – сказал Посвист. – Потом почти все переходы между ними исчезли. Остались лишь в некоторых местах. И теперь считается, что Дивь – верхний ярус Яви, часть ствола – та, что уже в кроне дерева. Врата в мир богов.
Лада угукнула: как-то слишком абстрактно. Но со временем она разберется. Потому что кто-то должен ответить за смерть родителей. Тот, кто послал навей в мир Лады.
Лель начал насвистывать. Получалось у него ловко: тут же в небе откликнулся жаворонок, который завел звонкую песню. Он завис прямо над головами путников, быстро трепеща крыльями. В лесу прокуковала кукушка, за ней отозвался дрозд. Вскоре воздух наполнился птичьими трелями. Леля облепили птицы, половину из них Лада в жизни не видела: сине-желтые, с малиновой грудкой, оранжевым хохолком. В глазах рябило от разнообразия.
– Позер, – проскрипел старый ворон, и Лада захихикала – какое точное определение.
А Лель даже не смутился, продолжил насвистывать.
К нему присоединился Посвист, теперь оба брата соревновались: у кого лучше? Поднялся теплый ветер, он подгонял путников в спину, ерошил перья ворона. И Ладу обхватило такое веселое настроение, что сердце стало огромным, словно радость не умещалась в нем. Она остановилась, не в силах идти: как же хорошо! Лада подняла ладони к небу, и из них брызнул свет. Ее ноги оплели цветы, ромашки и одуванчики запутались в волосах.
– Точно, светлая богиня, – Крун перебрался на ее плечо, и Лада опомнилась.
Посвист с Лелем радостно переглянулись.
– Сработало! – с облегчением выдохнул Лель.
– Я же говорил, что не может она быть темной, светлая сторона в ней сильнее, – добавил Яровит. – Да и слабой тоже быть не может: ведь Лада – дочь Живы.
– Но проверить не мешало, – ответил Посвист. – К тому же надо было узнать ее стихию.
Лада вспыхнула: они ее провели! Но сердиться не получалось. После происшедшего ей самой хотелось вспорхнуть и петь, несмотря на недавнюю утрату. Лада сняла с головы венок из желто-белых цветов и надела его Посвисту на голову.
– А мне, пожалуйста, из васильков, – попросил Лель.
– В следующий раз, – Лада показала ему язык.
Глава пятая. Волшебные кони
Через пять часов путники вышли к берегу озера. Под конец Лада начала прихрамывать; хорошо, что обошлось без сильной боли. А еще как-то вниз добраться надо. Склон здесь был крутой: запросто шею сломаешь.
– Ковер-самолет бы не помешал, – Лель подошел к обрыву и посмотрел вниз.
– Угу, даст его Берендей. Держи карман шире, – скептически усмехнулся Яровит. – Прижимист твой дед, – обратился он к Ладе.
Лада пожала плечами: не очень-то Берендей ее дед, выходит. Скорее, приемный дедушка.
– Спускаться не будем, – решил Яровит, – а не то потом и костей наших не соберут. Ждать здесь станем.
Лада с облегчением опустилась на землю: ноги гудели, да и щиколотка разнылась, под кожей точно пульсировало что-то. Так долго ходить Ладе ни разу не доводилось. Тут же подскочил Лель:
– Не соблаговолите ли, уважаемая богиня, поднять свой зад и набрать хворост, чтобы мы могли разжечь костер, возле которого согреем уставшие кости? Здесь слуг нет.
Лада погрозила кулаком: остряк несчастный! Хотя таким он был ей приятней, чем высокомерный Лель, отчитывающий Яровита. В том словно проглядывала холодная вечность сквозь маску подростка. И это пугало.
Она с трудом встала и помогла остальным набрать сухие ветки. Хотя могли бы дать поблажку: ведь это Ладе угрожает смертельная опасность, ее беречь надо. Но все относились к ней, как к равной – никаких уступок. Затем Яровит щелкнул пальцами и высек огонь. Лада постаралась незаметно повторить это движение, но у нее ничего не получилось.
– Его стихия – огонь, – пояснил Посвист. – Даже по имени понятно: яр – значит, яростный, ярый.
– А твоя стихия? – спросила Лада.
Посвист свистнул, и ветер растрепал ее прическу. И без слов ясно, что воздух.
– Моя – вода, потому что считается, что я так же непостоянен и скоротечен, как река. «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку», – процитировал Лель, – а твоя – земля. Ведь ты дочь Живы и богиня весны, когда пробуждается все живое. Мы идеальная четверка богов.
– Только у темных тоже идеальная четверка, – буркнул Яровит, – да еще помощников куча. Поэтому не расслабляемся.
– А где остальные боги? Или больше нет никого?
– На пенсию вышли, – отрезал Яровит, и разговор на этом угас.
Лада грелась у костра. Хотя в сказочном мире было тепло, в отличии от человеческого, но к вечеру похолодало, так что огонь был кстати. С высокого берега открывался чудесный вид на озеро. Даже наступающий вечер не мог помешать разглядеть камни на дне – настолько прозрачной оказалась вода. Противоположный склон полого спускался к озеру, на нем росли черные сосны. Деревья отражались в озере, и чудилось, что там находится подводный лес. Все это выглядело картиной из художественной галереи – не верилось, что вода может быть такой чистой, а сосны – настолько высокими. Лада ощутила очарование этого мира – в Диви было прекрасно.
– Это Светло-озеро, – сказал Яровит. – Вода в нем вкуснее, чем во многих родниках. Потому ночью прилетают сюда крылатые кони, чтобы искупаться и воды испить. Их и будем ловить.
Он вновь достал скатерть и попросил:
– У нашей попутчицы выдался тяжелый день. Ты уж расстарайся.
На самобранке появилось блюдо с дымящейся картошкой, запеченная курочка, соленые огурцы, тонко порезанное сало и горячий хлеб. В кувшине обнаружился березовый сок. Лада почувствовала, как забурчало в животе – она очень проголодалась.
– Опаньки! Даже глиняные тарелки! – отметил Лель. – Что это со скатертью?
Но вскоре его перестал волновать этот вопрос. Лель, как и остальные занялся едой.
Все-таки страх за себя перекрыл остальные чувства. Лада уже не так остро ощущала потерю близких. Только что-то тянуло там, где находилось сердце. Но вместо острой горечи навалилось безразличие. Все умрут… Это то, что случится с каждым. Можно быть хорошим, любить книги, иметь кучу друзей и планов на будущее. А потом, раз, и все идет наперекосяк. А ты живешь на автопилоте. Ешь, пьешь, спасаешь свою жизнь. Даже смеешься. А потом спохватываешься – и снова захлебываешься в горе. Пока не устанешь от смены настроения. Тогда хочется забиться в угол и остаться одной. И сидеть так до самого конца. Только кто же даст? Вот и сейчас ее не оставляют в покое.
Когда все отужинали, Яровит разгладил скатерть и задумался:
– Так, нам понадобится отборный ячмень и молодое вино.
Он сделал заказ самобранке, из нее выскочил кувшин с вином и мешок зерна. Яровит развязал мешок и остался доволен: зерна были одно к одному. Он с ребятами отволок его подальше от костра и ссыпал на землю, затем обильно полил зерно вином.
– Зачем это? – спросила Лада.
– Для коней, – пояснил Посвист. – Наедятся зерна с молодым вином и заснут. Наша задача вскочить на них и удержаться.
Лада замотала головой:
– И мне?! Я не умею на них ездить!
– Сжимай бедрами бока покрепче, – посоветовал Посвист, – да за гриву держись.
Лель подтвердил:
– Главное, не упасть. Потом конь признает тебя хозяином и будет слушаться.
Легко ему говорить – не упасть. Это не со спины коня свалиться, а с высоты. И костей не соберешь. Да и толку-то! Даже если признает конь Ладу, она все равно сверзится с него при первой же возможности.
– Ничего не бойся, чтобы не происходило, – добавил Яровит. – Ты богиня, помни об этом.
Похоже, ее мнение никого не волновало. До этого Лада считала, что коня для нее поймает кто-то другой. А выходило, что все придется делать самой. Скидок для нее не предусмотрели.
Яровит достал мазь и велел показать ногу. Ладе даже смотреть на метку не хотелось: вдруг стало хуже? И судя по лицу бога воинов, ее опасения подтвердились. Но Яровит ничего не произнес, лишь замотал тряпкой щиколотку обратно.
Пламя плясало в воздухе, исполняя дикий танец; поленья потрескивали, выбрасывая огненные искры. Птицы смолкли, устроившись на ночлег. В небе зажглась первая звезда. Лада решила отвлечься от печальных мыслей разговором:
– Кто такие темно-боги?
Ей ответил Яровит:
– Есть свет, а есть тень. Обратная сторона победы – поражение. У счастливой Доли есть родная сестра – Недоля. Все имеет противоположность, и это нормально. Но только когда сохранено равновесие.
Он поворошил костер.
– В последнее время темные боги стали набирать силу: пропала Жива, ушли на покой старые боги, в основном светлые – потеряли интерес к этому миру. А у темных остались Кощей, Мара, Чернобог и Морок. И все из древних богов, справиться с ними сложно. Весы покачнулись.
Лада пыталась запомнить имена богов, но ни одно из них, кроме Кощея, ей ни о чем не говорило. Ну если только морок – насланное видение.
– Мара – это богиня смерти, болезней, – растолковал Посвист, – Чернобог – бог войны и разрухи.
Лада не поняла: разве бог воинов и войны – не одно и то же? Она озвучила свои сомнения.
– Воин вынужден защищать свой дом, родину, – лицо Яровита окаменело. – Он никогда не станет радоваться войне, воин не ждет ее. И в обычные дни он пашет землю, собирает урожай, воспитывает детей.
Лада вспыхнула: снова она попала впросак! Похоже, что обидела Яровита. Девушка извинилась, но бог воинов лишь махнул рукой: мол, все в порядке. Но беседа угасла из-за нечаянного слова. А ведь девушка хотела узнать, что ждет ее, если темная сторона возьмет в ней верх.
Путники стали устраиваться на ночлег. Огонь погасили, и Яровит отдал Ладе свою куртку, сказав, что он-то никогда не мерзнет. За сторожа оставили Круна, ворон должен был разбудить их, когда появятся кони. Тот долго ворчал, что не в его возрасте караул нести, но согласился. Лада ворочалась на лапнике, уверенная, что не заснет – слишком много волнений и переживаний навалилось за этот долгий день. Интересно, спохватилась ли Настя, что Лада пропала? Навряд ли – она болеет. И приходил ли кто из одноклассников? А еще было очень жалко себя: Лада дотронулась до щиколотки – не болит. Может, ее просто пугают, что метка несет смерть? Но зачем? И как быть с тем, что глаза у нее меняются? Мысли путались, голова тяжелела.
Казалось, Лада лишь миг назад закрыла глаза, как в бок ее толкнули.
– Тихо! – предупредил Посвист. – Кони пришли на водопой. Ждем.
Он вернулся к себе, а Лада пожалела, что у нее не такое острое зрение: она ничего не видела. Но потом в свете луны различила силуэты попутчиков. Те лежали на земле и делали вид, что спят. У них выходило убедительно, Яровит даже похрапывал. Лада решила считать звезды, а то снова задремлет. Здешнее небо было настолько ярким, что казалось, будто Лада находится высоко в горах или даже в космосе. Звезды выглядели как драгоценности, высыпавшиеся из сундука с сокровищами, Лада мечтала о таком в детстве. Даже как-то ездила с родителями на квест – играли в пиратов. В качестве приза ей досталась шкатулка со стеклярусом, и она была счастлива.
В бок снова ткнули: в темноте возникли очертания Яровита. Он качнул головой: мол, за мной. Лада осторожно встала, стараясь не шуметь, но получалось не очень хорошо: в темноте девушка слабо различала, куда ступает. Оставалось надеяться, что план Яровита сработал, и волшебные кони заснули, и что Лада не разбудит их случайно хрустнувшей веткой или громким воплем, когда свалится с обрыва. Но тут Лель взял девушку за руку и повел за собой.
Через несколько минут путники вышли к месту, где Яровит рассыпал зерно. Лада различила лошадей: в ночном сумраке их шерстинки светились, словно вобрали в себя лунный блеск.
– Не теряйся, – прошептал Лель и без предупреждения вскочил на ближайшего коня.
Его примеру последовали остальные, лишь Лада замешкалась. Испуганные шумом кони начали разбегаться, Ладе в последнее мгновение удалось ухватиться за одного из них. Девушка повисла на его спине и крепко вцепилась в длинную гриву. Конь расправил крылья и резко взмыл ввысь. В груди девушки булькнуло, и сердце камнем провалилось в живот.
Лада безнадежно сползла, когда крылатый зверь совершил головокружительные кульбиты. Только намотанная на руки грива спасала от падения. Верх, низ, все смешалось. Лада лишь могла порадоваться, что ужин был давно, иначе бы ее стошнило. Перед глазами мелькало, несколько раз верхушки деревьев стегнули по девушке, когда конь пролетал между ними. Лада не имела понятия, что с остальными: посмотреть по сторонам не было никаких сил. Хотелось только, чтобы эта гонка, наконец, завершилась.
Прошел уже час, но конь не сдавался. Лада смогла, подтянувшись за гриву, вскарабкаться ему на спину, но это ей не сильно помогло. Она держалась с трудом, крепко сжав бедра и не расцепляя кулаков, в которых была зажата грива. А конь решил устроить американские гонки: то взлетал свечкой, то падал камнем. В животе у Лады все перемешалось и свалилось в одну кучу: печень, сердце, селезенка и прочее. Только мозги еще оставались на месте, но до поры до времени: пару раз она едва не раскроила голову об ветви деревьев, спасла лишь быстра реакция – Лада успела пригнуться.
Клацнули зубы, похоже, конь решил укусить девушку, но промахнулся. Лада попыталась пнуть его в ответ, но ноги беспомощно бултыхнулись в воздухе. Конь не собирался легко сдаваться. Он сложил крылья и нырнул в Светло-озеро. Ладу с головой накрыло водой. Девушка не могла дышать, легкие горели огнем, но она упорно не отпускала гриву. Наконец, конь выбрался наружу. Лада вдохнула воздух полной грудью и закашлялась. От холода девушку знобило. Конь громко всхрапнул.
– Если ты собираешься кататься по земле, чтобы сбросить меня, то не надейся, – произнесла девушка, – я не отцеплюсь. Хотя ты можешь меня раздавить.
Конь мотнул головой и опустился на землю. На ватных ногах Лада слезла с него. Кажется, получилось.
Уже светало. Борьба с волшебным конем заняла пару часов. Даже удивительно, она бы в жизни не поверила, что способна на такое. Лада разглядела попутчиков, которые ожидали ее.
– Справилась, – удовлетворенно заметил Лель.
– Угу, – ответила Лада – слова давались с трудом.
– Главное – никого не сожрали, – заметил Яровит. – И даже не покусали. У тебя кобылка, кстати.
Лада обернулась: о чем это Яровит? Увиденное Ладе не понравилось: кобылка оказалась вороной масти, стройная, с тонкими ногами. Только глаза горели красным, а зубы, когда лошадь всхрапнула, больше походили на клыки.
– Эти кони – людоеды, – пояснил Посвист.
– И вы молчали?! – Ладе захотелось кого-нибудь стукнуть.
Она и так рисковала свалиться и отбить себе что-то важное, а тут вообще оказывается, что к этим коням подходить опасно.
– Не ссы! Поздно уже, – Лель насмешливо улыбнулся. – Дай ей имя, теперь она тебе служить будет.
Лада замотала головой:
– Ты что! Я к ней не подойду!
– Придется, – отрезал Яровит. – Дай ей угощение.
Посвист сунул девушке кусок мяса. Лада со страхом подошла к пойманной лошади: сейчас она останется без руки, а то и без головы – этой пасти даже тигры позавидуют. Но лошадь губами взяла угощение и ткнулась мордой в плечо девушки.
– Мгла, – сказала Лада. – Так стану звать ее.
Лада сняла одежду, и повесила ее над костром – пусть сохнет. Сама девушка завернулась в куртку Яровита и напялила одолженные у Посвиста штаны, у того оказалось несколько запасных. Пока завтракали, Лада рассматривала коней своих попутчиков. У Посвиста был жеребец темно-серой масти, бог дал ему прозвище Пепел. Лель обзавелся бледным конем, похожим на тень, Яровит – цвета запекшейся крови. Потрясающие, ужасные помощники для героев, к тому же смертельно опасные. Зазеваешься – и останешься без руки, а то и голову откусят. Ладе казалось, что она смотрит кино, где она – в одной из главных ролей. Даже странно: в фильме бы Лада снялась с удовольствием, а вот то, что все происходило по-настоящему, ей не нравилось. Совсем.
Она не представляла, как удержится на Мгле после прошлого испытания. Девушка чувствовала себя разбитой, ныла каждая косточка в теле. Да и голова болела после, в прямом смысле, головокружительного полета. Но жалеть себя времени не было, следовало отправляться в дорогу.
Глава шестая. Берендеево царство
Яровит вручил Ладе мазь и посоветовал обработать мышцы: боль исчезнет. Девушка намазала бедра, руки и сняла повязку со щиколотки: метка еле виднелась. Она сообщила радостную новость попутчикам, но Яровит лишь отрицательно замотал головой:
– Ничего хорошего сказать не могу. Метка внутрь уходит. Когда доберется до сердца…
Бог замолчал, а Лада ощутила, как испуганно забилось сердце, будто черные щупальца уже добрались до него. Но девушка постаралась скрыть страх: наверняка, они что-нибудь придумают.
Кони паслись в отдалении. Лада еще раз взглянула на Мглу: несмотря на свою опасность лошадь обладала притягивающей красотой. Было что-то захватывающее в том, чтобы покорить зверя, который может тебя сожрать. Только бы еще перестать бояться.
– Как мы на них поедем? – спросила девушка у Посвиста. – У нас ни уздечек с собой нет, ни седел. Как ночью, я не хочу!
– Ты что! – поразился Посвист. – Это же волшебные кони, они упряжь не признают. Но не бойся, не упадешь.
Лада убедилась в этом сразу же. Мгла легла на землю, чтобы девушка забралась на спину, а потом взлетела. Сегодня парить на лошади было на удивление легко. Даже не укачивало. Мгла взмахивала крыльями, а затем словно плыла в потоке воздуха. Полет возглавлял Яровит на своем Пожаре, за ним Лель на Призраке, последним – Посвист.
На удивление, голова не кружилась от высоты. Лада с любопытством рассматривала местность, над которой пролетали путники. Внизу проплывали изумрудные леса, разбавленные салатовыми лугами, блестели голубые ленты рек. Изредка появлялись деревни с соломенными крышами деревянных домов и серыми линиями дорог. Лада разглядывала их, точно картинку. Жаль, что фотоаппарата с собой нет. Хотя, кому показывать снимки? Неизвестно, вернется ли она домой.
В одном месте их догнала стая лебедей странного окраса. Светло-серые птицы окружили путников, внимательно изучая. Птицы изредка гоготали, Ладе показалось, что они переговариваются. Одна из птиц подобралась совсем близко. Лада разглядела, что у той темно-красные глаза, а в открытом клюве виднеется ряд острых зубов. На девушку неожиданно нахлынула ярость: словно повторялся сон, в котором похожие твари украли Милену. Это случилось после одной из сказок Любавы.
… Лада вела Милену в садик. Небо набрякло над землей, отливая оттенками фиолетового – собирался дождь. Лада спешила: надо успеть до того, как ливанет. Дома нависли серыми скалами над дорогой. Строгие и неприветливые. Будто сестры очутились не в привычном городе, а горном ущелье, где от малейшего звука может случиться обвал. Полыхнула молния, расчертив небо серебряными полосами, с небольшим опозданием прогремел гром. Милена вздрогнула и прижалась к Ладе: она боялась грозы.
– Побежали? – предложила Лада.
– Во время грозы нельзя бегать, – возразила Милена, – молния притягивается.
Видимо, кто-то в садике нарассказывал ей страшилок, вот Милена и поверила.
– Гроза еще далеко, – объяснила Лада: – гром не сразу после вспышки прозвучал. Смотри, скорость звука чуть больше трехсот метров в секунду. После вспышки прошло пять секунд. Значит, триста умножаем на пять – примерно в полутора километрах гроза от нас получается.
Милена кивнула с умным видом, будто что поняла. Они тронулись дальше, до садика осталось всего ничего – три минуты хода. Но неожиданно молния ударила в соседний столб.
Не было грохота, ослепляющей вспышки. Просто холодный металлический треск, как на уроках физики во время опытов между шарами. От рядом стоящего здания откололся балкон и упал неподалеку. Лада отпрыгнула в сторону, на мгновение выпустив ладонь Милены из руки. В то же мгновение кто-то толкнул ее в спину. Девушка потеряла равновесие и упала. Раздался странный звук: похожее на гоготание гусей, только повыше тоном. Мелькнула неясная тень, Милена завизжала. Лада вскочила и успела лишь разглядеть, как сестренку уносит огромная серая птица. И тут хлынул дождь.
…Лада вынырнула из воспоминаний и с такой силой сжала кулаки, что ногти впились в ладонь. Но тут Мгла резко дернула головой и попыталась схватить птицу, стая тотчас же отлетела на безопасное расстояние.
– Это гуси-лебеди! – крикнул Посвист. – Неприятные твари, воруют детей.
По спине Лады пробежали мурашки: значит, она не ошиблась.
Через несколько часов под путниками показалась широкая дорога, по которой изредка проезжали телеги. Лес поредел, вдоль тракта пролегли поля. А вскоре Лада заметила проблеск. Лель подлетел поближе и указал:
– Смотри, там золотая маковка царского дворца. Почти добрались.
С каждым взмахом крыльев город приближался. Лада разглядела белокаменную стену, опоясывавшую столицу. Под крепостью текла река, по которой сновали корабли. Деревянные ладьи с белыми парусами казались легкокрылыми чайками. Ветер надувал их паруса, весла поднимались в воздух и дружно опускались в воду. Лада даже разглядела гребцов. В детстве у девушки была похожая игрушка – из набора деталей лего.
С высоты птичьего полета было видно, что город построен по подобию солнца. В середине – царский дворец, от него лучами расходились улицы. Вдоль них выстроились дома с двориками: ближе к дворцу побогаче; те, что возле стены, попроще. Около реки расположился рынок.
«Кстати, – промелькнула мысль, – надо бы заглянуть туда».
Вскоре к путникам подлетел сокол. Лада напряглась: с этой птицей тоже что-то было не так. Лишь всмотревшись, девушка поняла, это механическая игрушка: стальные лапы и клюв, искусственные глаза. Сокол внимательно разглядел их и исчез в вышине.
– Эту птицу Данила для царя смастерил, когда жил в Диви, – пояснил Яровит. – Сокол границы проверяет, служит Берендею.
Путники спешились задолго до городских ворот, и крылатые кони тут же умчались.
– Не волнуйся, – успокоил Яровит Ладу. – Они вернутся, когда позовем их. А сейчас пешочком пройдемся, чтобы не подстрелили ненароком. Время сейчас беспокойное.
Стражники сперва окликнули их с надзорной башни, лишь потом открыли ворота. Они почтительно поздоровались с Яровитом, Посвистом и Лелем, уважительно кивнули Ладе. Видимо, рассудили, что попутчица богов – тоже важная особа. Но вещи все же проверили, неодобрительно нахмурившись при виде оружия. Из сторожки тотчас же побежал мальчишка – предупредить царя о гостях. Лада шагала по улице в сопровождении стражи, соотнося увиденное с мысленным планом: путники зашли в город через северные врата. Восточные же ворота соприкасались с рынком и выходили к берегу реки. Наверное, переулок слева как раз и вел туда. Была бы Ладина воля, она первым делом отправилась именно на ярмарку – хотелось побродить вдоль прилавков, посмотреть, чем здесь торгуют. Наверняка, есть разные диковинки типа семимильных сапог и ковра-самолета. Но пока девушка любовалась городом.
В столице было поразительно, словно Лада попала в музей под открытым небом: деревянные дома построены из толстых брусьев и раскрашены яркими красками. Перед каждой избой разбит палисадник. Сейчас еще не время, растения только просыпаются, но летом здесь, наверное, глаз не оторвать от цветов. Ребятня носится наперегонки, запуская воздушных змеев, тут же прохаживаются лоточники с разнообразной снедью: пирогами, квасом. И петушиное многоголосье. На каждом дворе кочет старается перекричать соседских. Сообщают, похоже, что обедать пора, и Лада с ними согласна. Только весь уют перечеркивают отряды вооруженных воинов, при взгляде на них по позвоночнику пробегает холодок.
Неожиданно сзади послышалось громкое пыхтение, будто кто-то раздувал огромный самовар. Лада обернулась и посторонилась: по улице двигалась самоходная печь. На ней с важным видом восседал пацаненок лет семи в толстой фуфайке и таких же набитых ватой штанах. Из-под вязаной шапки во все стороны торчали волосы, так что казалось, что на голове у пацаненка ворона свила гнездо. Парнишка кричал зычным голосом, так не вязавшимся с субтильной внешностью:
– А кто хочет прокатиться на чудо-печи? Всего два пятака. Провезу с ветерком.
– Туристов ищет, из других сказочных царств, – пояснил Лель. – Местных этим уже не удивишь.
– До царского терема подбросишь? – окликнул пацаненка Посвист.
Печка со скрипом остановилась. Лада даже испугалась, что чудо-сооружение рассыплется. Парнишка зашевелил губами: видимо, мысленно подсчитывал, сколько запросить за услугу.
– Три пятака, – сообщил он. – Но возьму не всех, у меня посадочных мест мало.
Лель помог Ладе забраться наверх, затем залез сам, следом Посвист. Яровит кинул им свой мешок, а сам зашагал сзади вместе со стражниками. Те по-прежнему хранили мрачное молчание, и Ладе стало не по себе: почему их ведут под конвоем? Что-то случилось? Сидеть на печи было тепло, после бессонной ночи Лада раззевалась. Она откинула лоскутное одеяло и ощупала лежанку: не гладкая поверхность, а с небольшими бугорками, видимо, не разровняли как следует. Самодельная. Надо же. Ведь раньше в каждом доме сооружали печку, это сейчас везде батареи. Точнее, почти везде.
Двигалась печь неспешно, чем-то она напоминала трактор. Ладу и спутников слегка потряхивало. Пацаненок время от времени подкидывал одно или два полена, тогда чудо-сооружение прибавляло ход.
Незаметно от попутчиков Лада вытащила зеркало: все ли в порядке? А то вдруг нос запачкан, а она в таком виде во дворец явится? Или глаза вновь помрачнели? Все же волнительно. Но поверхность отразила идеальную Ладу: то ли она на самом деле так выглядит, то ли зеркало врет. Не разберешь. Лада с досадой убрала его в рюкзак.
– С ним лучше не связываться, – от Леля Ладины маневры не укрылись. – Он любое чучело красавицей изобразит.
– А для чего тогда это зеркало? – с досадой поинтересовалась девушка.
– Оно близких показывает, – сообщил Лель. – Как на фотографии. Только попроси.
Эх, не мог раньше сказать! Лада пригладила волосы и тут же наткнулась на цветок. Василек! Она сняла его с головы и протянула Лелю:
– Вместо венка.
Тот заткнул цветок за ухо и довольно улыбнулся:
– Думаю, мне идет.
Лада кивнула: да, Лель хорош собой. Не зря за ним девчонки в школе бегали. Высокий, стройный, с широкими плечами. Волосы светлые, а глаза цветом под стать василькам. Видный парень. Даже странно, что они с Посвистом братья: тот пониже и покрепче. Нос курносый в веснушках, волос толще и темнее, глаза серо-зеленые, похожие на дымчатое стекло. Но тоже симпатичный. И серьезный. Не как Лель, который часто чучелом притворяется. И вроде как они Ладины родственники, Лель что-то говорил об этом. Надо будет расспросить. Но потом: сейчас голова и так распухла от лишних знаний.
Царский двор находился за еще одной стеной, метрах пяти высотой. Ее охраняли строже: возле ворот стояли шестеро стражников, несколько находилось на стене. Путников пропустили не сразу: попросили сдать оружие. Яровит отстегнул топор и передал начальнику охраны, Лель и Посвист расстались с мечами. Внутри подворья, помимо дворца, располагалось несколько изб. Похоже, для прислуги. Тут же были разбиты огороды. Сбоку находился колодец. Лада заглянула в него: глубокий. Оттуда дыхнуло холодом. Наверное, сырую воду лучше не пить: сразу ангину подхватишь.
Верхняя часть дворца была деревянной, нижняя - белокаменной. Возникло ощущение, что здание состояло из нескольких кубиков конструктора, которые пристраивали друг к другу постепенно. Зеленые башенки различались формами, их макушки сверкали золотом. Окна тоже разнились: внизу были маленькие и узкие, наверху – большие, украшенные наличниками. Дворец казался красивой игрушкой, Лада бы не отказалась от такой в детстве. Интересно, понравится ли ей внутри?
Путников провели в покои, где их встретили слуги. Ладе и остальным предложили сперва отдохнуть с дороги. Мол, для долгожданных гостей уже затоплена баня. Ладе же хотелось одного: есть! Какой отдых, какая баня?! Если ее не покормят прямо сейчас, она кого-нибудь сожрет. И почему Берендей не спешит узнать о своей дочери и ее семье? Лада готовилась все рассказать, настраивалась, чтобы не сорваться… Но деваться было некуда. Девушка пошла за служанкой в женскую половину через крытые переходы. Стены и потолки были украшены узорами: цветы, диковинные животные. В глазах рябило от красок: багровой, малахитовой, золотой. Завораживающее зрелище. Жаль только, что большинство стен были задрапированы тканью.
Девушке повезло: в опочивальне, так звалась ее комната, стояла кружка с медовой водой и тарелка с пирожками. Лада съела сразу три, и от души отлегло: на сытый желудок жизнь выглядит привлекательнее. Девушка выглянула в окно: стражники неспешно прогуливались вдоль периметра дворца. Возле бокового входа слуги разгружали мешки с мукой, таскали кувшины, тут же суетились мальчишки в надежде, что им перепадет что-то вкусное. Дальнейший вид перекрывала стена. Зато Лада разглядела, что та была построена из огромных валунов. Удивительно: снаружи – красный кирпич, а здесь – камни.
Опочивальня, в которой разместили Ладу, была небольшая и невысокая: руку подними и дотянешься до потолка. Пахло деревом и смолой, которая янтарными каплями повисла на стенах. В углу находилась полукруглая печка, украшенная светло-желтой плиткой без рисунка. Вдоль одной стены стояла лавка, застеленная половиком, вдоль другой – кровать, рядом – сундук. Похоже, что девушке выделили комнату не для самых важных гостей. Ну и пусть. Зато тюфяки мягкие, когда садишься на кровать, аж проваливаешься в них.
После перекуса хотелось побыть в одиночестве. Чтобы никуда не идти, а лечь и смотреть в потолок, ни о чем не думая. Но служанка, приставленная к ней, повела девушку в мыльню – так она назвала баню. Снова переходы и буйство красок. Лада вертела головой, стараясь ничего не упустить из вида. Все-таки царский дворец – прекрасное место. Правда, жить среди такой пестроты трудно – от непривычки в глазах рябит. Интересно, что за художник украсил дворец такими удивительными рисунками?
Мыльня была чем-то средним между обычной и турецкой баней. Деревянные полки, ковшики из липы, деревянные шайки, стянутые железом, и круглый бассейн, чьи бортики были украшены серо-голубой мозаикой. Ладе пришлось прогнать служанку, которая решила помочь ей раздеться. Вот еще, она как-нибудь сама справится! И помыться тоже в состоянии. Лада налила в шайки воду нужной температуры. Достала из таза размоченный березовый веник и несколько раз хлестнула по ногам. Ух, горячо! Все-таки прикольно иногда помыться в бане, а не в обычной ванне. Тем более, когда самому не надо воду сюда таскать и дрова рубить. Красота!
К царю ее позвали только ближе к вечеру, Лада даже успела вздремнуть. После бессонной ночи это оказалось кстати. Она как легла на кровать, так сразу и провалилась в сон. Только глаза успела закрыть. На счастье, ничего не приснилось – похоже, мозг устал от всего. Девушка надела длинное платье из тонкого льна светло-бежевого оттенка с белыми кружевами. Служанка расчесала волосы золотым гребешком, и Лада с удивлением увидела, как они удлиняются. Вот это чудо! Ладе никогда не хватало терпения отрастить волосы: постоянно в глаза лезут и путаются. А так, раз, захотела – ходишь русалкой, надоело – пошла в парикмахерскую и состригла. Полезная вещичка!
Служанка заплела Ладины волосы в косу и отвела к остальным. Девушка захватила с собой рюкзак на всякий случай. Она очень волновалась, настолько, что даже подташнивало. Как примет ее царь? Не начнет ли кричать, обвинять? И что тогда ей сказать в ответ? Когда Лада вошла в столовую, все уже собрались. Царь Берендей восседал во главе стола на стуле, обитом красной материей. По правую руку от него находился Яровит, по левую – Посвист. Рядом с братом – Лель. Сокол потерял всякое сходство с живой птицей и лежал на сундуке – обычная механическая игрушка. Лада растерялась: может, ей надо сделать книксен, так всегда приветствую королевских особ в исторических фильмах? Или поклониться в пояс? Как здесь принято? Жаль, не спросила служанку.
Лада не знала, как поступить, поэтому застыла, уставившись на царя, тот был одет по-военному – в кольчугу. Он не походил на Любаву: волосы и борода цвета соли с перцем из-за седины в темных волосах. Глаза карие, так и сверкают. Похоже, недоволен чем-то. Лада лишь надеялась, что не ею.
– Вы мне обещали, что Любава вернется! – прогремел Берендей. – А в результате притащились с девчонкой, а моя дочь с семьей погибла!
Ладина надежда не оправдалась. Приемный дедушка гневался. И тоже, похоже, считал Ладу виновной во всех бедах.
– Мы не успели, – пояснил Посвист, – я уже говорил. И Любава отказывалась возвращаться. И никто не ожидал, что нави прорвутся в Явь!
Судя по его недовольному виду, разговор длился давно, раз даже Посвист с трудом сдерживался.
Лада без спроса села за стол, подальше от царя, и стала рассматривать комнату. Очень красивое помещение: пол гладкий, дощечка к дощечке. На стенах нарисованы диковинные птицы, на потолке изображены небесные светила: солнце, месяц и звезды. Лада переводила глаза с одного рисунка на другой, стараясь не пересечься взглядом ни с кем. Потому что хотелось плакать. От жалости к себе, от одиночества и тоски. Да, ей семнадцать лет, но Лада так привыкла быть маминой и папиной дочкой, старшей сестрой. А теперь она сама по себе, как растение, лишенное корней. И груз вины давит, будто непосильная ноша.
Неожиданно царь успокоился.
– Это же Любавино украшение? – Берендей указал на серебряный браслет.
Лада кивнула:
– Да, мамино.
Она начала снимать браслет – Любава не была ее матерью. Наверное, носить украшение Лада не в праве, и надо вернуть его царю как память о дочери. Но Берендей глубоко вздохнул:
– Ящерка у нас переходила от матери к старшей дочери. Досталось от змеебогов. Храни у себя: Любава считала тебя дочерью.
Он помолчал некоторое время и добавил:
– Я тебя никогда не любил. Из-за тебя Любава с Даниилом отправились в мир людей, заплатив за переход своими дарами. Даниил перестал быть мастером. А Любава… – царь молчал мгновение. – Дочь была великой художницей. Она оформила многие палаты во дворце.
Ладу точно молнией шарахнуло. Вот как! Ее мама нарисовала все эти потрясающие картинки, которыми Лада любовалась весь день. Наверное, родителям было тяжело примириться с утратой талантов. В этом тоже ее вина. А Берендей продолжал:
– У меня никого не осталось. Пусть не по крови, но все же ты мне внучка. Не та мать, которая родила, а та, которая воспитала. Так что ты, Лада, моя наследница. И дворец – твой дом.
По лицу Яровита было заметно, что он хотел возразить царю по поводу матери, но удержался. Лишь желваки заходили. Лада только обрадовалась, что царь признал ее, как Берендей произнес:
– Помочь – помогу. Только самому мне нет причин в ваши разборки встревать. За дочь мстить не буду – с богами я не справлюсь, а людей погублю. У меня и так проблемы. Посвист хотел что-то сказать, но Берендей перебил:
– Темно-боги, светло-боги – мне все едино. Лишь бы в мои дела не лезли. Мне бы самому кто пособил.
Его правая рука непроизвольно сжалась в кулак, будто царь едва сдерживался.
Ладе показалось, что ее окатили холодной водой. Хорош дедушка! Наверное, спасибо ему надо сказать, что на улицу не выгнал и помочь согласился. Не такой прием ожидала Лада. Неужели ему все равно, что Любава погибла? Почему он может быть таким рассудительным?! Наверняка же у него и армия есть, и разные волшебные вещи. Ну и черт с ним! Сами справятся.
Все еще сердясь, Лада вспомнила о фотографии и достала ее из рюкзака, затем передала царю.
– Это вам. На память, – произнесла девушка.
Лицо Берендея окаменело, взгляд остановился. Ладе показалось, что царь едва сдерживается, чтобы не выдать чувства. Он аккуратно взял фотографию и провел по ней, словно погладил. И почему-то именно сейчас Лада не выдержала и разревелась. Слезы быстрыми ручьями побежали по щекам. А потом кто-то прижал ее к себе.
– Поплачь, внучка. Они были хорошими людьми. Не надо стесняться слез.
Лада кивнула: да, о таких близких можно только мечтать – ей очень повезло с родителями и сестрой. Жаль, что она их потеряла.
Лоб царя прорезали вертикальные морщины:
– Лада останется здесь. Нечего ее впутывать в свои войны с темно-богами.
– Не получится, – возразил Яровит. – На Ладу охотится навь – на ней черная метка. Богиня едва убежала от теней в Яви, но и здесь ее обнаружили.
Лада встрепенулась: как же так? На ней же оберег, который дал Яровит. Разве не обошлось? И почему ей ничего не сказали?
– Когда мы летели, – продолжал Яровит, – за нами следовала лишняя тень. Едва заметная, но Крун ее различил. Так что…
Он обернулся к Ладе:
– Извини, не помог мой талисман.
Яровит поведал Берендею обо всем. С каждым словом царь мрачнел все сильнее.
– Да-а-а, дела, – протянул он. – Не догадывался, что все настолько плохо. И не знаю, что посоветовать, чтобы снять навью метку. Сперва поразмыслить надо.
Берендей махнул рукой и крикнул:
– Эй, незнамо кто, видимо-невидимо, слышимо-неслышимо, мечи из печи караваи, калачи!
Волшебным образом на столе оказалась нарядная скатерть с тяжелыми кистями, расписанная изображениями красных птиц. Поверх нее появились блюда с различной едой, и от запахов у Лады заныл живот: несмотря на горе, есть хотелось. А чудеса продолжались: тарелка, стоящая перед девушкой, наполнилась сама по себе. Картошка, тушенная с мясом, сменилась пышными оладьями со сметаной. Затем последовали пироги с рыбой и чай. Лада быстро наелась: на сытый желудок все же полегче. Тем более, все так вкусно! Хотя, наверное, ей и кусок в рот не должен лезть – какая все же Лада бесчувственная: родители умерли, а она еде радуется. И от этого щеки обожгло жаром.
Глава седьмая. Волшебная карта
Больше о важном в тот вечер не говорили, царь обещал подумать до утра. Берендей завел с Яровитом скучный разговор о погоде, которая совсем испортилась. Хотя, по мнению Лады, здесь была благодать, не то что в обычном мире, где зима решила задержаться. Начало мая, а снег нет-нет, да выпадет. Посвист резался с Лелем в карты, на которых вместо привычных королей, дам и валетов были изображены неизвестные Ладе боги. Но разглядеть их не удалось: братья были слишком увлечены игрой.
В общем, обычный вечер не очень интересных друг другу людей. Словно и не погибли одни, и жизнь других не висит на волоске. Будто нави не охотятся за Ладой, а темно-боги не готовы развязать войну за правом владеть миром. Все заняты собой и лишь поддерживают видимость общения с другими. Так что Ладе пришлось скучать, пока ее не проводили обратно в опочивальню.
Девушка долго лежала без сна: слишком много мыслей. О родителях, Берендее, о новых знакомых, волшебных конях, о навьем знаке, который едва виден, о мраке, проступающем сквозь ее глаза. Она достала зеркальце и попросила показать семью. Как же она по ним соскучилась! И тоска эта глухая и безнадежная – не будет долгожданной встречи после долгой разлуки. Изображение больше напоминало живые фотографии, как в «Гарри Поттере». Мама улыбалась, папа шевелил губами, будто что-то рассказывал, а Милена показывала язык. Любимые лица добавили переживаний и прогнали сон.
Значит, ее преследуют и в этом царстве? И стоило тогда перебираться сюда? Могла бы остаться в родном мире. Там все привычное, и друзья есть. Но если верить Посвисту, то и друзьям угрожала опасность. А здесь настолько одиноко и страшно, что хочется постоянно плакать. Хорошо, Милена не видит, а то бы задразнила: «Рева-корова!» Хотя сестра теперь никогда не произнесет этих слов. Ладе было трудно держать лицо, она чувствовала себя слабой и беззащитной. Полночи девушка провела без сна, и утром проснулась совершенно разбитой.
Что интересно, волосы снова стали прежней длины – чудо оказалось однодневным. Вчерашняя служанка помогла одеться в длинное оранжевое платье с зеленым узором и сопроводила в царский кабинет. Там уже собрался небольшой совет: царь, Яровит и Посвист с Лелем. Комната была обшита досками из темного дерева, на полу лежал синий ковер с толстым ворсом. На коричневом овальном столе была разложена карта. Но Ладу первым делом заинтересовали пироги, стоящие на отдельном столе. Она цапнула кусок с брусникой и отпила чай. Жаль, что мама редко пироги пекла, до чего же они вкусные. Она прошептала незнамо кому: «Спасибо». И тут же ощутила прикосновение: невидимка погладил ее по голове.
Лада подошла к остальным: мужчины внимательно разглядывали карту Диви. Девушка прислушалась к разговору, и кое-что стало понятно. Где-то на севере был отмечен остров Буян. Название вроде известное из сказок Пушкина, но ничего конкретного об острове Лада не помнила. Берендеево царство занимало собой центр карты. На северо-востоке было указано Тридевятое царство, на востоке – земли царя Гороха. Лада слышала в каком-то мультике выражение: «При царе Горохе». Мол, когда-то давным-давно. А оказывается, этот царь реально существует. То есть не реально, а в Диви, но все равно.
Заштрихованная территория обозначала ничейные земли. Туда, как поняла девушка, лучше не соваться. А красными крестами пометили места переходов. Они были одинарными, двойными и тройными.
– Одинарный – между миром Диви и человеческим, двойной соединяет с Правью, а тройной ведет в Навь, – пояснил Яровит. – Только эти два перехода находятся на острове Буяне – центре мира. А одинарные раскиданы везде.
Если приглядеться, то возле крестиков всплывали надписи: они указывали место, где окажешься в другом мире после перемещения.
Лада рассмотрела на карте три разноцветных кольца: они были изображены на северо-западе карты: рыжее в светло-сером, а светло-серое в желтом, как матрешки. А потом карта словно ожила, кольца запульсировали, изображение обрело объемность. Лада молча наблюдала, как на острове Буяне вырастает дерево с разноцветными листьями: зеленые соседствовали с красными, желтыми и побуревшими. Рядом с деревом возник настолько белый камень, что девушке показалось, будто ее ослепили зеркалом. На бумаге проступили деревни, леса, протянулись серыми нитями дороги. Казалось, скоро можно будет различить людей. Блеснула вода, повеяло прохладой, красные кресты потекли кровавыми ручьями, а затем точно тень пронеслась над картой, и все исчезло. Девушка отпрянула от стола.
– Это Медное, Серебряное и Золотое царство, – продолжил Берендей как ни в чем не бывало. – Но вход туда закрыт.
– Их захватили темные боги, – добавил Яровит: – Морок, Мара и Чернобог. Поэтому путь в царства нам заказан.
– Может, нам и не надо туда? – предположила Лада. – Кстати, у меня метка пропала.
Она произнесла это как бы между прочим, а сама внутренне сжалась: что ей сейчас скажут?
Лель и Посвист быстро переглянулись, и Ладе стало не по себе: возникло ощущение, что от нее скрывают правду.
– Дело в том, – начал Яровит, – что метка не пропадает бесследно. Я уже говорил. Она уходит внутрь.
Лада разозлилась: да что он ее пугает?! Мало ли что говорил! Она чувствует себя прекрасно! И не хочет больше думать об опасности. Нет метки, значит, все хорошо! Лада зажала уши:
– Хватит с меня!
Никуда она больше не пойдет, а останется во дворце! Лада не героиня из древних мифов, она обычная девушка. «Заурядная серая мышка», – как обозвал ее Лель. Ну и что! Зато у прежней Лады была спокойная жизнь и любящая семья.
Лель схватил ее за руки:
– Посмотри на меня.
Девушка затрясла головой: пусть он от нее отстанет! Ладе хотелось пнуть парня, чтобы тот понял, как ей сейчас плохо. Но Лель не унимался:
– Просто посмотри на меня.
Ладе пришлось взглянуть, иначе не отпустит. И тут же девушка ощутила, что успокаивается, ярость куда-то исчезла. В последние дни она очень непонятно себя ведет: то плачет, то злится. Хотя ничего странного – это защитная реакция организма. Да еще метка сказывается. Яровит усадил ее на стул и пододвинул блюдо с пирогами. Похоже, все уже в курсе, что еда действует на Ладу благотворно. Девушка покорно взяла пирожок.
Нарушил молчание Берендей:
– Чудище Поганое рать собирает. Об этом давно слухи ходили, но карта только недавно показала.
Царь ткнул в низ рисунка, там были изображены красные стрелы, устремленные вверх.
– Горох на послания не отвечает, думает за горами своими отсидеться. Так что у меня каждый воин на счету.
Он рубанул воздух рукой:
– Даже не знаю, как людям сказать. Надежды на победу мало, там войско огромное, а нам придется ополчение созывать. За что такое наказание?
– Это не наказание, – ответил Яровит, – это Чернобог свою жатву собрать хочет, усилиться за счет войны. Потому нам и надо победить темно-богов. Главное, чтобы остановить метку и сохранить жизнь Ладе. Знать бы, кто ее отец…
Лада не выдержала: почему они обсуждают ее, словно она находится в другом месте, а не рядом?
– А светлый бог не мог быть моим отцом? – спросила девушка.
Ответил Посвист:
– Теоретически. Если это был Род – из тех богов, которые совмещали обе стороны. Но Род давно вернулся в Пра-океан.
Лада не сдавалась:
– А просто светлый бог? Без совмещения?
– Нет, – ответил Яровит. – Светло-боги не могут влиять на навь, как это сделала ты при переходе сюда.
Лада не согласилась:
– Или навь сама отпустила меня! Ведь ей нужно было лишь оставить на мне знак. И, возможно, не чтобы убить, а чтобы следить!
Яровит потер лоб: Лада тоже так делала, когда надо было хорошенько подумать.
– По любому, от метки надо избавиться, – ответил Лель. – Ты нам мертвая не пригодишься, да и со встроенным передатчиком для навей – тоже.
Ладе взгрустнулось: все оценивают ее с точки зрения собственной выгоды: чтобы сохранить равновесие, чтобы победить темно-богов, чтобы Берендей не так сильно страдал от потери дочери. А если бы Лада была не нужна, все бы просто наплевали на нее. Но раз надеяться не на кого, Лада сама позаботится о себе. А пока ей надо кое-что понять.
– Значит, мы родственники? – спросила Лада. – Вы сами так говорили.
Лель рассмеялся:
– Точно! Дошло, наконец! Твоя мама Жива и наша с Посвистом мать Макошь – родные сестры: Жива давала жизнь, Макошь ее отмеряла.
– Понятно, – выдохнула Лада, хоть с Лелем и Посвистом разобралась. – А отец ваш кто?
Блокнот пополнился схемой: девушка изобразила в нем Живу и Макошь. Рядом с Живой вновь возник знак вопроса – Ладин отец неизвестен, ниже девушка написала собственное имя. Теперь осталось добавить двоюродных братцев.
Интересно, а можно вернуть жизни ее родителям? Звучит бредово, но… Ведь и в сказках убитого героя часто воскрешали. Верный волк ловил вороненка и заставлял ворона принести живой и мертвой воды. Сначала омывали тело мертвой водой, чтобы исчезли раны. А затем – живой, и человек поднимался, как ни в чем не бывало. Только почему все об этом молчат, и Берендей тоже? Но ничего, Лада об этом еще спросит у Круна – похоже, ворон к ней хорошо относится и правду скрывать не станет. А пока девушка на полях записала: живая и мертвая вода.
– У нас разные отцы, – ответил Посвист. – Мой – Стрибог, бог всех ветров, у Леля – Перун, бог грозы. Он был верховным богом после Рода.
Да-а, у богов было не менее запутанно, чем у иных людей. Генеалогическое древо вышло ветвистое. Но хорошо, что записала, иначе бы точно все забыла.
– Причем я – старший, а он – младший, – поддел Леля Посвист.
Лада нахмурилась:
– Подождите! Но в школе же наоборот было!
– Ну могу же я хоть раз в жизни побыть старшим! – притворно возмутился Лель. – Так хотелось братом покомандовать.
И все рассмеялись.
Только Ладе было не до смеха, она многое не понимала.
– А Род – это кто? – спросила Лада.
– Первый из богов, он вышел из Пра-океана, – поведал Посвист.
– Подожди! – осадила его Лада. – Я сейчас совсем запутаюсь. Пра-океан – это что?
– Разумная материя. Оттуда появился первый бог, туда возвращаемся все мы. Род создал остальных богов и поделил их на темных и светлых. Он сотворил землю и небо, первых людей и вдохнул в них душу – взял ее частицу из Пра-океана.
Лада хотела продолжить расспросы, но Берендей постучал карандашом:
– Теперь о деле. Надо найти того, кто подскажет, что делать с меткой, и какие существуют способы исцеления.
– К Бабе Яге ее отвезти? – спросил Посвист, голос выдал его напряжение.
– Или искупать ее в трех котлах? – предложил Лель. – С кипяченой водой, студеной и с чем-то еще.
Лада от возмущения едва не завопила: они ее угробить хотят?!
– Не сразу, – ответил Берендей. – Лучше сначала с Оракулом посоветоваться.
Девушка подняла голову, оторвавшись от созерцания карты. Все смотрели на Ладу так, словно размышляли, каким способом сподручнее ее убить. Да уж, добрые боги, светлые. И похоже, что Баба Яга – это крайнее средство, на случай неудачи. Даже страшно представить, что ее там ожидает.
– Оракул находится на ничейных территориях. К нему лучше добираться через мир людей, – подытожил Яровит. – Это не так опасно. Тем более, если получится отцепиться от навей.
Лада встрепенулась: может удастся с друзьями повидаться? Или хотя бы позвонить? Передать, что все у нее в порядке. Девушка постаралась скрыть радость: а то вдруг передумают?
Глава восьмая. Прощание с Берендеем
Историк был помешан на славянской истории. А вот Лада относилась к предмету равнодушно – исторические даты вечно путались, словно провода наушников. Да и читать про сражения – тоже малоинтересно. Зато на истории можно потрепаться с Настей или посидеть в интернете, достаточно было подкинуть историку тему для обсуждения. Вот и на одном из последних уроков историк, получивший прозвище Гусек за выпяченные губы, резко свернул на злободневную тему.
– Тут вышел фильм, – начал Гусек про недавний бестселлер. – Видели, наверное. Из него можно почерпнуть, что до христианства народ русский ходил в грязи и ел гнилое мясо. Все русские персонажи одеты как с помойки Мордора!
Народ в классе оживился: историк сел на своего любимого конька.
– А ворота! Которые берсерк валит голыми руками! – гневался Гусек. – Двери столицы государства! Кто видел Магдебургские врата, которые наши уперли из Сигтуны, тот имеет представление о дверцах того времени.
Магдебурские врата Лада смутно помнила – они вроде были установлены в каком-то новгородском храме, сделаны из бронзы и украшены рельефными изображениями.
– Участие новгородцев в походе – спорный вопрос, – возразил Курнов с первой парты.
Лада обрадовалась: все, сейчас Гусек начнет протестовать, бегать возле доски, всплескивать руками и спрашивать никого не станет.
Так и вышло. Историк рассказывал, что русичи, по данным современников, были красивыми людьми, одевались ярко и заметно. А мужчины даже окрашивали бороды в каштановый цвет. Потом обсуждение переключилось на мифологию.
– Нет никаких реальных данных! – горячился Курнов. Он был призером всероссийской олимпиады по истории, поэтому часто спорил с Гуськом. – Никаких! Есть упоминания некоторых богов в летописях – и всё. Ни полного пантеона, ни кто чем ведал, ни деления по регионам – ничего.
– А что могло остаться? – возражал историк. – Христианство старательно уничтожило все капища, все изображения старых богов. Да и дерево не вечный материал, все сгнило. Эх… Только из сказок и можем догадываться, что было на самом деле. Да и по аналогии с мифологией соседних стран.
Гусек мечтательно посмотрел на потолок, словно ему открылось там неведомое знание.
– Мировое дерево, – произнес он, – ось, символ, присутствующий в мифологии у многих народов и древних славян. Корни – подземное царство, крона – мир богов, а ствол – земное пространство. Какая стройная легенда – это же надо иметь такое воображение, чтобы придумать. И чтобы на века сохранилось. Навь, Правь и Явь. Да, письменных источников о древе не сохранилось, но есть песни, загадки…
Историк вдохнул побольше воздуха, намереваясь разразиться длинной тирадой, но грянул звонок. Лада с облегчением встала: кому интересно слушать про это? Да и неизвестно, было ли так на самом деле или нет? Она почти вышла из класса, как ее окликнул Гусек:
– Берендеева, а ты в курсе, что Лада – имя славянской богини?
Девушка пожала плечами, мама всегда говорила, что Лада – обращение к любимой в Диви.
…Жаль, что Лада не очень прислушивалась к Гуську, сейчас бы эти сведения пригодились – в голове бы не царил хаос. А так сведения были отрывистыми – вспомнить все не получалось. После совещания начались сборы, Лада не ожидала такой быстроты, хотя и понимала, чем вызвана спешка. Берендей сообщил, что подобные метки, как он узнал, действуют быстро – убивают своего владельца за неделю. Вот и весь срок, отмеренный Ладе. Только верить в это не хочется! В детстве, казалось, время тянется до бесконечности. Пока дождешься Нового года или дня рождения, целая вечность проходит. А теперь время ускорилось, словно поезд, набравший ход. А папа говорил, что у взрослых оно несется с мельканием карусели: год за годом.
Интересно, как Лада будет ощущать приближающийся день смерти? Звуком шуршащего песка, неумолимо отсчитывающего мгновения в песочных часах? Или ритмичным тиканьем ходиков? Или визгом тормозов несущегося автомобиля, готового снести все на своем пути? Девушка выдохнула: целое мгновение она разучилась дышать, словно этот миг уже наступил.
Сборы проводились без нее, да Ладе и нечего было брать: вся одежда на ней, в рюкзаке лишь запасные носки да белье. Служанка принесла пару домотканых штанов да три рубашки про запас, но в таком не походишь – эта одежда для ролевиков хороша, а обычные люди подобное не носят. Будут на Ладу пальцем показывать, да у виска многозначительно крутить. Хотя… В Диви же все в подобном ходят, так что и Ладе сойдет. Девушка решительно нацепила на себя льняные портки и завязала их на талии и щиколотках. Поверх надела рубаху, та оказалась длиной до середины голени, сбоку разрезы до бедер – при ходьбе удобно. Нежно-голубого цвета с синим узором у горловины. Лада подпоясалась оранжевым поясом, сплетенном из тонких полос кожи, и обула такого же цвета короткие сапоги. Удобно и красиво.
Эх, жаль, на рынок так и не выбрались, хотелось посмотреть на волшебную ярмарку. На гусли-самогуды, сапоги-скороходы, и что еще есть в сказочном арсенале? Даже обидно, что Лада ничего не увидела.
Папу как-то послали в служебную командировку в Германию на три дня. Лада, когда отец вернулся, пристала с вопросами: что видел, куда ездил? Но папа ответил, что, кроме аэропорта и завода, куда его отвезли, ничего не рассмотрел. Вот и у нее так же: попала в другой мир, а ощущение, что смотрела на него из окна быстро несущегося экспресса. Хотя… Волшебные кони, гуси-лебеди, царский дворец – есть, о чем рассказать.
В опочивальню заглянул Лель.
– Готова? – поинтересовался он.
Лада кивнула.
– Гребень возьми, – посоветовал он.
– А разве можно? – Лада растерялась: все же золотая вещь.
– Конечно! – ответил Лель. – Этого добра полно в каждом доме. Есть такие, после которых волосы в локоны закручиваются или в прическу укладываются. Я как-то пошутил над Посвистом…
Поведать о проделке Лель не успел: в дверях нарисовался брат.
– Бегом к выходу! – скомандовал он.
Лада едва поспевала за братьями. Части дворца находились на расстоянии друг от друга, а все эти переходы построены были для того, чтобы не топать под открытым небом. Удобно, но долго. Путники собрались возле черного выхода. Видимо, именно здесь разгружались телеги, которые Лада вчера видела. Но сегодня никого не было. Все оделись по-походному: высокие кожаные сапоги, плотные брюки, рубашки навыпуск, подпоясанные кожаным ремнем. У Яровита на боку висел боевой топор, у ребят – мечи. Лишь Лада была без оружия. Да и зачем ей? У нее один способ спасения: закричать и убежать подальше от опасности.
Берендей держал в руках нож.
– По одному, – сказал царь.
Каждый протянул ему руку. Берендей уколол ножом указательный палец сначала Яровита, затем Леля с Посвистом. Последней была Лада. Недоумевая, девушка протянула руку: зачем это нужно? Но когда капли крови упали на пол, Берендей начал шептать:
– Кровь-руда, отзовись,
Малой каплей пролись.
Как за речкой-рекой вставали три девицы: одна заря-заряница, красная девица. Вторая – полуденный день, а третья – ясная ночка. Вели девицы хоровод, вели звездам счет. И говорили заветные слова: «Ты, ясная звездочка, дай силу, чтобы затворить кровь-руду в человеке. Чтобы кровь-руда на себя чужой взгляд взяла. Отвела от человека зверя лютого, недруга лихого, тень злую. Пусть идут они за кровью-рудой и не тронут человека. Слово наше крепко, намерения чисты, а воля сильна. Что сказали, то и сбудется.
Ладе чудилось, что воздух вокруг гудит, становится плотным, электризуется. Волосы поднялись в воздух, как змеи Медузы Горгоны. Слова Берендея обволакивали, проникали в уши, вытесняли мысли из головы. Все плыло перед глазами, казалось, что мир раздвоился, и уже рядом с Лелем стоит его двойник. И Яровит с Посвистом обзавелись клонами, и сама Лада. Но тут Берендей замолчал, и воздействие заговора прошло. Лада очнулась и поняла, что на самом деле видит собственную копию.
Берендей кивнул на прощание головой и пошел прочь. Двойники развернулись и отправились за царем к центральному выходу.
– Что это? – спросила девушка.
– Магия крови, – пояснил Яровит. – В Берендеевом роду ею владеют все. Теперь навь за кровяниками отправится, на некоторое время потеряет нас из вида. Но на всякий случай…
Он натянул на голову Лады шапку.
– А это что? – удивилась та.
– Шапка-невидимка, – ответил Посвист. – От нави не помогает, но от людей прячет. Лучше подстраховаться.
– Мы не знаем, есть ли у темно-богов пособники среди людей, – добавил Яровит. – На меня с ребятами наведены чары – все увидят в нас ремесленника с подмастерьями.
Он распахнул дверь и быстрым шагом направился к крепостным дверям. Лада натянула шапку. Ощущения были странные: словно она смотрит на мир через окно, залитое дождем – очертания предметов расплывались. Ладе очень хотелось посмотреть в зеркало: ее на самом деле не видно? Или, если приглядеться, можно различить очертания?
Посвист велел дать руку, чтобы девушка не потерялась. Похоже, шапка-невидимка действовала. Посвист схватил ее за запястье, и Ладе пришлось едва не бежать, она с трудом успевала за ним. Стражники пропустили их без лишних вопросов. Яровит пошел по боковой улице, здесь было мало народа. Лишь двое мальчишек носились по деревянной мостовой, играя в догонялки. Ладу уколола зависть: хотела бы и она не мчаться неизвестно куда, а вот так беззаботно проводить время. Но теперь это осталось в далеком прошлом. И неясно, наступит ли будущее.
С улицы свернули в переулок, с него – на центральную улицу, которая вела к городским воротам. Там их вновь беспрепятственно пропустили, и путники очутились рядом с ярмаркой. На Ладу обрушился гвалт голосов, мешанина запахов и красок. Ветер доносил аромат свежих пирогов и жареного мяса, к ним примешивался медовый и пряничный дух. В глазах рябило от обилия красного, желтого, синего, зеленого, фиолетового, золотого. Доносились обрывки слов: «Кому шали, платки, скатерти!», «А вот сапоги: крепкие, вечные!», «Свежее молоко!». Возле прилавков толпились люди. С опозданием Лада вспомнила, что сегодня суббота. Наверное, и в сказочном мире люди в этот день отдыхают и ходят на рынок за покупками.
Яровит свернул влево и повел остальных вдоль ярмарки. Лада взглядом проводила прилавки: почему-то остро захотелось пряника. С чаем. Чтобы не спеша сидеть за столом на солнечной террасе и пить чай, налив кипяток из пузатого самовара, который до этого растопили щепками и еловыми шишками. А в заварку чтобы добавили листья малины, черной смородины и земляники, щедрой рукой насыпали туда же ягод. Так было, когда Лада гостила на даче у Насти, и тогда ей все это очень понравилось.
В принципе, в шапке-невидимке удобно было воровать. Захотел и взял без спроса, что пожелаешь. Тот же пряник. Только станет ли украденная вещь также невидимой? Или будет висеть в воздухе, выдавая вора? Девушка задумалась: одежда сама по себе по городу не расхаживает, значит, пряник тоже исчезнет. Хм, прикольная штука. Но может, в сказочном мире есть устройства для обнаружения шапок-невидимок? Наверняка же знают про эту возможность.
Путь привел к деревянной ладье, Лада видела такие по телевизору. На Ладин взгляд, всего лишь большая лодка с двумя светло-серыми парусами. Спереди ладья была украшена драконьей головой на длинной шее и выкрашена в кирпичный цвет. С борта спускалась широкая доска, по которой сновали грузчики – они что-то перетаскивали в тюках и бочках.
– Нам сюда, – сообщил Яровит. – Лада, шапку не снимай. Никто не должен тебя обнаружить.
Бог воинов взбежал на палубу, остальные остались ждать. Ладу одолели сомнения: как же она поплывет на корабле? Не похоже, чтобы здесь были каюты. А в суматохе на нее легко наступят или толкнут. Не спрячешься. Да и с туалетом как? Она долго терпеть не сможет: все-таки обычный человек, а не бестелесный призрак.
– А сколько нам плыть? – прошептала Лада.
– Часов пять, – ответил Посвист. – До перехода.
Лада выдохнула: тогда ничего.
Показался Яровит, он приглашающе махнул рукой. Лада следом за братьями поднялась на палубу. Не очень широкая – размером с комнату, оставлен небольшой проход от носа к корме. Все остальное заставлено товаром. Возле кормы натянут навес: туда Яровит и повел остальных. Лада забралась под навес и села на скамью. Рядом стоял деревянный кругляш – вместо стола. Все было намертво прикручено к палубе – и не сдвинешь. Путники с трудом разместились – места не хватало.
– Отплываем, – сказал Яровит. – Ветер попутный, так что скоро доберемся.
Ладе хотелось на палубу: здесь было слишком тесно и ничего не видно.
– Пошли на борт? – неожиданно предложил Посвист.
– Только шапку поглубже натяни, а не то сдует, – посоветовал Лель.
– Я обеими руками держать буду, – обрадовалась Лада, пожалев, что у шапки нет веревочек, чтобы завязать под подбородком.
Яровит остался под тентом, сообщив, что подремлет. Лель вышел первым, за ним – Лада, замыкал Посвист.
Лада раньше почему-то считала, что древние корабли передвигаются с помощью гребцов и весел. А паруса – так, вспомогательно. Но ладья оттолкнулась от берега, гребцы вывели ее из порта, а затем Посвист подул, и ветер наполнил паруса. Гребцы подняли весла, они были без надобности.
– Слушай, – обратилась Лада к богу ветра. – Тебе плохо не станет, как тогда, когда навей отгонял?
– Нет, – ответил тот. – Это в Яви чудеса почти невозможны. Только Перун, наверное, бы смог. Да Кощей… В Диви с этим проще. Ты, кстати, не задумывалась, почему весна задерживается?
Лада пожала плечами. Может, полюса смещаются? Или промышленные выбросы виноваты? А кто-то говорит, что из-за климатических войн.
– Люди чаще разводятся, – подхватил Лель, – много несчастных среди них. Стали злее, грубее, равнодушнее.
– Да, - согласился Посвист, – это постарались темно-боги. Из-за того, что преимущество на их стороне.
– Нам очень нужна твоя помощь, – обратился к Ладе Лель.
Девушке стало смешно: Лель говорит с ней, а смотрит вбок, потому что не видит. Она кивнула, а потом сообразила: этот жест Лель тоже не разглядит.
– Я согласна, – ответила Лада. – Только… Я же не знаю, подскажет ли Оракул, как избавиться от метки.
Лель с Посвистом переглянулись.
– Мы будем искать способы, – произнес Посвист. – И обязательно найдем средство, чтобы спасти тебя.
На душе потеплело: Лада не одна. И хотя рано говорить о дружбе, но что-то наметилось между нею и попутчиками: военное братство. Когда за своих стоишь горой даже тогда, когда они неправы. Потом можно настучать по ушам, а в драке бьешься, как за себя самого. И знаешь, что твоя спина всегда прикрыта. А в походе с тобой разделят последнюю корку хлеба, вытрут сопли и слезы, дадут пендаль в нужном направлении. В общем, отношения как между старшими братьями и младшей сестренкой.
Над высоким обрывом проплыла каменная стена. За ее поверхностью город был скрыт от глаз. Лишь вдалеке блеснула маковка царского дворца. Там остался Берендей. Человек, потерявший дочь, зятя и внучку. И который нашел в себе силы не ввязываться в битву с темно-богами. Или смалодушничал. А в том, что война будет, Лада не сомневалась: иначе для чего они выступили в поход? А Берендей отказался. Наверное, он прав – у него своя война на пороге, не менее страшная. Плохо, что они порознь – так бы боги помогли царю, а он бы им. А приходится каждому идти своей дорогой, и неизвестно, у кого она более страшная.
Глава девятая. Путешествие по реке
Под навес Лада спустилась лишь раз – перекусить с попутчиками. Пока ладья плыла вниз по реке, девушка не уходила с палубы. Ей хотелось впитать запахи, звуки, цвета. Насладиться видом цветущих лугов, пестрых от обилия голубого и желтого. Отвлечься от грустных мыслей.
– Почему мы не полетели на волшебных конях? – спросила она Посвиста.
– На них отправились наши кровяники, чтобы увести навей как можно дальше, – пояснил тот.
– И коней всего три раза призвать можно, – добавил Лель. – Сказочное правило. Ну если только не захотят служить по собственной воле. Но я про это ни разу не слышал: обычно у них одно желание – сожрать бывшего хозяина. А два раза мы уже использовали.
Лада задумалась: видимо не зря число три считалось знаковым. Три царства: Медное, Серебряное и Золотое. Три царских сына. Три предупреждения: «На первый и второй раз я тебя отпущу, а на третий – не взыщи». Три испытания. Интересно, может, и ее коснется: три подвига Лады. И после этого Лада получит… А что она получит? Кроме мимолетного проявления силы ничего в ней не изменилось. Ну волосы только подросли, после того как она расчесалась гребнем. Хотя…
Лада собралась с духом:
– Слушайте, здесь же есть живая и мертвая вода?
Девушка постаралась, чтобы вопрос прозвучал небрежно.
– Ну-у, – протянул Лель.
– Ведь в сказках же с их помощью оживляли умерших, – продолжила Лада. – Это правда?
Воцарилась тишина.
– Так в сказках же, – с неожиданной тоской произнес Посвист. – В человеческом мире не действует.
Горло девушки перехватил спазм. Она не могла вымолвить ни слова. Пришедшая в голову идея обернулась пшиком.
– И доступа нет, – объяснил Лель. – Мертвая вода находится в Медном царстве, а живая – в Серебряном. Там теперь темно-боги.
– А вообще это возможно? – голос дрогнул.
– Если прошло не более трех дней, – ответил подошедший Яровит.
В этот момент ладья вздрогнула всем корпусом, словно налетела на преграду. Лада едва удержалась. Еще немного, и полетела бы в воду, никто бы не заметил. Хорошо, успела ухватиться за Леля. Дремавшие гребцы повскакали и бросились на нос корабля. Лада и остальные – за ними. Слышалась ругань, возмущенные крики. Лель растолкал гребцов и протащил Ладу вперед, девушка с любопытством вытянула шею.
Сначала ей показалось, что они каким-то чудом выскочили из воды на сушу – поверхность покрывал ковер из водорослей. Трава оплетала стены корабля, прочно удерживая. Рулевой яростно спорил с кем-то:
– Да месяц назад оброк платили. Забыл, что ли, старый хрыч?!
Лада прищурилась и увидела: посреди зеленой массы проступило лицо. Светло-серые глаза образовались из островков чистой воды, густые усы состояли из ряски, зубы – из белых кувшинок.
– Что это? – прошептала девушка.
– Не что, а кто, – поправил Лель так же шепотом. – Водяной, дань требует.
Существо что-то ответило, вода забулькала. Лада не разобрала ни слова, но рулевой, видимо, обладал способностью к непонятным языкам.
– Три куска шелка отдали! Скажешь, не было? – возмущался он.
По поверхности вновь разошлись круги.
Рулевой нахмурился:
– Как женился? Снова?! Когда только успел?
Он оборвал себя на полуслове.
– Тащи рулон ткани, – скомандовал он одному из гребцов. – под лавкой лежит. Водяной обещал за нее сотню нитей жемчуга отдать, так что не прогадаем.
В воздух поднялась водоросль, и на палубу упали бусы. В отличие от морского жемчуга, речной был мельче и не такой ровный. Но Ладе украшения понравились, она бы не отказалась от подобного. Рулевой кинул в воду тюк с тканью, и вскоре проход освободился.
Гребцы заняли места, чтобы сдвинуть ладью с места. Лада расслышала, как переговариваются двое.
– Не повезло девице – со старым хрычом миловаться. Тут никакие заморские ткани да жемчуга не помогут, – посочувствовал первый.
– Сама виновата дура-девка, нечего топиться было, – ответил второй.
– Или он утопил. Пошла, наверное, белье стирать на мостки, а водяной ее и утащил.
У Лады мурашки побежали по спине: надо же как бывает! Пошла искупаться, а потом, раз, ты уже жена водяного. И у тебя жабры отросли и хвост, как у рыбы. Или нет хвоста?
Девушка спросила у Яровита.
– Какой хвост? – удивился тот. – Зачем он? Просто живет под водой, пока не надоест водяному. Тогда он другую в жены берет.
– А первая домой возвращается? – поинтересовалась Лада.
Лель закашлялся – начал смеяться и воздухом поперхнулся.
– Лада, какая же ты наивная! – с трудом проговорил он. – Она же утонула. Все. Становится обычной утопленницей, всплывает вся такая синяя, распухшая.
– Некоторые специально топятся, – буркнул Посвист. – Идиотки.
Бррр. Ладе поплохело от представленной картины. Еще один минус в Диви наряду с гусями-лебедями и привратницами, требующими кровь. Но все равно, было здесь что-то настолько очаровательное, что перебивало опасность. В обычном мире тоже существует плохое. А здесь имелось волшебство, которое скрашивало недостатки. И Лада уже почувствовала очарование этого края. Даже удивительно, что родители не хотели вернуться сюда. Оттягивали почему-то. Лада поделилась мыслями с Яровитом.
– Думаю, тяжело бы им здесь пришлось. Хотя самим Берендеевым опасность не угрожала, тебя берегли, – бог воинов погладил девушку по голове, едва не сбив шапку.
Поразительно, что не промахнулся, точно определил, где она стоит.
– Почему?
– Так даров-то они лишились. А жить среди чуда простым человеком трудно. Все напоминает об утраченном.
Ох, Лада и не подумала об этом. Родители пожертвовали ради нее самым ценным: родиной, талантами. А в конце и жизнями. Ладе взгрустнулось: как ни крути, она виновата во всем, хоть и не нарочно. Не будь ее, Любава, Данила и Милена жили бы в царском дворце, и все у них было бы замечательно. Девушка с такой силой вцепилась в борт, что костяшки пальцев побелели. Из глаз одна за другой сорвались слезы. Хорошо, что никто не видит ее в шапке-невидимке, можно дать волю чувствам. Эх, забраться в укромный уголок и закричать в голос, что ей очень плохо. Что она не хочет жить без родителей и сестры. Что Лада любит их и скучает. Почему даже боги не могут исправить случившееся?! Это несправедливо.
И все-таки странно: боги, по идее, должны обладать невероятной силой. Воздвигать дома за один миг. Да что там дома! Горы, океаны, поворачивать реки вспять… А Лада не чувствует в себе никакой силы, да и в других не ощущает. Почему? Так бы отрастили себе крылья и полетели к Оракулу, а не добирались бы как обычные люди. На Ладин вопрос ответил Посвист:
– В Прави мы боги, там проявляется наша мощь. В Диви я могу повелевать ветром некоторое время, Лель – призвать птиц, Яровит – поддерживать воинский дух в сражении. Плюс, работает наша магия. Но все это не в полную силу и краткое время.
– Почему?! – не поняла Лада. – Вы же боги!
– Ты тоже богиня. Привыкай к этой мысли, девочка, – произнес Яровит. – После того как Род создал землю и людей, он ограничил власть богов, чтобы те не могли влиять на обычную жизнь.
– А что в этом плохого?
– Все, – добавил Лель. – Прикинь, ты такая утром просыпаешься, и вдруг, бац, оказываешься не у себя дома, а посреди пустыни. Потому что какому-то богу пришла в голову блестящая идея поменять местность.
– Да зачем это ему? – не поверила девушка.
– Для развлечения, например, – отрезал Посвист. – Боги несовершенны, мы слишком долго жили в физических телах. Темно-боги не просто так рвутся к власти, они хотят исправить правила – вмешиваться в дела других. И если им это удастся, мир ждет хаос.
– Они уже влезли, – подхватил Лель. – А мы никак не можем дать им отпор.
Он нащупал Ладину руку и сжал ее:
– Но теперь нас четверо, и расклад поменялся. Вместе мы – сила!
Лада пожала в ответ. Да, вместе не так страшно. Хотя богиней она себя совсем не ощущает, но что-то рождается в ней, когда получается думать о хорошем. По спине пробегают мурашки, покалывает кончики пальцев. И раз, в волосах появляется цветок. Лада осторожно достала цветок: ярко-красный мак. Да-а, сверхспособности у нее просто супер. Противника она закидает цветами. И повезет, если розами. Тогда будет надежда, что враг истечет кровью от шипов. Девушка хихикнула от представленной картины. И все-таки Ладе было любопытно: каково это – чувствовать себя по-настоящему всемогущей?
– Вы мне не рассказали, почему плохо быть темной? То есть я понимаю, почему плохо для людей. Вместо весны – вечная зима, вместо семьи – одиночество. А для меня?
Посвист ответил не сразу:
– Что ты чувствуешь, когда злишься?
Лада прислушалась к себе.
– Ярость. Хочется бить, крушить, уничтожать, чтобы всем стало плохо, как мне. Не могу спать, есть. Мысли об одном: сделать больно. А внутри будто узлы закручены.
– Вот и представь, что так будет всегда. Станешь жить с ощущением ненависти ко всему. Вместо любви – вот такое. Темно-боги рождаются с разными дефектами, они привычные – им это нравится, а тебе придется тяжело.
Глава десятая. Новый переход
Ближе к вечеру ладья причалила к берегу, где расположилось крупное поселение. Гребцы спустили широкую доску, по которой Лада и попутчики сошли на берег. Яровит обогнул деревянный частокол и повел остальных в лес. Как только деревья сомкнулись за ними, Лель попросил:
– Лада, снимай шапку. А то я все время дергаюсь, что ты потерялась.
Лада стянула ее, и перед глазами поплыло: изображение обрело прежнюю резкость, и от этого закружилась голова. Лада со всего маху села на землю.
– У меня так же было, – посочувствовал Лель. – Долго невидимкой не проходишь, потом в себя прийти невозможно.
Яровит протянул Ладе фляжку. Девушка отпила и ощутила, что сознание возвращается. Перед глазами перестали мерцать темные мушки, в голове прояснилось.
– Спасибо, – поблагодарила она.
– Как раз для таких случаев, – отмахнулся Яровит. – На семи травах заварено.
– Запас есть? – поинтересовался Посвист. – Вдруг понадобится в Яви.
Яровит потряс фляжкой: в ней булькнуло.
– Если сильно не геройствовать, то хватит.
Он выдернул из бороды перо, и Крун опустился ему на плечо.
– Все неймется? – проворчал ворон.
– Да надо девчонку из беды выручить, – бог воинов указал на Ладу. – Сам знаешь.
Крун перебрался на плечо девушке.
– Я ему все говорю, чтобы искал мне замену, – наябедничал ворон, – а этот старый пень упрямится. А у меня глаз единственный плохо видит, и память слабовата стала.
– Ну все! – усмехнулся Лель. – Крун нашел новую обожэ. Вот умора!
– Кому-то просто завидно, – ворон в долгу не остался. – На меня твое обаянье не действует.
Лада слушала, как переругиваются Лель с Круном – до чего же забавно! Эх, было бы у них обычное путешествие – с палатками, дневными и вечерними привалами, костром. Песни под гитару, золотые искры до неба, порция страшилок, чтобы ночью мерещилось всякое. Переглядывания, от которых замирает сердце: нравлюсь или нет? Случайное касание рук, жар щек, биение сердца… Лада вздохнула: здесь все по-другому. Боевой поход, а не прогулка по парку.
А по такому лесу хотелось пройтись. Под ногами сухо, лишь шуршит опавшая еще осенью листва и хвоя. Пахнет зеленью и смолой. Мама обычно собирала зеленые сосновые шишки в конце мая и варила варенье: вкусно и необычно. Вот и сейчас доносится знакомый аромат. Воздух гудит от жужжания пчел, которые старательно облетают каждый цветок. Одна залетела к Ладе в волосы: у той на голове распустились ромашки.
– Слушай, ты так и станешь теперь с цветами ходить? – съехидничал Лель. – Воображала.
– Я неспециально, – смутилась девушка.
– Угу, – подначил Посвист, – страшно представить, что бы было, если бы специально.
Лада обернулась и обомлела: дорогу позади покрывал ковер цветов. Белые, голубые, сиреневые, розовые, красные, желтые, фиолетовые, вишневые… Девушка охнула: теперь все время так будет?
Крун щелкнул клювом:
– А мне нравится.
– Это потому, что тебе Лада симпатична, – хихикнул Лель.
– Я не скрываю этого в отличии от некоторых, – с достоинством ответил ворон.
Лель покраснел.
– Нормально я к ней отношусь, – буркнул он. – Просто я не влюбчивый, как ты.
Ворон разразился карканьем, похожим на смех. Так, препираясь, путники добрались до небольшой поляны, посреди которой росли три березы. А за ней лес мрачнел, становился плотнее – по мнению Лады так и должен был выглядеть дремучая чаща.
Лель с Ладой оказались позади остальных.
– Слушай, – начал бог любви, – я иногда бываю… Резким. Ну в общем, это не из-за тебя. Точнее, из-за тебя, но ты не при чем.
– Ничего не поняла, – нахмурилась девушка. – Ты можешь нормально объяснить?
Лель выглядел смущенным, что на него обычного совсем не походило.
– Мне давно нравится одна богиня, – начал Лель, – но она из темных. Мы с Мореной все обсудили и решили быть вместе, но отец и другие… В общем, Перун встал на дыбы: мол, она мне не пара, я сын верховного бога и должен жениться на светлой богине.
– И? – Лада почти догадалась.
– Ну ты единственная светлая богиня. Потому Яровит и Посвист хотели твоего возвращения, они всегда поддерживали моего отца. А меня никто не слушал.
– Мы не можем пожениться, – отрезала Лада. – Мы двоюродные брат с сестрой!
– У богов это не считается. Мы не люди – у нас больных детей из-за этого не рождается. Просто я люблю Морену. Теперь, когда Перун исчез, я хочу быть с ней.
Лада пожала плечами:
– Да пожалуйста. Я о замужестве не думаю – мне еще рано.
Лель довольно улыбнулся. Казалось, у него с плеч гора свалилась.
– Дошли, – объявил Яровит. – Здесь переход, а дальше ничейные земли.
Казалось, кто-то взял и прочертил линию по земле, а потом одну половину окрасил в солнечные цвета, а вторую – в мрачные. У Лады мурашки побежали по спине: что же ждет их в ничейных землях, если попутчики предпочитают вернуться в человеческий мир, рискуя обнаружить себя?
– Лучше тебе не знать, – ответил Лель.
Посвист был не так малословен:
– Первобытная сказка, со всеми ужасами и жестокостью. По возможности будем избегать этих мест.
– А если… – начала Лада.
– Если мы туда попадем, – перебил Яровит, – запомни, девочка: там все постарается тебя убить. Поэтому никому и ничему не верь. Даже своим глазам и ушам.
– Но мы туда не пойдем, – слишком оптимистично добавил Лель. – Нам туда не надо.
– Надеюсь.
Между березами воздух, казалось, искрился. Лада разглядела синие вспышки, как от электричества.
– Нужно платить кровью, да? – ослабшим голосом поинтересовалась девушка.
Лада боялась, когда при ней рассказывали об операциях или ранах – могла даже в обморок упасть. Вид крови тоже не воодушевлял.
– Не нужно, – сообщил Посвист. – Мы заплатим привратницам на обратном пути
– Ой, я же спросить хотела, – оживилась девушка. – А кто они? Вампирши?
– О, да! – Лель оскалился. – Пьют кровь молодых девушек.
Ладе захотелось отвесить ему подзатыльник: не умеет братец быть серьезным, так и тянет его позубоскалить.
– Это Бабки Ежки, – судя по недовольному лицу Яровита, легкомысленность Леля не нравилась не только девушке, – оставшиеся в Яви. Они охраняют переходы от людей.
Над ухом противно зажужжало: Лада отмахнулась от надоедливой мухи – куда же без них! Так и лезут. Хорошо, что комаров нет, рано для них, наверное.
– Знаешь, Баба Яга, Кощей – слишком сказочно звучит. Не могу до конца поверить, – призналась девушка.
– Ничего себе, – присвистнул Посвист. – Ты же видела привратницу.
– Ну да. Она очень страшная. А Баба Яга – это мультик или картинка из книжки.
– Баба Яга – спутница Мары, богини смерти. Не зря говорят, что у нее костяная нога – одной ногой она находится по ту сторону жизни. Там, где Чернобог и Мара пожинают плоды, их всегда сопровождает Баба Яга. Именно она отводит умерших в Ирий – сад смерти.
Яровит был сосредоточен, объясняя. Лада достала блокнот и записала: «Баба Яга – проводница смерти. Охраняет переходы между мирами».
– Значит, она из навей? – уточнила она.
– Не совсем, – уклонился от прямого ответа Яровит. – Она наполовину жива.
– И тоже служит темно-богам?
– Нет, – сказал бог воинов. – Баба Яга служит только себе.
Они уже дошли до берез, поэтому Лада больше ничего спросить не успела. Лель взял ее за руку и шагнул вперед. Девушка сжалась, ожидая, что ее шарахнет молнией. Но вместо этого небывалое чувство легкости охватило ее: Ладу приподняло над землей и закружило. Завертелась в бешеном танце поляна, лес вокруг нее. Темная и светлая стороны слились воедино, образуя серебряный круг. А затем все вокруг залил свет. Громко хлопнуло, и Лада со спутниками перенеслась.
За три дня Лада успела забыть, что в родном мире весна лишь заявила о своих правах. Здесь было намного прохладнее, да и снег только растаял. Девушка поежилась и достала куртку: странно, что тепло запаздывает. Неужели это потому, что темно-боги пытаются влиять на мир? И тогда наступит вечная зима. Только люди будут считать, что это из-за климатических войн, из-за выбросов в атмосферы, из-за того, что расположение полюсов меняется. И никто не догадается, что дело в другом. А если и скажешь, то объявят сумасшедшей и отправят в дурку.
Посвист развернул карту.
– Мы сейчас здесь, – он ткнул куда-то северо-восточнее Москвы.
Название Ладе ничего не говорило.
– Нам надо добраться до станции и сесть на поезд, – продолжал он. – После полудня сойдем, а дальше на автобусе часа два.
– А что это за место? – поинтересовалась Лада.
– Древнее, – пояснил Яровит. – Раньше там капище богов было.
Он побледнел, на лице выступил пот.
– Дядька, ты бы поберегся, – сказал Посвист. – Не трать силы зря.
– И то верно, – согласился бог воинов.
Только что он стоял рядом с Ладой, как внезапно исчез, а на плечо девушке вскочила белка.
Лада пожалела, что никто поблизости не снимал их на камеру: было бы познавательно изучить происшедшее на замедленном просмотре. А так она не успела ничего заметить. Да и белка – не белка, а матрешка: в ней Яровит вместе с вещами, а у Яровита в бороде перо Круна. Словно белка – бездонный карман, в котором находится еще несколько кармашков. И все это с удобством расположилось у нее на плече. Милота!
Бетонка, на которой они очутились, вела к железнодорожному вокзалу. Мимо путников изредка проезжали автомобили. Лада и остальные ускорились: их поезд прибывал через час, а нужно еще было купить билеты. Лель несколько раз попытался проголосовать, но тщетно: никто не остановился, чтобы подвезти троицу.
– Черствые люди, – наигранно возмущался бог любви. – Могли бы и помочь детям.
Посвист расхохотался:
– Тоже мне, ребенок нашелся! Ногами перебирай, а не то опоздаем.
– Дядька лучше всех устроился, – проворчал Лель. – Хорошо ему белкой на плече сидеть. Я тоже так хочу.
Лада была с ним согласна – она также устала.
Все же они успели, хотя последний километр не шли – бежали. И с билетами повезло – Посвист взял плацкартные. Пусть и в разные вагоны, но зато подешевле – денег с собой было мало.
– Хорошо, что на Яровите сэкономили, – пошутил Лель в ожидании поезда. – Дешево он нам обходится.
Белка возмущенно зацокала.
– А он все понимает в этом обличье? – уточнила Лада.
– Яровит говорил, что приглушенно, только яркие эмоции, – объяснил Посвист.
Братья убрали мечи в заплечные мешки. Хотя могли бы и оставить – в своем одеянии они походили на ролевиков, ехавших на место сбора. Но решили перестраховаться. Поезд остановился всего на несколько минут, времени едва хватило, чтобы сесть в нужный вагон. Лада добралась до своей полки, легла на нее и вырубилась.
Глава одиннадцатая. Дорога к Оракулу
Казалось, она только что коснулась головой подушки, как ее уже будила проводница.
– Девушка, через полчаса ваша станция.
Лада сходила в туалет, умылась и заказала чай с печеньем. Плохо, что в этом мире скатерть-самобранка не работала. А из запасов у путников имелось лишь несколько упаковок чипсов, купленных на вокзале. Лада бы не отказалась от нормального бутерброда или яичницы, но вагон-ресторан еще не работал, да и время поджимало.
Пока ждала, невольно прислушалась к разговору в соседнем купе.
– Представляешь, жили душа в душу, – громким шепотом убеждал кто-то невидимый, – а в один из дней жена взяла и порезала вещи мужа на мелкие кусочки. Все до единой! Потом очнулась да так и не поняла, что на нее нашло. Лишь сказала, что супругу повезло, что его дома не было.
– Это что! – перебил второй собеседник. – Вот у нас история произошла, весь город обсуждал. Директор школы, уважаемый человек, а что натворил. По дороге на работу бил стекла в дома. Остановится, возьмет камень и со всей дури в окно. Лишь осколки в разные стороны.
Голос стих, Ладе пришлось напрячься, чтобы расслышать:
– Да в порядке все с головой. Тоже временное помутнение. И ведь не единственный случай в городе.
Лада задумалась: похоже, Яровит был прав, когда говорил, что темно-боги пытаются установить власть над Явью. Если рассудить, то это проделки Чернобога – он несет вражду и раздор между людьми. Если и дальше так пойдет, то вспышки ненависти будут происходить все чаще. И неясно, во что это выльется. Точнее, очень даже ясно – люди будут убивать друг друга просто так, а потом не понимать, что на них нашло.
Поезд остановился, и девушка спустилась на перрон. Вскоре к ней присоединились Лель с Посвистом.
– Нам надо выйти на дорогу, – сверился с картой Посвист. – Там сядем на рейсовый автобус. Пять часов езды, и мы на месте.
Лада от души зевнула – в автобусе можно будет поспать. Лель протянул ей чипсы, и девушка взяла несколько – хотелось есть. Жаль, что на этом полустанке даже киоска нет. Лада сглотнула: ничего, она потерпит, не маленькая.
По тропинке путники вышли на дорогу и через полчаса добрались до остановки. Было прохладно, Лада ежилась от холодного ветра.
– Черт, опять снег! – голос Леля вырвал ее из полудремы.
На самом деле, на землю падал снег вперемешку с дождем.
– Девятое мая называется, - протянул Лель.
Точно! Лада совсем потеряла счет дням. А сегодня же праздник, День Победы. Обычно она гуляла с Настей по городу в этот день, слушала концерты в парках.
– Похоже, весны не будет, сразу лето, – мрачно сострил Лель.
Автобус не показывался. Лада вспомнила, что хотела узнать больше о мире богов и спросила:
– Вы сказали, что Род вернулся в Пра-океан. А что это?
Со слов Посвиста выходило, что Пра-океан походил на место исключительной силы. Не доброе и не злое.
– Понимаешь, наши тела наподобие скафандров, – пояснил Лель. – в Пра-океане мы все – единое существо с общими мыслями, чистая энергия. По отдельности никого нет. Лишь тела дают нам индивидуальность.
Он начал пересказывать легенды о создании мира, Лада слушала вполуха.
Вообще, все напоминало представления первобытных людей о том, как устроена Вселенная. Тогда воображение заменяло знания. А Посвист говорил об этом, как о реальном. И почему-то Лада начинала верить ему.
– После Род сотворил людей и вдохнул в них частицу Пра-океана – душу. Тогда было золотое время: произнесенное слово становилось формой, все удавалось. Род создал свет и тень, именно он был родоначальником всего. От Рода пошли остальные боги. Сперва Белобог и Чернобог, с которых началось разделение на светлых и темных богов.
Лада внимала: достаточно понятно. Пра-океан – что-то вроде разумного океана, это было в каком-то фильме, который Лада посмотрела за компанию с папой. Тот океан исполнял желания. Например, воскрешал мертвых. Вроде золотой рыбки. А здесь этот океан решил овеществиться и сотворил бога, который создал все остальное, в том числе и других богов. Вроде улеглось в голове, как надо.
– В Пра-океан возвращаются те боги, чье время истекло, – закончил Яровит.
С этим тоже ясно: энергия в никуда не исчезает. Закон сохранения этой самой энергии. Только здесь это правило кривое: Пра-океан же взялся откуда-то? А тот же постулат гласит: «Энергия не берется из ниоткуда». А про это Посвист умолчал. Может, Пра-океан образовался от взрыва какой-нибудь звезды? Или…?
Лада не понимала, как сформулировать идею. Слишком все это было глобально. «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», – где-то она слышала эту фразу. Вроде из Нового Завета. И про две философские школы, ломающие копья насчет первичности идеи и материи, тоже знала. Может и в самом деле, кто-то произнес слово «Пра-океан», и оно появилось? И другие слова стали овеществляться в богов, людей, животных? А каждый из нас всего лишь набор букв, которым кто-то придал смысл?
Подкатил ПАЗик. Лада вместе с ребятами забралась внутрь и с трудом пролезла через сумки, загородившие проход, назад. Пассажиры с любопытством проводили их взглядами: Лала, Лель с Посвистом так и не переоделись в обычную одежду. Посвист расплатился с водителем и взял на всех отрывные талоны.
– Ого! – Лель толкнул девушку в бок. – У тебя счастливый билет. Потом съесть не забудь.
– Обязательно, – съязвила Лада: – вместо обеда, которого у нас, похоже не будет.
– Какая ты сердитая, когда голодная, – Лель закатил глаза. – Съешь чипсинку и не ешь окружающих. Мы тебе еще пригодимся.
– Колобок Лисе точно пригодился, – Лада для убедительности постучала зубами.
– Маленькая, а прожорливая, – укорил Лель. – Крот на тебе бы не женился.
Он протянул орешек белке.
– Бери пример с Яровита, – поддел Лель Ладу. – Сплошная экономия.
Эх, жаль, что скатерть-самобранка в обычном мире не работала. Как и золотой гребень – волосы девушки обрели прежнюю длину. Через два часа дороги автобус остановился возле придорожного кафе, и водитель объявил десятиминутную остановку. Лада побежала в туалет и за едой. Так что вскоре попутчики поглощали пирожки с картошкой и капустой – других в кафе не водилось.
Лада сама не заметила, как задремала. Рядом сопели Лель и Посвист. Белка забралась за пазуху к богу любви и не показывалась. Неожиданно Лада проснулась от толчка – колесо ПАЗика попало в выбоину. Девушка широко зевнула, прикрыв рот, и посмотрела на часы – выходило, что примерно через полчаса они должны добраться. Пассажиров стало меньше, большинство уже вышло. И в это время крупный мужчина, сидевший в самом начале, развернулся и через весь проход посмотрел на девушку. Следом за ним стали оборачиваться остальные.
Лада видела словно рывками: рыжая пожилая тетка с золотым зубом и бородавкой на щеке; женщина, чуть помоложе, с пучком на голове; бритый наголо парень со шрамом на виске; лысый мужик с носом-картошкой… Все они пялились на девушку бельмами вместо глаз. И Лада заорала. Обмирая от ужаса, давясь словами, она заметалась: куда бежать?! Ничего тяжелого, чтобы разбить окно и выскочить, под рукой не оказалось. Лада рванулась к двери: разжать ее и выпрыгнуть на ходу. И тут девушку перехватил Посвист:
– Ты что?! С ума сошла?
Лада огляделась: пассажиры смотрели на нее с недоумением. Обычные тетки и дядьки, даже парень вытащил из уха наушник и глядел, точно она была звездой кино.
– Что там происходит? – водитель остановил автобус.
– Да девушке вроде плохо, – ответил кто-то спереди.
ПАЗик притормозил, и Лада выскочила наружу. Она успела немного отойти, как ее вывернуло. Затем еще раз. Следом вышли Лель с Посвистом, они держали сумки.
– Ты как? – поинтересовался Посвист, протягивая бутылку с водой.
При мысли, что надо вернуться в автобус, девушке сделалось дурно. Лель понял и махнул водителю. Автобус громко заурчал и тронулся дальше.
Посвист сверился с картой.
– Пятнадцать километров не доехали, – сообщил он. – Придется топать пешком.
Лада почувствовала себя виноватой. Но после привидевшегося сама мысль вернуться в салон ПАЗика внушала отвращение.
– А можно я позвоню? Насте? – спросила она.
Зарядки на телефоне было чуть-чуть, но на один звонок должно было хватить. Посвист и Лель переглянулись.
– Попробуй, – сказал Посвист.
Лада набрала знакомые цифры. В трубке послышались гудки, но подруга не ответила. «Наверное, оставила телефон в своей комнате, а сама обедает», – решила Лада и позвонила на домашний. Трубку подняла Настина бабушка.
– Настя гуляет, а телефон дома забыла, – бабушка была кратка.
Лада удивилась: обычно та никогда не забывала выспросить Ладу обо всем. Но, может, не узнала? Девушка набрала одноклассника, Ромку Морозова.
– Ой, Лад, это ты? – Ладе показалась, что Ромка смущен. – А ты разве не в Греции?
– В какой Греции? – не поняла девушка.
– Ну ты же в школе всем объявила, что твой отец там работу нашел, и вы переезжаете.
Лада не успела отреагировать, как Ромка засуетился:
– Ты, наверное, с Настей поболтать хочешь? Мы как раз с ней гуляем.
И он передал телефон Старостиной.
Подружка обрушила на голову ворох вопросов: как там в Греции? Какая погода? Что за люди? Какие парни: симпатичные или не очень? Понимают ли русский язык? Лада мыкала, не зная, что ответить. Да и с Ромкой непонятно – она думала, что нравится ему, а тот решил замутить с ее подружкой. Настя под конец потребовала чаще писать и прислать фотографии, на этом батарея смартфона разрядилась. Девушка посмотрела на друзей, Лель отвел взгляд.
– Понимаешь, вы же с родителями были из другого мира, – пояснил Посвист. – Поэтому здешний старается стереть ваши следы.
Он говорил с опаской, видимо, страшась, что Лада разрыдается. Но та сдержалась. Хотя повод для слез имелся. Девушке было обидно, что даже ближайшая подруга так быстро забыла ее. Теперь у Лады не осталось того места, которое принято называть домом. Там, наверное, живут другие люди. И другая девушка ходит в ее школу. Как говорится, свято место пусто не бывает.
– Плевать! – Лада махнула рукой.
Главное, что все друзья живы и здоровы, а остальное можно пережить.
Ветер был совсем не весенний, Лада ежилась в куртке. Лель попробовал остановить машину, но те проносились мимо.
– Страшные у меня спутники, – деланно вздохнул он. – Вы всех отпугиваете! Даже мое обаяние не действует.
Через полчаса, когда ноги у Лады окоченели от холода, их догнал трактор. Лель махнул рукой, и тот остановился.
– Залезайте, если поместитесь, – пригласил тракторист.
Никто не отказался.
В кабине было тесно и душно, зато тепло и сухо. К ногам возвращалась чувствительность. Трактор неспешно трясся по дороге, прижимаясь к обочине – пропускал машины. Начался дождь. Капли сперва медленно стекали по стеклу, затем слились в сплошной поток.
– И что вам дома не сидится в такую погоду? – проворчал тракторист.
– Да мы с самодеятельностью ездили, – вывернулся Лель. – А сестре по дороге плохо стало, вот и пришлось пешком идти.
Тракторист не ответил, он с напряжением всматривался вперед. Лада проследила за его взглядом, и внутри похолодело.
Рядом с обочиной лежал перевернутый рейсовый автобус. Около него под дождем суетились люди из проезжавших мимо автомобилей. Плакала какая-то женщина, бритый парень с кем-то разговаривал по телефону. А рыжая тетка с бородавкой на щеке лежала на дороге, придавленная задним колесом.
– Интересно, что случилось-то? – шофер остановил трактор и начал вылезать. – Это не ваш автобус?
И тут мертвая тетка открыла глаза и посмотрела на Ладу. Глаза умершей залило белое сияние, грудная клетка мерно поднялась и опустилась. Вывернутая рука поскребла по асфальту. Затем рот распахнулся, и оттуда показались черные щупальца. Судя по перекошенным лицам попутчиков, это заметила не только Лада. Посвист распахнул дверь, прыгнул вниз и скомандовал:
– Бежим!
…Ветви деревьев хлещут по лицу. Кустарник цепляется за одежду, дергает волосы. Ноги и портки намокают от сырой травы. Сверху поливает дождь. Ребята мчатся, не разбирая дороги. Лада легко перескакивает через поваленные стволы, не отставая от прочих. А позади слышен нарастающий рев, словно страшный хищник вышел на охоту. И дрожит почва, точно под тяжелой поступью огромного войска. И между лопатками немеет от ужаса.
Земля справа взрывается комьями, и оттуда появляется полусгнившая морда волка. Его глазницы горят фосфоресцирующим светом, клочки шерсти охвачены зеленым сиянием. Волк спешит выбраться, разгребает дерн остатками когтей. Из раскрытой пасти вываливаются белые черви. Волк пытается что-то прорычать, но вместо этого ошмётки языка разлетаются в разные стороны, и Лада визжит во весь голос.
Посвист резко останавливается, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Лада едва не налетает на него. Болото впереди надувается огромным пузырем, и из него тянутся жадные черные руки. Волк уже выбрался из разрушенного логова, а раздавленная тетка упорно ползет следом.
– Яровит! – Посвист бросил белку на землю. – Нужна твоя помощь!
Тот обернулся в мгновение ока.
– Что происходит?! – бог воинов оборвал себя на полуслове.
Мертвецы подбирались все ближе, тени спешили им на подмогу. Лада вертела головой: опасность была повсюду, им не вырваться.
– Давайте все вместе, – предложил Посвист. – Нарушать правила, так по полной программе.
Он схватил Ладу и Леля за руку, тот возмутился жеманным голосом:
– Не так крепко, Посвист. Я не из этих.
Ладе сделалось смешно: даже в такие минуты Лель найдет повод для шутки. Попутчики встали спина к спине. Ладу охватило сомнение: она не знала, что делать. Что-то нужно произнести? Или сделать пасы руками? Фигня какая-то… Девушка перехватила руку Посвиста поудобнее. И тут грудная клетка рыжей тетки вскрылась, как под скальпелем хирурга, и оттуда вылезла тварь с жуткой мордой. Впереди извивались щупальца, будто их оторвали от осьминога и прилепили на голову оленя. Короткие кривые лапы были заимствованы у крокодила, а длинное тело у змеи.
Рука Леля напряглась.
– Ну, – в короткой фразе послышалась угроза.
Ладу охватил восторг вперемешку с ощущением собственной мощи. Они боги, и никто не смеет встать у них на пути. Чувство силы охватило ее и остальных с ног до головы, переплетаясь между собой: земля, вода, огонь и воздух. Ладу с попутчиками подняло ввысь, каждый озарился светом: Яровит бордовым, Лель голубым, Посвист серым. А Ладу залило золотое сияние. Столб энергии завертелся как воздушный смерч, сметая все на своей дороге. Мертвецов и тени раскидало в стороны, как карточный домик под дуновением сквозняка.
Все стихло, словно ничего и не было. Молчал лес, замерли птицы, попрятались звери, прекратился ливень. Лада покачнулась, ноги дрогнули, и девушка опустилась на колени. Рядом повалились попутчики.
– Дядька, давай твой отвар. А то рукой двинуть невозможно, – Лель держался за голову.
Яровит отхлебнул из фляги и протянул ее Посвисту. Тот отпил и передал Ладе. Девушка сделала несколько жадных глотков. Руки ходили ходуном, зубы выбивали барабанную дробь. Последним восстановил силы Лель.
– Теперь жить можно, – Лель со стоном лег прямо на землю.
– Угу. Поесть бы еще по-человечески, – добавил Посвист. – Только пирожки кончились.
Яровит подмигнул им:
– Не кисните. До Оракула ведь недалеко осталось?
Посвист кивнул:
– Да кто его знает, где-то рядом должен быть.
– Я тогда обратно в белку обращусь, – Яровит потянулся, – чуть что, зовите. И горстки орехов мне хватит.
– Только Круна нам оставь, – потребовал Посвист. – Будет направление показывать.
Лель съязвил, когда обратное превращение совершилось:
– Ну Яровит, как всегда – «не кисните». Самому хорошо – белка голодной не останется, а у меня живот рулады выводит, не любовные.
– А круто вышло, – перебил Посвист. – И это в Яви. Прикинь, если мы вместе так действовать в Прави будем?
Лель угукнул:
– Ну да. Только бы еще без сил не грохаться.
Посвист достал упаковку печенья и по очереди поделился с Ладой и Лелем:
– Когда-нибудь так и будет. Раньше мы и не предполагали, что сможем так влиять на реальность.
– Вообще-то, Род запретил богам демонстрировать способности в Яви и Диви, – дополнил Лель. – Но темные боги первыми нарушили правило.
Лада, до этого не проронившая ни слова, встрепенулась:
– Мертвецы не вернутся?
– Вряд ли, – Посвист покачал головой. – Мы их уничтожили.
Они с трудом поднялись. Посвист подкинул перо, и появился Крун.
– Что, не обойтись без старого ворона? – съехидничал он. – А как же карты? Навигатор? Не помогли?
– Не помогли, – Лада погладила старого ворчуна. – Мы убегали от навей и заблудились немного.
Ворон ткнул в плечо клювом:
– Только ради тебя, светлая богиня.
Он тяжело взлетел в воздух и скрылся за деревьями.
– Надо ему замену искать, – вздохнул Посвист. – Не понимаю, чего Яровит упирается.
– Так он его вороненком подобрал у Мирового дерева, сам выкормил, – пояснил Лель. – Это как мне предложить: «Откажись, Лель, от Посвиста. Мы тебе другого брата найдем, более умного».
Посвист хихикнул:
– Умнее не найти.
– Задавала!
Возвратился Крун:
– Километрах в трех ваш Оракул, на северо-запад отсюда. Все чисто.
Он уселся к Ладе на плечо и задремал. Лада и попутчики отправились дальше. Здесь было много валежника, приходилось обходить поваленные деревья по широкой дуге – прошлогодний ураган повалил кучу деревьев.
– А какой из себя Оракул? – поинтересовалась Лада.
Воображение нарисовало картину: темная чаща, за высокими деревьями не видно неба. Огромная скала, поросшая мхом, напоминает тролля, окаменевшего под лучами солнца. Под утесом сидит старуха, похожая на Медузу Горгону. В общем, что-то из Древней Греции.
– Сама увидишь, – отрезал Лель. – А то, если скажем, идти откажешься.
Лада встала:
– Что?!
– Да ничего, – махнул рукой Посвист. – Это же Лель! Юморист.
Лада поежилась: да кто знает? Может, впереди ждет кто-то похуже навей. Хотя Крун предупредил бы, да и с тенями они справились. Неужели она, Лада, настоящая богиня? Странно так думать о себе. Но ведь было! Было же ощущение силы, от которого дух захватывало. Казалось, шевельни пальцем, и Лада сможет все. Ну или почти все.
И тут Лада врезалась в спину Леля – не заметила, как он остановился.
– Пришли, – промолвил тот.
Глава двенадцатая. Оракул
Лес обрывался. Перед путниками возникла стена тумана. Она надежно скрывала находящееся за ней.
– Нам туда? – уточнила Лада.
В горле пересохло от волнения, будто сейчас решалась ее судьба. Посвист кивнул:
– Угу. Пойдем по одному. К Оракулу всем вместе нельзя.
– Да и не получится вместе, – пояснил Лель. – Для каждого свое предсказание. Дядька, ты Оракула пытать будешь? – обратился он к белке, но та и не подумала превращаться.
– Похоже, у Яровита вопросов нет, – пошутил Посвист. – Он достиг последнего уровня бога: вездесущность и всезнание.
Посвист хотел идти, как Лада спохватилась:
– А что надо делать у Оракула?
– Поймешь, – Посвисту не терпелось шагнуть в туман. – Заранее не угадаешь.
Он скрылся в густой дымке. Лада всматривалась, стараясь разглядеть хоть что-нибудь.
– Чего стоим, кого ждем? – поинтересовался Лель. – Или тебе все равно: избавишься от метки или нет?
– Так Посвист же еще не вернулся, – удивилась девушка.
– Без разницы. К Оракулу мы придем каждый своим путем.
Лада потопталась в нерешительности: что ее ждет за белесой завесой? Девушка собралась с духом и направилась вперед.
Мир потерял очертания. Все пожрало белое ничто. Лада брела, выставив руки, чтобы не наткнуться на что-либо. Несколько раз девушка споткнулась и едва не потеряла равновесие. Ноги еще больше намокли от травы, в сапогах хлюпало, ветви кустов хватались за одежду. Девушке казалось, что она будет блуждать целую вечность, пока не упадет без сил. Пару раз она позвала Леля и Посвиста, никто не откликнулся, точно Лада попала в карман Вселенной, забытая вместе с фантиками и старым проездным.
Неожиданно туман поредел, и перед Ладой возникла поляна в окружении берез. Посреди лужайки стоял деревянный столб, с вырезанными на нем со всех сторон лицами: молодыми и старыми, серьезными и улыбающимися. Ладе померещились века, которые проступали сквозь лики. Будто сама древность смотрела на нее, и мурашки бежали по спине от этого взгляда. Девушка оробела: надо что-то сказать? Сделать? Она несмело приблизилась.
Дерево потемнело от старости. Очертания лиц стерлись, и все же от столба исходило ощущение мощи, место было пропитано силой. От этого холодило кожу, как от смертельной опасности, а сердце замирало от восторга. Лада оторвала от футболки полоску ткани и повязала вокруг столба. Тут же изображения прояснились, лица словно выступили вперед, глаза широко распахнулись. По дереву прошла дрожь, и Лада услышала сухой, неживой голос. Наверное, так бы говорил Буратино, если бы существовал.
– Один из вас не тот, за кого себя выдает, – сообщил Оракул.
Лада мысленно усмехнулась: да, Яровит – совсем не белочка. Тоже мне пророчество!
– Ты добудешь живую и мертвую воду, – продолжал Оракул.
Лада насторожилась: похоже, это то, что нужно – лекарство от навьей метки.
– Но лишь молодильные яблоки сделают тебя счастливой, – закончил Оракул предсказание.
Лада хотела задать уточняющие вопросы, потому что непонятно было, что к чему, но в этот момент она вновь очутилась в лесу в компании Посвиста и Леля.
Из тумана появился Яровит, видимо, бог воинов все же решил получить свое пророчество.
– Узнала? – спросил он.
– Да как-то неясно, – ответила девушка. – Мне сказали, что я добуду живую и мертвую воду, но счастлива стану только от молодильных яблок.
Попутчики переглянулись.
– Ну с водой, как раз, ясно, – Яровит почесал подбородок. – Мертвая вода остановит метку, живая уберет. Только я надеялся, что Оракул предложит другое средство, ведь дорога в Медное и Серебряное царства нам заказана.
– Может, молодильные яблоки? – с надеждой поинтересовалась девушка.
Посвист выдохнул:
– Молодильные яблоки лечат и дают долголетие людям.
– Вот видите! – обрадовалась Лада. – Значит, именно это мне и надо.
Повисла тишина. Наконец Лель озвучил:
– Молодильные яблоки растут в Золотом царстве. И на богов они действуют по-другому.
Он опять замолчал.
– Как?! – не выдержала Лада.
От нетерпения ей хотелось кого-нибудь стукнуть: что за секреты? Приходится вытаскивать из попутчиков слова, как клещами.
– Боги становятся смертными, – ответил Яровит. – Поэтому обойдешься без яблок. И надо решить, что дальше делать.
Про то, что он услышал у Оракула, Яровит не поведал, как и ребята. Видимо, у каждого имелась своя тайна, лишь Лада была, точно в аквариуме – прозрачная для всех.
– Значит, нам придется воевать, – сообщил Яровит. – Темно-боги так просто в свои владения не пустят.
– Ладе надо добыть оружие, – подхватил Посвист.
Лада испугалась: мечом махать она точно не сможет. Девушка не была уверена, что у нее получится поднять тяжелую железяку.
– Ну вообще-то есть одна вещь, – начал Лель. – Перун где-то оставил свои стрелы, багряницы. Только фиг знает, где.
– Я знаю, где, – поведал Яровит. – Мне Оракул сообщил. Только нужно хорошенько размыслить.
Он обернулся белкой и скрылся в кроне деревьев.
Лада со стоном рухнула на землю. После того, как они отбили атаку навей, сил практически не осталось. Даже отвар Яровита помог временно: каждому досталось по глотку. Наверное, ей тоже следует подумать над вечной темой «что делать?», но хотелось лишь есть и спать. В животе тоскливо заныло, словно там поселились волки и теперь воют от голода. Да и знобило от мокрой одежды. Неужели путники смогут достать живую и мертвую воду? Оракул утверждал, что да. Но как?! Ведь царства охраняются темно-богами, и вряд ли Лада с попутчиками сможет противостоять им. Или…?
Белка спрыгнула на землю и превратилась в Яровита.
– Похоже, нам придется пройти через ничейные земли, чтобы добыть для Лады багряницы – богине нужно оружие. Оракул сказал об этом ясно.
– Е-е-елки, – протянул Лель. – Они там находятся? Только не говори, что… – он не договорил.
– Нет, не у старой Яги, но она нам понадобится, – подтвердил его опасения бог воинов. – И надо решить, как будем добираться.
Яровит обвел всех взглядом, убеждаясь, что его слушают.
– Можно вызвать крылатых коней, но это будет в последний раз. Или добираться пешком.
– Кони могут еще пригодиться, – размышлял Посвист. – Думаю, надо попытаться самим.
У Лады пробежала дрожь по телу, как от озноба. Похоже, от похода к бабе Яге не отвертеться. А она уже так устала, и отчаялась, и не чувствует в себе сил бороться. Потому что исцеление все откладывается и откладывается, а смерть приближается. Ухмыляется сквозь маску-череп. Совсем недавно казалось, что Лада может все, а сейчас она ощущает себя слабой и отчаявшейся. Но раз Оракул предсказал, значит, все получится. Лада ухватилась за эту мысль: надо верить! Иначе все зря. И она никогда не отомстит за смерть близких.
Странно, что имел в виду Оракул, когда произнес: «Один из вас не тот, за кого себя выдает»? Лада решила, что это относится к Яровиту, обернувшемуся белкой. А может, Оракул намекал на другое? Что один из них предатель?! Или… Или что Лада – не светлая богиня, а темная. В потом в один непрекрасный миг она перейдет на сторону зла, подчинившись метке. Сказать об этом остальным или нет? Лада заметалась. Только избавилась от подозрений и вновь подставиться под удар? Нет уж! Время еще есть. А ловить на себе тяжелые взгляды девушка больше не хочет.
Лель с Посвистом набрали грибов – сморчков и строчков. Развели костер и запекли грибы над огнем. Сняли с себя мокрую одежду и повесили сушиться. Лада надела сухие штаны и рубаху, нежно-зеленого цвета с серебряной вышивкой. Только сапоги пришлось заменить кроссовками – они странно смотрелись с прочим нарядом. Лада почувствовала, как отступает сосущее ощущение, голод удалось притупить. Все же хорошо Яровиту, он-то точно о еде не думает – снова в белку превратился. А у Лады даже голова разболелась, а таблеток нет.
Грибы были несоленые, к тому же в них набился песок, а промыть как следует не получилось – воды мало. Но Лада хрустела песком: сейчас не до правильного питания, лишь бы наесться. Поскорее бы вернуться в Дивь, тогда скатерть-самобранка о них позаботится. Но сначала надо добраться до перехода, а это день пути. Снова время не на ее стороне.
Если бы они сразу отправились за мертвой водой, то не потратили так много дней впустую. Но кто же знал?! Да и смогли бы они заполучить воду? Ведь Медное царство захвачено темно-богами, и никто не отдаст Ладе лекарство просто так. Значит, надо придумать какой-то план, если поход к Бабе Яге не поможет. И почему-то от мысли о лесной ведьме легче не становится.
Свидетельство о публикации №219080800574