Варлам Шаламов в качестве Советского цензора-7

В качестве примера отношения к советскому цензору, если этот цензор СССР-офоб.

Рецензии В.Т.Шаламова на рукописи самодеятельных авторов

В 1959-1964 гг., после выхода на пенсию по инвалидности, В.Т. Шаламов вынужден был подрабатывать на жизнь, став внештатным внутренним рецензентом журнала «Новый мир». Эта деятельность не давала ему никаких привилегий в плане публикации своих рассказов и стихов в самом авторитетном журнале того времени – наоборот, ставила его в крайне унизительное положение (см. воспоминания о Я.Д.Гродзенском http://shalamov.ru/library/32/8.html . В силу своего заштатного положения общался с редакцией Шаламов главным образом по почте, получая рукописи разных непрофессиональных авторов, на которые надлежало дать обстоятельный и объективный отзыв. Лично с главным редактором «Нового мира» А.Т. Твардовским он никогда не встречался (подробнее об этом см: Есипов В.В. Нелюбовный треугольник: Шаламов — Твардовский — Солженицын // Есипов В.В. Варлам Шаламов и его современники. Вологда, 2008. С. 67-104).

В фонде Шаламова в РГАЛИ (Ф.2596, оп.2, ед.хр.201) сохранилось более шестидесяти машинописных копий внутренних рецензий писателя на подобный «самотек». Несмотря нато, что эта работа отнимала много времени и отвлекала писателя от его главного дела – «Колымских рассказов» и стихов, Шаламов относился к рецензированию со всей свойственной ему добросовестностью. Он занимался схожей работой в 1932-33 годах, когда был консультантом по художественной литературе при Центральной рабочей читальне им. Горького в Доме союзов. Свой опыт работы с «самотеком» и его особенностями Шаламов обобщил в статье «Заметки рецензента» (собр. соч. в 7 томах, т. 5. с.228-243). Нет сомнения, что эта нелегкая деятельность нередко заставляла его улыбаться и даже смеяться – особенно при знакомстве с графоманскими «перлами».

Так написано в сегодняшних комментариях на деятельность Варлама Шаламова в качестве цензора СССР!

P.S. Именно таким образом представляется работа цензором  рукопожатного современными цензорами воистину талантливого писателя, Варлама Шаламова.
Однако, можно же на это цензорство смотреть и  по-другому ? Можно же сказать, что Варлам Шаламов занимался цензорством, чтобы заработать свой хлеб насущный?  Разве мало было талантливых писателей, которые могли зарабатывать на жизнь подобным образом? Да ещё, в каком журнале? В самом авторитетном журнале того времени -«Новый мир»! Можно же сказать, что к получению зарплаты в кассе «Нового мира» допускались не все талантливые писатели того времени? И как это так получилось, что человека, который отсидел не год, в ненавистных Гулагах СССР, вот, так просто, допустили к цензорству в самом авторитетном журнале СССР? И, что характерно, ни в каких воспоминаниях современников Шаламова, да и его самого,  сложно найти откровения о зарплате  за цензорство. «…В силу своего заштатного положения общался с редакцией Шаламов главным образом по почте, получая рукописи разных непрофессиональных авторов, на которые надлежало дать обстоятельный и объективный отзыв…» .
Интересно, каким это образом сегодня можно оценивать профессионализм и отсутствие оного у сегодняшних авторов, особенно на настоящей площадке? А как же, профессионалами не рождаются, профессионалами становятся? Остаётся только догадываться, скольких будущих профессионалов, своим цензорством лишил  возможности самореализоваться.   Однако, в случае цензорства Варлама Шаламова эта преграда  называется красивым словом –рецензирование. Вот именно, кто-то в СССР был цензором, а кто-то занимался рецензированием. В СССР подобная деятельность тоже называлась рецензированием. Да, более опытные и талантливые люди, по предложению, просьбе,  редакций писали рецензии на работы менее опытных, и вовсе, начинающих писателей. И это нормально. И, конечно же, среди них попадались те, которых уничижительно называли графоманами. А как же? И, определяли таковых, конечно же, рецензенты СССР. Однако,  угрызением совести должны заниматься исключительно те, кого сегодня окрестили цензорами СССР, к которым, почему-то, никоим образом нельзя отнести, пускай и талантливого писателя, Варлама Шаламова. Почему? Вопрос риторический, для потомков и думающих людей!...

А разве, предоставляя цензору, практически, работать «свободным художником», без каких-либо жёстких ограничений по времени, редакция ещё и подложила ему подлянку, в виде, не обязательного появления в редакции?               
   И, конечно, даже при неимоверном желании посетить редакцию журнала в живую, Варлама Шаламова близко не подпустила бы в своё здание «проклятая» советская редакция? Интересно, как же он получал зарплату каждый месяц? А быть может, талантливый писатель, Варлам Шаламов, писал рецензии (цензорствовал) исключительно из альтруистических соображений?





Н. Тимофеева. «Сильные люди», повесть — 127 стр. «Буря» — рассказ — 27 стр.

В повести «Сильные люди» речь идёт не о героях войны или мирного труда, не о подвигах в Арктике или Антарктиде. Речь идёт о победе разума над чувством в повседневном московском быту.

Замысел «Сильных людей» более чем своеобразен, хотя сюжет и не отличается новизной. Известная актриса, «прима» одного из московских театров по совету режиссёра бросает временно театр — затем, чтобы лучше узнать живую жизнь тех героев пьесы о современности, которую театр готовит. Актриса поступает смотрителем в музей, и, хотя эта работа далека от того, что ей надо, актриса находит время и силы для многочисленных экскурсий на разные фабрики и заводы Москвы, где она знакомится с молодёжью, с её трудом, заботами и бытом. Всё увиденное она записывает. рассказывает о своей деятельности,время от времени встречаясь со стариком-режиссёром,и наступает время, когда режиссёр зовёт её вернуться в театр — она участвует в новогоднем концерте в Кремлёвском Дворце съездов. После встреч с живой жизнью и даже с людьми тяжёлого труда актриса возвращается в театр.

Мы не знаем, обогатило ли Елизавету Петровну (так зовут актрису) посещение фабрик и заводов, охран общественного порядка и московских квартир?

Об этом говорится скороговоркой, и все «вылазки» актрисы в жизнь, её «казённые» вопросы к ударникам коммунистического труда и не менее казённые ответы, которые актриса получает, торопливость при изложении подробностей её путешествий – всёэто показывает, что важный материал, собранный наспех и кое-как, не представил интереса для автора. Все эти сцены и наблюдения остались «непросеянным материалом». На этом материале можно было поставить и решать много интересных вопросов (о связи искусства и жизни, о психологических трудностях постижения психологии молодёжи и т. д. и т. п.).

Однако, весь этот материал «освоен» автором плохо. Здесь нет ни важных наблюдений, ни новых мыслей. Выводы, размышления, обобщения актрисы сделаны казённым языком, газетными фразами. Видно, что автора интересует совсем другое. Это другое изображённое весьма подробно, и есть то главное, ради чего написана эта повесть. Актриса Елизавета Петровна на страницах повести «Сильные люди» встречается и сближается со многими мужчинами самых различных профессий (пожарник, писатель, столяр, майор МВД, администратор Кремлёвского Дворца Съездов). Эти встречи носят особенный, слегка патологический характер. «Идеалы» актрисы хорошо известны любому врачу. С «партнёрами» актриса расстаётся быстро, ища человека, который «понял» бы её. Такого человека она находит в лице Семёна Карповича, администратора Дворца Съездов.

Значительное количество страниц повести занято эротическими сценами. «Сильные люди», по мнению Елизаветы Петровны, это те, кто может укротить свои чувства, подчинить их разуму, те, у которых разум «превалирует (автор почему-то везде пишет «привалирует») над чувством». Проба этих «сильных людей» делается в повести полней в сексуальном плане. «Сильных людей» здесь оказывается два — сама актриса и Семён Карпович. Их отношения [так в машинописи – ред.] Елизавета Павловна самым энергичным образом отстаивает право на это патологическое,по существу, поведение. Несколько раз возвращаясь к декларированию победы «воли», автор изображает такие победы многократно.

Актриса Елизавета Павловна отнюдь не смотрит на свои приключения, как на некоторое патологическое отклонение от нормы. Напротив Елизавета Павловна показала, как новый пророк, несущий миру миссию торжества разума над чувством. Актриса Елизавета Павловна достаточно грамотна, чтобы связать обуревающие её чувства с эпохой Ренессанса, прославляемого на разные лады актрисой. Действительно, в быте Ренессанса встречается кое-что из идей, которые проповедует актриса в Москве в 1961 году.

Это — главный «предмет» повести. Герои «Сильных людей» часто упоминают Шишкина, Левитана, но характеристики, которые даются этим художникам, не выходят за уровень банальности. То же относится и к суждениям актрисы о своём собственном грузе, о поисках режиссёра и о много другом. (Это сделано таким,например, языком. «Как быстро подхватываются и размножаются идеи партии, активируясь самими массами — восторженно мыслит актриса» и т. п.). Автор делает попытку очертить характеры. Это прежде всего относится к главной героине. Остальные действующие лица, т. е. лица мужского пола — очерчены много туманнее, хотя Семёна Карповича мы можем отличить ( и по языку и по манерам, и по психологии) от Сергея Капитоновича или пожарника Соловьёва. Вот это различие характеров — есть единственная удача автора повести «Сильные люди».

В повести есть ещё один герой — одиннадцатилетний сын актрисы Алёша, учащийся художественной школы. Этот персонаж введён в повесть для усиления эротизма — любовные сцены происходят в соседней комнате.Никакой самостоятельной роли этот герой не играет, хотя тема воспитания сына, отношений матери и сына тоже могли бы быть развиты и поначалу ожидаешь от присутствия Алёши в повести чего-то важного.

Язык повести не вполне грамотен. Чувствуется,что автор нетвёрдо владеет правилами русской речи. Вот несколько примеров этих словестных «огрехов».

«Явственно ощутила незнание того, что делать». «Откроет занавес на жизнь многих людей».

«Молодая женщина была увлечена коррозией, но что-то взволновало сознание».

Речь идёт о ржавых водопроводных трубах.

«Почему-то наслаждалась нарастающей в себе томительной неги» (?) .

«Ощутила к нему потребность в ласке».

«Удивляло что-то сумбурное и вместе с тем что-то волевое в порывах его натуры».

«Первым надо было идти в противоположную сторону вторым».

«По сердцу молодого столяра полоснуло холодным остриём бездонной пустоты».

«Солнце импонирует настроению».

«В конце актов, присоединяясь к толпе, он хлопал».

«Задушевность грудного тембра волнует его как мужчину».

«В каждом порыве обладания духовно-красивым, целует её руки».

«Я хочу наслаждаться ньюансами вашего голоса».

«Сидение в залах подчас кажется ужасной пропастью».

«Испытав от окрика нравственное неудобство».

«Но та всё не унималась, незаконно дёргая нервы».

«Притягивала симпатия моей физиономии».

«В их тусклой невзрачности растворилась вся его похотливая натура».

«Женщина загадочна для мужчины, когда она – умеет тонко поддерживать в нём «горение».

«Сила воли должна привалировать (превалировать) над чувствами».

«И всё-таки именно через это так хорошо жить».

«Хочу соприкасаться в вас той стороной, которая».

«Сила сознания вольна привалировать (превалировать) над чувствами».

Эта сентиментальная фраза, содержащая в себе «философскую» суть «Сильных людей», повторяется в повести много раз. Когда не знаешь, как правильно пишется иностранное слово, лучше это слово совсем не употреблять.

Примеры бесвкусицы, неправильного построения фраз, «канцелярита», штампа легко увеличить во много раз. «Огрехи» встречаются буквально на каждой странице. Комплименты, которыми осыпают Елизавету Павловну её поклонники (Божественная! Царственная! Роскошная! Мадонна!) производят тягостное впечатление. Автор, впрочем, делает попытку разнообразить эти комплименты, в зависимости от культурного уровня того или иного приятеля Елизаветы Павловны. Пожарник Серезнёв выражается иначе, чем администратор Кремлёвского театра. Но это небольшое «достижение» не спасает, разумеется, повести.

Для печати повесть «Сильные люди» не годится.

Автор прислал вместе с этой повестью рассказ «Буря». Это — рассказ о воспитании ребёнка, художественно одарённого. Его мать принимает героические меры, чтобы заставить ребёнка много, по-взрослому, работать, отбросив все детские желания,привычки, радости. Труд мальчика, а главное труд матери, её педагогический подвиг венчается успехом.

Рассказ несколько схематичен, иллюстрационен. Здесь опять формулируется, защищается борьба воли против чувств, которую мать воспитывает в сыне с самых ранних лет, ломая его детскую природу. Полезно ли это? Педагогично ли это? Правильно ли мнение о том, что крошечный талантик может пышно расцвести при геркулесовском трудолюбии и прилежании? Не лежит ли решение извечного спора о таланте и труде в другом плане, а именно, что труд есть потребность таланта — и всё. Но, разумеется, автор имеет право на собственное суждение, на собственное решение вопроса.

«Буря» имеет ряд недостатков, чисто литературных. Здесь множество рассуждений, дидактики. Сравнения шаблонны,а иные фразы не вполне соответствуют правилам русского языка:

«Только воля поддерживает явить (поддерживает выявить!) в нём истинный талант к рисованию».

«Творение великого Чайковского околдовывает слух мягкостью музыкального напева, изумительной гармонией звуков».

«И через это — реально открывающийся простор — творчество мысли».

«Стройностью своих фигурок они вызывают не один косвенный взгляд».

«Бросается в воду, в среде которой сразу чувствует облегчение».

«Дивная, чарующая пора цветения земли — ковёр волшебных рисунков».

«единый аккорд гармонических созвучий»

и т. д. и т. п.

Для «Нового мира» рассказ «Буря»не представляет интереса.

(В. Шаламов).