А. В. Е

Михаил  Коновальчук
 

                A.     V.     E.
   роман в письмах, стихах и примечаниях

           "Жизнь напоминает мне ни что иное, как лоскутное    одеяло, сшитое из разноцветных кусочков"
                (Ортега - и - Гассет "Эстетика в трамвае")


                Предисловие.
Основой этого не совсем обычного полудокументального плутовского романа стали письма и стихи ныне известного, легендарного поэта Х. Назову его  Фомой Х., потому как ни одно из этих юношеских  стихотворенией не было опубликовано, они неизвестны никому,  даже автор о них забыл, а письма, естественно, никто не читал, так как они адресованы мне, автору этого правдивого повествования. Письма перемежались стихами, а стихи бытовыми подробностями. Трудно догадаться по текстам, что эти стихи принадлежат  Фоме Х. еще и потому, что кажется та обстановка, тот уровень культуры и осведомленности, круг интересов автора, юноши из сибирского рабочего поселка, кажется и не предполагал возникновение будущего культового поэта. Вся эта переписка происходила в течении 7-8 лет, началась со школьных лет, когда нам было по 14 -15, с издания рукописного самиздатского журнала "Суматра"(№1 1966 год, за ним следовали другие номера, утеряные), хотя слово "самиздат" мы и не знали, ("ХТС" вышла годом позже), была просто потребность в таком предприятии, мы же подражали авторам и  литературным героям,  не совсем отделяли авторов от их персонажей. Переписка продолжилась во времени, во все годы наших скитаний, вплоть до исчезновения в ней необходимости. Во время переписки мы сами становились персонажами того или другого литературного произведения и неимоверно подражали ему как в жизни, так и в стилистике писем. Все эти тексты - свидетельства давно ушедшей эпохи, причем для нас серой и невнятной, которая теперь кажется милой, а тогда-беспросветным и унылым прозябанием в рабочем поселке, вдалеке от того, что нам казалось "большой жизнью", и куда мы вскоре отчаянно устремились. А дальше были рабочие общаги, бараки, гостинницы, палатки, казармы, кубрики, съемные квартиры. Все вещи и книги помещались в одном рюкзаке, там же - письма и записные книжки. Многие письма не сохранились, стихи потеряны, а все, что есть, оказалось у меня почти случайно, словно "рукопись, найденная в сундуке". Они чудом нашлись в небольшой потрепаной папке и я их извлекаю, в приблизительной последовательности. Читать такие письма, это как смотреть кино на старой выцветшей пленке, местами поцарапаной, склееной как попало в местах порыва нерадивым кинщиком, смотреть, словно, стоя  на ходовом мостике, вглядываешься в далекий, туманный берег, угадывая за смутными очертаниями знакомые места. Кому как, но я люблю смотреть старое кино. Есть люди, которые живут здесь и сейчас, есть, которые живут вчера, сегодня и вечно. Вторые мне нравятся больше.
   "Лоскутное одеяло" повествования грубо, на живую нитку, сшито из разновеликих текстов: 1. Настоящие письма Х. (Фомы), носящие дневниковый характер, где он обращается к автору на "Вы", как к персонажу и пишет, пожалуй, их скорей сам себе, а адресат ему нужен как собеседник, который умеет слушать, правильно слушать, с пониманием. И сам Фома предстает в этих текстах как персонаж, меняя личины, то кривляясь, то принимая суровые позы юродивого и бахнутого  обличителя, то проповедника, а то он  искренне не понимает окружающую действительность, доводящую его до мыслей о суициде. 2. Стихов, которые попадаются и в тексте писем и просто приложенных к письму, никому не известных стихов,  полностью забытых автором и друзьями. Почти все они предназначались к публикации в очередном, втором, третьем и четвертом, (утеряных) номерах нашего сначала рукописного самиздатовского "нерегулярного литературно-художественного журнала "Sumatra" ("Суматра"). Количества этих текстов хватило бы на толстый томик стихов. Если бы такой томик вышел в свое время (1966-1974), то Фома Х, еще до поступления в Литинститут, и первых публикаций, стал бы знаменитым русским лирическим поэтом. Дело в том, что, спустя некоторое время,  Фома охладел к своему раннему творчеству, а одну из тетрадей ("Желтая тетрадь") просто выбросил на помойку на моих глазах. И я, автор этого правдивого повествования, голубоглазый блондин высокого роста, полез на помойку и достал тетрадь. Фома хмыкнул иронично и вопросительно, а я злобно ответил, что лет через 10-20, когда он станет достаточно знаменит, я их опубликую под другим именем, например Фома Х. Фома же на эту угрозу только глумливо рассмеялся в мое честное, открытое лицо. И мы как всегда направились в пивбар решать мировые проблемы.    3.Историческая справка. Параллельно нашей жизни шла другая жизнь и в СССР и в мире. Об этих событиях мы мало что знали, так как жизнь протекала совсем в другом измерении и в другой среде. Потому в тексте повествования приводятся некоторые даты.                4. Некоторые примечания от лица автора этого ироничного повествования, скрывающегося под разными личинами, то полного отморозка Черного, то молодого писателя, то военного журналиста, а то и Чики, отвязного Чикиндролиза, солдата удачи, служившего на Черном континенте. В повествовании  использованы часть этих  текстов из давних записных книжек под названием "Фома. Инвалид детства" ("Фома. И. Д."),  уже в машинописном виде, перепечатаных и предназначенных  для публикации в том же журнале,  "Sumatra"   для небольшого  круга друзей. Проводя литературные параллели, Фома все это называл "Коноваль-Чукокала".
(;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;;).
   Условные обозначения:
(***) - стихи
(+++) - тексты писем
("И.Д.")     - заметки из "Фома. Инвалид детства"(записные книжки).
(+ )     - Исторические справки.
(...)     - повествование расказчика.

Часть 1. ШКОЛА. (р. п. Заринский.1967 г.)
         (События в мире.Историческая справка).
   1967 год – лучший год в поп-музыке. Действительно, в этом году «Биттлз» выпускает «Сержанта Пеппера», Джими Хендрикс дарит миру альбом «Are You Experienced?», «Пинк Флойд» покоряет Америку. А в Советском Союзе женщины сходят с ума от американского красавчика с гитарой Дина Рида, мужчины – от мини-юбок, молодежь – от ливерпульской четверки. Все танцуют твист и ходят в кино, преимущественно на комедии. Особенно популярны Наталья Варлей из «Кавказской пленницы» и Олег Стриженов, сыгравший лишенного всяческих чувств робота в картине «Его звали Роберт». В Израиле начинается и заканчивается «шестидневная война», председателем КГБ назначен Юрий Андропов, а суббота стала выходным днем.
9 октября 1967 года в Боливии убит латиноамериканский революционер, коммунист, команданте Кубинской революции Эрнесто Че Гевара.
12 октября 1967 года вышел закон «О всеобщей воинской обязанности». «Все мужчины – граждане СССР обязаны проходить военную службу».
4 ноября 1967 года в Москве начал вещание Останкинский телецентр с антенной башней высотой 533,3 метра.
3 ноября 1967 года был пущен в эксплуатацию первый агрегат Красноярской ГЭС - первой электростанции на реке Енисей, которая входит в десятку крупнейших ГЭС  мира.
   Но все это происходило на другой планете.
  Это было много лет назад, как покажется кому-то, а я скажу нет, немного, это было вчера или это было в прошлом году, есть много способов отсчета времени от секунды до часа, от часа до года, от года до века. И все это происходит одновременно, времени как бы нет, есть только необозримое будущее.
***  "Электрический ветер завязан пустыми узлами,
и на красной земле, если срезать поверхностный слой,
корабельные сосны привинчены снизу болтами
с покосившейся шляпкой и забившейся глиной резьбой.
И как только в окне два ряда отштампованных елок
пролетят, я увижу: у речки на правом боку
в непролазной грязи шевелится рабочий поселок
и кирпичный заводик с малюсенькой дыркой в боку.
Что с того, что я не был там только одиннадцать лет.
У дороги осенний лесок так же чист и подробен.
В нем осталась дыра на том месте, где Колька Жадобин
у ночного костра мне отлил из свинца пистолет.
Я там умер вчера. И до ужаса слышно мне было,
как по твердой дороге рабочая лошадь прошла,
и я слышал, как в ней, когда в гору она заходила,
лошадиная сила вращалась, как бензопила".
  Именно, в непролазной грязи шевелился рабочий поселок,("р.п. Заринский*) а через дыру в боку кирпичного заводика мы проникали на свалку металлолома, а зачем нам свалка? правильно, чтобы найти медные трубочки, а зачем нам медные трубочки? правильно, чтобы сделать пистолет, именно пистолет, а не пугач, так, чтобы к нему подходили патроны от мелкокалиберки. А всякие патроны продавались в охотничем магазине, там продавался и порох и капсюля, и пыжи и одностволки и все то, что нам было крайне необходимо в возрасте до 14 лет.
       *В 1979 году Сорокинский район переименован в Заринский, административный центр перенесён в Заринск, (бывший р.п. З а р и н с к и й).
Заринский район расположен в северо-восточной части края граничит с Залесовским, Первомайским, Косихинским, Кытмановским и Тогульским районами Алтайского края, а также Кемеровской областью.
На территории района имеются месторождения для добычи и производства цемента, кирпича: кирпичных суглинков, керамзитовых глин, минеральных красок, строительного камня, известняков. Также в районе имеется месторождение золота. Климат континентальный. Средняя температура января ;17,7 °C, июля +19,2 °C. Годовое количество атмосферных осадков — 450 мм. По территории района протекает река Чумыш, приток р. Оби. Почвы — чернозёмы, серые лесные. Растут — пихта, ель, кедр, берёза, осина. Обитают — лось, косуля, лиса.
     Весна на Заринской улице. Из кино.
*** "В результате прихода весны, В результате гудка парохода изменились ситемы подхода к тем материям, что не слышны. В оглушенном объеме реки и в параллепипедах зданий, а  систему домашних заданий заменили кормленьем с руки. И на пол, перейдя со стены, так легко, как с катода к аноду, длилась закономерно погода, изменив освещенье комода и его допотопные сны. И расчитанным точно толчком, как ударом бильярдного шара, все сместилось и выплыл закон, что довольно глазеть из окОн, или сопровождаться хлопком отлетанию шариков пара".
  "Фома. И.Д.": "Когда человек рожден, растет и вырастает в том минимуме, в котором мы росли с приятелями, как и все наши сверстники, чуть лучше, чуть хуже, но предельно просто, то весь остальной мир кажется просто сказкой, в которую принято верить, но которая никак себя не проявляет, разве только в редких фильмах, которые мы смотрели иногда, да  в книгах, которые мы читали. А вырастая он соотносится с окружающими его персонажами его детства, и, сравнивая, соотнося себя с ними, начинает определять свое место в этом небольшом мире, а затем уж соотносит его с другими мирами, в том числе и с иными...
    А  были еше радиоточки, никогда не выключающийся радиоприемник, нет, не с антенной, а подключенный к специально проведенным проводам, которые тянулись по столбам, ниже электрических. С внешним миром мы были связаны именно так: радиоточка, книги, редкое кино. Остальная информация доходила в виде устных рассказов, анекдотов, мифов и легенд. Из этих апокрифив и складывалось представление не только о внешнем мире, но и об истории, о войне, географии, о правильных поступках, о героизме, врагах, родине, любви, сексе, преступлениях и обо всем том, что нас не касалось в нашей обыденной жизни".
***Быть может, я себя всю жизь обманывал, упрятав свою душу под засов. Быть может непроглядными туманами прикован я к бездонию лесов. И пусть мне имя дали ночью зимнею, когда я в жизнь входил, как в новый кадр, в лесу я просто человек без имени и никакой совсем не Александр. Но пусть тогда меня постят луга, леса и травы в мимолетных росах, за то, что я им очень долго лгал. Пускай простят, Ведь я же не нарочно."
  ...  "Хотя кино нас не увлекло, его просто почти не было, до нас доходили те фильмы, которое кто-то отправляли в самые беспросветные районы, а какое, до сих пор вспомнить не могу, тем более мы с приятелями имели обыкновение войти в зал, посмотреть первую часть,и, пока перезаряжалась вторая часть, так как аппарат был один, включался свет, хм, рекламная пауза, когда пацаны швыряли друг в друга шапками, давали друг другу щелбаны и подзатыльники, мы  покидали зал и уходили, не приобщившись к киноискусству.(Хотя в это время в стране где-то были сделаны  фильмы, оставившие след в истории кино, от "Свадьбы в Малиновке", "Интервенция", "В огне брода нет", "Седьмая пуля"(Герман А.), "Ася Клячкина").
 Кино долго оставалось для меня загадкой, вернее, кино для меня не существовало, кроме каких-то отдельных фильмов, военных, затем, кажется "Гений дзюдо", индийских фильмов, от которых воротило, ни один из них не остался в памяти, так как, как только выключался свет, в темноте ярче экрана светились коленки  подружек, их руки с тонкими пальчиками, их прекрасные светлые лица, с сияющими глазами, устремленными на экран.
   Годам к четырнадцати мы начали как-то самоопределяться, приобретать, вернее выявлять те черты, которые присущи только тебе одному и соотносить их с другими людьми, с ровестниками, со взрослыми, родителями, соседями, девочками, девушками, женщинами. А это дело нелегкое, соотноситься, соприкасаться с другими людьми, потому в этом возрасте все так напряжены и агрессивны, идет самозащита самого себя порой от самого себя".
***Сестре Т. "Пустынна ночь. И ночь светла. И нужно жить светло и сложно, чтобы возможность в невозможность, чтоб правда в ложь не перешла.
А мысль о легкости-как мыс, где ветром выжженые травы, И мы сейчас уже не в праве драпироваться в эту мысль.
Она мне с легкостью далась, но наслажденье есть иное- чтоб ощущать вот эту власть ежеминутно над собою.
Вот эту связь со всем живым и неживым и очень дальним, со всем забытым и недавним, и с тем, что будет впереди.
Я не себе принадлежу, и снова, снова вечер каждый, я все боюсь, что очень важный, какой-то вечер прогляжу.
Как мне сейчас... Вопрос не в том. Мне может быть светло и плохо. Но я ни выдохом, ни вдохом не ограничу тот объем, где мы вдвоем, где полумгла нас поучает осторожно, чтобы возможность в невозможность, чтоб правда в ложь не перешла."
   1966 год. ЖУРНАЛ "SUMATRA" ("СУМАТРА")(№1).
   (.Сума;тра (индон. Sumatra, малайск. Sumatera, ачех. Ruja, Sumatra) — остров в западной части Малайского архипелага, в группе Больших Зондских островов, с прилегающими малыми островами. Является частью Индонезии. Суматра — шестой по величине остров в мире.
Название острова происходит от санскритского слова samudra — «океан», или «море»).
   Идея издания собственного журнала возникла естественным образом, так как мы мнили себя не только литературными персонажами, но и крупными деятелями литературы. Это был у нас самодеятельный театр для самих себя и окружающих. Началось все с издания газеты, стенгазеты, но не санкционированной, а такой, какую хотели мы. Мы ее издали, со стихами и рисунками, шутками и эпиграммыми. Это был вызов и выпендреж. Результат был неожиданным, ее сорвал со стены сам директор школы, пришел в ярость и вызвал нас к себе в кабинет. Тут я оказался главным ответчиком и он достаточно убедительно пояснил, что такого рода самоуправство есть ни что иное, как караемый законом "самиздат", знать мы не знали и знать не хотели об этом. Персонально автора этих строк он справедливо обвинял в хулиганстве, отрицании роли комсомола, а может даже Партии. Вот до таких политических пре - тензий нам было очень далеко. Нам было глубоко на это плевать. Складывалась ситуация, когда наивные шалости именовали взрослыми намерениями. (Директор, Малышев А.А. прибыл из славного города Ленинграда при совершенно загадочных обстоятельствах. Он был человеком совсем непохожим ни на кого. Седой красавец с военной выправкой, приятной упитанностью, благородными манерами. Симпатичный человек с хорошей домашней библиотекой). Со школы не выгнали, дело спустил на тормозах  учитель литературы Александр Федорович. Он сам почитывал какие-то подозрительные стишки, играл на гитаре и много говорил о литературе горячо и складно. Но тем не менее страсть к издательству нас не покинула и вскоре мы стали готовиться к ее реализации. Но не было денег на фотоаппарат, так как какой журнал без иллюстраций? Уже было придумано название "Суматра", литературно-художественный журнал с иллюстрациями и фотографиями. Следовательно нужен фотоаппарат! Нужны были деньги и их нужно было заработать...
...  добрый человек, кажется по профессии пораб, Виктор Емельянович, отец приятеля Фомы, подбросил нам работу, нужно было разгрузить железнодорожную платформу с кирпичем, это стоило 25 рублей (за срочность!). Стояло гм, жаркое лето 196-лохматого года, нам с товаришем по 15 лет. Я-то был достаточно физически развитый парниша, что нельзя было сказать о приятеле Фоме, но дух его был поистене титанический. Разгрузив только половину платформы, съев хлеба с салом,  мы тут же почувствовали, что  смертушка подглядывает за нами из-за каждого куста вдоль насыпи, из-за каждого вагона в тупике, где происходила срочная разгрузка строительных грузов. "Но в нем томительный недуг развил тогда могучий дух его отцов, без жалоб он..." Дальнейшая разргузка была страшной каторжной работой. Приятель буквально ползком подтаскивал кирпичи, а, когда оставалось их всего пару сотен, он просто упал и только шевелил ногами и руками, словно продолжая работу. Неимоверными усилиями, не помня себя, я выбросил последнюю сотню кирпичей. Рукавицы, брезентовые "верхонки" стерлись в лохмотья и руки, как у палача, были в крови. Я вытер их об штаны и взял ими те 25 рублей у довольного прораба, ради которых мы ломались. Теперь фотоаппарат, "Смена 8" будет! И он был, он стал у нас, хотя и ехать за ним пришлось в г. Барнаул. Вскоре мы приступили к созданию своего журнала под названием "Суматра", ну, а как еще назвать? Суматра, это далеко, это в каких-то загадочных эбэнях, а там все не так, там классно, Суматра - это мечта. Сбыточная, но далекая.
   И вот я, лирический герой этого повествования, открываю старый, потертый дипломатический портфель, и извлекаю из него чудом сохранившийся рукописный журнал. Он потрепан, он даже снимался в документальном фильме Коли Макарова о поэтах-метафористах, но листы его нисколько не пожелтели, он выглядит, словно мы его сделали поза-позвчера. Только он уменьшился в исторической перспективе, подвердив миф о шагреневой коже.
     Первый раздел: "Поэзия", в качестве дебютанта мы представляем Ивана Безена (ударение на первый слог), на самом деле Ваньку Безенчука, которого мы заставили написать стихи, убедив его, что он может стать поэтом, потому, что у него нос как у Ахматовой. Стихи никакие, но много, есть куда расти. Вырос в приличного ударника -экскаваторщика, отца пятерых детей.
    Следующий тоже горбонос, похож на француза, лет 13-ти, Анатоль Жан (ажан). В преддисловии о нем сообщили следующее: "Предельный лаконизм, острота и живость восприятия, отличитель - ная черта творчества А. Жана, как поэта, делает его стихи особенно привлекательными. Печатается А. Жан впервые. Сей-час молодой поэт работает над романом в стихах". Ага! Сел по-малолетке, но погонялово прилипло: "Ажан".
    А вот и стихи самого со-председателя, со-само-издателя, Фомы.
 (Самые первые стихи, написаные сходу, без предварительных ученических проб, а упоминание о "увесистой клади стихов" приведено исключительно для солидности):
*** "Я никуда не тороплюсь, мне свет луны, как в голо нож. По тихим улочкам пройдусь, к кому-то загляну в окно. Мне свет луны, как в горло нож, меня ее лучи казнят. Толпа выходит из кино и нет ей дела до меня. По тихим улочкам пройдусь. Пройдусь вдоль  желтых окон в ряд. Из этих окон мне вослед ничьи глаза не поглядят".
*** Зима.
   "Наступила зима на соседнего дома стропила. Наступила. Наступила на поля и деревья, луга и дома. Наступила. Облетевший кустарник в хрупкий, будто печенье, наст утопила. Наступила. Все бело: на дворе, за двором, на степи ли. Наступила зима."
*** Разноцветные звезды.
   " Луна бредет в изнеможении, роняет свет на города, и средь ветвей нагромождений мигает синяя звезда. За ней, как будто порождение, как продолжение следа, средь облаков нагромождений плывет зеленая звезда. И вновь, когда восток в брожении и пробуждении, тогда, над горизонтом- продолжением, выходит красная звезда".
*** Забытые стихи.
   "Листаю я забытые тетради, моих стихов увесистую кладь, лишь скуки из-за и забавы ради я открываю каждую тетрадь. Читаю я забытые стихи, читаю то, что было только завязь. И вижу я- не так они плохи, и не плохими Даже показались. Чуть-чуть, быть может, шевельнется зависть, но я держу увесистую кладь, держу я то, что только -завязь, и кажется, что я сжимаю клад".
*** "И не надо мне мыслей высоких, тихо сыплет во мне листопад. Мне бы жить, питаться осокою и смотреть, как горит закат. Я смотрел бы, как солнце раздавливается о подавшийся горизонт, я смотрел бы и тихо радовался под неслышный деревьев звон. И, прижавшись к бидонам теплым, ощущая коровью плоть, я бы в кузове трясся темном, в бок вбирая коровье тепло. И в подпрыгиваниях и вздрагиваниях ошалевшего грузовика, я б смотрел, как на небе разламывается убежавший с цепи закат".
*** Ночная картинка.
   "Занавеска на окне- призрачно и бело. Черный тополь в тишине шепчется несмело. Ночь тепла и глубока, темнотою тлеет. На подоконнике рука синезеленеет. Ветер чуть шевелит на стене узоры, Будто в лунной пыли, призрачные шторы, ходят взад и вперед, словно в разговоре. И большая луна стоит на заборе".
   Далее следуют стихи  малолетнего Юрки Макусинского про город Нефтеград, куда, за длинным рублем уехали его мать и отчим. После сотрудничства с нашим журналом Юра не сел по малолетке, хотя все предпосылки для того были. Детство свое он провел в дружбе со старшими, Фомой и полным отморозком Черным Коном, которые его, как беспризорника, брали с собой в походы и придумывали ему различные испытания, требующие выносливости и смелости, видимо готовили в космонавты, ведь его Юрой назвали в честь Гагарина. "Дите песка, он жил ползком", подвергаясь все новым испытаниям, то на прочность канатной дороги через речку Камышинку, то на эффективность тренажера- пропеллера для тренировки вестибулярного аппарата. Вынес все и широкую, ясную грудью дорогу пролОжил себе. Трудно поверить, что этот веселый, большеголовый пацан с серьезными грустными глазами начнет извергать, спустя много лет, забыв все беды и несчастья детства, такие тексты:
     "Чтобы было и мне и со мной интересно, я пишу для друзей бесконечные песни. И доносы пишу, увлеченно и много, о друзьях и товарищах — Господу Богу. Мне так велено было — подробно и честно говорить о забытых, больных, неизвестных, о далеких и близких, о добрых и строгих —обо всех. Непременно торжественным слогом. Мне уютно с друзьями в реальности тесной  и любить, и молиться, и строить совместный восхитительный космос, в квартирке убогой подводя не придуманной жизни итоги. Я в друзьях растворюсь и умру. И воскресну. Но пока поживу еще с ними немного".
А  за стихами Юрки пошел Бей-Булат, псевдоним, взятый Фомой из-за недостатка авторов (на фото: Фома с нарисованой сажей бородой), для придания журналу солидности и национального колорита.
*** Хочу в стихах сказать чего хочу во мною ненаписаных стихах.
   "Хочу в стихах - полуденную тишь, хочу в стихах-из-под колес дорогу. Хочу в стихах-несбыточный Париж, индейскую проворную пирогу. Хочу в стихах-гуденье проводов, полночных струн негромкое рыданье, чтоб всколыхнулось разом мирозданье, помолодев на тысячу годов. Хочу в стихах- полуденную тишь. Хочу в стихах неясеую тревогу, но ясную и четкую дорогу и голубой, несбыточный Париж".
Далее: отдел "Проза"
   Поль Стивенсон "Открытие с последствиями". Тоже дебют Фомы в прозе, подражание каким-то велеречивым авторам, по сути- пародия. На фото: воображаемый автор с сигарой и "Юманите" (газета на фр. языке продавалась в г. Барнауле), куда мы ездили на электричке за фотоаппаратом "Смена-8", проезжая станцию "Алтайская"(?), где юродил (описка! бродил) будущий известный поэт-метафорис Ваня Жданов, но о его существовании мы не догадывались...
   *(Иван Фёдорович Жданов родился 16 января 1948 года в селе Усть-Тулатинка Чарышского района Алтайского края, одиннадцатый ребёнок в семье крестьянина, раскулаченного и сосланного на Алтай. Когда Ивану было 12 лет, семья переехала в Барнаул, и в 16 лет Иван Жданов пошёл работать на завод «Трансмаш». Окончил вечернюю школу, первая публикация — в 1967 году в газете «Молодёжь Алтая». Далее учился на факультете журналистики МГУ, был исключён. Активно участвовал в неофициальной литературной жизни Москвы, начиная с 1975 года (совместное выступление в ЦДРИ Ивана Жданова, Александра Ерёменко и Алексея Парщикова)
Первая книга «Портрет» принесла Жданову всесоюзную славу, вышла в 1982 году)*.
   ... Далее: "Ненормальный" (подражание Бр. Стугацким). Рисунки и текст Фомы.
Далее: Фотоконкурс "Эврика".
Далее: Стихотворные подборки: Василий Казанцев, Тамара Горбачева, Людмила Хлебникова, Леонид Мерзликин.
Далее: Стефан Цанев (он же Фома.):
*** "Она озябла, в автобусе холодно. Она спешит, отрывая билетики. И выйти нельзя ей, она по проходу проходит как птичка в автобусной клетке. А пассажиры все незнакомые, в окна глядят равнодушные лица. И только шофер сидит, как дома, она поближе к нему садится".
   Не пренебрегали мы и в написании глубоких философских трактатах, в одном из них, опубликованном на страницах "Суматры", мы исследовали важнейшую по тем временам "Роль стула в жизни человека":
   "Трудно найти что-либо в жизни человека, что по своей необходимости, по своей исключительной важности, могло бы сравниться со стулом. Роль стула в нашей жизни поистине безмерна. Много ли найдется у нас в России домов, в которых не нашлось хотя бы одного стула?".
   И далее всестороне рассматривался стул как предмет. Как абсолют, рассматриваемый вне связи с бытовой и общественно- политической жизнью, который нужно познать.  Только спустя много лет, присутствуя на лекциях по "современной философии" у непревзойденного Мираба Константиновича, да, Мамардашвили*, нашего преподавателя,(ВГИК), внимая ему, когда он рассказывал об "Эпифанической ситуации"   (Эпифания есть вневременный «процесс», при котором Абсолют (Единое, чистое Бытие) проявляет себя во все более и более конкретных формах. Это переход от интеллигибельного единого к феноменальному многому, от абстрактного бытия к бытию конкретному, от непознаваемого Абсолюта к познанному. Бесконечный процесс эпифании порождает неисчислимые градации бытия. Но эти различные градации можно свести к нескольким главным, универсальным уровням. Наиболее распространенными схемами таких уровней являются две — трехчленная и пятичленная. Указанные уровни, или миры, часто обозначаются и следующим рядом арабских терминов: хахут, лахут, джабарут, малакут, насут. Все эти уровни объединяются в «совершенном человеке», учение о котором занимает видное место в философских построениях мыслителей суфизма), я вспоминал, радостно улыбаясь, глядя на Мамардашвили*, Фому, разглаголящего о функциях, о роли стула в жизни человека.
*Мера;б Константи;нович Мамардашви;ли (груз. ;;;;; ;;;;;;;;;;;; ;; ;;;;;;;;;;;;; 15 сентября 1930 года, Гори, Грузинская ССР, СССР — 25 ноября 1990 года, Москва) — советский философ, доктор философских наук (1970), профессор МГУ.
   Первый номер нерегулярного литературно-художественного журнала вышел в единственном рукописном экземпляре. Для второго номера мы готовили новые материалы, и стали искать машинку. Следует сказать, что в те времена былинные любой множительный аппарат стоял на учете в милиции, на самом деле в КГБ, даже в нашем краю, в краю непуганых попугаев. Советская власть бдительно следила за распространеием любой информации не прошедшей цензурной проверки. С любой пишущей машинки брали образец шрифта, записывали ее серийный номер и эта информация отдавалась специальному человеку. Эта практика существала вплоть до исчезновения (падения, уничтожения, аннигиляции?) советской власти-матушки,ё! Но первую машинку мы добыли... Казалось, откуда можно было добыть пишущую машинку в занесенном снегом эр.пэ., Рабочем поселке? Но нашлась, нашлась у немца, Вильмана, хоть и был он из волжских, сосланых, но нестребимую любовь к механизмам он пронес с собой через страшную жизнь, любовь к философии, чистоте и часовым механизмам. И потому оказалась у него старинная пишущая машинка, в которой не хватало букв: АПРОЛЕНГМИТЬ, тех букв, на которые приходится большее количество ударов. Но что это, по сравнению с тем чувством, когда можно было со значительным видом сесть за машинку и задумчиво отстукать: уа...дж..у вс..з д.бр. сыч. ушл.э,  дырбулщир какое-нибудь и вставить затем недостающие буквы ручкой. Ради этого, исключительно для красоты картинки мы стали с Фомой курить трубку, хотя до того не курили вовсе. Мы же к этому времени прочитали все книжки не только в школьной библиотеке, но и в районной, где, среди прочих книг открыли и книги Эренбурга, а тот, как известно, с  трубкой не только не расствался, но многие герои его тоже, а кроме того, им было написано целый цикл рассказов под названием "13 трубок". Таким образом мы становились маститыми писателями местного значения.
      Из "Фома. Инвалид детства"( р.п. Заринский):"Ж и г а, потомок польских повстанцев, сосланных в Сибирь в 186-каком-то году , отличался уравновешенным характером, мягким юмором, способностями к точным наукам, был он светел, с польским раздвоенным подбородком и внимательными голубыми глазами. Дома у него говорили по-польски, но эта речь носила какой-то очень интимный характер, вряд ли кто-то знал, что у них дома была своя маленькая Польша, впрочем как и у Ц в е г и (Цвенгера) была дома своя маленькая Германия с идеальной чистотой и ковриками на стенках, на которых были записаны сентенции готическим шрифтом, типа гот мит унз, как и у  Ч у м ы  (Чумаченко) дома стоял щебет Оксаны на мови з матусей, смех со слезой, запах браги, чеснока и сала, у  Ф о м ы , вязаные половики, аккуратно сложенные книжки старшей сестры- студентки и всегда доброжелательная речь его родителей.  Фома писал стихи и рисовал, и, видимо от сестры, которая училась в НГУ, он знал о внешнем мире несколько больше, чем остальные, особенно больше К о н а, которого звали Черным за цыганистую наружность, парня, как считали многие, без всяких способностей и потому способным на все. Старший брат Кона к тому времени мотал второй срок после срока по- малолетке, был известен в криминальных кругах с погоняловом Жора. Жора промышлял разбоем, сел в свое время за вооруженный грабеж, в основном брали машины "Связь", которые перевозили деньги из поселков в районный банк, так производили нерегулярную инкассацию.
   Скоро Жора должен был откинуться, как сообщали серьезные люди, которые появлялись вечером в доме Кона в сапохах, ватниках, а через пару дней уезжали в хороших костюмах, модных пальто и обуви. Это были каторжане, сидевшие большие срока по серьезным уголовным статьям, цеховики, медвежатники, ну и просто, кто-их-знает, мошенники. Они поселялись ненадолго в доме Кона, люди деликатные, образованные, непьющие или очень малопьющие, и вечерами разговаривали с отцом Кона о политике, исключительно все разговоры были о политике, истории и литературе.
   В доме Черного Кона был просто салон Анны Паловны Шерер!
   Жига и  Фома приходили к Черному потрепаться, так это и называлось, "пойдем к Черному потрепаться", и трепались они, ох, как трепались, казалось ни о чем, но о чем, это отдельная тема. Дело в том, что то, о чем они трепались, стало вскоре реализовываться, и чем дальше, тем больше, чем больше они планировали и фантазировали тогда, тем реальнее оно стало позже.
   Фома во время этого трепа занимал как всегда ироническую и независимую позицию, он играл Печорина, нет, он тайно играл Лермонтова, демонстрируя замашки Печорина, конечно же тут была и пресыщенность жизнью и разочарование в любви и отчаянная храбрость, что проявлялось больше в игре в футбол, но уши Лермонтова виделись во многом и в рисунках, которые он набрасывал в записной книжечке и в стихах, отрывочных строчках, зачеркнутых-перечеркнутых.
    Стоит мне, блондину, лирическому герою, протянуть руку и достать эту коричневую записную книжку, как я выхвачу наугад строчки, вот сейчас: "...когда сомнение придет, когда отчаянье придет, себя сумейте пересилить, сумейте карандаш не бросить, пишите, будете правы...". Вот такие строчки, помеченые 8 мая 1966 годом."
*** "Мы большие и маленькие. Мы качаемся плавно. Мы не люди. Мы маятники. Это самое главное. Мы живем ощущением необычного мига- прохождение линии, понимания мира. Мы живем не из корысти, наша участь известная, мы проходим на скорости наслажденье отвесное. Мы не славим молчания измеренья четвертого. В мертвых точках качания мы действительно мертвые. Мы качаемся, странствуем, ограничены крайне. Мы стремимся из крайности в неизбежную крайность. Предвкушенье фиктивное- к необычному ринуться, суждено нам фиксировать только плюсы и минусы. Только точки молчания. И об этом рассказывать. А момент понимания суждено нам проскальзывать. А момент равновесия удивительно маленький. Нам живется невесело- мы не люди, мы -маятники. Запасемся терпением, ночи зимние длинные. Мы живем ощущением продолжения линии. Мы ее догоняем, объясняем, стараемся. А когда затихаем, с ней зачем-то сливаемся. Мы болшие и маленькие, мы качаемся плавно. Мы не люди, мы - маятники. Это самое главное."
   "Черный Кон  имел свою комнату с видом на шоссейную дорогу, ведущую, кажется, к Чуйскому тракту, а за дорогой было картофельное поле, за ним согра, болотце с багульником, куда прилетала тьма уток, дальше взгорок, а за ним речка Камышинка, тоненькая, но с обрывистыми крутыми берегами, мы там находили свинцовые пули с оболочкой, в этом месте красные расстреливали белых, а когда власть менялась, белые расстреливали красных. Был случай, кода дядька расстрелял племяша, а через некоторое время другой племяш пристрелил его и утопил в проруби.
   А мы там с Фомой, Коном  и Жигой ловили окуней, а чуть выше, под мостом, где речка разливается по камешкам, ловили щучек, накалывая вилками как острогой. Дальше за Камышенкой, за мостом был татарский аул, на самом деле не татарский, а жили там алтайцы*, спустившиеся с гор зачем-то, очень добродушные, пьющие парни и мужики, бабки в цветастых нарядах курили длинные трубки и доверчивые девочки, наивные, дружелюбные,  легко прощающие обиду и обман. Там дневал и ночевал Чика, любитель первозданных любовных утех и времяпрепровождения.
*А л т а; й ц ы ( южноалт. алтайлар, алтай-кижи) — тюркоязычный коренной народ Алтая, включающий в себя также такие этнические группы как: телеуты, теленгиты (телесы), кумандинцы и тубалары. Проживают главным образом в Республике Алтай. Делятся на две этнографические группы, каждый из которых говорит на своем языке и отличается культурой и антропологией. Численность около 70 тысяч человек. Говорят на южноалтайском и североалтайском языках.
    Камышинка впадала в Чумыш, вытекающий из Салаирского кряжа, нагорья, туда, туда были устремлены наши очи, что там? Нас манили эти названия, эти имена, прислушайся: Са-ла-ирский кряж, или: Ига-р - ка, Ма-ма, Бука-чача, Ду-динка, так же манили как у любимого Джека Лондона: О р и н о к о, или: Техас, Калифорния, Массачузет, ходит из края в край, есть деньги- ол-райт, нет денег- ол райт!
*** "Я маленький Колумб, малюсенький колумбик. О, я совсем не глуп, я величайший умник. Что толку на мели загнуться в океане? Америки мои вмещаются в кармане!Смотрите: я велик, но вы меня простите, мне скромность не велит носить выокий титул. Смотрите я какой, зажав под мышкой берег, свободною рукой рас-пахиваю двери! Зову из теплых ванн в открытый и блестящий, я открываю вам безумно настоящий. Входите, о-ля-ля! шикарная премьера. Инкогнито земля, неведомая терра! Что толку на мели загнуться в океане? Америки мои вмещаются в кармане. Я их наоткрывал за столько лет немало, но только с покрывал срывая покрывала. (Я думал: открывал, а вышло, вот беда-то, переименовал открытые когда-то).
   А Чумыш* впадал (и впадает! до сих пор) в Обь, а там Барнаул, Барн-аул, большой аул, там город, там театры, кинотеатры, вокзал, аэропорт, и достаточно, это уже край земли, это уже большой мир, дальше не поедем, думали мы, там нам делать нечего.
      *Ч у м ы ш  река, длина 644 км. Берёт начало на Салаирском кряже  двумя истоками: Кара-Чумыш и Томь-Чумыш.  Впадает в Обь в 88 км ниже города Барнаула. В основном протекает по Бийско-Чумышской возвышенности. Правобережную часть бассейна  занимает юго-западная часть Салаирского кряжа и Предсалаирская равнина.
   Однажды наш класс за хорошее поведение повезли в Барн-аул на культурную(!) встречу, встречу с кинематографистами. Никакого-такого пиитета никто не испытывал, в том числе я, а особенно Кон, он завязался языком с каким-то шоферюгой, а я пялился глазами на тетку, которая была в шляпе, этого я не видел по жизни, тетке было лет 30-ть, пожившая тетка вела себя, словно она еще не перешла в среднюю школу, застряла между восьмым и девятым по слабости здоровья, она делала странные жесты и гримасничала, словно ее что-то корежило внутри, но оказалось так и надо было, тетенька работала артисткой. Затем, когда нас запустили в зал, на сцене сидела она же,  с ней человек пять мужиков в кожаных пиджаках, седых, солидных, важных, а сбоку-припеку сидел, опустив голову тот, как бы шоферюга, сжав между колен жилистые руки и чувствуя себя явно не в своей тарелке, оно и понятно.
    Спустя годы после этих событий я, лирический герой этого правдивого повествования, я, голубоглазый блондин, прошедший огни, воды и медные трубы, повидавший в том числе и всех кинематографистов не только родной страны, но и дальнего зарубежья, никогда больше не встречал этих важных, седых мужиков в коже, встречал похожих, как не встретил ни их, ни  артистку нигде, а вот шоферюга-то, оказался не прост, правльно прилип к нему Кон, почувствовал родную, мятежную душу. Это был Шукшин, недаром тетки шептались: А Вася, Вася-то с ними! Это может понять не всякий, а кто правильно понимает, тот следовательно, правильно толкует и чувствует известное: Нет пророка в своем отечестве. Это не касается тех, кто там не жил, а там, это в России. Эта тоска и боль только у нас, болезных, у нас только с детства заниженная самооценка, потому как мать в детстве ушибла, ну не мать, да кто-нибудь да ушиб пыльным мешком по голове, нарочито или ненароком.
. ***   Как тишина зализывает краски большого города, где все не наяву! Где фонари, витрины, словно маски, где вечера не преданы огласке- где я мечтой пронзительной живу. Туда, где тень и свет роняет звуки, и лица повторяются в словах, беги, отринув мнимые заслуги, и темноты невидимые слуги, пусть под валь дапИруют дома. Бери на выбор письма листопада, и, разобрав их медленную вязь, постигни смысл теории распада времен идуш, чья вечная лампада в один светильник разума влилась. Бульвары спят с открытыми глазами витрин, остекленелых на ветру, все то, что камни здесь пересказали, вдруг оживет страницами сказаний, благословив пера нелегкий труд. Его мосты чугунными прыжками настигли берега иных забав, и, сжатое железными тисками, тугие кольца смысла распуская, упало время каплями со лба. Театр жеста, легкий и прозрачный под балаганом рваных  облаков, сметая рухлядь декораций мрачных, ты жизнь играл! И темы равнозначной не сыщешь в мифологии богов. Чуть смежив веки, остывают рампы, сорвались с крыш виденья сладких снов, усталые распахивает рамы мой город, осмеявший дифирамбы и скучную напыщенность основ".
     Но я не о Барн-ауле, леший с ним, там мой дальний родственник дед Кузьма, работая извозчиком, ноги потерял, отморозил и отрезали ему их по колени, туда едут пацаны учиться в ПТУ, затем возвращаются, приблатненные, на муху падла говорят, на сало бацилла, не о том я направлении, не о Западном. О нем будет потом, а пока о Восточном.
    "И куда же ты пошел, такой вот, косолапый, одной ногою на Восток, а другой на Запад"...
       Брату Юре. Громы.
****  " В белых нежился подушках Тарамбах- веселый гром, до обеда, а потом целый час палил из пушки, колошматил в колотушки, лес подергал за верхушки, и за речкой, на опушке, над березовой верхушкой, раскололся пополам на Бабах и Тарарам.
Тарарам из лесу вышел, влез на дом, скатился с крыши, через поле и бугры, натолкнулся на обрыв, натолкнулся, оглянулся и опять помчался в лес. Не пробился, отразился и на облако залез.
А Бабах пошел туда, где гудели провода. Докатился до дороги, по дороге до села, где работала пила. А потом устали ноги, на пороге посидел, на дорогу поглядел. Звякнул стеклами в окне и растаял в вышине."
   (Из "Фома. И. Д.")   "...Не говорите мне о Москве, которая нам являлась по утрам, в шесть часов, независимо от времени года с бодрым голосом: Говорит Москва! Доброе утро, товарищи. Начинаем производственную гимнастику! Ноги на ширине плеч, руки в сторону, и-и-и начали, р-раз! И вся многомиллионная Росия охреневала, выползали под эту бодрую музыку с забоя выползали черные шахтеры, доярки уже давно закончила дойку, торопились домой, трясти похмельных мужиков, кормить детей, рыбаки, выбрав дель, забивали до жвака трюма живым серебром, на кораблях играли подъем и сотни ног в тяжелых ботинка грохотали по стальной палубе, зэки, ежась и матерясь, становились на перекличку, страна, не проспавшись,  начинала свой тяжелый рабочий день, "когда выходит на работу с похмелья яростный народ".
    А из Москвы неслось радостное, бодрое, счастливое: е-ще раз! И переходим к водным процедурам. Ну никто, убей, не знал, что такое водные процедуры! Умывались, конечно, зубы чистили. Ну, не все, но водные процедуры, это было что-то особое, как бы медицинское, виделись шланги какие-то как в медпункте, и всех там, в Москве промывают, для здоровья, для здорового образа жизни. Нам это как бы до фени, мы просто живем, а им нужно. Они все как бы правительстсво или при правительстве. И когда в школу по распределению из Дубны, ну, Москва, прибыла учителка (Людмила Федоровна) с мужем-физруком, это было шепето-шоу, на них смотрели как на редких благородных цирковых животных, которые еще и  говорят, но, решили, нормально, пусть,  так надо. Когда же стали высылать втуне-ядцев (дармоедов)*, то народ поимел культурный шок.
   Особенно лютовала Бедариха, та, про которую Федька Чика,  Чикиндролиз сочинил частушку: "Самолет летит из Америки, Бедариха сидит, вяжет веники!". Так вот она кричала, что привезли из Москвы яуреев, втуне-ядцев,  прямо с телегами и лошадями, детьми и бабами, свалили их в Уляхин лог и они там теперь будут жить.
   *Интересно, что в Советском Союзе всем лицам, обвиненным в тунеядстве,(ст. 209) присваивали аббревиатуру «БОРЗ», которая расшифровывалась как «без определенного рода занятий». Впоследствии в обиходе появился жаргонизм «борзой».
     ("Фома. И.Д.") Яростный и неподкупный авантюрист Кон, Черный, сблатовал нас с Фомой сходить вечером к ним и посмотреть, что за народ такой, чем живет, познакомиться.  На всякий случай взяли кастеты, засунули по финке с наборной ручкой в сапог, приоделись в ватники с нашитой изнутри жестянкой, праобраз бронежилета и покендюхали.
   Первым на разведку пошел Черный, он соврал, что его предок был наказным атаманом и большим специалистом по переговорам с турками и ляхами, поэтому наказал нам подождать с полчаса, он прикинет пятку к носу, подготовит почву и даст знак. В тишине, наполненной бесшумной жизнью вдруг послышался звук лпнувшей струны.
   - Басовая,- сказал Фома.
   Спустя некоторое время раздались выкрики множества мужских голосов на непонятном языке, звонком, словно кто-то бил стеклянную посуду, стеклянную, оловянную, деревянную, а затем словно кто-то разбил чугунный котел и все стихло.
   - Санскрит,- сказал Фома.
   -Что санскрит?- спосил я его, полыхнув, словно угольком из костра своим глазом героя, осветив лицо Фомы, - что это значит?
   - Праязык, санскрит это праязык индо-европейских народов.
   - Ты не путаешь?- не желая ударить в грязь ничем перед заносчивым Фомой, спросил я иронично,- а не идиш? не иврит, например?
   Но спора не получилось, с Фомой спорить, что вшей набираться, не получилось потому, что из кустов вывалился Черный, у которого одежда и так всегда в дырках, словно он по ночам бегал по кустам, а тут вообще была в лохмотья. Губы у него раздулись как разваренные пельмени, покусаные до того пчелами,  глаза превратились в щелочки, что роднило его с парнями из соседней, алтайской деревни, а в правой руке, распухшей до синевы намертво врос кастет. Он попытался его снять, дул на него, потом поплевал, но вместо полноценного плевка у него получился звук, словно он запрягал лошадь: тпррру.
    Он протянул нам с Фомой руку, чтобы мы поплевали, но Фома с омерзением отвернулся, и плевать стал я.
   Этого было недостаточно, кастет все глубже уходил в распухшие пальцы, казалось, что он на глазах врастал в руку, как врастает ствол дерева в кладбищенскую решетку.
   - Так и ходи,- съязвил Фома,- скажешь, что родился с кастетом.
   - Давай,- не обращая внимание на иронию приятеля, сказал он мне.
   - А сам? Что сам не можешь?
   - Я уже,- показал Черный глазами на мокрые штаны.
   Я посмотрел по сторонам, не видит ли кто этого позора, заметил, что Фома незаметно исчез, ничего никому не сказав, что для него было характерно.
    Он любил так, появиться неожиданно с всезнающим, глубокомысленным видом, помолчать или что-нибудь значительное сказать, а затем так же исчезнуть, показывая своим видом, что он совершенно независимый человек, и вообще, человек ли он? он как бы представлял из себя в это время печального демона, духа сомнений, летающего над грещной землей.
    Короче он исчез, а кастет, соответственно смочив мочевиной, мы благополучно сняли. Черный, положив правую руку на левую, прижав к сердцу, как носят ребенка женщины, потом, спустя годы так ему пришлось носить автомат, настороженно отдыхал, что-то соображая.
   - Слушай, Ландыш, пойдем тропой хошимина, там справа, можно пройти незамеченным. Айда!..
    Ландышем меня звали только близкие приятели, не только за светлые волосы, а, пожалуй, за мой безукоризненный по своей чистоте эксперимент с одеколоном. Как-то меня пригласили друзья вдарить по цветам, и я, вместо тривиального "Тройного" принес "Ландыш", как более возвышенный напиток по мнению соседа-сомелье. Так он стал основным напитком для местных бомжей,  клошаров и интеллектуалов.
   И мы пошли тропой хошимина, в полной темноте, полагаясь только на звериное чутье Черного. Издалека доносились звуки, словно журчал ручей или творил молитву мусульманин, неясно, неясно чужому слуху о чем.
    Но через некоторое время послышались в этом бормотании отдельные слова, которые вскоре уже стали объединяться в отдельные предложения, а затем и в целые фразы:
***   "Презрев запрет сверкающих зеркал, я к вам пришел из глубины зеркальной, где много лет, безмолвно и фатально я издыхал, как будто отдыхал. О, я для вас древней, чем бронтозавр, с печальною улыбкой фантазера, меня вы называйте бронтозером, я отзовусь на кличку фантозавр. Меня зовут неразделимый бог, в моём боку отверстие, мне больно, я улыбаюсь, зажимая бок, божественною белою ладонью."
  По-немногу стал виден маленький, гаснущий костерок и отдельные, освещеные им фрагменты тел, лица, высветленные снизу, кажется состоящие из одних губ, щек и глаз, ушей, запутавшихся в черных волосах, руки, кисти рук, удлиненные, словно у пришельцев пальцы, босые ноги и лодыжки, все это, казалась, существовало по-отдельности и шевелилось само по себе. " Меня убить не просто будет вам, я в вас, во всех, заложен от рожденья. Ведь я сказал, я только отраженье, какой же смысл стрелять по зеркалам?"
   Голос смолк, части тел пришли в движение, ладони стали порхать, словно встревоженные птицы, сверкали угольки глаз, глаз оказалось много и создавалось впечатление, что кто-то пнул нечаянно в темноте пень со светлячками и они брызнули в разные стороны, как это бывает, когда идешь ночью по тайге.
   Мы с Черным подползли поближе, но однохренственно виднее не стало. Только тут мы заметили затаившегося Чику, который подглядывал за другим костерком, у которого собрались молодые яурейки, он болтали и тихонько посмеивались.
   Было ясно видно одно- яуреи плотно сидели у костра, образуя концентрические круги вокруг Фомы, как и положено в такого рода ритуалах, а то, что это ритул желтой мессы, сомнений у меня не было, мой дед Кузя, Кузьма Иваныч, еще не такие ритуалы видывал, когда был извозчиком и моного чего об этом рассказывал.
    Говорили они явно на праязыке между собой, санскрите,  хотя иногда прорывалось ептвоюмать, тухес, портомолето, впрочем кто его знает, на самом деле что достоверного в этом, мало ли кто кого не епт в исторической обратной перспективе.
   После некоторой паузы, пока из рук в руки передавалась чаша, сделанная наподобие черепа Горгозы Медуны, а может на самом деле это был и настоящий ее череп, опять голос забормотал, причем с интонациями Фомы, Черный глянул на меня, при отраженном свете костра я видел его глаза, и я понял, что и он смекнул это. 
       ***   "Схватили парня и зажали рот, и вывернули руки, и покуда сбегался, улюлюкая, народ, всегда до зрелищ падкий и покуда искали гвозди, волокли пилу, покуда, где-то, спрятавшись в углу, монеты пересчитывал иуда, покуда, озверев от торжества, под ним толпа гудела, напирая, любовь росла, вздымалась, выпирала, и приняла размеры божества. А сам не бог, а человек из плоти, с губой, разбитой вкровь под бородой, улыбку мучил, сильный, молодой, не смерть была страшна, был страшен плотник, с размаху гвоздь вгоняющий в ладонь."
- Читал наизусть текст Фома притихшим яуреям и только пощелкивание в костре, словно работал счетчик Гейгера, выдавало напряжение у собравшихся.
-Оба-на, прошептал Чика, отползая,- уносим ноги,-Чего так?-спросил я его,- Не переношу всякую чертовщину, ну ее в пэнь!- и стал полегоньку отползать. - Да ты просто стихов не любишь, не понимаешь, потому что ты тупой,- сказал я ему, придерживая за ногу, чтобы он не уполз. -Почему это я не понимаю? почему это я не люблю?- Да ты ни одного стишка наизусть не помнишь, не смог выучить, сколько нам не задавали, - Да, бля, я выучивал, но сразу забывал, потом вспоминал, неожиданно, да не в том месте, например в женской бане. - Ты ходишь в женскую баню? -Да, а что? Хожу, что в этом удивительного,- спросил Чика. Ой, вспомнил, вспомнил его стих, он мне написал на день рождения в открытке, Чика закатил глаза и велеречиво произнес:
***  " Храни нас бьющих путь по бездорожью дыханье облекающих в слова храни нас бог навеки от безбожья неверие храни от божества вдохни нам жар в заснеженные очи храни нас снег от жаркого огня храни нас день от затемненья ночи храни нас ночь от ослепленья дня храни нас свет, храни нас свет от тени храни нас тень от полной чистоты храни азарт от пустоты и лени храни нас лень от праздной суеты".  Загрустил вдруг Чика и отполз в кусты, в темноту.
   У костра поизошло легкое замешательство, по кругу пошел гулять ковшик, который обычно используют в бане, чтобы плеснуть воды на раскаленные камни, часто, зачерпнув воды, отхлебываешь жадно пару глотков, тобы унять внутренний жар, а затем уже используешь его по назначению. Тут же ковшик служил круговой чашей, все по-очереди, начиная с Фомы стали отхлебывать по глотку по кругу, пройдя один круг, ковшик возвращался обратно к Фоме, тот отпивал, скосоеблившись и передавал на слудующий круг. До меня с Черным донесся запах одеколона, но марка его мне была неведома, и я предположил вслух, что одеколон французский, на что Черный возразил, что врядли, скорей всего нашкуляли пузырьков, слили в один тазик и теперь запузыривают, е-мое, дальше некуда, вот и стоит такой аромат.
    Дальше сидеть в темноте не было смысла и мы оба-два свалили оттуда, пока не были обнаружены и не получили еще, как говорится по первое число, неясно почему по первое, а не по второе или третье, но мы ночными змеями уползли из Уляхиного лога и вышли к дюдям, к свету и цивилизации местного значения. В ее обличии снова оказался Чика, мерзейший из нашего ближнего круга тип, но терпеть его все-таки приходилось всем, потому как он занимал свое прочное, законное место, нишу в экологическом балансе нашей стаи.
    Обозначить, что именно значил Чика для всех нас было трудно, но если попытаться, то можно нарисовать абрис следующего содержания: все, что было связано в окружаюшем мире с взаимоотношением полов, размножением, особенно человеческих особей,  все это напрямую касалось Чики, все это он замечал, фиксировал, объяснял, пропагандировал, размышлял над этим и стремился всегда к этому. Кто-то родился с музыкальным слухом, становился гармонистом, а то и в перспективе в переходах играл на гитаре за деньги, кто-то, как Фома, мог говорить стихами, как только родился и у него пошли первые слова, причем такие слова, что он и сам не понимал их смысла и значения, единственно, что он понимал, что сии слова что-то значат, и не просто значат, а значат многое и пришли к нему не просто так, а с определенной трансцедентной или трансцедентальной целью, трудно не перепутать эти определения, но примерно так, и он внимательно относился к тому, что ему было сказано этими словами, иначе как же? А вот Чика родился совсе иным даром, причем ярко выраженным, не менее чем у Фомы, может поэтому они как-то тянулись друг другу и понимали друг друга. Часто их можно было заметить гуляющими вместе, причем Чика говорил про одно, а Фома про другое, а в результате оказывалось, что они говорят про одно и тоже, но только сокровеннное.
   Вот Фома с Чикой, а по обочине сопровождает их пес Миха,  бредут в своих кирзовых сапогах из-за непролазной осенней грязи, а мостки, деревянные мостовые появятся только весной, когда будет половодье, когда раставший снег превратится в огромые лужи, лывы, и добраться до магазина, школы, работы станет невозможно, все будут ходить по ним, быстро и грубо сколоченным, затем к лету плахи и горбыль разбирут на хозяйственные нужды жители. А по-осени же все улицы представляли из себя перепаханное пьяным пахарем поле.
   Вот бредет Фома, Чика матерится, Миха лает на трещащих сорок, бредет  и читает Чике стишок, стараясь не застрять в колдобине и не потерять сапоги, читает текст, который имеет отдаленное на первый взгляд отношение к происходящему:
***   "Это пес Михаил, и под запахом псиным нераскрытой души его плыл махаон. Это пес Михаил, это есть патефон, а куда подевать эту странную силу? Что исходит от вас, удивительный пес? Вы идете, когтями по доскам стуча, мы так здорово вместе умеем молчать, черт возьми, неужели все это всерьез? Посмотри на меня, это я, неудачник, ты, конечно, умен, просто ты не знаком с этим миром, а в нем каждый третий- собачник с отвратительным черным крюком. Ваши грустные песни летят до луны. Человеком не стать, ваша песенка спета... Я не знаю, дельфины, возможно, умны, но они- технари, а собаки- поэты."
- Так вот я и говорю, только мы с ней решили, - Чика фразу не окончил, так как сзади послышались шлепки босых ног по осенней грязи, мимо них, срезая поворот, несся Иван Абрамович, школьный учитель по кличке Максвелл, в закатаных до колен штанах, с закатаными вместе с кальсонами, так что казалось будто он обут в высокие ботфорты. Он уже вошел в период осенне-змних штормов и бежал догнаться брагой к доброму татарину Хусаинову, который никак не мог выгнать из нее чимергес, так как не успевала она дозреть из-за доброты его душевной и неспособности отказать другу своему, учителю физики и математики, умнейшему человеку на ближайшие десять километров, вплоть до райцентра.
   - И что вы с ней решили?- грозно уставился на Чику Иван Абрамович, вытирая тыльной стороной ладони мокрые губы,- Ну да, вы решили с ней, а вот знаете ли вы с ней о электро-магнитной природе чувств? Электро-магнитную теорию сформулировал кто? Правильно, Максвел, Джеймс Клерк, а ее же, цвето-волновую, в области взаимоотношения полов, кто? Правильно, я, Иван Абрамович, не веришь,? А ты подумай, подумай сам своей башкой,- высокий Иван Абрамович склонился над Чикой, положив на его голову мощную лапу, - От ультра-красного, невидимого, тревожачего первого чувства к оранжевому, желтому, зеленому, радостному, голубому, счастливому, синему, ровному, равнодушному и фиолетовому, ультра-фиолетовому, невидимому, ушедшему навсегда, но оставившего в душе неизгладимый след. Вот тебе и радуга, вот тебе и семь цветных карандашей!  Думай, завтра на уроке спрошу! - и Максвел помчался дальше к покосившейся калитке своего друга, который уже выглядывал его из-за занавесочки, укоризненно покачивая головой. Друг его был учителем его дочки и неимоверно ее домагался, другой бы сказал, что учитель был безответно влюблен в нее, но слово л ю б о в ь слово оперереточное, перешедшее в лексикон наодеколоненного обывателя, деликатный народ это чувство старается не обозначать прямо, в семье у Чумы было выражение: вин ии жалие, старославянское,  он ее жалеет, желает, жалеет и жалит, сколько смыслов в этом и широты.
***  "В стране семи цветных карандашей, где лунный свет тонюсенький, как волос, мы ловим зарождающийся голос отверзнутыми ранами ушей. В стране семи цветных карандашей, где лунный свет тонюсенький, как волос, где застывает капельками голос, сережками на кончиках ушей. В стране семи, в стране семи цветных. каранда - шей, в стране карандашиной, забрызганные извесью машины летят сквозь разлинованный цветник. А у мышей стеклянные глаза. Пристреливая загнанную лошадь, мы выбегаем радостно на площадь, а площадь нам бросается в глаза пустынностью. Полно было людей, и надпись вдруг нас углубиться просит на площадь, именуемую площадь Всех загнаных на свете лошадей. И тени лошадей бредут по кругу. Безмолвный, отрешенный карнавал. И мы в глаза не поглядим друг другу, поглубже гильзы прятая в карман. И жаром задохнувшийся цветник. И небо из тугого крепдешина в стране семи, в стране семи цветных карандашей. В стране карандашиной".   
 "Ага,- сказал Чика, проводив завистливым всглядом Ивана Абрамовича,- Ага!"- дело с том, что по какой-то причине Чика никак не мог подобрать слова, что он хотел выразить, да и особо не пытался, ему хватало жестов для обозначения тех действий, которые происходят между мужским и женским началом, между Инем и Янем у всех видов живых существ, от букашек, до людей, просто человекообразных обезьян по мнению Чики. Мало того, следы этой деятельности он находил и в явлениях природы, ураганах, бурях и   катаклизмах, что поднимало его мироощущение до беспредельных высот, в отличие от философов конца ХХ века его мировоззрение из себя представляло целостный характер. Все учение он мог описать тремя буквами.  Щелканье указательным палцем правой руки по большому пальцу левой всегда сопровождалось словами трата-та, он комбинировал буквы т, р, а на разные лады и этих трех букв складывалось  все то, что он хотел выразить. " Трата-та мышь, ратат-та гнида, трата-та северный олень, трата соседка Степанида, а так же все, кому не лень".
    Так он мог описать все, что происходит в кино*, театре, опере, балете, особенно, конечно, в балете.
*«Анна Каренина», «В огне брода нет», «Война и мир»,«Его звали Роберт», «Женя, Женечка и „катюша“», «Зелёная карета», «История Аси Клячиной", «Комиссар»,«Майор Вихрь», «Свадьба Малиновке», «Седьмой спутник», «Три тополя на Плющихе», «Фокусник»,  «Хроника пикирующего бомбардировщика».(Все это мы не видели, не смотрели и журналов про кино не читали).
   Спустя некоторое время мы, в поисках Фомы, выбрались к крутому склону Уляхина лога, с другой стороны, ближе к дороге, где начинался обрыв с обнаженной структурой сенклиналей и антиклиналей, нашему взору, иначе не скажешь, стоя на краю бездны, глубже этого оврага никто никогда в жизни не видел, взору открылась чудовищная картинка брошенного лагеря яуреев. Везде валялись остатки их пребывания здесь: брошенные кибитки без колес, отдельно брошенные колеса, обломки музыкальных инструментов, виденных нами впервые, таких как клавесин, мятые медные трубы, орган,  гитара, бубны, жалейки и тромбон, все говорило о том, что они в спешке бросили эту стоянку, взяв только необходимое, остальное переломали, чтобы никому не досталось, но можно было подумать, что просто это все они взять на смогли, потому что их самих взяли, кто его знает, что творится в таких местах особенно поздно ночью или очень рано утром.
    С трудом мы спустились по обрывистой стене оврага, цепляясь за корни багульника и рискуя свалиться вместе с почвой, именуемой эллювием или деллювием, смотря по обстоятельствам, но не важно, падение с такой высоты радости никогда не приносит, хотя откуда только падать не приходилось в ту пору, в ранней юности, самое простое- с обрыва.
    Чика сновал среди обломков быта, выискивая что-то, разглядывал брошенные вещи, рылся в обгоревших книжках. Похоже книжками яуреи растапливали костер, предпочитая их бересте и щепе, но почему некоторые частично только обгорели было загадкой, похоже, все же, что они попытались сжечь их. Мало того, что написаны они были совершенно на непонятном языке, да на языке ли они были написаны? Просто на пожелтелых листах рядами расположились значки, похожие на буквы, но ни одной знакомой буквы не было, некоторые книги были написаны цифрами, а многие вообще, вместо букв имели дырочки, предназначенные явно для слепого чтения. Это наталкивало на мысль о том, что яуреи были чернокнижниками и не только от того, что корочки кних почернели от копоти, книги, читанные при свете костра, при свете свечи темнеют, особенно если у них переплет сделан из кожи, но дело не в темном цвете книги, а ее содержании. От всех этих книг веяло кладбищенской вечностью и ночными кошмарами.
    Чика собрал все, что мог собрать, что представляло для него какой-то интерес, и мы пошли с этими вещдоками к Черному Кону. Тот, выросший в криминальной среде, умел разобраться в таких вещах, о которых мы понятия не имели. Черный делал первые успехи на этом поприще и, по всему видать, связывал свои дальнейшие жизненные планы с этой деятельностью. Это проявлялось во всем, все его повадки выдавали в нем будущего криминального лидера. Всегда создавалось впечатление, что он знает несколько больше, чем остальные, но знает не из области прогрессивных наук, ведущих человечество к счастливому будущему, а просто, по бытовухе, стоит ему сообщить, что кто-то ночью обнес киоск с керосином, и хотя урон был небольшим, унесли мелочь деньгами, да топорик, как он понимающе кивал, и было еще Черный обладал совершенно непонятным качеством, его никогда никто не хотел отметелить, даже просто так, по ходу дела или между прочим, с ним не хотели в этом смыле связываться, от него веяло чем-то таким, что любая бочка катилась мимо него, а брагой дышали совершенно в другую сторону"...
   Школа была закончена. Черный Кон яростно запустил в кусты ненавистный учебник математики. Это было самым примечательным событием дня.
   А в это время в разных местах родились ныне известные деятели, тогда младенцы, горький плач которых можно было бы услышать, приведись случайно оказаться в месте их рождения:
Рената  Литвинова российская актриса.
Олег Куваев м-пликатор, режиссер, создатель сериалов "Масяня".
Евгений Гришковец российский драматург, режиссер, артист.
Богдан Титомир (Олег Титоренко) поп-певец.
Дмитрий Нагиев российский актер, телеведущий.
Шерил Ли американская актриса (Лора Палмер в сериале "Twin Peaks").
Виллем-Александр король Нидерландов с 2014 года.
Филипп  Киркоров российский эстрадный певец, продюсер.
Федор Бондарчук российский режиссер, актер.
Гоша (Юрий Георгиевич) Куценко российский актер.
Мария Шукшина российская актриса.
Елена  Воробей (Лебенбаум) российская артистка эстрады.
Валдис Пельш российский музыкант и телеведущий.
Николь Кидман австралийская киноактриса.
Евгений  Фридлянд российский музыкальный продюсер.
Рихард Цвен Круспе немецкий музыкант, гитарист группы "Rammstein".
Памела Андерсон канадско-американская актриса.
Жанна Агузарова (Иванна Андерс) российская певица.
Вин Дизель (Марк Синклер Винсент) американский актер, сценарист, режиссер, продюсер.
Филип Сеймур Хоффман американский актер театра и кино.
Матьё Кассовитц (Кассовиц) французский режиссер, сценарист, актер.
Тимур Кизяков российский телеведущий.
Джулия Робертс американская актриса.
Франсуа Озон французский сценарист, кинорежиссер.
Анна Николь Смит (Вики Линн Маршалл) американская модель, актриса.
Дмитрий Львович Быков (Зильбельтруд) российский поэт, писатель.
Михаил Саакашвили президент Грузии (2004-2007, 2008-2013). 
   Им еще нужно было научиться ходить, говорить, потом пойти в школу и прожить в ее стенах целую жизнь, стать там двоечником, троечником или отличницей, подружиться на всю жизнь с кем-то, а с кем-то ненадолго стать врагом, много-много что им придется испытать, а у нас все это было уже позади. Впереди была неизвестная жизнь. Некоторые решили поступать в институты и даже в университеты. Многим это удалось, например Жиге, кажется на физ-мат, Тамаре, сестре Фомы, на какой-то затейливый факультет, в названии которого присутствовало загадочное слово "лингвистика", Фома вдруг вдохновился словом "архитектура" и ринулся в Н-ск, сдавать экзамены. Остальные же, Чика, Черный Кон и автор этого правдивого повествования, и многие другие отдались жизни такой, какая есть, перспективе обычной для парня тех сказочных мест: если не успеют посадить, то тогда заберут в армию, а там уж можно начинать новую жизнь.
  Часть  2. ПОСЛЕ   ШКОЛЫ.
   +++ 26.07. 67 г. (Новосибирск. Архитектурный и-т). "Я уж решил написать тебе, милостивый государь. Не потому, что после первого экзамена (если завалю) будет неудобственно. Нет, не поэтому. Я даже не знаю, какой будет первый. Но не обязательно рисунок.  Мне, конечно, не охота писать, хочу поспать. Сегодня спал до пол-второго. Очевидно сказалась дорога. Но учитывая то, что твой интерес получить письмо выше моей неохоты писать,- пишу. Живу в общежитии. Слово то какое! Коммунистическое слово! Не то, что "материальные блага". Живем трое в одной комнате на втором этаже. В этом же общежитии, где живет Кайгородов Витька. Можешь ему написать. Ведь вы же друзья, ты говорил. Мой адрес, только комната 525. Главная новость: Жигульский набрал 13 баллов. Проходной балл. Правда я не знаю, как он написал сочинение, но приложит все силы, чтобы удержаться. В общем он поступил! Готовь Пастернака (*поспорили, если поступит Жига, получает томик). Может он уже дома. Сочинение у них 23, кажеся. Я узнал, что он сдал два раза: 1 раз из 2-х уст, другой из трех. Сдал, оапа, 3.5.5.  Тут рисуют есть здорово. На 5 будет нарисовать трудно. Хоть бы уже было первым сочитение. Оно непрофилирующее, хоть бы отсеялись (корыстные мелкие мыслиш-ки. Кстати "мыслишка". Не значит ли это лишняя мысль. Ха-ха! Как там Валера?(*Нудненко ), не написал тебе? Ну ты давай, пиши письмецо мне. Хоть бы поразнообразить мою жизнь. Скучно. В общежитии нет даже библиотеки. Из всех развлечений- телевизор. Буфет и тот закрывается в 3. Правда душ круглосуточно. На улице дождь. Ты пиши и не бойся, что мне будет неинтересно. ...когда вселялся в общежитие, надо было видеть. Комнат пустых мало и те заняты. Ключ подобрать почти невозможно. И вот такая картина: впереди бородатый 4-курсник с пикой метра 2, сделаной из топора и трубы. За ним - комендант с двумя коробками ключей. За ними  мы- разнокалиберная чемоданная толпа, которую нужно хоть где-нибудь да поселить, хоть в трубе, лишь бы лечь поспать. И этой пикой взламывали двери. Раз взломали, а там - живут, только ушли. Стоит магнитофон и прочие мат. блага. Пришлось сматываться. У другой двери взламывали английский замок. Ребята согласны бежать, покупать, лишь бы дали комнату. пиши". подпись.
   +++ 26. 07. 67. (Н-ск). (письмо второе)"Ты знаешь, у меня соседи. Один из них кричит: ля-ля, подобно Маценко (тэ-тэ). Не знаю, чему он радуется. Кажется у него дядя- замдекана. А другой попался парень деловой.Еврей кажется. Но он тупой. Тут к нам заходили двое ребят, поступают на архитектурный. Мы познакомились. Они приехали с тем, который ля-ля, пели "Шляпа"(?). Хорошие ребята. Один лег на койку, взял со стола нож и смотрит. Финка. Рукоятка- ля-ля. Он стал восхищаться как сделана. А я говорю: Сапфир-сапфир. А он в тон: да-а. А еврей: какой сапфир? А тот парень, Юрка кажется, говорит: М-мелко н-нарубленные ячменные зерна. Понимаешь? В общем, мы поболтали. Об искусстве живописи в частности. Потом стук в дверь. Вваливается 5-тикурсник. Приехал из военного городка. Под хмельком. С усиками. Начал делиться опытом. Тоже хороший парень. Поболтали.  Я сижу еще в кабинете рисования. Я еще не сдурел, но уже не могу спокойно смотреть на человека, думаю, как бы , с чем бы связать у него линию носа, в каком отношении лицо делится глазами. Тут вчера мне один второкурсник дал отличную консультацию, приходится срочно переквалифицироваться. Стиль-то здесь иной, на 5 нарисовать будет очень трудно. Но я делаю успехи. Ты не представляешь, как я сильно поднялся. Сейчас такого Цезаря отмайстрячил, что просто ля-ля. Но еще туго. Но все же Цезарь в гробу не перевернется. А может и перевернется. Плохо связал линию бровей с линие подбородка. Оскорбится. Все же Кай Юлий.  С архитектурного хоршие ребята. Меньше цинизма. Дешевого. Правда туалеты изрисованы основательно. Если поступлю, будет весело. Жить буду в лучшей общаге. Квартирного типа. И вообще. Первый экзамен у нас 2-го. Литература. Повезло! А у других профилирующий первым, рисунок. Глядишь отсеются. А нам-лафа. Лит-ра же не профилирует. Потом черчение (опять лафа), и только потом-рисунок. Потм мат и физ.  Сейчас приходил Вавка Ж. Сияет. Поступил. Напевает "ленку-енку". Рассказывал провсе. Мне приснился Евтушенко.  Этот парень, Юра, называет Венеру куртизанкой.  Р.С. Взял у Витьки Кайгородова книжку убийства, техасские сценки. Завалюсь, буду читать. Подпись.      
+++(третье письмо). Новосибирск! Новосибирск ... Он неуловим. Он просачивается, как вода просачивается сквозь пальцы. Он есть. Его нет. Он исчезает, растворяется, рассыпается по грязным хибаркам и хилым пустырям, чтобы снова возникнуть в огнях Кировского района или вздыбиться зданием Облисполкома, или захлестнуть гомоном колхозного рынка. ...Новосибирск! Его нет. Он есть. Новосибирск. Быть может это прохладные залы картинной галереи, или это, быть может, обилие горбунов, или это международный симпозиум, состоявшийся в Академгородке? Или может быть это конкурс 5 человек на арх.факе, который по существу является вторым после московского, или это может быть молодой человек, ходящий по бщежитию и продающий шпоры по рублю за штуку? Где он, Новосибирск? Быть может он в дурманящем запахе букинистического магазина, или в прохладной свежести коктейля? Где он, Новосибирск, в чем он?  Пишу тебе третье письмо, не получив ответа на те 2. К нам в комнату поселился Борька, друг того Юрки. Он бесподобно поет песни. Я тебе привезу  (песни всмысле). И все такие песни, остроумные. Он вообще, ничего парень. Читает 12 стульев". Как, говорит, свободная минута, беру "12 стульев". Хотел поступить в Художественный институт, но рисованием он не поражает. Правда в карикатуре силен. И в теории немного. Мы тут ходим рисовать в институт из общ. , так он один раз пошел босиком туда, представляешь? По городу. А другой, Юрка, рассказывал, как он в 7 лет философствовал о пространстве, о бесконечности. Каждый, говорит, по-своему с ума сходит. А Борька все порывается расширить складку на брюках в 46 сантиметров. Я был в картинной галерее. Картины из Третьяковки, передв. выставка. Там есть катины абстракционистов. Два пейзажа Д. Бурлюка. И был в Сибирском отд. Союза художников. Но ты не думай, я еще в кино ни разу не ходил. ... По ит-ре я получил 4 балла. Общая оценка. Борька и Юрка по 3 балла. Соседи по койке тоже по трояку. Один сегодня писал матем. письменно. Так все порыается покупать билет на поезд. Боится что не написал. Следующий завтра, у меня- черчение. Видал Вовку? У нас уже отсеялось много. Ходит ужасный слух, что на нашем ф-те зарезали 100, за 1-2 экзамена. Осталось 4 души на место. Купить тебе карандаш за 1 руб.? Вот такой графитовый стержень: рисунок."
   Поступить в архитектурный Фоме было не суждено. Но пока он не знал этого. А автор этих правдивых строк был принят без конкурса на должность грузчика в бригаду Ларина, Мидарисова и Неплюева, самую трудоспособную бригаду, что было очень важно в период развернутого строительства коммунизма, вагоны с сахаром, рисом, водкой нужно было разгружать оперативно, иначе база платила неустойку железной дороге. Вагоны к пакхаузам подкатывали вручную (секрет как!), а затем по два грузчика на вагон 20 тонн и вперед, русский кули! Через две недели работы легко таскалось по два мешка сахара разом (50х2=100 кг.). Нужны были деньги на билет в никуда, в-куда-нибудь, туда, где жизнь бьет ключом.
    События 1968 года (справка).
1 Января - Впервые вышла на 1-м канале программа «Время»
5 Января - приход к власти в Чехословакии Александра Дубчека, положивший начало Пражской весне.
16 Февраля - городе Хейливилл (штат Алабама) начала функционировать первая в США служба спасения — 911.
22 Февраля - открыта первая в Антарктиде советская полярная станция «Беллинсгаузен».
8 Марта - в Тихом океане во время боевого патрулирования затонула советская дизельная подводная лодка К-129.
16 Марта - в ходе войны во Вьетнаме американские войска уничтожили южновьетнамскую деревню Милаи (Сонгми)
18 Марта - Журнал «Newsweek» объявляет Джимми Хендрикса «самым эффектным и захватывающим гитаристом мира»
21 Марта - Сражение при Карамех.
3 Апреля - Премьера фильма Стэнли Кубрика «Космическая одиссея: 2001 год».
17 Апреля - Впервые вышла в эфир телепрограмма «В мире животных»
18 Апреля - Старый Лондонский мост продан американской компании.
20 Апреля - «Deep Purple» впервые выступили с концертом в датском городке Таструп.
23 Апреля - первые десятичные монеты Британии 5 пенсов и 10 пенсов, переданы на подготовку к переходу на десятичную систему.
28 Апреля - В Нью-Йорке на Бродвее прошла премьера знаменитого мюзикла «Волосы», киноверсию которого в 1979 году поставил Милош Форман (Milos Forman)
28 Апреля - На экраны вышла комедия Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука».
30 Апреля - В СССР вышел первый номер подпольной Х.Т. С. («Хроники текущих событий»).
6 Мая - В связи с уличными боями в Париже французские власти закрыли университет Сорбонна.
22 Мая - руководство шотландской церкви приняло решение разрешить посвящение женщин в духовный сан
2 Июня - рукопись романа «Архипелаг ГУЛАГ», была переправлена А. Солженицыным за границы СССР
4 Июня - огнестрельным оружием поражён Роберт Кеннеди, брат Джона Кеннеди.
12 Июня - французское правительство ввело запрет на демонстрации и распустило 11 студенческих организаций.
27 Июня - В чехословацкой «Литературной газете» появился документ, получивший название «Две тысячи слов».
7 Июля - окончательно распалась группа «The Yardbirds», из осколков которой осенью образуется «Led Zeppelin».
10 Июля - Участники группы «Nice» сожгли на сцене американский флаг. Выступления коллектива в «Royal Albert Hall» были запрещены.
   Это все было в мире, а мы с Фомой, не ставшим студентом, ему не хватило какого-то балла, из-за какого-то балла Россия, а то и мир, потеряли архитектора уровня Карбюзье,  сговорившись, приготовили рюкзаки для побега. Два зеленых рюкзака с предметами первой необходимости, главный из которых- охотничий нож. Побег...Нужно было бежать из обыденности, из счастливого детства, глупого  юношества, не понимаю, почему при слове "детство" всегда есть прилагательное "счастливое", а "юные годы" всегда произносится с придыханием. Тогда это так не казалось, тогда слово было определенное: надоевшее. Не хотелось больше видеть дом, родню, старые вещи, из которых вырос, слышать надоевшие разговоры, читать давно прочитеные книжки, впустую мечтать, глядя на надоевший пейзаж. Два волчонка бежали из берлоги, имея самое отдаленное представление о жизни, хотя сложности ее были уже определены в достаточной степени. В назначенный час, ранним утром, с первыми петухами, так как поезд на Восток проходил станцию "З-ск" ранним утром, автор этого повествования просвистел под окном Фомы  условным свистом ("Вперед, Фан-Фан"), с тайной надеждой, что он проспал, что родители не отпустили его, отличника, парня, выглядевшего еще школьником, просвистел   р о к о в ы м свистом. В доме был заметен огонек с кухни, тень мазнула по окну, открылась входная дверь и появился Фома с рюкзаком, из темноты слышен был тихий плач его матери. Лицо Фомы нарочито не выражало никаких эмоций. Это выражение осталось с ним на всю жизнь, когда Фома принимал решение, идущее вразрез с человеческими чувствами, его лицо каменело и движения становились механическими, так, очевидно, им руководила воля, почти явственно обнаруживая себя в пластике. Побег...
   Часть 3. До призыва.
+++  1968, май.(Со строительства Саяно-Шушенской Гэс.).
.   Справка: (Сая;но-Шу;шенская гидроэлектроста;нция имени П. С. Непоро;жнего — крупнейшая по установленной мощности электростанция России, 14-я — среди действующих гидроэлектростанций в мире. Расположена на реке Енисее, на границе между Красноярским краем и Хакасией, у посёлка Черёмушки, возле Саяногорска.
Является верхней ступенью Енисейского каскада ГЭС. Уникальная арочно-гравитационная плотина станции высотой 242 м — самая высокая плотина России и одна из высочайших плотин мира. Название станции происходит от названий Саянских гор и расположенного неподалёку от станции села Шушенское, широко известного в СССР как место ссылки В. И. Ленина.
Строительство Саяно-Шушенской ГЭС, начатое в 1963 году, было официально завершено только в 2000 году. В ходе строительства и эксплуатации ГЭС имели место проблемы, связанные с разрушением водосбросных сооружений и образованием трещин в плотине, позднее успешно решённые".
 +++       "О, дай мне, Блок, туманные вершины".
ЗдрОво, если ты еще не маршируешь с бритой головой по Шпигельштрассе.
   Саяны, говоришь, края далекие, холмы высокие, где ..ены  дикие, где гибнут ры-са-киии, где нету курева, жилья культурного. Зачем забрал, начальник, отпусти.
Зашел Букошька (76 лет), мой кореш, мы самозабвенно курили. Потом я взял старые тетради, он ревизирует рисунки: "Стоит, е... в рот, лежит ... в рот с трубкой. Заебательские рисуночки". Я , кажется, напишу тебе длинное письмо, но это ничего, ты читай его .....? как лирический цветной .....?
   Я поехал строить Саяно- Шушенскую ГЭС. 65 км. от Шушенского. Крупн. в мире. Но рабочих пока не требуется никуда, с 20 копейками дотянул до Шушенского и в надежде стать одним из героев комсомольской ударной стройки города Шушенска, устроился в ПМК 193, откуда меня упекли в с. Ермолаевское, где пребываю в гранд-вагончике. Если тебе придется проезжать через "Ермаки", ты не вздумай здесь останавливаться. Это место гибели человеческих душ.
***  "Вечер тяжелый, как мокрая губка, злые погоды летят, чертыхаясь, ходит по кругу гудящая трубка, губ наших по переменке касаясь. Выпало! Чудо! Блестит переменка! В комнате вашей с походным убранством, мы выпиваем, сдвинув коленки, как пассажиры за преферансом. Мы пассажиры. Стремительный ветер воет и рвет изо рта сигареты. Вечно транзитен! Проситель не вечен. Вечен-ногами вертящий планеты. Жми по вербовке, просаживай в карты. И воскресай в неуютном пространстве. Прокляны нары. Да здравствуют нарты! И строганина с шампанским . На насте.  Город- пустыня. Вокзал-обитаем. Мы, оставляя следы на паркете, в души друг другу с разгона влетаем, словно горбуша в японские сети."
Письмо заканчивается строфой из Окуджавы: "А если вдруг, когда-нибудь, мне уберечься не удастся"
Примечание: 1968 год, май. Следовательно я уехал в ТКГЭ, Каптинскую золотопосковую партию. Фому  в партию не взяли по очень подростковому виду(?) и он направился по "звонкому адресу", вся патетика про героическую стройку- с иронией.
На отдельных листках:
   "Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал".
А за кварц с вкрапленным золотом я могу дать только кварц с вкрапленным золотом. В каком районе вы работаете? Ты там в тайге прозеваешь веселые времена. Насколько я понимаю, рабочие начинают выступать против начальников. Надеюсь, если буду в рядах забастовщиков, ты в "голубом мундире"(жандарма), то ты будешь стрелять в молоко?  нрзб... и рвать куда-нибудь. Меня тут на 10 р. накололи. Но ничего. нрзб.
стихи: О, дай мне Блок, туманность вещую, и два кренящихся крыла, чтобы тая загадку вечную, сквозь тело музыка текла.
Дай, Пастернак... (приписка: определи авторство) Откуда в тайге можно было узнать, что это Евтушенко, "Братская ГЭС"? Книжки Е. Евтушенко не так просто было купить, расходились мгновенно. Только в каком-нибудь замшелом городке разве что.
..."Солнышко пригрело, бичи собираются на проталинах, ведут собрание. Повестка дня: куда ехать."
Адрестотже.
    М.К. и В.Ж.
***  Друзья мои, прекрасен наш союз. Как раз, чтоб в нем удачно разминуться, нам где-то нужно в прошлое вернуться, чтобы продолжить рухнувший со-уз.
Владивосток, Новосибирск, Аскиз, случайными, нелепыми мазками творится наша дружба между нами- очаровательный и тягостный эскиз. И, сбрасывая километры груза, я говорю вам, в прошлое скользя: нет ничего нелепее союза друзей, которым встретиться нельзя. Но твой рюкзак- не тяжкая обуза, ты каламбуришь в полетевшее окно: нет ничего прекраснее союза пустейшего, бездарнейшего,но! Друзья мои, пректасен наш союз! А поворот великолепен юзом, и пароход уходит с новым грузом, задрав до блеска вычищенный клюз!
    Из "Фома. И.Д.". (ТКГЭ, Тува, Саяны*).
     *"Западный Саян до сих пор остается территорией малонаселенной. Люди селятся главным образом вдоль рек Абакан, Джебаш, Матур, Ус, Оя, Кебеж, Уюк, а также вдоль Усинского и Абазинского автошоссе. Вне дорог расположены только редкие вкрапления поселков (лесоразработки, золотодобыча, охота, метеостанции, геологи-изыскатели). Многие поселки в горах, отмеченные на административных картах Хакасии (1967 год) и Тувы (1966 год), в последние годы закрылись.
Если западная часть Западного Саяна в какой-то мере освоена и осваивается, то восточная все еще находится вне сферы транспортной досягаемости".
         НЭК ПУШТЫК*. КУПИНА НЕОПАЛИМАЯ.
                (* кабарга, кабаржонок, тувинский яз.)               
   Он упорно обтесывал топориком осиновую чурку, уже не посвященному было видно, что это будет лоток. Предстояло выбрать сердцевину, придав углублению сложную геометрическую форму, а дальше предстояла уже тонкая работа ножиком и шкуркой. В лагере было пусто, только повариха ворчала у костра, обещая бросить все и уехать к ****ям,  да ее муж, конюх, иногда прерывавший  ее репликой:   
   - А я тормоза поставлю! - шла обычная полуденная жизнь в лагере золотопоисковоой партии в предгорьях Сихотэ-Алиня, или Танну- Ола. Для авантюристов и солдат удачи замечу: не важно что вы делаете, важно где вы это делаете! Эсли вы совершили невероятное что-нибудь, избрели, нарисовали, открыли, написали, взяли банк, то, если вы это сделали в местечке с сереньким названием, то грош цена вашим доблестям, а если то же самое вы совершили, например, в Бискамже, Маме, Букачаче, то это, как говорят, другой коленкор, хотя это заштатные рабочие поселки городского типа. Это понял он еще в школе, исследуя географические карты на уроках математики, готовясь к жизни, полной опасностей и приключений. И вот эта жизнь наступила, он занял в ней достойное место рабочего ГРП, что и было отмечено в его новенькой трудовой книжке. Все было именно так, как он и предполагал, наперекор утвержению, что кто-то предполагает, а кто-то там располагает. Все сходилось с его представлениями, и он, очутившись здесь, чувствовал себя так, словно он тут и родился, что эта жизнь именно для него и создана, а он для нее. Поэтому он сидел и строгал осиновое полено, приступив уже к тонкой обработке, ножом, и у него это хорошо получалось, потому что руки у него росли именно с того места с которого нужно. Строгал, пока не затрещали кусты и в лагерь не ввалился Коцаный, он был словно с глубокого перепоя, с белыми глазами с неуправляемой мимикой и жестами. При нем не было обычного рюкзака с кайлом и топором, обрубленной совковой  лопатой, обычно так возвращались в лагерь с работ проходчики. В его руках был только черенок от лопаты, особо изгнутый, под руку, но он захватил его явно с другой целью, скорей случайно, скорей для того, чтобы отмахаться от невидимого врага. Что, кто испугал бесстрашного Коцаного, отсидевшего, тертого, жилистого мужика? Медведь охамел? Рысь сдурела? Кто еще может в тайге напугать видавшего виды бергала? Никто! Тут смерти не боятся, лишь бы не мучиться. Коцаный обвел мутным взглядом лагерь, сфокусировал взгляд на свежесрубленном домике-камералке и устремился туда. Вагущенко, старший геологог, заметив Коцанного в смятении, вышел на крыльцо.
  "Димыч, не пойду туда, там она, где-то за кустом, сидит и воет, хлюпает, воет волчонком и хрипит, не пойду, хоть режь, Димыч, уволь, не пойду..."
   Вагущенко, привыкший ко всему, к пожарам, убийствам, кражам, пьяным разборкам, он, профессорский сынок, которого готовили в консерваторию по классу фортепиано, полтора десятка лет назад ушел в тайгу и не вернулся, стал геологом, старшим геологом, жил одиноко и загадочно, говорят книжки писал, но здесь никто книжек не читал за ненадобностью, не верили, не хотели, когда твоя жизнь и есть открытая книга и ты пишешь туда даже во сне, зачем читать чужие книжки? Зачем, только глаза портить!
   - Пойдем, что там?- прихватил куртку Вагущенко,- успокойся, сейчас разберемся.
   - Не пойду, хоть режь!- забился в конвульсиях Коцаный.
    Димыч понял, что что-то неладно, нырнул в домик, погремел ключами, прогудела дверь сейфа, брякнуло стекло. Коцаный, как курица, бессознательно реагировал на знакомые звуки мелкими движениями головы. Так оно и было, Димыч вышел с алюминиевой кружкой и потянул ее Коцаному: Не разбавленный.
   Коцаный припал к кружке и медленными глотками, как горячий чай, стал отхлебывать спирт. Глаза его стали светлеть, лицо преобретало некоторое спокойствие и умиротворение.
   - Иди поспи,- посоветовал Вагущенко,- вечером поговорим.
   - Не, не пойду, я здесь,- Коцаный сел на скамейку из раскрыжованой сосны, задумчиво посмотрел вокруг, пьяно пожевал губами и прилег, прикрыв голову башлыком куртки.
   Вагущенко посмотрел на него, пожал плечами и позвал:
   - Пойдем, парниша, - буркнул он, - нужно добить кубов пять, да и дело с концом. Багульника что ли надышался, не пойму, - сам себе сказал Вагущенко, накинул куртку, перекинул через плечо планшет, и, опираясь на длинный геологический молоток, зашагал по тропе к выработкам. Парниша радостно затопал за ним, он давно хотел поработать на шурфах, а тут и оказия случилась.
  Между думя шурфами Коцаный рыл канаву, расстояние было метров двадцать, канава шла по коренным породам и глубина ее варьировалась от полуметра, где залегание было под дерном, до метров трех, где нудно было копать с перекидкой.
   - Кубов пятьдесят будет,- на глаз определил Вагущенко,- нарисуешь?
   - Легко!- ответил парниша, поигрывая оттянутой до тонкости карандаша кайлой.
   Вагущенко сел под обгоревшим кустом, Коцаный, видимо, разводил костер прямо в середине его, чтобы ветер не задувал, открыл свои записи, стал делать пометки, что-то вымеривать, подсчитывать, торопливо записывать, работал.
 Куст был какой-то совсем необычный, похожий на  багульник, но стебли его были значительно толще и склонялись под тяжестью сиреневых цветов прямо в ручей, создавалось ощущение, что цветы, склонившись над ним, пьют воду и не могут оторваться. На обгоревших ветвях его красовались разноцветные ленточки и веревочки, некоторые из засохших ветвей полоскались в ручье, то ныряя на дно ручья, то выныривая, словно их дергали за веревочки.
   Ручей был  похож на цветную анаконду, так как дно его было выложено камешками самой всевозможной расцветки, куда там семи цветам радуги! там собрались все оттенки, которых не уложить в известное обозначение: Каждый Охотник Желает Знать Где Сидят Фазаны, (К, О, Ж, З, Г, С, Ф), там понадобится весь русский алфавит, вместе с твердым и мягким знаком. Он уложил на дно канавы жестянку, и стал понемногу кайлить упрямый грунт, коренные породы были прикрыты наносным слоем, то ли эллювием, то ли диллювием, он еще не постиг различие, но они были так спресованы и скреплены, словно цеметом глиноземом, что кайла вязла в них,  с трудом отбивая небольшие куски. По-привычке он впал в то состояние, видимо родственное медитации, когда работающий человек ничего не видит и не слышит, думает о своем, вернее ничего не думает, а парит где-то в неведомом пространстве, где нет ничего, ни земли ни неба, видимо душа отлетает куда-то, покинув скучное тело, которое только знает, что ковыряет кайлой, а затем шваркает лопатой по жестянке, выбрасывает на бурт серую раскрошенную породу с блестками слюды, да пирита. Скучно душе с таким телом, видимо гуляет она в своих беспределах, но, пишут, скрепленная с телом серебрянной нитью, и только она понадобится человеку, так вот она, тут, у нее нет ни скорости, ни расстояния, вот тут она, в мгновение ока! А пока он остался без надзора, без души, ему стали рисоваться картинки из его прошлой жизни, самые яркие из них и являлись как сами по себе, так и по его собственному вызову, те, которые сами по себе и неприятные, прогонялись, а те, которые были ему дороги, можно было смотреть и пересматривать, а если постараться, то и со звуком. И все это было вьяви, тут, в тишине, под огромным куполом неба, разрисованого перистыми облаками, и накрывшим каменистый склон с  молодым кедрачом, зачветшим багульником и ручьем под названием Нэк Пуштык,  вытекающим неизвестно откуда, впадающим в Хэмчик, а тот, если верить карте, в Ка-Хэм, а дальше начинался Енисей. И все это под одним куполом из дымчатого хрусталя, с легкими мазками перистых облаков. Иногда приходили видения вовсе не из его небогатой впечатлением жизни, что там у него могло быть такого? корыто, в котором его мыла мать, первое падение с печки, стыд босых ног, кода он забыл надеть в первом классе ботинки, разорвавшийся в его руках самодельный пистолет, бешенный бык с кольцом, гнавшийся за ним, драка с одноклассником из-за Людки, и она сама, робко прильнувшая к нему у калитки и окрик ее отца: тваю мат! да книги, с которыми он тоже уносился в неведомый мир. Иногда персонажи этих книг являлись к нему и начиналось кино, и в этом кино он сам участвовал и управлял всеми событиями как ему заблагорассудится, а то и вовсе своевольничал и даже вступал в споры с персонажами известных книг, можно было запросто встрять в треугольник Ленский-Онегин-Татьяна, но предпочтя Ольгу, незаслуженно исчезнувшую из повествования. В такие минуты он мог заговорить и онегинской строфой, а то и по-французски, кто знает! Человек без способностей способен на многое. Так гвоздил он грунт, общаясь с явившимися персонажами, слыша их голоса, сам участвуя в их разговорах, спорах и рассуждениях, долбал грунт, шкварил его, шпандорил, мало ли слов есть для обозначения простой работы с кайлой и лопатой. И продолжалось бы это до тех пор, пока солце бы не село в болото и дятел не забился головой об дерево, что пора, брат, пора, всю работу не переделаешь, всю землю не перекопаешь, да тут он услышал звуки, явно имеющие земное, рядом происходящее свойство, кто-то натужно изображал оркестр. Он опасливо прислушался, все, что присходило извне могло быть небезопасным, он осторожно выглянул из канавы, словно из траншеи, и увидел со спины Вагущенко, играющим на невидимом фортепиано. Видно было, что этим делом он владел мастерски, а его вдохновенное лицо вполоборота, его вскинутые, словно вспорхнувшие птицы, руки, его быстрые пальцы, летящие по клавиатуре, все это извлекало музыку из ничего, из воздуха, и эту музыку он слышал. Она ему была знакома, но названия он ей не знал. Вагущенко повернул к нему радостное лицо, улыбнулся, продолжая играть на невидимом инструменте, сказал:
   - Прокофьев, восемнадцатый опус,- знаешь, парниша?
   Парниша замер благоговейно, вслушиваясь в фортепианную пьессу, которую он как-то по-своему стал понимать и чувствовать, так, как понимал и чувствовал Вагущенко.
   - Какая страсть! Какое движение и жестикуляция. Ему было лет, ну кажется 22, это 1915 год, шла война,- продолжая играть, рассказывал маэстро,- он был вюблен, он собирался жениться на Мещаниновой, но не женился, выбрал ее,  музыку,- закончил аккорд Вагущенко и откинулся на отвал выбранной породы,- прекрасно!
   Музыка улетела к вершине горы, увенчанной скалой из черного магнетита, мягко спружинила, свернулась и потекла вниз, в распадок с молодым кедрачом, и там еще долго звучала, пока не растворилась, опьяненная сиреневым туманом цветущего багульника.
   От всего этого остался один гудящий звук, словно кто-то неустанно дул в дрожащую трубу.
   - Что это было? - спросил пораженный парень,- это же была музыка!
   - Это психоакустический эффект, звуковые галлюцинации, не уподобляйся Коцанному, который чуть не сбрендил. У него-то совесть заговорила устами брошенной жены, вот и слышал он здесь стоны, плач и хрипение, а я услышал музыку, затем и ты.
   - А откуда, откуда звук?
   - Музыка к звуку не имеет отношения.
   Вагущенко наклонился над ручьем, внимательно посмотрел на склонившиеся ветки над ним, протянул руку, пошарил на дне ручья и извлек оттуда обгорелую скукоженную ветку.
   Гудение сразу прекратилось.
  - Купина, видишь, непростая, ленточки на ней, кто-то из местных ночевал тут, наслушался за ночь, неопалимую.
   Он не понял, про что сказал начальник, но согласился.
   Вагущенко перекинул планшетку через плечо, махнул рукой и последовал обратно, в лагерь.
 И он остался один-на-один с тишиной, иногда прерываемой шорохами, треском сучьев, криком птиц, да отчаянными писками дерущихся зверьков.
   Это была жизнь во всей ее скудности и многообразии."
 Год: (1969, весна) Адрес?(видимо стройка ГЭС)
***  "Вот и все. Я ушел. Ты проснулась, а листья опали. Они просто ушли, им уже до утра не звенеть. Только в серое небо топорщатся мокрые пальцы, да ладони полян осыпают полынный свинец.
  Как гонец из былины промчится стремительный ветер, дрогнут черные ветви, роняя серебрянный дождь. Но они промолчат, но они ничего не отвтят. Не заметят они, не заметят смятенье и дрожь.
   Вот и все. Я ушел. И забрал эти светлые свечи, эти желтые взрывы сгоревших в ночи тополей. Опускается хмурый, к недоброму тягостный вечер, серым светом струит на тоску опустевших полей.
   Любит дерево снег. Ждет дорога поющей метели. И когда он придет, исцеляя весь мир от забот, упадут по холмам голубые, мохнатые тени, как сама тишина. И когда он придет, ты забудь.
   Ты забудь обо всем. Потому что я знаю, так надо. Как умеешь, забудь. Если надо прощать, то прости. Потому, что есть черные, те для души, снегопады, их я буду в себе до последнего часа нести. Вот и се, я ушел. - Насовсем?- улыбнешься ты мило. А хотел я любви, но теперь заклинаю, забудь. Как по желтым дорогам гуляет серебряный месяц, и горят тополя, на ладонях, как свечи. Забудь".
     (Историческая справка. 1969 год.)
11 января 1969 года пущен первый энергоблок на самой северной в мире АЭС - Билибинской на Чукотке.
16 января 1969 года состоялась первая стыковка двух пилотируемых кораблей "Союз-4" и "Союз-5".
2 марта 1969 года группа китайских военнослужащих в количестве 300 человек совершила нападение на советскую погранзаставу острова Даманский. В бою 2 марта погиб 31 советский пограничник, 14 получили ранения. Потери китайской стороны составили 248 человек убитыми.
Официальным днем рождения в/ч 93526 (КОУС), спецназ госбезопасности считается 19 марта 1969 г. Именно тогда было подписано решение Совета министров Союза ССР о его создании в составе Высшей школы КГБ СССР.
1 апреля 1969 года IX съезд компартии Китая объявляет об окончании «культурной революции».
16 мая 1969 года Советские автоматические межпланетные станции «Венера-5» и «Венера-6», запущенные 5 и 10 января 1969 г., доставили к планете Венера спускаемые аппараты.
5—17 июня — В Москве открылось международное Совещание коммунистических и рабочих партий.
13 августа . Китай спровоцировал вооружённое столкновение с СССР в районе Жанашколя ( Казахстан).
16 августа 1969 г. от рака легких на 57 году умер Марк Бернес (Марк Наумович Нейман) - советский актёр кино и выдающийся русский шансонье.
1 сентября 1969 года в результате военного переворота в ливийской столице Триполи группа молодых офицеров во главе с Муаммаром Каддафи свергла проамериканское правительство короля Идриса и провозгласила Ливию республикой.
2 сентября 1969 года умер Хо Ши Мин.
15 октября 1969 года во время полета советского космического корабля «Союз-6» космонавты Г.С. Шонин и В.Н. Кубасов впервые в мире осуществили космическую сварку на орбите.
15 ноября 1969 года в Баренцевом море произошло столкновение советской атомной подводной лодки с американской субмариной.
16 ноября 1969 года — взвод американских солдат расправились над 567 жителями вьетнамской деревни Май Лай провинции Сонгми
24 ноября. Ратификация Президиумом Верховного Совета СССР Договора о нераспространении ядерного оружия.
25—27 ноября — 3-й Всесоюзный съезд колхозников.
2 декабря - день памяти Маршала Советского Союза, Климента Ефремовича Ворошилова (1881-1969)...
   +++   (1969 г. Май).    "Ты что там куришь? Я курю прямую английскую трубку. Покупал в Абакане пару штук, одну подарил этому поляку Жигульскому. Потом покупал на обр. дороге еще одну такую, но нужда заставила  продать ее хохлу Аркашке за три целковых. Выпивать тебе там не приходилось, я влюбился в болгарское вино "Варна".
   Еще одно, появился на горизонте один симпатичный издатель . Издают книги типа: О чем поет народ Отчизны"
Уловил. Его адрес: М. -284, Хорошевское шоссе, 8, корп. 2, кв.16. И Доронин.
   Может знаком? Сейчас он собирает материал для книги "Родники народные". Гм-гм..
   Представляйте себя более полно, чтобы можно было произвести отбор. Назовите фамилию, имя, отчество, место работы (службы), дм, адрес, краткую автобиографию.
   Жигульский говорит, что в армии стихи писать запрещается, и интересуется, как ты обходишь этот параграф. Хоть бы прислал какую-нибудь песню про клеши, трубку и седые валы, непринужденно набегающие на угрюмый скалистый берег. Да. Гонорары больше не выписываются, т.к. издательство лопнуло всвязи с призывом директора на действительную военную службу в тихоокеанский флот, надводные войска.
Между прочим я не узнал вас на фотографии, Вы так возмужали, посерьезнели. Да, я на пару дней ездил домой, там заходил к вашим и видал твое фото. Мать (моя) дала телеграмму Т-ке (Тамарке), что бы она приехала. На другой день я пошел ее встречать, но она не приехала и вдруг вижу сквозь толпу по росе (из Аксенова), прямо на меня идет Жигульский Владимир, студент Новосибирского гос. университета и глаза его влажные от слез. Понимаешь, такой кадр: я стою на месте, я его уже заметил. А он меня еще не видит, но идет, рассекая толпу, прямо на меня, когда последний человек отпрыгивает от него, в сторону, он поднимает глаза, видит меня и радостно взвизгивает и неловко лезет обниматься, а глаза у него влажные, брюки его мокрые по колено от слез. Я думаю, ты бы согласился переслужить месяц ради того, чтобы наблюдать такую сцену.
Ну  так-с.
Хожу я теперь почти что лысый. Забирают 9 мая.(1969 г.) Просился на Сов.-кит. границу. Не пускают. Не комсомолец (?). Если ты еще не вступил в комсомол, то настоятельно советую. Как начнется заваруха-комсомольцев будут бросать в прорыв, я так понял*.
   Как там, взяли Магадан, нет?
   Доброжелатель.
     * Это письмо написано в начале мая 1969 года. Тут непростой юмор и ирония. Следует вернуться к событиям 1967 года. Я не был ни комсомольцем, ни пионером, а Фома Х.  был, но в бесшабашных путешествиях потерял и билет и интерес к комсомольской деятельности. Случилось это еще в школе, когда я на первой призывной комиссии на вопрос: Почему вы не комсомолец? Ответил нагло: Не считаю эту организацию нужной. Тут и началось! Отца и меня вызвали на бюро райкома партии, сейчас это уже никому не понятно, что это такое, но по тем временам дело было серьезным. Со мной грозно разговаривали партийные начальники, выспрашивали, кто на меня так повлиял, откуда у меня мысли такие возникли. Теперь ясно, что на бюро были не только инструкторы райкома партии и комсомола, но и КГБ. Речи о поступлении в ВУЗ не могло и быть, да я и не собирался, тем более в  атестате средний балл был 3, 001 (5- по физкультуре) и, наверное, ха-ха, по пению. А если учесть, что брат досиживал второй срок за бандитизм,  то со мной было все ясно. На Бюро (или парткомиссия?) все не закончилось. Меня вызвали на общее комсомольское собрание школы, где инструктор из райкома клеймил меня с комсомольским задором и принципиальностью. После пылкой речи он предложил комсомольцам осудить меня. Но. Никто. Не сказал плохого слова! Что-то сломалось в идеологической работе. И вдруг поднялась рука. Это была Людка, Людка Годунова, дочь Петра Васильевича, учителя литературы, отличница, потрясающей красоты девочка. И что? Она, краснея, сказала, что я очень хороший парень, надежный, веселый и прочее. После этого лихие старшеклассники (был еще и 11 класс), размазали инструктора по стенке, и обсуждение пошло в сторону общегуманистических идей. Я стоял на сцене, несколько в сторонке и вряд ли о чем думал, нет, не зашуганый, а настороженный, как щенок из семейства волчьих. После этих скандалов родители не очень радовались, когда со мной кто дружил. Но к чести родителей Фомы и сестры его, Тамары , меня встречали всегда дружелюбно, хоть вскоре я "сбил с толку" отличника Фому  и он, взяв рюкзак,  поехал со мной искать приключений. Потому в письме он пишет, что "если какой кипишь", то первыми возьмут комсомольцев. А мы были за любой кипишь, кроме голодовки и события на Даманском полуострове были сигналом, что можно еще найти место для подвига.
Часть 4. (Учебка. Флот.)
+++    18. 09. 69 г. (Совгавань. Борт эсминца "Бесшумный").
   Во-первых представляться нужно. "Понял, да?". А конечно, командир отделения! А тебя, наверное "сержанты" здорово в....ли. Я тебе не завидую, ибо наша школа (уч. отряд), самая демократичная на острове. А в нашей школе есть "рота демократов", т.е. наша рота. Ну и наша смена, собственно, самая вольная в роте. Так что на первых порах на коробке я буду чувствовать, мне кажется, с некоторым сожалением вспоминать последние месяцы учебки.  Да, если не ошибаюсь, ты там писал о каком-то "походе". Или не писал? Впрочем это не меняе дела, я хочу только сказать, что у меня планы покрупнее. Филипины, Индия, Куба, Страшные Соломоновы Острова- вам мои перспективы. Как-никак, артэлектрик ПУС Главного калибра. И не медузы, похожие на фонари, и не пошловатые японки, а Храм Неба и аборигены Австралии будут пленять сердце чувствительного молодого матроса. И еще мое превосходство заключается в том, что когда "мне становится особенно грустно", я достаю последний номер "Суматры", прикладываю к груди, и слеза умиления скатывается на мой форменный воротник. Я, конечно, подумаю над твоим предложением выпустить очередной номер журнала, и я постараюсь привлечь к этому делу некоторые пассивные круги гражданского общества, в лице В.Ж. Кстати, он тебе пишет? И еще. Числа 25 во В-стоке будет моя взбаламошная сестра. Буду добиваться свидания. Подпись.
    +++  (Совгавань. Борт эсминца"Бесшумный").
    - Вахтенный у конца матрос Фома! Ты, идиот, не представляешь, наверное, что для меня значат твои и Вовкины письма. Это я заключил из того, что ты мне редко пишешь. О, как я был обрадован, когда сегодня получил письма от тебя и от Тамарки. От нее тоже долго не было. Встретимся в 1972 , всем отомстим за бутылкой вишневки. Я буду пить со злобным ожесточением. Ты не ругайся тогда на меня. Боже, как долго ждать этого дня. Но он наступит!!! Черт побери. Когда-то да наступит. Нет, ты представляешь этот день? Ты ничего не представляешь. Это будет грандиозно. Все люди исчезнут. Женщины тоже. Они не способны это понять. Останется одна голая планета и мы, трое. Все будильники мира гряньте и умолкните. Тост произносит Я. Вы знаете, кто я? Я не Негорро, я Себастьян Перэрра. У меня на борту 40(сорок) бочек вина. Это молодое кахетинское вино. Вы не бывали в Северной Кахетии. Необычайное волнение стеснит мою грудь. Только один на один при помощи ругательств я могу объяснить мое состояние. Это будет торжество. Над всеми эсминцами, старпомами, боевыми тревогами и швартовыми. Ты знаешь, Миша, вчера 9 месяцев, как я на флоте,  а романтики военно-морской я не чувствую. Все подавляет отсутствие свободы.  Это нельзя заменить ни чем. И на меня это очень скверно действует. Может, когда стану "годочком", что-то проклюнется. Я сегодня вспомнил, как разгибают загнувшиеся уголочки страниц книги, которую возвращешь владельцу, прочитав. Я это не делал скоро год. Год! Пишу тебе письмо в Центр.артпосту. Сегодня Флагарт (кап.2.), принимал экзамены на классность. Полный завал. Крыл матом. Нормальный мужик. Я, правда, не сдавал.  Об отпуске думать рано. Отличиться пока не удается. Все-таки эсминец. Толпа большая. Ты там намекни родителям об этом. А если очень ждут, то лучше не надо. Тамарка пишет, что твой адрес в.ч. 60030. Ты действительно кочуешь по морям. Недели 2 назад получил письмо от Вовки Ж. Необычайно совершенная проза. Я ему советую заняться всерьез.  Ты напиши, что там у тебя дома творится. Мать писала, что ты на месяц в отпуск по семейным обстоятельствам ездил. Ну ладно. Ты пиши мне прошу тебя, почаще и подлинее. Я думаю, должен понять, не Вовка же Ж-ский. И ему тоже передай. З------я служить. Подпись.
   Пришли мне какие-нибудь стишата. Тамарка писала, что ты ей высылал, понравились. Не забудь. Шибко прошу.
   Здорово я по твоей морде соскучился. Тамарка пишет, что ты стал серьезнее, когда не юродствуешь. Обязательно шли фото.
  +++   В общем, кое-что мне ясно. Если бы мне сказали, что я здорово изменился, я бы первым делом поинтересовался: А в каком смысле? Для тебя, очевдно, естественно, что изменения могут происходить только физические. (Он саркастически улыбнулся). Потом, это жаждующее крови лицо, зловещее лезвие штыка, и в добавок всего похабное изречение: "Я хочу, чтоб к перу приравняли мой штык". Стыдно, граф, стыдно. .. Ха-ха. Морячить 235 лет.  С таким взглядом запросто можно попасть в сундуки (*сверхсрочник, контрактник). А это гибель индивидуальности, разложение личности, интеллектуальная смерть. Неужели тебя устраивает такая мрачная перспектива- погибнуть интеллектуальной смертью? Это ужасно, поверь мне. Лучше получить пулю "дум-дум" в живот с расстояния 1 метр. Что касается любви к нашим кораблям, то она безгранична, да, это так. Я люблю свой корабль от клотика, до той пайолы, за которой начинается трюм. Не иначе. Правда, я уже давненько там не был, уже начинаю думать, что отходил свое. Возможно придется познакомиться и со злополучными цистернами. Это если станем в капремонт. Весной может пойдем на Камчатку. Мы же тамошние. Номер моего парохода 444. Ребята вспоминают Камчатку, как самые радостные минуты жизни. Здесь смотры и проверки нас достали.  Стоим у стенки и отрабатываем разные К-1, учение по расп. дня. Представляешь? Правда, увольнение здесь нормальное. До хера толпы залетело. Даже с пивом прихватывают. ххх Вовка Ж-й пишет, Ким (Семенович) подпитой, спрашивал, возьмет ли он к себе его сына "вывести в люди", ну, в смысле, что Вовка - не ниже профессора,(* ЛГУ, ф-мат), а сынок Кима абитуриент. В общем, я сомневаюсь, что Вовка сделает себе карьеру. Это я сужу по его письмам. Парень-то он , конечно, умный, но бардак у него в нутрях. ххх Как давно я не блевал! Через 2, 5 года я расскажу тебе, как я первый раз в жизни болел с похмелья. Чудненькая история. Все-таки дохера нам еще служить. Но тем ярче будут гореть в небе звезды, когда я буду на карачках полсти с Космодемьянской на Нефтяную и "правая луна будет намного симпатичнее левой". ххх Вовка пишет, что вот, если бы пришла "она" и повела его... Он бы "пошел, пополз, обдирая коленки". По его теории, мужчина должен пронести любимую женщину на руках не менее 500 метров. ххх Я конец твоего письма не понял. О какой счастливой паре ты говоришь? Я же должен знать за что пить. Если тебе будет светить перевод в Совгавань, то лучше прикинься идиотом, дебилом, или выбей себе 7 зубов. Это я тебе точно говорю.  Соскучился я по твоей морде. А как же должна страдать по тебе любимая женщина! В какой ты БЧ? Или РТС? Ты все-таки пришли что-нибудь военно морское. Подпись.
   +++   Сейчас у нас кубрик красят, поэтому мы на постах. Порубал, пришел и завалися у себя в агрегатной. Ловлю кайф. Для моего счастья мне не хватает душистой сигары и рюмки коньяку. У тебя не было никогда такого ощущения, что для полного счастья не хватает рюмки водки? Да-а-а. Я слышал, что Вы с некоторых пор весьма равнодушно, даже с небысизвестной пренебрежительностью отностесь к подобного рода напиткам. А еще я слышал, что Вы стали намного серьезней, ("когда не юродствуете"). В таком случае побольше юродствуйте. ххх А ты помнишь, какой колотун был, когда мы плыли по Чумышу вниз на плоту? Жигульский, ты и я.  Это было на Марсе, лет 20 назад. Я тогда одурел от холода. Еслибы я знал, что буду примерзать к переборке по ночам, бичуя по Красноярскому краю. Через месяц я напишу тебе письмо на испанском. Ты не против? "Через 5 минут в кубрике номер 5 состоится демонстрация фильма". (*по внутренней связи). Через 5 минут я скончаюсь в анрегатной от недостатка кислорода и избытка железа. Все.
   +++    Буэнос Диас! Я надеюсь, что ты получишь мое письмо в первой половине дня и поэтому пишу Д и а с, если после обеда, то будет Тарелез, если ночью, то нохез. У испанцев три приветствия, а просто "здравствуйте", нет. Я тебе писал, что в перерывах между вахтами я занимаюсь испанским? Легкость поизношения, отчетливая артикуляция и выразительность выгодно оттеняют это мужественный язык этого мужественного народа на фоне  средневековой .... немецкого, остатки которого я, по-видимому напрасно стараюсь вкинуть из своей "запрокинутой головы".  Это одно. А во-вторых, я хочу предпринять небольшой вояж в Испанию. В последнее время по ночам меня мучит ужасная боль в районе тазовых костей, клетки которых, как известно, не восстанавливаются. Друзья советуют мне отдохнуть, съездить в Испанию, половить форель, посмотреть корриду, окунуться в буйное веселие фиесты. Так я, наверное, сделаю. Ты знаешь, что каждые 100 гр. 40% алкоголя уничтожают 10.000 нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. Так вот, я говорю: не плохо бы угробить этих клеток тысяч 50, а? "Но с угрозой гудят столбы, злые вести несут провода". А что нас ждет там, на гражданке? Суета. Так не лучше ли лечь костьми в этом суровом и живописном краю.  Золото по-испански Д о р а д о. Подпись.
   +++    Я тебе писал  1 письмо на Космодемьянскую (р.п. Заринский). Ты, наверное, не получил его. Ты там с Федором Сергеевичем (* преподаватель лит-ры. Я получил отпуск) не базарил насчет того, почему он так упорно не отвечает на мои письма. Я писал, правда, на школу. Как там у него дочка, Таня кажется. (Черкнешь мне его адрес). И вообще, тебе не кажется, девченки какие-то не такие. Я вот ходил в ДК на танцы и не встретил ни одного чистого личика. Или это только в Совгавани? Кого там еще видел? А молодежь борзая, да? "Другие юноши...". Приду, гонять начну. Ну пока. Весной может увидимся.  Кто такой Стар, я не знаю. Да, вышли мне, черт побери, окурок "Гаваны", если не трепешь. Бандеролькой.
*** За сопки зацепившись, холодная заря у северного пирса качает катера, У северного пирса сгорают в семенах цветы, но, укрепившись на выжженых камнях, им негде распуститься и на ветру гореть. Угрюмые эсминцы приходят из морей. И, оставляя справа малиновый маяк, подходят с якорями, зажатыми в кулак. Придя, уже тоскуют и думают- не то, и бдирая скулы, швартуясь, о бетон.
*** У пирса Северного порядок свой, здесь будут семеро ждать одного. Пока не снимется, уйде беда, пока не ринется в трюма вода. Люка задраены, куда несет? И вроде с краю мы, но знаем васе. Здесь все пословицы на свой закон. Эсминец новенький летит как конь. Но чтобы с ... не всплыл мазут, коню дареному считаем зуб. Подставим левую, старпом не бог, и влепит с правого, лови под борт!
   +++    Здорово! Так получилось, что пятерку мы приговорили надлежащим образом (* я выслал 5 рублей из своих, старшинских). Я думаю ты не пожалеешь об этом. Так что я высылаю тебе только тотконверт, который ты разорвал. Впрочем не знаю. Ты скажи своему Опанасюку (*Панасенко, рулевой), или как его, чтобы он не заговаривался относительно Вл. Вл. Маяковского. Ты не пробовал пробить "Боевую вахту"? Я присоединил к своей коллекции еще один изъящный конвертик (*слал стихи, отказали). Какой-то кап 2 Ремизов. Нормально. Ну-с, хаста ла виста!
         1970 год. (События в мире. Историческая справка).
1970 г.США специалисты компании Ай-Би-Эм изобретают гибкий магнитный диск, который владельцы компьютеров могут использовать для хранения информации.
1.01.1970 .  Мао Цзедун обвиняет руководство СССР в "закоренелом неоколониолизме" и установлении в стране "фашистского диктаторского режима".
 Умер Макс Борн, немецкий физик, один из творцов квантовой физики. Родился в 1882 г.
 Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе уволил Анджелу Дэвис из-за ее коммунистических взглядов.
 Состоялся первый полет "Боинга-747" с пассажирами на борту. Самолет вылетел из Нью-Йорка и шесть с половиной часов спустя приземлился в Лондоне.
 На Голанских высотах продолжаются тяжелые бои между израильскими и сирийскими войсками.
 Британское правительство предлагает ввести в стране обязательное среднее образование.
2.02.1970 . Умер Бертран Расселл (в возрасте 98 лет), английский философ, логик, математик, общественный деятель.
 Япония стала четвертым государством, запустившим искусственный спутник Земли.
 В результате налета израильской авиации на промышленные предприятия близ Каира погибает 70 мирных жителей.
2.03.1970 . А. Т. Твардовский изгнан из редакции журнала "Новый мир".
 Израильский парламент дает точное определение того, кто должен считаться евреем в соответствии с законодательством Израиля.
 Признание Ираком автономии курдов приводит к завершению девятилетней войны.
 В ознаменование 200-летнего юбилея экспедиции Кука королева Великобритании Елизавета II посещает Новую Зеландию и Австралию.
 В Камбодже отстранен от власти принц Нородом Сианук. 
29.03.1970 . Умер Лев Владимирович Кулешов, советский кинорежиссер, теоретик киноискусства, педагог, заслуженный деятель искусств РСФСР. Родился в 1899 г.
1.04.1970 Умер Семен Тимошенко (в возрасте 75 лет), маршал Советского Союза.
  Беспорядки в Белфасте, Ирландия.
 От взрывов бомб, сброшенных израильскими самолетами на египетскую начальную школу в дельте Нила, погибают 30 детей.
 Греческое правительство объявляет о частичном смягчении военного положения. 
 В Греции освобождены из тюрем 332 политических узника.
22.04.1970 г. СССР празднует сто лет со дня рождения Ленина. 
 Китай запустил свой первый искусственный спутник Земли, который передавал в эфир песню "Алеет восток".
 Массовые демонстрации в США противников американского вторжения в Камбоджу.
 По улицам Вашингтона прошла 100-тысячная демонстрация протеста против продолжения войны во Вьетнаме.
17.05.1970  Экспедиция норвежского путешественника-исследователя Тура Хейердала на папирусной лодке "Ра-2" отправилась в плавание через Атлантический океан, чтобы достичь берегов Америки способом древних народов Африки. Советский Союз представлял врач Юрий Сенкевич.
 Сильное наводнение в Румынии приводит к большим разрушениям и человеческим жертвам. 
 При нападении палестинских террористов из засады на израильский автобус, перевозивший школьников, убиты 12 человек.
 Землетрясение в северной части Перу приводит к гибели 50 тысяч человек.
 Британская методистская церковь дает разрешение на посвящение женщин в духовный сан.
 Лошадь Нижинский с жокеем Лестером Пигготтом выигрывает "Дерби", показав лучшее с 1936 года время и становится первым с 1935 года скакуном, завоевавшим "Тройную корону".
 Вооруженное столкновение между частями регулярной иорданской армии и отрядами палестинских партизан.
 Умер в эмиграции Александр Федорович Керенский, русский политический деятель, адвокат. Занимал руководящие должности во Временном правительстве. Родился в 1881 г.
 Группа "Blood, Sweat and Tears" начала турне по Югославии, Румынии, Польше. Впервые западные рок-музыканты гастролировали за "железным занавесом".
 В ленинградском аэропорту 12 советских граждан совершают попытку захвата пассажирского авиалайнера. 
 Гарольд Вильсон уходит в отставку с поста премьер-министра.
 Умер Ахмед Сукарно (в возрасте 69 лет), президент Индонезии.
 Умер Эрих Мария Ремарк (в возрасте 72 лет), немецкий писатель.
 Объявлено об исключении Александра Дубчека из рядов Компартии Чехословакии. 
 США выводят из Камбоджи свои сухопутные части.
 Подписание Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Румынией.
 Умер Антонио Салазар (в возрасте 81 года), экс-премьер-министр Португалии.
 Сиамская кошка подарила своей хозяйке В. Гейн (Англия) 19 котят - достижение, которое занесено в "Книгу рекордов Гиннесса".
 Умер Вано Мурадели, советский композитор. Родился в 1908 г.
 В штате Вашингтон, США, на дороге появилось огромное обезьяноподобное существо.
 Родилась Клаудиа Шиффер, немецкая топ-модель. У блондинки с голубыми глазами (95-62-92) рост 182 см и вес 58 кг. За один показ зарабатывает 30 тыс. долларов.
 Умер Франсуа Мориак, французский писатель, лауреат Нобелевской премии. Родился в 1885 г.
 На президентских выборах в Чили победу одерживает кандидат левых сил Сальвадор Альенде.
 Маргарет Корт из Австралии становится второй в истории тенниса женщиной, которая завоевывает "Большой шлем".
 Умер Джимми Хендрикс (в возрасте 27 лет), американский рок-гитарист.
 Для оказания поддержки палестинским партизанам Сирия вводит в Иорданию свои танки.
 Умер Бурвиль (Андре Робер Рембур), французский киноактер ("Три мушкетера", "Разиня", "Большая прогулка"). Родился в 1917 г.
 Межпланетная станция "Луна-16" доставила на Землю лунный грунт.
 Умер Эрих Мария Ремарк, немецкий писатель. Всемирную славу ему принес первый роман "На Западном фронте без перемен" (1929). Родился в 1898 г.
 Умер Джон Дос Пассос (в возрасте 74 лет), американский писатель.
 Умер Гамаль Абдель Насер (Абд-ан-Насир), египетский президент. В 1958 г. стал Героем Советского Союза. Родился в 1918 г.
 Новым президентом Египта избран Анвар Садат. 
 Камбоджа провозглашена Кхмерской Республикой.
 Александр Солженицын объявлен лауреатом Нобелевской премии по литературе. 
 Умер Эдуард Даладье (в возрасте 86 лет), бывший премьер-министр Франции.
 Бразинскасы захватили самолет АН-24, потребовав от пилотов лететь в Турцию. Была убита стюардесса Надежда Курченко и ранены трое членов экипажа.
 Британское правительство объявляет о продлении срока службы 4500 военнослужащих на Дальнем Востоке.
 Газета "Санди таймс" бездоказательно утверждает, что Джеком-Потрошителем был Альберт Виктор, герцог Кларенс.   
 В Чили прошла официальная церемония вступления в должность президента страны Сальвадора Альенде - первого марксиста, победившего на президентских выборах на американском континенте.
 Во время испытательного полета британо-французский сверхзвуковой пассажирский авиалайнер "Конкорд" в два раза превышает скорость звука.
 Объединенная Арабская Республика (Египет), Ливия и Судан приходят к соглашению о создании федерации.
 Умер Шарль де Голль, французский генерал, президент. Родился в 1890 г.
 Советский Союз запустил научную космическую станцию "Луна-17". На поверхность спутника Земли выехало первое самоходное устройство "Луноход-1".
 На Генеральной Ассамблее ООН большинство представителей высказываются за принятие Китайской Народной Республики.
 Японский писатель Юкио Мисима совершает ритуальное самоубийство после неудавшегося государственного переворота.
 В Италии приняты законы, разрешающие развод в установленных случаях.
 Португалия обещает предоставить Анголе и Мозамбику ограниченную автономию.
 Умер Артем Иванович Микоян, авиаконструктор. Родился в 1905 г. 
 Вышла пластинка Джона Леннона "John Lennon Plastic Ono Band".
 Впервые на другую планету совершил посадку космический аппарат, посланный с Земли, - поверхности Венеры достигла советская межпланетная станция "Венера-7".
 Эдвард Герек сменяет Владислава Гомулку на посту первого секретаря ЦК Польской объединенной рабочей партии.
*** " Разделим пополам синье мандарина, обломок стеарина и хижину, и храм.Великолепный хлам томился по углам, все книги по углам, а выше- паутина. Разделим пополам, разломим пополам. Побудем хоть немножко где ложка пополам, будильник и окошко, окрошка и вино. Под нами и над нами. Не нами сведено и -делится не нами. Разделим пополам, да и не будет скудным деленье пополам одной микросекунды, которая была опаснее лавины, и намертво свела две наши половины.
*** Стихи о трех китах.
   Сначала мир стоял на трех китах. Потом весь мир смеялся над китами. Потом и смех рассыпался во прах и только грусть летала над волнами. И были смерчи темные, как злость. Потом и злость в цене воздорожала. Земля, летя во тьму, воображала в себе несуществующую ось. Ей было так удобней во сто раз лететь во тьме, не знающей границы. И солнце восходило каждый раз, как будто глаз, покинувший глазницу. Так мчались, в неосознанной борьбе, в мучительном порыве расчленяя, пространство, свет и время обгоняя и проклиная логику дробей. Уже не оставалось ничего, на что бы можно былдо опереться, и человек, с огромной головой, почувствовал сжимающимся сердцем, гуляя в ботаническом саду, в аллеях синтетического сада, себя, как в ботаническом аду, пророком синтетического ада. И слава богу, что у нас не  так, что я смеюсь, и рядом плещет море, и я лежу на теплом косогоре, как на спине плывущего кита.
*** Утро.
   Здесь счет идет не на минуты. И путь так краток и суров от белоснежного уюта до межпланетных холодов.
   Здесь скован мир покоем снежным. Здесь воздух с привкусом свинца. Здесь надо трезвым и прилежным быть от начала до конца.
   Здесь надо быть с таким лицом, опровергающим беспечность, чтоб не скатиться в бесвконечность, и не смутиться пред концом.
   Здесь надо быть учеником, но что бы боль проникновенья не помешала править звенья сухим, как скальпелем, стихом.
   И чтоб в душе, где гром и вал и там, где тягостно и гулко, не оставалось закоулка, в котором ты не побывал.
   Чтоб, исчерпав себя до дна, уже за гранью, на отшибе, сказать ей, что она ошиблась, но в этом не твоя вина.
   что ты отпал, как вариант, но что конец ее не мрачен. И, может, будет поудачней идущий следом вариант.
*** Сонет.
   зачем собака лезет на плечо, отбившись от знакомых ей собак, и в ухо объясняет горячо как ей противно общество собак?
  зачем, сомненья обмотав плащом, иду опять один, курить на бак? Зачем тоска оранжевой свечой стоит в глазах знакомых мне собак?
   да так ли нам прибавило забот, чтоб стал таким мучительный забег, когда совсем немного до конца.
   но все же неприятно: что за бог проносится нам слева, как забор, и пляшет где-то сбоку, у лица?
*** Он слышал, как растет трава, и как струится пар над лугом, и на виске его упруго трепещет жилы тетива. Как с дерева сорвался лист, и стал нижаться, колыхаясь, то падая, то приближаясь, то отдаляясь от земли. Как медленно пробил удар, в густой траве кузнечик где-то, и как тяжелая планета, вращаясь, падала туда. откуда вечное тепло животворительно струится, и в небесах повисла птица с застывшим наискось крылом. И в воздухе звенит томительно, застывший миг, застывший звон... Вдруг покачунулся и стремительно пред ним вздыбился горизонт. И ринулась в глаза земля ему размазанно и пестро, и грязно-серые поля, и, как размытые, березы. И, вскрикнув, птица понеслась, замкнув стремительно в окружность, как свист, стремительный полет. В траве кузнечик, встрепенувшись, загрохотал, как пулемет. Волчком, стремительно вращаясь, и из-под ног летела вон планета, к солнцу возвращаясь, и все кренился горизонт. И лист, стремительно сорвавшись, к земле помчался, как в пике, и жила билась, надрываясь, как в судороге, на виске.
*** Приливы лениво сменяли отливы, и волны о берег тихонько стучали, и чайки на тоненьких нитках качались над зеркалом тусклым пустого залива. Забуду. Заброшу. С обидой. С обманом. Перроны пустые, пустите, пустите! То голову кружит тайным дурманом, то веки, сожженые сонцем пустыни. Весь мир до травинки потрогав руками, усталому, да,от метелей и весен, где-то в Сибири, седыми висками мне голову стиснет последняя осень. Погашены свечи, захлопнута книга. Закрою глаза, и как будто случайно, появится чайка из солнечных бликов, и будет качатся, качаться, качаться на тоненькой ниточке бледного крика.
***Ветер.
   Упал из неба, раздвинув тучи, толкая волны ударом резким. В зеленых лапах мотал и мучил обезумевший от качки крейсер.
   За горизоты отбросив громы, ходил по крышам из гулкой жести, и, насладившись, слепым погромом, швырнул корабль небрежным жестом.
   В тоску залива прошелся валом. И все, что можетупасть, упало, и все, что можно сорвать, сорвалось в чистую воду с гудящих палуб.
   И сразу чайки упали в ямы, подбросив в небо косые стоны. Гюйсы и флаги стояли прямо, как будто вырезанные из картона.
*** Скорость. Подражание гонщику.
   Сжигая кожу щек, ломая кисти рук, а я кричу: Еще! На бешеном ветру, а я кричу: Давай! И снова- по газам, и в глотку мне слова зап-ихнуты назад.
   На скованом лице в гримассу сдвинут рот. И фара пьет шоссе в себя, наоборот. Цилиндры- ветра жгут, пространство- по нолям, захлебываясь, жрут с бензином пополам.
   А леса бледный жар размазан у виска, и двигатель зажа-тый в потных кулаках, дрожит как пулемет, оглохнув от пальбы, и вскрикнувшие те-леграфные столбы,
   отброшены с пути, и только встречный МАЗ распющенно летит в упор, в сетчатку глаз.
   О, если бы уметь, вот так стихи писать, как, обгоняя смерть, на вираже свисать, почти припав плечом к горячему асфальту!
(+++)      г. Петропавловск-Камчатский, в/ч 81221, Коновальчуку-Карамазову. Поздравляю Вас с наступающим Новым, третьим годом! В бочке слева- гнилой апельсин. Примите мэры. Лелик.(*открытка, поздравление с третьим годом (службы, 71-ым). Открыточка, конечно, попала в Особый отдел, случился напряг, но подозрение в шифровке вскоре развеялись и все только посмеялись).
 (+++)    (Совгавань. Эсминец "Бесшумный") Здравствуйте, Миша! С глубоким сожалением спешу сообщить Вам, что я еще жив. Самое последнее занятие, да?  Наслаждаться  тем, что жив. По вечерам я сажусь в венское, под белым чехлом, кресло, протягиваю худые, ревма-тические ноги к камину, набиваю голландскую, с длинным мундштуком трубку турецким табаком, правая рука моя безжизненно лежит  на белом, миниатюрном "под Мюрата", столике, на котором очередная бутылка пуэрториканского рому, левая ласкает точеный, покуренный чубук. Я курю, пью ром, который жжет нёбо и оставляет после себя запах шоколада и наблюдаю священную пляску огня. Когда ночь недостаточно черна, заменяю ром подогретым портвейном... золотистым фундадором, заворачиваюсь в старый рыжий плед, и долго сижу так, стараясь ни о чем не думать, и следить, чтобы портвейноставался достаточно теплым. И не слишком горячим, потому что нет ничего отвратительне горячего портвейна и слишком холодных женщин. "А где-то далеко, за тысячи километров в пустынном мире, человек мотрит, как по небу ползет холодное белое солнце, и думает лишь о том, чтобы умереть быстрее, чем шлюпку начнет заливать вода". А мимо плывет скалистый, поросший соснами берег. Ночью прошел снег, он лежит на деревьях и на скалах. И только там, где волны ударяются о берег, камни свободны от снега и блестят на солнце. Ему стала совсем тепло. Его так и не заряженный автомат лежал рядом. На его черной, вороненной поверхности каплями собиралась вода. Он лежал, как красивая игрушка. Красивая, дорогая игрушка, еще теплый от стрельбы. Но это все детали. Детали быта, как говорил Ося. Нам было грусно, что вы скончались такой тяжелой смертью, в "страшных судорогах". Нам очень тяжело это слышать, ибо высшее наслаждение в жизни- легко умереть. Легко умирают поэты. Им дано высшее наслаждение в жизни- легко умереть. Потому, что они поэты. Тяжелой, мучительной смертью умирают государственные деятели, маститые прозаики, полководцы, все, кто  в своих мыслях и делах вознестись к тем прекрасным, недосягаемым вершинам, с которых взирают на жизнь и смерть поэты. Все, кто не сумел научиться любить землю, видеть особый смысл в глубинах слога, все, кто не смог вырваться из оков обыденности, кто не увидел в жизни больше, чем видит объектив фотоаппарата, все они умирают тяжело и мучительно. Над ними тяготеют ненаписанные книги, невысказанные мысли, которые не стоят в итоге выеденного яйца. Они не увидели другой жизни, в которой царят законы другой логики, и в которой еще живо понятие достоинства и чести. Хорошо быть только поэтом и не более. (когда говорю"поэты" я не имею ввиду поэтов). "А по палубе, осторожно пробираясь среди обломков и трупов, легкой, непринужденной походкой шел высокий странный человек. На голове его сверкал испанский шлем. Кираса из вороненой стали была богато украшена арабесками". ххх Пускай все-таки еще полтора года твое сердце не перестает биться, мы еще пройдем по улицам нашей юности. Мы будем красивы, юны и элегантны. Женщины при виде нас будутпрыгать на заборы, а мужчины прольют недопитое пиво на свои новые костюмы. К этому времени, к моему приходу, Вы хоть из-под земли достаньте бутылку "Пуэрто-Рико- ром", и за этой бутылкой я объясню вам в чем заключается смысл жизни, и это нужно сделать, чтобы перенестись в двухмерный мир. Остаюсь искренне Ваш: подпись. "Я вышел весь до жвака-галса, как ветер в весте я поломался"
         1971 год .Историческая справка.
 Федеральное исследование в США показывает, что каждый третий студент курил марихуану.  Третья команда американцев на Apollo 14 высаживается на Луну.
24 Февраля - захват еврейскими активистами Приёмной Президиума Верховного Совета СССР.
28 Марта - Начат выпуск автомобиля «Жигули»
5 Апреля - «Роллинг Стоунз» образовали собственную фирму грамзаписи — Rolling Stone Records. Знаменитым стал торговый знак фирмы — высунутый язык
8 Апреля - Вблизи Лондона состоялся первый Всемирный конгресс цыган, который принял цыганские гимн и флаг.
19 Апреля - Запуск первой советской орбитальной станции «Салют»
23 Апреля - группа «Rolling Stones» выпускает альбом «Sticky Fingers»
30 Апреля - В Москве открыт цирк на Ленинских горах
5 Мая - Европейские валютные рынки закрываются после начала массового обмена долларов США на марки.
7 Мая - В США объявлено, что в сентябре пройдут гастроли Дюка Эллингтона (Duke Ellington) в СССР
11 Мая - 120 членов парламента от Лейбористской партии заявили о своём несогласии с идеей вступления Великобритании в Европейское экономическое сообщество.
14 Мая - Pink Floyd выпустили сборник ранних синглов «Relics»
27 Мая - в присутствии 103000 зрителей, состоялся прощальный матч Льва Яшина.
30 Мая - запуск АМС«Маринера-9» к Марсу
2 Июня - на Поместном Соборе Патриархом Московским избран Пимен.
3 Июня - на Балтийском заводе заложен атомный ледокол «Арктика»
17 Июня - на пять недель британский хит-парад возглавила группа «Middle of the Road» с песней «Chirpy Chirpy Cheep Cheep».
25 Июня - В Великобритании министр образования Маргарет Тэтчер объявила о том, что прекращена выдача бесплатного молока ученикам начальных школ.
30 Июня - Союзная скупщина Югославии приняла 23 поправки к конституции 1963 года, которые ограничили права входящих в федерацию республик.
11 Июля - В Питтсбурге осуществлена первая постановка рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда».
22 Июля - В школах Торонто запрещена порка учеников.
26 Июля - На Луну совершает посадку американский космический корабль «Аполлон-15», пилотируемый космонавтами Д. Скоттом, А. Уорденом и Дж. Ирвином.
29 Июля - Аппарат «Пионер-11» делает снимки Сатурна и его колец.
3 Августа - Пол Маккартни сформировал новую группу, которую назвал «Wings». В состав группы вошли жена музыканта Линда, бывший гитарист группы «Moody Blues» Денни Лейн и ударник — американец Денни Сейуэлл.

 1971 г. февраль. (Совгавань. Императорский залив, борт эсминца "Бесшумный"). "Завещание".
    +++      "Сэр! Принимая во внимание Вашу духовную связь с бывшим телом погибшего покойника, нижеследующим сообщаем Вам, что бывший специальный корреспондент нерегулярного литературного журнала "Суматра", а так же:
резидент трех разведок (дальше следует перечисление различных чинов, наград и должностей "тела погибшего покойника", среди которых и Орден лейтенанта Шмидта, почетный клипер-каритан Флота Ее Величества, автор романа "Косяки и двери", "И садится солнце", научно-популярных статей "Физическое обоснование сущности судьбы", "К вопросу об уплотнении пространства", "Иисус Христос и физическое обоснование религии", автор "Открытого письма поэту Роберту Рождественскому", автор нескольких циклов стихов, Первый призер Франции по свободному фехтованию 1969 года, Александр Викторович Еременко, известный в неофициальных кругах под кличкой "Нежный", в ночь с 12 на 13 января  1971 года скончался от разрывной пули "дум-дум" в живот на борту чайного клипера "Катти Сарк", следующего из Монтевидео в Южную Каролину, между 53 и 63 шпангоутами правого борта при выполнении очередной операции по перевозке контрабандного опия, так и не увидев света. Тело покойного торжественно захоронено в Сант- Яго, местечке ла Гранха, близ костела де Компостелла на любимой им испанской земле. Телу были отданы почести в соответствии со званием и должностью. Кираса и личное оружие покойного переданы в Национальный музей в Памплону.
   Личные сбережения покойного будут употреблены на открытие школы диверсантов разведки "Булон де Пари" и финансирование литературно- художественного журнала "Суматра" в соответствии с завещанием.
   Дневники и бумаги покойного передаются в редакцию вышеозначенного журнала.
   Последние просьбы покойного удовлетворены и исполнены*.
(подписи: Фред Манчестер, Мигуэль Даньтегос, Себастиан Перера). Получение письма и дата его отправки редко совпадают, так как адресат менял корабли (в/ч) и адреса.
   * Пр.: Это значило, что Х-а призвали в армию, т.е. на флот и находился он на о. Русском, в школе оружия. Сам автор этих строк уже прошел учебку (школу) и получил "распределение" на корабли Камчатской флотилии. С первых дней существования в учебном отряде можно было и нужно было забыть все, освободиться от прошлого, так было легче, началась новая жизнь, которая категорически отличалась от предыдущей и никак не совпадала с нашими представлениями о службе вообще. Для многих это был ад. Ничего в этом романтического не было, была ломка "через коленку" самонадеяных юнцов, из этого материала строились военные специалисты для нижнего звена флота. Чтобы понять, как шла подготовка курсантов на о.Русском, нужно всего два кадра:
1. На остров доставили партию новобранцев, человек сто расхристаных юнцов, оборвавшихся в пути, пропившихся, передравшихся, голодных и злых.
2. С острова уходит рота "коробочкой" 10х10, строевым шагом, вышколенных, подтянутых, спортивных молодых матросов, флотских специалистов.
   А что было между двумя этими кадрами мало кто знает, да и знать-то зачем? (Есть стишок на эту тему: "Кто видел в море корабли, а не конфетном фантике, кого ..ли как нас ..ли, тому не до романтики"). А о. Русский отличался особой жесткостью в подготовке флотских кадров. На острове имелось несколько "заведений", мало оцененных в отечественной военной истории, от Холуая до Дисбата, все это, и диверсионная школа, и военная тюрьма, и школа оружия, и местная Гауптвахта, все это было всерьез и надолго. Этим серьезно и долго мы занимались, жили этой жизнью, жили словно на другой планете. "...старшина роты, по виду 40-летний мужик с чапаевскими усами в свои 22 года, с повадками старого морского волка, входит в роту под команду "...ирррно!". Все застывают. Он проходит вдоль строя. Неожиданно останавливается. Кажется от видит на полу (всегда говорили только: палуба) спичку! Он потрясен, он оглядывает оцепеневший строй с омерзением и ужасом. Все краем глаза смотрят на несуществующую спичку. И она начинает существовать, так как старшина наклоняется и берет ее, воображаемую, двумя пальцами, брезгливо оглядывает строй, и спрашивает дневального: Что это? Тот в растеряности. "Два наряда на работы!"- говорит старшина и спрашивает у "шкентеля": Что это?. "Спичка!" выкрикивает тот бодро, разглядывая воображаемую спичку. Старшина проносит спичку сквозь строй, чтобы все ее рассмотрели. "Как вы могли допустить такое в казарме? Вы уже совсем оборзели, скоро окурки будете бросать под ноги? Что будем делать? Отвечай!", спрашивет он у первого попавшегося ему на глаза, тот не знает как поступить с воображаемой спичкой, не учили его этому ни в школе, ни дома. "Хоронить!"- подсказывает старшина. И начинается потеха. Спичка кладется на одеяло, четверо курсантов берут его за концы и несут к выходу. Остальные выбегают за ними, разбирают лопаты и строй, по четыре в шеренге, бодро выбегает на дорогу, ведущую к жидкому лесу, с истерзаными ветрами деревцами. Километров через пять поступает соответствующая команда и, сменяя друг друга, взвод роет яму, могилу, 4х4 и глубиной метра 2. Старшина аккуратно берет спичку и под скорбные вздохи (всем скорбеть! снять головные уборы!), опускает ее на дно могилы.  Иногда исполнялся похоронный марш на расческах, но это по-праздникам, для бодрости. Потому бытует такая поговорочка: Кто на Флоте служил, тот в цирке не смеется. И так далее...
   "Фома. Инвалид детства". "КАНДЫБА. ВОЕННО - МОРСКИЕ  ПЕЛЬМЕНИ".   
   Приближался новый, тысяча девятьсот семьдесят лохматый год. По этому случаю в кубрике лепили пельмени, лепили всем экипажем, сняв форменки и закатав рукава, эдакая многодетная семейка молодых жирафов. Лепили все, действовал закон: не можещь, научим, не хочешь, заставим, все, кроме Лелика, секретчика, тот настраивал гитару. По тому, как его пальцы бегали по грифу, было ясно, что этот толстячок владеет инструментом, а отрывки мелодий, словно случайно исторгнутые декой, были до слез ностальгичны. Лелик любил романсы, иногда говорил:
   - Вот, отец пел,- и словно включал магнитофон с записями романсов,- пара гнедых, запряженных с зарею, тощих голодных и мрачных на вид, вечно плететесь вы мелкой рысцою...
   Кандыба, старший матрос, шут и вечный козел отпущения, на все случаи жизни, относился к Лелику, как к магнитофону, и все спрашивал, где у Лелика включатель и где тумблер громкости.
   Но не суждено было ему петь этой ночью романсы, ни пару гнедых Апухтина,  ни Кусикова про белый саван, ибо рак на горе свистнул, жареный петух кого-то клюнул и дятел забился головой об дерево в этом краю вечнозеленых помидоров.
   Но про это станет известно чуть позже, а пока в кубрик спускался командир, капитан третьего ранга Лесовой, с очень важной миссией, для исполнения ежегодного традиционного ритуала, а ритуал на флоте чтится не менее, нежели в церкви, или же в каком - либо племени, на наш взгляд примитивном, а на иной все наоборот, в нем кроются некие глубокие смыслы, нам малоизвестные. Но как бы там ни было, обычай есть обычай и Лесовой спускался в кубрик, держа в левой руке пуговицу, обычную пуговицу с якорем, ту еще, из металла, старого образца, настоящую.
    За ним спускался боцман, мичман Поролов, человек добрый и простой, но для служебного соответствия, особенно при командире, надевал на себя маску немыслимого хитреца, просекающего каждого на метр под палубой, читающего мысли на расстоянии, а поступки на семнадцать ходов вперед, что позволяло его надувать при желании на каждом шагу, особенно тому же Кандыбе, прохиндею, которых свет не видывал.
   - Смирнаа!- выдохнул дежурный по кораблю, появившийся у трапа незнамо откуда, вытянувшись и приложивший ладонь к козырьку, гм, бескозырки.
   - Воль, воль,- снисходительно сказал Лесовой, и на его лице, на его неописуемом лице, именно, как говорят "смесь бульдога с носорогом", видимо такое лицо было у Марка Крысобоя, думалось, когда читался роман, потом, когда уже можно было книжки читать, на лице возникло подобие улыбки. Он ее изобразил страшным усилием воли, а он был, несомненно, волевым человеком, он ее вылепил, напрягая по-очередно все мускулы лица, которые давно атрофировались, изобразил, и, казалось, после этого устал, обмяк и лицо его превратилось снова в лицо мрачного мужика с тяжелым взглядом  забойщика быков на мясокомбинате.
   Лесовой, при общем благовейном молчании, взял один из раскатанных кружочков теста, торжественно поместил туда пуговицу, и, неожиданно тонкими пальцами ловко слепил пельмень, защемил тесто в нескольких местах, свернул каралькой, и при общем, казалось беспричинном смехе, положил в ряд с другими пельменями. Сомнения в том, что кто-то не  то что попытается, а даже подумает о каком-нибудь мошенничестве, подтасовке,  не возникало, это было исключено из сознания всех вмести и по-   отдельности каждого из присутствующих.
   - Пять суток от имени командира корабля!- объявил Лесовой и оглядел экипаж. Остановил свой взгляд на Кандыбе, тот искренне и честно посмотрел в глаза командиру, но тем не менее Лесовой погрозил ему пальцем. Не конкретно намекая на что-то, а так, отвлеченно, вообще, что могло значить все, и кашлять не громко и дышать не шумно, а уж что касается каких-либо злоупотреблений, то божеупаси!
   - Пять суток отпуска с выездом на родину,- подсуетился мичман Поролов,- со всеми вытекающими последствиями.
   Такова была новогдняя традиция, лотерея, для поднятия общего боевого духа, что ли, или завуалированная борьба с сенсорным голодом, или же возможность для некоторых поверить в реальность гражданской жизни, помечтать, вспоминая что-то давно забытое.
   Палуба обыденно дышала под ногами, словно большое животное мирно почивало, покачиваясь на волне.
   - Ирррна!- вытянулся дежурный по кораблю, придерживая болтающуюся на длинных ремешках кобуру с табельным оружием.
   - С наступающим!- кратко объявил командир и медленно поднялся по трапу, исчез в лючине, остались видны только его ботинки, он остановился в коридоре, выслушивая доклад дежурного по низам.
   А пельмень с пуговицей затерялся среди других, прикинулся своим, стал таким же как все, как Лелик, например, простой, казалось матрос, без лычек, как справка без печати, а по должности секретчик, отвечал за спецсвязь на корабле, за шифровку и дешифровку входящей и исходящей информации, вроде служил на корабле, а подчинялся Особому отделу, и знал, порой то, что не знал и сам командир корабля. Тот еще пельмень, Лелик, на гражданке играл в ресторане, как и отец, "не жди, Лизаветта от мужа приветтта", а вот поди ж ты! Ресторанный лабух, а служба такая, что если он сходил с корабля со своим чемоданчиком, пристегнутым к запястью, то его непременно охранял автоматчик. Впрочем  это было выгодно кой для кого, его не имел права брать никакой патруль, никто не смел к нему приблизиться ближе чем на три шага, иначе все будет по Уставу: предупредительный выстрел вверх, а следующий на поражение. Хотя, когда дело доходит до дела, то все бывает наоборот, первый на поражение, а второй выстрел предупредительный, кто там разберется потом?
   А на камбузе уже кипел огромный лагун с поперченой, подсоленной водой, и все пельмени, вместе с призовым, пошли туда, родные, все до одного. А пока они варились, как положено, до всплытия, в кубрике стали наряжать елку, небольшую, до подволока, с  игрушками, принесенными женой Лесового, добрейшей Клавдией Ивановной, сорокалетней молодой еще бабушкой, библиотекарем гарнизонной библиотеки, которой пользовался только один матрос по кличке "Ландыш", замеченный в употреблении одеколона под этим названием, не как все, не "Тройного", а помягче, бархатистей, с ароматом известного цветка, занесенного в Красную книгу. Напрасно барышни ханжески поджимают губки, узнав, что достойный юноша в свое время шкварил одеколон, это все в порядке вещей, лучше, чем кислятину, от которой ни в голове, ни, гм, не в голове, а в остальных местах. Об этом напитке призванный на флот узнает, практически сразу. Как правило при первой же беседе с боевым офицером, в учебном отряде. Там, где как пойманных жеребчиков, объезжают новобранцев. В первой же речи, обращенной к будущим защитникам морских рубежей им объясняют смысл и место их в жизни, говорят открытым текстом, что все они сброд и быдло, приличные мальчики учатся в университетах и других престижных местах, а ни неспособные ни к чему, но им несказанно повезло, у них появился шанс, который, возможно нужно будет оплатить кровью, их научат правильно Родину любить и защищать, а нет, из них сделают лом и пустят на переплавку. Ну и так далее, а для закрепления полученных знаний построение в колонну по четыре и бегом арш, разминка на десять кэмэ, чтобы служба раем не казалась, запевай!
   Вскорости дежурный по баку, бачковой, появился в лючине, держа перед собой двухведерный дымящийся лагун, стал спускаться по трапу как и положено, а положено- не касаясь руками за леера, а на кончиках каблуков, быстро-быстро. Этому обучаются в первую же неделю жизни на корабле, достаточно несколько раз проехать по трапу вниз на спине, как  появляется необыкновенная ловкость и сноровистось. Бак водрузили на бак, то есть лагун поставили на стол, принайтованный к палубе и старшина бака чумичкой стал разливать бульон с пельменями в алюмниевые миски, конечно же снизу, снизу зачерпывая, там где-то легла на грунт заветная пуговица. Все деликатно тянулись к баку, только Кандыба стоял в сторонке, бесстрастно поглядывая на происходящее. Не зря все это, что-то чувствовал прохиндей, есть у таких людей адская интуиция, иначе не рисковали бы они, не понтовались бы на ровном месте. И точно!
   Благолепие разрушила звонковая сигнализация, яросная и тревожная, в мгновение ока все преображалось, боевая тревога!
За полчаса до наступления нового, тысяча девятьсот семьдесят лохматого года.
   По громкой связи четко и грозно зазвучал голос командира: Боевая тревога, баковым на бак, ютовым на ют, корабль экстренно к бою и походу изготовить! Отдать прижимной, отдать кормовой, с якоря сниматься, по местам стоять!
  В обратку в ходовую рубку понеслись доклады о готовности всех подразделений, четко, ясно, без сучка и задоринки.
- На румб сто восемьдесят,- есть на румб сто восемьдесят, машины обе средний, есть обе средний, якорь чист, есть!
   Все шестьсот тонн водоизмещения, упакованные в стальную хищную рыбу, вспарывая легкую волну с шугой, двинулись в открытое море. В защищенной от ветра бухте волна была пологой, но два десятка кабельтовых спустя первые удары по корпусу дали понять, что в открытом море корабль ждет шторм. Море освободилось от прибрежной шуги, ледяной массы и дальше волна шла чистой, темной, серебрясь при луне крутыми барашками, балла четыре определялось на глаз, дальше будет несомненно веселее.
   Даже без уточнений ясно было, что заставило корабль "экстренно к бою и походу изготовить", неожиданно, именно в праздничный вечер, добрые соседи из страны восходящего солнца решили проверить боевую готовность нашей бригады кораблей, точнее, провести некоторые военно-исследовательские работы в наших прибрежных водах, а еще точнее- нарушили границу.
    И мы шли на перехват. Шли в серебристую темень, в кипящий котел океана, который начинался уже вот тут, стоило пройти "Трех братьев", и мы оказывались на краю Великой Камчатской впадины, и у нас под килем было миль пять глубины, тонуть-не-перетонуть, корабли здесь глюкнув, не ложатся на грунт, не достигают его, а так и плавают, висят на глубине двух- трех миль со всем своим снаряжением и экипажем, пока их не съест ржа, не растворятся в океане.
    Вскоре нарушителей запеленговали и мы пошли на перехват, но не так как в кино, а согласно боевой науке, нам  следовало прокрасться вдоль береговой линии незамеченными радарами, и только когда они изменят курс, что было сигналом обнаружения, идти на сближение. Захватить нарушителя можно только в наших водах, если он успел уйти в нейтральные, то он свободен, он может над нами посмеиваться, глумиться и строить рожи, если захочет.
   На огромной скорости корабль врезался в пятибалльную волну, от удара волны палуба уходила из-под ног, он скрипел и сгибался по миттель - шпангоуту, волна ураганом проносилась по баку, разрезалась ходовой рубкой, завихрялась на рострах и падала на ют.
   Штурмовая группа, обняв автоматы, на корточках, прижавшись спиной к переборке, отрешенно сидела в командирском тамбуре.      Спасательные  жилеты, словно бронежилеты, плотно обтягивали спину и грудь, их надевали, соблюдая Устав, а еще они защищали от ветра, но спасательное их назначение было нулевым. Равнодушие и отрешенность их была нарочитыми, они были сосредоточены, как бывают сосредоточены специалисты перед непростым делом, хотя, казалось, известным до тонкостей. В такие минуты в сознании возникает пустота особого рода, кажется, что человек освободился от всего своего, обыденного, приготовил свой внутренний приемник для любой ситуации, для мгновенного реагирования на нее, хотя внешне каждый кажется спокойным и даже медлительным.
    А корабли тем временем сближались, нарушитель взял курс на ближайшую точку в нейтральных водах, став лагом к волне, впав в бортовую качку, играя рангоутом как взбесившийся метроном, а перехватчики, мы, единственно верным курсом, на волну, то ныряя в нее, то появляясь на поверхности, как отчаяный пловец, потерявшись в волнах, вращая радаром: где я и что со мной? Боевой прожектор, сноп света, метался между волн, выхватывая и теряя белый корпус японской шхуны, казалось что она идет сама по себе и нет на борту ни единого живого существа. Но это было не так, они напряженно работали, пытаясь уйти, выиграть эту гонку с большой для них ценой, судно нарушило границу и они были вне закона.
   Морской охотник, не церемонясь, подрезал шхуну, ударил справа в носовую часть, бейдевинд, оба судна вздрогнули от удара, шхуна слегка  отклонилась от курса, но охотник упрямо стал на ее пути. На баке заметались члены баковой группы, с  пеньковыми и стальными канатами и тросами. Необходимо было изловчиться и накинуть оган троса на кнехт нарушителя, заарканить его, что было неимоверно трудно, так как палубы плясали параллельно друг другу с двухметровой амплитудой.
 Последовал еще удар, охотник подставил левый борт, закрывая выход шхуне к нейтральным водам. Форштевень, проще носовая часть шхуны наползала на ростры, как бы на  второй уровень палубы, грозила раздавить надстройку, шхуна, как бульдозер, перла на корабль с боевой низкой  осадкой и вполне могла его нейтрализовать, нахрэн.  Для еще одной атаки шхуна дала "полный назад", словно для разбега, охотник развернулся, дав машинам "враздрай" и готов был встретить шхуну форштевнем.
   Но вдруг что-то произошло, что произошло было непонятно, но оба судна отказались от  своих намерений.
    Штурмовая группа ахнула разом, она была ближе всех к делу, на борту шхуны, Кандыба,  держась за шторм-леера ногами, руками  выбирал тонкий бросательный конец, на котором крепился пеньковый канат, обычно служивший прижимным тросом при швартовке. В мгновение ока пеньковый оган оказался на борту шхуны и она замоталась на нем, словно упрямый колхозный бык. Дальше у всех сработала общая сображалка, канат забросили на турачку, лебедку, и стали подтягивать шхуну к кораблю. На борту шхуны заметались фигуры, но было поздно, Кандыба принял бросательный стального троса и шхуна была повязана, словно пьяный матрос в самоволке. На борт ринулась штурмовая группа и через секунду, работая специальными стальными "фомками" бойцы вскрыли люки и лючины, словно консервные банки.
   На шхуне погас свет и заглохли двигатели, ни одного человека не появилось на верхней палубе, только из всех иллюминаторов торчали головы парней в беретках.
   Наступила странная пауза, гасла волна между корпусами и оба судна, принайтованые друг к другу, синхронно покачивались вместе с пологой волной.
    Светало, шторм утихал, волны, словно подхалимничая, покорно подкатывались под борт, убаюкивали. Почти касаясь волны низко пролетел альбатрос, что-то высмаривая в темени вод, появилась стая чаек, словно зеваки, почуяв, что в их отсутствие произошло что-то важное, летели, галдели, переспрашивали друг друга, сосем похожие на бестолковых людей.
    Из предрассветного марева появился эскадренный миноносец, с буруном перед форштевнем, отчаянно семафоря, посылая световые точки-тире, работал на шхуну по МСС ( Международный свод сигналов), со шхуны ответитили тот час.  Дело было ясным и без помощи Лелика, без дешифровки: сдавайтесь, ребята, деваться некуда, трубы перекрыты, а будете шароебиться, так вдарим, что пиджаки позаворачиваются, ну и так далее, в том же духе.
   Вскорости охотник, освободившись от надоевшей шхуны, дал отбой боевой тревоги, на постах остались только вахтенные, остальные спустились в кубрики.
    В первом кубрике всех застала печальная картина, елка плавала среди пельменей, перекатываясь от борта к борту, от ватервейса к ватервейсу. Кандыба, как представитель боцкоманды, уже был в кубрике и выбирал шваброй воду с бульоном и пельменями, печально шмыгая носом.
   Объявили построение в коридоре, строй покачивался в такт волне, прижимаясь спиной к переборке. Вышел командир, мрачно глянул на строй, кивнул боцману с повязкой дежурного по кораблю на рукаве.
    - Матрос Кандыба, тьфу, Кандыбенко! Выйти из строя!
    Кандыба вышел, мрачно глядя на носки своих тяжелых, свиной кожи ботинок, под неромантическим названием "гуанодавы".
   - Матросу Кандыбенко от имени командира корабля за нарушение корабельного Устава и Устава винской службы объявляется пять суток ареста!
   - Есть пять суток ареста!- бодро ответил Кандыба.
   В строю одобрительно гоготнули, всем было давно наплевать что будет, когда догонят, то ли наградят, то ли накажут.
   - Разрешите обратиться?- вдруг весело сказал Кандыба.
   - Бр-рн!- буркнул командир.
   Кандыба сунул руку в карман широких флотских штанов и извлек оттуда что-то, вытянул руку вперед, и с улыбкой  показал всем.
   Командир глянул на слипшийся комок теста, в который была залеплена пуговица, залеплена им, собственноручно!
   - Кгмм,- буркнул командир,- пять суток ареста отменяется, квиты, по нулям! Вольно..
   - Вольно!- сдублировал мичман Поролов,- разойдись, команде приготовиться к приборке!
   Все разошлись, только Кандыба не разошелся, он стоял посреди коридора, соединяющего первый и второй кубрики, как раз напротив камбуза, у вытяжной трубы, и улыбался своей загадочной улыбкой, Монна Лиза местного разлива.
    Вдоль бортов зашуршала шуга, значит уже вошли в прибрежный припой, скоро швартовка, а там и праздник может случится, ведь наступил уже новый, какой-то тысяча девятьсот семьдесят лохматый год!"
                (Историческая справка:  1972 год).
Опубликование постановления ЦК КПСС "О литературно-художественной критике.
Авария на атомоходе К-19. 24 февраля 1972 года произошла авария на первой советской атомной подводной лодке K-19, унесшая жизни 28 моряков. 9 матросов пробыли в заточении в 10-м кормовом отсеке 23 дня без света, связи, пищи и со скудными запасами воды, получая из других отсеков только воздух.
В 1970 г. «Луна-16» впервые в СССР доставила на Землю образцы лунного грунта, взятого с поверхности Луны.
30 марта 1972 года война во Вьетнаме: северовьетнамская армия начинает операцию «Нгуен Хюэ» (известную на Западе как Пасхальное наступление).
Подписание в Москве, Лондоне и Вашингтоне конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсического оружия и об их уничтожении.
17 мая 1972 года в Советском Союзе осуществлён запуск искусственного спутника Земли «Космос-490».
Постановление Пленума ЦК КПСС "Об обмене партийных документов ".
19 мая 1972 года запущена советская автоматическая межпланетная станция «Марс-2».
Из Египта выдворили советских военных советников.
22 июля 1972 года автоматическая межпланетная станция "Венера-8" достигла окрестностей планеты Венера.
Куба вступила в СЭВ.
Красноярская ГЭС: Великая комсомольская стройка!
Опубликование постановления ЦК КПСС "О повышении с 1 сентября 1972 ставок и должностных окладов врачей, учителей и воспитателей детских дошкольных учреждений".
Состоялась первая игра Суперсерии 1972 года.
Ввод в действие новой ветви нефтепровода "Дружба", по которой нефть из СССР поступает в ВНР.
5 декабря 1972 года был собран первый серийный автомобиль ВАЗ-2103 «Жигули». Был разработан совместно с итальянской фирмой Fiat.
Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении в ознаменование 50-летия образования СССР ордена Дружбы народов.
 (+++)   31.01.72. (Совгавань)  "Прошу извинения
за плохую бумагу. Вы на портрете похожи на И.В. Сталина. Верней частью лица. И еще на французского Поэта. И вообще с грустью отмечаю, что Вы здорово сдали. Какие-то одутловатости на лице. Это все от студенческой жизни. Боком Вам выходит студенческий харч. Боком. Бросайте это дело, пока не поздно. Так что Вы писали насчет боли? Что за боль такая? Что-то я не пойму. Напишите подробнее. Может быть на пару разберемся, если не боитесь, конечно. Вы очень скрытный человек, Миша, так нельзя. Сами  толком ничего не объясняете, естественно я строю различные предположения. Это иссушает мой мозг. Потом видите, что тожене совсем верно, что вы "поступили туда по партизанским соображениям" Объясните еще какими-то абстрактными понятиями "боли". Что-то я сомневаюсь, что вы жизнь независимого и обеспеченного человека с легкостью променяли на 25 р.
Мы большие и маленькие, мы качаемся плавно,
мы не люди, мы маятники, это самое главное.
   Я что-то в это не верю, если я неправ, рассейте мои заблуждения. Простите, меня всегда угнетает этот туман между мной и корреспондентом. И я всегда стараюсь его уничтожить.
    Не Хавбеков, а Хан. Ну это уже прошлое. Если вы хотите действительно хотите ко мне приехать, то нам нужно договориться о некоторых деталях. ( Я имею ввиду вояж в Сов. Гавань, на берега Императорского залива). Можете ли Вы точно назвать дату? Я должен как то к этому подготовиться. Обеспечить увольнение. (Заранее прогнуться) . И вообще подготовить почву. Жму Вашу* руку.
***  "Я каскадер, я дегустатор риска, меня не просто выбить из седла, когда со скал срываются артисты, не дуайте, что это чучела. Нет, это мы, азарт погони? Блажь? Над пропастью гарцующие кони... Но профессионально я спокоен, впадая в фантастический вираж. Я-каскадер. Я-не такой как все. Я-фантазер, я- дегустатор риска. Вы видите, в глаза мои со свистом впивается горячее шоссе. Я - продолжение гения актера, от кинокамер прячу я лицо, когда меня свистящее лассо рвет из седла по воле режиссера. Я продолженье гения. Я рад, что жизнь не черно-белая банальность. Там, где пасует ваша гениальность, танцует на канате акробат! Смотрите, Вы не видете обмана. Когда герой спасен(он на земле), он дарит вам улыбку супермена, я продолжаю где-то за экраном карабкаться по выжженой скале. Сейчас, за тем бугром я поскользнусь, ущелье- как дымящаяся рана! Но и тогда я к вам не повернусь, я улыбнусь себе- не для экрана."
    *Все эти обращения на Вы, жантильные манеры, было взаимным выдрючиванием друг перед другом и окружающими, работой на публику, выпендрежем.
"Дорогой друг! Вы прислали потрясные стихи. Вот видите, наш разговор по телефону так вдохновил вас. Особенно где вы "бушлатом... в 15..."(?) Сильно сказано. И про пальто, "упругий как зверь". Я кажется в прошлом письме был слегка несдержан. Вы уж простите.
*** ...Я немногое взял из когда-то прочитанных книжек. Неужели затем я и рос в хитрой смене жары и морозов, чтобы в этот бездарный мороз, заниматься так глупо, всерьез разрешеньем подобных вопросов.
О, скучнейшая, длинная цепь!- Расставаний и встреч смакованье. Если разум диктует мне цель- что неволит его к диктованью?
   Кажется, вам не совсем понравится. В следующем письме постараюсь компенсировать "Старой тетрадью".
Ко дню собственного рождения.
****  В 21 идите ва-банк, Не до седин, песня в зубах. Трубка в зубах, 21. Не до рубах, не до гардин, не до машин, не сибарит, 21, в жилах бурлит. Если пока не одинок, Если рука чует курок, и от рублей волен карман, ты на земле- пан-атаман. Гаснет камин и наплевать, 21, не прозевать. Если уют не по нутру. Если куют звонко в жару, в травах гудя, семь кузнецов. Капли дождя прямо в лицо. Если простор брошен назад, если мотор весь по газам. Если азарт. Звоном осин грянет в глаза. 21. только ва-банк. Ты ль не игрок, кровь на губах, к дьяволу кровь. Эту грозу черт разберет. Десятка к тузу не часто идет. Не до морщин. Не до седин. Не до машин. Не до гардин. В жизни лишь раз, градом у глаз, звоном осин, ветром с вершин. 21, 21...
***  "Я мир преподнесу на острие клинка, где сходится наука и искуссто, где жизнь и смерть так сплетены искусно и неразрывно движутся в веках. Где бытие сойдясь на острие с небытием, осмысливает вечность, где в кулаке зажата бесконечность и сущность раскрывается ее. Понятия любви, добра и зла перестают звучать простым шаблоном, но точно обрисованы законом, как три летящих линии угла. И будет бесконечность так томить, как высшая поэзия простого. И кривизна полей в глубинах слова прочертится, как пламенная нить!"
    +++  (?1971. Совгавань) Зравствуйте, Миша! Если вы усмотрели в моих письмах что-то непотребное, то не надо приписывать это моему характеру. Это все от того, что вы мне редко пишете. Потрясающе редко. При вашем жизненном опыте это не простительно. И оставьте в покое мою старость. "К старости все мы,- как сказал командующий группой Центр,- становимся мистиками", а меня состарили ваши письма. Когда вы прилетите ко мне в гости и привезете мне трубку? Точно, приезжайте ко мне в гости, пользуйтесь услугами "Аэрофлота". Быстро, удобно, дешево. Я выдам вас за своего шурина и меня отпустят в увольнение, где мы сходим в "Юбилейный магазин" и посмотрим на коньяк 6 звездочек.  Пить я конечно не буду. На службе, сам понимаешь. Вы мне купите зубную пасту "Поморин" и какую-нибудь книгу. Мы бы недурно провели время. Это скрасило бы мои последние месяцы. До ДМБ я бы тянул в воспоминаниях об этой встрече. Ведь приезжали же, черт возьми, Пущин к Пушкину, а, Миша. Письмов мне почти никто не пишет. Я духовно разлагаюсь в одиночестве. Я бы почитал вам мою поэму "Третий огонь". Приезжайте, Миша, расколитесь на пару солнечных дней. У вас их впереди еще  ой-е-ей. Песни мне ваши очень нравятся, вторая лучше первой. Когда читал про одеколон- аж прослезился. Я размножаю их ручным способом и распространяю по кораблю. Ваши песни нравятся. Их поют за обедом и по приборкам, на политических занятиях и в гальюнах. Присылайте еще.  Вы мне ничего не пишете о текущих делах в журнале ("Суматра"№2). Или он обанкротился? Это было бы печально. Я только хотел вам прислать первую главу из романа "Первый снаряд- в каюту командира". У меня есть по этому поводу несколько оригинальных мыслей. Весьма. Несколько идей. Например страницы журнала неплохо было бы оживить стихами старпома из нашего корабля,а? Тем более на гонорары он не жадный. Ему, говорит, кроме свежевымытой нейлонки, ничего не надо. Или философские размышления старшего матроса Лущенко, шаромыжника и киномеханика, или критической статьей Т. Еременко (сестра, Тамара) на стихи А.Еременко. Напишите мне, как вы устроились подробнее. Меня интересуют мельчайшие подробности вашего быта. Как ва там живется. Хорошо ли вам под солнцем. Вхожи ли вы в местные литературные круги. Хороший ли уголь подвезли вчера**.  Какие вы завязали знакомства. Вам всегда везло на знакомства. Это мне на пути всегда попадаются ....(лист потерян?)
**следовательно, после ДМБ я пару месяцев, до поступления в ХМИ и месяц учебы,  работал в кочегарке СРЗ подкатчиком угля. В СРЗ прибыл с Камчатки на тральщике, МТ 311, который поставили в док на базе КАФ (р. Амур, Хабаровск).
  +++(Совгавань)(до Приказа - 90 дней)
...А я уж начал подумывать, не хватит ли вас солнечный удар. Но если только "шает", то все нормально. Приезжайте в Залив. Излечите тоску. С вашей мордой не совгаванские кордоны проскакивать, а советско-турецкие границы. У нас здесь хорошо, до приказа осталось 90 дней. Если приедете, то купите мне книжку Дрофенко и зубную пасту "Поморин".  Вы мне очень редко пишите, я уже неоднократно высказывался по этому поводу и в этом письме только констатирую факт. Спится мне не очень хорошо. Снятся автомобильные катастрофы и женщины. (........не понятно про кап-лея Шатова). В общем, настроение унылое, давно и надолго. "Идут недели за неделями, я васкресенья долго жду. Дождусь и ничего не делаю. И лишь напрасно лампу жгу" и далее по тексту.
  Боязнь возвращаться на гражданку. Надо будет что-то делать. ......., предпринимать. Вы насколько понял отдались течению? "Угрюмый, как крейсер, без прикрытия с воздуха, Угрюмый как дот, замеченный слишком поздно, Слишком поздно. Угрюмый и нет ему конца"- это французский поэт (искажения мои, А.Е.). Да, поздравляю вас с Новым годом. Желаю быстрее состариться. Искренне ваш- А.Е., Императорский залив.
Приложение: Миша!*** "Присмотрись ко мне в упор, от волос сияние, ты опаснее чем вор, скупщик графомании. Ты страшнее, чем оскал аллигатора, эх, тоска моя, тоска плагиатора.
Сядь ко мне поближе черной головой, хоть ты и не рыжий-ничего. Не король паркэта, не из тех. Извиняю этот идиотский смех. И прощаю разное впереди, головами разные, но в груди бьется сердце красное, и еще желудки отравленные флотским щем. Как вам светит, греет 300 солнц? Приезжай скорее и привет- Зайонц.
***   Твист на эскадренном миноносце(в "Суматру") Почти экспромт:
Выдавали в робах дранных, только палуба горит, капитаны разных рангов глухо плакали навзрыд. Замкомдива, что за диво, хочет крикнуть: Стойте, но молчит, как проглотил леерную стойку. Глазами хлопал изумненно командир дивизиона. Быть не смятым дабы, дальше от греха, офицеры штаба в попыхах. Покидают палубу хо-хо-хо, удирают, стало быть,  ха-ха-ха! Эй, веселье флагом вскинь! Выше смех! Плачет штурман флагманский и флагмех. Не смогли стерпеть азарта голых рук и голых спин и в каюте флагарта окочурился флагмин. Только длился, лился, лился топот яросный, по отсекам гнулись бимсы очень жалостно. А на главном, на калибре в желтом ослеплении пляшет мастер эквилибра с группой управления. Волосочек к волоску, желтая соломинка, разгони свою тоску, попляши, Еременко.
. Миша! Мужайтесь. "Во всяком случае, тот, кто умер в этом году, избавлен от смерти в следующем" (Э. Хэмингуэй) Я постараюсь прилететь к вам, воспользовавшись 5 сутками замаринованного отпуска. Если отпустят. 28.08.72 года. Сов. Гавань. П.С. "Самое главное- жить и работать на совесть, смотреть, слушать, учиться и понимать и писать о том, что изучил как следует, не раньше этого и не слишком долго спустя. Пусть те, кто хочет, спасают мир, если они видят его ясно и как единое целое." Это прекрасные строки и в смутные минуты я всегда перечитываю их.
***   Чайки. Искусство хотеть.
     "Давит заката тяжелая медь на волны и на траву. Леса готовят себя к зиме и убивают листву. Чайки плетут над заливом сеть из крыльев и голосов. Сколько ни жить, все равно умереть и облететь с лесов. Сколько ни жить, все равно умереть. Логика жизни проста. Чайки учат искусству хотеть тех, кто хотеть устал. Чайки учат, ломая круг, в небо подбромить крик. Чайки ломают крылья рук на смертельном ветру. Чайки учат искусству жить, -сложнейшему из искусств. Чайки учат сплетать из жил гудящую в день строку. Сколько ни жить- все равно умереть. Логика жизни проста. Чайки учат искусству хотеть, тех, кто хотеть устал."
   +++  (Совгавань).  Здорово! Надеюсь у тебя порыв не сердечной мышцы? Не люблю, когда у моих друзей рвутся сердечные мышцы. Ваши письма открывают во мне что-то новое. Вернее, не новое, (нового, собственно, быть не может), но какойто легкий налет чего-то, что и боюсь спугнуть словом. Какая-то подсветка в отношении ко всему. Вы интересный человек, Коновальчук! Вам не говорили этого женщины? Они способны иногда почти к гениальным обобщениям. К вопросу о Л. Хл-ой**, с декабря 1970-го по июнь где-то, 1971-го мы состояли в активной переписке, которая привела к тому, что наши отношения вышли за рамки нормальных человеческих (отношений же).Мы затронули некоторые, волнующие обе стороны вопросы бытия и кажется стали понимать друг друга. Писать, что она дура, пожалуй, не стоит. Она девушка думающая и думающая свеобразно. Имею смутное подозрение в душе, что у нее нервные клетки не круглые как у всех нормальных людей, а квадратные. Но способ ее мышления иногда подводит ее, и в ее логике случаются просветы. В силу этого обстоятельства она в июне (где-то) этого месяца решила, что нам переписываться больше не стоит и даже написала, что я правильно делаю, что не ответил на ее письмо. (Хотя на это самое ее письмо, на которое она не ожидала ответа, ответил дважды. Просчет-с). Может она и не знает, что такое выйти до жвака (а возможно это у нее пртекало это как то по-своему), но кое-что она все-таки знает. Но, (вот табак!), я бы не смог сейчас с ней переписываться, как раньше. Что-то слегка отталкивает. Но хватит об этом.
   Лисица. ( Л. Х-ой.)
*** " Все хорошо. Я все понять могу. Но только не сумею повториться. Ни в звездах и не в рыбах и не в птицах. В учебниках нигде не говорится, что все мы у материи в долгу. Но мне весь мир урок преподавал. Нам проще понимать, что отделенный союзом с красным флагом, небосвод от почих, суд и дом и нам народ удобнее любить, чем отдаленный Земли не очень ясный идеал. И уж совсем, наверно, смысла нет почувствовать любовь других планет. И все же не напрасно мы в долгу. Пусть наша мысль проносится по кругу, питая ложь и приникая к лугу, вникая в квант и вольтову дугу. В ударе кисти, в завитке пера ли, но он взойдет, тот волосок спирали, тот завиток во вспыхнувшем мозгу. Все хорошо. Я все понять могу. Но только повториться не смогу. Но только не сумею повториться. Мне снится луг и осень на лугу. Мне снится лес и ветка, вся в снегу. Мне снится лес, и желтая лисица бежит, следы роняя на снегу.
..." Обширную переписку сейчас веду со старшей моей сестрой, Тамарой Викторовной. Она мне высылает книги. Оттуда. С Большой земли. Пищу для ума. Ум, я слышал, нужно тренировать. Это все говорят. Но только -зачем?  Никто не знает. Не знаю, почему она вам не пишет. Может вы писали ей слишком оригинально? Не урезано. Впрочем, это ваши дела, не хочу пить "чужие виски".  До, до каких пор вы мне будете морочить голову этим журналом? Надеюсь не роль уборщика продымленных Тупикиными помещений вы мне отвели? Я хочу быть в курсе событий. Хотя бы активным зрителем, если уж в составители мне ээээ, путь зарезан. Я уже писал об этом. Горю желанием получить от вас увесистую бандероль. Только, пожалуйста, чего-то зарифмованного. Сам же я, вы же знаете, пишу в классической манере (любовь-кровь). Яконечно потрясен вступлением" (хотя имею смутное подозрение, что вы его сочинили тут же, за письмом).
    Лейтенанту Жигалиной
*** " Был некий день и маленький вокзал. Был светлый день и солнечный вокзальчик, где в зале ожидания лежал паркетный, неодушевленный зайчик. Был некий день и маленький вокзал и зайчик солнца в полутемном зале, где мы друг другу руки не пожали и ничего тебе я не сказал. Но насегда останется вокзал, где мы стобою в неуютном зале друг другу руки даже не пожали и ничего тебе я не сказал."
   +++ (Совгавань. Борт эсминцаэ.) "...мне кажется, что рифма, как таковая, помогает тому, кто хочет приблизиться к тому, к чему он хочет приблизиться. А ритм это естественное нечто. Не средство, а сама суть, Что вы на это скажете? Может быть устроим дискуссию на страницах журнала? Читателям будет интересно. Я вам посылал кое-что из своих поэтических произведений. Пройдитесь по ним рукой критика. Я когда-то знал вас как остроумного и прнципиального критика. Только не судите слишком строго. И не обвиняйте в сдаче позиций, я не терплю этого, могу даже убить. Вы не представляете даже, убить. Вы не представляете какой я кровожадный стал. Замечаете затаенный блеск глаз на фотографии? Я в последнее время скатился к такой душеспасительной философии: почему бы мне это не написать, если мне это интересно? Почему бы мне это не отправить в газету, если мне интересно? Поэтому вы мне простите 3 стиха в различных органах. И не дадите мне в морду соответственно вашим лозунгам: -Офицер?- в морду и т.д. Не надо мне бить морду, Миша, честное слово не надо.  Да, есть идея. 1. Учредить в журнале приз пэтов Российской империи. За лучшее сихотворение года. Приз "Вонючий Пегас"( 2 миллиона сестерциев-удобно, они сейчас не ходят, а цифра солидная). Какие будут предложения? 2. Что вы собираетесь делать после блистательного ДМБ? Есть идея. Я после службы еду во Владик и поступаю в Мореходное училище. Ты едешь туда, сразу после ДМБ и создаешь плацдарм (явки уже есть), и по моему прибытию начинаем взрывать Владивосток изнутри. А после того, как вдоволь набесимся, а я закончу мореходку, переносим деятельность на Международные линии, на международную арену. По-моему, идея не плоха, хоть не нова. Но что нового можно здесь найти, кроме собственной старости, наконец? По-моему, план железный во всех отношениях. Выносится на обсуждение.  Можно сблатовать Жигульского. Он весной 72 защищает диплом. А здесь на Востоке, где сейчас зарождается восточное отделение Академии наук, ему будет где повеселиться. И раскрутим старое по-новому. Потом я думаю, нам не было бы скучно с тобой, а? Если вы не против, то я разовью этот план до конца в следующем письме. Даже могу подвести философскую основу. К вопросу о Жигульском. От него получил на днях перевод на 20 р. На 9 купил себе гр. ботинки "для самоходов", а остальные одиннадцать пропили, как я ему т обещал. Но писем от него нет. И вообще, у нас отношения своеобразны. Но это уже из той области, где это только одному понятно и поэтому не будем лезть туда. Ну что вам еще написать? Жизнь моя протекает стремительно и бурно. С 3 по 13 сидел на губе. За пронос алкоголя на пароход. Так пошло попал. Да к тому же невыполнение приказа чуть не пришили. Скучно уже все это, как из старых опер. Я натура буйная и необузданная и капитаны разных рангов с тяжелыми лбами. Схема, в общем, старая. Тебя учить не надо. Море тут вонючее и затхлое. В воде плавают хлебные корки и презервативы с ближащих гр. пароходов. Разврат моральный. Матрос мельчает. Лелеет мысли втайне "кладануть" кого-нибудь и сорваться в отпуск. По ночам снятся тяжелые потные сны. Днем ничего не снится. Холодает. Скоро дадут бушлаты. И- в зимнюю спячку. Хорошо! Ну, до свидания. (сейчас ел свежие помидоры, мой желудок сначала воспротивился этому, но поом понял, что это так же приятно, как стрелять из пистолета системы "Марголина" по красному шарфу. Интересно, сколько эшелонов гречки мы переели за службу?) Жду от вас письма, когда обрываетесь из Хабары, то? Чтобы зря бумагу не тратить. Искренне ваш. Подпись.
***  " Двенадцать строчек. Двести с лишним букв. На них сейчас замкнулось все магически: Все пониманье жизни, весь сумбур обрел порядок, стройность и логичность. Вот твой предел, который ты искал, где, наконец, ты все связа в едино. Вот здесь сейчас начало всех начал и золотая ...середина. И голова светла. Рука легка. Все совершилось в сказочном наитьи. Здесь- тайны всех последущих открытий. Здесь смысл жизни, острие клинка. Здесь корни все причин, пространств, времен. Здесь в совершенстве каждый слог отточен. Но полно. то тебе приснился сон, и ты забыл двенадцать этих строчек".
   +++   18 апреля 1972 года. Императорский залив.
..." Я перечитал ваши письма и у меня почему-то испортилось настроение. Вы мне присали очень .....нрзб письма со службы. Мне кажется, что на некоторые из них я отвечал не овсем надлежащим образом. К этому нужно прибавить то, что в последнее время у меня очень большой з..б в мозгах начинается. Это одна причина. Вторая, то, что отвас долго нет писем. Вы же знаете, какой я нервный. Тем более, что последними своими письмами (до вашего путешествия в Персию), вы вогнали меня в такую тоску, в какую меня даже, уж не знаю, что не вгоняло, разве что стихи А.А. Блока по-молодости. Я беспокоюсь за вас и еще раз настоятельно советую вам не связываться с обладателями сомнительных морально-политических принципов стражами общественного порядка (предполагая в вас "простоту душевную" при некоторой "политической сумбурности"). Мне бы хотелось видеть вас через год живым и здоровым ... претворить в жизнь одно из чисто идиотских наших .нрзб. -бутылка водки за 3.62 и размазывания слез. Ибо "путь комет, поэтов путь". Последнее время моя "оболочка"* занималась усиленным чтением журналов типа "Нева", "Звезда", "Москва" и др. В основном читаю литературную критику. Печальные события по-моему творятся на верхах. Четко выражены 2 лагеря, 2 позиции. Мне приятно отметить, что это вызвало у меня очень сильные эмоции, в скрежете зубами и метаниях по мостикам, по постам и ЗИПам в корридоре кабелей, как бешеный. От того, что нет возможности растолковать это некоторым товарищам в непосредственной близости , на мой взгляд, весьма простые истины. Я раньше думал, что просто я дурак и ничего не понимаю, но теперь я склоняюсь к обратному мнению. Далее советую перейти к примечанию:
* кстати недавно я сделал открытие, у меня, оказывается есть стержень и оболочка. В то время, как у большинства индивидуумов оболочка является определяющим фактором, а стержень едва прослеживается, он у меня в последне время катострофически разросся, что и стало причиной того открытия, и принял угрожающие размеры. Ощущаю в последнее время пустоту в душе и в то же время человеком себя чистым, безгрешным и почти блаженным(в "Суматру") "Из меня хоть сейчас можно делать мумию, толко внутренности вырезать. Кишки, ну, потроха там разные". Так вот, стержню этому надоело рядиться в различного рода лохмотья типа желаний, стремлений, отрицаний, утверждений и так же нежеланий и нестремлений. Надоело, так сказать, проэцироваться на оболочку, для которой единственный выход, естественно,(чтобы не проецироваться), исчезнуть. База для самоубийц вполне солидная, но этот вариант меня не устраивает, так как с детства наделен неистребимым  инстинктом жить, то есть именно (минуя промежуточные) - проецировать стержень на оболочку в чистом виде. А поскольку этот инстинкт тоже, на мой взгляд, заключен в самом стержне, то и проэцируется он в извращенных видах-конкретных желаниях. Стержень этот, (только ради всего святого, не путать его с тем "стержнем", в отсутствие которого вас обвиняет моя сестра-косвенно), являет собой нечто неделимое, стабильное и гармоничное, от которого уже расходятся все варианты человеческих отклонений от гармонии, которые опять же являются неизбежными и естественными в общем плане проектирования, к чему, собственно, и сводится все "предназначение" человеческое, смысл его. Стержень этот, в идеальном случае, как я уже сказал, ассоциируется со словом "ничто", равно в такой же степени, как и со словом "все", как наличие и равновесие противоположностей. Желать- значит желать все большего и большего, т.е. всего или ничего т.е. стержня.  Ежели я его возымел и в таких катастрофических пропорциях относительно оболочки, то на кой мне, спрашивается, хрен теперь конкретные желания? А? Умение жить, в общем плане, является умением проэцироваться , т.е. "не примешивать, -как говорил граф, которого ранили 2 мя стрелами в Абиссинии, когда ему был 21 год, из романа Э. Хэмингуэя " И восходит солце", - чувства к этому вину, вкус теряется".  "Не примешивайте чувства к этому вину"- говорю я, когда вижу перед собой либо плачущего, либо смеющегося индивида-проектировщика. В этом плане как-то, по-моему, пропадает значение инстинкта жить, т.е. проектировать. Получается какой-то замкнутый круг. Последнее время я, по старой привычке, пытаюсь переложить это в изъящные строчки, но, получается либо слишком общо, либо пошло. Проектировка... Так вот я говорю, Миша, надоело мне быть человеком. Так надоело, что мне даже ДМБ (хотя ДМБ это не АБВГД), не волнует. Стержень з...ал. Может быть вы, как человек деятельный, посоветуете мне что-нибудь по этому поводу? Или предложите какое-нибудь нечеловеческое занятие. Давайте займемся магией, либо черноЙ либо белой. Нам еще по 22 года, мы многое сможем успеть к 33 годам. Напишем свою философию и "руководство по магии". Под редакцией Жигульского. Честное слово, мне большеничего не интересно, кроме магии. Мы будем магами. Ты- маг и я - маг. Два мага. А потом, избавив человечество от некоторых заблюждений, сольемся со своими стержнями с чистой совестью, разжаловав напоследок пару-другую лейтенантов*. Это я говорб вам совершенно серьезно. Без тени улыбки или гримасы отчаяния на губах. От самого стержня. Проектирую без искажений. Чисто и внятно.   Последнее время ощущаю острую нехватку чего-то от того, что не получаю писем от моей сестры. Так как начало этого заишья совпадает с вашим появлением в г. Н - ске, то я склонен поставить эти события в категорию событий, непосредственно связанных причинно-следственной связью. Конкретно это выливается в модернизированный вариант одного из эпизодов одной из трагедий, одного из гениальных драматургов. Правда Жигульский нашел, что вы несколько постарели (впрочем, как он сказал, все постареют), но болше похожий на промелькнувший метеор, нежели на взбешенного мавра. От Ж-ского имел 2 письма, в которых он уходит от прямого ответа. Впрочем, где начитнается Жигульский, там заканчиваюсь я. Для меня эта тема бездонна. Либо следствие, либо причина з...ба. (Вы извините меня за такую терминологию) На этом позвольте откланяться. Ваш (подпись)
        Императорский залив. 18 апреля 1972 года.
            1972.04.04 (справка на апрель 1972 г.)
Власти СССР отказываются выдать въездную визу официальному представителю Шведской академии, который должен был вручить Нобелевскую премию по литературе Александру Солженицыну.
Президент Чили Альенде накладывает вето на поправку к конституции, в соответствии с которой экспроприация частной собственности должна быть одобрена Национальным конгрессом.
СССР и Ирак подписывают Договор о дружбе и сотрудничестве сроком на 15 лет.
Великобритания, США и СССР подписывают многостороннюю конвенцию о запрещении накапливания биологического оружия.
В докладе Уиджери о событиях во время "кровавого воскресенья" в Лондон-дерри, Северная Ирландия, делается вывод о том, что первыми открыли стрельбу боевики из Ирландской республиканской армии.
Самолеты северовьетнамских ВВС атакуют корабли 7-го американского флота в Тонкинском заливе
На референауме во Франции 67,7 процента участников высказываются в пользу расширения Европейского экономического сообщества.
Британское правительство отменяет запрет на демонстрации в Северной Ирландии и объявляет об амнистии 283 человек, обвиняемых в участии в незаконных шествиях.
Северовьетнамские вооруженные отряды захватывают город Куанггри (15 сентября южновьетнамские войска освобождают город).
Президент США Никсон отдает распоряжение о блокаде и минировании северовьетнамских портов.
 *** " Дни грохочут. Ревет "Восток". В неимоверной спешке- то море, то небо летит, как пятак, ложась то орлом, то решкой.
    Железное небо. Соленый прах. И ветра соленая брага. И каждый день, где риск и страх, бросает на камни меня в барах, мотает и ставит лагом.
    И надо пре-орать тишину, не напороться на мели. И надо носом держать на волну. Но это я тоже умею.
    Море кипит за бортом неимоверным светом. Есть простреленый флаг. А смерть на потом. И хватит об этом".
   ."Беру на себя смелость напомнить Вам данным письмом о собственном существовании.
       Пожалуйста, все.  подпись. г. Советская Гавань-8.
    +++  "Здравствуйте, Миша! Вы производите впечатление человека усталого, есть еще для этого крепкое словечко. Я буду их избегать, хотя речь моя от этого утратит свою выразительность. Вы извините, что я пишу вам лежа. Грипп бродит по Советской Гавани. Бациллы. Вот и меня сразил тяжелый недуг, может больничная койка успокоит меня навсегда. Я спрашиваю каждый раз у доктора: Я не умру, товарищ лейтенант?, он говорит- нет. Вы все будете жить. Оптимист. Не нам чета. А я чувствую как смерть ходит по кубрику, на дверях которого написано "лазарет" и нарисовны две куриные косточки. Она садится у меня в ногах. Я чувствую ее холод. Крадется к груди. Сладко сдавливает ее, дышит в лицо. Я говорю доктору: Уберите ее. Он спрашивает: Кого? Я, наверное, умру, Миша, вы приедете на похороны? Иначе ведь вас не заманишь.  И только когда мое тело, завернутое в брезент, будут бросать за борт и прокисший воздух Императорского залива разорвется артиллерийскими залпами, не впадайте в риторику в своей речи и вообще, Не все ли равно лежать где, Еще спокойней лежать в воде.  Теперь перейдем к вам, вы очень недетальны. Я бы хотел посмотреть ваши пародии и пару строк капитан-лейтенанта нрзб.  Любопытен стал как старая дева. Я смотрю, с литературным людом вы знаться не хотите. Там есть такая бойкая газетенка "Молодой дальневосточник". Из самых искренних побуждений я отправил туда уже три письма- и что в Мараканову бездну.  Миша, не поленитесь написать пародию на вашего лучшего друга, т.е. на меня.  Рецензию я выслать не могу, так как ее еще нет. У сестры моей сейчас очевидно ни секунды свободного времени. И вообще не пишет. Как-нибудь потом. Кто вам еще пишет? Наверное никто? Жигульский молчит уже долго. Ты его еще помнишь? У меня есть от него пара писем, как-нибудь фотокопии вышлю в журнал. Вы не ответили на 2 моих пункта. 1. не выслали план вокзала, видимо забыли. И не ответили, когда вы навестите меня.  Задаю вам еще один вопрос: Чем вы намерены заниматься в ближайшие 10 лет? Только без вашего идиотского юмора про заборы и канавы. Есть кое-какие соображения. Потом вы не ответили, хорошо ли вам под солнцем. Это тоже узловой вопрос. Ну ладно, пока, буду читать Маяковского, где про грипп. Х Годы нагревают термометр под колорифером под 41,5 и суют под мышку. Смерть! Я по простоте душевной ору: доктора. (юмор).
   ***   "И от того, кто вот сейчас, вот в эту самую минуту, в какой-то маленькой войне на землю падает в атаке и задыхается в дыму, и взрывы видятся ему, как восклицательные знаки. Уже в полнейшей тишине, и не поймешь ни ты, ни я такого близкого предела, когда весь смысл бытия замкнут на крестике прицела." ...
   *** "И было проще все, когда бы мы в этот вечер заблуждались, ошибались. А звоны те мерещились, казались, и распадались в свете полутьмы. Когда бы эта тяга к тишине не составляла сущности движенья, когда б она в пределах напряжения с покоем существует наравне. Когда бы относительный покой не жаждал воплощенья в абсолютном покое, приближаемой строкой, там, где живут средь полной тишины мельчайшие отрезочки длины. А формулы с лирической тоской не звали б из трехмерного уюта к тем самым, странным звонам над рекой."
("рекомендуется как студентам лит., так и физматфаков в качестве уч. пособия")
    "Стихотворение, навеянное телефонным разговором с М. Коновальчуком, и, в силу этого обстоятельства, ему посвящаемое".
   *** О. как нам хочется тепла, как часто хочется покоя.Тепло и свет, когда светла над нами ночь и, как подкова, за огородами села блестит река на склоне лета. И наши мысли ночью этой куда прекрасней, чем дела.  О, да! Они куда прекрасней, куда делам до тех высот, куда ведет на мыслей праздник расрепощенный наш висок. Нам кажется, что над рекой мы звон какой-то странный слышим. А звезды падают на крыши, а Млечный Путь все выше, выше... Мы склонны думать, что в такой полночный час от всех излишеств свободны телом и душой, мы познаем какой-то высший, почти божественный покой. Почти что смысл Бытия, предел стремлениям пророчим. Как мы мудры в такие ночи! А после мудрость эту носим в себе глубОко затая. "Быть иль не быть?", как даль чиста! Мы насмехаемся над принцем, когда возводим в высший принцип улыбку светлую Христа. Как далеки мы вэтот час от всех раздетых и раззутых. ..." (конц утерян?).
  ".(из "Фома. Инвалид детства"."Позывной: "Сильвер").
   Бойцы деловито погрузили тюки в открытый грузовик, где уже сидели легкораненые и стершие ноги, обессилевшие солдаты недавнего призыва, они посторонились, дали место, тюки оказались трупами, прикрытыми брезентом и  собственными бушлатами. Все произошло быстро и даже весело, странно, но бойцы посмеивались, тихо пошучивали друг с другом. была здесь война или нет. Туман впитал запах и осел на все растущее здесь, впитался в почву, и еще много лет земля будет издавать запах войны", человек извне фигура лишняя, раздражающая, словно карта в рукаве.
    Из тумана выплыло несколько фигур, стоявших на обочине, у их ног лежали тюки, а сами они стояли, положив руки на автоматы, отдыхали, покачиваясь, словно утопленники с грузом на ногах в этом тумане.
"Серебристое облако село в  распадок и повеяло сыростью, но исчез противный запах гари, который всегда стоит над местом боя, гарь особого рода, смешанная из многих запахов, от выхлопных газов, горелого мяса, отстрелянных гильз и вспаханной глинистой почвы, это запах войны, и, даже проносясь на скорости мимо любого места, можно определить, была здесь война или нет. Туман впитал запах и осел на все растущее здесь, впитался в почву, и еще много лет земля будет издавать запах войны".
   Бойцы деловито погрузили тюки в открытый грузовик, где уже сидели легкораненые и стершие ноги, обессилевшие солдаты недавнего призыва, они посторонились, дали место, тюки оказались трупами, прикрытыми брезентом и  собственными бушлатами. Все произошло быстро и даже весело, странно, но бойцы посмеивались, тихо пошучивали друг с другом.
   Сильвестру это было непонятно и неприятно, он потянул за разгрузку сержанта и спросил:
   - А что они скалятся?
   - Нервное. Не бери в голову, командир.
   Сильвер был старше по званию, но вовсе не командир, и в этом названии была легкая ирония, некоторая снисходительность сержанта к нему. Здесь отношения строятся совершенно по иным законам, нежели в обыденной жизни, совершенно иначе, и странно, они кажутся настолько естественными, что вспоминая тот мир, который существовал где-то там, вне войны, кажется, что он нелеп, странен, беспомощен, смешон и по-детски наивен. Кажется мир в состоянии войны естественен, прост и справедлив. Не зря воевавшие не адаптируются в мирной жизни, они просто к ней привыкают, забываются, загоняют в подсознание тот прекрасный сон, когда от желаемого до действительного было рукой подать, когда из жизни исчезало все вторичное, необязательное, ненужное, условное, надуманное, а было все чисто и остро, как во сне, все рядом, все тут, смерть и жизнь, беда и радость, боль и наслаждение, кусок хлеба и глоток воды, когда живешь не частями, а весь-сам с гудением в жилах и обостренным зрением, слухом, и еще одним чувством, ненужным в обыденной жизни, в которой его называют интуицией, а здесь чуйкой или вообще никак не называют, не заботясь быстро обозначить мимолетное, неуловимое, просто живут с ним и все".
   И вдруг странная картина произошла, неожиданно и непостижимо все они оказались почти по пояс в баранах и овцах, неразличимое в тумане седое стадо бесшумно выплеснулось на раздолбанную дорогу, обтекло идущих и грузовик, словно ледяная шуга корабль, и стало двигаться вместе со всеми, с той же скоростью, прижимаясь друг к другу боками и вертя головами, как пловцы, потерявшие берега. Странно смотрелись одинокие фигуры бойцов, горбатившихся, словно верблюды, бредя по пояс в овечьем стаде. "Эти люди, со смертельными воронеными агрегатами на груди, на которых привычно лежат их руки, всегда готовые включиться в веселую игру со смертью, которая, им кажется, вовсе не такая страшная, как ее малюют, всегда умирают с удивлением, он видел это и видел много раз. Что заложено в них, какая вера или суеверие, или же примитивное чувство, что именно он не умрет, никогда не умрет, что он вечен, а примитивно ли оно, это чувство? Не может быть заложено в живое существо что-то ненужное, инородное. Не может быть зря заложена в человека вера в вечную жизнь, следовательно, вера в Бога есть естественная догадка человека о чем-то, что объяснить невозможно. "Горе от толкователей"- говорил Мохаммед, так оно и есть, толкователь ищет свою выгоду, компануя из текстов свою идеологию, но добро от учителей, они ставят вопросы, тексты у них читаются многозначно, как метафоры. Это изначальное чувство, которое называют религиозностью, и  расфасовано в различные упаковки с  письменами, ритуалами и картинками, включают в игру, мистерию,  чтобы люди не сошли с ума от одиночества и бессмысленности существования, используется во все времена. Прав и священник и падре и раввин и гуру, все правы, кто берет на себя смелость поводыря, они, с обостренной религиозностью, видят дорогу на два шага вперед, что позволяет идущим не оступиться".
   Остальные же ничего такого не ведали, им не нужно было это, они просто шли и хотели есть.  Почему десантура такая шумная и самоуверенная, что за этим? - не первый раз задумывался Сергей, работая с ними,- да каждый из лучших есть не кто иной, как видоизмененный барон Мюнхгаузен, который сам себя тащит за волосы из болота, он всем своим видом и издаваемым назойливым шумом, нейро-пардон-лингвистически программирует себя,  и начинает соответствовать своему представлению о себе, о своей удачливости, неуязвимости и мужеству, появившихся, словно верблюды, бредя по пояс в овечьем стаде. "Эти люди, со смертельными воронеными агрегатами на груди, на которых привычно лежат их руки, всегда готовые включиться в веселую игру со смертью, которая, им кажется, вовсе не такая страшная, как ее малюют, всегда умирают с удивлением, он видел это и видел много раз. Что заложено в них, какая вера или суеверие, или же примитивное чувство, что именно он не умрет, никогда не умрет, что он вечен, а примитивно ли оно, это чувство? Не может быть заложено в живое существо что-то ненужное, инородное. Не может быть зря заложена в человека вера в вечную жизнь, следовательно, вера в Бога есть естественная догадка человека о чем-то, что объяснить невозможно. "Горе от толкователей"- говорил Моххамед, так оно и есть, толкователь ищет свою выгоду, компануя из текстов свою идеологию, но добро от учителей, они ставят вопросы, тексты у них читаются многозначно, как метафоры. Это изначальное чувство, которое называют религиозностью, и  расфасовано в различные упаковки с  письменами, ритуалами и картинками, включают в игру, мистерию,  чтобы люди не сошли с ума от одиночества и бессмысленности существования, используется во все времена. Прав и священник и падре и раввин и гуру, все правы, кто берет на себя смелость поводыря, они, с обостренной религиозностью, видят дорогу на два шага вперед, что позволяет идущим не оступиться".
    Одинокие фигуры стали перекликаться, громко смеяться, кто-то свистнул, они сбились в кучу, что-то обсуждая, поглядывая на Сергея.
    Но Сильвер сжился с ними, умел молчать, там где другие пытались говорить, спорить с таким народом бессмысленно, считай сразу спор будет проигран. Все чаще кто-нибудь из них, не выдержав пути,  по горным колдобинам, запрыгивал в кузов и исчезал там, словно кузов был резиновый, на самом краю его как сидели, так и оставались сидеть, свесив сбитые в кровь босые ноги четыре новобранца, поглядывая равнодушным взглядом на обгоняющих грузовик овец.       Сильвер стал отставать, скорей нарочито, нежели от усталости, не хотел он плестись в стаде, что-то его раздражало в овечьей покорности, доверчивости и блеяньи.
    Замыкала все это шествие крупная овца со странными повадками, и, приглядевшись, Сильвер понял, что это овчарка.  считай сразу спор будет проигран. Все чаще кто-нибудь из них, не выдержав пути,  по горным калдобинам, запрыгивал в кузов и исчезал там, словно кузов был резиновый, на самом краю его как сидели, так и оставались сидеть, свесив сбитые в кровь босые ноги четыре новобранца, поглядывая равнодушным взглядом на обгоняющих грузовик овец.       Сильвер стал отставать, скорей нарочито, нежели от усталости, не хотел он плестись в стаде, что-то его раздражало в овечьей покорности, доверчивости и блеяньи.
    А стадо стало иссякать, передняя его часть, авангард, устремилось по тропе куда-то в горы, к известным им пастбищам, а последние, видимо самые никчемные, стремились не отстать.
    Замыкала все это шествие крупная овца со странными повадками, и, приглядевшись, Сильвер понял, что это овчарка.
   Она бросила на него взгляд, пробегая вперед и от одного этого взгляда ему стало не по себе и он еще сбавил шаг, и еще приотстал.    Вдруг на левом плече у него зашипела рация и почти шепотом, как то по-приятельски, голос сказал:
   - Сильвер, ответь, Сильвер.
   - Да,- так же шепотом сказал он.
   - Уходит стадо, прихватим одну барашку? Ага?
   - Вы что? Аллах накажет,- хмыкнул Сильвер.
   - А стемнело уже, в темноте он не видит, мне абориген говорил.
     По рации говорил сержант, хоть он был в десятке шагов от Сильвера.
    - Аллах не дремлет.
    - А мы из другого ведомства, там говорят что хлеб есть будешь в поте лица. Пот есть и лица и всего тела, так что не только хлеб полагается.
   Сильвер даже отвернулся от вида этого безобразия, он терпеть не мог этой вольницы, напора, беспредела, самоуправства и чер-те чего, что творится обычно в полевых условиях. Но поделать с этим он ничего не мог. Он даже сплюнул возмущенно, чистоплюй.ость, рухнул на обочину ни с чем.
   Сильвер выдохнул, уже совсем стемнело и грузовик был еле виден с достаточно близкого расстояния. Последние овцы, перепрыгивая через валуны, оббегали его, а сержант, пытавшийся схватить одну из них, самую покорную, не рассчитав ее неожиданную резвость, рухнул на обочину ни с чем.
   Он вскочил в ярости, и, не долго думая, схватил ту, которая попалась ему под руку. Схватил за густую шерсть и в мгновение ока овца оказалась в кузове.
 Но вдруг  случилось что-то странное, через секунду после падения овцы в кузов грузовика, из него горохом посыпались хромые и обездвиженные новобранцы, вслед за ними вылетели тяжелораненые, на бегу срывая бинты, чтобы не мешали быстрому движению вверх по склону, а затем, затем, те, которые были загружены как покойники, прикрытые как трупы обрывками брезента и бушлатами.
 Но вдруг  случилось что-то странное, через секунду после падения овцы в кузов грузовика, из него горохом посыпались хромые и обездвиженные новобранцы, вслед за ними вылетели тяжелораненые, на бегу срывая бинты, чтобы не мешали быстрому движению вверх по склону, а затем, затем, те, которые были загружены как покойники, прикрытые как трупы обрывками брезента и бушлатами.
   Сильверу сразу вспомнились странные улыбки при погрузке, принятые им чуть ли не за глумление.
   Трупы оказались дембелями во всей красе парадных мундиров, расшитые шевронами и увешанные побрякушками, купленными в военторге для украшения дембеля, как уникальной боевой единицы.
   А из кузова показалась оскаленная пасть волкодава, кавказской овчарки, принятой сержантом за овцу. Обмишурился сержант, и пес на него обиделся, и скалил теперь пасть, издавая звук, напоминавший рев мотора забуксовавшего в трясине трактора, хриплое рычание с захлебом.
   - Сильвер,- по змеиному прошипел сержант в рацию.
    Сильвестр не ответил.
   Грузовик ушел вперед с озверевшим волкодавом в кузове, откуда водиле было знать   о их неприятностях, уехал с оскалившимся псом в кузове, а унылые бойцы потащились следом, одни стеная и охая, другие, бренча пустыми медальками и спотыкаясь на умодненной обуви со срезанными каблуками.
   Сержант поймал ироничный взгляд Сильвера, фыркнул, но промолчал.
   А Сильвер посмотрел на темно- серые нависшие облака, где не виден был Аллах, но воля его исполнялась даже в полумраке долины, несмотря, что солнце уже село за высокий хребет и только шевелило оттуда своими розовыми усами.
   - Сильвер, ты знал, что это овчарка!- по змеиному прошипел сержант в рацию.
   - Я не слышу, я вас не слышу,- ответил Сильвестр и выключил ненужный давно аппарат".
   +++(? Совгавань) Дорогой сэр! Я позволил себе набраться нахальства и отнять у Вас еще немного времени. Очень жаль, что такая беда случилась с М. Коновальчуком. Коварное стечение обстоятельств вырвало из наших рядов одного из преданнейших издательству членов. Должен Вам заметить, что Вы недостаточно глубоко, на мой взгляд, разобрались в причинах и следствиях. Думаю что вояж в Персию и н-ное количество стаканов это недостаточная причина для свершения террористических актов по отношению к местным властям. Собака зарыта глубже. Последнее время вышеозначенный Коновальчук, по моим соображениям, вышел на скользкий путь. Размазывание ни в чем не повинного советского офицера. Я серьезно беспокоюсь за дальнейшую судьбу подзащитного. В иинтересах издательства. Мне приходилось видеть людей в полосатых одеждах. Их изнуренные лица и глаза "печальнее коровьих", представляли собой не самое приличное зрелище, которое мне приходилось наблюдать. ... и делюсь с Вами моими соображениями и мыслями, думаю что у меня по логике дрквних (+ на + есть +), есть на это права. "Убить покрывалом старшину"- не очень веселое дело. Индивидуальный террор никогда не оправдывал себя. Это говорю потому, что в действиях вышеозначенного Коновальчука, явно просматривается система, и, возможно, даже имеет под собою целое мировоззрение, если учесть склонность подзащиного к размышлениям над увиденным и прочитанным. Если увидете Михаила Ивановича, то скажите ему, что я прошу воздержаться от подобных выступлений, компроментирующих издательство и  негативно сказывающихся на душевном равновесии его сотрудников.  К тому же, как я понял из писем  М. Ив., здоровье его в последнее время резко пошатнулось, не знаю сколь благодарно сказалась в этом отношении поездка в Персию, но все-таки передайте ему поберечь свое тело и душу для грядущих битв.
Да, относительно здоровья. Последне письмо от М.И. очень тяжело подействовало на меня. Высоие температуры. Бреды. Я даже был склонен думать, что мой ответ уже адреован в никуда, но к счастию из г. Новосибирска от агентуры поступило донесение, что мой друг в полном здравии. Я же весь этот отрезок времени пребывал в полном неведении, очень сильно терзался, предпринял несколько попыток вылететь к умирающему и вынужден был Вам написать письмо.  Не знаю, есть ли смысл писать моему другу сейчас, т.к. ответитьон все-равно не сможет. А слова ободряющие и так подразумеваются. Меня интересует, вышибли ли М.И. из института или нет. Вот, пожалуй, и все. Позвольте Вам пожелать всяческих успехов в овладевании науками. Извините за столь длинное письмо и примите мои искренние уверения в совершенном к Вам почтении. Подпись.
"Летучим мышам трудно в телевизорах. Но еще трудней звездам в грозу". Далее: Не поддающийся расшифровке рукописный  набросок стихотворения. Похоже, что это:
*** Не пойму, хорошо или плохо, я, наверное,холод люблю. С наслажденьем губами ловлю возвращенное облачко вдоха.
    На сто верст разметнувщийся холод, катит север по белым горбам. Я смотрю, как гудки пароходов примерзают к железным губам.
*** Я помню, помню: снегу намело, и на дворе всю ночь светло от снега. Как буд-то бы не снег струился с неба, а общее какое-то светло. Всю ночь подряд, без спросу, без разбору, валилось, колыхалось и текло. И, только успокоившись, легло на провода, деревья и заборы.
   Я думал, хорошо, что я живу. Как хорошо вобще, что я родился. Мне повезло, а свет луны все лился и не хотел пролиться в синеву моих снегов. От неба до земли стояла ночь, одно сплошное "тихо", будильник на столе тихонько тикал, как буд-то на другом краю земли..
*** Тишина, темнота. Благодать. Даже солнечный луч не пробьется. У меня это счастьем зовется,  ничего-ничего не желать.
   Хорошо, одиноко. Темно. Как на дне дорогого колодца. У меня это счастьем зовется, у кого-то зовется виной.
*** Одиночество не угнетает. И мелькание лиц не гнетет. Все исправно, всего мне хватает. И исправное время течет.
   Хорошо мне в моей тишине. И ночами мне думать не страшно ни о завтрашнем тягостном дне, ни о тягостном дне, о вчерашнем.
   Я лежу на счастиливейшем дне.  Задеваю тоскливые струны. И как желтые глобусы, луны, надо мною плывут в тишине.
*** Позавчера, верне послезавтра, мы встретились, точнее разошлись. А лес на дне реки стремится ввысь, как легкий, опрокинувшийся замок.
   Стремились птицы испытать полет- томительное голово-круженье. Упрямо догоняли отраженье и час паденья знали наперед.
   Таким он был, тот непонятный день. Мы встретились, вернее распрощались. Был мраком свет. Деревья улыбались. И ярче света полыхала тень.
*** Презрев запрет сверкающих зеркал, я к вам пришел из глубины зеркальной, где много лет безмолвно и фатально я издыхал, как буд-то отдыхал.
   О, я для вас древней, чем бронтозавр, с печальною улыбкой фантазера, меня вы называйте "бронтозером", я отзовусь на кличку "фонтозавр".
   Меня зовут Неразделимый Бог. В моем боку отверстие. Мне больно. Я улыбаюсь, зажимая бок. Божественною белою ладонью.
   Меня убить непросто будет вам. Я в вас во всех заложен от рожденья. Ведь я сказал: я только отраженье. Какой же смысл стрелять по зеркалам?
   +++) Дорогой друг! Я давно уж не был на губе. На этот раз помиловали. И нашлась работенка. Но я решил использовать свое мощное поэтическое воображение, как тараном пробил им барьер времени и дарю Вам эту небольшую поэму. Искренне Ваш:
*** Михолопштрассе. Маленькая поэма.
   Кто там не был, тот сапог, нихрена не понимает. А пожалуйте в САПО, пусть шмонают. Пересс-конференция? Импровизация. Интерференция. Интерпретация. Душу сломАтую- в 49-тую. И "под Котовского". Хочу в "годовскую". Мадам Юстиция! Юриспруденция! Но не добиться. Аудиенции.Помоха, родненький, ведь мы подводники. А он, дородненький, грозит "холодненькой". Грозит "холодненькой",  ах, гады-лошади, а "чехи" подлые пока не поняли. Замок ворованый в сапок кирзованый. Все в кучу свалены. Краснопогонники, флота и валенки и даже конники. А самый хиленький назвался химиком. И за три версты разит газ-иприт и люизит. (А не знает, паразит, что такое есть бушприт. Я, мол, серенький, ясно- с берега). Двое из комендатуры развели руками. Этих без прокуратуры, разберемся в камере. Без суда и следствия- темные последствия.
- Подойди-ка ты поближе, что-то ты какой-то рыжий, что -то ты какой-то умный. Ты смотри, у нас без шуток! "Я- "Бесшумный", десять суток"
   Сидеть на Губе, чтоб улыбка была на губе? Сидеть на Губе, это значит играть на трубе? Сидеть на Губе, это значит в веселой гульбе, гудеть, баловать и балдеть в мимолетной гульбе? Сидеть на Губе-горевать о тоскливой судьбе? Сидеть на Губе- все сильней замыкаться в себе, и чтоб, под конец, говорить не "на лбу", а на "лбе"? Сидеть на губе так, как ворон сидит на трубе- Идите, идите, идите, а я сам по себе? Сидеть на Губе, это значит грубеть и грубеть? Сидеть на губе- как в знакомой, обжитой избе? - Сидеть на Губе- это значит  с и д е т ь  н а   Г у б е!
(критическое отношение к голодовкам).
   "Одинокие" бастуют. Что им надобно? Бостона? Или, может быть Босфора? Или рыбку золотую. Прямо здесь. С аукциона. Одинокие бастуют. Но не многие блистают. Очень многие блефуют. Не читают, а листают. Очень многие трезвонят, а тайком воруют сахар. Очень многие пижонят, но не с умысла- от страха. Очень многие пасуют Одинокие бастуют. Как бы ни было, но снова, в ожидании Чиркова, миски выстроились в ряд, и о многом говорят. Пыль вчерашняя в обеде, не затронутьм нискоко, а Чирков ник не едет. Одиноким-одиноко. Очень может, что впустую эти вопли караула, одинокие бастуют, спит начальник караула.
(Чирков- ком. гарнизона Совгавань. Михолап- старшина Губы)
   Наподобие зверей ходят-бродят Михолапы. И на волосатых лапах кровь невинных губарей. На матросах и солдатах разжирели- страх смотреть. А губа у них придаток, чтоб сильнее разжиреть. С виду тихий, свиду- серый. Не убил и не пытал. Процветает в эсэсэре натуральный капитал. Натуральное хозяйство. Потихонечку, пешком. Не пристроиться, не взяться, не потрогать за брюшко. Рот ввалился. Взгляд потухлый. Позабыл о волосах. Сберегательные пухнут. Основное- в сундуках.  И я, чтоб развеять тоску, Рисую такую картину: Джага, Михолап и Устиныч висят на едином суку!
(...) (Джага- Владивосток, Михолап- Совгавань, Устиныч- Петропавловск - Камчатский, старшины Губ, Губей, Губов, а еще мичман Волгин, база КАФ- Хабаровск)"Домик с белою трубой называется губой". Предмет особого почитния служившими в этих гарнизонах.
*** Не вышибали с треском. Начкар-вы паразит. И палуба нас блеском так странно поразит. Земля- в былье ихламе, где пыльно, как в шкафу. А здесь как зеркалами кто выложил шкафут. -Простите за отлучку! Могу заполучить? И с мичманом - за ручку получку получить. И расцветут под душем невинны и свежи, ликующие души, готовые служить!
         (Из. "Фома. И.Д.". "Американский кролик".)
           Посвящается старшине гарнизонной гауптвахты, мичману Михолапу, вышедшему на пенсию и занявшемуся разведением кроликов.
  Слава и Дина, поженившись, решили жить на даче, дачке родителей, в радости, совете да любви. Для полного счастья они приобрели Бульку, маленького бультерьера, с ним и поехали после работы, предвкушая совместное существование втроем на природе.
Открывать  шлагбаум вышел их сосед, Михолап,  отставник, разводивший кроликов. Петр Федорович полностью посвятил себя этому делу, приносившему немалый доход, выделывал шкурки для унтов и шапок, продавал мясо на рынке и молодняк для любителей - кролиководов.
 Вся территория дачного участка была заставлена клетками, где выращивались эти лопоухие с трясущимися носами, плодовитые пушные зверьки. А на веревках, словно постираные карнавальные костюмы для лилипутов, висели шкурки самых разных мастей.     Михолап глянул на сидение, где дремал Булька и оторопел:
   - Цэ шо? Шо, малэнька свыня, чы велыка крыса?- от волнения он перешел на ридну мову.
   - Булька, это наш охранник, боевая порода, Буууулька!- рассмеялась Дина.
   - О цэ дило!- озадачился Михолап,- та нашо ж вин трэба?
   - Для красоты,- вставил свое Слава,- гулять будем,- смешнооой! такая порода редкость, вывели в Англии, скрестив бульдога с белым терьером.
   Отставник махнул рукой тем жестом, который не понятно что означал, то ли недоумение, то ли снисходительное одобрение.
   - А я тоже чегось вам покажу, ой покажу!- увлек он Дину и Славу в свой зверинец,- такого щэ нэ бачылы, пидэмо!
   И действительно, когда они подошли к клетке, стоявшей особо, Михолап стал в стойку, словно балерон перед выходом, прижал пальцы к губам: тссс! спыть, и томно стал смотреть на существо, развалившееся на сене, словно овца на покосе. Существо напоминало кенгуру, но сильно лохматое, сибирский вариант этого экзотического животного.
   Михолап восторженными глазами посмотрел на соседей, застывших в недоумении.
    А когда существо открыло один глаз и мясным, плотоядным взором уставилось на Дину, то соседи испытали чувство легкого ужаса, Слава взял Дину за руку, а та одернула коротенькую юбку.
   Михолап хохотнул:
   - Амэриканский рейнджер! Новая порода, имеет, ха-ха, все, что шевелится!
   Славик поправил очки, а Дина хихикнула, отводя глаза в сторону.
   - Тысяча рублей стоит, тысяча! как с куста! Но, скажу вам, такая порода попрет, маманегорюй, шкурка-то, шкурка,- хотел погладит он шкурку кролика, Кролика с большой буквы, но тот так глянул на Михолапа, что тот ее отдернул и сунул руку в карман, подальше от жеребячего взгляда американца, пальцы в рот не клади!
   - Даааа..,- промычал Слава, не зная что сказать.
   - ...аааа,- продолжила его юная, верная жена,- это ж как так получилось?
   - Толерантный кролик!- назвал Михолап непонятное явление интересным словом, - ато сь! Тэпэр будэ дило! Пидэм до хаты, трошкы остограмымся а то сь нэ прыживуться.
   - Нет, нет, спасибо!- как все жены, Дина стала озвучивать мысли мужа за него в прямо противоположном смысле.
   - Та будьтэ ласка, ласкаво просымо!- протянул отставник свою задеревеневшую ладонь - лопату, словно хотел засунуть ею соседей как хлебы в печь,- горилки потоичкаемо.
   Михолап от волнения перешел на тот язык, который он сам не понимал, не знал что значат эти отдельные слова, он понимал только то, что хотел сказать этими словами. Причину этого явления можно было объяснить только тем, что он был рано отлучен от родного языка, ему приходилось обходиться чужим, хоть и похожим для существования в суровом мире взрослой жизни, а теперь, когда он был свободен и счастлив, он пользовался словами своего детсва, а если слов не хватало, сам изобретал их, чтобы отразить ту гамму чувств, которые перли из него, словно кто-то бросил пачку дрожжей в приусадебный туалет. Но Слава и Дина, наученные горьким опытом общения с соседом, выстреливающего картечью истории из своей экзотической жизни старшины, от приглашения отказались, сославшись на необходимость кормить и мыть Бульдика, хотя Михолап обещал рассказать, как он занимался собаководством в гарнизоне на границе с Кореей.
   - Нэ було у титкы горя, тай купыла порося,- иронично констатировал он уход соседей от приятного времяпрепровождения в обществе со знающим жизнь соседом.
   А они почти бежали от него, подхватив Бульдика, проявившего интерес к жителям многочисленных клеток.
   - А я тоди с Рейнджером выпью,- заявил Михолап, - Да, гринго?- ласково посмотрел на своего питомца он,-  ты вискарь пьеш, растудыканый америкос, а вискарь он тоже самогон, тилькы ихний. Бурбон, хай ёму холера, шоб ёго пидняло та гэпнуло до сырои земли, кукурузный самогон, етить. А мы с чыстого буряка, сахарной свеклы гоным, цэ другэ дило!...
   А молодые, изголодавшиеся по любви тела, вскоре рухнули прямо на ковер в счастливом забвении, и бесстыжая полная луна освещала серебристым светом их, местная вуйеристка.
   Дина проснулась первой от странного шума на веранде, где была устроена сторожевая будка для Бульдика. Оттуда доносилось сдавленное рыдание и повизгивание, казалось, что кто-то тихо плакал, а щенок жалел его, несчастного. Дина растолкала Славу и прикрыла его рот ладонью. Странные звуки становились все громче и громче.
   - Кажется сосед плачет,- предположила сердечная Дина.
   - Но почему у нас на веранде?- удивился Слава.
   - Напился як свыня,- прыснула Дина, подражая Михолапу.
   - Это слишком!- проявил мужество Слава и рванулся на веранду, рванулся и застыл словно цапля с поднятой ногой. Затем он этой же ного сделал шаг назад и провел руками по лицу, словно прогоняя кошмарный сон.
   Дина, не вставая, подползла к двери и они оба застыли, словно иваянные из каменной соли, словно они здесь стояли так много-много лет, такой выразительной силы были две их фигуры.
   А на полу веранды, издавая странные звуки, идущие из чрева собачьей сущности бойцовской породы, выведенной для кровавых поединков, Бульдик мутузил, волохал по полу бездыханного американского кролика, рейнджера, стоимостью в тысячу рублей. Свет померк в очах юных супругов, про такие деньги они только слышали, а представить эту кучу в рублях даже не представляли, редкий писатель бы описал бы такую кучу денег, разве какой-нибудь фантастический фантаст взялся бы за это, и то вряд ли это предприятие ему удалось. Немыслимые деньги!
    Но гений вовсе не дар, а выход из безвыходной ситуации, как говорят знающие люди.
    Дина, как все красивые юные женщины, обладала зачатками стратегического мышления, таким нужен муж именно для исполнения их замыслов, собственно, хороший тактик в рамках общего стратегического плана. А хороший муж, каким являлся Слава, это тот, который понимает все без слов, в этом и кроется секрет счастливой семейной жизни.
    Дальнейшее происходило в полнейшей тишине, повторяю, при серебристом мертвенном свете луны.
 Они отняли у Бульдика тушку кролика и принялись отстирывать его французским шампунем в ванной, борясь с тошнотой и икоткой.
   Затем мокрый труп, похожий на вспотевшего кенгуру поместили на решетку для обсушивания и только тут глянули друг на друга, как смотрят соучастники преступления после содеянного, смотрят особым взглядом в котором есть все и раскаянье, и сожаление, и понимание, особое понимание рока, судьбы, неотвратимости, впрочем это не всяк человек может понять, всяк человек убьет муху и совсем не раскаивается, не сожалеет, ибо в нем кроется жестокий варвар, там, где убита муха, может быть что и покрупней, например, таракан, не зря буддист, прежде чем навернуть кого чем-нибудь, как мой сосед по-пьянке, непременно скажет: ом ма;ни па;дме хум  ;;;;;;;;;;;;;;;;;;;; или на тибетском или же просто на санскрите.
   У Дины включилось что-то такое, что раньше было не очень заметно, она стала действовать, полагаясь только на свой инстинкт, а может и на подсознание, не важно, важно, что ее действия обрели неоспоримую уверенность, решения приходили мгновенно, женская интуиция работала безотказно. Дина срочно отыскала фен для волос, которым на даче не пользовалась, предпочитая укладку ветром и сушку солнцем.
   Она включила обогрев и через несколько минут, пока Славу тошнило в туалете, кролик стал похож на пушистый тюк шерсти серо-белого цвета, из тюка торчали длинные уши и копытца, словно попавшие туда случайно.
    Вскоре кролик был готов, он отдаленно напоминал того, с наглым мясным глазом похотливого сатира, гринго Рейнджера, пришлось его несколько отфактурить лаком для волос.
   Оставалось незаметно прокрасться к соседу на участок и положить кролика  в клетку. А там, что называется, трава не расти, моя хата с краю. Что и было исполненно под прикрытием утреннего тумана и ночных теней, застрявших в кустарнике.
   Они попытали забыться, уснуть и проснуться где-нибудь далеко, где не будет гигантских кроликов невбебенной цены, где не будет соседа с его варварским красноречием, где будут только они со своим юным счастием и Бульдик, милая собачонка напоминавшая большую морскую свинку или же маленького поросенка из их личного мультика.
  Не заметно для себя они уснули, уснул и Бульдик, похрюкивая и дергая лапками, ведь ему снилось, что они втроем гонятся за злобным американским кроликом, наглым и самоуверенным, как всякое большое животное, которому чуждо понимание проблем нормальных тварей.
    Проснулись они к полудню, казалось, что все им приснилось, что все это только ночной кошмар, который часто случается от ужина с шашлыком и крепкого чая на природе.
   Но это не было сном, это было явью, и, прежде всего, грозное напоминание об этом было фигура соседа, отставника Михолапа, задумчиво вышагивающего по двору, что-то говорящего самому себе, поглядывающего в сторону их окна, словно он собирался туда запустить камень.
   Наконец сосед направился в сторону их домика и Славик оцепенел от предчувсвия, а Дина неожиданно извлекла откуда-то цветную ленточку и перевязала им Бульдика, словно тортик, видимо чтобы придать ему совсем вегетарианский вид.
   Славик, как истинный мужчина, шагнул на крыльцо, сплюнув как в детстве, когда его хотели побить в очередной раз.
   - Здарова, сосэд!- с кавказским акцентом нагло сказал Славик, он эту интонацию подцепил на рынке, когда ему впаривали зеленый арбуз, и впарили, конечно, а как же не впарить, если он не знал что возразить человеку с напористым коверканьем нежного русского языка.
   Михолап остановился, не доходя трех шагов до веранды и с трудом выдавил из себя:
   - Так соби, пидем зи мною, щось побачыш,- и поманил Славу рукой.
   Слава оглянулся на Дину, та кивнула, и он пошел, Дина следом на некотором расстоянии.
   Бульдик заскулил тревожно, но был закрыт на веранде.
   - Дывысь,- подвел он Славу к яме, тот близко не подходя, глянул на яму, казалось кто-то вырыл ее руками.
   - Бачыш? Тут я ёго похороныв, так закопав, бэз домовыны,- Михолап  смахнул быструю слезу малоросса и, перекрестился почему-то по-католически, справа налево.
   - Кого? Кто помер?- с опаской глянул на соседа Слава.
   - Кроль, кроль помэр, Рейнджер, я ёму дав самогонкы и вин, ля, копыта откынув. Я выкопав ямку, похороныв, поплакав, мамку вспомныв, батьку...
   Славик глянул на дно ямы, насмелился, изобразил скорбь, но там было пусто, только куриное перо валялось на самом дне.
   - Нэма ёго тамочкы, нема, пидэм зи мною, покажу шось,- Михолап увлек Славика к клеткам, подвел к большой, выстроенной для американца, остановился, глянул тревожно на Славу и открыл дверцу:
   - А вин тут! Як и нэ вмэрав!
   И действительно, в клетке, лежал американский кролик, накануне отмытый в шампуне, расчесаный щеточкой и высушеный феном.
   - Вэрнувся! Вин проснулся и вэрнувся.
   - Помер он от водки, обпоил ты его, вот и здох, - применяя кавказский акцент, напористо заявил Славик.
   - Ай-я-яй,- поддержала его Дина.
   - Та ни, дывысь!- и Михолап легонько пощекотал лапу кролика, тот ею дернул и открыл глаз, недовольно посмотрел на отставника, увидел Дину и так глянул на нее, что она покраснела и отвернулась.
   - Давайтэ, по трошэчкы!- Михолап увлек соседей к столу, некрытому неподалеку, и налил по рюмашке,- за снятие стрессу, хай ёго! Шоб его пидняло та гэпнуло до сырои зэмли!
   - Та щоб гэпнуло!- поддержала Дина отставника.
   - Нэ думав, что в амэрыци таки кроли, як воны их роблють?- задумчиво сказал Славик, вытирая слезу, появившуюся то ли от радости избавления, то ли от горести приобретения такого соседа с кроликом.
   - Цэ политика! Що мы знаемо за то? Ничого!- задумчиво сказал Михолап,- та, нащо жывэм, ничого нэ знаючы, нэ видома як жывэм.
   Раздался оглушительный стук, словно жеребец бил копытом в ворота, словно боевой конь заслышал звуки походной трубы.
   - Ось! Цэ вин! Щэ просыть, с утра пораньше, а вот хрен тоби, нэ налью, а мы выпьемо, вот, будь ласка, трымай, за добрых сусидив!
   Славик и Дина выпили еще по дной и им вдруг стало сосем хорошо, и они полюбили и лес вокруг и домик соседа, обвешаный шкурками, которые колыхались на веревках, словно стая летучих мышей, попавших в сети, и самого соседа, отставника, одинокого человека, не понимающего своего одиночества, смиренно неся свой крест никому не нужного человека, выпили еще и за свое счастье, что они нашли друг друга в этой жизни, а потом и за американского кролика со грозной кличкой, погоняловом, Рейнджер, который тихо подсел к ним за столик, сам налил себе, выпил, крякнул, закусил огурцом, и, подперев по-бабьи щеку лапой, запел, заспивав:
"Повий витрэ на Украину, дэ оставыв я дивчыну, повий витре о пивночи, дэ оставыв кари очи".
   День обещал быть необыкновенным. ".
       +++   Здоров! Как я уже сказал вам по телефону, я потрясен вашим письмом. Ну что это в самом деле- М. Коновальчук и  в толпе щебечущих первокурсников? Бросайте это дело. Вот мотанусь весной в Питер, обживусь там, найду тебе местечко и... Что это Вы затеяли? Дорогу в жизнь что ли пробивать? Так есть много путей более достойных вашей натуры и более интересных. А 5 лет нищенского существования в студентах - я даже не представляю вас в этой роли, Главстаршина! Это не для нас, Миша, не для нас. Не убедил? Ну тогда ладно. Надо сказать, что вы всегда были в этой жизни (даже на расстоянии) чем-то таким...Коновальчук, вобщем...Личность может и не очень глубокая, но весьма оригинальная, независимая. В общем даже, наверное, прогрессивная. И резкая. Вот. Так вот, тот факт, что вы где-то все время существовали, не давал мне скатываться в пропасти какой-то такой, не знаю как сказать, восторженного-наивненького- добренького-серенького, так как все может быть, даже чувствительность, "эллегическая грусть"(!), ну что-то такое, хотя знаю, что вы тоже можете быть удивительно добрым.  И вдруг какой-то пошлый вывих. Кардебалет. Не по Коновальчуковски это. Хоть, поразмыслив немного, я подумал, что это точно вписывается в ваш пейзаж.  Такскал мешки, работал в георазведке, служил во флоте, поступил в институт. В этом что-то тоже есть. Может быть вас коробит такая схема,  но со стороны это смотрится так. Только нужно продолжить. Например так: "... бросил, уехал в Петербург и там со своим другом детства и соратником организовал тайное общество "Sumatra", 2 года работал на трансантлантических линиях в Балтийском пароходстве, и, похитив из Эрмитажа "Мадонну Лиззу", сбежал за границу, или, накопив небольшое состояние и купив домик в средней полосе России, занялся написанием мемуаров. Ну ладно. Так я хочу знать, действительно ли вы решили посвятить себя этому делу или что такое? Только без шуток. Напишите раз в жизни серьезно. Честное слово. А то тыж знаешь, какой я легкоранимый. Вот так. По телефону я не смог добиться от тебя вразумительного ответа. Начал тут я "Новую тетрадь". В знак глубокой признательности и благодарности за телефон, высылаю целиком. Жаль, что вы не сможете приехать раньше. Очень жаль. Вы этим звонком так разволновали меня. Теперь у меня впечатлени-и-й. Пережевывать. Вспоминать тембр вашего голоса, милое, трогательное обещание плюнуть в ухо...Все это так подействовало на меня. Устал я, Миша, служить, устал уже. Но вместе с тем мне тягостно думать о том, что начнется после того, как с плеч моих слетят эти погоны. Вот видите, на какое письмишко раскололся. Ну, храни вас бог.
Подпись. Императорский залив.
 P.S. Пришлите гражданское фото. Только не в толпе студентов. Я этого не вынесу. Боже ты мой! Коновальчук и студент! Небеса рухнули на землю. Простите меня за эти слова. У меня что-то свихнулось в голове от вашего письма.
 PS PS. Как твой брат, Иван*? Вы переписываетесь?
 (*Брат сидит за бандитизм).
+++ В литературно-художественный, нерегулярный  (и проч. и проч) журнал "Суматра" от соб корр. Эпиграммы цензурные и нецензур - ные. Смешные и несмешные. На. Гр-на, Коновальчу-ка. Точ-ка.
*** Я не туз козырный. И не соловей. Я такой настырный, ветер в голове. Противоречивый- ну, не дать, не взять. Уважаю чтиво. Ругаюсь в богамать.
   А нас, ах сколько нас, утрачен счет. Анфас- Раскольников. С нутра-  сам черт. А сбоку колечко, вообще- цыган. Ни богу свечка, ни черту кочерга.
   Это все  любя, Миша, экспромтом.
   А теперь: вы обещали написать пародию. Напишите на очень свеженькое. Жду. Подпись.
*** Зови, не зови, не дано докричаться. Умчатся туда не дано. И ветры по небу устали качаться, устали стучаться в окно.
    Устали и мы поклоняться печали. И, намертво вбитые в круг,  устали в конец начинаться сначала, пройдя заколдованый круг.
   Пусть кто-нибудь, мудрый и сильный, как ветер, свободный от этой тоски, пробьется, поймет, задохнется от света, и ярость и боль, и мученье ответа, уложит в четыре строки.
*** Храни нас, бьющих путь по бездорожью, дыханье облекающих в слова, хранинас, бог, навеки от безбожья, неверие- храни от божества.
   Вдохни нам жар в заснеженные очи. Храни нас, снег, от жаркого огня. Храни нас, день, от затемненья ночи. Храни нас, ночь, от ослепленья дня.
   Храни нас, свет. Храни нас, свет, от тени. Храни нас, тень, от полной чистоты. Храни, азарт, от пустоты и лени. А лень и пустота- от суеты.
   Храни нас, разум, от порывов буйных. Храни, порыв, от сухости речей. Пусть будет слышен в яростную бурю ярчайший звон капелей и ключей.
   Пусть будет стих подобен граням линзы. Храни нас хаос от поспешливой строки. Храни нас, смерть, от опьяненья жизнью. Храни нас, жизнь, от смерти и тоски.
+++ Вы можете меня представить с рыжими волосами? И не пытайтесь, это все равно, что представить кривизну пространства. Императорский залив. Совгавань.
  +++ 16.01.71. г. Совгавань. Когда я хочу в полной мере высказать свое презрение к человеку, я обращаюсь к нему  по "каштану"(связь), и бросаю ему в лицо безжалостные, жесткие слова обвинения, продиктованные горечью, продиктованой обидой и уязвленным чувством собственного достоинства. Но где тот "каштан", который смог бы довести до Вас эти слова, которые я бросаю в лицо Вам, бросаю жестко и безжалостно. О, что может сравниться с черной неблагодарностью человека, который не отвечает на письма своих друзей? Я Вас спрашиваю! Что может сравниться? Вы молчите, Вам нечего сказать мне. Что можно найти в нашей жизни более мерзкого, более гадкого, отвратительного, более циничного и подлого, чем не отвечать на письма своих друзей. Ничто не может сравниться с этим омерзительным фактом. Пес Циник, который мочился на главной площади между "Гастрономом" и фонтаном, где прогуливались патриции, был в девять раз прекраснее, чем Вы, человек с мелкой, черствой, жестокой душой, которой чужды такие святыни, как войсковое товарищество и старая дружба. Своим порнографическим поступком Вы безжалостно, нахально и цинично наплевали мне в душу и поэтому не будет Вам прощения отныне и навсегда, и не будет Вам снисхождения в изщренных и исксных пытках, которыми будет мучить Вас Ваша собственная Совесть, если хоть какие, даже самые извращенные понятия остались в Вашей мерзкой душе. По ночам Вам будут сниться ужасные кошмары. Вам будут видеться миллионы писем, которые нескончаемым потоком обрушатся на Вашу обезумевшую от страха от их громадного числа, голову. Вы проснетесь в липком, холодном поту со страшным криком на в розовой пене устах. И долго будете лежать с  открытыми, остекленевшими глазами, прислушиваясь к замирающему крику в Вашей груди и стрелка на часах дневального покажет вдруг цифру 12. И долго-долго Вы не сможете смежить веки и, только когда дадут: "Очередной смене на вахту", Вы забудетесь в неглубоком, тяжелом сне, и руки и ноги Ваши будут нервно вздрагивать, тревожные и томительные в соей непонятности  картины будут лавиной проноститься перед Вашим взором, и страшный скрежет будет срываться с Ваших зубов. Но кровью и только кровью Вы сможете искупить свою вину. А пока- я клеймю Вас позором. Позор Вам. Позор!  *** "Смешная карусель. Нелепое веселье. Покинувши Марсель, ты приплывешь к Марселю!Покинув Лиссабон, и, вырвавшись за боны, пройдя сквозь сто забот- причалишь в Лиссабоне. Но в этом есть своя Америка Америк- от бегегов уйдя, воткнуться носом в берег".
+    1971 год. (Историческая справка. События в мире).
Израиль, Египет и Иордания возобновляют непрямые мирные переговоры при посредничестве ООН.
В Уругвае члены леворадикальной партизанской организации "Тупамарос" захватывают в заложники британского посла Джофри Джексона.
Анархисты из "Красных бригад" бросают бомбу в дом британского министра по вопросам занятости Роберта Карра.
Президент Объединенной Арабской Республики (Египет) Анвар Садат и Председатель Верховного Совета СССР Подгорный торжественно открывают Асуанскую высотную плотину.
В Уганде генерал Иди Амин, сместив президента Оботе, захватывает власть в стране.
После девятнадцатилетнего перерыва восстановлена телефонная линия между Восточным и Западным Берлином.
Египет продлевает перемирие и предлагает открыть для судоходства Суэцкий канал при условии, что Израиль выведет свои войска с Синайского полуострова.
В СССР принят девятый пятилетний план, в котором предусмотрен рост выпуска потребительских товаров.
В Великобритании вводится десятичная денежная система.
Израиль заявляет о продолжении политики строительства еврейских поселений на оккупированных территориях.
Испанские епископы призывают отделить церковь от государства.
В США по причине сбоя в системе информации проходит сообщение об угрозе ядерного нападения.
1971.03.10.  Граждане СССР еврейского происхождения, ходатайствующие о разрешении на выезд, занимают несколько кабинетов в здании Верховного Совета.
На парламентских выборах в Индии победу с подавляющим преимуществом одерживает партия Индийский национальный конгресс во главе с Индирой Ганди.
За расстрел мирных жителей в южновьетнамской деревне Сонгми в марте 1968 года лейтенант армии США Уильям Келли приговорен к пожизненному тюремному заключению.
Смерть президента Гаити Франсуа Дювалье (известен под именем "папа Док"). Новым президентом страны становится его сын-подросток Жан-Клод Дювалье.
В Вашингтоне проходит 200-тысячная демонстрация противников войны во Вьетнаме (на протяжении следующей недели арестованы 12 тысяч участников шествия).
Американские военные потери в Южном Вьетнаме превысили 45 тысяч человек убитыми.
Эрих Хонеккер сменяет Вальтера Ульбрихта на посту первого секретаря ЦК Социалистической единой партии Германии.
Европейские валютные рынки закрываются после начала массового обмена долларов США на марки (9 мая Западная Германия и Голландия вводят плавающий курс для своих валют).
В Египте предпринята неудачная попытка свергнуть президента Анвара Садата.
Египет подписывает с СССР Договор о дружбе сроком на 15 лет.
Чили и СССР подписывают Договор об экономическом сотрудничестве.
Индия обращается к международному сообществу с просьбой об оказании помощи миллионам беженцев, прибывающих в эту страну из охваченного войной Восточного Пакистана.
США отменяют эмбарго на торговлю с Китаем.
Американская газета "Нью-Йорк тайме" начинает публикацию секретных материалов Пентагона, проливающих свет на неблаговидные действия правительства США во время войны во Вьетнаме.
Международный суд ООН выносит решение о том, что Южная Африка не имеет законных прав на управление Юго-Западной Африкой.
В Великобритании министр образования Маргарет Тэтчер объявляет о том, что прекращена выдача бесплатного молока ученикам начальных школ.
Союзная скупщина Югославии принимает 23 поправки к конституции 1963 года, которые ограничивают права входящих в федерацию республик.
Во время стычек членов Ирландской республиканской армии с подразделениями британской армии в Белфасте, Северная Ирландия, погибло свыше 20 человек.
После объявления в США о первом с 1894 года торговом дефиците, президент Никсон отдает распоряжение прекратить обмен долларов на золото, заморозить на 90 дней цены и поднять на 10 процентов пошлины на импортные товары.
Закрытие европейских валютных рынков (до 23 августа) подрывает позицию фунта стерлингов (28 августа Япония вводит плавающий курс иены).
Австралия и Новая Зеландия объявляют о выводе своих военнослужащих из Вьетнама.
Объединенная Арабская Республика (Египет) возвращает себе историческое название Египет.
Великобритания высылает из страны 105 советских представителей, заподозренных в шпионаже (8 октября советские власти высылают из СССР или арестовывают в общей сложности 18 граждан Великобритании).
Кардинал Миндженти покидает Венгрию после 15 лет пребывания на территории американского посольства в качестве беженца.
Впервые после окончания второй мировой войны император Японии Хирохито посещает Великобританию с официальным визитом.
Великобритания направляет в Северную Ирландию дополнительно 1500 военнослужащих.
В Иране празднуются 2500 лет персидской монархии.
Канцлер Западной Германии Вилли Брандт удостоен Нобелевской премии мира.
Генеральная Ассамблея ООН голосует за принятие Китайской Народной Республики и исключение Тайваня (15 октября представитель Китайской Народной Республики занимает свое кресло в зале заседаний).
Президент Республики Конго Мобуту изменяет название государства на Заир.
После трех лет жизни по британскому стандартному времени в Великобритании снова вводится время по Гринвичу.
Великобритания осуществляет аннексию острова Роколл в Северной Атлантике.
Глава Кубы Фидель Кастро прибывает с официальным визитом в Чили
Президент США Никсон заявляет о прекращении активных боевых действий американских войск на территории Южного Вьетнама и отдает распоряжение о выводе еще 45 тысяч военнослужащих.
Военный переворот в Таиланде.
Палестинские террористы убивают премьер-министра Иордании Васфи Теля (1 декабря король Иордании Хуссейн заявляет о прекращении всех переговоров с палестинскими партизанами).
Абу-Даби, Шарджа, Дубай, Умм-аль-Кайвайн, Аджман и Эль-фуджайра образуют единое государство Объединенные Арабские Эмираты.
Президент Югославии Тито исключает националистов из руководства Хорватии.
В Великобритании опубликован доклад Специального комитета по цивильному листу, в котором предлагается удвоить сумму, выделяемую государством на содержание королевского двора и членов королевской семьи.
Пакистанская авиация наносит бомбовый удар по индийским военным аэродромам.
Прекращение индо-пакистанской войны.
Курт Вальдхайм избран генеральным секретарем ООН.
К.У. Фергюсон из Аризонского университета, США, создает хронологию по годичным кольцам деревьев, начиная с 6000 года до рождества Христова.
   +++    21. 08. 71 г. Совгавань. "Лошадки наши растаяли в тумане льдинкою". Впрочем ты наверное знаешь не хуже меня. Об этом хорошо вспоминать, но ни в коем случае нельзя жить этим. А? Все-таки с вашей стороны было нехорошо так долго молчать. Вы молчали как 301 -а Космодемьянская. И мене, согласитесь, в моем преклоном возрасте, обращаться с монологами к 30-ти тонному эжектору в коридоре кабелей как-то уж и неудобно. В минуты сомнений и тягостных раздумий я писал вам в Питер письма на имя начальника ОПИ в надежде, что вы, наладившись покупанием книг, разберетесь там во всем. Да, что касается "уважения к старшему товарищу" не может быть именно из-за этого уважения, я лишен сейчас прекрасной возможности обрадовать своих стариков внезапным своим появлением в нашем низком доме, который "без меня ссутулился". И берег отодвинулся от меня на Н-ное количество милей. И что такое 68 год призыва я знаю. И 67 -ой тоже. Так что не надо, Миша, портить бумагу на описание живописных картин с поросячьим визгом. Это претит мне, даже если я слышу от Вас, автора небезыизвестного "Дон Кихота". (песня). Да. Несколько месяцев назад Вы горели желанием обрадовать  или даже шокировать интеллектуальный мир появлением в свет очередного номера нерегулярного журнала "Sumatra". Я по Вашей просьбе развил кое-какую деятельность. Так в чем же дело? Может быть начальнику ОПИ все О****енело? Или его хватил ОПИплексический удар?  Я слышал от доверенных лиц, что в Х-ске можно достать  отличный бристольский картон на обложку. И еще. Ваш голос гремел в редакциях различных изданий южных автономных республик. Ваше лицо пропойцы и авантюриста не сходило с экранов телевизоров.(х всего один раз в прямом эфире на Тувинском телевидении спел песню, ха-ха).  Женщины, увидев Вас на улице, прыгали на заборы, порадовалибы меня, одинокого, чеканными строчками. Может вы действительно вышли весь, до жвака-галса? Или просто якорь-цепь пошла вдвое и заклинила? Дермо дело. Как говорил Яков Флешинский, краснярский бич и золотоискатель в прошлом. (Все хотел, чтобы я говорил, что у него дома два контейнера золота). К сожалению я не знаю, что такое рулевка на тральщике. И вообще, многое не знаю. И Иннной Русановой не просаживал золото по кабакам, награбленное в Тувинской комплексной геологической экспедиции. И Сашу Русского не тащил пьяного на берег Хема и не падал с ним, обессиленный, прямо в самый центр Азии (+ г.Кызыл, Тува). А когда увидел фамилию Козлова" в твоем письме, то минут пять смотрел как баран. Да, помню еще Юру Изместьева и Олю Курбатскую. И себя, глупого, тоже немного. Но себя помню хуже, чем окружающих. Совсем забы, каким был. А еще.. Вот, Ваня Кужугет?! А ты с ними, из той элиты, не подерживаешь деловых связей? Да, вот еще помню, Балатов. "Луч света, как бикфордов шнур..." Потрясающее косноязычие, грустно даже. Являюсь ярым сторонником твоей идеи "сбежать в папасы". Только весь пшик в том, что города такого нет. И жизнь уже не та. Промахнулись веком. И все ближайшие 30 лет жизни нам: трястись на расхлябаных трамваях, глотать пыль в продуваемых наквозь автобусах, глотать дым папирос в дешевых ресторанах и ве такое прочее. Неприглядное. Поговривают уже, что капитан Немо не был капитаном, а капитан-лейтенантом. А сундучить пусть остаются те, кто побояля застелиться.(х-сундук-сверхсрочник). Мы еще не враги себе. Нам еще надо побывать кой-где, кое-что посмотреть, все-таки. Я вчера в книжке почитал, что Земля круглая. От Жигульского я получил недели 2-3 назад письмо из Магадана. ССО. И даже убей, не помню, ответил или нет. Да, получил от Ф. Сергеевича (х уч. лит-ры) письмо. В отвт на мое, разумеется. От Хлебниковой давно не получаю писем. Она тебе писала и получила ответ и мне написала, назвав тебя "милым ребенком". Что ты на это скажешь? Вот это я и хотел знать. Ты там полегче с таежным пивом. От него камни в кишках получаются. Я тебе точно говорю. У меня полные они ими. Ночью проснешься внезапно и слышишь, как они та гремят. Камни, каменюги, целые булыжники. Честное слово. Ивсе от таежного пива. Целые горы. Гималаи, это такие горы в крыму. Горный массив, страна гор, холодного солнца и белого, как сахар, снега. А наверху- труп леопарда. КАк он туда попал, никто не знает. Горы камней и все от него, таежного пива. Чудесный напиток. Нектар. Повышает тонус. Наделяет искусством хотеть. Хотя кальвадос лучше.  Потому, что я его не пил. Собственно о службе. Ты, наверное, представляешь мое положение. Позабивал н-ное количество половых членов на вышеуказанную службу. Скрипим потихоньку. На амбразуру не лезем, но и дырки в водонепроницаемых перегородках не сверлим. Вчера кап.лей Шотов назвал меня евреем, позавчера несоветским человеком, а сегодня пообещал вывести на бак и кончить. Ты, говорит, слишком грамотный. В общем, история тебе знакомая. Даже скучно. Да, фотографий своих не держу. Собственная физиономия не вызывает у меня прилива жизненных сил и эстетических эмоций. Хотя у меня правый глаз больше левого, (но это от того, что чаще бьют с правой, О. с правой руки под левый глаз!). Думаю, тут тебя учить не надо.  Тот идиот в Москве, наверное, все еще ходит по красной от крови дорожке и ноет: "Это бродяга Коновальчук меня ударил. Он говорит, что приехал в Москву за книгами, а сам занимается мордобоем мирных граждан. Не советский человек. Еврей".  Но для тебя постараюсь что-то написать. Искренне ваш. Подпись. 21.08. 71 г. Совгавань.
***Завтра приедет мой Коновальчук, мир разразится Коновальчуками, ах, что деревья запляшут над нами, что за деревья запляшут вокруг. Лужи блестят, как обрывки кольчуг, ветры летают тугими кусками, мир обновится Коноваьчуками, маревом, юмором-Коновальчук. Хватит гадать на кофейные гущи, это случится, да здравствует стук, в дверь, и да здравствует, черт возьми друг! Ведь обнимался же Пушкин и Пущин. (Пушкин обнялся бы пуще, если это бы был Коновальчук).  Господибоже, а я все ору, что не везет мне на женщин и тряпки, давайте, сгребая друг друга в охапки, вместе заткнем эту злую дыру. Эту дырищу. Пробоину, круг, через которые мы вытекаем, мир обновится Коновальчуками, мирром и  водкой, Коновальчук!
+++ (письмо В. Жигульскому, НГУ, физмат). Ты знаешь, твое письмо было для меня замечательным подарко. Давно не читал такой чистой, лаконичной, поэтической прозы. Что-то от Хэмингуэя. "Там, где чисто и светло", это я без "б" говорю. Ты пиши почаще мне письма. Просто в свободную минуту черкни пару словечек о чем сейчас думаешь. И вообще, попробуй об этом написать небольшой рассказ. Только не надо длинных, придуманных предложений. Пиши просто, как говоришь. Точно, предлагаю тебе настоящее дело. Попробуй просто для себя. Под настроение. Нечто такое, без сюжета. Понимаешь? Ты знаешь, Вовка, я с каждым днем все отдаляюсь и отдаляюсь от тебя, от Тамарки, от всей той жизни, которой жил 2-3 года назад. Я это физически ощущаю. Но тем радостней будет наша встреча. Иногда я впадаю в такое угнетенное состояние, что отключаюсь от того, что меня окружает. Все, как говорится, делается похер. Я чувствую, что держусь на волоске. Внешне я полностью включился в новую жизнь и делаю все, что мне говорят, но внутри накапливается нечто такое, что рано или поздно прорвется. Может быть, конечно, и нет. Какой-то нелепый кошмар. Сон. А пробуждение будет через 2 года, 4 м-ца. Только ты не женись раньше времени. По вечерам скрываюсь в своем посту. Есть тут такая шхера- "коридор кабелей" в моей агрегатной, я даже на днях посвятил ему экспромт:
 *** Вы мне ближе отца и любимой моей: агрегатная ЦАП, коридор кабелей. И когда ме тоска темнотою грозит, прихожу и сажусь на обшарпаный ЗИП. Заскрипит подо мной понимающе он, и мигнет мне единственный тусклый плафон. Что успело в душе за весь день наболеть, я открою тебе, коридор кабелей.
   Я тут прячу некоторое подобие дневника, если сохранится, вместе почитаем. Ты наверное заметил, что из учебки я писал более оптимистические письма. Чтож, я избавился от иллюзий. Ты знаешь, что такое "минесса"? - Угнетенное состояние после праздника или выпивки. Если граждака была праздником, если большой выпивкой, то.....
+++ 5.5.71. Здравствуйте, Карамазов! От Вас долго-долго нет писем. Вы, наверное, еще не вернулись с командировки. Покупаете книги. Как там жизнь на гражданке? Я слышал, что 18-летние девчонки хлещут водку как воду. Правда ли это? Меня такие новости почему-то ввергают в беспокойное уныние.  ...Роба была совсем новенькая. Еще не белая, а серовато-зеленая. От нее хорошо пахло черт разбери чем. Вещ.складами, где я работал, когда пребывал на гауптической вахте. Я дрожащими руками прижимал ее ко груди и воображение мне рисовало предо мной картины одну сказочней и сладостней другой. .... волнение стесняло мою грудь.  Мне почему-то вдруг показалось, что он очень легкий, мой последний вещевой атестат, намного легче, чем первый и второй.   И думал так, и замирал от восторга и, опьяненый запахами, я вприпрыжку побежал в агрегатную, безвозвратно обронив совсем новенький гюйс и носки, но это не отразилось на моем приподнятом настроении. Лучезарная улыбка блуждала на моих губах.  Я был на седьмом небе от счастья. Вы понимаете меня, Миша!  Как Вам понравились мои последние произведения? Я полагаю их нужно набрать крупно "пальмирой" и поместить на первых страницах номера. Я бы был очень благодарен, если бы Вы прислаличто-нибудь из своих произведений. Ведь я всегда проявлял живой интерес к Вашему сумбурному творчеству. Если это не в тягость, то. Пожалуйста все. Подпись. Доб: пишет ли тебе Жигульский? Это в "Суматру" с Вашего позволения:
***Когда холодную тоску сменяет сонная усталость и затвердевшими устами ты шепчешь темную строку, то надо в этот миг не сдаться, и на секунду лишь одну, вдохнуть и с силами собраться и...выдохнуть, и как прорваться в печали светлую волну.
+++15.10.71. Но, но, Коновальчук! Не втягивайте меня в свои сомнительные авантюры с этими открытыми письмами. Черт знает, что Вы там напишете. Может будете ругать матерными словами означенных товарищей. Я это делать не намерен. Или Вы будете их превозносить и клясться в любви? Это я тоже делать не намерен. Так что Вам придется извиниться перед издательством. Или выслать мне проект письма. И вообще, закончилось то время, когда я писал открытые письма. И вообще! Что это за размах? Уж писать открыые письма, так Гомеру или Шекспиру, на худой конец. "Открытое письмо Флота Его Величества такого-то Уильяму Шекспиру". Это звучит. Это интригует. Читатели журнала ("Суматра") опрокинут киоск "Союзпечать" в экстазе.  Да, еще вот что. Нужно както оживить журнал. Он должен быть дэ-мо-кратичным, как "Юманите". Ну, введите какие-нибудь новые рубрики. Юмор. Леккий такой. "Погружаться, так погружаться"- как сказал подводник. Рубрика: "Факты. Время. Деньги". На предпоследней странице можно поместить кроссворд, где под номером 3 фигурирует слово-2Противозачаточное средство". К вопросу о "философском плане" . Видите ли, Миша, я не знаю Ваших литературно-художественных и ф-ских принципов, кои у Вас несмненно, имеются, и кои отстаивает Ваш журнал, и поэтому не исключено, что мои измышления могут пойти вразрез с основной линией журнала. Если Вы мне пришлете передовую статью для ознакомления, то я Вам гарантирую 10(десять) страниц машинописного текста в философском плане. Назовем так: "Поэтическое творчество, механизм мышления и несколько слов о загробной жизни". Каково? Думаю и второй киоск "С-печати" не устоит под натискомразъяренных почитателей. И потом Вы пропускаете мимо Ваших оттопыренных ушей некоторые мои просьбы и вопросы. Перечитайте мои письма. К вопросу о критическом жанре. Вы же знаете, какой я критический человек. Чтобы критиковать что-то, нужно знать об этом как можно больше. Чтобы написать хорошую критическую статью (искусство ради искусства), нужно писать о ом, что изучил больше всего.  Пока лучше других я изучил себя, и о себе я знаю больше, чем о других. Хотя оговоримся. Оговоримся! Не все. Далеко не все. Так вот, логический вывод: Хотители Вы поместить в журнале статью о творчесте Х.Х. самого Х.Х.?  Ну вот и все. Как здоровье Вашего ученика? До свидания. Искренне Ваш- подпись. Сообразно традиции, высылаю Вам несколько строк:
*** Монолог  портнихи.
   Все зависит от пошива, потому, что в этом мире мы фатально и паршиво или мини или миди.
   Я сама была как купол и летала возле неба. Ксли шила я для кукол, то совсем не ради хлеба.
   Есть потребность в океане, есть тоскующая ванна и затаскана в кармане наша индивидуальность.
   Возле радостного клена мы клялись и обещали, было все определенно, но сегодня обнищали.
   За искусство будут драки, за науку будут споры. Очень трудно быть за фраки и танцующие шпоры.
   Где уклюже и степенно диамат не обскакали. Мы похожи на стаканы, есл сверху подстаканник.
   Очень сверху и паршиво мы зависим от пошива. Потому что от рекламы озверели наши мамы.
   Ты хороший и печальный, я обмериваю плечи. Загусарскими плечами колыхающийся вечер.
   Разрешение задачи в отрешенности искусства. Наши души-это дачи. Это грусно, очень грустно.
+++ 12.12.71. ...вы что-то от меня скрываете. Только не говорите, что я слишком мнителен. Я мнительным делаюсь только тогда, когда крадусь по офицерскому коридору к себе в пост по большой приборке, чтобы чиркнуть вам пару строк. Я вас знал в юности как человека сильных страстей и открытого характера. Сохранитесь таким в моей памяти навсегда. Да, только не сманивайте меня в этот пропахший пивом Хабаровск. Это бредовая идея. Пусть птицы живут как птицы. "Я человек, Мария". Вы вообще-то мне меньше всего напоминаете мне птицу. (Птицы не пропивают за раз свой аванс, даже не купив своему другу трубку). Что Вы нашли в этом Ха (извините за выражение) баровске? Звучит-то ка противно. Нет, я точно уеду в Санкт- Петербург. Ведь образ жизни, который вы ведете через год-лва з...ет вас. Не так ли?  Еще и меня хотите втянуть в эту богему. Не выйдет. Я плевал на ваш Ха-баровск. Хабаровск. Слово-то какое. Тошнит. Выкинте из головы, пока не поздно. Поезжайте на Север, заработайте денег, купите путевку в Южную Америку.  Посмотрите корриду в Мексике и Рио-де-Жанейро. И тогда каждому  можете сказать с чистой совестью: Вот, когда я пролетал над Англией, или: вот, когда я был в Рио, то... И все это за 700-800 рэ. Элементарно. А то- пиво, Ха-баровск. Чушь какая-то. Всегда успеете загнуться от пива ...
+++   Я в последне время занялся сочинительством пародий. Написал целый цикл от нечего делать. Охватил всю современную поэзию, но под конец почему-то почувствовал себя плохо. А это как раз плохо. Ну ладно, мысли мои начинают заплетаться. Получили ли Вы мое письмо со стихами в два цвета? Ника не могу вспомнить, отправил ли я его. Склероз.  Тоже, очевидно, "годовский".  Искренне Ваш. Подпись. 20 февраля 2 часа 33 минуты.
***А ковш имел как будто два лица, не подлецом его я величаю. Он слишком робок был для подлеца, и воду черпал слишком величаво. Он был всего двуполый мизантроп, и мысли лба он чувствовал коленом. Он вырывался медленно из плена тяжелых вод ведра. И тут мой рот, вступая с ним в святые диалоги, читал за монологом, монолог. Вода, приемля в лоно лоб отлогий, дрожала, как массировала лоб. Я поняла, что то была судьба. Не потому ли так слаба бывала, что вечером, ложась под одеяло, упорно не массировала лба? И тут как раз, в рассказ вступая, бровь,- косметика, случайная ненужность, в мучительном полете над ведром стремилась повторить его окружность. Лица неугомонного овал, который создан был для ликованья, в воде, перевернувшись, ликовал, но ликованье стало линчеваньем. Так я пила из синего ведра, как я была двурука и двулика! Вода кончалась. Было мне пора, не обручившись с таинство ведра, вымаливать прощенье у пера и в мире многогранном и великом, смеяться, плакать, петь эт цетера.
+++Коновальчук, Вы наивный, как мальчик. Учение есть. Пойдете в ученики? Нет, я не возьму Вас в ученики. Вы же играете роль учителя. А потом, Вы же такой подлый человек, что продадите меня за 30 серебренников при первом удобном случае. А мне нужны Павлы. Да, Вы не поняли меня. Я еду во Владивосток совсем не прожигать жизнь. Подлое занятие, "не наш метод", как говорит кап.3 ранга Пронин. Вообще-то Вы меня слегка разочаровали. Ну что Вы найдете в Хабаровске кроме 300 солнечных дней? Я Вам предлагаю 400 и душевное спокойствие. А учение Вы не создадите. Знаете почему? У Вас испорченное чувство юмора. Еще Петька, когда тянул на крыше антенну, Василий Иванович удивлялся- и каких только имен не придумают! Вы думаете, что найдете в Х-ске талантливых учеников? О, Вы жестоко ошибаетесь. Талантливые ученики не валяются на дорогах. Тем более в Х-ске. Талантливые ученики проживают в городе В-стоке. Впрочем, оставим этот разговор об учениках и учителях. Это вопрос зыбкий и туманный"как тема ненаписанного романа".  Меня интересуют подробности Вашего вторжения в горох Х-ск.  Если Вы вообще не шутите. Я же говорил, что у ВАс испорченное чувство юмора. Ваши шутки всегда отличались экстравагантностью и жестокостью. Так вот, относиельно Ваших планов. Вы должны понять мое необузданное любопытство. Ведь не часто мои друзья делают ДМБ. Это, если мне не изменяет память, первый такой случай. Вы хоть посоветовались бы со мной, что ли. Хотя Вы вообще человек довольно скрытный. Вам не говорили это женщины?  Они иногда склонны делать почти гениальные обобщения. Но не всегда. Мне вот одна знакомая написала, что я интересный человек. Это меня озадачило. Потому, что я человек очень скучный. Ты не знаешь в чем тут дело?  Поэмой Вашей я по-прежнему потрясен. Где Вы научились врать себе, Коновальчук? Где Вы воспитывались? Хочу послать Вам в журнал повесть. Согласитесь ли печатать? Начинается вот так: -Еще принести воды? - Да, зачерпни с самого дна. Только ты не реви. Перестань реветь, ты слышишь? И не смотри на меня так. Слышишь, перестань реветь. Сходи лучше и принеси воды. Зачерпни похолоднее с самого дна.  Потом смочишь мой платок, протрешь мои губы. Ужасно хочется пить... "Ладно, я, наверное, все-таки умру," - подумал он про себя.  Потом тот, который плакал, пошел к реке за водой, а другой, который лежал на песке с разорванным животом, смотрел ему вслед и думал, как ему хочется пить.". Вы так всегда благосклоно относились к моим литературным опытам, что, думаю, и в этот раз не откажете в 2-3 страницах из свего журнала. Еще я припас для ВАс стихотворение, которым подумываю открыть раздел "Философская лирика". Что ВЫ на это скажете? Ну ладно. Пока, у меня голова зудит. Перекись водорода. Контрольный эксперимент. Это Вам не контрабандный "Титаник". Через 30 миут я буду золотой. Привет Вашему ученику. Вы не ставите его в угол на горох? А надо бы, надо...
***Аллея. Искусство не хотеть.
   "А листья все те же, все те же и только усталые мы.  Все реже, все реже, все реже приходим под холод аллей, где голые локти пустых тополей взлетают насвтречу из тьмы. Мы стали немного взрослее, нас трудно сейчас удивить вот этим, застывшим в аллеях, серебренным эхом луны, немножечко мы смущены, как будто мы стали глупее, как будто бы снова любовью наполнены судороги лиц, как преданно, чисто и больно под сердце врезается лист.  И только напрасно по лужам волнуется желтый огонь, и круг впечатлений все уже, а значит простор для потерь, и мы ощущаем теперь их с каждою осенью глубже. И жаждущих, яростных, зрячих, мы станем скучнее еще. Старухи- любимые наши, морщины ввалившихся щек, чтоб головы снова вскружить, ревниво-старательно спрячут под слой косметической лжи. Но вот что поистене странно: за час до могильной плиты их щеки вдруг желтыми-желтыми станут, как в прошлом когдато сухие листы, которые нам неизменно служили закладками в книге Грина в ту сумасшедшую осень.".
***Куда пришли, куда мы приползли, как белые, тоскующие черви? Здесь до рассвета веселились черти или с ума сходили короли? Высокий стул, разорванная скатерть, стол опрокинутый, измятая кровать. С подрамника устало зубы скалит, подмигивая глазом, голова. По темным стеклам дребезжит луна, и свет луны волнуется по кровлям. На стенках пятна, будто от вина. А может быть от чбей-то крови? Здесь кто-то очень многое узнал...Ах да, здесь кто-то был безумно первым. И под кроватью высыхает перстень, оброненный в безумной спешке рук. И мы бежим. И тупо сведены неясным страхом белые колени. А это что? Мигая, со стены, во след кивает нам Есенин.".
+++ Ваше письмо слегка взволновало меня. Ваши письма вообще слегка волнуют меня. Но это к тому же толкнуло меня на грустные философские размышления. Я начал думать, что все на свете проходяще и мы птихоньку стареем, все в таком стиле. ... Когда мне стукнуло 21 год, мои товарищи бросились поздравлять меня, схватили меня за кисти рук и ног, выволокли на правый парадный шкафут и начали качать. "- Безумцы, - воскликнул я,- Чему вы радуетесь? Вы хотите со мной разделить радость, я вам признателен, но вы должны были посмотреть в мое лицо, вы бы и следа того чувства, которое называется радостью, не обнаружили. Видите, как печально светятся мои глаза под нспадающими на лоб желтыми прядями моих волос, троекратно крашенных  перЕкисью, как говорил мой друг Коновальчук, водорода. Посмотрите на мое лицо. Оно печально. Вам знакомо это человеческое чувство, с чем вы меня поздравляете? Что радостного в том, что ухайдокал еще один год из отпущенных мне 33-х? Вы должны плакать!" Все мои товарищи не собирались плакать над распростертым на минной дорожке телом.  Им не было знакомо это человеческое чувство, печаль, с которой я на "ты". Их желудки равно переваривали и гречку и разные болтики, которым, лучшим из них, я иногда подсыпал в первое (кстати которые стали меня потом обвинять в самовозвышении. У них оказалось болезненно обостренное  чувство самолюбия и, вследсвие этого, притуплено- собственного достоинства, из соображений чистого любопытства. Они ржали надо мной, с удовольствием пропуская сквозь свои уши мой очередной п...дешь. Они, как всегда, не могли отличить истинного п...жа от чисточердечных речей. И в эту трудную для меня минуту я вспомнил Вас, Миша, с Вашим тонким, слегка извращенным юмором. И поэтому мне показалось, что теперь ВЫ от меня что-то упорно скрываете. Относительно подробностей своего ДМБ. Это нехорошо, Миша. Если это действительно так, то это не делает Вам чести. Старайтесь избежать в Вашей жизни поступков, которые не делают Вам чести. Вот если бы Вы поехали в г. Владивосток, и пошли бы по одной из моих явок, Вы бы совершили поступок, который делал бы Вам честь. И вообще, что за пошлая идея- Х-ск? Чем Вас околдовала эта дыра? Может Вы влюбились в юную хабаровчанку в белых брюках и с высокой грудью? Тогда это Вам не делает чести. Тогда скорее бросайте ее. А может быть Вы хотите из Хабаровска вербануться куда-нибудь? Выкиньте из головы. Это нэ наш мэтод. Напишите мне, Миша. Какие камешки стучат у Вас в голове. А если уж оставаться в Х-ске, то только для того, что бы устроиться в типографию и нелегальным способом печатать "Суматру". Ну ладно, хрен с Вами. Только не спейтесь там радибога. Я этого не вынесу. Ну вот и все, высылаю Вам несколько строчек.  Миша, придумайте что-нибудь, чтобы заткнуть этот грязный фонтан. Я начинаю сходить с ума. Кажется я становлюсь поэтом. С уважением. Подпись.
+++ 12.12. 71 г. Совгавань. Во- первых, громадное Вам спасибо за план. Вы так добры ко мне. Спасибо. Хреново, конечно, что Вы не сможете ко мне приехать.  Ну что зарэтзона это естественно.  Но я, как учили в школе, смотрю в корень. Запретзона- это политический вопрос. Так сказать надстрой-ка. А основа всего, наверное, экономический базис.  Вы наверное потратились на корову. Запрэт. Что такое запрэт? Не морочьте мне голову. Приезжайте в Ванино, а оттуда в Совгавань на попутном бензовозе. Ну да ладно, нет, так нет. Вы далеко не Пущин. Нет у Вас женодекабристской жилки. А жаль, вы бы чрезвичайно разнообразили мою жизнь. Скучаю, по выражению Светлова, "как буйвол на парашюте". Такое доброе дело зачлось бы вам, в перечне Ваших скудных дел, перед смертью. Это был бы большой плюс. Во всяком случае компенсировало бы все ваше выдутое пиво. Вы употребляли в своем лексиконе запретное в моем словаре слово "отпуск". Уже прогнулся. В другую сторону. Нам, у которых записные книжки раздулись от записок об арестовнии, как-то нерилично думать об этом. Почти пять суток, полученные на первых порах службы, заплесневели, как старые монеты. Так вот в чем дело, Миша С некоторых пор я стал заглядываться в свое будущее. Оно мне рисуется в мрачных тонах, если мне не удастся осуществить в нем мою мечту. Для осуществления мне понадобится тысяч 20 рублей ((*цены 1970 года:1 руб. обед в столовой (борщ, гуляш с картофельным пюре, стакан сметаны, два компота, ватрушка
игра детская "Алькуерк",детская змейка резиновая, дуршлаг пластмассовый, миска эмалированная (малая), крем облепиховый
диапозитив "Развитие культуры и науки в период развитого социализма и перехода к коммунизму" (20 шт.),губная помада,
паяльник "ПСН-40", конфеты (драже). 1 руб. 02 коп. вино "Каберне"
1 руб. 04 коп. ,сахар рафинад в пачке, 1 кг. 1 руб. 05 коп. :яйцо куриное, 10 шт. , бутылка вина "Клюквенное", бутылка красного десертного вина. 1 руб. 10 коп.: бутылка белого столового вина, полотенце махровое, ножницы складные, дуршлаг, настольная игра "Уголки", бананы, 1кг.)). Сейчас я ищу человека, с которым можно разделить все тяготы и прелести добытия такой суммы. Я хочу годам к 30-ти (останется еще 3 года для того, чтобы создать учение), построить себе виллу с камином, душем, библиотекой и стенным баром. Мне, скажу по совести, кроме свежевымытой нейлонки, камина, душа, бело-медвежьей шкуры на палубе, винчестера с вертикальными дулами, пишущей машинки и магнитофона, больше ничего не надо. Это не фантазерство и не бред. Чем пристальней я вглядываюсь в себя, тем более отчетливо различаю только это в себе, единственное постоянное желание. Все остальное отлетает как не свое, не существенное, беспочвенное. А это, ка ни обыгрываю, как не рассматриваю со всех сторон, как ни стараюсь застигнуть себя врасплох, или наоборот, детально рассматривая и обследуя, всегда остается вло мне. Собственно, все это я могу претворить один, но лучше вдвоем или даже втроем. На каждого по кабинету, остально-общее, и камин, и бар, и библиотека. Вдвоем, во-первых, веселее, а во-вторых опять же финансовая сторона. Можно, конечно, взять банк, но не хочу рисковать. Я хочу добыть эти деньги чесно. К тому же я не совсем еще конченный человек, поживу еще маленько, поозираюсь вокруг. А уж годам к 30 все побоку. Три года хочу потратить на приобретение спец. штурмана, потом начну последовательно двигаться к своей цели. Вот и хочу спросить Вас, согласны ли Вы через несколько лет встретиться со мной с 15 тыс в кармане? Доставайте где хотите, это не очень большая проблема. Вообще, я ориентируюсь на 50 тыс. , чтобы полностью откупиться от общества. Значит так.ю. Пародию жду на Краченко, один из корифеев приморскоой поэзии, чл. СП. Я с ним веду усиленную переписку. Хочу, чтобы ты понаходил его стихи и почитал. На всякий случай. Явка во Владивостоке.  Да, я, кажется не удивил Вас своим планом? Вы ожидали чего-нибудьдругого. Ну ладно.  Когда будете покупать корову, не прогадайте. А лучше берите теленка. Золотого.  Недавно я написал стихи. Стихи дрянные, но там я решил увековечить Вашу фамилию, так что скоро вышлю. Возможно даже в этом письме. Сейчас я не могу проникнуть в пост(агрегатная). Все оаечатано. Сегодня воскресенье. Я, наверное отправлю это письмо завтра, так что у меня есть время пописать. Получил вчера письмо от Хлебниковой Л. Письмом остался весьма и весьма недоволен. Так и написал ей. Скучно все это. И холодно. Сестренка хочет поехать на каникулах в С- Петербург. Я, Миша, хочу у Вас, как человека весьма практичного в делах устройства (на работу) и путешествий, попросить совета. Как я Вам уже писал, я хочу поступить учиться. В мореходное училище. И вот в последнее время меня начинают терзать раздумия. Куда мне податься. Либо во Владивосток, либо Ленинград.  Как Вы на все это смотрите? Бросайте к бесам свой Хабаровск и подем либо туда, либо сюда. Вы устроитесь где-нибудь возле Петербурга подкатчиком угля уже по 4 разряду. Будем ходить в Эрмитаж и пить пиво. Белые, как молоко, ночи. Или у Вас есть какой-то свой прожект? Да, чуть не забыл. Если Вы мне не напишете. Что значат все эти Ваши увольнения, и что за подозрительный адрес на конверте? Ответье или я перетану писать Вам, честное слово. О.К. так Вас полюбил за то, что Вы, наконец, уволились? Вы что-то перестали посылать мне песни. Это Вы зря. Моя сестра посила прислать ей Ваши стихи. Интересуется. Очень жаль, что вышла такая задержка с "Суматрой". У Вас куча материала, но нет машинки. Здесь куча машинок, но нет материала. Пазрешите откланяться. Подпись. 12.12.71 г. Императорский залив.
+++ Здравствуйте, дорогой друг! Как Ваша чахотка? Я очень озабочен Вашим состоянием и поэтому решил сочинить Вам еще одно письмо в надежде, что оно как то скрасит Ваше чахоточное сущствование. Я тут на Вас завел дело №3. Склеил специальный конверт и аккуратно сложил туда все Вашиписьма и фотографии. Как-нибудь лет через 10 Вы не без удовольствия все их перечитаете. Высылаю Вам проект моего памяткика, старшему матросу Флота, поэту и мыслителю. Фотографию рекомендую хранить бережно и долго ибо это экземпляр единственный. Дату моей сметри поставите собственноручно в правом нижнем углу, и фотографию дадите на обложке траурного номера "Суматра". А пока эото фото можете повесить у себя над столом, и пусть она символизирует Вам высший, как Вы когда-то выражались, оптимизм (простой, а не лажовый), и нестребимую веру в светлое будущее человечества. Я все хотел выслать ВАм письмо нашего общего знакомого, Жигульского, но все эта мысль приходила мне "на лестнице". И вот теперь я высылаю Вам драгоценныедля меня листки, где автор упоминает события, при воспоминании о которых у меня всегда на глазах выступают слезы умиления. Я высылаю Вам это письмо, с условием, что Вы мне его немедленно вернете с первым же ответом. С тем, что бы Вы имели возможность сделать кое-какие выводы относительно того, насколько автору этого решительного письма удалось удалиться от берега, "выбрав канаты"(швартовые), и поделиться ими со мной, ибо меня очень интересует судьба вышеупомянутого Ж-го, т.к.  мне не хотелось бы с борта "Суматры", которая, как Вы когда-то хватались, взяла курс левее, наблюдать обломки "утлого челна одинокого путника". Ну, чем Вас порадовать еще? Да, спешу сообщить, что Вашипророческие слова насчет беспокойства, которое закономерно и отнюдь не кончтся после ДМБ- не сбылись, и Ваш друг, и преданный корреспондент пребывает сейчас в состоянии хорошем и почти блаженном. В мыслях у него только ВЫ, что бы Ваша чахотка скорее кончилась и Вы меня снова порадовали несколькими энергичными и веселыми письмами, на которые Вы большой мастак. Да, Миша, я Вас хотел спросить, не надоело Вам такое постоянство, что вокруг Вас ХГМИ, который отнюдь не АБВГД, что вам пишет письма Я, что есть где-то на белом свете Л. Х-ва, Ж-кий, Т. Е-ко и больше, что Вы вот сам, Коновальчук, и что Вам Ваши ноги за собой таскать еще лет 15-20? Тут уже снова обращаюсь  к Вам, как к более опытному товарищу и хочу спросить, может быть здесь тоже отпечаток специфики военно-морской службы, а именно последних месяцев пребывания в рядах Флота.  Поделитесь со мной, если будет настроение, соображением на этот счет. Мне с некоторых пор хочется побывать в чей-нибудь шкуре.  Причем не в человеческой. Наример, в шкуре того льва из расказа Хэмингуэя "Недолгое счастье", в тот момент, когда пуля калибра 5,505 с силой в две тонны переломила ему позвоночник. В последнее время я занимался по ночам (годовская бессоница, блаженное состояние, я писал об этом), тем, что пытался подвести под это желание фи-скую базу, и, кажется, мне это удалось. Если Вы не против, то я поделюсь своими соображениями на этот счет. Сообщите мне, укрепились ли Вы в своем желании совершить вояж на берега Императорского залива? Не повлияет ли это на Вашу неожиданную болезнь? Вы, очевидно, не придаете этому вопросу должного значения, обходя его стороной в письмах. А для меня, как Вы высказали этумысль, жизнь моя в в-морском оформлении, приобрела какой-то определенный смысл.  Сны в последнеевремя снятся какие-то непристойные. Высылаю Вам по традиции несколько строк. В журнал. В раздел "Отнюдь не поэзия". Как Вам понравилось?...
.... Окно! Окно вывело меня из состояния равновесия. Вы не понимаете, какой Вы счастливый человек. Нет, не спорьте со мной. Вы не понимаете, именно такое окно должно быть в вилле из красного кирпича в средней полосе России. А напротив камин, налево-стенной бар, направо картика в стиле2Ля прима". Вы попали в точку. Именно такие окна я планию во втором этаже. Остальное в вашем письме мне понравилось меньше. Особенно про крейсер. Захватить крейсер (лучше всего, удобней, практически во всех отношениях, это ЭсКаэР), выкрасить кузбасс-лаком, выбросить черный флаг, абордажную группу вооружить АКМами, форма одежды- в тельняшках с засученными рукавами. Самое главное- выйти за бонны, а там... Такие идеи мелькали у меня на первом году. Сейчас моя голова занята решением узких, практических задач, которые ставит сама жизнь., а не ... ..., не попадаться на глаза заму (*замкомандира по политчасти), обеспечить алиби на построении и т.д. Я бы сказал, что мой мозг, не без некоторой живости и оригинальности решает эти ежедневные головоломки. Вчера, например, когда меня искали по "большому сбору", наткнулись на рундуке на записку: "Я упал за борт". И сразу все успокоились: слава богу, одним р...ем меньше. Миша! Вы очень скрытный человек. Вы что-то темните. Это грешно. Это страх, как нехорошо. Вы же видите, как я в каждом письме раскрываюсь. Что значит Ваше поселение среди этой сомнительной публики (студентов)? Я надеюсь, Вы не имеете с ними ничего общего кроме жилплощади? На какой службе Вы сейчас состоите, в статских или тайных? Почему Вы скрываете существенные стороны своей жизни, а разбавляете письма описанием визитов каких-то сомнительных особей. Кстати эта часть письма понравилась мне менее всего. Ну да, ладнос. Я живу по-прежнему, читаю "Введение в литературоведение", Кирсанова и "Обрыв" Гончарова. Вперемежку получается недурно. ДМБ приближается по-немногу. Вот и все. Адрес Т.В.: 630090. Н-ск 90, Пирогова 10-314.  остаюсь искренне Ваш: Подпись. Императорский залив.
*** Очень трудно, стирая обыденность мелочных линий, рисовать этот легкий, воздушный рисунок мечты. Очень трудно нести через горечь и боль унижений эту тонкую шпагу достоинства и чистоты. Очень трудно, спасая от взглядов и рук любопытных, пронести сквозь года ослепительно белый цветок неразменяной дружбы бродяг и скитальцев отпетых голубыми ветрами далеких и близких дорог. Но зато твой рисунок в полете томительных линий ощущением тайны горячую кровь леденит, и, сгорая огнем неприступно-холодным и синим, в нужный час твой клинок беспощадно и смело разит. Но зато, если годы в упор, а удача все мимо, если ты заблудился и патрон замирает в стволе, для двоих на земле иокно и тепло у камина, и вино, и большими ломтями нарезаный хлеб".
Часть 4. КАМЧАТКА.
+ 1 9 7 3 г.  ( События в мире. Историческая справка)
1973.01.08  В Вашингтоне открывается судебный процесс по делу семи человек, установивших в штабе Демократической партии, расположенном в аппартаментах отеля "Уотергейт", подслушивающие устройства.
1973.01.20 Инаугурация Ричарда Никсона, избранного президентом США на второй срок.
Во Франции правые экстремисты похищают из склепа останки маршала Петена.
Ливийский пассажирский самолет, атакованный израильской авиацией, потерпел катастрофу над Синайским полуостровом. Погибли 104 человека.
Двести индейцев из племени оглала захватывают поселок Вундед-Ни, штат Южная Дакота, и берут в заложники всех местных жителей.
Палестинские террористы убивают американского посла в Судане.
1973.03.29 Последние американские военнослужащие покидают Вьетнам, и одновременно освобождены последние американские военнопленные.
В США президент Никсон запрещает персоналу Белого дома являться в сенатский комитет, расследующий "уотергейтский" скандал.
В рамках первой после 1964 года крупной перетряски в советском руководстве Андрей Громыко и Юрий Андропов введены в Политбюро ЦК КПСС.
Британское правительство вводит дотации на производство масла после гневных протестов Европейского экономического сообщества по поводу продажи излишков этого продукта Советскому Союзу.
Глава советского руководства Брежнев посещает с официальным визитом Западную Германию.
Греческое правительство подавляет мятеж в военно-морском флоте.
Генерал Франко назначает адмирала Карреро Бланка председателем Совета министров.
1973.06.24 Леонид Брежнев во время посещения с официальным визитом США заявляет о том, что "холодная" война закончена.
1973.06.25 В США бывший сотрудник Белого дома Джон Дин информирует сенатский комитет о причастности президента Никсона к "уотергейтскому" делу.
1973.07.10  Британская газета "Тайме" утверждает, что в 1972 году португальская армия уничтожила в Мозамбике 400 человек.
В результате бескровного государственного переворота свергнут король Афганистана Мухаммед Захир Шах.
Британское правительство объявляет о том, что матерям на каждого ребенка еженедельно будут выплачиваться два фунта стерлингов.
1973.08.14 В Пакистане, где пост президента занимает Зульфикар Али Бхутто, вступает в силу новая конституция.
1973.08.19. В Греции официально объявлено об упразднении монархии. Президентом страны избран Георге Пападопулос.
Каддафи объявляют об объединении Египта и Ливии.
1973.09.03 Генри Киссинджер назначен государственным секретарем США.
1973.09.11 Военная хунта во главе с генералом Аугусто Пиночетом захватила власть в Чили (события продолжались до 12 сентября). Во время путча погибли свыше 2500 человек. По слухам, президент Альенде покончил жизнь самоубийством.
Крупное сражение между израильской и сирийской авиацией.
Скончался Густав VI, король Швеции. На трон взошел Карл XVI Густав.
Западная Германия и Восточная Германия вступают в ООН.
Хуан Перон и его жена Изабель избраны президентом и вице-президентом Аргентины (12 октября вступают в должность).
По требованию арабских террористов Австрия закрывает транзитные лагеря для евреев, выезжающих из СССР.
Израильские войска форсируют Суэцкий канал и вторгаются на территорию Египта (19 октября президент Никсон запрашивает у конгресса два миллиарда долларов на оказание военной помощи Израилю).
Президент США Никсон отстраняет от должности специального прокурора, расследующего дело о "уотергейтском" скандале.
В ответ на угрозу советского вторжения на Ближний Восток США приводят свои вооруженные силы в боевую готовность.
На третьем этапе антиинфляционной программы британское правительство намерено ограничить рост заработной платы семью процентами или 2,25 фунта стерлингов в неделю.
Генри Киссинджер совершает поездку с миссией мира по столицам арабских государств.
Под угрозой энергетического кризиса британское правительство вводит чрезвычайное положение.
Генерал Фейдон Гизикис отстраняет от власти президента Греции Пападопулоса.
В Великобритании вводится карточная система распределения бензина. 6 декабря устанавливается ограничение скорости до 80 км/час и повсеместно отключается уличное освещение.
1973.12.06 Джеральд Форд приносит присягу в качестве 40-го президента США.
Премьер-министр Великобритании Эдвард Хит отдает распоряжение о переводе промышленности на трехдневную рабочую неделю с целью экономии энергии
Нападение арабских террористов на аэропорт в Риме приводит к гибели 32 человек.
Боевики из Ирландской республиканской армии начинают рождественскую кампанию взрывов в Лондоне.
В Мадриде совершено убийство председателя Совета министров Испании Карреро Бланке (29 декабря новым председателем правительства назначен Карлос Ариас Наварро
Шах Ирана объявляет о том, что с 1 января 1974 года страны Персидского залива повышают цену на нефть с 5,1 до 11,65 доллара за один баррель.
+++ (21.01. 73 г.)Здравствуйте Миша! То, что переписка заглохла, полностью перевожу на свой счет. Писать не хотелось. По причине собственной ужасающей безнравственности. Как-нибудь напишу письмо по теме. Большой привет Вашей кочегарке. Жигульский, наверное, все-таки, умер? Ну и хрен с ним. Вы знаете, как отличить зайца от зайчихи? Если побежал- значит заяц. Если побежала- зайчиха. Это без всякой связи, как говорит Усть Янцев. Ну-с. Пока. Пишите. Подпись.  Залив Корфа.
***посвящается капитану МРСа 1057. (Им не хватило одной сдачи до плана. Был шторм. Портнадзор по рации запретил заходить в устье реки и приказал пришвартоваться к судну, стоящему на рейде и переждать шторм. Капитан выключил рацию и повел сейнер в устье. Может ему не хватало чего-то другого...)
   "Мы подыхаем по горло в соленой воде, мы задыхаемся на восхи -тительных пляжах, черные тучи по небу летят, будто черная сажа. Северный ветер гуляет в моей бороде. Смерть гуляет вокруг и внушает: удачам не верь! Есть такая игра- я сегодня тебя упустила. Дышит день тяжело, как затравленный, загнаный зверь, извиваясь и корчась в малиновых лапах светила. Эта песня проста, эта песня предельно проста. А сегодня она продирает морозом по коже. Мы уходим на день, а находят нас месяц спустя, и на пирсе потом целый мир опознать нас не может. Кровь гудит, как орган, есть не страх, а животная страсть. И над разумом разум в такие минуты не властен. В налюбившихся всласть, и уже, в надышавшихся всласть, есть простреленный флаг. Остальное- ничтожные страсти. То, что я разглядел, это небо и землю любя, бьет сегодня под борт ослепительней, злее и резче, мой единственный грех- то, что верую в жизнь и себя, в остальном я не грешен! Я, конечно, умру, надо мной будут гибнуть культуры, будут строиться памятники, рушиться материки. И над этой возней пролетит одиноко и хмуро капитан МРСа, на штурвал положив кулаки". (Залив Корфа.Погиб весь экимаж МРС 1057. Июнь 1973 года).
   События в Росиии. 1973 г.(Справка)
"Ленин всегда живой! С этим лозунгом никто никогда не спорил, тем более, сейчас. В Советском Союзе начался обмен партийных документов, и красная книжечка под № 1 выписана на имя основателя и вождя Коммунистической партии. Но поскольку Ленин по уважительной причине расписаться в документе не может, это делает за него Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев. Ну а самому Леониду Ильичу достается партбилет под № 2. Бурные, продолжительные аплодисменты…Вообще, овации гремят в СССР не смолкая. И по случаю трудовых достижений, и в честь творческих успехов. В семьдесят третьем телезрители славят создателей патриотического сериала «Семнадцать мгновений весны».
Штирлица народ, действительно, полюбил, песню «С чего начинается Родина» выучил, а вот трижды Героя Социалистического труда, академика Сахарова, «который порочит честь и достоинство советского ученого», наоборот, резко осудил. Кроме него, советские люди обличают организаторов переворота в Чили и израильскую «военщину», которая в молниеносной октябрьской войне разбила армии арабских соседей. Ушел из жизни самый старый житель СССР – Ширали Мислимов, которому по паспорту было 168 лет! Однако воспрянули духом его сограждане, готовые не только повторить, но и превзойти рекорд жизнелюбивого азербайджанского чабана!"(из прессы).
+++ Здравствуйте, Миша! Отчего Вы не пишете? Что, опять отправились в Персию? Напрасно. Я живу хорошо, т.е. хреново. Особых новостей нет. Сестра вышла замуж. Я остаюсь на зимовку. Посылаю Вам стхи. Как Вы их находите. Пишитете, Ваш: подпись.
+++ Здравствуте, Миша!..... Высылаю Вам стихи, написанные исключительно для Вас и с целью поддержания нравственности в Вашей кочегарке, которой большой привет. Стихи хорошие, хотя написаны вследствие 1 б. вина местного производства системы "мяснуха", в них ясно просматривется высоконравственная позиция автора, простота и раскованность стиха и т.д. ...( написано в болтанку непрочитывемое.) Если Вы действительно захотите приехать ко мне, то на одной из МРСок артели им. А.М. Горького вы без труда сможете найти любящего Вас и всегда преданного. Подпись.  Залив Корфа.
+++25. 01. 73. Залив Корфа.  Здравствуйте, Миша! Телегамму получил. Когда покину Камчатку- не знаю. У меня есть знакомый, который пьет шампанское со строганиной из наваги. Мастера и Маргариту не читал. Читаю все Анчарова. И слушаю пластинку Дорониной. Песня из к-фа "Старшая сестра" и музыкой неизвестного автора, русский текст Э. Багрицкого, настоятельно советую. Надо заметить, что наша переписка утратила остроту и носит поверхностный характер. Давайте, затроньте какой-нибудь общий вопрос. Например, детерминизм и свобода воли. Что Вы думаете по этому поводу? Я думаю, что в макромире, с которым сталкиваются человеческие существа, неопределеность квантовой механики не играет никакой роли... По этим причинам я рассматриваю как недоразумение, предложение о том, что неопределенность на сустантном уровне имеет какое-либо влияние на вопрос о свободе решения. Однако многие важные ученые и философы,  думают иначе. Поэтому это может рассматриваться  только как мое собственное мнение. Ну-с, разрешите закончить, Желаю Вам всего хорошего. Подпись.
***Стихи, написанные в день вывода советской ракетой-носителем на околоземную орбиту восьми искусственных спутников Земли.
   "Стихи писались в феврале, а мы метались где-то в мае. И было воздуха нам мало на этой маленькой Земле. Стихи лежали на столе, а мы дрожали от озноба, как будто в них была основа того, что будет на земле. Того, что будет на земле- не отделить от неземного, чтоб мы от мая не земного не отходили в феврале. Чтобы стихами на столе и гулким выдохом оркестра, когда ему светло и тесно на этой маленькой земле".
+++ (Письмо А. Устьянцеву) Здрвствуйте, Толя! Мне очень понравились Ваши стихи. Про концы застольных фраз, которые надо рубить, про гусарские усы и пр. Стихи хорошие и красивые. Вы погрязли в романтизме. Это погубит Вас. "Чарующая незавершенность общей идеи(собственно поэтическое) и ... обнаженных деталей и конкретизирующих образов". Это я цитирую из своей критической статьи, которую думаю приподнести в издательство в качестве рождественского подарка , ибо, судя по тому, что М.К. бросается в такие авантюры, как открытие этой пошлой рубрики, из-во задыхается от недостатка материалов. Некоторые словосочетания в Ваших стихах просто нелепы. Вы не обижайтесь на меня. Я не линчую молодых поэтов без особой необходимости, как говорил О. Бендер, что, относилось к пассажирам (опять же, пассажирского поезда). Но зло нужно пресекать в самом начале. Вы загубите себя на корню. Вы станете салонным поэтом. Вы перестанете ощущать слово. Вы погрязнете в трясине мещанства, против которого Вы так яросно выступаете. Напишите стихи про бур, который яростно вгрызается в породу(*А.У. с легкой руки М.К. бросил инст. и уехал в тайгу, в геологоразведку). Только не проводите параллелей. Пишите просто про бур. Опишите ощущение бура, который в глубине, в темноте, содрогаясь от напряжения, вгрызается в скалу. Уверяю Вас,  получатся великолепные стихи. Тонкие, а следовательно плотные связи. Н..., а значит,логичнее выводы. Вгрызайтесь в пространство между словами. Создавайте новые связи. Поражайте читателя (которого нужно поражать) придвинутым к его глазам фактам, в котором нет ничего, но сказано все. Например:"Тяжелее, чем в прошлом году, ударяется яблоко оземь. Столько раз, сколько яблок в саду" (Б.Ахмаделина). Ставьте глобальные проблемы. Например:"И на что мне язык, который слова ощущал, как плодовый сок? И на что мне божественный слух совы, различающий крови звон?" (Э. Багрицкий).
Почему-то считается чудом, если 2х2 окажется 5. А то, что 2х2 =4 не кажется ВАм удивительным? А движение (механическое) по тому же перевалу Веселый, хотя бы того же "Икаруса", разве не кажется Вам чудом из чудес, а? Если Вы считаете, что мои так сказать претензии к Вам безосновательны, то воспримите все вышесказанное просто как мою позицию. Теперь о пустяках, мой друг. Вы ничего не написали о самом себе до того, как Вы покинули этот печальный город Ха-баровск. Что Вас толкнуло на этот отважный шаг (личные мотивы исключаем). Ежели увидите еще раз А.Кривоножкина, то не передавайте ему от меня привет. Я не хочу этого. Ваше письмо я отправлю в "Суматру", то же самое сделайте и с моим. Пшите мне так: Камчатская обл., Олюторский р-он, с. Тилички, колхоз им. Горького, отдел кадров. (ТОлько не подумайте, что нач. ОК это я, это неверно). Посылаю Вам стихи, не корысти ради, а человеческого любопытства для. Что-то разволокло меня на Ильфа-Петрова. Не к добру это. Не к добру. Осталось только "Гаврилиаду" написать. Ну-с все. Обнимаю Вас, искренне Ваш: Подпись. Р.С. Прошу извинить за бумагу. Сегодня я беден, как дурак. А этот пройдоха еще требует от меня 70 руб. Где границы человеческого бессердечия? (=окт. 1973).
***(Олюторский залив. Тихий океан).
   "Конечно, я не оратор, подкованый философски, но если твой сепаратор, Лёва, не подойдет, то, значит, хана им, этим, тем, кто пришел с лосося, селедка, она не дура, от фонаря не прет. Селедка, она не дура. А если не чан, а дыры, а за червонец-деру, Горский или Гуляй, а если сегодня думал под револьверным дулом, а получилось дело, это, тогда, чего? Если не лопнут вены, то разогнутся спины, может это гены, гунны пришли восстать, чтоб, что ни грузчик-гений.
   Конечно, я не оратор, подкованный философски, но если рефрижератор вовремя не придет, то значит, хана им, этим, тем, кто берет лосося, рыба- она не дура, от фонаря не прет. Рыба она не дура и не дается дааром, и не возьмешь ее буром, это есть невода. Если накроет баром, как говорится, буря, как говорится, поглотит бешенная вода. Поэты- невольные шлюхи. Если кому-то плохо, если кому-то- плаха, если топор, свистя. Я не противник шутки, но аргументы -шатки. А вы заходили на шлюпке по отливу в устье? Опа!
   В Олюторском заливе не гибнут задарма, но если ты, конечно, совсем дерьмо, тебя как катапульта, швырнет корма, туда, откуда нету пути домой. В Олюторском заливе всегда свежо, и мышцы до предела напряжены, но воздух этот чистый мне не нужон, а деньги мне как воздух, сейчас нужны.
   Луна и берег тусклый, как жидкое стекло. Да здравствует Жигульский, которому светло. Не тот, который, этот, в Ха-баровске, а как в стихотворении"где царь лесной", не тот, который вечно на волоске, а тот, который вечно уже со мной. У-у-р-р-а! Сегодня ночью опять лилась кровь из горлА.
   Сначала было тихо, потом из тишины будильничек затикал, и сделались слышны: 1.колесиков двиденье, 2. скрип маховичков, снимая напряжение со стен и потолков. И звуки, колыхаясь, смыкались все тесней, и медлленно скоплялись у тоненьких щелей. И падали, взлетая, в тот синий океан, где, крыльями махая, летел аэроплан.
   Зачем же он так яростно торчал? Мелодия. Созвездье. Ниоткуда. Зачем же он так тчягостно молчал, а по ночам являлся в форме куба?
+++ (4 сент. 197(?) года.) Олюторский залив. Здравствуйте, Миша! Тоскливые вечера наступают. Делать мне больше нечего, как только писать вам письма. Пророческие сны снятся мне по ночам. Уже два раза мне снился сон, как из горла у меня фонтаном льется кровь. Просыпаюсь, ловлю себя на том, что отплевываюсь в переборку. К чему бы это? К дождю, - говорил Э. Евдокимов. Скучные люди заполнили пространство. Скучные. Ян-веселый человек. А разве. говорит, спать не интересно? Да, вот интересные стихи я сочинил недавно. Просто прелесть, нравятся - очень.
***Адмирал уходит в море, адмиральша загрустит, и туда, где на комоде, фотография стоит. Ночью скучно адмиральше, и поэтому она убегает к генеральше, потому, что та одна.
   Не правда ли, чудесно? Все ясно, и почему она убегает и почему к генеральше.  ...а вот сооружение т. Ник. Тихонова в "Сов. РОссии":"От света наших новых пятилеток светлее в мире делается вдруг" Почему "вдруг"? Если пожертвовать блестящей рифмой "вдруг-круг", можно поставить любое слово- "разу", постепенно- даже противоположное.  Допустимо ли, чтобы в стихотворении можно было заменить слово на пртивоположное? Дикость. И это пишет пожилой, серьезный человек. Кроме того, что он очень известный поэт, овтор таких стихов, как "Баллада о гвоздях", где действительно, каждое слово как гвоздь. Миша! Сердце кровью обливается. За такие стихи, как говорит Ян, к стенке надо ставить. А рядом  Смеляков: ...того, кто первым испытал капель апреля, визг мороза, и это дерево назвал так упоительно- береза". Настоящая, современная поэзия творится где-то на задворках. У Б. Ахмадулиной вышла всего 1 книжка, Межиров, Ю. Мориц- не встречал. Несколько стихотворений перечисленных тов. находятся сейчас на самом острие поэтического наконечника.  Их строчки отточены до предела. Это мастера. Они пишут и знают, что на верном пути, остальное, как говоритЯн-"по х.ю". Отточены, потому что действительно наконечник. Они знают о себе все и почти все об окружающем. Во всяком случае в той мере, в которой это возможно для человека вообще. Настоящего поэта, как кто-то сказал, отличает "кучность боя". Власть одной идеи . М-да. Их же стихи  тихи бьют в самый  центр, в центральную идею. Общая идея всего, что пишется сейчас, - утверждение добра над злом. В бесконечных вариантах. Можно представить 1 и 2 как противоположности и таким образом уравнять их.  Перед нулем + и - равны. Если отрицать движение, то можно принимать и 1 и 2.(?). А тоЧто добро сопутствует движению- факт, значит добро- это естественно, т.е. логично. Человек- часть, порождение движения. Поэтому он, если не хочет грешить перед истиной, должен принимать добро. (эту мысль я пытался внушить симпатичному студенту, сидящему в пивбаре). Поэт не строит подобных конструкций, он принимает это непосредственно Остальные же не могут рассудить подобным образом, наверное, просто не сообразили. Поэт способен иначе приблизиться к общей какой-то идее очень близко, непосредственно. Это высшая форма постижения. Иногда я вижу все так ясно, отчетливо, и все так удивительно сходится в бесконечных ньюансах, что просто хорошо и смешно делается. Нахрена жить, Миша? Хоть миллион лет живи, все- равно большей эмоции не испытаешь. И ничего более вонующего и большего не будет, то, что ничего большего не будет, понимаешь так же отчетливо, как и все остальное. Вот и объяснил ему, что я скучный оптимист. Напишите мне, Миша, что-нибудь по этому поводу. Если Вам это интересно. Простите почерк. Но если такой почерк, то, по Вашей логике, какие, ах, стихи должны мною сочиняться! Засим остаюсь искренне Ваш. Подпись
4 сент. 197? года. Олюторский залив.
+++ (Залив Корфа). Здравствуйте, Миша!Затосковала душа, Миша, захромала. Я хочу в Хабаровск. Я соскучился. Я -пелеметчик, меня трудно вывести из себя. Но- я даю пас. Ваши письма побуждают во мне столь приятные воспоминания, что я, наверное, после селедки, точно убегу отсюда. Житье здесь, Миша, скучное. Людей интересных нету. И я сам по-немногу становлюсь скучным и унылым, как тот, выброшенный на берег плашкоут. Вчера со мной снова случился припадок. Смеялся часа полтора. Только закончил, Слава говорит: Нужно со шлангов слить воду. Это так меня рассмешило, что снова я стал кататься по кровати. Да, работаю я теперь на берегу. Пусть медведь ловит. Пусть ее медведь ловит. Будем солить селедку. Кампания кончится в конце ноября- начале декабря. Если выйдет по два куска (2 тыс)- на Новый год сдвинем бокалы...       (*Цены на продукты: 12 коп. :1 кг. моркови, мыло детское,  пустая водочная бутылка. 13 коп. -сигареты "Прима",сыр плавленный "Дружба",18 коп. ,батон белого хлеба "Подмосковный"мороженое "Лакомка", 19 коп. , мороженое пломбир в стаканчике, 20 коп. - белый хлеб в кальке "Сдобный", 1 литр молока из бочки, мухобойка, спица для вязания, "" коп. бутылка Жигулевского пива 0,5 л., кружка пива папиросы "Беломорканал", 24 коп. -1 литр молока из бочки повышенной жирности, 26 коп. - набор швейных иголок (30 шт.), гаечный ключ 5,5х7.3 руб. 60 коп. Далее:  3 руб. 62 коп. -водка
"Пшеничная", 4 руб. 12 коп. ,коньяк "Три звездочки", водка "Экстра"
детская кукла резиновая со свистком, 4 руб. 50 коп. , килограмм свежего мяса (вырезка) на рынке, коньяк "Четыре звездочки", палтус копченый,  игрушка "Кубик Рубика").
    ..."Основная работа еще не началась, что дает мне возможность писать Вам пока. Ходим целыми днями-бастуем. Я слышал в Кишеневе студенты бастуют. Пьянчуги. А по Союзу в целом начался процесс дискриминации евреев. Вовремя Илья Григорьевич (Эренбург)покинул эту грешную землю. А то бы не миновать ему под старость лет экзекуции. Никчемный, кстати сказать, сочинитель. Анархист и студент. Недавно со мной приключился скверный случай. Выпив н-ное кол-во спирта, постулся в темноте. Постукал вправо-дерево, постукал влево- дерево, вверх, них, тоже дерево. Я почему-то вообразил, что попал в гроб. Последствия комичные. Сражаю тут всех Вашим анекдотом про трио фальшивомонетчиков (15 рублевые купюры). Миша, напишите мне пару свежих анекдотов. А то толпа з-ла каждый вечер повторять те же анекдоты. И дико смеются, я тоже смеюсь. Миша, сочините песню про Черпакова, это один из немногих легальных миллионеров в СССР. Мотогонщик по вертикальной стене. К тому же единственный частный собственник с состоянием в 1 миллион рублей. Автор и исполнитель гонок в шаре. Напишите про железный шар, который после каждой тренировки сварщику приходится варить по швам, которые лопаются от напряжения. Напишите о жене Черпакова, миллионерше, и о том как жена Черпакова ворочается в гробу как веретено, а над ней в грохочущем шаре носится неразбившийся ее муж. Опишите ощущения одного из учеников Черпакова, пробившего брезент бочки и проломившем голову об асфальт на глазах у праздногуляющей толпы. По-моему это украсит страныцы "Суматры". А поскольку у Вас есть магнитофон, я предлагаю выпустить звуковой номер журнала. Жигульский пусть  основательно порепетирует и только потом допускайте к микрофону. Мне было бы очень приятно увидеть фото, где вы сняты в обнимку. Комнату свою мы с Яном называем дурдомом. Сейчам Мишка выл. А я вот закончу письмо и буду их гипнотизировать. Ну вот и все. Извините за путанное изложение.
+++ 16 августа 1972 года. Здравствуйте, Миша! Меня очень поразила одна фраза в Вашем письме: И еще много хороших вещей может случиться в жизни". У меня даже что-то двинулось. Внутри. И откуда Вы такой мудрый? Вот, если бы Вы смогли написать 2-3 стр. из таких фраз, Вы бы стали Великим, чеслово, в этом что-то есть. З характерные особенности подмечены мною (для Камч. обл.)1. относительно планировки, система такая- вдолькосы 2 улицы. Одна, соответственно, называется Речной, другая - Морской. Иногда скудное разнообразие - Центральная. Это, как Вы догадались, между ними. 2-я. Встретив любую собаку, можешь мело ее окоикать "Бичем". Дальше фантазия не идет. ( Ввиде исключения познакомился с псом Михаилом. Ну, пес Михаил, это личность исключительная. 3. "Кусками" здесь называют не 100, как на материке, а 1.000 рублей. Заработки исчисляются исключительно этими "кусками". Но относительно кусков пока ньюанс. "Ангина, говоришь, - глотать нечего"... Дни проходят сейчас в скучном ожидании. Иногда выпиваем помаленьку. После 2 бутылок "мяснухи" я перехожу на слэнг, читаю Яну лекцию о вреде алкоголя. В общем, система з...ла. Хабаровские пивбары мне снятся по ночам. Миша! попросите меня о чем-нибудь другом. Бризантный. Озона. Азарта. О, затхлый! Студент. Это 10 копеек в обед, 15 на завтрак. А завтра? Я Вам пошлю кое-что из последних моих трудов. Пора, мне кажется, становиться известным.
   П.С. Вы обещали мне написать как Вас лечила бабка-Шепотуха, ваша бабка, когда Вы в детстве откусили язык. А?
*** Медведь.
   Убиенный медведь возлежал на бугре. Что он делал, когда его пуля ударила? Захворал, вымирал, с бородой как у Дарвина? Или может быть шел, размышлял о Добре... Убиенный белел, нестерпимо, несносно. И о чем эта грязная, бурая шерсть? Или вон, например, неоткрытый остров, неоткрытый, но все-таки где-то он есть.
   Ну-с, вот, пожалуй, и все. Передавайте большой привет Жигульскому. Да, жилплощадь это хорошо. Готовьте плацдарм. Конечно, с кардебалетом. Только до меня не попадите, пожалуйста, за решетку. (Миша, я стал забывать правила грамматики. Это не очень страшно?) Желаю всего доброго. "Бортов" нет. Погоды плохие, поэтому, возможно, еще что-нибудь подпишу. Ваш: подпись. Олюторский залив. 16.08.72 г.
+++ ...Перечитал Ваши письма. Почему люди не умеют писать писем? Получаешь письмо от друга- и настроение портится- аж жить неохота. Почему Вы пишете ткие удивительные письма? Ваши письма вдохновенные, боевые, тоскливые- они как ветер. Почему Вы не умеете писать писем? Почему Вы никогда пальцем не пошевельнете, что бы научиться писать нормальные письма? Чем Вы вообще, занимаетесь там? Тренируйтесь, Миша, писать письма. Умение писать письма делает человека человеком. Умение писать письма поднимает человека над млекопитающимися на те недостижимые высоты, где человек уже перестает быть человеком, душа его освобождается от тела и парит над миром в призрачной невесомости блаженства. О, умейте писать письма! Учитесь писать письма, Миша! Днем и ночью. Тренируйтесь. До отупения, холодный  душ - и снова до хруста в мозговых извилинах.  денно и нощно тренируйтесь писать письма. Доводите себя до изнеможения. Забудьте обо всех удовольствиях и развлечениях. Отодвиньте суровым решительным жестом все, не имеющее отношение к написанию писем, и пишите, пишите, пишите. Пишите не просто друзьям, родным и знакомым. Попробуйте написать дереву, скамейке, ограде. "Собака, ограда, скамейка нуждаются в поводыре"- быть может тогда Вам станет понятна вся прелесть этих строк. Быть может тогда ВАм удасться разделить с автором то несравненное чувство блаженства, трепета и восторга, то неповторимое состояние гонщика и бога, весь тот комплект ощущений, для которого нет еще слова ни в одном языке мира, то, почему одинаково поступают математики и поэты, то, к чему, вибрируя, сжимаясь и разжимаясь, ликуя и страдая в муках и страданиях роженицы, выплескивая фонтаны цивилизаций, сквозь бесшумный свист и грохот лопающихся звезд, зажатое в железном  самом себе, несется наше пространство. Ейбогу, Миша, напишите письмо к скамейке. Ну что ВАм стоит одно маленькое письмецо к скамейке. Вы чувствовали, Миша, дождливой ночью, осенней как она нуждается в поводыре? Миша, вы как барс в своем Ха-баровске. Сделайтесь другим. Не надолго. Сотрите со своего лица презрительную ухмылку, разгладьте морщины, Вы видите, как она нуждается в поводыре? Одно небольшое, коротенькое письмецо к скамейке. Снисхождение, в конце концов. Жест. Напишите ей письмо. По- серьезному. Сначала- просто из шутки (шутки ради). Я Вас упросил. Сядьте, возьмите в руку ручку, положите перед собой чистый  листок бумаги.Куда несется она? До изнеможения. Или просто- плывя и плывя? Сама в самом. Вамнечего сказать ей? Ахда, ВАм нечего сказать ей. Ох-ха-хаха! Вам посто нечего сказать ей... Белый листок бумаги летел и летел ему в глаза. Не нужно паясничать- пишите. С Вми говорят серьезно. Встаньте! Суд идет! Одна маленькая скамейка. Вам нечего сказать ей. Проще обратиться к человечесту. Любое движение, в конце концов, имеет ввиду обращение к человечеству. Не надо тренировать (обманывать) себя. Обращение к человечеству. Денно и нощно. Холодный душ и снова- до изнеможения. Тренируйтесь. И днем, и ночью. Учитесь писать письма, Миша. О, умение писать письма! Умение писать письма делает человека человеком. Тренируйтесь. Чем Вы вообще занимаетесь там? Почему Вы никогда не пошевелите пальцем, чтобы научиться писать нормальные письма? Почему Вы не умеете писать писем Миша?.
  П.С. Где история, которую Вы обещали, где бабка - Шепотуха, которая заговорила кровь и пришпандорила Вам в детстве откушеный язык?
+++...Прошу извинить меня за возможно некоторую путаницу в изложении- авральные работы по очистке цистерн отнюдь не мордобой (в Вашей трактовке).  От вашего "дела" веяло чем-то сугубо вещественным "хорошо живут люди", "обрубать канаты", плавание, кстати, вас не сильно качало? В таком качестве переписка совсем не имела смысла. Ну, я предплагал, что у вас там какие-то искания, в философском плане, но, думаю, они укладывались в т.н. диалектический матерализм. Поэтому меня это мало интересовало. Но продолжали поступать донесения, что "Жиг-ский плохо выглядит", производит неприятное впечатление. Кстати, сам меня вогнал в тоску, заставив думать о нем в прошедшем времени. "Я подумал от того, что жизнь потерла розовые краски". Ну и мне показалось, что у вас нелады какие-нибудь в высших сферах. Вы, автор таких мужественных писем ранее, стали писать что-то о душевном неравновесии, ну и я спросил попросту, потому что это уже не переписка простотак, и я решил наконец разобраться, если смогу в ваших "страданиях". У вас ясная голова, но если вы хотите равновесие обрести при помощи К-ка, который, по-моему, символизирует собой непостоянство, то, вероятно у вс получился большой з...б в голове". К-к, конечно, самый яростный у вас попутчик, но тогда при чем тут равновесие? Все остальное, по-моему, не достойно вашего внимания. Если вы связываете свои поступки, над которыми я недоумеваю со своими целями, то я развожу руками. Начнем с верхов. Люди- листья на дереве. Лист-для дерева. Но проще понимать-для кроны. Лист ощущает текущие к нему соки, Это его все знания о дереве. ( у меня есть время и я позволю себе лир. отступление). Может вам будет и это приятно. Стремление, движение как заданное. Естественное. Можно ему приписывать какой-то смысл, можно отрицать. Факт тот, что оно есть и поскольку лист-часть его и он должен сообразовываться с общим, Лист чувствует на себе его движение. Свобода листа- в подчинении движению. Чем яростней работа листа, тем больше в нем смысла. В объеме дерева. Лист мыслит и ему свйственно стремиться проникнуть в механизм дерева. Но дерево отличается от кроны качественно, как и крона от каждого листа. Можно придуать Бога.  Можно доказать, что 4-мерный мир конечен в обе стороны, а далее- мир иной логики. Всплывают снова элементарные первопричины вселенной. Как я понял из каких-то популярных статей, электрон оказался грубо исчерпаем. ... вселенная из  качественно отличающихся космосов, пространств, не слитых воедино. Разные пространства- разная логика. Непредставляемое, чем кормится поэзия. Искусство. Но оно не должно осознавать этого, чтобы яростней работать листом. Ради общей идеи дерева. Наука и искусство- два пути. К точке, выходящей за пределы каждой. Где их синтезОна выходит за пределы логики, которая даже в мелочах несовершенна. + и -. Жизнь и смерть- идеальные противопоставления. Все и ничего, применительно к человеку. "Чтоб видели губы, как мал глоток из фарфоровой чашки". Истина всегда посередине. Качественно отличается.  + и - , между ними-движение, ток. Ну, соответственно, равновесие. Но как наличие противоположностей в первую очередь. А потом уже собственно равновесие, чтоб не скатиться ни туда, ни сюда. Важно не противоположность, а ощущать на себе движение. Раз ее испытавший делается ее рабом. Это отблеск той точки-эмоция. И - реальный мир должен иметь конец. Иначе- "дурная бесконечность". Любопытный, осознав листок,вникает в дерево. Но здесь небольшая неувязка. Некоторые листья желтеют задолго до осени. (Отсылаю к стиху "Печаль"). Это верхушка. Спускаемся ниже. Я тихий и спокойный человек. Особых  корней зла у меня нет. Небольшие корешки- частичная утрата интереса к поцессу движения. Где-то убивают людей. В мире есть зло. С которым нужно бороться(Жигульский). Хотя я сам для больших пределов(?) не гожусь (хотя бы потому, что это дело всей кроны), но сознание того, что это не есть предел вообще, превращает все попытки в этом направлении в "сражение шпильками".  Если утрачен интерес к самому процессу, то все это смешновато. Я не самый яростный лист на дереве. Мне тоже милее равновесие и я его достиг.  Но поэзии, опять же, противопоказана завершенность. И к нему она и стремиться. Здесь, наверное, движущее противоречие.  Строить дома, "убивать топором старушек", это скучновато.  Еще ниже. На последнем этаже происходит усиленное раздробление, при чем с таких позиций, что синтез предполагает нечто грандиозное (надеюсь понимаешь). И только тут, заранее известное, не уничтожает интереса к процессу.
       Из ("Фома. И. Д.". "Бабка Шепотуха").
    ..."И он стал думать, с чего начать, какой эпизод из своей жизни описать, так описать, чтобы было все зримо, точно, и, начиная с этого эпизода, медленно тянуть нить повествования, словно крестьянка из кудели зимним вечером, ссучивая нить, мотает ее на веретено.
    Он это видел в детстве, но все это давно исчезло и слова забылись, а он много что про это знал. Знал как стирают, красят пряжу, сушат, ткут на станке, который был только у бабки Шепотухи, знахарки, вернее притворившейся знахаркой, на самом деле выпускницей медицинского заведения в Санкт- Петербурге, дворянке, скрывшей свое социальное происхождение, с выбитыми зубами, с желтой кожей старой ведьмы.
   Бабку боялись все, даже «тайный милиционер», как шепотом о нем говорили, сексот Жадобин, так как бабка могла навести порчу, как в два пальца свистнуть.
   Все дела, которые были вне человеческого понимания, такие как смерть, болезнь, явление духов, свечение на кладбище, неожиданное кликушество Зины, офицерской жены, запои Жадобина, эпилептические припадки Феди Черномора, и даже круговерчение кур, когда они неожиданно начинали крутиться на месте, словно в поисках зерен, все, все было в компетенциях бабки Шепотухи.
    К ней запросто никто не смел подойти, завидев ее, старались, словно забыв что-то где-то изменить маршрут следования, ну ее! Мало ли что может случиться, а то вдруг спросит что, словно знает наперед все, что тщательно скрывает прохожий. Тут-то и не отвертишься, а она смотрит на тебя из-под надвинутого на глаза платка и делается тебе нехорошо, и чувствует мужик или баба, что виноваты, кругом виноваты, и скрыть это нет никакой возможности.
    Но случись что, сразу бегом к Шепотухе!
   Помер кто, не важно, партийный или простой человек, кто обмоет его, кто нарядит его, кто просидит ночь в комнате с покойным, при завешенных зеркалах, при свечах и почитает молитвы над ним, навеки замолчавшим? Только у Шепотухи была толстая книга в потертом кожаном переплете, которую она читала шепотом над покойным, словно ребенку сказку читала, читала перед вечным сном.
   Потом Ваня, уже выучивший буквы, и прочитав свои первые книжки, Аспушкина, Учпедгиза и Истрию ВКП (бэ), заглянул и в бабкину кожаную книгу, но букв он там не обнаружил, ни одной! Были на   странице разноцветные разводы, были полустертые закорючки, были бороздки, проведенные ногтями, были целые тропинки, вытертые пальцами, но букв не было.
    Бабка Шепотуха читала книжку без букв!
   А читала ли она, возник следующий вопрос у любопытного Вани, и он прополз под гробом обпившегося - таки Коцаного, друга Жадобина, пытавшегося споить «тайного милиционера», прислушался, и услышал в шепоте бабки вполне вразумительный текст, но смысл его он никак постичь не мог, так как текст был на иностранном языке!
   И тут догадка пронзила Ваню!
   Бабка Шепотуха была шпионкой! К этому выводу мог прийти только человек осведомленный, прочитавший книжку «Таких щадить нельзя». Книжку малопонятную, но увлекательную.
   Теперь все становилось на свои места и ее прогулки с первыми петухами за травами в дальний лог, и ее знания  всех болезней, и естественный страх от ее вида, и пристальное внимание к ней Жадобина, который в начале запоя был хмур и подозрителен, а на самом деле бдителен и осторожен.
   Молодец, Жадобин! За его непривлекательной внешностью скрывался настоящий патриот, и напрасно Коцаный спаивал его, выгоняя, гоня в бане самогон «вырвиглаз», пользуясь доступностью свекольной патоки на складе и дрожжей, добытых в солдатской пекарне, напрасно, сам попал в яму, вырытую тайному герою.
   5. Воистину, и на старуху бывает проруха, а уж на Ваню чего там. Событие, случившееся с ним, нельзя было предвидеть никак, знал бы, как говорится, то и соломки бы подстелил, что было бы кстати, а вовсе не в переносном смысле.
   Ваня привык спускаться с печки особым образом, схватившись за перекладину, висевшую на веревках, на которой сушили обычно одежду, раскачивался и прыгал на пол из раскрыжованых плах, это был его любимый цирковой номер. Но то ли Ваня стал тяжелей, толи веревка сгнила, но она лопнула, и Ваня рухнул на плахи вниз головой.
   Мать ахнула, и хотела было добавить веником циркачу аплодисментов, но тот не мог встать, кровь хлестала из его рта и глаза закатились. Мать, в чем была, ринулась в ледоход босиком через речку вброд к бабке Шепотухе. Рот ее был открыт в беззвучном крике, так она и упала в сенцах у бабки.
   Язык у Вани был откушен, почти, болтался на чем-то, на каких-то остатках, сухожилиях что ли.
   Ничего этого Ваня не помнил, он очнулся от того, что по краям стола, на котором он лежал, укрытый ватником, в котором бабка обычно ходила по своей бедности, горели свечи, лежал он с открытым ртом, зафиксированным обструганной палкой, как обычно наказывают кусачих псов, завязав веревки на загривке, мать стояла на коленях перед пустым углом со свечой на полочке, и шепотом твердила одну и ту же фразу, из которой слышны были только два слова: «сыне» и «мя».
   Видимо долго стояла так мать, потому что, когда она попыталась встать, ноги ее не слушались, и бабка помогла ей со словами: Иди, уже утро, придешь на третий день. Мать, держась за стенку, прошла к низкой двери, хотела повернуться, но бабка сказала: Иди, иди.
   Ваня крутил головой влево-вправо, следя за бабкой, которая неспешно занималась своими делами, разложив на подоконнике пучки трав, она отрывала по листику и, шепча себе под нос, словно с кем-то разговаривая по рации, бросала их в ступку.
    Иногда ее шепот менялся, из спокойного становился сварливым, как у тетки Груни, продавщицы сельпо, которая нещадно обвешивала покупателей на всем, даже когда себе домой брала сахару или крупы-кирзы, то по-привычке недовешивала несколько граммов, а иногда шепот был таким, как у диктора радио, но только словно радио было на далеком расстоянии, торжественный, уверенный в завтрашнем дне и даже на десять лет вперед.
   Она давно поняла, что он проснулся, но вида не подавала, так, зыркнет в его сторону из-под надвинутого на глаза платка, качнет головой и снова за свое, переговаривается со своими по рации, он ей, казалось, был неинтересен.
   Но настал и его черед, бабка налила в глиняную чашку отвар и подсела к нему, держа чашку в одной руке. Она склонилась над ним, вглядываясь в его глаза, покрасневшие от прожитого, и тут Ваня заметил, что лицо у бабки совсем молодое, с румяными щеками, с оставшимися  кое-где следами морщин, наведенными углем, а глаза у нее были темно-синими.
   -Ведьма,- попытался крикнуть Ваня, крикнуть то слово, которое шептали ей вслед жители поселка, но крикнуть было невозможно, он стал от страха кусать палку, которой были зафиксированные его челюсти, но она просунула свою ладонь с тонкими пальцами ему под голову, приподняла ее и стала вливать ему в рот травяное снадобье, одновременно кислое, горькое и сладкое.
     На несколько минут в голове его помутилось, зазвенело в ушах и сердце застучало где-то в затылке, затем наступила совершенная ясность в голове и легкость в теле. Он почувствовал, что если он захочет, то может приподняться над столом, на котором он лежал, укрытый ватником, что он и сделал, даже не шевельнув рукой.
    Он просто захотел и взлетел на несколько сантиметров над столом, причем ватная телогрейка сползла с него, и он остался, как был, когда падал с печки, в перешитой отцовской солдатской рубахе и сатиновых штанах, из которых он давно вырос.
   Это состояние привело его в восторг, он даже не пытался думать, от чего оно, как появилось, он просто стал им наслаждаться.
    Тело его слушалось его и он, не прикладывая усилий, просто захотев, взлетел еще выше, повернулся на живот и раскинул руки как птица крылья, но крылья ему не нужны были и одну руку он сунул по-привычке в карман и облетел стол, на котором лежал.
    В соседней комнате, та, что побольше, раздался какой-то шум и он, на всякий случай спланировал снова на стол, прихватив упавшую на пол телогрейку.
   В соседней комнате шум, сопровождаемый звоном и бряканьем, то возникал, то затихал, хотя, судя по серебристо-синим ветвям дерева, растущего под окном, была луна, следовательно, была ночь.
   Ваня затихарился, прислушиваясь к шуму в соседней комнате, и очень захотел глянуть, что же творит там молодая синеглазая бабка Шепотуха, тем более оттуда стали доноситься отдельные слова, какое-то бормотание, но голос был не бабкин, а голос был мужской, даже скорей старческий мужской, но слышался и бас молодого мужчины.
    Ваня, кувыркнувшись, подлетел к рассохшейся двери, и сквозь щель заглянул в комнату.
    В комнате было так накурено, что лица нескольких человек, сидящих у стола, были еле видны и только обозначались отраженным желтым светом от керосиновой лампы, низко висевшей над столом.
   Ваня, сам не зная как, просочился сквозь щель и оказался в комнате, зависнув над раскаленной плитой, со стоящими на конфорках чугунками, в которых булькало непонятно что, и пар и горячий воздух хоть и согревал его, но не давал ровно зависнуть, снося его тело к потолку, а от него вниз, к двери, оббитой войлоком, вернее старой татарской кошмой.
    Тогда Ваня просто уцепился на крюк, вбитый неведомо зачем в стенку над плитой, и так повис, и его трепало восходящими потоками, как пиратский флаг на гафеле.
   Теперь он мог хорошо рассмотреть присутствующих, их было пятеро, не считая Шепотухи, четверо мужчин и одна женщина.
   Они сидели в странных позах, словно кто-то им сказал: замри, и они так застыли, хотя время от времени они двигались, жестикулировали, но всегда они возвращались к своей изначальной позе.
    Хотя гостей было трудно рассмотреть, но было совершенно ясно, что люди они пришлые, хотя у Вани создавалось впечатление, что он их где-то видел, видел, словно во сне. Казалось, они раньше снились ему, как это часто бывает, снятся незнакомые люди, а затем сон забывается, а спустя некоторое время они встречаются в другом сне, и их узнаешь из прошлого сна, но был ли он, этот сон или это только приснилось, понять уже не возможно, и полная путаница наступает, когда тех же людей видишь въяве, а познакомившись поближе, понимаешь, что знаешь о них так много, будто пуд соли съел".

+++21. 01.73 г. Залив Корфа.
   "Наши души- это дачи, те, куда мы убегаем. Анекдот. собрались выпивать, аспиранты и выше. У хозяина был попугай, который направо и на лево крыл матом. Хозяин перед банкетом прячет его в холодильник, во избежание. В разгаре кому-то захотелось масла. Залез в холодильник, ошарашенный: этто кто такой? попугай? Попугаяй, закоченелый, дрожит: не видишь, е.ный рот, пингвин! Мораль: без моралей. Я живу потихоньку. Если скучно- приезжай, поскучаем вместе. Немножко пью. Совсем немножко. Почитайте Евтушенко в Литературке. Публично признался в собственной старости. На Камчатке объявился Н. Михалков. Хотят здесь снимать какой- то героический фильм. Ходил в столовую, смотрел, как он ест.  Потрогал пальцем кожанку. Ничего кожанка. Военная. Предпринял попытку войти в местный интеллигентный круг, и поразился открывшейся предо мной бездны безнравствен - ности. Рассказал им анекдот прозайца и ушел. Больше знакомств не ищу. Ищу рифму к слову "душа". Если Ваша умственная деятельность сводится не только к чтению( очевидно высоконравственных) докладов, то я бы хотел скоротать время за чтением чего-то душеплескатель-ного. (можно, конечно, и доклад, только в тезисах. Январские тезизы Коновальчука. Это звучит. Высылаю Вам стихи. Написаны исключительно для Вас и с целью поддержания нравственности в Вашей кочегарке. Которой болшой привет. Стихи хорошие. И(хотя написаны после, и, как ни странно, вследствие 1 б местного пр-ва системы "местнуха"), в них прослеживается высоконравственная позиция автора. Злободневность и ясная четкая собственная позиция автора, простота  и раскованность стиха с одновременной сложностью поднимемых проблем, оптимистическая, яростная, я бы сказал программа и неистовое стеремление в каждой строке, потрясающей нас то неуемной жаждой жизни, к росту, к движению, то оглущающий мягким, задушевным, чисто русским лиризмом, то ошарашивающей необычайной возвышенностью страстей, предельно приближенным к философскому, эстетическому разрешению поставленных зпадач, делают стихи ослобенно привлекательными для широкого круга читателей. Советую почесть лекцию на эту тему.  Если Вы действительно хотите приехать ко мне, то на одной из МРСок артели им. А.М. Горького вы без труда сможете найти любящего Вас и всегда преданного друга. Подпись. 21.01.73. Залив Корфа.

*** Стихи, написаные в день вывода советской ракето-носителем  на околоземную орбиту восьми искусственных спутников Земли.
   Стихи писались в феврале, а мы летали где-то в мае и было воздуха нам мало на этой маленькой земле. Стихи лежали на столе, а мы дрожали от озноба, как будто в них была основа того, что будет на земле. Того, что будет на земле- не отделить от внеземного, чтоб мы от мая неземного не отходили в феврале. Чтобы стихами на столе и гулким выдохом оркестра, когда ему светло и тесно на этой маленькой земле.

 Часть 5.       ДМБ. КАМЧАТКА. ОЛЮТОРСКИЙ ЗАЛИВ.
+++ Друг мой! Прибыл я, наконец, к месту назначения. Конец земли. Дальше- одни океаны. Блаженство. Ян топит печку. Сходили, постреляли из ружья. Четыре черных бушата на фоне прибоя. Берег очень хороший, песчаный и пологий. Языками пена. Полуостров. Четыре дома, пять собак. Все разрушенное и ветхое. Будем ставить невод на красную рыбу. Через 3-4 дня уйдем на постановку. Там глушь вообще - туши свет. Хорошо здесь, белые ночи начинаются. Покупайте в кредит книги в Хабаровске. Я приеду-расплачусь. Писать мне пока некуда. Подпись.
*** По спискам он значился-Век. Он поднял железные веки: отовсюду сбегались калеки, безмолвное море калек. Смыкались тесней и тесней, тащили с собою убитых на гору, где солнце над ней кружилось, покинув орбиту. Тащили убитых с собой, текли молчаливой гурьбою, и солнце закрыли собою, своей молчаливой толпой. Ха-ха! Металлический труп. Смели синтетический лагерь, и дымы из каменных труб летели, как черные флаги. И он задыхался в дыму. Ослепший, оглохший от крика. ...и кто-то в подошвы ему горячими иглами тыкал.
+++ В литературно-художественный и общественно-политический нерегулярный журнал "Суматра" от собственного корреспондента в раздел "Литературная критика" 4 июля 1972 года. Олюторский залив. м. Грозный, б. Сомнение.
   Сначала Е. Евтушенко просто писал стихи, "жонглировал" по его выражению "пустотелыми гирями риторики". Этот перриод характеризуется им так же фразой: Понамарал я столько чепухи"...Потом Е.Е. открыл для себя такое понятие, как "гражданские стихи". Я не знаю какие еще вещи в жизни Е.Е. пришлось понять и прочувствовать, но тот факт, что понятие "г-сти" возводится им в какой-то высший принцип, основное в поэтическом, мне говорит, что это единственная эмоция, котороя его ведет. Меня поражает та легкость, с которой он со всем этим прощается как с "чепухой". ( и т.д.)
 +++Мой друг! Пристал я временно к мысу Грозному, что в Олюторском заливе. Обстановка благоприятная. Живем 18 человек и одна собака и одна "Спидола" в палатках, которые я  немедленно изрисовал углем. Будем ставить здесь невод. В который ловить красную рыбу. (на МРС мы опоздали вследствие длительного пребывания в Хабаровске в различного рода пивбарах. К вопросу о причинах и следствмях- все места забиты. Работка, между прочим вполне в вашем вкусе. 2.500 мешков по 100 кг. с песком 10 раз сгружить и 10 раз погрузить. Не только заниматься чем-то посторонним, но и думать некогда. Вследствие этого не могу Вас порадовать изъящными строками. Примерно через 1,5 недели поставим оба нэвода полностью и будем кэйфовать. Полезу на Грозный (400 метров), изумительнвая скала. Миллиарды чаек. Очень наглые. Устроили здесь птичий базар. Охота хорошая. Медведи и нерпы. Сегодня ловили рыбу. Поймали 15 штук, получился 1 мешок.  ончим мы все это дело к 1 августа. Потом погудю немного и буду ломиться в большой флот. На РээСы или СРТ. Базироваться буду в Питере. Вот, собственно, вся информация-с.  Пиши на О.К. Возможно, доставка с оказией. А можете и не писать. На этом я заканчиваю с Вашего позволения. Вставать в 3 . Ночи здесь белые, ловим погоду. Здесь все время волнение. З..сь уже болтаться.
***Синтетика вторгается в наш быт. Соединять- блаженное искусство. Но в мыслях обобщений, ах, не густо, анализ разъедает наши лбы. Анализ- в глубь дрожащего листка. Анализ- пусть сужается строка. Анализ- до последнего мазка! Анализ- до начального толчка? Аналил "то"-два скальпеля и -"ска". Анализ - "гру", два скальпеля и "грустно".  Еще нажим, на полжеланья, -"пусто! " Он доведен до бешенства, до хруста в извилинах, до ломоты в висках. Эксперимент. Еще один заход. Давайте будем нравиться цилиндрам. Давайте будем думать, что восход - не совершенство,- жалкая палитра. Мы долго были гвоздиком в подошве. Давайте будем мастера искать, меж минусом и плюсом, как в тисках, задерживаясь чуточку подольше.
   !!! (Два письма, полученные спустя год после написания):
+++(7.03. 72 г. перед ДМБ)Мой друг! Вы меня как-то слегка обескуражили своим письмом. Вы, как я понял, очухались, если можете ходить за моим письмом на Ха-37. А я, признаться, уж ждал казенного уведомления о Вашей кнчине. Это во-первых. Потом мне не нравится тон, который Вы взяли в своем цикле. Не понравилось мне и название, я почему-то прочитал обез.? как попугай. Последние высланные Вами строки отнюдь не самые худшие строки, я ведь знаю Вас как автора незабываемых "Гойда"... Впрочем (должен Вам сказать, что мне наскучил и Ваш и мой тон писем. т.е. не тон, а манера, и тот круг интересов, в котором все это вращается. Хотелось бы поговорить с Вами о чем-нибудь серьезном, заострить, так сказать внимание на некоторых аспектах... Собственно, я хочу даже не этого, а только хотел написать об этом(что и сделал), ибо весьма трудно беседовать на таком расстоянии посредством писем (а приехать ко мне Вы не можете, что очевидно). А жаль, что Вы не можете. Скоро придет и мое ДМБ и шансы на встречу за бутылкой московской водки неизмеримо уменьшатся и, возможно разойдутся наши дороги навсегда. Т.е. мы можем разок - другой общнуться оболочками, но это будут по всей видимости мимолетные встречи. ) Тем не менее, я как преданный подданый "Суматры", посылаю часть накопившегося для не материала в различные разделы. Если Вы все-таки надумаете приехать на берега Императорского залива, то всегда там найдете радушный прием. Подпись.
+++ (03.04. 72 г.) Получил несколько содержательных писем от Вл. Жигульского. В первом, вышеупомянутый, описывает приезд в г. Новосибирск М.И. Коновальчука и сравнивает его с метеором, и позволяет себе вскользь проехаться по проблемам "домов напртив", а так же сообщает о своем решении направиться в г. Хабаровск "заколдованый" (Т. Е.) Коновальчуком. Во втором письме автор вскрывает несостоятельность теории "домов напротив" в своем желании перенести поле деятельности в г. Х-ск на 0-3 года в зависимоти от обстоятельств. И сообщает, что не собирается служить там честно, благородно 25 лет.  Только я не понял, собирется ли он эти три года служить честно и благородно или не собирается вообще служить. Сообщает также, что  М.И. Кон (подп. кличка Ландыш) отбыл в неизвесном направлении. Я сразу догадался, что в Персию. А куда же еще?  Получил письмо от Л. Хлебниковой, старсть души, бунт или не бунт, существовать или жить. Пробравшись через эти дебри, я почувствовал себя опустошенным и здоровым человеком. Посоветовал ей описать суть дела в удобоваримых выражениях, в лоб и без теологических мудртвований. Обнажить, так сказать причины и следствия. Корень зла. Кстати с вопросами такого плана я обратился к Т.Е-о, от которой что-то нет долго ответа, и, надеюсь, это не последствие Вашего пребывания в НГУ и Вл. Жигульскому, и, по всей вероятности, я обращусь и к Вам с этим вопросом. От товарища Устьянцева я узнал о том, что по отношению к Вам сбываются некоторые пророчества досточтимого Кима Семеновича, и мне очень не хотелось бы, чтобы эта тенденция получила большее развитие. И призываю Вас к благоразумию и осторожности. В несколько более развитой форме эту мысль можете проследить опять же в моем письме к А. У-цеву, которому я позволил себе написать несколько продолговатое письмо, валив все на логику древних, о чем я в весьма деликатной форме написал ему же. Надеюсь, что недостаточно глубокое проникновение данным товарищем в причино-следственные связи, предохранит меня отненужного впадания в лирику. На самом деле истинной причиной моего многословия было пристальное внимание к образу нашего современника как написано в предисловии к моим  стихам в "Тихоокеанском комсомольце". Стихи, кстати, были весьма посредственные, а определения не совсем объективные, так как автор, вместо пристального внимания к современнику, чувствует непоборимое желание надавать этому современнику по шее. Желание, как Вы когда-то выразились, отчетливое, но не вполне осознанное. Но такое двоекое отношение к современнику не помешает нам с Вашим другом писать иногда друг другу письма, если, конечно, он этого пожелает, и если это не будет отвлекать от его основной миссии, выпавшей на его долю, а именно: такать Вам сухарей и прочих передач, лишь в той степени обеспечивающий  нормальную деятельность Вашего пищеварительного тракта и мозговой деятельности. Кстати, умеренность в первом обеспечивает в достаточной степени обостренность восприятия во втором, о чем, я думаю, уже успели убедиться, скитаясь по сомнительным обще-житиям. Подпись.    3.04.72 г.   Императорский залив.
  (Апрель 1972 год.) Из прессы:  "Никто не знал, что был застой… Помните, портвейн «Сурож» марочный за 3 рубля 12 копеек, котлету в тесте за 13 копеек и пирожок с повидлом за «пятачок»? Не забыли ли вы мыло «Хвойное» за полтинник, колбасу «Прикарпатскую» по два девяносто, «кильки в томате» за 30 копеек?
Наверняка люди, жившие в семьдесят втором году, все помнят. Но этим не ограничатся, а расскажут о том, как видели «Гамлета» на Таганке с Высоцким, фильм «А зори здесь тихие», хоккейную суперсерию СССР - Канада, слушали песню «Эти глаза напротив». Читали в «Правде» о суде над Анжелой Дэвис, смотрели Олимпийские игры в Мюнхене, в которых «участвовали» не только спортсмены, но и террористы, узнавали о скандале с Евтушенко …
Анекдот помните? Нет? Тогда слушайте: «Бывшему президенту США Картеру снится сон, что он сидит на XXXII съезде КПСС, а с трибуны оратор говорит: «…в этом году с хорошими результатами завершили уборочную хлеборобы Кубанщины, Херсонщины, Алабамщины и Техащины...»  Читатели ждали страницу юмора «12 стульев» в «Литературной газете», телезрители предвкушали «Кабачок 13 стульев». В восемь вечера давали, как всегда, «Спокойной ночи, малыши!», в девять всегда – программу «Время», которая начиналась с кадров советских вождей, чаще с самого главного – тогда еще бодрого и энергичного Леонида Ильича Брежнева. Потом – трудовые успехи, вести с полей, сообщения из братских стран.
…Был застой, но советские люди об этом не знали. Все было замечательно, только лето семьдесят второго выдалось просто убийственным – два месяца страна стонала и изнывала от невыносимой жары" .
+++ (борт эсминца "Бесшумный") (до 23 февр. 72)Дорогой друг! Внимательно перечитав Ваши предыдущие письма, и только что полученные, я делаю вывод, что у Вас за всем этим потоком слов о ранней старости и проч. действительно есть что-то непотребное (я вообще говорю Непотребное, с большой буквы, пониметете?) Почему я осторожно и туго подхожу к этой мысли, потому что Вы- большой артист, женглер, и, надеюсь, понимаете, И еще потому, что Вы в годы моей юности, склонны были чувствовать не то, что чувствовали, а то, что хотели бы, но это грех неболшой. Земля знает грехи и более тяжкие и не проваливается под грешниками, которых Вы бичуете в последних письмах. Какая-то неудовлетворенность в Ваших письмах, усталость- я ко всем этим словам отношусь осторрожно, потому, что, мне, как и должно быть, кажется, что я один знаю цену вышеозначенным понятиям. Вот теперь я обеспокоен теперешним Вашим состоянием, согласитесь, что терять единственного объективного и свободного критика и к тому же столь ярого приверженца .. творений. Терять, это значит наблюдать, как мой дорогой друг корчится в судорогах на знойных улицах Хабаровска, и впадает в последнюю стадию- т.е. обзывать окружающих разными словами и выдвигать сомнительные тезисы типа: "Лишь только там живет поэзия, где черт рискует головою". Здраво все оценив, я считаю, что Вам необходимо пройти курс лечения. Курс выработан по моей системе. Лечить буду я (плата построчно). Сначала Вы мне вышлете симптомы в письменном виде, затем я поставлю диагноз. Далее. Должен Вам сознаться, что скукотища стои охуительная. На последних месяцах. Рядом храпит человек, сослуживец. Он понятия не имеет, как он счастлив. Ну, один из тех, кто вместо "паста гойя" (возможно от Гойя), говорит просто- "пастагой". Ну, Ситнер его фамилия.  Весьма жаль, что Вы, такой здоровый балбес к 22 -м годам не научились составлять писем, не отвечаее на мои вопросы.  Это грешно, Миша. Да, беспокойство мое прошло. (Пришлось применить однажды использованное средство. Говорю загадками). В моей голове созрел план, определяющий мое положение на Земле (и на Марсе), где-то на 6-8 лет. Постараюсь осуществить, как самый разумный.  Составлен с юмором и включает в себя и мечты юности" и "седину на висках". Сведите меня со свом Толиком. Соскучился я здесь по людям. Да, на губу должны были определить сегодня, но пощадили, разумнее посадить после 23-го, потому, что 23-го амнистия. И срок срежется. Это дает мне повод считать, что люди еще не совсем скоты, как может показаться из факта, т.к. могли посадить и до 23 и сразу после (мысль, что не сообразили, откидываю). То есть малюсенький шанс, что не посадят. Не хочется. Холодно-раз. И тоска смертная.  Мне очень лестно выслушивать Ваши отзывы обо мне, как о стихотворце, но, немного углубившись в это я заключил, что это чувство- лишь удобоваримая для человека форма чувства, которое трудно чувствовать в чисом виде.  И еще немного поразмыслив над этим, я сформулировал в близкой к истине форме в словах- мне приятно, что Вы способны ценить и видеть в зарождении то, что поставит на ноги советскую поэзию, каторая как слепой мышь. Вы не должны думать, что относитесь ко мне с предубеждением или что Вы несколько глупы. Вы присутствуете при восхождении новой звезды. Не сомневайтесь в этом и успокойтесь. Вы должны только в меру сил поддерживать молодой гений. И большее внимание уделять деловой критике. В форме пародий (понятие, которое у Вас котируется как ругательство). Да, Жигульский тяжелый человек. Не ответил мне снова. Я предполагаю внем  достаточную философскую возвышенность мышления, которая позволяла бы ему шагать через мелочи и возможные обиды.  Возможно я ему просто надоел. Это жаль. Убийство времени. О чем вы там говорили, напиши, пожалуйста.  Имею в наличии для "Суматры" несколько произведений. Форма- старая. Вам известная. Содержание- принципиально новое. И это самое грустное. Когда будешь писать Ж-му, выясни, почему он мне не пишет. Ну ладно, утомил, наверное Вас... Мне очень неприлично числить Вас в студентах. Когда Вы покончите с этим? Прилагаю: "Казнь Иисуса". Это первое "Философская лирика".  "Искурил две пачки, написал две строчки".
.***Божественные стихи.
   Господи, в эти пустых и заброшенных, Господи, этих напрасно повешенных. Или вот этих, внезапно опрошенных, окна твои занавешаны,господи. Господи, сон симулируют сволочи. Горло дерут, галопируя, голые.  Шик-это-свадебный? Здравствуйте СвобОда! Мы на краю, наши дачи подгорные рухнули, что ли бы, им бы на головы аэропортов блаженные своды бы. Господи, это же как наркомания. Господи, кто бы вмешался немедленно. Как же я, маленький, без накомарника? Кинокомедия. Господи, господи. Гсподи, вы, приглашенные в гости, а за окном произвольный прохожий. Как хорошо. Выбиваясь из ГОСТа, он вам покажет кукиш из горсти. Слова не скажет, господи!
+++() Борт эсминца "Бесшумный"." Дорогой Друг. Узнав из Вашего письма о Вашей привязанности к Вознеенскому, как поэту,  я решил написать вам на память стих, творчески вобрав в себя достижения этого новатора и переработав их (тоже творчески), я решил идти дальше. И решил писать в два цвета. Для пущей наглядности. Новому содержанию, подумал я, новую форму.
*** (М.К.) Стихи о телепатиии, которая в теле от апатии.
   "Полная апатия. Мысли появляются, то ли углубляются, то ли разветвляются. Это  т е л е п а т и я от безделья  м а е т с я, значит телепатия в теле   те л е п а е т с я. Еле т е л е м а е т с я , в теле еле мается, в воздухе- кончается, в возгласе- ломается. Я хочу  п о й мать ее, эту теле п а т и ю, если в теле,  м а т ь   е е , значит нужно мять ее, выливая в формочку- в рифмочку на форточку? Или п е т ь   а п а т и ю?"
   Высылаю Вам денег ввиде билета, который я никак не могу проверить. Выигрыш можно пустить на "Суматру", а на остальное купить себе штаны. .....в появились шикарные штаны. Подпись.
+++ 5.02. 72 г. Императорский залив. (Совгавань. Борт "Бесшумного").
   Бессонница преследует меня вот уже который день. (ибо флотская специфика, сами понимаете)и ночь тоже. И вот решил я написать Вам письмо. Что-то неспокойно мне стало на белом свете. Прямо невмоготу. Обычное состояние (объевшегося бегемота)легкости и веселия, сопутствующие с небольшими перерывами вот уже почти 22 года покинули меня и упорно не хотят возвращаться. Мысли одна чернее другой, как зловещие птицы кружат в моем изможденном мозгу, желания одно другого прекрасней в своей нелепости, вспыхивают, пропадают и вспыхивают вновь, как сверхновые звезды на холодном дне Вселенной ямы, в темных лабиринтах мозга моего. Я зову на помощь свой рассудок, весь свой жизненный опыт и опыт всего человечества, чтобы разобраться в мелькающих мимо меня видениях, напоминающих обращенные в краски конвульсии бесноватого, я взываю к логике- она саркастически улыбается и молчит, я зову на помощь чувство- женщина в полувоенной форме с огненными волосами величественным взмахом руки распахивает передо мной новые и новые лабиринты, в которых бродят молочно-белые скелеты с горящими глазами, а она адским разражается хохотом и кричит, заглушая криком пронзительно свистящий ветер- вот во что я превращаю ваше желание и золотой перст ее, указующий и величественный, сверкающим шпилем всаживается туда... Я хочу уснуть, веки мои слипаются, тело мое, как рухнувшая поленница, падает на палубу, оно жаждет сна, но мозг мой, как громадная, разросшаяся машина с нескончаемым заводом, включает в ход все новые и новые шестереночки, гаечки, болтики и шурупчики, звуки, звучки, стуки, шевеления, и нанизывает их и нанизывает их бесконечно на сверкающий шпиль, который всепроникающая идея и всажен туда...Я окружаю себя как броней, улыбкой человека, которого ничем не удивить, но полчища маленьких и неуловимых устремляются на нее с подножья иразъедают его прежде, чем  упрочится вершина. "Боже!" - молю я наконец, - зачем мне все это, маленькому человеку, избави меня от мук земных и дай мне насладиться радостями земными, ибо ты милосерд. Дай мне немного и глупенького, чтобы я не уставал его начинать. Чтобы лес был лесом, хлеб хлебом, вода водой. Ятобы маленькая обезьяна в парке зоо не мечтала стать королевой и мленькому мальчику в клетке напротив из города, в котором никогда не ходили трамваи, улыбалась она".
***Молчит Боже. Вяжет белый чулок. Зима на дворе. Синтетический холод падает серху, оттуда, где звезды забыли, что такое тепло. Цилиндрический холод на голову клерка- простуда, где  воздухе плыли беспокойно и снова металлический привкус. С металлическим привкусом воздух. Разноцветные флаги взлетали, неизвестно, нечсно, как возглас в околдованном музыкой зале. Какой еще? Мудрый, как муравейник. Беспечный, как дождь. Веселый, как радуга. Какой еще? Горячий, как плазма, темный, как инквизиция, отвратительный, как фашизм. Непоколебимый, как династия. Какой еще? Тяжелый, как броня, угрюмый, как наган, неуютный, как гостиница, и скучный, как бухгалтерская книжка. Смеялся над бабочкой и над сачком, и над мальчиком, который не ведал.
Так вот, дорогой друг. Может быть это обычное состояние индивидуума перед неизбежной, как рок, демобилизацией. Вам-то хорошо. Вы прошли через это. Поделитесь со мной опытом. Ваш друг, подданый "Суматра", заболел давно дремавшей в нем болезнью "растроение" личности". Ярко выраженный случай. Положение усугубилось поэтическим восприятием действительности обвиняемого и общим моральным истощением, как (застенки Михолапа дают о себе знать тоже (и снова грозят ему казематами Они)следствие долгого (2 года и 10 мес.)одиночества. Напишите мне скорее письмо. Длинное-длинное, на сколько хватит чернилов. Я буду читать его долго-долго и сон войдет в мою душу, как бог нисходит в долину, поверженных и смердящих исцеляя. Остаюсь искренне ваш. (5.02.72).
***Мы не будем творить аналогий, все вмещается в несколько строк: невозможно застыть на пороге, невозможно шагнуть за порог. Между двух размагниченых строк громоздятся такие пороги, что  твое ощущенье дороги- злой порок. Полыхают такие моря, единицы с такими нолями, что уже не назвать их морями и не держат уже якоря.
+++...и еще. у меня к Вам очень большая просьба. На отдельном листике начертите мне план помещения на ж.д. вокзале,  где расположены камеры хранения и план смежных отсеков. Посылаю Вам стихотворение, им предлагаю открыть раздел "философская лирика". Предлагаю так же открыть отдел "Потусторонняя лирика" и рубрику стихов, написаных в состянии опьянения. Ну-с, пока все. Подпись.
*** Мы затеяли игру в очень длинную считалку, очень мрачная гадалка восседала на углу. Очень тонкое растенье, даже страшно прикасаться. В ночь уходит постепенно эта цепь ассоциаций. Этот холод пить и пить, бить ладошкою друг в друга. Стол. Окно. Бумага. Угол. Сигарет должно хватить.
***Если продрлговатой иглой прикоснуться к открытому темени, модно видеть, как облако терминов покидает подопытный слой. И, послушное этой игле, вещество побежит, раздаваясь, как от грязно одетых в трамваях или как парафин на стекле.  Вот такие, мамаша, дела, мы не зря говорим повсеместно, что резец, наконечник, игла это ужас как интересно.
+++ Вы опять надолго замолчали, и я решил написать Вам письмо, ибо писание писем в моем положении- единственное средство откупиться, как Вы говорили, применяя свою партизанскую терминологию, от обыденности (на 15-20 мин.) Ну, может быть, мои письма получаются слишком сумбурными или слишком сухими, так вы не обессудьте. Суть как и между прочим вообще все кругом, нужно искать в "золотой середине". Очень жаль, что Вы тотчас не ответили на мое письмо, потому что,  если Вы действительно хотите ко мне приехать, то нам нужно бы скорее кое о чем договориться. Тем более что, по последним данным, меня в понедельник собираются отправить на гауптическую вахту. А мне бы очень не хотелось этого. Ну-с у нас все по-старому. Наши выиграли у поляков, а чехи у шведов. Значит "ничья" с чехами нас уже не устроит. А? Написал несколько стихотворений, при помощи копирки думаю поставить на ноги советскую поэзию. Одно прилагаю. Жду Вашей критики. Подпись. Пятница 1972 года. Советская Гавань-8, в/ч 40622. (эсминец "Бесшумный").
*** Напрасно беснуются руки, сердце обречено. Самые лучшие в мире хирурги мне не смогут помочь. Самые лучшие люди в апреле хирели, как в поле колосья, взмыли в зенит соловьиные трели и мертвые пали на площадь. Самые жгучие ливни июня до капли ушли в океан. Глотал и глотал пересохшие слюни сожженной гортанью фонтан. И в полости рта догорал иступленно сухой мотылек василька . По высохшим кленам железом каленым злорадно металась тоска. Самоубийцы попадали в реки. Взвелись курки высоко. На город смотрели простреленным веком 13 Коновальчуков. Во сне прорывалось: А вот оно, вот он... Напрячься, успеть, постараться. Но только, как с крыши, ручным пулеметом слизало толпу аллитераций. Метался. (Какой-то космический город). Плечами витрины ломая, то крался кустами,  стреляя на шорох, и, порохом ночь разрывая, прокрался. Пробился. Вернулся. Вернулся! Сараи, сараи, сараи... Стучался подряд, закричал и проснулся,- подушка от пота сырая.  В такие минуты по логике сказки, приходит девченка из сада, приносит буктик дождя...Никто не пришел, хорошо , и не надо. И только потом, погодя, кургузая строчка метнулась, погасла. Ловите, ловите, ловии. И только текло, как лампадное масло и растворялось в крови. И некому больше поплакать в жилетку, и некого просто винить. Тоска натюрморта: бутылка, селедка. И некому морду набить.  Плакать могу- великое чудо. За ухо крадется слеза. И как все случилось, зачем и откуда- некому рассказать.
*** О было нам когда-то хорошо. В зените сонце плавало над нами, и пароход, как айсберг над волнами, и ни гроша, конечно, за душой. Мы просто так лежали на песке, смотрели, как рассеивалось солце. И сигареты догорали сонно, зажатые в забытом кулаке. И теплота, и тишина кругом. И только волны вспугивали чаек. И три баржи, груженные песком, у пирса, словно клавиши, качались. Мы к вышине, как птицы возносились, и плавали, как рыбы в глубине, где водоросли медленно клубились тяжелым дымом в мертвой тишине. За нами лес звенел на сто ладов. Мы слышали, как медленно по сучьям карабкались жучков каких-то тучи, и полчища незримых муравьев перебирались с веточки на ветку, тащили в норы зернышки добра, и знали мы, что завтра, как вчера, случится чудо и наполнит светом весь, до травинки, этот дивный лес, и медлнно и радостно окрест болезненная опухоль рассвета прольется. И на розовой воде забьется ночь, ослепшая от света, как будто крылья сломаны беде.
        1973 год. (Историческая справка.)
.Великобритания, Ирландия и Дания становятся членами Европейского экономического сообщества.
В Австралии отменен "цветной барьер" при въезде в страну новых поселенцев.
Инаугурация Ричарда Никсона, избранного президентом США на второй срок.
США девальвируют доллар на 10 процентов и поднимают цену на золото до 42,22 доллара за 1 унцию.
Во Франции правые экстремисты похищают из склепа останки маршала Петена.
Китайская Народная Республика и США договариваются об установлении прямого канала связи между главами двух стран в Вашингтоне и Пекине.
Двести индейцев из племени оглала захватывают поселок Вундед-Ни, штат Южная Дакота, и берут в заложники всех местных жителей, протестуя таким образом против положения индейцев в США.
Ввиду неизбежности валютного кризиса закрываются все европейские валютные рынки.
Последние американские военнослужащие покидают Вьетнам, и одновременно освобождены последние американские военнопленные.
В рамках первой после 1964 года крупной перетряски в советском руководстве Андрей Громыко и Юрий Андропов введены в Политбюро ЦК КПСС.
В США президент Никсон принимает на себя ответственность за установку подслушивающих устройств в отеле "Уотергейт", но отрицает личную причастность к этому делу.
Греческое правительство подавляет мятеж в военно-морском флоте.
Леонид Брежнев во время посещения с официальным визитом США заявляет о том, что "холодная" война закончена.
Британская газета "Тайме" утверждает, что в 1972 году португальская армия уничтожила в Мозамбике 400 человек.
В результате бескровного государственного переворота свергнут король Афганистана Мухаммед Захир Шах.
В Греции официально объявлено об упразднении монархии.
Генри Киссинджер назначен государственным секретарем США.
Военная хунта во главе с генералом Аугусто Пиночетом захватила власть в Чили.
Скончался Густав VI, король Швеции. На трон взошел Карл XVI Густав.
Западная Германия и Восточная Германия вступают в ООН
По требованию арабских террористов Австрия закрывает транзитные лагеря для евреев, выезжающих из СССР
После атаки египетских и сирийских войск на израильские позцции во время еврейского праздника Йом-Киппур на Ближнем Востоке начинается настоящая война.
СССР начинает переброску по воздуху вооружений в арабские государства.
Израильские войска форсируют Суэцкий канал и вторгаются на территорию Египта.
Генри Киссинджер и Леонид Брежнев на встрече в Москве обсуждают план прекращения боевых действий на Ближнем Востоке
Генерал Фейдон Гизикис отстраняет от власти президента Греции Пападопуло.
В Великобритании вводится карточная система распределения бензина.
Джеральд Форд приносит присягу в качестве 40-го президента США.
Премьер-министр Великобритании Эдвард Хит отдает распоряжение о переводе промышленности на трехдневную рабочую неделю с целью экономии энергии
Шах Ирана объявляет о том, что с 1 января 1974 года страны Персидского залива повышают цену на нефть с 5,1 до 11,65 доллара за один баррель.
(Часть 5.) Камчатка, прмысловая артель.
+++1973 год,  23 или 24 марта. Пос. Телички, залив Корфа. Заметки.
   Дорогой друг! Примите эти з а м е т к и  и, если возможно, сохраните, при благоприятном стечении обстоятельств по ним я напишу что-нибудь достойное страниц досточтимого журнала "Суматра".
"Ул. Центральна №1. Старик- А.П. Негребецкий. Сам- хохол. 61 МРСка. Капитан- Фасахов (Володя). Старпом- Толя и прочие, но о них будет еще многое. К этому времени В.Н. Янович уже улетел на материк. (Ездили за грибами. Корзин: Володя, сходи, принеси мешок. Добро. Пошел. Эй, и захвати бутылочку. Вернулся, в руках бутылка. А где мешок? Забыл. Это было в День авиации. Помню как пошли в общежитие, женское. Взяли столько бутылок вина, сколько смогли унести. Помню, что поднимал тост за петлю Нестерова. Проснулся ночью, падая с койки. Авиация. Было немножко стыдно, но потом, когда шли по припайку домой-весело. Температура днем 15"-20",  если не задувает северняк, днем уже довольно тепло. Хорошо в обед крить на верхней палубе. Обычно Залив не видно из-за косы. Но когда ветер сгонит с воды пар, видна за косой неожиданно темная полоска воды. Старик стонет во сне. Черт его знает, что ему снится. Наверное внуки или Лапоть- хозяин дома, где я живу. Я живу: комната. На стене роза ветров и три пошлые картинки. Укрываюсь шкурами. Книжная полка, на которой уже скопилось предостаточно книг. На стуле магнитофон "Дайна", на котором записано несколько стихов Ю.Мориц и моих. Его надо продать. Деньги нужны. Две нитки, на которых развешаны мои рабочие и выходные одежды. На судне: обдираем трюм. Ободрали в трюме деревянную обшивку, чтобы увеличить его вместимость. Говорят, что это облегчит нам работу. Но я еще не понял каким именно образом. Прихожу на работу в 8 00 и растапливаю печку в кубрике. Потом приходит Фасахов и Толя. Николай-механик. Балансировали винт, помечали номерами лопасти и смотрели, какая перетягивает. На работе в глаза попадает очень много ржавчины, мелких кусочков, они там как-то удобно располагаются и не мешают работать. А дома я их вынимаю из глаз платочком перед зеркалом, глядя в растопыренный глаз другим глазом. Волосы у меня отросли довольно длинные. К концу путины сделаю из них что-то приличное. Потапов- инженер добычи, сказал, что окоротит мне их паяльной лампой. К тому же он был пьян. И у него потез, который один раз по-пьянке украли. Шутка. Чтоб смеяться. Кожа лица потемнела и местами шелушится. И я себе не нравлюсь в зеркале. Зеркало у нас с дедом военное. Осколок 10х15 см. Одеколон у него стоит уже месяца 2 не убавляясь, как у Манилова книжка на 17 странице. Это на той, на которой в библиотеке ставят штамп. Интересно, знал ли об этом Манилов? От сестры получил письмо, в котором она меня называет "скотной", за то, что я им не пишу. Скучно это. Написал ей оправдательное письмо. Чтописать ей?(...зачеркнуто), что все ровно? Странно, у меня нет к ним никаких родственных чувств. Ведь есть же вещи, которые мне нравятся. И очень. Мне эта, как ее, природа местная нравится. И вообще мне нравится север. В нем больше несказанного, нежели в юге. Хотя на юге я был только в кино. Но и в кино мне север нравится больше. Надо спать, будильник у меня тоже военный- убегает за ночь на 30 минут.
24.03. 73 г. Погода холодная, ветер с севера. На судне-трюм. В перерыве вспоминали, где и когда тонули суда. Вспомнили 55 МРС, который этой осенью перевернулся в Пахачах. Фасахов говорил, что он знал этого капитана. Он сказал: Хороший капитан. Это МРС им 20 партсъезда. Толя: На мостике стоишь- дрожь берет. Если бы один... "Игра в бисер"- витать очень высоко. Не зависеть от обыденности. Только высший смысл, высшая красота приближается к абсолютной истине. Кстати: допустим, эту истину можно познать, перескакивая через логическое и историю. (не участвуя в истрии ее приближения). Она должна заключать себя такую: закон- необходимо участвовать в ее приближении пусть даже через временный отказ от нее ради нее.  Ну и бог с ним... На МРСах, когда ловили селедку, устанавливали на мачте, под реей,  металлическую корзинку", чтобы, стоя в ней, с высоты, искать поля, косяки селедки. Некоторые залезали еще выше на рею и болтались там. Шалапан(ов) обычно сидел прямо на клотике, а еще и прикуривал, не держась руками. Это тот Шалапан, который был у нас на неводе неофициальным бригадиром, тот, который с РСа бегал по льдинкам на берег опохмелятся. Ученик легендарного Марышева, деда Марышева. Д. М. был крупным специалистом по неводам и имел за них 2 ордена Ленина. Характер как и у Ш. - много орет, может съездить зюзькой по затылку, но быстро отходит. Как-то с ним случилось такое. Поставили невод на селедку. В бухте. Селедки не было и бригада вся понемногу разбежалась. Дед М. набрал в свою бригаду пацанов, школьников. И зашел большой кояк селедки в бухту. Настолько большой, что все кишело селедкой и она не могла войти косяком в ворота ловушки. Положение критическое. И тогда дед Мар. утопл весь невод с помощью "утопок", (два мешка из дели, набитых камнями, вешаются на наплава со шкертом, что бы поом можно было снять), подержал так немного, и когда поднял невод, он был полон рыбы. Невод 2под жвак" это что-то! ? или 11 тысяч руб. вроде. Заработал он тогда 28 тыс. руб. новой валютой. Мог днями и ночами сидеть на кунгасе, не спать и ждать, когда зайдет рыба. Сейчас он на материке. Когда уезжал, ему колхоз хотел купить в подарок "Волгу". Не взял, поросил только, чтобы ему пробили очередь за ней, а купит он сам. Он мог бы и паровоз купить, если бы захотел. Приходилось ему и деньги давать колхозу взаймы для выплаты получки рабочим, когда у колхоза не было на это денег. Это был Марышев дед. Дед Марышев. Тут у одного товарища подохла супруга, т. Морев участвует в рытье могилы для нее. За день отбойными молотками пробили 70 см. Он хотел непременно наткнуться на старую могилу, забрать себе череп. Колхоз выделил на это мероприятие 140 рублей, не считая водки, которую там пьют, чтобы не замерзнуть. хххх Дед наверное наелся белены и решил сходить в кино. Побежал в 8, а фильм на 7. Пролетел Это был за последних полгода его третий культпоход. По вечерам поет во всю глотку (глухой) хохлацкие песни и возится с потрохами поросенка, которого на днях забил с хохляцким професионализмом. Промывал какие-то белые кишочки и складывал в стакан с водой. Ты, говорит, извини меня, что я так громко говорю, вытаскивает из уха затычку и переспрашивает. А вообще- ничтожная личность. Коммунист. ххх Прочел Евтушенко "Дорога №1" и его диалог с Сидоровым в "ЛГ". Еще читаю "Гиперболы" Мартынова и Завальнюка, "Поле-половодье". Есть у него очень хорошие стихи. 25.03. Солнечный и ветреный день. (-20).
29. 03. Очень холодный ветер весь день. (-20). На судне - ахтерпик, трюм. Старпом Т. живет у нас. Толя, насчет того, как много было красной рыбы: Чтобы палку поставить и стояла- не видел, но когда заходишь на судне в речку, за кормой всплывают туши перерубленной винтом горбуши. О корейцах, которые работали у него на судне: ест все, что плавает и летает. Никогда не ждет, когда каждый сготовит. Собственный котелок, варит в кубрике. Мясо, рыба, сало, перц-винегрет. Готовит быстро и вкусно. Желудки трески набивает вареным рисом или гречкой. Т. говорит что это очень вкусно. Кореец русским: если бы нам вашу землю, мы бы купались в золоте, а вы бы на нашей подохли с голоду. Режет дель: сразу набирает пальцами, сколько нужно прямых и косых, и, одним движением ножа делает то, что мы за 35 взмахов. У японцев сельдь- не пищевая рыба. ЕЕ ловят сетями, она в них ячеится очень прочно, а когда трясут, обязательно отрывается голова. И она идет только на тук.
    9-е или 10-е. Как хоронят коряков. Их сжигают. Горит костер и они тут же пьют. И тем же ножом, что режут оленину, распаривают сухожилия (только не понял-зачем) и снова режут оленину.  Ангину именовал как заглоточный абцесс. 2-го числа - скорая помощь. УЗИ. По следам уколов в вены можно считать дни. Дед Ручкин, отморозивший руки по-пьянке, пальцы- долой. Татуированные женщины- корячки, вобщем чукчи. Татуировали богатых невест. Знать. Считается красиво.
   Наверное 11-е. Стоят солнечные и теплыедни.
   Салымов Ан. Корн. Учился на философском ф-те ЛГУ, увлекался псих-ей(тогда еще не было псих ф-ка), после открытия перешел на псих. По его словам начинали фак-т с нуля, кафедру. "Я человеческий мозг вот так держал"- и сует под нос растопыренную ладонь. Высшая нервная деятельность. По различным причинам уехал на Камчатку по вызову из телестудии, потом пошел работать на флот. Весьма живописно описывает свои первые шаги. Дрифтек. Руки, которые на ночь привязывал к подволоку на шкертах, чтобы не чувствовать боли и уснуть. В общем известное отношение к ученому чудаку. Плавает 3 года. Курсы мне нужны для того, чтобы иметь плаво водить собственную яхту по Финскому заливу. Надо сказать, что ему везло в жизни в знакомствах, потому, что на судне находились чудаки, которые выходили ночью на палубу, ложились, глядя в небо, слушали, как он читает стихи.  Стихов он, действительно, знает много, но смылит в них не более, чем в психологии. Или это у него происходит просто в непонятной для меня плоскости. Однажды, выпив, пошли на танцы. Под нескончаемыми науськиваниями с моей стороны, наконец выррулил поближе к эстраде, уселс на палубу, и принялся что-то читать. Потом я ему. Выступили? -спросили из зала. Потом по дороге домой лежали в снегу и снова читали. Было действительно хорошо и ничуть не холодно. Потом пришли в общ-е. Было еще выпить. Он почти всю ночь напролет читал. Бедный Салымов. Был еще боцман с какого-то СРТМ, наверное"Пионер"
("пришел в гости- прижми хвост, пионровец"). Неожиданно для боцмана обнаружил широкую эрудицию. Тогда же мы поспорили друг с другом на несколько бутылок коньяка, по поводу того, где сейчас проживает Солженицын. В эту же ночь со мной приключилась истерика, вызванная прочтение Салымовым "Поэмы конца" Цветае-вой и вследствие выпитго спиртного, конечно. Он же дал не почитать некоторые стихи некоей Мамоновой и среди них есть   хорошие, несмотря на чрезмерное увлечение рифмой, аллитерац. и проч. Вскорее Салымову нужно было лететь в Хабаровск, где находилась его супруга на последних днях беременности. Он собрался лететь, но его опередиа телеграмма из Хабаровска, что у него родился сын. Далее- обмывание сына. Картина взвающая к кисти Гойи. Жаль, что я не участвовал в этой эпопее. Салымов, смывающий в библиотеке  с лица творожную массу шампанским, льющимся ему на голову и руки и справа и слева. Далее- пробуждение, выскребывание денег на билет. Наскребли. Хватит еще и на автобус. (Вчера говорили- хватит и на такси). ВЫкроили три рубля на бутылку и выпили в столовой. Он, Валерка, Женька и я. Посадили на автобус. Идем на почтамт в надежде получить деньги. Я получаю 100 р. Начинается новая эпопея. Вторичные проводы Салимова. Я кладу в отдельный карман 10 р., мне нужно было лететь в Телички, остальные- в дело. Берем шампанского бутылки 3, и водки 5 бутылок и в аэропорт. Машина сразу закрутилась. Все пошло как по маслу. С бутылками в руках вваливаемся в а-прот. Газ. Пробкой в потолок встречаем какого-то плававшего раньше с Валеркой механика Оську, бредем по дороге, отхлебывая из горлышка шампанское и т.д. Просыпаемся-ноль. Еще 90 рэ уже из колхоза. И снова. Просыпаемся- опять ноль. Потом туча денег у Бородина и т.д. Трубки Салымова. Это были действительно свои парни. Когда во всем общ. была ангина, где-то достали денег, взяли ящик вина и просто поставили его в своей комнате и все туда запиливали.  И многим было неудобно, потому что каждый промы -шлял уже где-то в одиночку опохмелиться и пожрать.
  12.апреля, четверг. Стоят очень теплые солнечные дни. Сегодня приходил т. Морев и говорил, что в конце апреля будут сталкивать суда. Еще рассказал, что в устьях отрывает лед и полынья далеко отодвинулась вверх. Это все очень хорошо. Завтра меня выпишут. Начинается рыбачья лихорадка. Путина засасывает нас. Последняя наша путина.
   16.04. Выписали из больницы 13. На судне-корпус. Тепло и солнечно. После 20-го планируют сталкивать. Живем с дедом в своей конуре. Вчера с т. Моревым пили водку, и я, чтобы сделаться сразу пьяным + шампанское. "Поле- половодье" Завальнюка. Ни от кого в упор нет писем. Надпись на спичках: Природа- наше богатство. Почти Евтуш. можно печатать на спичках. Плохие люди- они плохие. 18(?)04. Эстрадная и тихая и спад международной напряженности. Н.т. прогресс - как возможность ... восстановления тихой на более высоком уровне. На судне- красил мачту. После обеда задул восток со снегом. Коком- Володя Сафин, пом. механика Володя Гнатюк. На мачту лазил с монтажным поясом и вспомнил Шелопана. Как только порасят корпус, сразу столкнут на воду. Тузы торопят, но х не спешит с корпусом, чтобы потом не возиться на воде с остальным. Планируют на лов в Карагинский с 15 мая.
   25.04. . столкнули 27-го. Сегодня под нас подвели слипы. Завтра, по полной воде будут толкать нас. Сегодня работали до 7.30 . Ставили брашпиль. Якорьцепь завязана узлом. Днем неожиданно пошел крупный снег. "Новогодний", "Слепой снег". (Письмо от брата. п. из дому. п. от сестры).
   30. 04. 73 г. Около 12 дня спустили на воду. Сразу судно пошло очень легко, но потом получилось несколько заминок, но в общем все хорошо. В середине дня стояла очень теплая погода, можно было загорать. Спустили не так, как 54-ый, который чуть не убежал к косе, а страховали трактором и потом стаскивали с меляка катером. Остались на праздничную вахту со старпомом Толей. Выпили бутылку перцовой за спуск. Он сейчас спит. Загнали нас в ...., где стоят "Ара", "Медный" и 54-ый. Везде- газ. Сегодня Пасха, а завтра 1 мая. Вахтить будем 1 и 2-го. Женатики гуляют. Завтра в Теличках состоится первая за историю демонстрация трудящихся. Может лет через 100 устроят здесь и парад. С участием пограничников и матросов с военного катера, переделанного из МРСки, в колиестве 3,5 человек. В перспективе- вооружение снюреводов (2 уже на борту), дополучение имущества, девиация, установка рации, эхолота, отход. Механиком идет Хачикян. Это хорошо, он большой балдежник. Мне немножко не нравится Сорин, подтверждение этих мыслей было от деда, но позж. увидим. Приехал А. Квасницкий. Живет с нами же. Говорит: пропился и приехал. Базарил за то, что я вроде на него обижаюсь. Имел ввиду то, что не взял с собой Яна ("потерял отпускные"- такая чушь).  Таким образом началась морская жизнь, "полная лишений и скитаний".
   03.05.73. Сегодня столкнули на воду .... . Бессменно вахчу. На 1 мая стояли в култуке у РСов. егодня писал № на 59-ом. Смешал "Кубанскую и Перцовую" и немного болит голова. "Я пил одеколон, мне оправдаться нечем, я объясняю вам, теряя мысли нить, что мы его не пьем, а, кк известно, лечим, но это... нам нечем заменить".  Завтра на суда должен прибыть представитель госстандарта СССР. Мне не хочется в море. Я это почувствовал недели 2 назад. Какая-то тоска появилась. Неужели я опять пролетел? Надо сматываться отсюда. На материк. Пустота.
   06.05. На воде 59 и 60. Стояли в култуке у РСов. Сегодня ходили в Корф за регистром.  В устье сели на мель и подставили канату борт. Чуть не черпанули воды. На руле был Фасахов. Есть разговор, что будем МРСкой ставить невод в Каагинском, но это опять карточная игра.
   10.05. Стоим на якоре в скрытой в МРСе. На вахте Толя, Хачикян и я. Индюк думал, думал, а все-равно в суп пришел. Сегодня почти подготовили ваера. Уже решено, что идем на невод. На воде уже все суда, кроме 69 (Малина, Петеримов). Таскание ваеров, как бурлаки. Но работа шла с балдежом и весело. Днем работаем, на ночь уходим в МРС и становимся на якорь, потому что со дна сверху пойти на дель лед.
   18.05. Вчера сделали сдачу =30 ц. Работать можно. Нагрузки: один день- 7 заметов. Лихие Фасаховские заметы. 1 день тралили у Песчаного. Второй- недалеко от Корфа. 1 день на борту был фотокор из газеты. Потратил на нас 6 пленок. Самый большой подъем- 3 ц-ра. Скоро должны пойти в ...ский. Все суда . Невод с 850 метров хотят укоротить до 250 м. Сегодня был зацеп. Сорвали. Вчера намотали на винт ваер. Сегодня затралили якорь. Завтра в 6.00 на лов. Фасахов хочет начать с Песчаного к Чаечному и дальше постепенно. Пока ловит только наше судно. На остальных нет плотиков. (ПСН- 6). Сегодня "Ара"предъявлялась Регистру. Она должна пойти в Пахачи за нашим неводом. И сопровождать нас в Карагинский. Хэмингуэй, Анчаров, Бабель. Завтра должен прийти первый пассажирский теплоход. Ходили в Олюторку- швартовались к кромке льда. Пьяные коряки на льду. Нарты. В Теличках толпа чувствует последние дни и газует. Сегодня кандей с 54 свалился с трапа в воду. Ходил, ходил с вытаращенными глазами как моль и доходился. Я на день повода рыбаков был изрядно пьян. Полез ночью на эшалон искать наше судно и уронил трап. Назад полз по швартовому, он провис и я переползал, вися по колено в воде... От комбината в день первой сдачи, подарили библиотечку на судно. Как началась работа, так стало немножко веселей. Ну все-равно надоело все до .... .
 Часть 6.                ПОСЛЕ КАМЧАТКИ.
22.11.73 г. р.п. Заринский, Алтайского края.   " Пиша на авось, можно попасть в самую точку. Сообщаю Вам, что нахожусь сейчас дома в Заринской. Камчатку покинул более месяца назад. В Хабаровске слез, походил по насквозь продуваемым холодным, неуютным улицам города, вспомнил былое. Вас я, конечно, не искал, т.к. знал, что Вы уехали "дальше". Мне сделалось что-то неуютно там и холодно так, что я даже не пытался разыскать Жигульского (и оказался прав, как выяснилось впоследствии). Я быстренько прыгнул в ближайшее ТУ и через 6 часов шел по улицам не менее холодного г. Новосибирска. Я здесь приболел слегка. Намеревался вылететь в Европу 28 окт., а вот уже 22 ноября. Залечиваю раны. 24-го очевидно, выйду на старт. Начну наступление на Европу. Я ни разу не был в Европе. Я начну со столицы моей юности, С-Петербурга, постепенно буду спускаться вниз, до Кишенева. Связь будем держать по телеграфу. Аварийный канал - через Заринскую. Собственно, Вы наверное можете отложить недели на две Вашу поездку и подождать меня в г, Шостке, а я постепенно доберусь до Вас.  Походил по Заринской, встретил несколько выцветших знакомых физиономий. В разные времена и разных местах выпил несколько бутылок с В. Моченым, который упорно набивался поехать со мной и к тебе, так сказать. Зачем и почему ему это нужно не знаю, да и не спрашивал. Здесь скушно, холодно и неуютно, и грязно. Вечером ходим с Володькой пить пиво в столовую, ему задробили службу до весны. ТОже хочет ехать со мной, но я его не беру. В Новосибирске был у Тамары. Познакомился с ее мужем и их сыном, порхают вокруг него как голубь с голубкой и выглядят усталыми, но довольными. Незарубцевавшиеся шрамы на моей  физиономии не позволяют непринужденно гулять по улицам, и поэтому я целыми днями сижу дома. Необходимость день за днем откладывать поездку делают мою жизнь какой-то неопределенной, скучной, сонно  и нудной.  Далее: стихи Ю. Мориц ("Опустели дачи, отсырели спички"). Да, единственно мне действительно никогда не надоедает, это читать хорошие стихи, и вообще- книги, а потом лежать и думать об этом.  И опять читать. Ах, ах...Как бы сделать из этого профессию. До скорой встречи. Подпись.
            ПИТЕР. Морской порт. Докер.
+++ . Я захотел написать Вам письмо и поднял свои архивы, чтобы оживить в памяти Ваш светлый образ. И случайно, копаясь в Ваших письмах, натолкнулся на письмо некоего Жигульского, офицера запаса. Они привели меня в совершенный восторг и смущение. Посмотрите, как излагает этот юноша:"...делать общее дело, а без этого все мура. Трепыхание. Нужно бороться. Да, именно, бороться! Херово живут люди. Херово, как ты сам говоришь. Посему нужно знамя, красивое знамя. А делать его процесс трудоемкий". Каково? Какова страсть, напор, сила мысли. Какой простой и мужественный стиль! Да, скажите, чем он там занимался, в этом пыльном поганом городишке Хабаровске кроме как слонялся по пивбарам и отважно лорнировал местных дам? Но я все это шучу, Миша, шучу. Простите мне.  Это просто манера шутить. Миша,  я непременно начинаю впадать в риторику, съезжать куда-то. Я не так зол, как это может показаться. Жизнь сделала меня отчаянно добрым. А письма Ж-го действительно очень понравились мне. И что же делать то? Как жить дальше, Миша? КАк жить, черт побери. Я растворился уже полностью, я совершенно не могу понять, чего я хочу и что мне надо.  Мои желания, как в моем стихотворении подобны вспышкам. Я давно уже, как Вы выразились, иду по второму кругу, я все же ощущаю, как с каждым годом все прерывестее и  х р и п ш е делается мое дыхание. Я совершенно измучен. Кроме того меня последнее время стали раздражать снующие вокруг гадики. Это хапужики-накопители от социализма. ( Просто невозможно ни с кем Нормально поговорить. Раньше не было у меня такой раздражительности. Каждый новый проч. автор сбивает меня куда-то в другую сторону, а завтра все начинается сначала. Это меня изнуряет. Раз и навсегда ослепленный идеальной мыслью, я уже не могу всерьез относиться ни к чему, что не включает эту мысль. А ее включает только она сама. И она же-все. (Так, кажется). Иногда мне  удается обрести устойчивое состояние. Мне очень понравилось мое стихотворение "Моя душа пустынна, как пустырь". Неизъяснимое удовольствие мне доставляет созерцание портрета А. В-ского в "Юности", где опубликованы его стихи "Птица" и "Письмо Маяковскому". Как ВАм известно, ранее относясь с сомнением к этому тов-щу, Я. после того, как увидел эту потрясающую фотографию, совершенно уверовал в него. (Скажите, бывает ли так). Какая сила, какой лоб мудреца, какая великая грусть  в глазах и опущенных углах рта. Какая-то скорбь и сила. И как-то сверху, ( И взметнувшиеся крылья плаща). Какая-то  одному ему известная мысль, великая и грустная, как будто мысли  всего человечества собраны в высоком лбу. Еще ни одна фотография, портрет не производили на меня такого глубокого впечатления. Если Вы слышали его собств. Исполнение "Гойя", "Мастера", то, наверное, с таким лицом он читает их. И как великолепно у него срывается голос в кульминационных местах, где прочие начинают кричать, подвывать и декламировать. Видите ли в чем дело. Существовать, конечно интереснее, имея цель. Но цель должна вбирать в себя все оттенки и  закоулки человеческой души. Все остально- трепыхание. ((Я склонен считать, что кончается время отступничества, затворничества, пожертвования себя, исключая некоторые аспекты в сознании. И самый основной- смерть. Короче сказать- мы можем позволить себе копать глубже. Вполне коммунистический лозунг.  И оттуда- коммунистический реализм. Единственный движитель поэтического творчества- тоска по телесному бессмертию. А оно будет возможно не достижениями медицины, а совершенствованием мозга до практически нестарения в том числе. Что поколения даже за 30-50 лет поменяют мозги даже у Ньютонов и Коперников. А это поколение включает в пр-? все благородные черты, которые воспеваются поэтами: мужество, когда Родина в опасности, благородство, когда кругом разврат и пр. пр.  А непосредственно воспеть саму идею... Кто ее воспевал? (Я встречал только у Ю.Мориц) . Да, не знаю, интересны ли Вам эти соображения вообще. Но я думаю, что в общих чертах Вы согласитесь со мною. Да.
***Моя душа пустынна, как пустырь, в ней места нет ни саду, ни разбою. И поднял я тогда над головою какой-то жезл, нелепый как костыль. Как черный флаг. Грохочущий, как жесть. Как лист железа, в пекле устоявший. Глаголу быть обозначает- жечь. Так  значит сжечь с поверхности гудящей. Ватаги, толпы, шестивия, оравы...Куда вы, образумьтесь на постой. Поставьте дом на местности пустой. Но все ее обходят, как потраву. Подошвы жжет окаменелый дерн. Средь разнопенья и средь разнотравья она лежит лепешкой бозобразной, но дышит паром, как потухший горн. И центр круга, спекшийся в кристаллы, и темный край, оплывший и пустой... О господи! Все говорит за то, отсюда мысль когда-то стартовала! А сам, ненужный, как металлолом, я в стороне до времени слоняюсь, хандрю, болею и уединяюсь. Я замышляю новый космодром.  Здесь будет град, здесь будет снова гром. Здесь будет грим с земли срываться грубо затем, чтоб обнажить под ним ее всегда тоскующие губы."
   На этом досвидания. Искренне Ваш: Подпись. Л-д -35, Двинская 8, корп 2, кв. 23. к. 18. П.С. Иду в пивбар, говорить за жизнь, читать лица людей.
.(Из "Фома. И. Д.")
 Фома высунул язык перед зеркалом и стал проводить по средней части его ногтем указательного пальца. Да, ноготь зацепил неровность, шрам поперек языка. Тогда Фома высунул его до полной возможности и попытался разглядеть его через очки, оттягивая и поворачивая голову тудым-сюдым.
   Шрам был заметен и не успел Фома порадоваться этому обстоятельству, достоверности своих воспоминаний, как его  взгляд упал на лицо, отражалось в зеркале, высунув язык, на свое лицо и ужаснулся. Он вспомнил строчку из какого-то романа, а может и не из романа, просто чья-то строчка, чиркнув по небосводу, не сгорела в его ауре, а затлела в голове, образовав очаг, из которого родились слова: Он изведал вкус неудач и падений, горечь разочарований и сомнений, радость заблуждений и освобождения от них, его лицо, словно мутное желтое, как болото на приисках,  зеркало, отражало все это, и все это можно было читать, как открытую книгу.
    Он еще в ранней юности увлекался таким чтением.
Смотреть в лица прохожих не менее странное занятие, чем часами смотреть в книгу. Читающему человеку неплохо бы посмотреть на себя со стороны, даже не так, посмотреть на себя глазами неграмотного человека, не то что глазами умной собаки, а просто глазами человека, который не умеет складывать буквы в слова. Каким странным делом занимается этот человек, торжественно напяливший очки, устроившись поудобней, чтобы всматриваться в буковки, напечатанные на белом листе, чудо!
   И дальше, читающий начинает хмыкать, криво улыбаться, фыркать, а то и хохотать, что может подумать о нем человек, не владеющий грамотой? Ну, например, что духи вселились в книгочея и кобасят и плющат его, что внутри его что-то такое происходит, словно он поел селедки и запил молоком, а потом полирнул все это пенистым пивом, не менее как!
    Но такое редко встретишь в стране поголовной грамотности, а вот с чтением по лицам дела обстоят несколько по- другому.
   Этому не учат, нигде не учат, и мало кто обращает внимание на это. Лично Фома знал двух-трех художников, мента и врача-психиатра, которые могли читать лица, как открытую книгу. Особенно он дорожил дружбой с ментом, может потому, что  дружба началась с конфликта, но суть не в конфликте, какой порядочный человек хоть раз в жизни не подрался с метом?
   Как правило, ст. 191 ч. 2, как минимум висит над каждым уважающим себя человеком. «сопротивление при задержании».

+++ Позвольте поделиться с Вами мыслями. Да. Вообще, я бы сказал так: позвольте с вами поделиться мыслям. Но почему русский язык требует писать именно "мыслями"? Нет, Вы представляете, какая нелепость? А потом: почему поделиться? Делиться можно хлебом, сигаретами. Их от этого становится меньше. А мыслей- наоборот. Поделишься с одним, глядишь, уже стало две. А как лучше сказать? Поозвольте поплавать с вами в водоемчике моей идеи? Или: позвольте размножить в вашем экземпляре мое соображение? Человек мыслит словами. Так говорят. Я совершенно против. Человек мыслит стержнями идей, а мычит- словами. А слова так далеки от стержня, что набор слов, который соответствует определенному сопряжению стержней, проходит в мозгу  принимающего совершенно не возбуждая в нем соответствующих стержней, а перерабатывается только оболочкой. Например: Эйнштейн вошел в лес и задумался, я уверен, что человек с  немного обостренной чувствительностью, эти слова могут свести с ума, если они не просто скользнут по оболочке, а стержни этих слов вызовут в приемнике так же стержневые эмоции. Если этот человек немного знаком с теорией относительности, бывал в десу и склонен задуматься, то эти слова могут в нем попалить все предохранители, и, я повторяю, сойдет с ума. Вы только подумайте: Эйнштейн!...Сразу вспыхивает в мозгу гениальный физик, перевернувший вверх дном мир. Единая теория поля, над которой он бился последние годы, сокращение пространства. Какая сразу буря вспыхивает в мозгу при упоминании этого имени. Какие громаднейшие вопросы сразу оживают в памяти, ставятся на ребро, как открывают книгу, как взвинчивается сразу мозг, как начинает лихорадочно работать, пытаясь снова постичь те истины, которые открыл этот гений. Мозг уже стоит на пределе, на грани своих возможностей, он пытается себе представить, ка не течет время при скорости =3х 10 в пятостепени км/сек. Потом он читает: Вешео в лес... Господи, все, все, что было в человеке гармоничного, целенаправленного, уравновешенного и спокойного, все оживает в нем при слове лес, и наполняет его чувством завершенности, принадлежности своей к чему-то непостижимому, непонятному, но только неременно прекрасному, величественному и гармоничному, которое не давит, не уничтожает тебя, но наоборот, придает смысл  твоему существованию, которое секунду назал безнадежно падало в пропасть логических схем и физических понятий. Вот это ровное, струящееся сверху, наполняющее тебя смыслом и гармонией, вдруг сшибается в тебе с тем, что всколыхнулось в тебе секунду назад при слове: Эйнштейн. Что же будет, что же будет... Э-йн вошел в лес, Э-йн вошел в лес. Эйнштейн и ...вошел в лес. Одно присутствие в мозгу двух этих идей мгновенно высушивает его. И вдруг: ... и задумался. О чем? Как бичем хлещет. О чем , как он, держащий на своей ладони как пять пальцев изученную им свою теорию, мог думать сейчас, осененный этим великим спокойствием и равновесием. Это совсем невозможно, непостижимо пнять. И мы, читая, видим: седой старикашка с авторучкой за воротом свитера входит...(лист утерян). лист найден: ...в рощицу, садится на пенек и, может быть, начинает ковыряться в ухе. Я соглашаюсь, конечно, что логический способ мышления был более надежным, из века в век вытесняя нелогический.  И пращур думал, щуря глаза на жиденький закат: а не вырыть ли яму там, где они ходят на водопой. Выроем яму, они будут идти пить и падать в нее. А как полная наппадает- хорош. А когда действительно так и получалось, на другой день на требования одного чудаковатого увести племя за реку на ночь из-под скалы, под которой жили, он знал, что все это мистика, сколько ни жил, не видел, чтобы горы падали. Ночью случился обвал и всех придавило. Так вот я и бросаю лозунг: Сквозь тернии к звездам! К сему Ваш: подпись.
+++ Здрвствуйте, Миша! В Махачкале, на Главпочтамте лежит мое письмо к Вам, т.к. я забыл позорно Ваш адрес, полученный мною дома. А так же лежит письмо, которое прислал мой дор. брат. Да. Я осел в Петербурге. Не стану описывать Вам этот город. Работаю в мор.гор.порту грузчиком=портовым рабочим=докером (как Вам угодно). Если хотите- приезжайте, жить тут, наверное, можно. Есть фирмы, которые берут иногородних холотяков. Дают общежитие. Ко мне можно добраться так: от Московского вокзала на 22 автобусе до конечной (в сторону порта). Сойдете у строй церкви, пройдете по левой строне по ходу автобуса до первого угла, свернете налево, упретесь в магазин, захватите бутылку вина и в открывшийся один из двух небоскребов, слева, войдете. Дальше- знаете сами. Высылаю Вам стихи.
*** На железные цепи оград, на чугунные листья балкона из прищуренных глаз фараона отрешенно идет снегопад. И, отброшенный снегом назад, пробивая клубящийся холод, погружается праздничный город в полутемный, томительный "град". Это кто промолчал: Ленинград, тихо крадучись в свете фонарном, по его площадям легендарным, если сверху холодным, бездарным он неоновым светом объят. .. Но не будем об этом грустить, по пустым площадям Петербурга пролетая в блестящем такси. Адрес тот же: Л-д ул Двинская, 8,2, 23, к. 184.
+++ 31.01. 74 г. Питер.("Некоторые рассуждения по поводу и без повода") "... во всякой гениальной или новой человеческой мысли, или же даже просто, во всякой серьезной человческой мысли, зарождающейся в чтей-то голове, всегда остается нечто такое, чего никак нельзя передать другим людям, хотя бы вы мсписали целые томы и растолковывали вашу мысль тридцать пять лет, всегда остается нечто, что ни за что не захочет выйти из-под вашего черепа и остаться при вас навеки, с тем вы и умрете, не передав никому может быть самого главного из вашей идеи". (Достоевский). Т.е. он хотел сказать, что существует два способа познания: логический и интуитивный(эл. творчества). И то, что понятно творчески, открыто (пусть это открытие гениальное, новое или просто серьезная мысль), не может быть выражена в словах даже, т.е. сформулировано в мысль, облачено в логическую форму. Всегда остается "скрымтымным", невыражаемый стержень, несущий в себе вегда несоизмеримо с проекциями его на оболочку, больше смысла, идеи информации.  Применительно к стихам: Стих (форма выражения стержня) и не стремится к логическому формулированию только тогда и стих, когда нелогичен и тем самым пробивает от поверхности, оболочки вокруг стержня, коридорчик к самому стержню. И когда такой коридорчик пробивается- задача решена.  Пробой между логической оболочкой и тв. стержнем может происходить, очевидно, только тогда, когда у приемника совершется тоже своеобразное открытие, есл в идее датчика заключено что-то новое. Существует много видов, можно сказать идей-стержней, (например-"все люди-братья", "беущая лошадь- прерасна", собственно, их масса), которые познаются только "пробоем", творчески, не логически. Если у меня уже однажды с такой идеей, стержнем установился коридорчик связи, то я уже принимаю эту идею как верную, как нерушимую истину для меня, которую нельзя опровергнуть логически и которую может оспорить только такое нелогическое оформление противоположной идеи, которое было открытием того, кто это ощутил и сформулировал. Но, чтобы это отобразилось на оболочке, онодолжно быть, существовать, а не просто искусственно возрождаться насильственным построением коридорчика от оболочки.  Уместен такой геометрический пример. Изобразим оболочку окружностью, а идею-стержень точкой. Условимся, что побой между ними происходит мгновенно. Посмотрите, как красиво, одним росчерком пера от центра, мы в любом направлении и в любом случае пересекаем окружность, и как неуверенно мы ищем центр, исходя из линии окружности, к каким геометрическим построениям и нагромождениям прибегаем при этом. Увлекаясь этой наглядной моделью, можно отвлечься немного в сторону и продемонстирировать еще одну мысль.  Можно спросить, а почему же на деле все не происходит так стремительно и просто, как в первом рисунке, почему нас не ослепляют ежесекундно вспышки- мысли, почему мы постоянно не пребываем в блаженном состоянии творчества. Наверное потому, что наша оболочка недостаточно плотна информационно по отношению к данной идее. Наверное, Менделееву потребовались годы для того, чтобы достаточно уплотнить ее , обогатиться необходимой информацией. Наверное, художник исписывает сотни кв. метров холста, а поэткучу черновиков. х Наверное, наша спобность к логическому формулированию не всегда достаточна, что бы идея эта не носилась и муками в нашем усталом мозгу, а наконец-то нашла  какое-то подобие в слове, красках, музыке, формулах.х   Наверное в нашем мозгу идет два способа поглощения и обработки информации из внешнего мира. Один- с помощью логики, а другой- каким-то другим способом. И пробой между тем и другим есть формальное открытие, тогда как несформулированное в логическую форму оно уже давно есть внутри нас. Вы идете домой, из-за поворота показался ваш дом и ваши оба канала обрабатывают этот факт. Вы видите, что дом 2-х этажный, с вашим номером, из труб идет дым, в вашем окне горит свет, Но при виде дома вас почему-то начинает охватывать какое-то неясное беспокойство, ощущение чего-то нехорошего, но оно никогда не может откристаллизоваться в вашем мозгу в мысль, что ваш сын сейчас лежит на кровати с проломленным черепом, хотя это уже открыто вашим вторым каналом, и, вбегая в квартиру, вы открываете это уже логически.  Пример проще. Вы идете на работу и вас все время мучит беспокойство, а, подходя к проходной,  вы обнаруживаете, что оставили дома пропуск.  Первый пример менее убедителен, не каждый день проламывают черепа любимым сыновьям, но случаи, подобные второму, случались, наверное, с каждым.  Д а л е е. Итак, мы договорились до того, что идее, чтобы отобразиться на оболочке, нужно существовать. Наличие пробоя является, так сказать,  является для нас критерием истинности идеи - утверждения. Но у меня может возникуть пробой при чтении Блока "узнаю тебя, жизнь, понимаю" (идея- стержень- жизнь прекрасна), и при чтении Лермонтова "и скучно, и грусно.." (идея-стержень- жизнь пуста). Что же истинно? Первое или второе? Какая, скажите, человеческая логика разрешит этот вопрос? А вы в равной степени цените и то и другое ст-ние,  как первое способно зажечь человека для деятельности, так второе может умертвить заживо.  Две эти идеи существуют в нашем мозгу на равных правах. Две эти идеи существуют в вашем мозгу на равных правах.  И сколько бы мы ни грызлись, Сколько бы мы ни кидались на диамат, что первая способствует движению вперед, развитию, а если развитие-к прогрессу, то, сл-но верна, поскольку развитие существует, сколько бы не клеймили пессимистов, не согласится предать забвению никто, второе. ... Естесственно, что движение есть результат противоборства  противоположностей, как это наблюдается в классовой борьбе.  Но если мы, имея такой предельный случай, когда в противоречие вступает идея движения с идеей отказа от нее,  то какой смысл не оставлять, не отрицать второй идеи, если движение есть уже как факт, (напомню: мы взяли 2 идеи 1. жизнь, 2. нет жизни), если первая  идея стиха исходит из реальности, что есть развитие, а вторая определяет жизнь пустой и нелепой, не может выйти ни из чего реального, т.к. никто не станет утверждать, что жвижение, а следовательно развития нет. Какой смысл не отвергать второй идеи, а говорить по диамату, что они как противоположности, существуют и обе имеют право на это, так как без наличия противоположности нет движения. Или мы длжны отвергнуть в этом случае вторую идею, или построить логический абсурд: + борется с - , чтобы остался плюс, тогда как должен пойти электрический ток, от взаимодействия различного вида кошачьих разного пола не получится тот самый кот, который учатсвовал во взаимодействии, а должна возникнуть совершенно новая особь.  И т а к, мы подошли к  г л а в н о м у . В борьбе двух идей: движение и недвижение, должно обнажаться нечто третье, т.е. недвижение и ненедвижение. Но движение происходит в пространстве, времени, т.е.  материя существует в пространстве и времени,  непрестанно развивается, движется. Если потрудиться немножко, то иожно представить откуда взялась вторая, "лермонтовская" идея. Материя существует в веществе и поле. Можно представить голое пространство без вещества и поля.  Физики говорят о квантовой природе пространства. Вклинимся в это межквантовое пространство нечто, в нечто, где нет пространства и представим все это мгновенно. Вот оно, абсолютное ничто! Вот это, без материи, пространства и времени. Вот откуда лермонтовское "и скучно и грусстно". Но это еще не вся идея, не весь "скрымтымным". Вот идея его стиха. Вот стержень, который отразился в его оболочке в форме его стихотворения и вот как это открытие облеклось в слова. (И как оно еще должно застыть в формулах). Итак, мы должны предположить еще и нечто третье, как рез-т взаимодействия всего нашего цветущего, вспыхивающего, гаснущего и вибрирующего пространства с тем, что мы назовем  абсолютное  н и ч т о . Это третье, назовем его Н е ч т о не может измеряться ни нашими параметрами, метрами, аршинами, логикой,  не быть обратным, т.е.  н и ч е м, то есть оно  д о л ж н о   б ы т ь !(еслионо не должно быть ничем). Мы можем знать о нем только то, что оно есть. Как оно похоже на наш второй канал познания. И как бешено она просвечивает нам в наш коридорчик и каким прекрасным оно должно быть все, если ловя на себе один его лучик, сквозь стих, картину и песню, мы испытываем мгновение блаженства, не сравнимого ни с какими земными, пространственно- временными ценностями. Вот наше будущее. Вот смысл нашего существования- в бесконечном пробивании оболочки, пока она не сорвется в один слепящий взорваный шар, в котором разрешаются все наши проблемы и загадки. Выход из пространственно- временного и логического. А что дальше. Этого нельзя сказать, пока то, что сейчас стержень не ощутится как оболочка. Но. Последняя фраза слишком логична. И прошу простить за очень грубое отражение стержня. Оболочка моя несовершенна. .. * Вернее надо сказать так: окружающий мир имеет двоякую природу (допустим двоякую), т.е. он частично может быть описан законами логики двух отношений, а во второй своей части не может быть описан этими законами логики. Эти два мира связаны как диффузия связывает две разнородных пластинки металла и мы чувствуем на себе прикосновение инородных молекул, а мысль наша иногда способна пробивать границу двух миров и как-то чувствовать каккие-то иные законы, и надо сказать, эти законы более сложные и более общие, чем те, которые знаем мы. И когда мы, ощутив эти более сложные, более высокого порядка понятия, начинаем их формулировать, то, не имея возможности выразить их, объемные, в нашей плоскости, неизбежно извращаем их, облекая в ничего не говорящую разуму форму, а самую идею так и носим в себе, невысказанной полностью. Именно потому, что законы эти не могут быть изложены на нашем языке, человечество много теряет. Нет необходимости каждому доказывать заново теорему Пифагора, достаточно напечатать ее доказательство в учебниках, и истина, что С кв. = А кв.+ В кв. становится общим достоянием и каждый принимет ее. Но вот на протяжении веков устно и письменно провозглашается: Не убий! но никто не поверит в это, пока не докажет эту истину сам для себя. Ощущая закон высшего порядка, человек только может как-то сформулировать конечную его идею, а само доказательство, протекающее в мозгу мгновенно, кк вспышка, как озарение, он не может изложить, как бы он не извивался на двухпалом гарпуне. То, что один заявляет, что "любовь это счастье", никак не доказывает это другому, если он не прошел это. В жизни есть много вещей, которые нужно познавать только самолично, не полагаясь на утверждение близких. Потому мы так катастрофически отстаем в области морали. Когда люди валили лес каменными топорами, среди них, как и сейчас, были такие же воры, мошенники, хапуги, насильники и развратники. Прогресса в области морали почти нет. Можно на это возразить, что мораль это надстройка  и она зависит от базы и не может развиваться по оддельно своим законам, и что, когда тех. пограсс разоветс до такой степени, что не будет необходимости красть, лодырничать, наступит золотой век и установятся коммунист. первобытно-общинные отношения. Но мы же знаем, что не всегда обязательно накормить человека до отвала, что бы он понял какую-то добрую истину. Все дело просто в том, что несовершенен способ доказательства этих истин. Один стих может перевернуть жизнь человека или нескольких людей. Все дело в том, что поэту удалось идеально выразить свою идею и доказать ее. А как происходит доказательство, к примеру, в поэзии? Конечно же, выражение "коммунизм это молодость мира и его возводить молодым" нам ничего не доказывает, а строчки" в шар земной упираясь ногами, солнца шар я держу на руках" заставляют нас немножко волноваться. Если разобраться, то поэты занимаются натуральным шарлатанством. В чем же оно заключается? Если переложить любое лирическое стихотворение на газетный язык, оставив только самую идею, то она не дойдет до нас, она останется без доказательств. Шарлатанство заключается в том, что идея не доказывается в лоб, а обрамляется различными худ. приемами : рифмами, сравнениями, метафорами, которые сами по себе сущствуют отдельно, но они, как элементики нелогичного способа  осуществлять пробои, и дают возможность приемчику ощущать проникновение в мир законов более общих, не нашей логики. Возьмем  сравнение. Сравнение есть тоже нелогичный способ мышления, т.е. не сравнение математическое, а сравнение- отождествление, близкое к метафоре. Мы никогда не думаем, с чем бы сравнить бегущий по степи паровозик, это происходит мгновенно. Он нам видится, как двигают застежку на молнии. Таким образом и поисходит надувательство. Нанизав на определенный размер таких сравнений, метафор, аллиераций, можно так этими вымышленными пробоями в нелогическое так наэлектризовать, загипнотизировать человека, ввести его в экстаз, открыть перед ним этот второй мир, что он сходу примет вашу идею. Тогда как вы просто, путем маленьких пробоев, открыли ему то общее, великое и прекрасное, частью которого и была ваша идея. Отсюда могут быть много недоразумений. Поэт пишет отчаянные безнадежные стихи, а они поражают вас, нравятся, гипнотизируют, потому что в них мастерски используются худ. средства, которые сами по себе привлекают вас, приоткрывают вам занавес. Стихи по содержанию и идее могут быть самые паскудные, а вы будете восторгаться ими. Блок сказал: "Простим угрюмство. Разве это сокрытый двигатель его? Он весь дитя добра и света, он весь- свободы торжество". Это уже стихи вторго порядка. Эти стихи написаны человеком, который кое-что смыслил в том, как устроен мир- не плоская картинка, а есть еще другое измерение. В этом четверостишие нет дешевых эффектов. Оно не нуждается в них. Здесь уже работает мысль, которая доходила до своих пределов, уже была  т а м и возвращалась голая и обожженная. Как бы ни казались прекрасными стихи, изобилующие  пробоями туда, они в конце концов упираются  в одно и то же, они способны только на мгновение срывать покровы, это их удел. У поэзии, какой мы знаем, есть свои пределы. Она манит, притягивает, но ничего не сможет объяснить, пока этим вплотную не займутся физики и математики. Пока они не раздолбают простанство на кванты, пока не прорвутся в более сложное пространство с более сложной логикой. *прим:Если у меня уже однажды с такой идеей стержнем восстановился коридорчик связи, то эта идея для меня уже истина и ее невозможно опровергнуть логически, и это в какой-то степени меня меньше уже волнует со временем я уже почти неспособен вдохновиться этой темой, уже не будет того ощущения открытия, тем более, я уже знаю, что стоит за этим. Я знаю, что стоит за этим одна общая идея, с которой у меня уже наладился пробой и круг замкнулся, механика для меня ясна и я знаю для чего она существует- поэзия. И пора кончать сублимировать в себе поэта, а брать быка за рога и вникать в механизм творчества. Что в нем осталось еще темного- так это- это все уже проходили, пробой, открытие. Пора взяться за это вплотную и начать писать гениальные  стихи пачками. Я не поэт вовсе. Надо не забывать это.  Пора кончать эти стишки наивные с темами и идеями. Надо идти дальше. *кон. пр.  Нелепая тема мелькает в стихах- слияние с природой. И с чего они чувствуют оторванность? Брюзжание какое-то. Мы сами- природа. Это надо понимать. Прав Возн.- автобус тоже природа. Насильственное отсечение какое-то, а потом нытье по этому поводу. Сидят в каменных домах, а потом приезжают в деревню, убьют вдесятером 1 зайца, съедят его, а поом плачут по этому поводу и напишут стихи- не убий зайца, а не понимают, что их дом это тоже природа. Для них природа- это листочки, журчание и щебетание, а грохот стартующего "Востока"- это не природа. Нет никакой природы! Есть развивающаяся материя и настоящая лирика, это  т о с к а   п о   т о м у, ч  т о   о н а  р а з в и в а е т с я. И да здравствуют пламенные вихри "Аполло", в котором сгорают обрадованные деревья.    * И он заметил, чем жестче форма, тем легче создать элемент пробоя. Поому что даже построение стиха, строчек между словами меньше остается промежутков для воды, для логических переходов, а остаются только конечные вспышки рифм, образов. Чем короче строка и стопа, чем жестче рифмовка, тем больше эффект. Остается только скелет, стержень, главное.  Не остается места для раглагольствований, объяснений. Ямб и хорей. ("Я маленький Колумб", " Про бога врали 100 лет".). Противоположность- вольные стихи. * Как читал Коновальчук. Пяточки вмести, носки врозь, левой рукой подбоченясь. Откинут назад. Стоял, как воткнутая в пол шпага, покачивая эфес галстука. Как древко флага, а за ним развевалось тяжелое полотнище стиха. Как торчащая неподвижно труба бешено раскачивающегося парохода, и только встречный ветер относил назад клубы дыма, вылетающие из мерно закр. и откр. рта.  Стоял легко и свободно, плотно сжав ноги, тлько правая рука жестикули - рует, согнутая в локте. Это хорошо. Что-то есть в этой стойке почти "смирно!" Не ходить, расставив ноги, а вот так, чуточку несерьезно, но четко и жесто, юродствуя...
+++05.02.74 г. Л-д. Стихи Цветаевой, которые Вы мне любезно выслали, натолкнули меня на мысль об еще одном уважаемом мною и малоизвестном мне поэте- О. Мандельштаме. У меня есть несколько его стихотворений, когда-то любезно пересланных мне моей сестрою. Например вот это: ("Я вернулся в свой город, знакомый до слез.."). Как Вам нравится это сти-е? Я когда-то великолепно читал его на Камчатке Анатолию Корнеичу Салимову, и на магнитофоне "Дайна", который вместе с записями был подарен мною человечеству в лице моего камчатского другв В.Морева. Вы что-то говорили о "затертости". Как человек разумный, Вы должны понимать, что не может быть затертых тем, а могут быть шаблонные выражения. Тв. ценность не в степени затертости темы, а в степени настроенности "оболочки" (сознательного,логического,слова,краски) по отношению к "стержню" (подсознательного образа, мысли, чувст-ва). Любая тема, "скрымтымным", невыраженный стержень, вокруг которого наша повседневная логическая оболочка. Тема может быть сов. новой и избитой, но ести не происходит пробой между стержнем и оболочкой, то в стихе не открывается ничего, отличного от оболочки, а есть лишь подтасовка понятий, приемов в одной логической плоскости. Очень шаткая концесция. Из нее, например, можно вывести, что и смерть прекрасна, если так мы условились, за прекрасное принимать "пробой". Но об этом мы говорили с Вами наедине непосредственно. А вот еще одно стихотворение вышеозначенного автора: ("За гремучую доблесть грядущих веков"). Уж на что бы казалось запредельная тема. Но не будем напирать на это. Да. Так на чем мы. Да, вот. Как это- понять ближнего? Чтой-т то нам понять надо? Это в Вас, наверное педагог заговорил-с.  Вот Вы, признайтесь, себя за самого странного и загадочного человека считаете. Нечто в самом высоком смысле оригинальное-с. Уж я очень надеюсь, что это так, что Вы действительно так думаете. А если не так, то я Вам не товарищ. (Я, например,  себя за великую личность почитаю-с). Так вот. Я опять же думаю, что опять же себя Вы изучили досконально и себя понимаете-с. Так что же Вам до понимания ближнего? Уж я думаю, здесь все пройдено-с.  Это применительно к ВАм. Если вообще к тому, что всем понять друг друга, то это, во-первых утопия-с,  а во-вторых в этом никакой надобности нет-с. И никакой необходимости высшей, насущной, больше, чем другие аспекты, по-моему в этом лозунге нет.  Пора кончать эти школярские штучки. Пора всерьез подойти к самому ядру проблемы. К стержню стержней. Отметая все побочное и производное.  Настало время решительныз битв. Я уже давно говорил Вам, выражаясь фигурально, что пора заняться маггией. Но не черной и не белой. Именно об этом я долблю каждый новый раз. Пора, наконец, закатать рукава и взяться за дело. Довольно услаждать свой слух прекрасными звуко-слова-и-краско сочетаниями.  Пора устремиться к главному- понять их природу. Мы должны понять, мой юный друг, что существует реальность, отличная от той, которая описывается пространственно- временными координатами, и от той, которая может быть выражена словом "ничто", т.е. нечто между квантами пространства, взятое в одно мгновение, без! временной характеристики. Именно вот к той реальности, о которой Вы знаете только, что она есть, и должен быть устремлен поэтический ум, который лишь существует лишь ощущая ее и восторгается ею. А Вы говорите "понять ближнего". Ваша речь, речь студента, Иозеф. Да, я говорю Вам серьезно. Это я говорю и говорю Вам! Михаил Коновальчук. Вечный странник. Заблудший Апостол. Партизан. Революционер. Народоволец с бомбой под мышкой. Ух, как я Вас ненавижу. Да.  Вот идея, на сковородке которой мы должны корчиться и задыхаться. Да. В-ский, конечно, хо-рош, но его скучно читать после глотка этого жара-а, этого разверзнутого! огнедышащего! пекла, этого гигантского пульса, на запястье которого подпрыгиваем мы как блохи, подпрыгивают наши города, заводы, наша Земля, галактика, и все, бездарно распыленное вещество Вселенной, котороя где-то пошло обрывается, как стол,  вся эта груз и мертвечина, тогда как там: аааа, уууу, оооо, аааа!  И если уж верить в идею, то форма должна соответствовать содержанию, то выражаться эта идея должна в сверхоригинальной форме, то есть в высщей степени банальной. Простой, как мык. Что бы исчезли все эти сравнения, метафоры, рифмы, эти коридорчики "пробоя" от оболочки к стержню, которые работают до поры до времени, а остался один торжествующий и печальный мык, растворенный в слепящем и со всех строн "опробоенном" от оболочки стержне. И тогда исчезнет оболочка с сгоревшими понятиями логики, пр-ва и времени и т.д. И стержень, ядро, станет новой оболочкой, с новыми, до потрясениями понятиями, а пока мы можем только говорить, что она есть и просто хлопать глазами. ( А Вы говорите "маразм", не маразм, а мерозм).  Как Вы считаете, эта идея не затерта несколько? Вы не находите этого? А.А. Блок недурно высказался  по этому поводу: "Жить стоит только так, чтобы верить не в то, что есть на свете, а в то, что должно быть на свете, пусть этого нет сейчас и долго не будет. Но Жизнь отдаст нам это, ибо она прекрасна. Смертельная усталось сменяется животной бодростью. После крепкого сна приходят свежие, умытые мысли. Среди бела дня они могут показаться дурацкими эти мысли. Лжет белый день!" Вы чувствуете, какя логика? Отдасть это ибо она прекрасна. А где критерий истинности этой мысли. - организм поэта! Когда усталость ни с того ни с сего сменяет животная бодрость, так отчетливо видно, что белый день лжет. Да! Александр Ал-дрович. Не смог, не дотянулся. Из магии в магию шарахаючись. Но какой та-лант! (голосом Паниковского). Вы читали Германа Гессе "Игра в бисер"? Занимательная книга.  На этом я закончу, предварительно пожелав Вам счастья и удач, и засвидетельствовав Вам самые искренние уверения в совершенном к Вам почтении. Вам было бы хорошо приехать ко мне числа после 15-го. И если приедете, то на берегу Обводного канала найдете искренне преданного Вам. Подпись.5. 02. 74 г. Ленинград.
+++ (стр2. без начала)...А все, чтобы ни творилось вокруг- ни что и нас как в общем - познание пр-ва.  Каждое в движении, а, следовательно, во времени.А присовокупив время, можно только предположить, что материя, пространство, развиваются вглубь, они не есть заданная схема, а развивающаяся вовнутрь, а вещество не может бесконечно делиться во внутрь, а где-то есть предел, а там происходит процесс его развития, его, а следовательно пространства, а развиваясь, пространство может заполнять только что? Не пространство. То есть то "ничто", о чем я говорил. И я говорю, что искусство не утверждает жизнь (вы зацепились за этот термин), т.е. только вот это движение, развитие, которое есть, с чем Вы согласились на кухне, но исходит из двух противоречий, "Все" и "Ничто", и первое заполняет второе, в чем суть его движения. Базируется на них. Только исходя из этого, только если в общем полном смысле, взять эти противоположности как равные, (т.е. такие, что внутри каждой из них невозможно отличить в какой ты находишься), можно с чистой совестью говорить о "скучно и грустно" и прочих, не калеча этих пр-ий объяснениями типа "в период реакции". Я Вас, Миша, серьезно предостерегаю. Вы очутитесь на задворках. Уже сейчас Ваши вихляния, как подползания на коленях к той горе, где "перекуривают" (ну, сидят, пребывают), боссы поэзии, говорят о совершенно бесконтрольном изрыгании вами подобных вещей. Это я про еще один разговор на кухне. Сожгите эти стихи. Подобные выходки у Вас как следствие того, что Вы не представляете себе отчетливо  з а ч е м Вы пишите вообще. Ваша пресловутая призма дает осечки. Не теряйте бдительность. Я был совершенно поражен, как в Вашем мозгу могло такое возникнуть. Вы же Коновальчук! Вы, повторяю, должны чувствовать себя сверху всех и только так. Это естественное состояние любого настоящего художника. (Но все стесняются заявить). В общем это тоже велосипедик, но другого рода. А что дает возможность себя чувствовать таким? Сознание того, что ты... (стр. обрывается).
("Фома. И.Д").. Но, видимо, Василий и сам думал так же, не зря же он рассказывал эту историю, он  внимательно оглядел зал, головы посетителей, и дальше, дым, словно перистые облака   и устремляющийся в открытую фрамугу, затем взгляд его остановился на руке барышни, закуривающей тонкую сигаретку, и он все понял и решился.
   Василий скользнул вдоль стола грудью, и, опершись на локоть, что-то сказал барышне.
   Та посмотрела на него, переспросила, о чем он.
   Василий повторил, но более пространно.
   Барышня, недолго думая, вылила ему оставшееся пиво на голову.
   Прыжок с моста состоялся, пути назад не было.
   - Небось, писатели, знатоки человеческих душ?- барышня так же, скользнув на локтях по столу, оказалась рядом с ними.
   - А почему бы нет,- приосанившись, смело ответил мокрый Василий.
   - Помолчи, обсосок, ты уже все сказал,- отмахнулась от него барышня и уставилась на Фому, покусывая исцелованные пухлые губы, я вас спрашиваю.
   - Собираюсь написать роман,- придавая голосу хрипотцу, ответил Фома, не отрывая глаз от ее губ.
   - Нахера?- прямо спросила барышня.
   Фома выдержал паузу,  полагая, что это придаст значительности его сообщению. Но не тут-то было! Барышня приблизила к нему свое лицо и зашептала зловеще:
   - Выбрось эту мысль из головы! Забудь и никогда  не вспоминай, даже во сне, а приснится, отмахайся подушкой и спи спокойно, пусть тебе снится что-то соответствующее твоим порочным наклонностям, голые девки, пьянки, драки, да мало ли у тебя страстей в твоей темной душе, оставь в покое это странное занятие, которое ты подсмотрел у своих пошлых друзей, у самонадеянных бездельников, сублиматоров и не умеющих жить, просто жить, байстрюков.
   - Ты кто такая?- вдруг вспылил Василий, не столько из мужской солидарности, сколько из его же шовинизма.
   - Я смерть твоя, Василий!- повернула она голову в сторону Василия, но тот и ухом не повел, наоборот, заготовил пару бронебойных аргументов, отработанных на соседках из его ментовской коммуналки. Но они не потребовались, не пригодились, барышня-крестьянка, так ее, скользнула по нему взглядом, хмыкнула и снова вперилась в Фому, расширив зрачки, как ярая наркоманка.
   - Так вот, запомни, Ваня, или как тебя там, как тебя там мама звала, когда купала тебя в корыте, в котором гуси полоскали свои клювы, а ты смеялся заливистым смехом, думая, что они играют с тобой…
   - Откуда ты знаешь про корыто и гусей?- подозрительно спросил Фома.
   - Да у тебя на роже что написано? Корыто, гуси, мычат коровы и визжат свиньи, колхоз он и в Африке колхоз.
   - Почему колхоз?- взвился Василий? – Да он родился в рабочем поселке, девка, в далеком рабочем поселке, где люди честно «в поте лица своего ели хлеб свой».
   - Помолчи, байстрюк, ты уже свою порцию правды получил, а ему я еще не все рассказала, он много еще не знает про себя и обольщается, выдает желаемое за действительное, а это ведет к неправильным выводам, а так не далеко от мысли действительно сесть и написать роман, мысль, рождаемая из неверных посылок, придуманных аргументов. Может я таким образом жизнь ему спасаю, вернее, избавляю его от необходимости пялиться в бумагу, пытаясь на ней зафиксировать неуловимое. От погибельной сублимации, от поисков утраченного времени и прочей чуши, которая возникает в параноидальных мозгах, не желающих смирения.
   - Смирения?- удивился Фома, - о каком смирении идет речь?
   - Смирение только одно, все остальное - от лукавого: ангельское смирение, христианское смирение, чего только не придумают! Например, предлагаю такой вид смирения - смирение пенька, на котором растут грибы, опята. Чего только не наговорят по глупости, да по неразумению. А смирение только одно!
   - Какое? – вскричал Василий,- я книжку читал на дежурстве ..
   - Меньше книжек читай, Василий, особенно на дежурстве, тогда может и поймешь, что такое смирение.
   - Смирение, замирение, мир, мирр,- стал бормотать Василий, смущенный напором барышни.- Ты кто такая? – повторил он свой вопрос.
   - Я тебе ответила,- холодно сказала барышня.
   -Слушай, Фома, я ее боюсь, извини, но мне нужно идти, пора.
   - Давно пора, не даешь поговорить с интересным мужчиной.
   - Ага! Ты и ему хочешь мозги закомпостировать! Не получится, он-то посмешнее будет, позабористей чем, кажется.
   - Иди, иди уж, трёкало! Смотри по сторонам, дорогу переходи осторожно.
   - Тьфу, тебе!- хмыкнул Василий и ушел.
   Помолчали, вслушиваясь в пространство.
   - А ты знаешь на кого ты похожа?
   - На бабку свою, меня и назвали так же в память о ней, Лизаветой.
    - Ее Шепотухой звали люди?
    - Да, откуда знаешь?
    - Лечила меня от немоты, бабка.
    - А не бабка она была, молодая девка еще, притворялась.
    - Никто и не догадывался.
    - Это очень просто,- Лизавета, Лиза, посмотрела горестно на Фому, подперев щеку и ее лицо, еще юное, но несколько потрепанное страстями и алкоголем, что придавало ей, грешной, необыкновенную притягательность, лицо стало на глазах скукоживаться, словно печеное яблоко, сереть, под глазами появились круги, она стала, словно старая кинопленка превращаться в негатив самое себя, превращаясь в зловещую бабку с хитрым и пристальным взглядом.
   Сквозь гул голосов и уличного шума послышался визг тормозов и котячий писк.
   Словно хамелеон старуха через мгновение превратилась в барышню, Лизавету, Лизу.
   Лиза отвела глаза и прошептала:
   - Говорили ему, нет, на своем настаивал, шутник, теперь на костылях будет прыгать, как кузнечик.
   - Накаркала, барышня, он же впечатлительный, хоть и мент.
   - Так вот,- не обращая внимания на укоризну, продолжила Лиза, глядя на Фому, сквозь него, в бесконечность.- И не нужно всех этих причуд, всего этого бреда, смешных попыток остановить мгновение, потому что тебе показалось, что оно прекрасно, чушь это и не нужно повторять за другими эту чушь. А мысли о рассказах, повестях и романах, как было сказано - выбросить. Почему-то некоторым кажется, они находят утешение от мысли, что их не только будут читать, но и потом, будут искать отрывки их писем, изучать черновики, и еще более того - писать воспоминания, мемуары. Кому вы нужны? Станьте перед зеркалом, посмотрите внимательно на это существо, которое там отражается, и честно спросите: Кому я нужен? Кому нужны мои мысли, вычитанные у других и стертые как старые пятаки, которыми пользовались в метро, кому нужно описание ваших поступков, тривиальных как мартовская ночь с котами, навеянных какими-то примерами из черт-те каких источников, словно в этот источник выливали объедки со всех пиров духа великие путаники и путаны, а вы черпаете всерьез из этого вашего источника свое вдохновение. Думали ли вы об этом?"
+++ 08.03. 74. ...(стр. не сохр.) В дополнение к вышеизложенному. Получив Ваше письмо. Возвратив оскорбленье назад и назад пятясь. ***Вы пытались поставить ее на ребро? Это лошадь, как вывалившая нутро. У метро. Беззащитно лежит. Проходите. Шпыняйте. Вонзи каблуком. И цыгане с пустыми мешками. Вы пытались представить пичужным нутром как она громыхпет стены? Это я, покачнувшийся, как метроном, не спеша выпрямляю спину. Мы едины как дом. Нелюдимы как дым. И протертая мною до дыр, это прочно стоит, как взбесившийся дот и наивная, как Мойдодыр." Здравствуйте, Миша. Кстати. Из моего мнения о Рубцове (Хотя я не лежал  конечно в одной кровати, когда его душили. Кстати. Как его задушили? Руками или в процессе?) "Каждый поэт должен остаться рубцом на теле человечества. Как тело извне, привносит он в мир идеи, которые инородностью своей раздражают оболочку тела и начинается неизбежный процесс собирания вокруг полчща лейкоцитов и в обществе появляется рана. И тогда начинется болезненный процесс усвоения или просто ношения в себе нового, образуется легко раздражаемая чувствительная ранка, нечто новое для тела. Незащищенный непробиваемой оболочкой кожи участок соприкосновения с внешним миром. Тогда, как вся кожа уже давно притерлась. И он существует пока покашливает поэт и остается после смерти его рубцом на теле, постепенно затягиваясь оболочкой, становясь частью тела, переработанный им с согласующуюся с потребностью организма форму и пропорционально внешнему удару. И, наконец, остается маленький рубчик или красный безобразный рубец, а само инородное тело давно выброшено как инородное. И никогда не бывает смертельного исхода ибо это инородное в себе заключает центр сердца общества. Я же бью сам в себя именно в этот центр и пытаюсь понять механику творчества. Рубец затягивается все плотней и плотнее новыми слоями кожи и, наконец, остается рубцом от раны. Первозданное чувство теряется, но остается рубец на коже.  А когда над телом висят непогоды, эти раны напоминают о себе и болят.  Ник. Рубцов никогда не был извне. Он не смог привнесть новое в тело. Он оставлся тикающими часиками на жестикулирующем запястье человечества.  Или они разбились или появилась новая модель, или в них что-то отказало, но они исчезли, а на загорелой коже ликующей женщины остался только беленький ободок от браслета, который со временем сольется с общей поверхностью. И уж никогда она не будет резать себе вены. Ибо место, на котором он поселился, слишком неприступно и слишком легко ранимо. И только Есенин пробовал там высадиться. Вл.Вл. , который был в то время на другом конце, нашел, что "вены резать не было причин". Нам же остается только дергаться на этом пульсе, не имея способности нанести удар проникновенья в него и имея достаточно трусости, чтобы вернуться назад, кромсая свои. Да. Я почему-то думаю. И с чего бы это? Что нам надо жить где-то рядом. Давайте как-то устроим все-таки это. Это же главное или Вы думаете, что нет? Вы опять безобразно растолкали меня своим письмом. Уже знал все наперед, чего я ковыряю, думаю. Вы-то произвели на меня впечатление человека энергичного и чего-то конкретно хотящего. (Давайте лягать лошадей). Надо сказать, что я думал о Вас несколько иначе. Уж во всяком случае не думал, что будет такой разговор на кухне, думал, что Вы сразу согласитесь и еще посмеетесь над моей запальчиво -стью. И вообще, долгое время находясь на задворках, я несколько ушел вперед. Я теперь вижу это. И мне все смешно и грустно. Я думал подползти к человечеству на коленях и попросить для меня кусочек, но вижу, что говорить тут нескем. Раздать им скорее по кусочку, да и шабаш. Да.. Вы читали в "Л.Г." о Евтуш. , раскачивающемся на качелях. ? На этом- до встречи. Подпись. 8.03. 74 г. Обводный канал.
*** Всех расстреливать подряд. Строй солдат в налете пыли. Судьи встали и упали. Рукописи не горят. Казни длятся, как парад, замотался инквизитор, поломался телевизор. Рукописи не горят. А в подъездах говорят: сонце вспыхнет и погаснет, а Земля от жара треснет. Рукописи не горят. Пеплом пахнут города, в перекопаном ... обчернеет борода. Все сгорает и орет. Оседлав велосипедик, в пепле корчится скелетик, а слова наоборот.  Прогорает камелек. Вещество перегорает. И над рухнувшим сараем ведьма  машет помелом. Невозможный аппарат непрописки(?) в департамент. Только мысли не горят. А в немыслимом пространстве цифры прыгают со стен. Там есть пункт для регистраций несгораемых вещей.
+++ Здравстуйте, Миша! Вы очень милый молодой человек. Наша переписка грозит вылиться с Вашей стороны в подробные карты городов, где Вы бываете,  а с моей- в оописание подсвечников.  Начнем с подсвечников, оставляя остальное для дальнейшего развития. Очень жаль, что Вы не можете посетить мой шта-квартиру. Лучшими подсвечникам являются эсравагантные пустые бутылки из-под импортных напитков. Чтобы подсвечник принял надлежащий вид, на нем предварительно на легком сквозняке сжигается несколько свечей различного цвета. Лучшее сочетание дают красная, белая обыкновенная и желтая свеча. Получаемые сталактиты(или сталагмиты) совершенно изумительные по форме и бесконечны по содержанию. При таких подсвечниках даже телефонная книга может показаться произведением искусста. Кстати о "М и М" Булгакова. Если Вам угодно. Дальше того, что Вы мне процитировали, "Вбелом плаще..", меня больше почти ничего не тронуло, исключая несколько юмористических сцен. Я конечно приветствую, но только в сравнении с прочим. Я, видите ли, как-то не пойму, какое автор получал наслаждение от того, что он писал. Я как-то не пойму, какая у него была внутрення необходимость именно вот так писать. Понимаете? Я как-то не уловил, что в нем есть такого, что не позволяет ему писать так, как, допустим А. Горький, основоположник соц. реализма, а заставляет его изобразить кота, хлещущего водку. Вы скажете- призма. Но у настоящего мастера призма- не просто от ... призма( это только сначала бывает), а как-то им самим на протяжении лет сооруженная система. И вообще должен сказать, мне довелось читать Хэмингуэя и Анчарова (кстати после Хэмингуэя я могу читать только Анчарова). А после них все- как винцо после чистого спирта. Возможно, я подхожу со слишком поэтической точки зрения, но если что-то не выдерживает такого моего угла зрения, (я имею ввиду из того, что написано пером), то естественно выпадает в другую оперу, это не "изъящная литература". Ну да ладно, Вы меня поняли. Далее. О кухне я имел ввиду, что ВЫ меня не правильно поняли, мою главную мысль. О том, что искусство стоит не только на утверждении жизни, Белинский говорил, что оно только отбирает из жизни золото, крупинки, сгребает их в кучки и вся его задача. Но по диал. логике причина развития есть наличие двух противоположностей. Если вульгарный термин "жизнь" заменить термином "материя" и взять это во времени и в движении, а термин "смерть" заменить (исходя из предположения физиков, что пространство дискретно) тем нечто, что существует между "точками пространства" и взять это без времени, в мгновении, то мы получим две противоположности: 1. развивающаяся во времени и пространстве материя. 2. то "нечто", идеальное ничто  (которого по ночам пугаются дети и мы пугались и пугаем иногда). Согласитесь, что фундаментальной причиной развития мира и является именно  единство и борьба этих двух фундаментально противоречий: "все" и "ничего". Это ж вполне реальная вещь, если не забывать о том, что пространство искривляется, может замыкаться само на себя, галактики раскручиваются, стремясь заполнить пустоту ( а это раскручивается вещество и поле), вероятнее всего, что это расручивается наше трех-мерное пространство (4-х), может перехождение со всеми нашими потрохами какими-то сдвигами  в иных слоях. А вернее всего наша эволюция - эволюция пространства от мало- к многомерному. Итак, если взять эти две противоположно - сти, то нелепо и нереально то искусство, которое питается одной противоположностью - жизнью, и роль его сводится к утверждению ее. А что ее утверждать? Она есть. Такое искусство не было бы искусством, оно не открывало бы нового в том 4-х мерном мире, который описывается законами логики (2-полярной + и -). А вот именно, опираясь на две противоложности, оно и живет тем, что угадывает то, что брезжит впереди пространственного измерения. Вот в этом я вижу, если хотите, сущность и природу всякого словотворчества. Разрешение всего, конец немыслим  без расщепления пространства. И выход в иное, с иным измерением, а следовательно, иной логикой, которую и нащупывает искусство. (Между да и нет). Собственно, я почти ничего нового не сказал, но мне кажется, если таким образом сопоставить науку и искусство, то многие кривотолки и противоречия можно снять. В частности, если "чистое искусство" рассматривать не просто, а подсознательно имеющее целью пробивать логический барьер. Просто, не имея в данный момент под собой никакой реальной базы, оно выглядит слишко оторвано. И вообще, столько недоразумений существует в печати о стихах только потому, что некоторые вещи не названы своими именами. Сколько вдохновенного пишется о внутреннем жаре, о том нечто, что составляет жизнь, о том нечто, что отличает статую от живой женщины, когда нужно некоторые термины из математики и физики перенести на искусство. Даются сотни определений прекрасного, а человек никогда не поймет что это такое, пока в нем не случится "пробой" и не нужны ему будут определения. А если он еще с инициативой, то даст 101 определе -ние. Вот я и говорю, что соц. реализм, как метод, рождаясь из противоположностей только жизни, из борьбы противоположностей только классов, открыает новое только в определенных рамках, - это бесклассовое общество, а в бесклассовом, если он не станет на 2 противоположности, превращается в фотографию перврвой, засыхает сам в себе как процесс, ибо для каждого развития нужны две противоположности. Ну да, сколько можно толочь... Я высылаю Вам черновой отрывок  из моего лирического трактата "Коммунистический реализм". Повторяю- лирического. Обратите внимание на знаки х х , там еще есть про Вас.  Примите за комплимент. Далее. Так вот я и увидел, что когда защел вопрос о том,  что нужно или не нужно это ст-е Слуцкого, вы с Усть-м сняли такую постановку вопроса, объяснив все призмой. Вы не принялли вопрос "зачем"? У меня это такой же вопрос как и "где и почему"? Это же нормальный вопрос, устремленный в будущее. Наступать на горло сейчас так же нелепо, как было необходимо наступать.  Наступите себе на пятку.  Положительно отвечаю, Миша. Во-первых- я стар. Во-вторых- мозг это чердак. И мне бы не хотелось захламлять его ненужными вещами. Да я и не чувствую осознанного желания что-то туда тащить. Мне все скучно, честное слово, кроме стихотворения А.В-го " Муравей". Я не могу пару слов сказать на языке учебника. А Вы хотите, чтобы я прочел массу книг скучных, запомнил массу цитат, формулировок, совершенно потивных мне.  Кроме того я ленив. Нет, организованного учения я не осилю. Думаю заняться составлением карты "Мировой истории" и "Историей искусств". И вообще- магией.  Обстановка складыается так, что не смогу приехать 0.5 месяца или даже 1.0.  Миша! Так невозможно жить: Вы не чувствуете, как История стоит за нашими спинами и горячо дышит в затылок!?! Напишите, пож. , свои планы на месяц, год. Както надо все организовать. И уж ника мне не хочется махать Вам синим языком. Высылаю Вам последние стихи.
*** Ночная прогулка от хр-ва до коммунизма.
   "Не было Назарета. Перебивался назир. Как Назарет в надир, так назир для зенита. Не было Назарета. Мыслился назарей- ноздри как у зверей, только не у поэта. Не было Назарета. Не был Иисус Христом, великолепный том массовым тиражом входит во все клозеты- не было Назарета. Не было Назарета. И никогда не будет. Пулями не задетый, слесарь из Петербурга, перемотав портянку, уходил по Фонтанке".
+++Сэр Л. Я написал Вам письмо дня три назад, но что-то не мог его отправить. По причине гордой застенчивости. И сейчас вкладываю это письмо в предыдущее. Напишу сразу о "Маразматических стихах". Мне понравилось. Особенно четкое начало стихов из .....? Но я должен Вам сказать. Вы непростительно небрежны. Так нельзя. Между хорошими строчками попадаются какие-то дилетнтски- небрежные, как будто Вы в первый раз взялись за перо. Какие-то поверхностные, самые первые рифмы, порой шаблонные подгонки. Так нельзя. Много слов без смысла, то ест для связки, без ритмичес-кой и смысловой нагрузки. По-моему это недопустимо для того, кто если и не занимается этим делом от души, то хотя бы просто много читает рифмованного. Очень это все бросается в глаза. И еще. При таком, как это сказать, напоре, резкой манере (стиль), нужно как-то четко формулировать мысль, если вообще говорить о мысли.  Вот например, у меня все четко сделано в моем стихе "Моя душа...", но должен сказать, что это просто сырец и все надо переделать. Потому что на туза а не на туза. По-моему в односложных словах можно при склонении их, оставить ударение на первом слоге. Ха! Да. Например: сол- у стола, а вот князь- у князя, маг- у мага, "тУза -звучит в этом раскованном стихотворении, где многое- на игре слов, вполне естесственно. Заодно еще о себе. Я живу хорошо. Работаю. В порту ( в порте). После долгого перерыва работа утомляет меня и занимает как-то много времени. Аб-живаюсь. ( вы знаете, как ужасно хочется коверкать слова, так они осто.бли.) Давайте говорить на языке травы.  На языке берез, тиши и белых лилий, менять местименья белок всего в пяти печалях от Москвы. Как Вы относитесь к Завальнюку? Или к ЗавальнЯку?) Никогда не знакомился. Еще. И не тянет. Тянет повидаться с Вами. Хотя, конечно, какой с этого толк. Вы не знаете. Я тоже не знаю.  И никто не знает. Господь бог знает. Доставить друг другу удовольствие? Размагнититься, не более. Очень жаль, что к этому письму я не закончил пару стихов. ( Я мало пребываю в одиночестве, у меня просто нет времени сесть за стол и записать). Они должны быть очень хорошие. Я постараюсь к Вашему приезду написать. Там есть такие строчки: ваш тощий день в столпотвореньи масс дрожит как пес, склонившийся над миской. А я лечу, стремительно и низко, и вглядываюсь в вас...Случаен вес. И первобытен ВУЗ, и смехотворно виз распределенье.
+++ "Вы слышите, грохочет расщепленье, на бас и тенор, якорь-цепь и клюз?". Да. Не ожидал, что и в Л.И. (Бр-ев) в вас может закипеть бешенство. Если скоро не приедете, то напишите подробно. А вообще-то пора переходить на ком. реализм. И Брежнев опротивел. Начинается новый подъем. Если я напишу письмо в ЦК, вы подпишетесь под ним? Ответьте. О Вашем визите. Напишите, когда сможете приехать. Я буду готовиться к встрече. Я пока не могу приехать сам, но может выпадет такая возможность, так что напишите. Для координации. Я благодарю Вас за предложенные услуги. Я могу печататьи сам. Ателье проката завалено пиш. машинками. Но если во сколько угодно количестве экземпляров.. И такая техника печатанья. У Вас что, личный секретарь Валя Кочетов? А, собственно, нахрэна их печатать? А? Да, я купил целую кучу пластинок. Различных авторов, Илья Григорьевич, старый пошляк, Ахмадулина, Вознесенский, Евтушенко ( к 40 годам с открывшимся недержанием речи). Пластинка В-ского стала моей утренней и вечерней молитвой. Гениально исполнение. Да... Если Вы надумаете приехать, то по извесному адресу найдете. Подпись. (20.01.74)
*???** Да позволительно мне будет позвонить. Мой старый друг- завзятый полуночник, нещадно изгибая позвоночникон над столом развешивает нить стиха. Мой друг бродяга и отшельник.  Мой милый друг, как нежностью дыша, сквозь понедельник прет его душа и светится свозь вылинявший тельник! Я позвоню, он тоже одинок, слова любви нелепы под замками, у нас обоих между позвонками следы пинков. Лежачих бьют пинками. И я звоню и с грохотом звонок его разбудит. И проснется он. "Вот, черт возьми, какой-то полуночник". И он с кровати силится нащупать телефон, досадно искривляя позвоночник.
   ("Фома. И.Д.") "Чика. Чикиндролиз".  В сером небе тревожно носилась стая ворон, как всегда, напоминающая полотнище черного флага, словно кто-то там, сидя на смурых облаках, махал им, призывая к неведомым движениям души, а может и к подвигам во имя чего-нибудь, может во имя всего!
   Разговор продолжался видимо долго, так как в пивную опять ввалился Василий, но уже на костылях, как и был о сказано и в гипсе на левой ноге.
   Он не стал подходить к столику, нет, он картинно остановился и указал костылем на барышню:
   - Ведьма, истинная ведьма! Держите ее, отведем куда следовает!
   - А куда?- спросила ведьма, - куда ты ведьм обычно водишь?
      - На кол тебя, на осиновый, на кагарлык!- весело сказал Василий, невзирая на травму,- кто такая, никак не пойму, все понимаю, птицу понимаю, собаку, прохожего, а ее никак.
   Всю эту картину наблюдал задумчивый Чикиндролиз, одет он был по рабочему, в брезентовом куртяке, который был перехвачен монтажным широким поясом, с линем, аккуратно забранным шлаг к шлагу в бухту, как собирают лассо, но на конце линя висела гирька в оплетке, и все это было непонятного назначения.
   - На нефритовый,- хмыкнул Чика, сокращенно от «Чикиндролиз», гидролизный спирт, употребляемый людьми трудоемких профессий.
   Барышня хмыкнула и с интересом посмотрела на Чику.
   Тот молча налил в кружку с пивом, наполовину полную бесцветной жидкости из фляжки, которая тоже была приторочена к поясу, и болталась, как противовес гирьке, кружка стала полной, но высветилась и приобрела перламутровый оттенок.
   - Тяни,- подвинул он кружку барышне,- Лизой зовут?
   - Догадался? – стрельнула глазами барышня Лиза на Чику, затем на Фому.
   - А что тут думать? О чем гадать? – пожал плечами Чика,- Лиза, она и в Африке Лиза.
   - Был в Африке? – отпивая глоток, спросила Лиза.
   - А как же! – двигая кружку Фоме, ответил Чика,- Видишь тату племени Миндо?- спросил он, показывая на лоб, где заметен был шрам в виде латинской буквы V, - судьбой отмечен.
   - Расскажи, как было дело, хлебни, Фома, полегчает,- кивнула на кружку барышня Лиза,- что ты как китайская роза? Будь проще и народ к тебе потянется.
   - Нахрен мне народ, я сам народ,- буркнул Фома, но кружку взял.
   - Рассказать? Не могу, только на африкано.
   - Владеешь африкано? – обрадовалась Лиза.
   - А то! Все эти макуа, тсонга, цва, чопи, яо, маконде, экати, кимвани, словно сено в матрасовке набито в меня и когда я вспоминаю, то вспоминаю в словах, выросших там, отнятых у rjrjcjd b gfkmv rjnjhsv jyb ghbyflktfkb  e ntvys djl  b ghtks  l eyuktqe.
   - Как я вас понимаю!- сдержано воскликнула Лиза, - иначе и быть не может. Чем занят по жизни, что-то не пойму твой прикид?
   - Трубочист, я потомственный трубочист и дед, и прадед этим занимались, а все остальное – от лукавого. Я пытался уйти от этого, черта с два! Родился трубочистом, так и смуряком отемнею, как говорят  у нас.
   - Уж как интересно,- оживился Фома, не видел этих чудес и как это делается?
   - А пойдем на крышу, подстрахуешь, мой напарник выходит из недельного штопора на «Космосе», средстве от полысения, а это еще дня два сроку, как минимум.
   - А почему именно средство от полысения? На спирту много чего есть в аптеке,- со знанием вопроса спросил Фома.
   - Э, брат, это мой рецепт, выпиваешь как человек, а сути не понимаешь,- хмыкнул Чика и замолчал.
   - Ну не тяни, Чика,- погладила его по руке Лиза,- поделись знанием.
   - Все дело в кандикансе,-  сказал Чика,- в настое природных смол.
   - Откуда у тебя эти знания? – подозрительно спросил Василий.
   Он  навострил уши, тема ему была близка, но он был не совсем в теме, полагаясь на авось, не заботясь о будущем, принимая первый стакан, а зря.

   - Понимаете ли в чем дело, молодые люди,- значительно сказал Чика, - когда я служил в Африке в составе отдельного подразделения морской пехоты, ОПМП, предназначенного для выполнения различных миротворческих задач, мы эти задачи не только выполняли, но и перевыполняли, что свойственно нам, спецназерам, людям хоть и ответственным, но все-таки увлекающимся, и в свободное от выполнения боевых задач время, мы, громко сказано мы, я, конкретно, уходил в самоход с некоей познавательной целью в соседнюю каду, где зулусы яро исповедовали шаманизм, редкие практики вуду, о которых я слыхом слыхивал, и зубом не имел. Да-да, все это я веду к средству от облысения, которым спасается мой напарник, трубочист, как я, но не потомственный. Я брал в провожатые Гуаниту, которая была к нам прикомандирована переводчицей, от нее я и натыркался в африкано, порой до того, что начинал думать на нем. И в этом-то все и дело! Когда начинаешь думать на другом языке, язык перестраивает тебя, разыскивает из бесконечного множества твоих «я» то самое «я», как кнопочку, она включает тебя, окликая тебя на загадочном и пока не понятном  языке, организовывая твои молекулы и атомы таким образом, что ты начинаешь быть не только носителем языка, но и носителем той субстанции, мягко скажем, которой этот язык принадлежит. Я становился воином кады, который не ищет признания в глазах окружающих, как его ищет обыденный человек, цепляясь за них, а смиряется перед собою и ищет признания сам у себя, он цепляется за вечность, за бесконечность. Впрочем, нужно бы покороче, про средство, но как короче?
   - Не нужно короче, Чика!-  взмолилась Лиза, - говори так, как было.
   Повестка дня, вернее вечера, намечалась насыщенной, тем более, что боезапас в холодильнике у Рыжего был основательный, кой-кому хватило бы на пару лет войны.
   - Так вот, - продолжил Чика, словно и не прерывался,-  в назначенный час Гуанита уже ждала меня в условленном месте.
   - Ты о чем, какая Гуанита?- напрягся  Фома.
   - Я о том, почему мой знакомец похмеляется средством от полысения.
   - А причем Гуанита? Это же девушка?
   - Еще какая!- воскликнул Василий и взволнованно очертил в воздухе двумя руками пышные формы воображаемой Гуаниты.
   - Э, нет!- хмыкнул Чика, - Гуанита не такая, о,- закрыл глаза на минуту Чика, открыл их, строго глянул на Василия:
   - Тебя, ясен пень, портомолето интересует, по-другому говоря, тухес.
   - А тебя нежная и удивительная душа, чтоль? – хмыкнул Василий.
   - Хотя бы так, - отмахнулся, Читка от Василия, - А было совсем уже темно, там, в джунглях, темнота наступает неожиданно, словно монета переворачивается обратной стороной. Гуанита взяла меня за руку и прикрывая меня своим телом со стороны улицы, повела меня вдоль плетеных загонов для мелкого скота в отдельно стоящую хижину. Я послушно шел за ней, зная, что прежде чем я попаду, куда я хотел, нужно пройти ряд конспиративных мероприятий. Я без слов выполнял ее указания, только согласно кивал головой. Камуфляж  и разгрузку я снял, по-привычке аккуратно сложил,  и она спрятала все это  в сундучок.
    Я лег на низкую куху, обвитую снизу веревками из конского волоса, чтобы змеи не заползали в теплую постель, вместо простыней лежанка была покрыта циновками, которые по мере изношенности просто служили растопкой для костра, а циновок было огромное количество и плели их постоянно.
   Гуанита  налила в глиняную миску черной жидкости, особой растительной краски, села с ней на край кухи, и, обмакнув свои пальчики в краску, стала покрывать ею мое лицо.
   Работала она тщательно, шевеля губами и улыбаясь своим мыслям.
   - То мого ва притах?- спросил я у нее.
   Вместо ответа она просто весело засмеялась.
   Вскоре я представлял из себя большой хромовый сапог, начищенный до блеска, так, что во мне отражалась вся окружающая действительность со всеми искривлениями и случайными бликами. Я был большим черным зеркалом, и Гуанита поправляла волосы, глядя в мою грудь, как в трюмо.
   Чика оглядел слушателей и замолчал, словно повернул свои глаза внутрь.
   - Что дальше? А, Чика,- заерзала Лиза, превратившись в любопытную мартышку.
   - Дальше? – Чика посмотрел на Фому, словно у него он искал одобрения и поддержки,- дальше Гуанита добралась да причинного места.
   Лиза хихикнула, а Василий потер вспотевшие ладони.
   Тут Чика, разволновавшись, перешел на африкано, языку, соответствующему  описываемым событиям.
   - Ме че пула мя кудрато, сипоруто ко не пралте, Гуанита, си предбта лес кварто, та. Вотворти па контари под, свена каватура, са. Гуанита! Ва Гуанита,- си кварчото пра!
   - Меломози кварть!- застонала вдруг Лиза и сама удивилась тому, что сказала.
   -Ту пре сту африкано? – словно ни в чем не бывало спросил Чика.
   - Нет, нет, - нервно посмеиваясь, возразила Лиза,- я не знаю, как я стала понимать и говорить на незнакомом мне языке.
   - Ты раньше не говорила на нем?
   - Нет, никогда, только слышала что есть такой язык.
   - Бедная девочка!- искренне сказал Чика и потер лоб, на котором от воспоминаний побагровел шрам, исполненный в виде буквы V, латинского написания.
   - Дальше, Чика!- умоляюще попросила Лиза.
   - Ты не мог бы по – русски?- нагло встрял Василий в разговор,- несешь какую-то тарабарщину, аж в ушах звенит.
   - Не могу, Василий, это на русском языке не передать, как не сыграть ноктюрн на флейте водосточных труб.
   - Темнила ты, Чикиндролиз, я таких знаю, у тебя язык прицеплен прямо туда, как ты говоришь, к причинному месту.
   - Василий!...- простонала Лиза, помолчи, - а ватута стикаварто мно кавтула!
   - Во дает, просто гипноз какой-то!- покачал укоризненно головой Василий,- сеанс черной магии в дурдоме, че падирте ста микчолто матир та,- продолжил он на непонятном ему языке, - глядя на Лизу, Елизавету, не отрывая глаз и понимая вдруг язык и понимая, что он несет на этом языке.
   -Вокченти, Василий!
   - Парунто ванти, Лиза!
   - На, пахудри,- смутилась Лиза, но обнадежила: Ватудо сва нетри, мя ватери.
   - Варат, Чика!- попросил Фома, которому не понравились переговоры Лизы и Василия, они явно носили плотский оттенок, что было недопустимо для Фомы.
    - Но вскоре я несколько потускнел и стал обычным иссиня-черным негром, - продолжил Чика повествование, несколько успокоившись и приобретя необходимое повествовательное состояние,  свойственное акынам и слепым певцам на базаре, - а пару ожерелий из ракушек и зубов на грудь и запястья придали мне туземную красоту, что у Гуаниты вызвало томное восхищение, и она стала смотреть на меня как учительница химии, когда я пролил соляную кислоту ей на юбку. Юбка расползалась на ее похотливых бедрах, а она и не пыталась закрыться, а наоборот, она смотрела на эту вполне понятную химическую реакцию с удовольствием, словно ожидая от меня продолжения опыта, не  хватало какого-нибудь мутного раствора из моей мензурки, чтобы получить   купрумэсочетыре или какой другой результат.
  Не хватало только набедренной повязки и каменного топора, чтобы я превратился в экспонат этнографического музея, но до этого дело не дошло, хватило и обрезанных парусиновых брюк и растянутой футболки с надписью «Paris» и высоковольтной опорой, притворяющейся Эйфелевой башней, чтобы я весь вывалялся в местном колорите.
   У Гуаниты я вызывал искреннее восхищение, если раньше я, любуясь ее невероятной фигуркой, движениями черной кошки, вызывал у нее только снисходительную улыбку и сожаление, как некий недопеченный продукт, то сейчас она, ласково касаясь моего плеча, засылала такие волны, такой высоты и глубины, кто его знает в каких единицах измеряется их энергия? В каких? Человеки измеряли все, силу тока, напряжение, высоту, длину и широту, глубину и удаленность, расстояние и время, секунды, часы, недели, месяцы и годы, скорость ветра, силу излучения, но единственно, что люди не могут измерять, это силу любви! В каких единицах ее измерять? Она ведь то нахлынет, как волна, то ударит, как кирпич с десятого этажа, то поднимет, как электромагнит, то опустит тебя, как петуха на зоне, то закружит, как метель, то нагрянет, как КГБ или менты в поисках оружия и наркотиков. В чем ее мерять и чем измерять? Как? Она имеет все, длину, глубину, высоту, широту, долготу, градус и минуту, а то и секунды, часы, дни и годы, жизнь.
Мера ее неуловима и бесконечна, притом, что она и индивидуальна и общественна, духовна и материальна, и как тут, будучи стихийным материалистом, а-теистом по паспорту, не задумаешься в темной ночи где-нибудь в африканских джунглях, куда занесла тебя нечистая сила, что есть и чистая сила, а там, недалеко уже и глубже копнуть, дальше пойти, а там и померещится, да так померещится, что подушкой не отмахаешься, начинаешь такое понимать, что ничто уже не удивляет и не пугает тебя, все слышанное и читанное тобой становится детской сказочкой о дедушке, сидящем на облаке в окружении порхающих жирных и веселых младенцев, растиражированными рождественскими открыточками, ё, такое понимать, ймать, как бесконечность языка, на котором думаешь, там и иметь и мать, и все то состояние где все вместе и мыть и иметь и мытарить и, там слово показывает свои корни, переплетенные, сросшиеся, а корни состоят из букв как из молекул, из атомов, протонов, нейтронов, такая вот Вселенная с обратной перспективой, а ты как точка отсчета, потому что дальше, в другую сторону, начинается иная Вселенная, тебе тоже непостижимая. И никуда от этого, человече, не отвертишься, стоишь между Микро и Макро, разинув рот, так как ни то, ни другое постичь не можешь, даже представить не возможно все это великолепие, где ты, мыслящая былинка, придумываешь оправдание себе, своей жизни, тебе доступными средствами, выхваченными из видимого тебе мира, данного тебе в ощущениях, но иногда догадываешься, что все, что дано тебе в твоих ощущениях, все, что ты можешь потрогать, понюхать, лизнуть, услышать, увидеть своими глазами, это еще не все! Есть ли еще более тонкий слух, ловящий сверхнизкие и сверхвысокие частоты, глаз, различающий тысячи оттенков белого снега, нюх, чувствующий запах льдов Арктики, и как это все понять, как это все назвать? Вот тут-то и возникает  то слово, которое произносят на разных языках, им называют все то, чудесное и непостижимое, чему удивляться не устану, чего постичь не могу. Впрочем, это слово вы все знаете, хоть и по - разному относитесь к нему, как к слову, так и к этому непостижимому и неназываемому ХХХ, так я его и называю ХХХ, а как же его называть? Дедушкой на облаке? Взрослые люди же! Честнее будет просто поставить ХХХ, известное неизвестное.
   Чику понесло:
  - Люди более конкретные начинают это объяснять, на каком языке это объяснишь? Как это объяснить, если человеческое существо об этом не думает? Не думает, старается не думать, потому что это его пугает, непонятное его пугает, он так устроен, человек, чувствует себя комфортно в понятном ему мире. А как быть с непонятным, с рождением, зачатием, со смертью, наконец, самым пугающим явлением для человека. Тут и более широкие, но конкретные люди берут объяснить, объяснить, успокоить и направить неразумного, пугливого человека. А им, нужно на кого-то ссылаться, цитировать кого-то, нужен свод цитат, «Дацзыбао», а где ему взяться? Но в человеческом разнообразии есть всегда пара-другая на тыщу особей более продвинутых, более слышащих, более видящих, более чувственных и более неверующих обыденности людей, иногда их называют поэтами, иногда пророками, все зависит от количества  и качества их словес. Их и цитируют в упоении, подключившись к их энергии чувствования. А где сами поэты, пророки все это взяли? От других, догадливых и чувственных, из глубины веков. Ведь Мохаммед прямо указывал на свою вторичность по отношению к Христу, нет, не вторичность, последовательность, которую хотели бы назвать эпигонством, он добавлял, что  улучшил и углубил творчество своего предшественника и потому просил своих соплеменников не резать по обыкновению отсталых христиан, не слышавших Благую весть, а прощать им их бесполезное существование, потому как нет Бога, кроме Бога, а Мохаммед пророк его. Мухаммед есть третья попытка разговора Создателя с человеком, совсем отбившегося от рук, в Коране так и сказано: была дана Тора, нет, пошли сыны Израилевы поклоняться тельцу, было дано Евангелие, благая весть, так какую весть понесли благие христиане другим народам, играющими своими тотемами, со своими русалками, домовыми, духами полей, озер и лесов, сами неотделимые от мира своего, кум ин спикула, догадался один философ, смотрящимися в темные воды как Аленушка на известной картине художника? Огонь и меч понесли!
 Послушайте простого мусульманина, человека, идущего путем, указанным Аллахом, и не слушайте толкователей иных, горе от толкователей! – говорил Моххамед, прошедший сложный духовный путь, постигший многое и изложивший все это в аятах, а остальные, не прошедшие столь сложный путь, не изведавшие горечи разочарований и сомнений, вкуса неудач и падений, ничему хорошему не научат, потому, как они просто эпигоны, графоманы и болтуны на очень сложные темы, темы непостижимые обыденному сознанию, а только являющиеся в смутных образах сознанию продвинутому, расширенному, коим обладают редкие из людей, близких к непостижимому, но из скромности не называющими себя сынами божьими, а просто именуемые людьми божьими, как все. А все это понимание, но невыразимое понимание, дано человеку, дано в его примитивных, неразвитых ощущениях, но достаточно, чтобы это почувствовать, ощутить и назвать каким-нибудь из придуманных слов, ну, например, лав, или, юбеск, или любовь. И человеку достаточно, а таинство это объяснить он не может, брякнет: я тебя люблю, и начинает размножаться, что иногда и не нужно ему, но что поделаешь!
   А ведь это состояние тоже можно обозначить так: ZZZ, и оно вполне соответствует тому непостижимому в бесконечности, которое я бы назвал тоже так: ХХХ Таким образом миром правит загадка, выраженная уравнением: ХХХ=ZZZ.
   Я не сказал ничего нового! Иногда мы слышим слова: «Бог есть любовь», это как раз то, о чем я и буровил.
   -Так на чем я остановился?- Чика оглядел собравшихся мутным от воспоминаний глазом.
    - Ты хотел рассказать про отпад сандалий, напомнил Фома, поглядывая на часы.
    - Не, про отпад позже,- потер лоб Чика,- мысль потерял из-за тебя, ты все поглядываешь на часы, ты куда-то боишься опоздать? Ты еще не понял, что никуда торопиться не нужно, тогда везде успеешь, где нужно.
   - Даже в кочегарку?- спросил Фома иронично.
   - Даже в кочегарку! Не придавай кочегарке всемирно-историческое значение,- поучительно произнес Чика,- А что ты забыл в кочегарке, зачем ты стремишься туда, словно крачка из Арктики в Антарктику?
   - Недавно я устроился туда работать, мне нужен покой и независимость, тепло и уют.
   - К чему ты все это ищешь, зачем тебе именно кочегарка, а не пилорама? Я работал на пилораме в городе Бискамже, очень тепло и уютно было даже про минус 40, независимость и покой.
   - Там шухер, а мне нужна тишина, я пишу роман.
   - Роман? Ты? И много ты написал?
   - Не важно. Главное процесс и сознание того, что твои мысли не свищут, словно ветра на брошенном погосте, а выстраиваются в строгом беспорядке.
   - Ты и роман вещи не совместимы, и вообще, зачем это нужно? Работай себе в кочегарке и ни о чем не думай, человек, сознательно отказавшийся от постижений, раздумий, самокопаний, а так же самобичеваний, в том числе в попытках вмешаться в общественные процессы, в попытках прогнозировать события, экстраполируя прошлое на будущее, все то, чем занимается большинство недоучек, гиблое дело, не нужно это, отказавшись от этого, ты обретаешь так называемую свободу, хоть кое-какую независимость, к которой стремятся, так или иначе, все, и ты в том числе.
   - А я и сам не знаю, зачем мне это нужно. Каждый раз, затачивая перо, я сажусь за стол и думаю, зачем это нужно и долго размышляю над этим, привожу все доводы про и контра и это мое самое счастливое время!
   - Ты пишешь гусиным пером, вернее не пишешь гусиным пером? Так я понял?
   - Если не писать, то уж гусиным пером!- воскликнул Фома, обретая в Чике, Чикендролизе, трубочисте, прошедшего огни и воды, и медные трубы, понимающего человека, товарища,- милости прошу заходить ко мне, там всегда собирается бесполезный народ, на котором все давно поставили крест и который никому не нужен, кроме самих себя.
   Фома покинул добропорядочное сообщество, направился прямиком к себе в кочегарку.

+++...Послушался Вас и погулял по Невскому. Невский есть Новый и Старый. Новый, изобилующий кинотеатрами, музеями и Гостиным двором, начинается от пл. Восстания (Московский вокз) и тянется к Адмиралтейству, упирается в Адмиралтейскую набережную, во Всадника и тут же- Зимний. Старый Невский продолжает Новый в противоположную сторону от М. вокзала, тускло и тихо тянется вперед и бездарно, совершенно выдохшись, сворачивается в кольцо на пл. Ал-ра Невского. Что-то мне стало скучно. Наверное со вчерашней пьянки, что ли? Напишите мне что Вы делали в Питере, что рассказывал о нашей встрече В. и Марго? Поподробней, ексель.".
  ("Фома. Инвалид детства")   Встреча эта должна была состояться, и она состоялась, Фома стоял у Гостиного двора, в Питере, кажется, и смотрел кино, да, это было похоже на грандиозное немое кино, мимо него проходили тысячи историй, судеб, бед и горестей, встреч и расставаний, больших и маленьких, странных и обыденных до зевка, мимо него проходила жизнь во веем ее великолепии и ничтожестве.
   А неподалеку стоял мент Вася, который был при исполнении, а что ему нужно было исполнить, он сам вряд ли знал, он тоже просто стоял и наблюдал.
   Он был словно датчик пожарной сигнализации, барометр давления толпы, он был на стреме и ловил напряжение множества душ, от их соприкосновения иногда вылетали искры, или же курился легкий дымок, время было рабочее, и активность прохожих была повышенной.
   Вот для этого и стоял Вася, чувствуя толпу, или, иначе сказать, моб, как градусник, который следит за температурой в котле.
   Но среди этого ровного напряжения Вася уловил неясные волны иного свойства, и он, подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, стал поглядывать в ту сторону, где была подозрительная пустота.
   Там стоял Фома,   пустое место для Василия, энергетическая дыра, прокол в надутом шарике мироздания и через эту дырочку со свистом, напоминающим свист суслика на страже, вытекала информация бит за битом, килограмм за килограммом, по его ощущениям.
   Василий не сразу бросился к Фоме, нет, он был достаточно опытным ментом, и, прежде чем получить этот пост, он поработал и в вытрезвителе, и при Госавтоинспекции ошивался, без труда угадывая степень опьянения проезжающих водителей.
    Василий в своих метовских делах порядочно поднаторел и потому, став в тени арки, искоса стал наблюдать  за Фомой. А Фома, не будь дурак, тоже почувствовал что-то неладное, он без труда вычислил Василия и тоже стал за ним присматривать, еще не догадываясь об истинных целях его. Так они и стояли, незаметно подглядывая друг за другом, пока не выяснили, каждый сам по себе, что они только тем и заняты, что следят сами за собой.
   Первым не выдержал мент Василий, он шагнул к Фоме и, нарушая ментовскую этику, грубо сказал: Пошел вон отсюда!
   Фома был готов к тому и поэтому требовательно, глядя в глаза Василию, тихо, зловеще сказал: Представьтесь, сержант!
    Василий оторопел, к этому он был не готов, а прочитать по лицу Фомы ничего, кроме всепобеждающей уверенности и наглости он не мог и представился сержантом Васильевым.
   На что ему Фома посоветовал идти и исполнять свои обязанности, и не просто идти.
   И тот пошел, козырнув, как положено.
   Фома, хоть и довольный развлечением, но потеряв удовольствие и гармонию от просмотра сегодняшнего киносеанса, дававшего ему столько эмоций, сил и впечатлений, чего только стоило лицо дородного гражданина, получившего нагоняй от вышестоящего начальства и торопившегося к себе, в контору, уже беременного разносами подчиненным, уже клокочущего словно вулкан, готовый излить лаву, одним словом лицо до-родного мужчины, впечатляло, и Фома решил закончить сеанс, спуститься в пивняк «Три ступеньки в низ».
   Там его ожидали не менее интересные события из жизни людей.
    Фома взял кружку пива и пристроился в торце стола, на другом конце его выпивала мрачная парочка, мужик, закрепив пиво мальком, ухнул, не отрываясь всю кружку, оставив на донышке чуть, на два пальца, и теперь смотрел внимательно на дно, словно размышляя, куда делось остальное, на самом же деле он прислушивался к движению жидкости по трубам, ощущая приятное шипение и легкое головокружение от этой благодатной реакции.        Женщина же, коснувшись края кружки, словно это был бокал, облизнула рассохшиеся от поцелуев губы и застыла, словно повернув свои глаза вовнутрь, к чему она там присматривалась своим внутренним взглядом, тайной это было даже для нее самой.
   Фома только пригубил для видимости чуть, как перед ним нарисовался совсем знакомый образ, это был тот же мент, Василий, но в накинутом на форму плаще, что его не очень скрывало, так как и по образу, и подобию он был все-таки типичный мент, а стоило бросить взгляд ниже, то видны были уставные ботинки и серые брюки с лампасами.
   Он заговорщески подмигнул и кивнул на парочку: Славно погуляли. Но Фома отреагировал вяло, пожал плечами.
   - Может, пересядем, а то заденет?- спросил мент, хотя они стояли за столиком, не предназначенном для сидения.
   Но было уже поздно, почти перепрыгнув через них, так как обходить было долго, какой-то мужик врезал соседу по столику в челюсть, на самом деле это только так говорят: Врезал в челюсть, а точнее было бы сказать в скулу, но в слове «скула» есть разрушительное значение, слышится жалобное «скулить», потому, скажем, «врезал в челюсть».
   Сосед по столу перестал быть соседом, он превратился в жалкую кучку тряпок, состоящей из куртки, шапочки и штанов, туфли куда-то подевались.
   - Милиция,- тихо прошептала женщина и прижала к щекам ладони.
   Мужик, не произнеся ни слова, схватил ее за локоть и уволок на улицу.
    Вот и все, конфликт был исчерпан, бывшего соседа отволокли в угол досыпать.
   А Фома с Василием почувствовали между собой редкое чувство товарищества, какое возникает у мужчин достаточно часто, в отличие от женщин, стоит им выпить вместе, например, кому – нибудь навешать ****юлей, или же совершить деяние, наказуемое уголовным кодексом. Не говоря уж о том, если они болеют за одну команду, служили вместе в какой-нибудь дыре, что роднит просто мужиков, а уж если зону топтали по приличным причинам, то и вовсе дружба может закончиться не только пьянкой, но и новым сроком, нет ничего прекрасней дружбы, рожденной в местах не столь отдаленных в условиях плохой и средней видимости.
   - А вот собак ты понимаешь?- спросил мента Фома, неожиданно для себя обнаружив интерес к простому человеку из народа, к которому он и сам принадлежал, но в силу многих обстоятельств относился к этой своей принадлежности плохо.
   Но врать себе и другим, что он такой же, как все, ему тоже не хотелось, и он сам себе придумал вполне художественную причину появления себя на свет:  Когда отец, перепившись, жахнул из  сорокапятимиллиметровки, припрятанной на чердаке на случай контрреволюции, то мать разрешилась до срока.
   И это его устраивало.
   - Собака, ограда, скамейка, нуждаются в поводыре, - многозначительно ответил Василий.
   - Ты всегда стихом отвечаешь?
   - А то как же, мысль, выраженная словом и  организованная в стихотворную форму ведет нас к пределам, разуму не постижимым. Потому древние философы говорили стихом, и Библия является поэмой, и Коран, понял? Все это сказанное, отражает суть жизни, которая есть только броуновское движение, останови на мгновение, пойми, скажи, глянь в себя как в зеркало и пусть оно, она, глянет в тебя, отразится на твоем лице, и снова закружись в безумном вихре ее, и путь твой не восстановим, а наперед непредсказуем. Нет законов, правил, определяющих твое место в этой жизни. Ты, например, на  бирже играл?
   - Нет,- снова удивился Фома,- в книжке читал про это.
   - А вот трейдеры они понимают это, прежде всего, вот они-то и есть те люди, которые понимают реально, где живут и не обольщаются в этой жизни, зная, что в экономике нет законов, так же, как и броуновском движении жизни. В жизни глупо ставить цели и добиваться их, в жизни все зависит только от случайности. Потому нет Бога кроме Хаоса и Случай-пророк его!
   - А как же все это?- Фома недоуменно обвел руками помещение пивбара, под потолком которого нависли косматые тучи из жженого табака, а народ пригнулся над столами, словно ожидая удара молнии.
   - Все это - стечение обстоятельств! Посуди сам, если бы вон тот стручок не треснул бы себе кувалдой по пальцам, он бы не заорал и не вызвал бы жалости у соседа, который дал ему денег на похмелье, и не встретился бы он здесь с одноклассником, с которым они делили доступную Нинку, тот давно уже получил квартиру от тети, которая случайно попала под машину депутата, который случайно выжил, когда его отстреливали, и теперь он богат, а откупиться от племянника - пара пустяков и теперь племяш в полном ажуре, не просыхает, а тут ему еще и одноклассник встретился случайно, и так далее.… Веришь?
   - Верю!- вдохновенно ответил Фома, который отличался именно тем, что верил во все, если это все было убедительно рассказано, не доказано, нет, доказательством была убедительность в рассказе.
   Самым главным была убедительность в повествовании и тогда любой, даже нелепый случай приобретал статус факта.
   Он и сам с успехом пользовался тем, что некоторые называют нейролингвистическим программированием, а другие грубо так одобряют: ****ишь, как Троцкий, что, в принципе, одно и тоже.
   - И я верю!- твердо сказал, как неофит, Василий, - и мне с этим легче стало жить.
   - Жить легко не трудно, мудро заметил Фома,- а вот, я смотрю, до женщин ты охоч.
   - Охоч, - просто ответил Василий, отведя взгляд от той, которая только сейчас стала причиной драки, вернулась и снова стала на свое место в торце стола, взяв свою недопитую кружку.- Вот ведь как все интересноних все совсем по-другому, не так, как мы думаем и предполагаем.
   - Воистину,- неожиданно благоговейно произнес Фома, приглядываясь к девице, которая касалась губами пивной кружки, явно полагая, что это бокал с иным напитком.
   - В них есть что-то загадочное,- сморозил Василий, который хоть и обладал даром чтения лиц, но особым умом не обладал, то есть был попросту глуповат, а так как же ему быть ментом, если бы у него было по-иному, то и не быть ему ментом, а выше пошел бы, до какого предела, кто его знает, но случай мог бы вывести его в большие люди.
    А Фома исподтишка поглядывал на барышню, именно так у него складывалось название этой особы, и посмеивался над рассусоливанием  Василия, который много натерпелся в жизни от неудач с женщинами, но духу не терял, марку держал, и многие, из тех, кто попроще, вовсе считали его беспредельщиком в любовных утехах.
   - Суть не в загадке, они просто иные,- сказал Фома, - а суть в том, что боишься ты их, Василий,- боишься, потому что не понимаешь.
   - Боюсь,- согласился Василий,- не понимаю. Это так, между нами, никому ни слова! А как их понимать? Я не знаю! Знаю, что она была   там-то, сделала то-то, как факт, как событие из ее жизни, а зачем, почему, совершенно не понятно. И потому боюсь, ну, по-особому боюсь, без страха, а еще хуже без страха бояться, это вообще что-то не от мира сего, боюсь, но иду к ним, боясь, и люблю эту боязнь и мучаюсь в ее отсутствие.
   - Может ты латентный педераст?- предположил Фома.
   - А это как?- удивился Василий.
   - Когда перво-наперво, как ты и сказал, боишься без страха женщин.
   - А что делать? Тогда что делать?
   - Исправляться нужно, лечиться от этого. Это как водобоязнь, любишь речку, море, но только с берега. А в этом деле нужно быть пловцом, ну не чемпионом, допустим, но хотя бы держаться на плаву некоторое время, пока тебя не спасут с проплывающего мимо корабля.
   - С чего начинать, как думаешь? – доверчиво спросил Василий.
   - Прыгал с моста когда-нибудь?
   - Еще как!- воскликнул Василий, оживился, - у нас в поселке был железнодорожный мост, охраняемый, а под мостом - водоворот, любого затянет, мимо лодки с трудом проходили, крутило их, не выплыть. Так вот, ребята забирались на мост и по-очереди прыгали, хоть там прошлым летом уже утонуло несколько человек.  А нужно было прыгнуть, не знаю зачем, но нужно. И мне особенно, просто мимо моста спокойно пройти не мог, может я еще и латентный самоубийца, ё, но вот настало время, пробрались мы мимо охраны, пути уже назад нет, уже караул с винтовками наперевес бежит к нам, я становлюсь на перила, металлические, плоские, швеллера, оглядываюсь, показываю караулу «н-на!», удар по сгибу руки, и прыгаю в созвездие Гончих псов, так похож был омут на это созвездие. И мне привиделся полет длинным, словно я был стрижом, летящим на бреющем полете над водой, ветер обжигал и рвал мою одежду, и только войдя в пену водоворота, я почувствовал его холод, погасивший огненный полет, и закруживший меня в своем смертельном винтообразном фуэте. И нужно было поддаться этому балету, устремиться туда, куда он закручивает, пройти все его круги и дойти до самого дна, да, словно в вихре вальса закружить свою юную смерть в кружевах из пены, увлечь ее на дно, обмануть, коснуться самого дна ногами, оттолкнуться и уйти с исходящими струями в сторону. В этом и состоял весь смысл и фокус прыжка. А если фокус не получался, то оставалось одно, бесконечно кружить в этом вальсе с другими смельчаками, и с прошлогодним Колей, полуголым, в воде истлела его футболка, и с позапрошлогодним заправщиком, свалившимся по-пьянке с моста, от которого остались только кости и монтажный пояс, которым он прихватывался к цистерне, чтобы не сбил его шланг, так-то! И я выплыл.
   - Я вижу,- усмехнулся Фома, - отведя взгляд от барышни, которая глянула в их сторону, удивленная, что к ней не пристают эти явно наглые мужики.
   - Так вот, как?- спросил Василий, темнея взглядом, возвращаясь со своего прошлого, с полузабытья, сосредотачиваясь на назревшем вопросе.
   - Как с моста!- кратко ответил Фома."

***"Я вымираю, все меньше меня остается. С каждым днем я все реже встречаюсь вам на площадях. И последняя мысль моя яростно бьется, как слепая горбуша, влетевшая в дель* сгоряча. А пока я уйду, одинокий, последний из рода, окольцованый гений, невозможный урод. Как тоскливей и глуше светить будет вам год от года мой пылающий лоб, кисть руки и смеющийся рот. Улыбаясь в зрачки наведенных вослед кинокамер. Кто я был и куда я тащил ваши души дразня? Вы не слышите, как я кричу вам пустыми зрачками: поддержите меня! Как-нибудь поддержите меня..."
...Вы так и не написали, когда сможете приехать. Примерные даты. Но я буду уже ждать не ответа на это письмо, а Вас самих. Привезите из Мировой лит-ры. Мы сходим в "Старую заставу", там правда шумно, но ничего!.. Искренне Ваш. Подпись.
+++ Здравстуйте, Миша! Вы такой же невозможный в писаниях, как и в разговоре. Вы потратили 1,5 стр. на "Булгакова", но по существу Вы не сказали ничего. Я обнажил стержень этой части Вашего письма. 1. Ряд вопросов. Писатель не обязан отвечать, он должен ставить вопросы. Ну, если понимать как только "спрашивать", то один дурак наставит вопросов.. А если, как ощутив что-то надвигающееся в окружающем, и сформулировав это как проблему, то у него первого зачешутся руки ответить на него. Тут уж Вы совершенно заврались. Я же повторяю, что художественное произведение есть то, что отвечает  именно на свой вопрос. доказывает, но доказывает не рассуждениями, логично, а через чувство. Этому же в школе учат. А почему? А потому, что понятия Добра и Зла вещи относительные, развивающиеся, что сегодня Добро, завтра станет Зло.  И невозможно человеку сегодняшнему, на сегодняшнем языке доказать, что + это есть -. Потому что это абсурд. Нелогично. Вот и идет доказательство нелогическим путем.  Через чувства. Потому, что такие вещи ка + и - , познаются не логически и не могут быть логически преподнесены. Вот, собственно, в этом все движение метафоры. На этом Лев Н-еч свихнулся. Далее, Вы опять не поняли меня. Я не спрашиваю "почему". Почему- это все спрашивают. ( Дай Вам бог ребеночка не "почемучка" будет, а "зачемучка").  А "зачем" можно спросить, если только иметь свою систему до конца. У Вас же, как я уже понял раньше, нет такой системы. Вы где-то витаете в следствиях, в облачке пара. У ВАс есть своя система, можно сказать, философская? Есть у Вас нечто такое, что служит вам отмычкой к любому противоречию? Ваша "психология", которую я обхожу,  немыслима без ращепления мозга до уровня, на котором происходит мышление, а оно, разумеется, должно доходить до таких глубин в чувства, т.е материи, где нарушаются законы Евклидовой геометрии (математической абстракции пр-ва макро-мира) и вступают в силу законы геометрии Лобачевского, где нельзя сказать, что частица находится в определенное время в определенном месте (как можно сказать о стуле), нарушаются законы логики. Конечно, так назыаемое творчество, творится именно на этом уровне. И вполне реально, что в пространстве высшего или низшего порядка и логика иная. Вот это хороший мой велосипедик. А Вы говорите- ахинея. Подумайте. Неразделимы "вид" пространства и логика, как метод его познания. (утерян 1 лист) ...пока единственный знаешь что-то такое, чего не знает никто (хотя бы Маяковский "...вижу идущего через горы времени, которого не видит никто"). А когда увидели все и сделали революцию, стал ремесленничать). Кончно, каждый может возомнить себя гением человеческим, но   п о э т    без этого ощущения в себе немыслим. И если у вас нет этого ощущения, а все происходит в облаке следствий, значит не было начальной эмоции, когда случается пробой, постижение предмета творчески, скачком. Это всегда удивляет. Настоящего поэта отличает кучность боя". Он делается рабом этой основной мысли. У маяковского - революция. Есенин- природа средней полосы. Склонен думать, что Вознесенский- само слово. У Еременко- именно идея какого-то нелепого единства, другого у с т р о й с т в а   м и р а, где все  н е  т а к. Должен заметить, что был колосальный пробой, длился шагов десять, после чего я завел Новую тетрадь*. Я опять отвлекся от Булгакова.  Но начали мы с того, что не поняли друг друга на кухне. Так что я все про то же. 2. Ваша вторая мысль в отрывке (после всяких лирических отступлений) "Созданное М.Б. принципиально одинаковые исторические структуры, в основе которых фатальный миравой исход". Нам бы попроще. Принципиально одинаково оно только в книге. Просто все вместе: ведьмы и служащие. Ну, я думаю Вы согласитесь, что Иисуса Христа, как такового не было. Как человека. Этот факт доказаный. Остается просто Христианство, т.е. идея. А идея его такова: исторические корни- следствме кризиса освободительного движения в Римской империи (после падения республики). Само по себе Х-во было следствием упаднических настроений, когда, отказавшись от мечей, стали ждать мессию с неба, Христа. Новой философии у него не было. Оно в основном выросло из Иудаизма. Значит Х-во тоже отпадает. Остается Иудаизм. Т.е. вообще религия. Ну, с религией тоже все ясно. Она уже вышла из той, принципиально одинаковой, другой структуры. Я правильно Вас понял? Значит остается она только, вторая- служающие. Если дальше, то не как одинаковые, а как одна, которая есть, а вторая, ее необходимое перерождение, то- То почему везде насмехается кот? Зачем они везде сильнее "служащих"? Значит только так: необходимость второй для первой сильнее самой первой. Но мне то это смешно, я ездю на метро, хожу по луне. Могу объяснить, почему гремит гром.  Мне кажется, что Вы не обнажили стержень. Уж ести он вообще есть, то только в том: "что именно заставляет автора изображать жрущего водку кота".  Меня интересует, какое наслаждение он находил в этом, если он творил. Что именно заставляет его, отказываясь от обычного, писать так нелепо. (В предисловии говорится о какой-то беззаветной любви Мастера к Маргарите, о том, что автор бичует нравы. Это уж совсем нелепость.) Не подводите никаких баз и структур. Это просто легкий такой жест больного человека или отчаянно веселого. Или чисто такого, которому надоели слова земные. Вот это я могу понять. Вы восклицаете: Какая сила могла вызвать к жизни... А я говорю: Вам кажется, что они живут (раз Вы говорите о силе), а по мне- они не живут. П.Пилат- живее всех живых. А он личн. историческая. А во-вторых, я оять же спрошу- зачем? Тут -то Вы должны ответить- зачем? Это же не просто призмочка, непринужденно ломающая луч света. Так ответье еще раз, пожалуйста.  Едем дальше.  Ну здесь я уже ответил. Про комм. реализм. Звезды звездами, но соц. реализм это метод. А у метода есть свои правила, порядки, предписания, если хотите. Дело не только в термине. Главное- отображать правдиво. Такая нелепица. И вообще, собственно, это не тормоз, но вывеску когда-то менять надо. Вы ж посудите сами. Социализм настолько окреп, что запрсто раделывается с идеологиями, и политическими противниками (!). Чего ж бояться, Вот эти сволочные методы и не дают печатать Солженицина, и потому сволочные, что бъют в себя же. Ведь соц.реализм- правдивость, партийность, народность. Так вот, это же именно "правдивость" закрыла дорогу, допустим, его последней книге, ну, может быть, не правдивость...что-то другое. Так получается сейчас то, что эти рамки, по которым он не пролез, только во вред себе. Раньше это было необходимо. Но сейчас это во вред. Сейчас в воспитательном смысле, выгоднее крамолу напечатать, чем замалчивать. Так получается. Значит должны меняться вывески и принципы. Хотя это грубо, конечно. Надо весь аппарат менять. В плохое время мы живем. В лит-ре наивно ждут Пушкина, когда нужен Емельян Пугачев. * Тындырыкл! Об этом я уже сказал. Я не просто так думаю. Это единственно то, что может пробудить меня от спячки. Вот сейчас открою "Пространство микромира". В Москву поеду... Но так мне уже осто-бло ездить! Не прошу ВАс о многом. Узнайте хотябы, по приезду, где в Москве есть шалманы, где торгуют комнатами, квартирами.  Здесь "Львинный мостик", например. Эти общежития душу вымотали. Здесь я сейчас на фанзе. Снимем 2-х комнатную вквартиру, я буду в одной за сторожа и будем чаи гонять. О.П. будет нам возить обеды.  30.03. 74 г.
     Г. ВЯЗЬМА. (литейка-мукомольный завод).
( поэту Е. Е.) Евгений Александрович! Белинский как-то говорил, что есть определеный тип людей, которые только и делают, что грешат и каются, и неизвестно,когда они пошлее, когда грешат или когда каются. После строк "понамарал я столько чепухи", опубликовано уже довольно многое, подтверждающее это.  И вот Ваш очередной шедевр, пока только первая глава поэмы в "Литгазете" за 22.05. Со времени написания многометровой поэмы "Братская ГЭС" прошло довольно -таки много времени. Следуя Вашему утверждению, что большая стройка всегда дает возможность всегда увидеть свежий излом времени, новая поэма должна бы принести что-то новое. Вчитываемся в первую главу Вашей новой поэмы. И, ба, знакомые все лица! Извлечен старый обветшалый реквизит, тот же стары винегрет, теперь посвященный соотношению поэта и народа, приправленный ходкой темой КАМАЗа. Но не будем голословны, перейдем к тексту. Первый десяток строчек- ругаем плакат. Так его, бессловестного. Дальше- монтажник, добрая душа, бессеребренник, бедовавший, на тесноту не ворчит, между делом подвиг совершает-пенопласт собственной шапкой тушит. Что это? Тот же плакат опять, манекен о двух ходулях. Одна- книжка Бредбери, в которой закладка-отвертка и которого монтажник смущенно поправляет, бухнув во щи перцу пол-перешницы. Вторая- тот же пенопласт. И тут ему на спину всю страну, с ракетодромами, стогами, танцами-шманцами. Кто сказал, что нет на свете настоящей вечной и верной любви? Вот и девченка. В верхонках и заморском парике (на работе). Ох, модница, ох, недотрога. С малярной кистью в руке. Тут парень дает ей конфету, дело происходит в столовой, и лезет вновь, во впышках яросных трескучих вверх. А вот и философия: И в стойках есть прощанья боль. Чуть пошатнувшись, обалдело, увидеть вдруг перед собой, увы, законченное дело. И далее: закончил строитель свое дело, увы, и почувствовал себя со всем народом, скорбя. Но вот и пива можно попить. Из целлофановых мешочков. Это мода местного разлива. Не прав поэт, везде его носят так. Компактно. Тары нет, тара слабовата. Но! вдруг появляется Марина Цветаева. Потому, что пиво елабужское несут! Втиснем трагедию. Кощунство! Мало игры "пустотелыми гирями риторики". А "нельзя ли дальше, душа, хотя бы в фонарный сток, от этой фатальной фальши". Но нужно гнать и гнать строку, не рифмуется костяшка, вставим "костьми  забить козла пропахшими селедкой. А между правдолюбием и трудолюбием поставим знак равенства, нерасторжимые понятия, и разведем демагогию во всю ширь. Очень утомительно перечислять все то, что коробит в тексте, все, что случайно, фальшиво и лживо. Позвольте назвать вещи своими именами: это первая глава "лжепоэмы" на "лжерабочую тему", это словоблудие, вы скамазились, Е.А!. Вы натужно придумываете манекенов, которые делятся на положительных (монтажник) и отрицательных (подпевалы, отпевалы, клопы). Это все куклы, а Вы мните себя кукловодом, Карабас Вы наш Барабас!. Подпись.
*** К вопросу о терминологии.
   "Вела и учила, вздыхая украдкой: вы так расточительны, это Камчатка. И все объяснила и привела, рукой заслонилась и боль отвла. Играл, учила и в счете вела. 2. Причем здесь Камчатка? Вы мыслите в клетке. Вы все отпечатаны, как этикетки. А ты-статуэтка, и в розовой глине-немного эстетка, немножечко "мини". Ракеткою справа- похлеще свинчатки.  И все-тки, право, при чем здесь Камчатка? Вы слишком серьезные, как попугаи. Сквозь тернии к звездам, моя дорогая.3. Сквозь тернии- к звездам! На воздух, на воздух! Составы и взвизги за ставнями, возле. А слева- тетради для чисто-писаний, склоняются сзади над Макусинским. Какое блаженство в пустые головки вбивать, словно гвоздики, формулировки. В ладони, раскрытые для подаяний. Расстрига в агонии от попаданий. Сегодня суббота, придешь в понедельник. Потерпим, потерпим. 4. Глазами настырными целя друг в друга, матерые термины давят округу. Сквозь терми-нологию в лютую темень светло и убого слоняется Термин.
Часть 7.   МОСКВА.
+++Как Вы живете? Как правильно: Обрыдл или обрюдл? Обрыд мне этот дом на Добролюбова 9/11. Решили с Александровым организовать "Общество трезвенников", председателем которого  А., по причине трясучести рук и общей бледности физиономии, предложил избрать меня. На что я согласился. Себе же он отвел дожность секретаря. Но никак не мог вспмнить какого и сказал: Кисинджер, в-общем. Сказал и испугался. Начался здесь новый учебный год, которому сопутствовало большое стечение народу, а в частности, вчерашним вечером, когда я уже лежал в постели, медленным открыванием дверей и появлением  очень усатой физиономии- с разбитым правым стеклышком  очков, В. Наговицина, что закончилось беседой за бутылкой сухого вина. Если в субботу будет свободный день, мы, возможно, приедем к вам в гости. Миша, я совсем босой. Было бы неприлично появляться на лекциях босиком. Вышлите мне на ботинки. Это будет недорого. Ботиночки...А так же В. Маляров зачислен на заочное отделение. Завтра состоятся семинары. Распределили меня к тов. Поделкову. Кто такой- не знаю. Как узнаю- напишу. Пока насчет перевода ни с кем не говорил. Не имел возможности видеть.Был сегодня первый семинал по текущей литературе. До ужаса милый. А именно: поставили пластинку с записью речей, произнесенном на 1 съезде писателей. И все. Поэтому если Лида Н. получит свой гонорар (621 р.), то я, с Вашего позволения, напьюсь во славу сов. литературы. Питаюсь я неразборчиво. Как придется. Позавчера Трохин, уезжая, сводил меня в столовую, и я, съев 1, 2 и 3-е, почувствовал, что объелся. И так заболел живот, что я лег в постель, и только пришедший Наговицин побудил меня подняться. Последнее время пытаюсь есть меньше, т.к. Лида Нефедова  х о т и т меня рисовать - мой портрет-карандашом, а для этого мне нужно иметь вид человека голодного и умного. Все как сбесились. В. Маляров читает Гомера. Строитель КАМАЗа конспектирует "Введение в языкознание". Классик с Дона что-то пишет и читает. Все бросились учиться. А я бросился писать Вам письмо. ***"Процесс написанья стихов сродни голубому процессу: созвездию, облаку, лесу, но выхода нет из лесов. Задвинут тяжелый засов.Сдвигая массивные грозы, как льдины, всплывают вопросы, над белым объемом лесов". До свидания. Скушно и одиноко. Как эти рожи постарели! Заходил Олег. Завтра улетает.
+++ ....Дали(*Цаава) уехала-муж пропал. и пр. Потом я пропал и пр. А адреса Вашего у меня, видите как! Не было. И т.д. Новости: Д. не поступила. Маляров тоже нет, но что-то светит. Пока сегодня пошел за документами, сказали, чтобы пришел завтра. (А всем - выбрасывали). Олег и Трохин не прошли и вообще... Немецкий я сдал на 4. (22-го зачисление). Привет О.П. и А.М. Желаю Вам всего. Заберите туфли. Выберите минуту, зайдите к моему начальству и скажите, что я задерживаюсь (Вяземский мукомольный). Чтобы не вычеркивали из списков на пианино. Все. Подпись.
+++Как Вы живете? Я живу хорошо. Познакомились сегодня с тов. Поделкиным. Ну...Скажу я Вам. Я конечно, несколько иронически и предвзято относился сразу. Почему-то. Но действительность превзошла все мои ожидания. И если Вам будет интересно выслушать мое мнение, то Вы, конечно, читая, для объективности будете сбрасывать % на мою некоторую эстравагантность моего мышления, но уверяю, этого делать не надо! Это мнение большинсва уч-ов семинара. Во-первых тов. Поделков раздавил (где слегка, где просто прошелся) все дорогие мне имена. Из советских не назвал никого, кто бы стоял с ним рядом. Честное слово. Такой вывод все сделали из его, где прямых отрицаний, где- сомнительных мычаний, где- намеков (толстых). зачеркнуто. (негодование движет моей рукой). Погладил Липкина за новизну, "студенное солнце" и т.д. Того Липкина, который пишет "златокудрый и огнекрылый". Миша! Он все положительное цитировал из себя (на столе сборник с закладками) и 1/2 времени рассказывал о себе, остальное время- хаял хаял свор. поэзию, (Возн. и Ахм. особенно). Я был в легком шоке. Когда я выходил читать, садился на стул, чуть не сел мимо стула. Честн. слово. Чуть не упал. Что весьма развеселило аудиторию. Представляете вариант. Официально, как поэт, я начал с того, что чуть не упал со стула. Как Пушкин. Как Пушкин! Ха-ха-ха! Вот. Конечно в этом семинаре мне места нет. Потом я пошел на семинар Михайлова. Там мне очень понравилось. Весело и делово. Мне там тоже предлагали прочесть, но я не стал отнимать времени. И к доске там читать не вызывают. Говорил я с Г.И. СЕдых, ассистенткой. Сейчас надо написать заявление по переводу в другой семинар, и когда пескакну в Москву, буду ходить к ним. Вы, Миша, меня извините за обилие информации... Я от Вас не получил еще ни одного письма. А са все пишу и пишу. Как здоровье О.П. и А.М.? Мальчик будет долго кричать, но это естесственное явление, забыл как называется. А еще никогда не пеленайте без надобности ребенка ибо это пережиток, пеленали крестьянки ребенка, оставляя на меже во время жатвы. Прошелся по каталогам библиотеки (инст.ской). Хорошо. Думаю сходить в журнал, снести стихи . В "Знание-сила". Да? Уж садиться мимо стула, так садиться. Ну-с все. Желаю Вам всего хорошего. *** Ждали от ПоделкОва все чего-нибудь такого. Видим же ПодЕлкова, человека мелкого. *** Слоняюсь я по Переделкино, такая глушь на дачах сих. Подозреваю, что Поделков переселяется в других.
+++ Простите меня человека подлого и сытого, что я пишу вам писем так часто, как это предусматривалось покупанием конвертов. А жизнь моя течет по-прежнему хорошо. А именно: Вчера прихожу с лекций, на моей койке лежит какой-то пьяный вдребезги киргиз. А Кошель говорит, что он приехал с Севера и ищет меня. Мы стали соображать, есть ли у него деньги. По виду-есть.  Начали будить. Бесползно, будили с полчаса по-очереди. Отдохнули и начали будить снова. Научно. П. Кошель, глядя прямо в глаза пациенту, раз 59 повторил: Пиво, Рубль.  Эффект был, но незначительный. (Приоткрывание глаза).  Наконец добудились. Первыми его словами было: Я в Москве? Успокоили, что в Москве и Кошель снова пошел в атаку. Пустился на ухищрения. И о бедствующих сов. писателях и о гостеприимстве киргизского народа.  А потом в лоб- это твой чемодан? Показывая на мой чемодан. На что тот осердился и шатающейся походкой вышел, сопроводив свой уход выбрасыванием на пол сов. ассигнации в 1 рубль. Так мы пообедали. А сегодня на обед были сосиски с капустой, салат из капусты и кофе. А на ужин молоко и батон. Да. Показывал Кошель авторские экз. болгарские. В Газете. Одно, правда, стих-е. "Я убит, я плохой знаменосец". Он читал. Не большой и милый стишок "Непонятные времена". А так же будутего стихи в "Юности" №1 75 г. и "Дне поэзии"-75. Приеду в воскресение, должно быть. Возможно с Наговициным. Или в субботу. Ради Христа, заберите туфли. Ну-с, пока и все. До скорой встречи. Привет О.П. предупредите ее, что в понедельник идем пить пиво за мой счет. Подпись.
+++9. 10. 74. Тушино. ...Пишу Вам на лощеных бумагах. С вод. знаками. Вс. историю продал+нашел кошелек (весьма фигунальной конструкции), а в ем- 4 рубля. Так что денег теперь навалом. Устроился кочегаром в ЖЭК-2. От остановки станции "Аэропорт"- 15 мин. автобуса. На 160 авт. до остановки "Тишинский райсовет". А там ул. Циолковская, №9, кв. 22. Еще не живу, но завтра вселюсь. В доску расшибись- Люсю не мог встретить, вечером как раз решалась судьба. Урванцев пьет как дурак. Вчера с каким-то типом занимал у Б. Ахмадулиной 18 р. в "Лире" и пили. Кошель прежний.  У Африка не оказалось Реформатского, т. что надежда на вас. Автограф еще не достал. У дядьки в субботу пельмени и водка. Приедет его друг с 30-х годов. Работает в АПН редактором какого-то отдела по Востоку. Д. Сказал. Не знаю. Мог и соврать. В субботу познакомимся. Юсуф Аликбеков был на прощанье с Шукшиным. Юсуф говорит, что было море народу. Из-за венков не видно было тела. И т.д. Это хорошо. Впрочем, читайте прессу. Больше у меня никаких новостей нет. Если хотите написать что-то срочное, то пишите на общ. А лучше не пишите, пока не дал 100% адрес. Привет О.П. , бедняжка, заскучала поди опять без меня. Хоть раз в месяц приноси ей старую афишу кино, чтобы она верила хоть, что оно существует. Ваш. Подпись. "Воренок". Тушино.
+++ Ад: Фабрициуса, 56. кв 44. Все тут пока по-старому. Кошель ходит весь богемный, черный платок на шее, гонкогские брюки. Где-то я видел этот материал на помойке. Растет. Говорит, устроился в "Знамя", нештатно. Что-то такое. Зовет меня туда выступать. Сходим, посмотрим.  Спасибо за статью. От Володи Вам с О. и А.М. большой привет и информация: в 43 № "Недели" рассказ Булгакова. Установленно место захоронения- Н-Девичье кладбище. Был на семиинаре. Михайлов болел. Отдал стихи Седых (асс). Говорит- Ахмадулина будет. Если не придет, (попадет под трамвай), то будет обсуждение Володи Щ. (которого ты читал). Есть еще интересные факты. Напишу попозже. Подпись.
+++ (начало окт 74 г.) Дела мои ни к фигу. Квартир не дают. Денег нет. Начались дожди. Хочется повеситься. ("Яблочка хотится"). Читаю мексиканского писателя Хуана Рульфо. Переводы с гишпанского. Берут меня тут кочегаром. Работа- не бить лежачего. Через трое суток. 80 р. Но не может начальник поселить. То кантовался у дядьки. А тут начальник нашел 3-х комнатную квартиру на 3-их ребят. Вот мы и вселились в нее вчера. От дядьки съехал. К-ра министерская. А тут - хлоп, новое ЦУ. Отдают другим. Кошмарные ситуации. Опять на чемоданах. Думаю, неделю здесь продержимся, все-таки. Ах, Миша, как я устал и соскучился по деньгам. Просто сил моих нет, как говорит О.П. в минуты душевных просветлений. Никто меня здесь не любит. Никому я не нужен. Моча принимает бронзовый оттенок, а фиолетовые ветви деревьев, летящие вдоль химкинского водохранилища, какчаются как бешенные из стороны в сторону, и трудно смотреть на них и думать на трех языках сразу. Вспомните чувства, охватывающие Вас на безлюдных улицах нового города, когда Вы созерцаете освещенные окна квартир. Это чувство безраздельно царит сейчас в моей в конец обессиленной душе. Было бы хорошо, если бы Вы приехали. День рождения, ввиду метеоусловий придется отложить. Не знаю, задержусь ли я  на этом посту до 25. Но на всякий случай, вот как меня найти:(маршрут до д. Кости) тел л. Кости 493-74-59. Можно писать на этот адрес. Прочел книжечку Рыжих. О Камчатке.  Как-то даже не удобно. Купил сборничек Плитченко. Все хорошие стихи- старые. А "День П." вообще милитаристский. Вегин-кошмар. А.А-чу, наверное стыдно. Возн. написал какую-то муру. Либо заучился, либо прост "в пику". Хорошо толко где" Аплодисменты и свистки, переходящие в буфет". Юморист он большой. Все какая-то дрянь в руки лезет. Вот сейчас продираюсь сквозь "Педро Парамо". Если продерусь, буду жить. 100 лет. Ну да ладно. Жду Вас. Оглоблю Вам в глотку. Ваш: подпись.
+++ 07.03. 74 г.  Ну и подлая же Вы душа. Совсем не пишете. Пьянчуга Вы несчастный. Я доехал хорошо.  На следующий же день одолжил у Пентюгова 15 рублей и уехал.  Про Пентюгова написал стихи, но у него не оказалось альбома. Как Вы уже заметили, тетрадь Ю. Макусинского осталась у меня. На днях перешлю ее вам  вместе с рассказом В. Лима.  Разбирая на досуге пресквернейший почерк Вашего поемянника, у меня слетела шляпа.  То есть я хотел сказать, что был неприятно поражен, насколько это похоже на Вас, извините, в молодости.  Ложась спать у Пентюговых, Витя спросил у меня, с чего все это началось (он имел ввиду роды, конечно). А я, хлопая ушами, что-то промолол, что не знаю, что это не уследишь и прочее. Тогда как знаю точно, что это должно начинаться тогда, когда происходит пробой между оболочкой и стержнем. И всегда это стремится излиться в строках плавных и звучных, и ищет для этого темы глобальные, гармоничные  уравновешенные, а уж потом начинаются мытарства "кончиком ботинка сбить пенснэ" в зале для коронаций и юродствовать. Так вот, я хочу сказать, что у тов. Юры еще не было такого пробоя. Кстати. Спишите меня с ним. Я думаю он будет не против.  Надо нам как-то договориться о встрече. Если Вы не сможете приехать, то смогу я. Будем меньше пить, немного поразговариваем. Вы же знаете, как я люблю поговорить. Я ужасный говорун. Как начну говорить, так просто не удержать. Слова сыпятся из меня, как из рога изобилия. Я исхожу на слова. А потом хожу с выпученными глазами. Как рак. А потом глаза как у рака болтаются на веревочках  где-то внизу и смотришь вперед, а видишь только носки собственных сапог. Да.  Вот, собственно, и все. Завтра 8 марта, женщины напьются и станут прыгать на заборы, а послезавтра я пойду читать Булгакова. Помоюсь в душе, надену все чистое и пойду читать Б-ва. Вот Вы знаете, Миша, как художник теперь приступает к работе? Спорит до утра, поспал полтора часа, проснулся, похрипел, почистил горло, покурил цигарку, ткнул кисть в краску и начал холст...А знаете, душечка, как в эпоху Возрождения приступал художник к работе?  Он двое суток постился. Потом, ранним утром, на заре, приходил в мастерскую, запирал дверь на ключ, садился на стул и два часа ждал, пока пыль осядет. Да. подпись. 7.03. 74. Л-д.
+++Вот видите, как я часто пишу Вам. Даже как-то неудобно. Вахта. Читаю. Леви. "Искусство быть собой". А что Вы читаете? А как ваше здоровье?  Позавчера в клубе общежития состоялась встреча студентов с президентом европейской ассоциации критиков, тов. Михайловым. Присутствовали- президент ассоциации, 15 студентов института. Т. Михайлов, давая арактеристику различных этапов послевоенного развития сов. поэзии, подчеркивал прямые связи ее с политической жизнью страны. "Сталинский- Хрущевский- послестал." и т.д. И, очевидно по недомыслию своему, подвел аудиторию к мысли, что вот-вот длолжна произойти какая-то политическая катаклизма. 1. Послесталинск.- выход на эстраду, обновл. языка. форм. всплеск. Хрущевизм, реформы. Последние годы- стабилизация, умный Брежнев. И: стабилизация форм. отход к традициям классики. тихая поэзия". А сейчас- монотонность.  Сейчас весьма непрозрачная ситуация ( новая попытка взбудоражить, обновить.)  Причем т. Михайлов сказал, что это тенденция "нового взрывчика" просматривалась и в работах поступавших в этом году студентов. Это интересно, все-таки Михайлов. И с Вашей точкой зрения сходится. Далее. Привозите обязательно магнитофон. И привезите, если сможете, кусочек красной рыбки. Сугубо для моего дядюшки. Он так просил, аж плакал. Остальной план прежний. Подарите мне на день рождения одеяло. ?. Большой привет О.П. Она мне почему-то не шлет приветов. Я скучаю без приветов. Брошу топки и уеду. П.С. Миша! Будьте так любезны, отпечатайте те стихи, что высылал, и те, что печатал у вас. Не в кипиш. Подпись.
+++23.11.74 г. Я живу хорошо. Эту "Оптиму" я взял в рокате. Переселился в новую квартиру, Автобус 102, ост. "Тушинский райсовет", немного ближе к вам. Прямо напротив остановки, как слезешь, магазин "Книги", в этом доме, кв. 61 живу я. (Зв. .-). Квартира хорошая, однокомнатная. Живу один. Сегодня был в гостях П. Кошель. Стихов у него, конечно, нет, одно он мне напечатал, высылаю. Самое эпохальное ст-е.  Было два семинара. Один Володин, того, что читал мельком), нелепый какой-то, другой вообще нелепый. После последнего у меня остался вообще осадок неприятный. НАщет т. Михайлова- на машинке не рассказать. Надоели уж эти семинары. Все так хорошо научились говорить. Вот такие дела. За взятие автографа взялся Кошель. Они с Олей болшие друзья. Сам-то не в Москве. Кошель говорит, что будет в п-ник. Мы пиедем к вам на субботу и воскресение. Компанией. Будьте дома. Приедем с Петей. Вы уж не выезжайте сами. Неча тут делать. А мы уж приедем. Не в кипишь.. Почел нового Булгакова. Сейчас печатаю неизвестного тебе Мандельштама.  И т.д. Высылаю пару стихов. Думаю, как же податься в баснописцы. Высылаю пару басен. Последняя, правда, несколько сюр-ская, но ничего. Всего доброго. Москва. Подпись.
+++ Я был несказанно обрадован вашим  сообщением о намерении приехать ко мне. Это будет великолепно. Давайте договоримся так. Мы к вамприедем на суб.вс. (если к этому времени поспеет ваш отпуск) и ринемся ко мне. Это будет чудесно. Я не знаю, когда вы хотели бы выехать, но давайте, после выходных дней. Днло в том, что с Кошелем мы уже обговорили неделю назад наш вояж. И вот я стою две вахты подряд, что бы потом получить 6 дней свободных. А Кошель так хотел к вам приехать. Так что мы так и сделаем. Завтра он будет у меня вечером. И мы все обговорим. К тому же прояснится окончательно нсчет остальных членов. (Если он с ними договорится, то ничего уже невозможно будет переиграть). Будет очень здорово, если Вы приедете. Я живу сейчас в совершенно отдельной квартире. Места достаточно, (еще для пары ваших сыновей). Так что все будет превосходно. Вы это очень здорово придумали. Именно с О.П. и С А.М. Я так соскучился по им, хочу увидеть именно здесь. Спасибо за Мориц. Я тут готовлю для вас неизданные стихи Мандельштама. Есть еще кое-какая лит-ра, (ка-то: неизданные Булгаков и Набоков), хотел вам свозить, но вы здесь почитаете, неспеша. Вот т.д. До скорой встречи! П.С. Если наша поездка сорвется (испортится ж.д.), то выезжайте сами. Адрес я писал. Ваш покорный слуга. Подпись.
+++ Я почему-то все-таки думаю, что Вы не приехали, потому, что попали под автобус "О.П.- Андрейка". Это плохо. Это, видите ли шуточки насчет того, что семейная жизнь губит, но все-таки... Ахмадулина была, конечно, потрясающа.  Советская литература обогатилась новым именем: Петр Кошель. Удивительные стихи. Наговицин нашел могилу Булгакова. Я нашел парня, который пишет классные стихи: "Поля пружинят, как батуты, и отражают вверх стрижей. Деревья стряхивают фрукты прямо на кончики ножей." А он нашел меня. Крупный теоретик. Собирается делать революцию в поэзии. Но больно молод и говорлив (Макусинский?). Но ВСе-таки начнем раскручивать семинар, если меня переведут (Михайлов уехал до 19-го, стихи у него, не знаю, что скажет). На днях мне дают нового Булгакова и неизданного Мандельштама. А так же скажите, как будете праздновать червертную? Если надо приехать, то я начну подтасовывать Вахту. Впрочем завтра в общ. заберу Вашу почту, может Вы там пишете. А о поздно на этот счет списываться. сегодня уже 11 ноября (1974 года*).  М-ский шлет какие-то стихи отрывки. Я его поругал. Вы смотрите там. Поругайте его тоже. Пора делать сов. поэзию, а не рассматривать  собственные мозоли, сверкающие сквозь штиблеты. Что еще интресного в москве?... В Москве, Миша снег, снег, снег... По болшим диагоналям. (11.11. 74) М-а.
+++ Во- первых, разрешите поздравить вас с днем рождения. Я живу по-прежнему. Т.Е. как по-прежнему? Плохо живу. Пьянствую. А что? Жизнь-дерьмо. Противно мне писать эти письма. Аж сил нет. Ну да ладно. Будьте здоровы. Т.М. болеет. А я достал штук 50 стихов Бродского. Мать их так. Подпись.
***Входим в соприкосновенье, шелестя и сопрягая, наши правила спяженья до предела напрягая. Есть же правила сближенья. Как-то все должно случиться, по каким-нибудь таблицам, как таблицам умноженья. Есть таблицы наважденья, (как законы "общепита"), где известно нахожденье неизвестных на орбите. Есть какие-то границы между паром и туманом. Или мы- микрочастицы, чьи параметры туманны?: В этой точке сон не длится, это скорость не пускает. Мы не можем раздвоиться, цепь на метод замыкая. И вопрос стоит резонно в фиолетовых ночах: мы поэты иль пижоны во вельветовых штанах?
+++Вы все-таки приезжайте ко мне! Кая описал. В Тушино. Здесь много жилплощади для спанья. Берите ватагу и едьте. Я буду ждать. Наварю картошки к селедке. Ведро. Славно попируем. В приглашении так и кажите: 1 бутылка, 1 селека.
*** трамвайные стихи (ед.экз. пр. отпр.)
   По синусоиде. К плюсу и минусу. Жрем кофеин для поднятия тонуса. В чУме - чума, ведь дома- это конусы, но тяготеет проклятие синуса. Это неправильно, это бессовестно, если ничто никогда не кончается. По синусоиде, по синусоиде, плыть и качаться, плыть и качаться. Светлые мысли, глухие бессонницы, их лейтенанты на реях распятые, и океаны под ним необъятные...Все умещаются в эту проклятую линию, сволочь, змею, синусоиду.  Это немыслимо, это агония. Благослови эволюцию метода. Вжатый в пространственный угол вагона, окаменеешь.
+++ Черновик. Набросок. в Журнал "С". 1. Сей документ лишь костяк... Минимум. 1. Беспощадно, принципиальн. разоблачение  явлений сов. лит-ры., не совместимых с понятиями лит-ры, как искусства. 2. Разоблачение терминов как "партийность, народность", в том  плане, что живые по своей сути и здоровые в своем начале эти понятия старанием наших. доведены до абсурда. 1. Не застольные беседы, не прокламации, а немедленное в силу возможностей, художественное воплощение разоблачающий идей в конкретных х.-произведениях. При непременно, не вызывающем ... их худ. совершенстве. Минимум. Перенос деятельности в М. Разработать систему деятельности и поведения, исключающего слияние с толпой, попадания в общий пошло-обывательский лит. поток. Немедленно отзываться на все явления идеологии в рбрике "по зубам".4. Ближайшая деятельность- создание ядра на основе скруп.-шего отбора, не количество, а качество! При создании ядра стремиться, чтобы его члены представляли различные области чел. сознания. На этой основе строить систему самообразования и держание "руки на пульсе".  (матем-1 чел. Философ-1 чел. и т.д.) Максимум: Создание своей новой философско- эстетической платформы.
*** В. Солоухину, уроду.
   "Ах, какой симпатичный урод. И у рта аккуратные складки. Вы сейчас в идеальном порядке. Все в разброд. Мало нас. Мы готовимся в брод перейти, сохраняя ухмылку, этот груз принайтован к затылку, чтоб его не пустить в оборот. Чтоб не в....? в водоворот, (не урод, он вполне симпатичный), понимаете, .....?матично выворачивать наоборот. Бард не робот, но шиворот навыворОт, но бегите от нас, он сойдется, нелепый пасьянс. Курс наш верен. Не брешет компАс. - Право на оборот!
+++ Привет О.П. Миша, если она мне не подарит на день рождения  Ту скатерть, то я ее не знаю. Сына заговорю. Вот что.  Жду, приезжайте.
+++ ...Вознесенского потерял. Пью беспробудно. С работы выгнали. Еще остался должен 199 рублей. Все деньги пропил. Сплю где попало. Околачиваюсь на Мосфильме, снимаюсь в массове. Что еще? Мой хозяин, которому я заплатил за полгода, уехал. Совсем. Кофе нигде не продают. Вчера угнал машину, задавил корову. Пришлите 199 рублей. Это я пошутил. У меня все хорошо. Сегодня был в отделе кадров. Сказал, что мой брат- начальник отдела кадров завода, сидит в тюрьме за соучастие в убийстве с другим моим братом, летчиком-испытателем, третьего моего брата, инкассатора, сунул, не раскрывая, журнал "И.Л.", вот здесь, говорю, написано про это. В Л-де погоды стоят хорошие, но я совсем ничего не пью, только немножко пива, уж очень истосковался. Уже постирал один свитер, завтра постираю другой.  Купил двое часов и эл. пиш.машинку. Воз-ского держу в сейфе. Ключ от сейфа на ночь кладу в другой сейф, а ключ от этого сейфа на ночь глотаю. Так что ни один Штирлиц не выкрадет. В библиотеке украл психическую книгу Леви "Погоня за мыслями" и уже читаю. Читаю еще одну пс. книгу "Проблемы психофизики". Там очень много формулов и графиков, и автор пишет о дискретности нервных квантов. Ну мне пора идти, подошел грузовик с растворимым кофе. Пойду таскать. Ваш. Подпись. Привет О. не давайте пить. Хаха. Жду ключи как манны небесной.(Вязьма-Питер, получил через год).
+++...Вы очень добры и любезны ко мне. Я польщен Вашим приглашением. Я согласен. Встреча произойдет на нейтральной территории. За круглым столом встретятся два столпа, два гиганта мысли, два отца русской демократии. А потом мы напьемся добрых вин и поссоримся. Будем драться и ругаться матом. Итак, я работаю вооще-то по трехсменной системе, но выходные у меня подойдут на суб. и вс. Я смогу прикупить еще пару-три дня. А как Вы? К 31 декабря я буду в М. Вы должны мне оставить ном. тел, куда я смогу позвонить. Если номера нет, то назначаем встречу под какими-то часами, под Кремлевскими, что ли? У меня в Москве есть тетка,, сестра моей матери. Я смогу остановиться у нее. Все это меня устраивает, но уж долго очень ждать. Я, идя с работы, все время думаю о Вас. Хочется увидет Вас, лохматого. Хотелось бы встретиться в Вашем кабинете, в средоточии мировой лит-ры, Ваших трубок и вообще. Но. Пью я дейтвительно, угадали в точку. Но попался мне один хороший, с юмором пьянчужка, Саша Степкин. Юмор у него отвратительный, как у меня. А пить нужно с юмором. Вот и все. Подпись.
    ПРИЛОЖЕНИЕ.
(Стихи, найденные на отдельных листках без указания даты. По текстам только приблизительно определить  можно определить время их написания: 1. до 1971 г. и 2. после 1971 года.)
1. До:
***Здесь счет идет не на минуты. И путь так краток и суров от белоснежного уюта до межпланетных холодов. Здесь скован мир покоем снежным. Здесь воздух с привкусом свинца. Здесь надо трезвым и прилежным быть от начала до конца. Здесь надо быть с таким лицом, опровергающим беспечность, чтоб не скатиться в бесконечность и не смутиться пред концом. Здесь надо быть учеником, но чтобы боль проникновенья не помешала править звенья сухим, как скальпелем, стихом. И чтоб в душе, где гром и вал и там, где тягостно и гулко, не оставалось закоулка, в котором ты не побывал. Чтоб, исчерпав себя до дна, уже за гранью, на отшибе, сказать ей, что она ошиблась, и в этом не твоя вина. Что ты отпал, как вариант, и что конец ее не мрачен, и может будет поудачней идущий следом вариант.
***Сумев отгородиться от людей, я от себя хочу отгородиться. Не изгородь из тесаных жердей, а зеркало здесь больше пригодится. Я созерцаю хмурые черты, щетину, бугорки на подбородке. Трельяж для разводящейся четы, пожалуй, лучший вид перегородки. В него влезают сумерки в окне, край пахоты  с огромными скворцами и озеро, как брешь в стене, увенчаной слоновыми зубцами. Того гляди, что из осенних дыр, да и вобще, через любую лужу, сюда полезет посторонний мир, иль это уползет наружу.
*** И мы уснем, нам будут снится сны. Нам хорошо вдыхать морозный воздух. В янтарном море голубые звезды спокойный свет струят из глубины. Моя, легкоранимая душа, стремится к ним, тугим комочкам пара. Мы были бы с тобой хорошей парой- кленовфый лист и ветка камыша. Всю ночь идут звенящие дожди, шанают по заброшенным дорогам. Я от тебя хотел совсем немного, я знать хотел, зачем идут дожди. Но все дожди уходят в никуда. Свети звезда, звезда моей печали, я видел, как безлунными ночами уходят в неземные города. Мы все уйдем под белые снега, и отлетим в мороз клубочком пара. Мы были бы с тобой хорошей парой- кленовый лист и ветка камыша.
2. После:
***Цыганка все, конечно, наврала. Из парка, где накапливались лужи, с горбатой лавочки на лапах неуклюжих был виден город. И видна была проезжая часть улицы, больница и труба завода. По беленьким полоскам перехода две женщины переводили детский сад. Какую-то из групп. Пускай подышат. Посмотрят на деревья и на снег. Из подворотни вышел человек и из рулона вытащил афишу, подумал и потрогал ребра реек, и стал приклеивать афишу на забор, напротив бара, где за семьдесят копеек приносят кружку пива и набор.
*** Двенадцать строчек, двести с лишним букв. На них сейчас замкнулось все магически: все пониманье жизни, весь сумбур обрек порядок, стройность и логичность. Вот твой предел, который ты искал, где, наконец, ты все связал вьедино. Вот здесь сейчас начало всех начал и золотая ...середина. И голова светла. Рука легка. Все совершилось в сказочном наитье. Здесь тайны всех последущих открытий. Здесь смысл жизни. Острие клинка. Здесь корни всех причин, пространств, времен. Здесь в совершенстве каждый слог отточен...Но полно. То тебе приснился сон. И ты забыл двенадцать этих строчек.
***Мы не будем творить аналогий. Все вмещается в несколько строк: невозможно застыть на пороге, невозможно шагнуть за порог. Между двух размагниченных строк громоздятся такие пороги, .......что твое ощущенье тревоги- злой порок. Полыхают такие моря, единицы с такими нолями, что уже не назвать их морями и не держат уже якоря.
*** Кто сказал. что мир загадка? Диоген, залезший в бочку? Диамат, растущий в кадке, этим тоже озабочен. Холод гадкий, вечер длинный. Вечер длинный. Холод гадкий. Но жила во лбу Вселенной гениальная догадка. Так во сне бывает сладко, если снится волейбол,- зависаешь над площадкой, оттолкнув ногою пол. И урок чистописанья рассыпается, как мел. Так естесстевнно летанье, как же раньше не умел? И, нарушив постоянство без особого труда, раздвигается пространство и рождается звезда. Кто сказал, что мир загадка? Он совсем наоборот,- гениальная отгадка, грандиозный поворот.  Небесов - невпроворот. Написали- не пробиться. По ночам кому-то снится следующий поворот!...
.          "Спасение невозможно до тех пор, пока человек не испытает всего" (Карпократиане*)
13.12. 74 г. Дорогой друг! Вникните в это.
*(Карпократиа;не (др.-греч. ;;;;;;;;;;;;;;; лат. carpocratiani), также карпокра;ты (лат. carpocrates; carpocras) и каниты[1], — последователи платоника-александрийца Карпократа (др.-греч. ;;;;;;;;;;;;; II век), образовавшие в Риме около 150/160 года одну из гностических школ.)

Карпократы полагали, что лучший способ презирать материальный мир — это совершать все возможные плотские грехи, сохраняя свободу духа, или бесстрастие, не привязываясь ни к какому отдельному бытию или вещам и внешнюю законность заменяя внутренней силой веры и любви. Заключение евангельской притчи «ты не выйдешь оттуда (из темницы), пока не заплатишь последней полушки» (Лк. 12:59) они объясняли так, что необходимо изведать на собственном опыте все возможности греха, чтобы отделаться ото всех и получить свободу. Такая огромная задача требовала для каждой души целого ряда существований. Что истинные гностики или пневматики суть те, которые в прежних существованиях уже прошли через большую часть грехов и, довершая остальные в настоящей жизни, уже не подлежат после смерти дальнейшим воплощениям, а переходят прямо в царство безначального Отца".
   Вникли? Мне кажется все это так, так я думаю иногда и иногда мне кажется, что именно так оно и происходит. Грядет Новый год, будем писать святочные рассказы и ноэли ("читал свои ноэли Пушкин, мелахонлический Якушкин..."). Напишите, друг мой, святочный рассказ, да так напишите, да про то, как и сказано у этих, у карпокра-тиан, что жизнь не заканчивается, а переходит из одного состояния в другое. С Новым, 1975 годом!

     ("Фома. Инвалид детства").  С НОВЫМ  ГОДОМ, ФОМА!
          В   Л Е С У   Р О Д И Л А С Ь   П А Л О Ч К А.
   "Розовощекий моложавый дед Морозз попендюхал в лес на лыжах.
   А когда съехал с горки, оказался на полянке, окруженный молоденькими Елочками в зеленых сарафанах, в накинутых на плечики белых пушистых платках.
   За ними стояли неприступные толстые, суровые Ели, почесываясь от укусов шнырявших под пелеринами Белок.
   Елочки из-под ресниц робко поглядывали на пришельца.
   Все они были одна краше другой.
   Все стройные, все нарядные, все свежие и ароматные.
   - Красотишша какая! Из штанов можно выпрыгнуть!- воскликнул дед Морозз, и эхо подхватило его восхищение:
   - Уть-уть-уть!
   В ответ закрякали не улетевшие в теплую дельту Днестра утки, хотя могли бы, но от добра добра не ищут, и они для убедительности захлопали крыльями, сделали показательный забег, но так, чтобы сон разогнать.
   А Елочки тем временем незаметно, по шажку, приближались к деду Мороззу, из любопытства, свойственного всем молоденьким Елочкам.
   А сам-то он, розовощекий блондин с бородой, разглядывал их с улыбкой, облизывая пухлые губы, словно хотел выбрать из них какую.
   А как выбрать, когда одна краше другой?
   И тут одна насмелилась, сделала шажок вперед и крутанулась на ножке, словно балерина фуэтэ начала крутить, но смутилась, застыла робко.
   - Вот ты какая!- сказал дед Морозз и сам закрутился вокруг, оглядывая Елочку со всех сторон.
   Аж голова закружилась.
   - Кругом шашнадцать! – сказал он и задумался.
   Елочка сбросила белый платок с плеч в снег, сделала шаг вперед и застыла.
   - Самый раз!- чмокнул губами дед Морозз, завернул зеленый сарафан, крякнул, Елочка успела только ойкнуть, как оказалась у него в руках, опытных по этой части.
   Ахнули другие Елочки, заволновались старые Ели, а одна, совсем сухая уже, изъеденная короедами и завистью, упала, как стояла, прямо в снег, ничком, меж двух других, упавших навзничь в прошлом годе.
   Белки от страху, словно горох, бросились в рассыпную, кто куда.
   -Ёксель – моксель!- ликовал дед Морозз,- нежданно-негаданно, самый раз, кругом шашнадцать!
   Юная Елочка, влекомая им в неизвестные и прекрасные дали, ликовала тихо, еще не веря своему счастию и крепко держась за его бороду.
   - Счастье это вовремя схватить за бороду деда Морозза,- думалось ей, влекомой.
   Вечерело, вдали зажигались огни в окнах, фонари светились желтым светом, а вывески и витрины полыхали всеми цветами радуги.
……
   И привалило счастье юной Елочке по полной!
   Поставили ее в центре огромной комнаты, подстригли, поправили зеленые юбочки, под ноги бросили парчовый сафьян и стали наряжать – одевать в серебро, золото, сапфиры и бриллианты.
   Кто заглядывал из малышей, отбившись от воспитательного процесса, охал, взвизгивал и нес весть о необыкновенной красавице всему народу, живущему в этом доме, и даже за пределами его.
   У ног ее сложили неимоверное количество подарков, а среди них были не только съестные припасы сладкого свойства, там было множество персонажей кукольного происхождения.
   И стоило только оставить их одних, как они стали знакомиться друг с другом.
    Кого здесь только не было!
   И лисички, и белочки, медвежата, поросята, куколки и солдатики всех армий мира, причем по своей военной привычке сразу стали задираться друг на друга, а пожарные машины, бронетехника стали прогревать моторы, словно готовясь к параду или каким-то учениям.
   Все это шевелилось, шепталось, ругалось, спорило, знакомилось, готовясь к чему-то неведомому и прекрасному.
   Наконец их пронзила одна мысль, одна на всех:
   Они еще не познакомились с Елочкой, с королевой этого бала, раскрасавицей и владычицей всего этого торжественного сборища, скопища, светопреставления красоты и радости.
   Заглохли моторы в бронетехнике, самолеты, начавшие было пробные полеты в условиях плохой видимости, вернулись на свои аэродромы, а некоторые на свои авианесущие крейсера, шикарные иномарки мягко тормознули и отразили в своих боках разнаряженых леди энд джентльменов, а те, в свою очередь перестали дефилировать друг перед другом, демонстрируя необыкновенной красоты наряды. 
   Они подняли глаза ввысь, на самую высоту красоты неимоверной, но ослепленные ею опустили свои очи долу.
   Елочка оглядела всю эту королевскую рать, всех этих подданных с их суетой, тщеславием, жаждой покрасоваться, повыдрючиваться, показать, ах, какие они необыкновенные!
    Обратите внимание, я куколка, у меня самое красивое платьице и я люблю мармелад, или: я солдат без страха и упрека, мне бы повоевать, а если чо, так и просто морду могу набить, да хоть кому, ну, пиндосу, например или бодибилдеру надутому, сразу сдуется.
    Или: мы самолеты-вертолеты, мы железные птицы небес, летаем на керосине, но если надо - полетим и без!
    Или: мы машины, мягкие шины, в нас запрятан табун лошадей, нами управляют мужчины, чтобы возить, гм, людей!
    Елочка оглядела их, стоящих во прахе мишуры у ее ног, каждого в отдельности из любопытства, в лесу такие не водятся, и всех скопом, сразу.
   И фыркнула, смешливо, надменно, даже презрительно!
   В воздухе повис стон, протяжный, тяжкий, с оханьем и всхлипыванием,
просто праздник какой-то со слезою на глазу, с печалью непонимания и печатью какой-то каиновскою, словно виноваты они были в том, что произведены на свет вот такими, такими как есть.
    Особенно остро это восприняли Барби иностранного происхождения, воспитанные на примерах голливудского кинематографа и модных журналов, целлулоидных грез и размножения почкованием.
   Некоторые попадали в обморок, одним словом.
   И все это продолжалось бы неизвестно доколе, Кателина, но тут распахнулась дверь, вспыхнул свет и в зал влетели ребятишки всех сортов и мастей!
   Загалдели так, что стая ворон, рассевшаяся на дереве под окном, заглядывая на блестящие игрушки с целью тайного похищения их, снялась с дерева как подрезанная, сомкнулась в черное бандитское полотнище, махнула им и улетела к едрене-фене искать, где потише, поспокойней, в какой-нибудь дом ветеранов труда.
    Вдруг гвалт стих.
    Вошел дед Морозз!
   А рядом с ним необыкновенно румяная, с косой до пояса, в кокошнике с бриллиантами-каратами, разодетая в пух и прах, с ресницами как у Буренки, глазами как  вода в весенних лужах и так далее, незнамо откуда и как, но сама что ни на есть Снегурррочка!
   - А без Елки, что за жись?
     Елка, Елка, ты зажгись!- прорычал хриплым от волнения голосом дед Морозз.
    И пошла плясать губерния!
    Закружились хороводы, заиграли соперлки, зурны, забили бубны и трамтатамы.
    Веселья хоть отбавляй!
    И все вокруг Елочки, вокруг нарядной, сияющей огнями.
    И пели про нее и плясали про нее или под нее и за нее.
    Закружили ее, завертели, хороводы хороводили и в одиночку выплясывали.
    И закружилась голова у нее, завертелась, в глазах мелькали только огни, лица, шутихи да фейерверки, в ушах музыка, музыка, музыка.
   Наконец, словно по команде все бросились к ее ногам и расхватали игрушки, кому что досталось, кому что понравилось и полюбилось.
   Кому танк, кому волчок, кому лук и стрел пучок, как говорится.
    А там и званый ужин, все затихло, из дальней столовой раздавалось только чмоканье, да хряпанье.
   Елочка осталась одна, хороводы закончились, но голова продолжала кружиться.
   Елочка попыталась как-то остановить ее кружение, посмотреть вокруг, прийти в себя.
   Но голова продолжала кружиться, словно ее крутил кто-то, придавая дополнительное, неизвестной силы вращение.
   Ей чудился хоровод, который еще хороводился, и ничего не могла она с собой поделать.
   Наконец вращение достигло какого-то своего апогея, все цвета смешались и превратились в один белый цвет.
   Елочка задохнулась и упала!
…
   Наутро со шваброй в руках вошла тетка, отдаленно напоминающая Снегуррочку.
    - Ну, набедокурили, ну, намусорили, молодо-зелено, ни стыда, ни совести, ни отца, ни матери, ни брута, ни рыма, скоморохи!
   Первым делом она взяла и вынесла Елочку на помойку, воткнула рядом с баками в сугроб, да так и оставила ее одну, всю в серпантине и мишуре.
    Ветер стал трепать одинокую Елку, словно злился на нее за что-то.
    Ей негде было укрыться от его злобного, холодного свиста.
   Она отворачивалась от него как могла, но он налетал на нее с другой стороны, терзал ее, обрывая остатки мишуры, а с ними и остатки зеленого наряда.
   А тут еще прилетела Вьюга с Метелью, и затеяли свой ночной хоровод.
   Наконец Елочка не выдержала и упала прямо в снег.
   Вьюга с Метелью замели все следы за собой.
….
   Прошло немного колов времени, как на помойку вышел с мешком пустых бутылок похмельный мужик, Фома, отдаленно напоминающий деда Морозза.
   Брякнули бутылки об дно контейнера, мужик облегченно вздохнул:
   - Погулял, ё! Прохлил дрябу, дулик и фильные фошницы, скоморох, ё.
   Мутный взгляд мужика Фомы остановился на торчащей из-под снега гнутой коленкой Елочке.
    Фома схватился за нее и потащил.
    Вытащил ободранную в усмерть Елочку с остатками голых тонких веточек.
   Фома, хищным глазомером простого столяра оглядел достатое, помыслил здраво, прикинул, куй к носу, чё к чему, суздалА.
   - А ведь хорошая палочка будет! Гулять будем!
   Обломал он сухие, вымерзшие веточки, примерялся, по руке пришлась Палочка из Елочки!
   Сгодилась мужику Елочка в виде Палочки, даже повеселел, смурый:
   - Пехаль киндриков лузнись, смуряком отемнеешь!
   Фома тут же достал из-за голенишша огромный нож и в секунд времени ошкурил Елочку, превратив ее в Палочку!
   А ей было уже все-равно, хоть на что-то сгодилась.
   Мало ли о чем мечтаем по-юности в теплом весеннем лесу, ё.
   Человеку нужно две жизни, одна- чтобы понять ее, вторая- чтобы жить с этим пониманием".
                .....
                Д О К У М Е Н Т:
   Литературный институт им. Горького союза писателей  СССР
                Извещение № 11   
тов.    А.                В.                Е.
     Решением приемной комиссии от 12 июля 1974 г. (протокол №10) Вы допущены к вступительным экзаменам на  д н е в н о е  отделение (поэзия).
     Приемные экзамены начнутся с 27 июля  1974 г.
     Вам необходимо явиться в институт по адресу: Москва, Тверской бульвар, 25, имея при себе паспорт, военный билет. Остальные документы необходимо выслать в институт до 20 июля.
     Ваш экзаменационный лист № 251 - а.
     Иногородним на время экзаменов предоставляется общежитие.
     В случае неявки в установленный срок Вы не будете допущены к экзаменам.
    Если Вы успешно сдадите экзамены и будете зачислены на заочное отделение, Вам предстоит остаться на двухнедельную установочную сессию. (Оплата за счет предприятия).
     Телефон приемной комиссии для справок 299-46-12.
                М.П.                Ответсвенный секретарь
                приемной комиссии Т. Макарская


Михаил (с) Коновальчук 8 916 453 70 82

.
         





.
.