Ирга

   Под моим окном растёт высокое, но тонкое деревце «Ирга»,  наверное, всё-таки это кустарник, потому, что я, никогда не видел иргу с толстым стволом. У этой ирги, даже веточки, отходящие в разные стороны, очень тонкие. Нынче, стояло хорошее лето в Западной Сибири, в связи с этим, тонкие ветки даже все выгнулись под тяжестью созревших ягод. Никто в городе ягод не собирает, кроме не смышлёных подростков, но их взрослые отгоняют от кустов ирги.


   Во-первых, они обламывают нижние ветки, пытаясь забраться наверх, во-вторых, взрослые понимают влияние на урожай, тетра-этила свинца, на неокрепшее детское здоровье. Объяснить, правда, не всегда могут, но где-то слышали, да и долгую нотацию, подростки не будут слушать. Хорошо, что хоть иногда принимают на веру, окрики взрослых, о вреде ягод. Даже иногда оправдываются, кто их ел, а кто даже не попробовал.


    Только птицам не объяснить, про тетра-этил свинец, они буквально уничтожают весь урожай ягод. Первыми прилетают голуби, как наиболее сильные и наглые птицы города, вот только вес у них большой. Ветки ирги сильно прогибаются под тяжёлыми голубями, птицы срываются с веток, как бы падая, переворачиваются в воздухе и улетают прочь. Получается, что сама ирга сбрасывает их, оставляя самые спелые ягоды, гроздьями, свисающими на концах, почти каждой тонкой веточки.


    Тяжела жизнь у городских голубей, почти также как и их вес, который надо ещё набрать, и задача у них не из лёгких. Много голубей болеют от недоедания, и антисанитарии. Голуби, наверное, самые грязные птицы, испражняются прямо на лету, и вообще где придётся, пьют из грязных луж, и облепляют целыми стаями местные помойки. Говорят, что птицей мира голубей назвали потому, что они свили гнездо в шлеме у бога войны Ареста, там же и оставили свои испражнения. Бог не стал очищать свой шлем, и не начал очередной войны.


    На смену грязным голубям, вот уже второй год подряд в город прилетают дрозды, птицы лесные, чистые, стройные, где-то даже красивые. Дрозды, легче голубей в три раза, и проворней их во столько же раз. Я сам видел как дрозд присев на уже объеденную голубями ветку, начинает, не отрывая от неё лапки, начинает размахивать крыльями, подгоняя себя, вместе с веткой, к ягодам, на других ветках. Голуби до этого просто не додумались, да вес у них большой, сразу видно не в голове сконцентрированный.


    Дрозды птицы пугливые, если увидят, что за ними наблюдают, улетают сразу, а прилетают из леса они целыми стаями. Раньше когда в городе не было ещё столько много транспорта, а бензин был не этилированный, мы сами ели выросший урожай ягод черёмухи. Толи я был маленький, но тогда мне дрозды казались большими птицами, они за два налёта, очищали нашу большую черёмуху. От черёмухи летели даже листья и ветки, чтобы сохранить ягоды, отец начал отстреливать дроздов из мелкокалиберной  винтовки.


     Он даже соревновался по количеству убитых птиц со своим родным братом, а я был типа судьи, раскладывая тушки, дроздов на две кучки. Отец у меня был военный, проходил учебные стрельбы не один раз в году, поэтому его кучка всегда оказывалась больше, чем у брата. Его брат купил охотничье ружьё и стал настоящим охотником, чтобы как-то подтянутся до старшего брата. Потом также поступил отец, чтобы, брат его не переплюнул. Общая охота только сблизила двух братьев и мужа их сестры.


    Охоту на дроздов они бросили, их стал распугивать я, как Маугли, лазил я по стволам и веткам черёмухи целыми днями, губы у меня были чёрные, а язык буро-зелёным, от вкусных ягод. Наша сноха, - жена младшего брата, насадила яблонь и ранет, вокруг черёмухи, цветы этих плодовых деревьев, опыляли нашу черёмуху. Таких крупных и вкусных ягод черёмухи я, никогда больше не ел. Это дерево посадил средний брат Владимир, который погиб на войне, освобождая Эстонию, от фашистов.


   Моя бабушка очень любила это дерево, но его пришлось спилить, на этом настояла наша сноха Надежда, потому, что все её посадки стали хиреть, ну и бог бы с ними, но бабушка очень любила своего младшего сына, потому, что он один походил на её мужа, моего деда. Мы же все походили на её, она у нас была самая красивая и умная, умным был и дед, только пил много, до тех пор, пока родные дети не отлупили его сильно. Теперь, когда меня спрашивают алкоголики: «Как бросить пить?», я всегда спрашиваю, сколько у них сыновей? Моему деду помогли два сына, алкоголизма как не бывало, только отлёживался долго.


    Вернёмся к нашей ирге, хотя какая она наша? Растёт в другом городе, кто её посадил я, даже не знаю, жена говорит, что отец верхнего соседа Александра, у него и жену так зовут, сплошная неразбериха, и никакого разнообразия. По ту сторону нашего подъезда тоже растёт ирга, скорей всего, посажена одновременно с той, которую долбят дрозды под нашим окном. Той ирге достаётся ещё больше, от ребятни, голубей и дроздов. Дрозды, не очень аккуратно едят ягодки, своими крыльями, большую часть урожая они роняют на асфальт, но ни голуби, ни дрозды не едят упавшие ягоды.


   Последними на иргу прилетают «гаечки», - такие серенькие и маленькие разновидности синиц, у них даже нет жёлтых и зелёных перьев. Гаечки, настолько маленькие и лёгкие птички, что их вес выдерживают самые тонкие веточки, одна только беда, они не могут зависать в воздухе как колибри, а настоящие колибри водятся только, в Америке. Не знаю, есть ли в Америке ягода, ирга, или черёмуха, и что именно клюют там, маленькие птички, мне тоже не известно. Известно мне одно последние самые спелые ягоды достанутся воробьям, которые не брезгуют подножным кормом, и не такие наглые как голуби.