Соловки

     Мечта увидеть Соловки не покидала меня много лет. Еще будучи студентами МАРХИ, мы с другом Жорой, путешествуя по Карелии в рамках практики по рисунку, решили попасть на Соловки. Где пешком, где поездом, с огромными рюкзаками, рисовальными принадлежностями, загорелые и закопченные от дыма походных костров, мы добрались через Каргополь и Кемь в Рабочеостровск, где обнаружили, что единственный пароход, ходивший в Соловки, только ушел, а следующий должен быть через неделю. Переночевав у костра в холодную августовскую ночь, мы поняли, что ждать следующий рейс уже не можем, надо возвращаться в Москву на учебу. Сакрально бросив в костер свои деревянные ложки, мы вернулись домой.
 
     Название «Соловки» в нашем сознании существует с детских лет где-то рядом со сказочным Лукоморьем, Градом Китежем, Тьмутараканью и островом Буян. Между тем Соловки существуют на самом деле и, как говорят историки, с неолитических времен являлись священным местом дохристианских культов и позднее православной святыней.
Во многих местах земного шара по неведомым законам возникают и существуют из века в век религиозные центры.  Они, как некие чакры, выполняют  свою неведомую духовную функцию, и никакие исторические катаклизмы не могут их стереть с лица Земли. В России такими местами являются Троице-Сергиева Лавра, Валаам, Соловки и много других. В советский период Соловки были печально известны, как лагеря политзаключенных, а затем -  санаторий тяжелораненых инвалидов ВОВ. Однако прошло время и Соловки снова возрождаются, неотвратимо и закономерно, как религиозный центр русского Севера. Сегодня это еще романтическое и красивейшее место, привлекающее туристов. В этих местах архитекторы, художники, историки, естествоиспытатели и просто любознательная молодежь, неравнодушная к родной истории, находят много интересного. Этот край как магнитом в короткое северное лето притягивает массу людей, ненадолго превращая его в оживленный и даже богемный пятачок земли в этих довольно суровых и труднодоступных местах.
Почти сорок лет спустя мне представилась возможность организовать поездку на Соловки со своими друзьями на небольшом кораблике «Пелагея».

     Этот кораблик, как нельзя лучше, подошел для реализации этой идеи, а путешествие через Беломорско-Балтийский канал в Белое море и Соловки обещало быть разнообразным, приятным, интересным, да еще и удобным, поскольку «Пелагея» являла собой небольшое, но самодостаточное и комфортное плавсредство для компании в 10-12 человек, начиненное всяким полезным навигационным оборудованием, средствами безопасности, снастями, лодками, моторами, палатками, мангалами, коптильнями, самоварами и прочим и прочим. Наша компания, оптимально сочетающаяся довольно широкое разнообразие возрастов, темпераментов и полов, тем самым обеспечила необходимый душевный комфорт, без которого пребывание на небольшой территории ограниченной группы людей, могло стать раздражающим испытанием, к тому же она состояла из очень давних друзей, родственников и знакомых, с юношеских лет любивших Карелию и Русский Север:

Капитан Баранов Евгений – опытный капитан, хорошо знающий воды в радиусе по крайней мере одной тысячи километров от Петрозаводска, человек серьезный и немногословный, как и положено капитану, но именно поэтому вселяющий уверенность и полное спокойствие.

Механик Крит Володя – главный помощник капитана, его друг и товарищ,
 рыбак-лососятник и общительный, неутомимый, труженик и на все руки мастер.

Кок Юрий Гнездилов – молодой, обаятельный человек, повар-профессионал, хорошо владеющий местной, европейской и восточной кухней. Может приготовить блюдо в любых условиях и, прежде всего, в тесном камбузе и на костре.
 
Семен Якубов – многократный чемпион ралли «Париж-Даккар», капитан команды «Камаз-Мастер», душа любой компании, балагур и остроумнейший человек. Человек-легенда, сумевший на наших «Камазах» оставить позади именитых чемпионов в классе грузовиков. Благодаря победам его команды, «Камаз» знают во всем мире, как чудо-машину и чудо-людей, ворвавшихся несколько лет назад на поле соревнований в класс грузовиков по пескам африканских пустынь, оттеснивших именитые марки «Мерседес», «Вольво», «Татра» и другие и прочно удерживающих звание многократных чемпионов мира по сей день.

Ольга Якубова – чудесная женщина, жена Семена, ангел-хранитель и участник всех его начинаний. Опытный дизайнер и моя коллега по работе на «Камазе». Увлекается фитодизайном и Семеном пожизненно, обладает великолепным вкусом, чувством такта и природной интеллигентностью.

Сысоев Геннадий – это я, бывший главный архитектор «Камаза», ныне предприниматель, директор архитектурно-дизайнерской фирмы и по совместительству соучредитель фирмы «Пелагея-Тур».

Смирнов Федор – мой двоюродный брат, как и я, уроженец Карелии и навсегда ей предан. Директор фирмы «Пелагея-Тур», мой хороший друг и партнер во всех начинаниях. Бывший второй руководитель комитета по делам спорта и туризма Карелии. Веселый, энергичный человек, умница и легкий на подъем организатор всех наших побед в Карелии.

Ешилбашян Юрий – мой пожизненный друг со студенческой скамьи, армянин, мой главный партнер по проектным делам в Москве. Человек энергичный, прямой и преданный нашей дружбе. Как и подобает «лицу кавказской национальности», непревзойденный мастер по приготовлению шашлыка.

Сысоева Юлия – моя дочь, умница, красавица, архитектор, директор архитектурной фирмы «АРДИК+». Постоянный действующий дизайнер в программе НТВ «Квартирный вопрос», отчего ее знает вся страна.

Сатаров Джапар – мой пожизненный друг, туркмен по происхождению, но поскольку в раннем детстве от землетрясения погибла вся его семья, получил детдомовское воспитание и поэтому оказался ближе к русской культуре, чем к своим корням. Учился со мной и Юрием вместе в Московском Архитектурном институте, много раз в студенческие годы ходил со мной по Карелии. Не смотря на близость к русской культуре, великолепный знаток туркменской кухни и человек, любящий кулинарию, пожалуй, чуть больше, чем архитектуру.

Аллан Сатаров – архитектор, студент МАРХИ. Сын Джапара, молодой, энергичный, полный энтузиазма и желания всем помочь полутуркмен-полурусский, сильный парень, работающий у нас в Москве и находящийся под нашей с Юрием опекой, поскольку отец и мать живут в Ашхабаде, ставшим теперь столицей другого государства.
 
Дзихуа У – чистокровный китаец, потомственный доктор китайской медицины. Энергичный, веселый, обаятельный человек, благодаря мне навсегда влюбившийся в русский север с его банями, водкой и рыбалкой. Всегда готов помочь своими нетрадиционными китайскими методами. Очень любит петь.

     В таком составе, торжественно подняв флаг «Пелагеи», мы отправились из Петрозаводска. Наш маршрут проходил через Онежское озеро – Беломорско-Балтийский канал – Белое море на Соловецкие острова.

     Конец июля, погода была дивно хороша. От солнца и воды мы буквально за три дня покрылись бронзовым несеверным загаром и стали похожи на  видавших виды морских волков. Ночевки по дороге, купания в Онеге, вечерние рыбалки навсегда запомнились красивейшими закатами, ощущением покоя и красотами Карелии, питьем вкуснейшего чая из онежской воды и из настоящего самовара, посиделками, песнями на китайском языке, которыми нас периодически радовал Дзихуа и которые среди этих диких северных мест воспринимались весьма экзотично. Беломорско-Балтийский канал мы прошли за двое суток. По дороге была экскурсия в места захоронения политзаключенных и репрессированных в 20-30 годы тысяч людей. В мемориальной часовне в огромной книге репрессированных были люди, по-моему, всех земных национальностей и профессий от актеров до крестьян. Сам канал оказался весьма интересным инженерным сооружением, представляющим собой систему шлюзов, поднимающих в несколько приемов двигающиеся суда на добрую сотню метров, затем опускающих их так же в несколько приемов до уровня Белого моря. Всего шлюзов было около двадцати. Каждый шлюз представлял собой вырубленный в скалах резервуар с двумя воротами, которые попеременно открывались для запуска судна, затем резервуар наполнялся или, наоборот, опорожнялся, и судно через другие ворота выходило в следующую часть канала. Каждый перепад составлял примерно 10-12 метров. Канал проходил среди дремучей карельской тайги, соединял акватории нескольких больших и малых озер и в целом являлся частью единой системы, пропускающей суда из Белого моря в Балтийское или Волго-Балтийский канал. Это сооружение иногда производило гнетущее впечатление и порой сжималось сердце от сознания того, что все эти гигантские сооружения в сплошной скале возводились рабским трудом тысяч советских людей, сгинувших в этих краях, и порой весь этот комплекс воспринимался, как своеобразный памятник национальной трагедии нашего народа.

     Непрерывно меняющиеся мизансцены, закаты и восходы, ярчайшее солнце, не по-северному палящее, бесконечный, но не надоедающий лес делали наше путешествие незабываемо приятным, интересным и комфортным. Наша экспедиция со стороны, наверное, производила на окружающих странное, если не сказать дикое впечатление. Представьте сырое чрево дока, шипящие струи воды, рвущиеся сквозь неплотности огромных ворот, за которыми угадывается жуткая толща, способная смыть нашу «Пелагею» в мгновение ока, и неистово поющий Дзихуа, потому что нутро дока являло собой идеальное акустическое пространство, в котором сентиментальные китайские песни звучали, как в экзотическом концерном зале, а увлеченными слушателями были русские, армянин и два туркмена. Украшением нашего досуга был также привезенный нами из Москвы свежайший баран, и наши главные кулинары, не считая кока, Джапар и Юрий готовили в специально привезенном казане то шурпу, то плов, то шашлык, и эти великолепные кушанья, дополненные блюдами из карельской рыбы, делали каждый день нашего похода незабываемо приятным. Наши застолья на кормовой палубе под бескрайним небом затягивались в эти белые ночи до утра под рассказы Якубовых о перипетиях нашей команды на ралли Париж-Даккар, где наши «Камазы» стали признанными лидерами и чемпионами; беседы об истории, архитектуре, судьбе России и бог знает о чем еще могут говорить отдыхающие друзья под шутки, приколы и смех. Так незаметно мы оказались в Беломорске, последнем пункте канала перед выходом в море. Когда мы, наконец, вышли в Белое море, начало меняться все: вода, ставшая похожей на глицерин изумрудно-зеленого цвета, изменился воздух, ставший йодистым и морским. Изменились небо и ландшафт. Мимо нас проплывали острова невиданной формы и цвета. Они назывались «Кузова» и были похожи на торчащие из воды огромные караваи хлеба без признаков растительности. Эти острова могли бы украсить фильмы Тарковского или полотна Сальвадора Дали; они были стилизованны и фантастичны. В зеленой воде то здесь, то там проплывали медузы и обрывки водорослей. Неожиданно из воды возникали напуганные усатые морды то ли моржей, то ли тюленей. Наконец, когда поодаль заблестели белыми брюхами огромные переваливающиеся с боку на бок «белухи» (беломорская разновидность китовых), стало окончательно ясно, что мы на своей маленькой «Пелагее» вышли в настоящее море, огромное и нешуточное. Говорят, что погода в этих краях может поменяться за полчаса. Однако провидение нам благоволило и почти зеркальные воды, безоблачное небо и слегка прохладный бриз, в котором угадывалось дыхание Арктики, нам сопутствовали до самых Соловков, которые вырастали на горизонте, как некий сказочный город, затерявшийся на этих безлюдных просторах.
 
     С целью защиты от врагов с моря вход в соловецкую бухту был сложен и замысловат. Наш капитан, спокойно обогнув небольшой остров под названием «Бабий» (названный так, потому что на нем разрешалось ночевать женщинам-паломницам, дабы не смущать монахов), вывел нас в центр гавани, полной различных судов, лодок и суденышек местных жителей, монастыря и рейсовых катеров, дающих связь в летний период с большой землей.

     Соловецкий Кремль раскрылся нашим изумленным взглядам во всей красе и мощи, как достойное вознаграждение после нескольких дней путешествия. Он был суров и мускулист своими стенами, сложенными из огромных гранитных глыб и валунов, прекрасен своим гармоничным силуэтом, великолепно дополняемый белокаменными монастырскими постройками, храмами и мелкими часовнями. Поселок, окружавший Кремль, как и все поселки русского севера, был безлик, хаотичен и неказист и тем самым еще больше подчеркивал суровую гармоничность самого монастыря. Иллюзия того, что ты попал на съемки фильма «Россия молодая» или погрузился на машине времени в глубь веков, была почти полная. И только современные мотоциклы, столбы электропередач, да редкие трактора или автомобили возвращали сознание в наши дни. Размеренность, неторопливость и неповторимая тишина создавали удивительную картину другой жизни, другого измерения. Здесь было спокойно и хорошо. Понятно, что русские монахи в силу своих религиозных устремлений сознательно искали уединение и покой, но обжив и облагородив эти глухие места превратили в места духовного притяжения - здесь любой человек обретал покой и умиротворение, так необходимые каждому.

     На следующий день мы встретились с сестрой Мариной, представителем монастыря по внешним сношениям, которая провела с нами экскурсию, показав здания и сооружения монастыря в пределах кремлевского периметра. Было приятно встретить в этих краях интеллигентного, умного человека. Ее рассказ был очень интересен, компетентен и содержателен.
 
     Монастырь был построен таким образом, что монахи могли, не выходя на улицу, по множеству переходов перемещаться по монастырю в суровые зимы. (К чести нашего правительства следует отметить, что в монастыре ведутся реставрационные работы за счет средств государства).
 
     В характере основных построек и храмов чувствуется Новгородская школа, что подтвердила и сестра Марина. Интересны инженерные сооружения, использующие силу подземного ручья для нужд мельниц, прачечной и квасоварни. С противоположной от гавани стороны монастырь защищен рукотворным пресным озером, где в довольно теплой воде можно было купаться, что местная детвора, туристы и молодежь делали в изобилии. С фортификационной точки зрения монастырь построен, как настоящая крепость, практически неприступная с моря и суши для врагов России тех времен.
В гавани перед монастырем расположен док оригинальной конструкции. Это небольшая бухта, отделенная от залива стеной с воротами и имеющая два уровня: один – на уровне залива, другой – выше на полметра-метр. Судно для ремонта заходило через ворота в док. Ворота закрывались и через специальное подземное устройство в закрытый док подавалась вода подземного ручья или небольшой речки. Уровень воды поднимался на метр, судно заходило в повышенную зону дока. После чего ворота открывались, вода сбрасывалась и судно оказывалось без воды на уступе для обслуживания и ремонта. Это изумительное по остроумию и простоте сооружение решало насущную жизненно важную проблему в жизни монастыря и давало возможность иметь дееспособный парк судов для связи с материком и рыболовного промысла.
Вблизи замшелые стены из гранита и кирпича производили сильное впечатление. Совершенно непонятно, как силой ручного труда, духа и веры можно было поднять огромные многотонные гранитные валуны на высоту 10-15 метров, и в таком количестве, и с таким размахом. Современному человеку, привыкшему нажимать только кнопки компьютеров, вообще подобное трудно понять. Потому, как бы ни развивалась наша цивилизация, такие объекты ручного труда всегда будут вызывать трепет, почтение и жгучий интерес, не смотря ни на какие достижения современной техники, потому что современный человек начисто забыл, как это делается вручную. Магия древних построек, будь то египетские пирамиды, Парфенон или Мачу Пикчу обречены на интерес современного человека. Поэтому и Соловки гипнотизируют совершенно разных людей, от студентов до ученых. В этих загадочных краях на близлежащих островах довольно много следов пребывания древних людей времен неолита. Какие-то странные спиральные лабиринты, каменные курганы, грубые скульптуры… Причем непонятно, зачем и что им было нужно в этих суровых и опасных местах, ведь, как утверждают ученые, жили они на материке. Загадки…их много. Сестра Марина сказала, что на фотографиях Земли из космоса в инфракрасных, кажется, лучах Соловки выглядят, как жерло вулкана. Да и душевный покой, ощущаемый в этих местах, может быть свидетельствует о наличии в этих краях какой-то особой ауры.

     Любопытно, что приезжие путешествуют по обширным территориям острова без всякой боязни. Такое ощущение, что опасности современного мира здесь не действуют. Мы встретили двух девушек-студенток, ночью спокойно возвращающихся по лесной дороге со скита, расположенного в десяти километрах от монастыря.
Белыми ночами почти все население острова, включая монахов, занято рыбной ловлей беломорской сельди, которая, как говорят, ловится в изобилии и является местным деликатесом, заготавливаемым впрок.

     Тихие роскошные закаты, покой, неспешность и тишина этих мест вдруг в воскресенье вдруг взорвались ярмаркой ремесел, непринужденно раскинувшейся на лугу у монастырского причала прямо перед нашей «Пелагеей». Кузнецы, текстильщики, художники, прикладники всех мастей приехали из ближайших городов русского севера предложить свои изделия туристам, оказавшимся на Соловках. Песни, пляски, шутки и смех, ярмарочная пестрота в нарочито народном стиле прекрасно оживили суровый вид монастыря и запечатлелись в нашей памяти завершающим аккордом.

     Приняв баню у местных предпринимателей, на закате мы двинулись в обратный путь.

     В соответствии с нашей программой мы встали на ночную стоянку у острова Немецкий на «Кузовах». Прорыбачив всю ночь и разнообразив наш стол морской рыбой (камбала, треска и морской окунь), поутру мы высадились на остров и поднялись на вершину «каравая», с которой открылся потрясающий вид на Белое море, «Кузова», живописные фьорды. Высота птичьего полета, крохотная букашка «Пелагея» в бухте, «Кузова» невиданной доселе формы и размеров были, может быть, самым потрясающим эпизодом всего нашего путешествия. Мы тут же послали молодежь за остатками баранины и устроили в этом восхитительном месте пикник. Расчувствовались и размякли, разговорились, сфотографировались и к исходу дня отправились в обратный путь.

     Дорога назад, не смотря на повтор, прошла быстро и незаметно, и на обратном пути уже в Онежском озере мы побывали в Кижах. Хотя это посещение было сделано для тех, кто сюда попал в первый раз, я с удовольствием еще раз ощутил красоту и величие этого комплекса. Могу сказать определенно: Кижи никогда не смогут надоесть – это тоже сакральное место, близкое любому русскому человеку.
Далее мы вышли в открытое озеро, поставили паруса и под легким бризом дрейфовали по озеру, занимаясь троллингом  и отдыхом. На заброшенные снасти попали две огромные щуки и, наконец, великолепный лосось, который, попав на спиннинг, обозначил себя великолепной «свечкой» метра на два. Я его вываживал минут двадцать, молясь о том, чтобы он не сошел. Когда лосось был поднят на борт, всеобщее ликование было полным. После пойманной и съеденной за путешествие всякой разной рыбы (которой было немало) это был поистине королевский трофей, поставивший достойную точку в списке знаменательных вех нашего путешествия.

     Программа была выполнена полностью и мечтать больше уже было не о чем. На прощание Семен Якубов наградил всех нас, включая экипаж, чемпионскими майками и кепками, флаг был спущен, капитан объявил об успешном завершении экспедиции и мы сошли с «Пелагеи» на берег, который  в Москве еще пару дней покачивался под ногами, напоминая о нашем плавании.

     Путешествие закончилось, но желание сходить на «Пелагее» еще куда-нибудь осталось, а мне было наказано на будущий год придумать новый маршрут.

2004 г.