Утёнок

Детские голубые глаза критически оглядели меня снизу вверх.
- Серьёзно? А где мама?
- Моет посуду. Попросила её подменить.
- Тебе же нельзя. Ты мальчик.
- Ушастик тоже мальчик, а он смотрит, - справедливо заметил я.
Её любимый плюшевый заяц возвышался на табуретке, укрытый розовым полотенцем, в то время как мне пришлось присесть на корточки рядом с ванной, где плескалось моё маленькое чудо.
- Он же игрушка, - со вздохом сказала дочка.
И ведь не поспоришь.
- Тогда зачем мы обернули его полотенцем?
- Чтобы не замёрз.
Я вытер пот, стекающий со лба от жары. Ну да, здесь же совсем холодно.
- Давай я отвернусь и буду мыть тебе голову на ощупь, - предложил я.
- А вдруг ты промахнёшься? И вместо меня попадёшь в уточку?
Я перевёл взгляд на жёлтого утёнка, покачивающегося на волнах в море пены.
- Мне кажется, что не промахнусь.
- Но тогда уточка обидится, что мы её не помыли.
Мне почему-то казалось, что резиновая игрушка и так довольно чистая, но вслух я сказал другое:
- Ну тогда давай и ей вымоем голову.
- Ура! Давай! - с радостью согласилась моя малышка, словно только этого и ждала.
Я привстал, чтобы взять шампунь.
- Какой возьмём? Детский или взрослый?
Дочка задумалась.
- Она ещё маленькая, поэтому давай детский. Только не очень много, а то потом не хватит.
Я послушно взял шампунь, выдавил чуть-чуть и наклонился, чтобы начать этот увлекательный процесс.
- Ушастик, мы моем уточку, - восторженно сообщила моя маленькая русалочка своей ненаглядной игрушке. Заяц вежливо промолчал из-под полотенца, но когда я мельком взглянул на него, то по его виду понял, что он посмеивается надо мной. Я решил поквитаться с ним позднее и с кряхтением сосредоточился на своей основной задаче.
- Так, - сказала дочка, придирчиво оглядывая результаты моей работы, когда я закончил.  – Теперь – лягушонок.  – И она выудила из недр пены крохотного зелёного лягушонка.
Я почувствовал себя жертвой тщательно спланированного заговора.
- И его тоже?
- Да, - тоном, не принимающим никаких возражений, заявила маленькая хозяйка нашего совместного салона красоты. - Ты же не хочешь, чтобы он плавал с грязной головой, а уточка – с чистой?
Я, если честно, не был уверен, что лягушонок вообще переживает по этому поводу, но детские, хитро прищуренные глазки смотрели на меня так требовательно, что…
- Хорошо, - покорно согласился я и потянулся за шампунем.
- Ушастик, а теперь мы моем лягушонка, - весело доложила своему зайке моя зайка, хотя весь процесс целиком был взвален на мои, уже успевшие намокнуть, плечи. Мне показалось, что улыбка Ушастика стала ещё больше. Я тоскливо вздохнул и принялся мылить голову лягушонку.
- Вот мы моем лягушонка… а до этого – утёнка... Будут чистыми грязнули… ведь они теперь чистюли, - нараспев декламировала  моя «помощница», делая паузы в тех местах, где не знала, что петь дальше. – Ушастик, подпевай.
Я тем временем закончил очередное задание и отпустил новоявленного чистюлю в свободное плавание. Получив в награду одобрительный кивок, я не удивился, когда моя хитрая прелесть протянула мне свою маленькую ладошку со следующей игрушкой:
- А теперь - рыбка.

Когда в ванной появилось моё второе счастье, я как раз, вымокший, вспотевший и измазанный пеной, заканчивал домывать парусный кораблик, который каким-то волшебным образом оказался здесь же (мы сошлись на том, что корабль взрослый, поэтому воспользовались моим шампунем) и который, как оказалось, тоже мог обидеться из-за того, что его не помыли.
- Ну, как тут у вас дела?
- Мама! – обрадовалась дочурка.
- Я перемыл голову у пары десятков животных и передраил шампунем целый корабль, - бодро отозвался я.- Подумываю уйти на флот. Кажется, это моё. Сегодня вечером пойду на пристань и напишу вам из дальнего плавания.
- Тогда сегодня на ужин приготовлю поменьше. Долго не плескайтесь.
Она поцеловала меня в мокрую макушку и вышла. Я опустил кораблик в воду и спросил:
- Ну что, вылазим?
- Подожди. – Озорные глазки моего ни на секунду не унывающего сокровища подозрительно засверкали. – Вот теперь – можешь мыть меня.