Дубовые листья одинокого человека

ISBN 9780359959365

Возле моего дома росли деревья большого городского парка. Но я был занят проблемами семейного работающего человека. Да плюс ещё общественная катастрофа. Короче, моей ноги там не было целые десятилетия. И только цепкая детская память сохраняла добрые впечатления о нём.
Но, как бывает у каждого из нас, в организме сломалась некая важная деталь и всё поменялось в одночасье. Я остался нищ и одинок. Все знакомые люди, интересы, проблемы выветрились, как сухие листья от порыва ветра. И только парк принял меня. В конце лета я медленно бродил по его аллеям и заново открывал естественную красоту природы.
Шагая вдоль ажурных скамеек, я вспомнил из далёкого детства, что центральная аллея была проложена между двумя древними дубами. И я направился туда, чтобы проверить свою память.
Да-да, вот они. Мощные деревья. Глубокие чёрные морщины по стволам. Правое дерево я не смог бы обнять. А левый дуб двойной. Теперь его оба ствола окольцованы круглой железной крышей. Под крышей – скамейки. Ничего этого в моём детстве не было.
Я поднял голову.
«Боже мой, как стыдно. Ведь минуту назад я не представлял, как выглядит дубовый лист. Всё это проносилось мимо моего сознания, как что-то ненужное. А ведь он будто искусан каким-то крупным существом, вроде динозавра.»
Я отправился вглубь парка и стал впервые узнавать деревья по листьям.
«Вот несчастные ржавые, свёрнутые многолистники каштана. Что с ними происходит? Они сохнут, погибают, а ведь только август. Вот сердечки тополей, густые монетки берёз, кленовые лапы, плети ив, веера акаций.»
И я вдруг заметил, что в парке есть ещё дубы. Два гордых дуба помоложе у центральной аллеи. Шесть дубков я насчитал за аттракционами. Тонкие, прижавшиеся друг к другу. Абсолютно не похожи на гигантов с роскошной кроной с центральной аллеи.
«Так вот ещё один гигант!» - удивился я.
У второго входа в парк рос дуб-великан, ничуть не меньше собратьев центральной аллеи.
Раньше я его совсем не замечал. Я пошёл по аллее вдоль третьего древнего дерева. Его прикрывал ряд тонких молодых тополей. Но дальше ряд продолжился, к моему удивлению, молодыми дубками. Узнал я их тоже лишь по искусанным листьям. Деревца удивительно напоминали несчастную кучку дубков у аттракционов.
Я поразился, какие разные судьбы могут быть у одних и тех же деревьев.
У центрального входа в парк я увидел саженец с тремя сочными дубовыми листьями и улыбнулся.

Зима была снежная, ненастная. Но я всё равно пробивался по сугробам парка, как в молодости по ледникам гор. Деревья стояли то покрытые снежными шапками, то стаями ворон, то с чёрными голыми ветками. Но я их узнавал уже и без листьев.
…Что-то я стал быстро уставать. Организм отказывается работать без толку. Болезнь вернулась.
Странно устроено моё восприятие времён года. Летом и зимой я помню каждый день, каждую ночь. А осень и весна мелькают, как вагонные сцепки.

Короче, подлечился я в июне. Ещё прихрамывая, я решил повторить прошлогодний осмотр дубов парка. И получил то же удовольствие. После группки дубков аттракционов я, вздыхая от нагрузки и щурясь от боли в коленях, подошёл к ранее забытому дубу-великану у второго входа. Вот молодые тополя прикрывают его, как стража. А дальше… опять тополя. Они строем расположились вплоть до центрального входа.
Ничего не понимаю. А где дубки? Я внимательно присмотрелся к деревцам. Вроде те же. Только листья не искусанные динозавром, а сердечком.
Сначала я больно ущипнул себя за мочку уха. Затем в моей памяти промелькнула картина прошлой осени, когда я добрёл в этот уголок. На молоденьких деревцах ещё кое-где оставались светло-коричневые дубовые листья. Испарина покрыла лоб. Но сесть здесь на скамейку я не захотел. Исподтишка ещё раз взглянув на ряд одинаковых тополей, я поспешил к центральному входу.
Саженец дубка был сломан, но внизу всё равно распустились два нормальных дубовых листка. Смятение гнало меня домой. Хотя вокруг было «вроде всё как всегда».

Я рухнул в кресло, откинулся головой на спинку и прикрыл глаза. В мозгах кружились вихри мыслей. Надо их привести в порядок. Хотя в итоге проглядывала катастрофа.
Если бы я был в прошлом году чем-то занят, нестыковку можно бы объяснить невнимательностью. Ну, допустим, ветки дуба-великана как-то нагнулись на тополя или из-за ветра листья дуба посыпались на ветви тополей. Но это, бред, я не единожды тогда видел дубки. Дело в том, что в прошлом году я впервые в жизни оказался одиноким бездельником. До старческого маразма далеко и ничего меня не отвлекало от пустого времяпровождения.
Так что это объяснение отпадает. Если принять такой факт, в голову приходит однозначный вывод. Замена дубовых листьев – чья-то небрежность. Я вспомнил, как в молодости высмеивал свидетелей НЛО, подтрунивал над верующими бабками, вещунами и целителями. Мне стало неловко. Получается, всё это может быть правдой. Ведь эти дубовые листья показывают то, что наш мир – виртуальная картинка. Да, здесь есть тяжесть, плотность, история, наука, космическая глубина. И этому одно название – неправда!
А как же жизнь, смерть? Как несчастная природа, память о родных людях, горести и радости, дети и старики, достижения и преступления?
А моё тело? Я чувствую боль и голод, старею, переживаю и сострадаю. Всё это слишком реально.
Но этому противостоят дубовые листья!
Попробую объяснить собственные ощущения с учётом этой небрежности некоего субъекта. Я махнул рукой. Тут и думать нечего. Моё тело – часть общей картинки, оно не принадлежит мне. Действительно, ощущения души и тела слишком часто не совпадают. Если сознание обладает упрямой стойкостью и не поддаётся на жизненные передряги, то явно видно предательство тела.
Одно лишь сознание, какой ужас!
«Вот куда меня завели дубовые листья.»
В темноте ничего не было. И сознание молчало. Я открыл глаза. Мороз пробежал по коже.
«Много выводов, - вновь заработало сознание. – Этот мозг, которым так горжусь, не мой. Гордый вид не мой. Дубовые листья показали, что смерти нет. Здесь скоро отмучаюсь, а затем очнусь где-то в новом виде, в новом мире, с новым ворохом проблем.
Но зачем этот обман, отвлечение сознания от реальности?
Этот некто, отвлекая сознание, совершает что-то неприемлемое или с моим реальным миром, если я имею там какой-то вес, или с моим настоящим телом. Опять это клятое ничтожное зло!»
Мне стало противно. Перестав обращать внимание на боли в коленях, я заложил руки за спину и стал шагать по диагонали комнаты.
«А как же остальные люди? Их тоже дурят или это просто картинки? Ведь там есть работники парка. И, похоже, никто с начала весны не заметил пропажу дубовых листьев. Возможно, я абсолютно одинок в этом игрушечном мире. Но зачем тогда такая тщательная прорисовка картинок? Может, это не зло, а какое-то извращённое испытание?»
Я даже остановился после этого вопроса.
«Но с 1978 года здесь явно доминирует зло. У всех, кто вещает с пропагандой к человечеству, оскал обмана или запугивания. Разве может некто, если он не зло, всё время давить на эту точку?»
Я вдруг с отчётливой ясностью понял, что, несмотря на разгадку дубовых листьев, абсолютно не представляю выхода из этой ситуации.
«Да нет же, всё равно какое-то развитие есть. Небрежность же явная. Конечно, когда я был здоровым семейным работягой, то славился невнимательностью, но в детстве с ватагой друзей везде совал свой нос. И ничего такого не замечал. Возможно, этот некто уже сделал своё чёрное дело в реальном мире и ему не надо тратить столько сил на отвлечение моего внимания. Однако, эта ситуация дискретная. Или надо, или не надо. Если дело сделано, зачем продолжать обман?
Возможно, дело в том проклятом годе наступления эры зла? Допустим, тогда суть этого некто под воздействием его поступков почернела и он стал простым слугой зла. Значит, некто обязан мельчать, ведь он оказался в свите чёрного таракана. Закон соответствия никто не отменял. Некто мельчает и ему всё труднее и труднее создавать достоверные картинки для отвлечения моего внимания от реального мира. Что ж, тогда понятно разделение человечества на стаи агрессивных рабов и стадо послушных рабов. И ясна теперь бесполезность моего возмущения и напрасных поисков спасения…
Моё тело и этот игрушечный мир принадлежат мельчающему некто, который изрыгает сюда свой нарастающий примитив. И главное, некто этого не замечает. Он просто органично сужает глубину и перспективы картинок.»

Сознание, поняв после дубовых листьев ужас положения, стало вырываться как из картинок некто, так из тела. Мне сделать это легче, я ведь оказался одинок, неизлечимо болен и никому не нужен. Но навязанное тело не отпускало, всякими возможными чувствами и ощущениями возвращало сознание в одинокую каморку.
Усталость накрыла меня, я опустился в кресло. Именно здесь сознание совершило последний отчаянный рывок, тело сцепило пальцы рук и я вдруг оказался в тёмной пустоте среди мерцающих вихрей. Их воронки были направлены прямо на меня. Тело звало обратно, но я ощутил тревогу. Её источник находился за мной и вызывал дрожь сознания. Я оглянулся. На меня надвигалась стена огромного пресса, абсолютно не соответствующая этому миру. Плотный металлический блеск и шершавая поверхность. Но пресс лишь ласково подтолкнул меня в определённом направлении и даже как-то обволок по сторонам, чтобы я не сбился. Я посмотрел туда. Вихри отступили и я увидел тёмный лик, как бы склонившийся надо мной. Глаза этого некто были блеклые и бездонные. И я скорее ощутил, чем понял, что стена пресса – это закон соответствия, вызванный из небытия в этот мир моим простым упоминанием. Я сейчас подымусь, а следом за мной надвинется стена пресса закона соответствия и сожмёт раздутое призрачное величие некто в твёрдую сущность мельче чёрного таракана. А пока удивление мелькнуло в блеклых глазах некто.
- Дубовые листья подвели тебя, - только и сказал я.

Тогда же бывшая жена не находила себе места. Сердце чувствовало, что с её больным беспутным Олегом случилась беда. Целый день боролись обида, гордость и сострадание. Но на следующее утро женщина побежала не на работу, а к давно знакомому дому. Открыв своим ключом квартиру, она, затаив дыхание, двинулась к дальней спальне – единственному обитаемому уголку бывшего мужа. Одинокий человек неподвижно сидел в кресле. Руки на груди были судорожно сцеплены, рот приоткрыт, а уже обесцвеченные глаза смотрели в окно, где колыхались листья верхушки берёзы.

2019