Художник

                Художник

      Старая деревянная лестница ведёт на второй этаж. Сквозь узкое давно немытое окно в таком же узком коридоре просачивается солнечный свет. Его лучи едва касаясь пыльных ступенек, словно исчезают в полумраке холодного коридора. Сергей открывает пошире дверь и нерешительно проходит вовнутрь, и ставит ногу на первую ступеньку. Ступенька скрипит и словно прожимается вниз. Сергей хватается за перила и набрав в лёгкие побольше воздуха уже решительно поднимается вверх по лестнице. Поднявшись на площадку перед его лицом оказываются две квартиры с одинаково отделанными дверями – на дверь набито, вероятнее всего, старое одеяло и сверху всё это обтянуто искусственной кожей и крепко перехвачено капроновой тесьмой крест накрест, прибитой гвоздями с большой круглой шляпкой. Сергей дёрнул правую дверь и ему в нос ударил стойкий запах перегара. Он постучал уже в открытую дверь, думая, что давно не был здесь и, наверное, перепутал и ему нужно было войти в левую дверь. Но из комнаты вышел, потирая глаза, его старый армейский друг.
       – Серёга! Как ты здесь? Проходи! – засуетился Андрей. – Пойдём, пойдём, располагайся. 
       Он уже завёл товарища в кухню и смахнув со стола крошки рукавом прямо на пол, пригласил его присесть на ещё крепкий старый стул с клеёнчатой серединой. Сам он взял чайник и, наполнив его водой поставил на плиту. Потом сел на такой же стул, который дал товарищу и, вдруг, привстал и обхватил друга двумя руками за плечи:
      – Серёга! Как хорошо, что ты приехал! Как хорошо!
      Потом Андрей сел на стул, наклонился к другу, оперевшись на колено:
      – Рассказывай как ты?
     Сергей сунул руку в карман, достал пачку сигарет и затянулся.
      – Я то нормально. А вот ты как? – он посмотрел на стол. Початая бутылка водки, стакан, стопка, корка хлеба и откусанный огурец на тарелке. – Андрей, ты что пьёшь?
        Андрей, взял стопку и стакан, открыл кран, вымыл посуду и повернувшись к товарищу понуро ответил:
       – Не пью. Хотя нет, что скрывать - то? Пью. Жизнь такая стала. – он, вдруг, на секунду замолчал, словно задумался о чём - то, а потом заговорил: – Сколько лет мы с тобой не виделись? Десять? Одиннадцать? А помнишь как ты приезжал под новый год? – Губы Андрея растянулись в улыбке. – Мой то Дениска тогда ещё маленький был, Танюшка в школе училась и как мы тогда в лесу под ёлкой  Новый год встретили, с костром, весело, хорошо. Помнишь? Сколько лет - то прошло? Иии. Пятнадцать?
      Сергей улыбнулся: – Помню. – Да, хорошо было. Мой то Санька в лётном учится, как и мечтал. А твои где? Видитесь? – Сергей, вдруг перестал улыбаться, увидев лицо Андрея.
       – Видимся. Таня рисует, я ей помогаю, хожу сам. Ты ж знаешь, что они для меня всё. Денис? С Денисом сложнее, он в милиции работает. Раньше проще было, пока рос. Теперь почти не общаемся. Он не хочет, стесняется отца. Ты ж знаешь, Сергей, что жена ушла от меня и детей забрала, муж неудачник, художник, денег нет, а ей нужно было и шубу и машину, а с меня чего взять? Какая у меня зарплата? Храм расписывать она меня не пустила. Работай, говорит, на фабрике, а там что? Зарплата? Смех! – Андрей, сжал крепко полотенце, которое держал в руках, так, что холки на руке побелели. А потом я же и виноват остался. Виноват. Виноват.
     Андрей ссутулился, в уголках глаз блеснули слёзы.
       – Ты, Сергей, не подумай, что я тряпка, я пытался вернуть их и к детям с подарками всегда и алименты платил исправно. Танюшка - то ко мне тоже иногда приходит, хотя чаще я. Я хожу. Помогаю. Она в институте учится. Я ей помогаю чем могу. Она ласковая, добрая девочка. Денис другой стал. Может работа портит? Власть? Я ему, вроде как чужой дядька стал. А я ж всё для них. Последнее отдам...
       Сергей положил руку другу на плечо:
       – Может наладится?
       – Да где там? За десять лет не наладилось и дальше не наладится. Я ж и пью - то больше от бессилья своего. От обиды, что - ли. От того, что не могу изменить ничего. Выпил и забылся. Проснулся... Тяжело... Снова выпил... Потом опять... – Андрей вздохнул.
      В дверь тихонечко постучали, дверь открылась и женский голос из - за двери тихонечко спросил:
       – Андрей, сахару не одолжите? Внук пришёл, а у меня, понимаете - ли песок закончился.
       – Римма Аркадьевна, заходите, я на кухне тут. Сейчас отсыплю сахарку вам.
       В кухню робко вошла кудрявая, на вид ещё совсем не пожилая женщина.
       – Сахарницу - то давайте. Сейчас я.
      Женщина подошла к столу, поздоровалась с мужчинами, а Андрей, из шкафчика, находящегося под окном уже достал трёх литровую банку с сахарным песком и, взяв у женщины из руки Сахарницу насыпал сахар с горкой.
       – Ой, зачем так много. Мне чуть - чуть, я куплю завтра.
       – Берите, берите, Римма Аркадьевна, мне не жалко.
       – Спасибо, я отдам завтра Вам.
      – Невыдумывайте, я вам и так многим обязан.
       – Спасибо. – Женщина вышла, прикрыв за собой дверь.
       – Это кто? – спросил Сергей, проводив женщину взглядом до дверей.
       – Соседка моя по площадке. Добрейшая женщина. Я, когда все деньги спущу на водку, будь она неладна, Римма мне супчику тарелку принесёт и огурец солёный домашний даст. Если б не она, я б давно наверное сгинул. А сколько раз она у меня деньги забирала, когда я пить начинаю, потом, как выхожусь, возвращает, да ругается. Я ж тихий. И когда не пью и когда пью. Водка зло, но отказаться от неё не так просто, крепко она меня... К себе привязала.
       Андрей, вдруг, вспомнил, что друг с дороги, кушать, наверное, хочет, а у него из еды только огурец недоеденный да хлеб недельной давности. Магазин в который он ходит ещё работает и деньги в этот раз он не все спустил.
      Друзья вышли на улицу и, сойдя с дороги, пошли по узкой тропе, которая вывела их к небольшому магазинчику.
       – Здравствуйте дядя Андрей. – совсем ещё молоденькая продавщица, наверняка ещё вчерашняя девчонка  из - за парты, улыбалась. – Давненько я вас не видела. Вам колбаски вашей?  И картошечки, наверное нужно, печенья к чаю и Соку томатного в банке? Правильно?
       – Правильно. – Андрей улыбался. – Только мне ещё и тушёнки баночку хорошей и макарон кулёк.
        – Сейчас всё сделаю.
       – Хорошо, вот Алёнка, друг ко мне армейский приехал, проведать, не дать помереть с тоски.
       Алёна только сейчас заметила мужчину, стоящего за витриной с конфетами: – Здравствуйте.
      – Здравствуйте Алёна.
      Девушка сложила все покупки в пакет – триста семьдесят рублей с вас.
      – Ооо. Всего? Как хорошо. Скидки? 
     – Да скидки. Всё как всегда. Вкусно и недорого. А с сыном - то помирились?
       Андрей покачал головой: – Нет, где там. У него жена беременная, а я, вроде как отец - алкоголик.
       Алёнка покачала головой: – Глупый он, хоть и образованный.
       Андрей с товарищем вышли за дверь и Сергей, сказал, вдруг:
       – Хорошая девчонка, за версту чувствуется душа в ней. Живая, как ключ и светлая.
        – Да, хорошая, добрая и сынок у неё вежливый, такой добродушный растёт.
       – Как сынок? Сама девчонка ещё, вроде?
       – Да, она такая. Светлые люди всегда молодо выглядят, а ей уж под тридцать.
      – Нет, не верю. Как так? Не бывает так, ты, верно, что - то путаешь, Андрей. – Сергей недоверчиво мотал головой.
       – Нет, ты зря мне не веришь, у неё сынишка лет девяти, школьник уж давно. Да она рядом тут живёт, ниже по улице. Я с ней советуюсь часто, она к молодёжи ближе. Она мне много, что объяснила. А сын. С сыном ещё буду пытаться сблизится. Пить брошу.
       Они уже поднимались по скрипучей лестнице, в коридоре горел свет, а на улице уже почти стемнело. Андрей разложил по местам продукты, поставил на плиту кастрюлю и вывалил в сковородку банку тушёнки. Минут через пятнадцать в разогретую тушёнку он высыпал только что отваренные макароны. Друзья молча ели прямо из сковороды, ложками, как в далёком общем прошлом и каждый думал о своём, Андрей о том, как ему сблизиться с сыном, а Сергей о том, как же ему повезло с женой и сыном и о том, как бы суметь помочь Андрею. 
       – Ты знаешь? – Андрей отложил ложку в сторону и промакнул губы полотенцем.
Сергей, поднял на него глаза.
       – Я же тебе самого главного не сказал, меня же на работу взяли. Хороший человек, знаешь? Поверил в меня, понимаешь? Свечкин, Свечкин Борис Михайлович! Во какой человек! Добрейшей души! И широченой! Поверил в меня! Я теперь не буду пить, точно. Это не какая - то случайная подработка, я детей учить рисовать буду. Представляешь я - учитель? – губы Андрея расплылась в улыбке. – А как звучит – Андрей Владимирович? Звучит? А? Ведь звучит же? А? Дожил, наконец - то до Владимировича, под пятьдесят лет!
     Сергей рассмеялся – А когда начнёшь?
     – Так завтра, первый рабочий день. Завтра уже! А знаешь как получилось? Как мы нашлись?
       Сергей вопросительно кивнул.
       – Я конкурс выиграл. Конкурс  флага. Был конкурс, понимаешь? А я решил рискнуть. А что не рискнуть - то? И выиграл! Первое место.
        Андрей весь светился, а на щеках играл румянец. Сергей был рад за приятеля.
        – А ты, погостишь у меня немного?
        Сергей помотал головой: – Не получается. Я ж в командировке, у меня один день только свободен - сегодня. Завтра в восемь нужно быть на месте. В пять утра уеду на рейсовом.
Приеду, как будет возможность. Может в отпуске буду, получится заскочить к тебе на пару деньков.
 
      ****

       Осенний ветер упрямо гнал сухой почти коричневый лист. Жухлая трава с утра покрывалась белым пушистым инеем и на промёрзлой земле местами появлялись тонкие чёрные трещины. По утрам мороз крепчал, а солнце всё реже показывало свои лучи из - за туч. Андрей уже неделю не выходил на работу. Запил. У сына родилась дочь. У него долгожданная внучка, но сын не пустил его на порог. Не открыл дверь. Посмотрел в глазок и сказал: – Иди проспись... И это при том, что Андрей за пол года ни разу не выпил ничего алкогольного. Андрей сник. Руки опустились. На душе снова открылась рана. Боль, жгучая боль, сжимала сердце. Он снова попытался забыться с помощью водки. Прокручивал слова сына в голове и опрокидывал очередную стопку. Легче не становилось...
       От пропасти снова спас Свечкин. Пришёл, отнял водку. Сидел с ним, трезвеющим и разговаривал. Разрешил оформить больничный. Андрей выходился, встал на ноги. Снова помогал дочери в получении второго высшего образования. Исправно работал. К сыну не ходил. Боялся снова сорваться.
       После работы он привычно зашёл  в магазин возле дома и очень обрадовался. С декрета вышла Алёнка, он знал, что она родила второго сына и, что он чуть - чуть младше его внучки, а  его внучке недавно исполнилось два года... Он рассказал Алёнке, что работает, про детей, что с сыном не ладится, что не пьёт, что старается держаться, что смысл жизни у него есть, работа любимая, что внучку в садик устраивают, дочь сказала. Что скоро её увидит, хоть в садике через забор, но увидит.

      ***

        А у маленькой Полинки появился розовый плюшевый зайчик. Девочка ещё не умела говорить и все попытки отнять у неё игрушку заканчивались слезами. Никто не знал от куда появилась игрушка у девочки. В детском саду воспитательница утверждала, что девочка играла с ним на улице, а после прогулки они положили её к ней в шкаф. Примерно через неделю у девочки появился фиолетовый медведь, таким же образом, как и розовый зайчик. А ещё через неделю Денис, приехавший забрать дочь в обед увидел отца и свою дочь за забором. Разразился скандал... Андрей снова запил...
       Сегодня у его внучки день рождения, он купил много сладостей и красивую куклу. Первый раз его пустили в квартиру. Андрей был счастлив. Он прижимал к себе малышку, ползал с ней под столом, разрешил нарисовать себе усы. Внучке уже три, она много говорит и улыбается, а Андрею хочется быть поближе к детям. Хочется видеть маленькую Полину почаще, не только сегодня и так же близко, как сейчас, а не через забор в детском садике.
       Мир переворачивается с ног на голову, у Андрея снова конфликт с сыном. Сын попросил денег на мебель в детскую комнату для дочки, чтобы Андрей доказал, что они ему не безразличны, а у того не оказалось денег.
       – Алкаш. – кричал Денис. – Если бы ты не пил, то у тебя бы были деньги, а раз их нет, значит ты пьёшь.
      – Я не пью, я отдал всё, что было дочке на прошлой неделе. – пытался доказать Андрей, но всё оказывалось бесполезно, сына было не свернуть...
       Андрей получил зарплату, отложил на жизнь, а остальное, хоть и немного, решил отнести сыну для внучки, но сын снова не открыл ему дверь. И Андрей снова запил...
       – Алёнка. Здравствуй.
       – Здравствуйте тётя Римма. Как давно я вас не видела. Почему вы в чёрном? – Алёнка отложила накладные в сторону.
       – Алёнка. – из глаз тёти Риммы потекли слёзы.– Андрея не стало... Водка, проклятая водка. Сердце не выдержало. Он запил. Я к нему сначала ходила, пыталась вразумить. Директор его приходил, тоже пытался. Да разве вразумишь неразумного. Знаешь что он мне сказал? О боже! – она подняла глаза вверх. – Я, говорит никчёмный человек. Семью не сберёг, отец никудышный. Дед плохой. Денег у меня нет. Художник - неудачник. А он, Алёнка, добрый был очень, мухи не обидит, только пил... Если б не пил, то цены б ему не было... Но самое главное знаешь что? Сын то его. Из - за него же он пил - то больше. Отца схоронил вчера, а сегодня все вещи из квартиры вынес и уже ремонт делать людей нанял, говорит буду квартиру продавать. Замок вот такущий на дверь повесил. Жадный человек. Чёрствый. Не в отца. Бесова сила.
      
***

      Июнь выдался на редкость жарким, в магазин со спортивной сумкой на перевес вошёл седоволосый мужчина в майке и шортах, а на его ногах были лёгкие тапочки. Он подошёл к продавцу и спросил Алёну. Девушку позвали. Алёнка сразу узнала Сергея, хоть и с момента их встречи здесь же в магазине прошло три года.
       – Как же так Алёнка? Я приехал, а его нет. И я не знал. Я не понимаю ничего. В его квартире другая дверь, окна пластиковые. Соседка мне сказала, что не по людски с ним поступили... Что в квартиру через две недели после похорон другие люди заселились. Как так можно вообще? Как так может быть - то? А документы? Или там всё можно? Там другие люди работают и им везде красный свет? А мы? А мы кто?
      Алёнка покачала головой : – Нам не понять...
       – Может к сыну его сходить и спросить, как по людски - то? Так ли? Или к дочери? А слёзы? Кто плакал? Кто будет? Может быть небо? Сколько вопросов и ни на один ответа нет... А я, это, в отпуск к нему приехал, смог наконец - то. Только он, вот меня не дождался. Ну я пойду, ты бывай, Алёнка, хороший ты человек. Наш. Свой. Правильный.
        Он вышел за дверь и в небе грохнуло. Молния, словно, разрезала небо пополам и небольшая чёрная туча  обрушила огромный ливневый поток на сухую землю, словно услышала слова Сергея. Небо умеет плакать, умеет так как не умеют чёрствые души людей...