Фима-ветеринар

Фима-ветеринар
------------------------------
- Что делаешь?- спрашиваю я.
- На горшке сижу. Говори, я в наушниках.
- Что-то мне не нравиться поведение моей собаки.
- А именно?
- Не слушается. Зовешь, зовешь, не идет. Скажешь: «нельзя, место, фу», - не реагирует. Спит, ничего не слышит или, вдруг, вскочит ночью, бежит, становится на подоконник смотрит в окно.
- Похоже, что он у тебя оглох.
- Да, оглох. Я теперь понимаю. Почему это?
- Он у тебя зимой не болел.
- Болел. Я его простудил. Пошел без собачьей куртки гулять.
В этот момент раздается  шум спускаемой в унитазе воды и Фима спрашивает:
- Ты в армии служил?
Я понимаю, что после работы он прилично принял и начинаю жалеть, что позвонил ветеринару в такое время. Но отвязаться от него уже невозможно.
   Ветеринар Фима, после тяжелого развода уже больше пяти лет живет один. Купил в Статен Айленд двухэтажный дом, наверху завел холостяцкое жилье: качалку, акустический театр, телескоп, с раздвигающейся крышей, биллиардную, а на первом этаже открыл ветеринарную клиннику. Ветеринар Фима неважный, своих зверей я у него никогда не лечу, но по дружбе позвонить  на его индивидуальный телефон и посоветоваться могу в любое время. Кошек он не знает совсем, неплохо знает собак, взял из шелтера на содержание измученную неволей, кастрированную беспородную сучку.
- Ой Фима, ты опять со своей местечковой метафористикой, - говорю я. Ну, служил.
- Бегал в мороз на зарядку в хэбэ?
Мне становится интересно, чем он закончит.
- Бегал.
- Так вот, у твоего француза нет подшерстка, как у других собак. Он всю жизнь ходит в хэбэ. Ты лечил его антибиотиками?
- Да. В клинике дали.
- Вот тебе и ответ на твой вопрос.  Он оглох от антибиотиков.
- Что теперь делать?
- Сколько ему лет?
- Четырнадцать.
- Слушай, ну он уже пожил. Для французского бульдога это хороший срок. Зная тебя, я могу сказать, что он прожил прекрасную собачью жизнь....
- Фима, иди нах..,  даже и не заводи со мной этот разговор...
- Як сабе хочаш.- говорит Фима.
- В смысле?
- Up to You.
Я рассердился и говорю:
- Ты, ведь, - говно ветеринар.
- Кто это сказал?
- Я сказал. Все об этом говорят.
- Да, это правда, - невозмутимо отвечает Фима. Я давно уже не лечу. Я на одних эвтаназиях живу. Мне хватает. А ты своих собак никогда...?
- Слушай, Фима, а человека ты бы усыпить мог? – перебвиаю я его.
- Физиологически разницы нет - что человека, что собаку. Поставил внутривенно капельницу. Ввел сперва снотворное, а когда уснул – делаешь иньекцию, которая останавливает сердце. Но мне людей усыплять нельзя, у меня диплом ветеринара. Есть штаты, в которых таким способом, казнят преступников. Там эту процедуру выполняет офицер с дипломом врача.
- А если бы тебя попросил человек, который хочет уйти из жизни, ты бы ему помог?
- И родственники согласны?
- Ну, да и родственники согласны.
- Не знаю.
- Сколько ты за свою работу берешь?
- Сто пятьдесят и пятьдесят – общая кремация, а индивидуальная - сто, пепел по почте в коробочке с открыткой. Там такой поэтический текст на английском и фотография красивого ретривера. Кстати, я этого пса усыплял два года назад, - говорит Фима.
- Я тебя ненавижу.
- За что?
- За все.
- Просто ты меня не понимаешь, потому, что я пьяный, а ты трезвый.  Я дипломированный ветеринарный врач.   Да, я плохой врач.  Работу свою не люблю. Я считаю лечение животных грубым вмешательством в процесс эволюции биологического мира. Результаты этого вмешательства лучше всего видны, если посмотреть на себя в зеркало.  Погоди, не клади трубку. Я выпил, мне нужно с кем нибудь поговорить.
Я слышу, что он наливает какую-то жидкость, глотает и продолжает после небольшой паузы.
 - Приходи посмотреть, как я провожу эвтаназии. Умею деликатно выслушать рассказанную хозяином, краткую историю любви и произнести утешительное слово. Убрать сомнения: делать или не делать. «Конечно делать, в естественной природе он бы уже давно умер.»
Я принимаю у себя в клинике, но если просят, приезжаю на дом . На дом конечно всегда тяжелее. Могут быть истерики, со стороны владельцев. Если зверь мелкий, полуживой от старости и болезни, я прошу всех удалиться. А если животное здоровое, просто хозяева хотят от него избавиться, тогда требую остаться и помогать.  Ты бы видел их лица в тот момент,  когда я достаю из инструментов парикмахерскую машинку и стригу зверю лапу в том месте куда войдет игла. Почему-то эта механическая ручная парикмахерская машинка производит на всех особое впечатление
Помню, завозился с одним питбулом, никак не могу ему в вену попасть, и тут нервы у хозяина не выдержали и он мне говорит: хватит, остановитесь! Я говорю, куда остановитесь, я в него столько снотворного всадил. Давай заканчивать, все равно ты меня через неделю вызовешь. Наконец попал и пес захрипел. Как этот мужик вдруг зарыдал. Завернул своего пса в дорогой хороший собачий коврик. Я ему говорю, зачем ты это делаешь, все равно его из этого ковра выкинут, никто  в печку в ковре класть не будет. И ковер твой выкинут. Оставь себе. Может другую собаку заведешь. А он говорит: нет, больше не заведу. Я спрашиваю: чего так? А он говорит: очень тяжело прощаться...
- Ты гандон, Фима, я тебе в морду дам, - говорю я и бросаю трубку.