Военные маневры и окончание службы

(Из цикла «Эпизоды армейской службы 1953-1956 годов» Эпизод 10)

   Подходил к завершению третий, последний год моей воинской службы. Я очень ждал её окончания, я вёл обратный отсчёт времени, с каждым прошедшим днём приближающий меня к заветной свободе. Я испытывал не покидающий меня ни на минуту зуд ожидания. По разговорам с другими солдатами, также ожидающими демобилизации, я понял, что и они испытывают подобные чувства. Думаю, что для описания этих чувств очень подходит знаменитое пушкинское четверостишие.

                Мы ждем с томленьем упованья
                Минуты вольности святой,
                Как ждет любовник молодой
                Минуты верного свиданья.

   Обычно приказ министра обороны об очередных демобилизации и призыве, производился в начале сентября, и к этому сроку подготавливались необходимые документы на военнослужащих, подлежащих демобилизации. Но в этот раз произошли значительные изменения.
 
   Оказывается, велась подготовка к масштабным маневрам. Происходило формирование воинских частей для участия в них. Я, будучи простым солдатом, конечно, не знал толком о времени, месте, размерах, цели и прочих параметрах этих маневров. Я, вообще бы, о них не знал, если бы они не коснулись меня непосредственно.

   А коснулись они меня потому, что я был включен в состав расширенной бригады радиомастеров для обслуживания определённых воинских частей, участвующих в маневрах. Эта бригада создавалась на базе мастерской батальона связи, в котором я служил ранее, и начальство, отвечающее за эту службу, включило меня в неё, как одного из опытных специалистов. А задерживать демобилизацию, на какой-то срок, в случае определённой необходимости, командование имело право.

   О том, как я был огорчен, не передать словами. Ещё раз подтвердилась народная мудрость о том, что «дуракам» живётся спокойнее, чем «умникам». Ведь, если бы я не записался сдавать экзамены на радиотехника, а сдавал, как и все курсанты, на общевойскового офицера, демобилизовался бы ещё год тому назад. Если бы не старался проявлять себя хорошим специалистом, демобилизовался бы вовремя, хотя бы в этом году.

   Но, что делать, у каждого своя судьба. И я стал искать что-то хорошее в создавшемся положении. И нашёл, правда, не без влияния офицеров мастерской, старавшихся поднять у меня настроение. Они говорили, и я во многом с ними соглашался, что мне, как молодому специалисту, у которого ещё всё впереди, полезно приобрести опыт ремонта радиоаппаратуры в боевых условиях. К тому же условия существования на маневрах у обслуживающего персонала лучше, а опасностей меньше, чем у боевого состава.

   И что греха таить, у меня, ещё довольно молодого, двадцатитрехлетнего мужчины, где-то внутри таилось мальчишеское желание поиграть в «войнушку». Правда, мне уже пришлось в детстве пережить многие невзгоды военного времени. Но тогда я был ребёнком, и многие страшные моменты почти стёрлись из памяти, а сейчас я взрослый и могу воспринимать всё по-другому.

   Наша ремонтная бригада располагалась на нескольких грузовых машинах типа ГАЗ-150, в вездеходном исполнении, т.е. со всеми ведущими колёсами и лебёдкой. На кузовах этих машин были смонтированы деревянные домики с крышей, окнами, дверьми и трапом, в которых, собственно, и размещалась наша мастерская с личным составом. Внутри домиков были рабочие места мастеров, оборудование и запчасти. Оборудование и квалификация мастеров позволяли производить ремонт, контроль, наладку и др. необходимые операции всех видов аппаратуры, используемой в воинских частях, участвующих в маневрах.

   Я не буду, да и не могу, описывать маневры в целом, я же был не генералом, а солдатом. Но всё же, я был не боевым солдатом, а солдатом технического обслуживания, у которого было больше возможностей для наблюдения. Работы у меня, конечно, было очень много, потому что ламповая радиоаппаратура того времени обладала недостаточной надёжностью. Но всё-таки, эта была работа, иногда в экстремальных условиях, но работа, а не непосредственное выполнение боевых действий.

   Я расскажу только о нескольких экстремальных моментах, которые я наблюдал или был их участником. Однажды меня отправили ремонтировать, отказавшую в работе радиостанцию в танке Т-54. Я получил задание при возможности устранить неисправность на месте, или, в более сложном случае, определить возможную неисправность и доложить. С собой у меня была сумка с необходимыми инструментами и запчастями.

   Я влез в танк и приступил к осмотру радиостанции типа 10РТ, очень компактной, и достаточно надёжной для того времени. Неисправность оказалась пустяковой, и я быстро её устранил. Но не успел я ещё вылезти из танка, как объявили тревогу, меня куда-то втиснули и танк поехал.

   Чтобы получить представление о внутреннем пространстве танка того времени, могу сказать, что не только для лишнего человека, но и для собаки или кошки там места не было. Тем не менее, меня, хоть и свернули в три погибели, но как-то разместили. Как меня трясло и кидало, трудно передать словами. Моё счастье, что я был не в пилотке, а в шапке-ушанке, иначе быть мне без головы.

   Когда тревога закончилась, или при другой возникшей возможности, меня выкинули из танка, и я, очухавшись, добрёл до своей походной мастерской. И тогда я понял, как правы танкисты военных времён, говоря, что танк это металлический гроб, и тем, кто хочет узнать, как там - в аду, надо побывать в танке во время боя.

   Ещё один случай остался в моей памяти. Недалеко от стоянки машин нашей мастерской шла колонна танков-амфибий (плавающих). Эти танки более лёгкие и быстрые, чем Т-54, и с большим клиренсом. Расстояние между танками, на взгляд, было два-три десятка метров. Точнее определить было трудно из-за поднявшегося облака пыли.
 
   Прохождения колонны ожидал легковой газик, или ещё американский «Виллис», оставшийся от Ленд-лиза. Это машина квадратной формы, с открытым верхом, со всеми четырьмя ведущими колёсами, обладает высокой проходимостью, и поэтому обычно легко преодолевающая бездорожье.

   В машине находились четыре человека: сержант-водитель, рядом с ним офицер, и сзади два солдата с автоматами. Они, как видно, очень спешили, что можно было понять из того, как водитель часто газовал, и раздавался характерный визг.

   Когда один из танков на мгновенье задержался, газик рванулся, чтобы проскочить колонну. Сидящие в машине, как видно, надеялись, что благодаря высокой проходимости своей машины, они за доли секунды сумеют проскочить, до подхода следующего танка.  Но танки настолько сильно взрыхлили дорогу, что машина забуксовала на ней, и очередной танк врезался в неё.

   Танковая колонна прошла вся, не останавливаясь. Когда пыль, поднятая танками, осела, предстала ужасная картина, которую я даже не хочу описывать. Подъехавшая санитарная машина увезла изуродованные трупы, а смятые останки машины оттащили в сторону. На нас, молодых солдат, это событие произвело тяжелое впечатление.

   А я вспомнил, уже немного забытые, блокадные картины убитых, после очередного артиллерийского обстрела, людей с развороченными внутренностями. Но, это же была война с врагами, а сейчас-то мирное время.

   Наш офицер, для которого эти маневры были не первыми, сказал, что такие случаи не являются необычными, и не считаются ЧП (чрезвычайное происшествие). Командование стремится приблизить маневры или войсковые учения как можно ближе к боевым военным условиям. И на них даже предусматриваются потери личного состава до двух процентов. А когда потерь значительно меньше, то считается, что условия не соответствовали боевым.

   В начале ноября маневры закончились и мы прибыли на место постоянной дислокации. Как я слышал от окружающих, маневры наши были связаны с происходящими вооруженными событиями в Венгрии, и была перспектива отправки нас туда. Но, слава богу, обошлись без нас.  Больше ничего не препятствовало моей демобилизации, и меня, наконец, отпустили в мирную гражданскую жизнь, свободную от беспрекословного подчинения чужой воли, и безответного унижения человеческого достоинства.

   События, происшедшие на маневрах, которые я описал, да и ряд других подобных, о которых я писать не стал, ещё больше отвратили меня от военной службы, и убедили в правильности принятого решения не остаться к кадровой армии. В тоже время, хочу отметить и положительные аспекты своей армейской службы. Она дала мне дополнительный жизненный опыт, стремление к преодолению трудностей и самодисциплину, что не раз пригодилось мне в дальнейшей жизни.