Выжить! из цикла Сказки о чувствах для взрослых

По темной улице нетвердой походкой хорошо выпившего человека шла девушка. Она стремилась в свой маленький уютный трейлер, на свою теплую мягкую кровать, чтобы после субботних увеселений предаться сладостному сну. Голова её склонилась на грудь отчасти от пьянящей слабости, отчасти от безуспешных попыток, сконцентрироваться на дороге под ногами.
 Да, славно она погуляла сегодня. Ещё, кажется, ни разу так не напивалась. Зато как весело было танцевать, запросто прижимаясь к кавалерам. В трезвом состоянии она на такое не была способна даже теоретически. Здорово вышло. Вот только теперь трудно идти, что-то со зрением и ноги заплетаются. Даже не глядя по сторонам, девушка понимала, что до дома уже недалеко. Десяток, два десятка метров и родная дверь. Внезапно она запнулась и тяжелым кулем упала на дорогу. В голове потемнело, то ли от  удара о землю, то ли от алкоголя. Девушка отключилась.

В пространстве души этой девушки было темно. Захмелевшие чувства спали, кто где, в разных позах, разбросанные по всему полу, за столом, в кроватях. Вот Здравый смысл в домашнем плюшевом халате, полосатых высоких носках и одном тапочке, украшенном  мордочкой и ушами кролика, другой тапок валялся неподалеку, склонил свою лысую голову на стол, подложив под щеку правую руку, не снял даже круглые очки с большими диоптриями и сломанной дужкой, и спал. Под столом в позе эмбриона шумно дышало губастое Неудовольстие, почмокивая ярко красным ртом. Сексуальность, впервые появившаяся в короткой юбочке и топике, больше похожем на бюстгальтер, крепко сбитая и лоснящаяся от ухода и заботы, теперь спала кверху ногами, видимо свалившись вместе со стулом, на котором до того  сидела.  Остальные чувства яркие и блеклые, толстые и тонкие, молодые и не очень, возлежали тут и там, не совсем отчетливо заметные в полумраке души. Все были пьяны и вырублены внезапно и одновременно. Никакого движения, никакой активности, все замерло. Слышны были только посапывания, посвистывания, похрапывания и пьяные бормотания.
 
То, что произошло потом, трудно понять и объяснить. Вой сирены, сильная встряска, так что все чувства подлетели в воздухе и шмякнулись на пол, кровать, кресло, вообщем на то место, где спали. Моментально все очнулись и застонали. Энергетический голод, физические страдания, муки – всё разом навалилось на всех.
- Что это? – Воскликнули одновременно несколько голосов .
- Без паники! – Корчась, простонал Здравый смысл на своем стуле за столом. - Сейчас выясним. Тихо!
Крики умолки, чувства поднимались и устраивались, кто как мог, в меру своих физических возможностей на данный момент. Сексуальность, ещё минуту назад разбросавшаяся в фривольной позе, сжалась в комок, поджав под себя ноги и обхватив голые плечи руками, по её лицу волнами прокатывались черные тени и невероятная бледность, а веки были крепко сомкнуты, будто она не хотела просыпаться. Неудовольствие тряслось, как в  лихорадке и только квакало, вместо слов. Любознательность в своем галифе и рубашке цвета хаки с таким же галстуком на шее таращила огромные глаза за стеклами своих очков и не могла разомкнуть бескровные побелевшие губы. Но хуже всех выглядел Страх, его глаза были похожи на две черные ямы, кожа до того истончилась, а мышцы лица вдруг как бы растворились, и голова стала похожа на череп мертвеца. Он беспомощно размахивал руками и сучил ногами, перекатываясь на полу посреди комнаты. Это был уже не Страх, а Ужас. Толстенький пожилой Стыд, не последний среди чувств в душе этой скромной девушки, горел ярким красным огнем, теряя энергию, все ближе продвигаясь к своему исчезновению, что было возможно теоретически, но чего ещё никогда не наблюдалось, по крайней мере, в этой душе. Здесь чувства жили спокойно, размеренно. Случались, конечно, мелкие неприятности, энергетические потери, но они всегда дружно справлялись с ними. А сейчас все были растеряны, кризис быстро нарастал, сбой мог перейти в необратимые процессы. Но самое страшное, что чувства не могли собраться, чтобы остановить разрушительный стресс. Физиологическое состояние хозяйки  не позволяло энергии поступать в их обитель. Они резко и неуклонно слабели. Здравый смысл еле дотянулся, не имея сил оторваться от стула и стола, к ленте отчета мозговых и физиологических процессов хозяйки.  Он рванул бумажную полосу на себя и, кивком головы поправив очки на носу, стал быстро читать ленту.
- Понятно, - закончил он. – Организм подвергся крайне негативному воздействию и продолжает испытывать его. Все силы брошены на выживание. Мы последние в очереди. Нам не выжить.
Наступило тяжелое молчание. Заглянув в себя поглубже, каждое из чувств, осознало всю картину происходящего в целом и ужаснулось. Оцепенение овладело даже теми чувствами, которые не были затронуты проблемой.

Девушка очнулась от ощущения ведра холодной воды, которое ей выплеснули на голову. Рывком придя в сознание, она поняла, что это не иллюзия, её окатили холодной водой. Сквозь потёки, стекающие с её волос, девушка различила деревянные стены комнаты, какой-то матрас под собой и высокий потолок. Она лежала на полу. А затем, склонившихся над ней, двух огромных мужиков в темной форменной одежде, то ли солдатской, то ли рабочей. Они громко ржали. Девушка дернулась и отползла назад к стене.
- Что проснулась, красавица? – Хохотнул один верзила. – Это хорошо, ты нам тепленькая нужна. Поиграем, киска? Любишь крутых парней и хороший трах, а?
Он потянулся к ней руками. Девушка забрыкалась  и закричала, что было мочи.
- А… Мадам не любит таких, как мы. Понял, Крот?! Не любит… - Зловеще прошипел верзила и сплюнул в сторону. – Что ж, придется полюбить. Так даже лучше, мы любим брыкающихся козочек. Правда, Крот?
- Ага, - промычал тот.
- Иди сюда!
Дитина наклонился и сгреб девушку ручищами, оторвал её от стены и швырнул  на середину комнаты. Она рычала, кусалась и вырывалась. А он пытались зафиксировать её, наваливался и наотмашь бил по лицу, голове, рукам. Сил у неё оставалось все меньше, наконец, этому бугаю удалось зажать её руки вверху, навалившись всем телом поперек груди. Она мотала головой, разбрызгивая кровь из разбитых губ, носа и треснувшей кожи под глазом. Глаз быстро заплывал от вздувшихся  век, но расплывающееся  лицо этого мерзавца вызывало рвотные порывы, она счастлива была бы блевонуть ему в харю, но сил не хватало, и она, стиснув зубы, продолжала рычать и дергаться.
- Крот, чего застыл, давай, стягивай с неё штаны. Горячая штучка, - прокричал  насильник. Крот немедленно взялся за работу, и получив несколько ощутимых ударов в грудь (жаль, что не в пах), выполнил задание. Джинсы полетели в сторону вслед за кроссовками.
Девушка ещё громче завопила и задергалась.
- Отлично! – Оскалился первый насильник, - теперь вали сюда, держи ей руки. Я – первый.
Крот запрыгнул за голову девушки, схватил её руки одной рукой, а другой придавил за горло. Видно было, что это ему не впервой, движения отточены и сила рассчитана. Бугай слез с неё и расстегнул ремень своих брюк……

Здравый смысл вскрикнул, уронив ленту из рук. Это было так необычно, что все воззрились на него. Он побледнел или даже посинел, и прохрипел:
- Приготовьтесь, сейчас мы исчезнем.
Услышать такое из уст самого старого и рассудительного чувства в душе было не просто страшно, а ужасно в своей безысходности. Если уж он говорит «Конец», значит полный финиш, спасения нет. Чувства сжались и стали похожи на маленькие еле живые комочки. Но шли минуты, а самое страшное не происходило. Затем как удар молнии и забытье. Свет померк, душу заполнил непроглядный мрак и тишина.

Девушка лежала в луже собственной крови, раскинув руки и ноги. Губы были искусаны в клочья, как и соски маленьких грудей, рыжие волосы слиплись от крови и грязи, поперек тела лежали джинсы, прикрывая его ниже талии почти до колен. Зачем насильники кинули на свою жертву эту тряпку? Неужели устыдились того, что сделали? Вряд ли. Вероятнее всего, чисто автоматически, по привычке. Детей с детства учат – интимные места на теле не для общего обозрения. Неужели эти правила были заложены  в головы  этих человеческих монстров?! Закончив оргию, они натягивали штаны, даже не смыв её кровь со своих членов, рук и ног. Они были молчаливы,  маньячную радость насильникам омрачала ошибка. Войдя в раж, они упустили момент, когда жертва испустила дух, а этого допускать было категорически нельзя. Хозяин им этого не простит. «Развлекайтесь, сколько хотите, но товар должен быть в приличном состоянии, иначе яйца поотрываю» - такими были его слова. Какими будут дела, насильники могли только с ужасом догадываться, и это их не радовало. Бугай хотел было открыть рот, чтобы обвинить Крота, но передумал и захлопнул пасть. Главный среди них он, и ответственность лежит целиком на нем. Тютя Крот только орудие, он даже бабу трахнуть, как следует, не может, так, одна возня. Чмо  да и только. Прибился к нему, а он терпит его  лишь из-за силищи и глуповатости.  Огребут теперь вдвоем и по полной. Они поспешно вышли, нужно было срочно и крепко выпить, а уж потом разбираться с трупом. В другое время Бугай ещё долгое время предавался бы сладким воспоминаниям о том, как все было. Он, как всякий маньяк, любил смаковать подробности схватки: несколько минут адреналина, борьбы и сладость подчинения покоренного безвольного тела. Вот где кайф. Но не сегодня, она сдохла, а это было уже совсем другое ощущение, почти омерзение и разочарование. «Сука, - думал Бугай, - испортила всё, мразь». К тому же, что ещё решит хозяин. Невесело. Они пили и пили, благо бухла было немерено.

Щелчок тумблера и в душе зажегся свет. Кто-то подошел к столу и грохнул на него увесистый мешок с чем-то тяжелым. Звуковой удар резонул уши всем чувствам сразу. Они зашевелились, удивляясь, что ещё живы.
Здравый смысл обвел комнату глазами, тут и там стояли новые обитатели, их было много, но все на одно лицо. И это лицо кривилось, как от невыносимой боли.
- Вы кто? – поинтересовался Здравый смысл.
- Боль. Теперь мы тоже будем жить здесь. – Отозвалось  новенькое чувство у стола.
- А почему вас так много?
- Это мои клоны. Фактически мы – одно целое. Слышали фразу: много боли? Это о нас. У этого организма будет много боли, надеюсь надолго. – Улыбнулась Боль.
Она взяла со стола мешок с инструментами  и отправилась в открытое сердце. Чувства стали подниматься, приходить  в себя, но лишь  в той мере, на какую им хватало своей энергии. Стыд красный, как вареный рак, лежал неподвижно. От сексуальности осталась кучка пепла. Злость, Склочность и Жестокость вылезли из своих углов и выглядели неплохо. Создавалось даже впечатление, что происходящее добавило им сил и энергии. Миролюбие, толстенькое, с осунувшимся лицом, хотело что-то сказать этой троице, но Здравый смысл жестом остановил его. Троица бодро проследовала в сердце следом за Болью.
- Пусть идут, - сказал Здравый смысл, - сейчас для хозяйки важны сильные чувства, пусть даже и негативные. Мы должны выжить.
- Девочка Наивность и Сексуальность уже исчезли. – Уточнила Любознательность, будто другие этого могли не знать.
- Да, - вздохнул Здравый смысл. – За ошибки всегда приходится платить чем-то.
- За ошибки? – вскинула брови Любознательность, - и в чем же была ошибка хозяйки?
- Она забыла про осторожность. Мир не прощает таких ошибок.
Чувства вздохнули. Это была истина в последней инстанции.

Девушка приходила в себя, а вместе с сознанием возвращалось осознание происшедшего и боль. Болело все: лицо, руки, ноги, грудь, а особенно живот и промежность. Она попыталась перевернуться на бок и застонала. Разбросанные мысли, ужасные воспоминания собирались в пучок и били по нервам, увеличивая страдания.
«Твари, гады! – заливалась какими-то, доселе неизвестными внутренними слезами, девушка.  Говорят, так плачет душа. Ей было жаль себя, до боли в сердце жаль себя. Но совсем недолго. На место жалости пришли злость и жестокость. Она отомстит этим подонкам, она оторвет им яйца, руки и головы. Как она это сделает, не важно, найдет способ, но сделает точно. Девушка вздрогнула, чья-то маленькая ручка дотронулась до её разбитого лица. Она приоткрыла глаза и увидела девчонку лет четырнадцати черноволосую и черноглазую в изодранной одежде, кое - как перехваченной на груди и на поясе. Малышка взяла тряпицу, смочила в миске с водой и стала нежно отирать девушке лицо.
- Ты кто? – с трудом спросила девушка.
- Я – Валя, а вас как зовут? – В ответ поинтересовалась малышка.
- Я – Наталья. Будем знакомы.
Она медленно приподнялась на руках и отползла к стене, чтобы прислониться.
- Я вымою кровь? – Спросила Валя. – Я постараюсь не больно, осторожно.
И она продолжила работу, присев на корточки возле пострадавшей.
- Мы где? – Спросила Наталья.
- Не знаю. Я здесь уже две недели. Отметины делала и считала.
- Как ты сюда попала? Что здесь происходит, кто эти твари?
- Эти козлы – наши охранники. Ждут хозяина. Мы – товар для рынка сексуальных услуг. – При этих словах лоб девчонки прорезали страдальческие морщинки, а глаза налились слезами.
- Они изнасиловали тебя? – Прошептала Наталья.
Девочка кивнула. У Натальи сжалось сердце. Значит, она не единственная жертва этих мразей.
- Ты была здесь, когда меня…. – Наталья запнулась.
- Да, - ответила девчонка. – Но я не могла тебе помочь. Они меня связали и кляп в рот вставили после того, как…..
Она замотала головой, будто отгоняя рой жалящих насекомых.
- Тише, тише, - превозмогая боль, Наталья погладила её плечи.
- Я уже привыкла, - сказала Валя. И сердце Натальи совсем упало. А ещё её обжёг стыд и кровь прильнула к лицу, на мгновенье,  сделав его пунцовым.
- Мы отомстим им, обязательно, - прошипела Наталья, и в глазах Вали вспыхнула надежда. Кое-как стерев кровь с лица, рук и ног, неуклюже помывшись, Наталья с помощью Вали отползла в дальний темный угол сарая. Это, конечно, не поможет укрыться от тварей, но хоть какая-то иллюзия защищенности.  Они обнялись, прислонились к дощатой стене и задремали в вполглаза, все время оставаясь начеку.

В сонном царстве души ничего не происходило. Разве что Стыд снова запылал, постанывая, но ненадолго, затем заворчал и, отвернувшись к стенке, затих.
- Окликнете меня, когда энергия поступит, - проворчал он минутой позже, - совсем без сил уже.
- Да, - кивнул Здравый смысл.
И вдруг в комнату ворвалось новое чувство, оно было высоким, атлетического телосложения. Массивный тяжелый подбородок, тонкие губы, острый взгляд бесцветных глаз.
- Чего лежите? Чего ждете? Организм погибает, а вам насрать?
- Кто вы? Зачем шумите? – спросил Здравый смысл, отрываясь от ленты отчета, где яркой линией извивалась деятельность Злости и Жестокости, которые все еще были в сердце. Он считал, что это неплохо на данный момент, их неуемная энергия препятствует  гибели организма, побуждая его к активности. Здравый смысл уставился на вновь прибывшее чувство поверх очков.
- Ненавижу размазней, маменькиных сыночков, слабаков! – продолжило свою речь чувство.
- А, Ненависть. Никогда еще наша хозяйка не допускала таких в нашу обитель.
- Вот и напрасно.
- Прецедента не было, ну а теперь, все логично. – Вздохнул старик.
- И так предлагаю, срочно пропустить меня в сердце, а вам устроить марш-протест, пусть наши интеллигенты с третьего уровня тоже почешутся и дадут ответ, как это они проморгали организм?
- Недурное предложение, - поддакнула Желчность, огорченная тем, что её в сердце не пустили с подругами Злостью и Жестокостью.
- Не нужно протеста. Мы и так здесь. – Вниз по лестнице спускались три тощих чувства в черных смокингах, белых рубахах и  щеблетах, неся в руках по шляпе - цилиндру.
- Мы готовы помочь вам, справиться с ситуацией, в которую вы все попали, - начало было самое старшее из них, Чувство Собственного Достоинства.
- Мы попали? А вы готовы помочь? – Выставила вперед свой каменный подбородок Ненависть. – А сами вы надеетесь выжить, и не виноваты ни в чем?
- Я не очень правильно выразился, - поспешил исправиться Собственное Достоинство, -  к тому же, мы работаем с Подсознанием, имеем свои входы в сердце, так что ваши замечания не совсем корректны. Но – не суть. Мы согласны, нужно что-то делать, иначе погибнем все.
Тем временем Злость и Жестокость, порядком уставшие, вышли из сердца. Там оставалась только Боль.

Две жертвы сжались в углу, согревая друг дружку. Наталья чувствовала, как по телу Вали волнами пробегает дрожь.
- Валя, у тебя болит живот? – Спросила Наталья.
- Сейчас нет, - отозвалась девочка из дремы.
Наталья облегченно вздохнула, хотя все больше чувствовала, что у девочки жар, а дрожь – это его проявление.
- Валя, когда эти напали, крови было много? – Снова спросила Наталья.
- Нет, не много. Я ведь давно уже женщина.
- Как? – Наталья слегка отшатнулась от девчонки, затем ещё крепче обняла её.
- Мы жили в деревне, - начала Валя свой рассказ, - мама была не замужем, но мужчин любила и меняла их, как перчатки.  Когда мне было десять, с нами жил дядя Петя. Хороший такой мужик, добрый, щедрый и работящий. Как-то мамы не было дома, я поучила уроки, убиралась в комнатах. Он лежал на диване, затем подошел ко мне. Я не услышала за жужжанием пылесоса, а он обхватил меня сзади  и зашептал в ухо, какая я, мол, хорошенькая, нежненькая, и что он может мне доставить удовольствие, если я захочу. А если не захочу, может и обидеть. Я знала, о чем он говорит. С ранних лет я видела все, что происходило у мамы в постели с мужиками. Для меня это была не новость, мать никогда не пряталась, все было в открытую. Я давно и наивно хотела узнать, почему мама так сладко стонет и за что благодарит мужика после этой возни. Конечно, интернет мне разъяснил все, но хотелось и прочувствовать, так что я не стала сопротивляться. Ласки рук мужика мне понравились, ощущения были действительно сладкие, как сахар, но когда он приступил к делу, боль была невыносимой, я кричала, но он продолжал, пока не кончил. Когда он отвалился от меня, я вскочила, побежала в ванную комнату, стала мыться, пытаясь смыть кровь, текущую по ногам и выла в голос от боли. Он долго стучался, пока я не успокоилась, затем стал вкрадчиво говорить через дверь, что мол, погорячился, не смог затормозить, просит прощения, ему жаль. И ещё сказал, чтобы я ничего не говорила матери, потому что она ревнивая, и ему достанется. И  я же сама хотела, он меня не насиловал. Мне было противно, стыдно, больно, но я пообещала ему, что буду молчать. Только ничего не вышло. Через день мне нужно было идти в школу. С нашего села одна я туда ходила, за мной на остановку каждый день заезжал автобус, и со школы привозил тоже. В первом классе мать не часто отводила меня в школу, я много пропускала, и  её чуть не лишили родительских прав и моего пособия, поэтому она теперь строго следила, чтобы я была в школе. А у меня кровь. Я сказала ей, что не могу идти в школу, так как заболела. Мать стала выспрашивать, испугалась, что кровит что-то и повезла к врачу. Там и выяснилось, что у меня разрывы от близости с отчимом. Мать была в шоке. Она выгнала отчима, в полицию бумагу не стала писать, меня жестоко отлупила. С тех пор я ненавижу мужиков,  всех до единого.
Сказать, что Наталья была в шоке, не сказать ничего. Ей двадцати двух летней женщине посчастливилось потерять девственность в объятиях любимого человека, пусть даже отношения потом и не сложились, но эта малышка…. Слова и слезы застряли от сердечного спазма. Ей хотелось голыми руками оторвать  все половые органы всем мужикам. Она дала себе слово, этим двоим мразям сделать это обязательно. А девчушку между тем колотило по-настоящему. Она стучала зубами, и стала жаловаться, что мерзнет,  живот заболел, и боль, по её словам, нарастала.

Пока высшая аристократия чувств разглагольствовала, Здравый смысл читал ленту отчета.
- Кто в сердце? – Испуганно закричал он.
- Боль, - ответил кто-то.
- А ещё? – Не унимался старик.
- Сострадание, - с ужасом проговорила Любознательность, уже успевшая просунуть свой нос туда.
- Верните его! – Закричал Здравый смысл. - Сердце не выдержит, организм под угрозой смерти!
Злость ломонулась в сердце и тот час же выволокла маленького пожилого человечка, вся голова его была покрыта седеющими завивающимися кудрями, словно спина барашка. Сострадание рыдало. Жестокость и Ненависть заняли его место в сердце. Оно с новой силой забилось после почти полной остановки.
- Так ребята, - выдохнул Здравый смысл, - ситуация архикритическая, давайте составим порядок вхождения чувств в сердце хозяйки, не то будет нам полный капец. Согласны?
- Да. – Прошелестело по комнате.
- Никаких своеволий и отклонений, только по плану и в пределах дозволенного, иначе последствия будут катастрофическими.

Засов на двери сарая лязгнул, и дверь распахнулась. На пороге появились насильники. Девушки встрепенулись. Наталья невольно выпрямилась, а Валя ещё сильнее задрожала и вжалась в стенку.
- Малышка, ты где? – Сладко произнес Бугай, оглядываясь. Он увидел их, сидящих у стены, и радостно хихикнул:
- О, да и вторая жива! Отлично! Видишь, Крот, я же тебе говорил, что бабу так просто не убьешь. Она живучая, как кошка. Ну, что девочки, позабавимся!?
Он шагнул было в сторону пленниц, но Крот резко остановил его.
- Нет! Оставь их! Пронесло и хорошо, больше рисковать не будем. Скоро приедет босс.
- Ты что? Ты как посмел? – Заорал Бугай, шаря по карманам и не находя чего-то.
- Ты это ищешь?  - Направил на него пистолет Крот. – Так он у меня.
- Ты…. – задохнулся от возмущения Бугай.
- Оставь их! Пошли! – Громко повторил Крот.
- Ты что не понимаешь, дружище? Мне же нужно сбросить напряжение. А это возможно только с бабой. Мне же больно почти. Давай, слышь, ты с этой (он кивнул на Наталью), а я с Малышкой сладенькой покувыркаюсь. Если ты не хочешь, можешь дать ей отдохнуть.
Он оскалился. Крот стоял молча, и смотрел на девушек.
- Я не могу без ласки, - ехидно повторил Бугай, - у меня уже напряг полный.
И он провел рукой по своему паху. - Нужно облегчиться.
Того, что случилось дальше, никто не ожидал. Крот со всего маху врезал с носка Бугаю прямо в пах. От чего тот завыл и закружился на месте, а затем разъяренный прыгнул на своего обидчика. От удара пистолет вылетел из рук Крота и звякнул у ног Натальи. Не думая она схватила его в руки, почти не целясь, выстрелила, Бугай рухнул на пол. Она выстрелила еще раз, прыгнувший в их сторону Крот, тоже свалился. В наступившей тишине слышно было, как стонет Крот и корчится от боли на соломе. Кровь рывками била из его рта. Наталья вскочила, наклонилась над ним. Он что-то говорил. Она расслышала только: «Бегите, …машина… ключи в кармане». Она кивнула, пошарила в карманах, уже отошедшего в мир иной, Крота, звякнули ключи. Она схватила Валю, которая проваливалась в бессознательное состояние и шагнула к двери. Но тут зашевелился Бугай, его ранение было не таким тяжелым, и он очнулся. Наталья оттолкнула Валю к выходу, взвела пистолет. В этот раз она уже отлично видела цель прямо между ног  Бугая. Громыхнул выстрел, Бугай заорал, корчась от боли и зажимая фонтан крови из паха.
- Сдохни, тварь, - страшно прошипела Наталья и шагнула в дверь, на ходу подхватывая Валентину.
Час спустя, они вылезли из машины. От входа в санпропускник бежали медики в белых халатах и с носилками. Наташа опустилась на асфальт. Ей показалось, что земля уходит из-под ног, набирая скорость.