Заговоренный лес

С давних пор лес заслуженно пользовался дурной славой. Светлый, тихий, ласкающий взор, заманивающий грибами и ягодами, он постепенно заводил людей в темные дебри, где свисал мох с ветвей, как жуткая паутина, где не было и намека на дневной свет, где страшно выли звери и накатывало такое отчаяние, что никому и в голову не приходило побороться за свою жизнь. Разное говорили. Кто считал, что лес заговорил Хозяин - медведь - людоед. Сидит в самой гуще и ждет. Как только беспечная селянка попадает в его царство, тут ей и конец приходит. Ломает ее Хозяин и ест со всеми потрохами, а грибами и ягодами, как десертом лакомится. Сказывали, что непростой тот медведь, живет, ох, как долго, да выбирает себе в жертвы бабенок в самом соку, пухлых, да сдобных, что твой пасхальный кулич. Потому и пропадают в лесу одни бабы. "Хоть бы один захудалый мужичонка в трясину влез, ан нет", - шипели деревенские сплетницы, плюясь семечками и сплетнями. Жизнь менялась, про Хозяина вспоминали только беззубые бабки и потихоньку все уверовали, что в лесу орудует маньяк. Сказывали, что в глубине леса стоит его изба и там он и творит свои страшные дела над беззащитными женщинами. Вкусы его не отличались от медвежьих. Здоровые деревенские бабы были его страстью. Уж и милицию задействовали, и колдунов и все без толку. Продолжали пропадать дурехи. Говорили им не ходить по грибы, да ягоды, а как удержишь? Вон какое изобилие, только выйди за околицу. Шли и говорили, что на пол часика, только на жаркое грибочков собрать, а сами и не замечали, как темнел и мрачнел лес, стихали птицы и грибы становились огромные, черные, ядовитые, не ел их ни червяк ни мошка.
Эти сказки слыхала я с детства и жутко боялась леса, даже не бегала туда играть, хоть дети никогда и не пропадали, не нужны были злодеям. Но меня так напугала бабка Алена (видимо, заранее, боялась не дожить до моего расцвета лет), что я как последняя трусиха только поглядывала на стройные, дружелюбные сосны и предпочитала играть во дворе или на улице, где всегда были люди и никакой медведь или маньяк страшен не был. Бабка как в воду глядела, когда я школу закончила, она и померла. Хотела, конечно, меня замуж выдать, но вот не судьба. Но она мне хорошего кандидата в мужья присмотрела, успела все-таки. Витька только из армии пришел. Десантник, красавец, ходил гоголем по всему селу, байками мужиков, да девок развлекал, угощал всех щедро. Вот на него мне бабка Алена и указала перед смертью. Глянулся он ей чем-то, она успела сбегать к Витькиной матери, обговорить сватовство, меня нахваливала, мол, тихая, с золотой медалью школу закончила, читать любит, но в институт не поедет, денег нет, вот пусть ваш Витька и женится, вона какая хорошая девка у меня выросла. Витькина мать кочевряжилась, говорила, что перед ее сыном теперь все лебезят, жених завидный и на черта нам твоя замухрышка сдалась. Худая, рыжая, конопатая, руки, ноги - тростинки, а что читать любит, так это только недостаток. Хорошая жена мужем, хозяйством, работой, да детьми занята, ей нечего голову не пойми чем забивать. Так бабку Алену обидели и отправили домой, она от расстройства слегла и уже и не вставала. Показала мне, где деньги на похороны, одежда, кольца и цепочка от мамы оставались, она их прятала, говорила, негоже девчонке в золоте щеголять, да еще в таком! В каком не объясняла, говорила, потом расскажет. Кольца не фабричные были, особенные - это сразу видно было, цепь тоже необычная. А родителей я не помню, они погибли, я еще малая была, меня бабка Алена воспитывала. Всего не рассказывала, все говорила - потом. А вот взяла, да померла и ничего не рассказала. Похоронила я ее, люди помогли, конечно, без них я бы вообще пропала. Вот на похоронах меня Витька и заприметил. Ему уже донесли, что его мамка мою бабку до могилы довела. Вот он и решил чуток помочь. Забор подправил, на работу на почту помог устроиться, а потом как-то так сразу и сказал, что жениться нам надо. Я не возражала. Парень он был видный, а что до любви, то ее, может быть, и нету на белом свете. Сначала все хорошо было. Работали мы, хозяйство завели, корова у нас хорошая была, удойная, тихая и спокойная, я ее Аленой назвала, в честь бабки, хоть, говорят, это и неправильно. А мне спокойнее было, когда она рядом, как будто и жива моя баба Алена. Но так же не бывает, чтобы все хорошо и хорошо, правда? Свекруха меня так и не приняла, все Витьке говорила, что я никчемная, худая, страшная, детей не рожаю, вот, сыночка, ты и маешься с ней. Из милости живешь. Про детей она права была. Не получалось. Я и в церкву ходила и к бабкам и к врачам, а вот никак не могла понести. Витька сначала на мать рыкал, а потом задумываться начал. Вода, она любой камень сточит, так он и решил, что мать правду говорит и толку с меня ноль. Решил не позориться и не разводиться, а начал пить и гулять. Полюбовницу взял - Ритку Боровцеву, она как раз была, как бабе должно быть - крепкая, пухлая, румяная, рукава засучит и любую работу вмиг сделает. У нее муж на заработках был далеко, домой редко приезжал, только деньги ей присылал, вот и решила она, что теперь баба - вольная и никто ей не указ, можно и чужого мужика заграбастать. А я что могла поделать? Ничего. Защиты мне не было, Витька и стукнуть мог, свекруха ненавидела, а соседи... Да кто будет ссориться из-за сироты. Так бы я и жила до сих пор, если бы Витька не решил мою Алену на мясо сдать. Деньги ему понадобились. Хотел Ритке машину подарить, показать всем, какой он щедрый, да богатый. Я тогда впервые на него закричала, а он так усмехнулся, сплюнул на чистый пол и сказал, чтобы я заткнулась, иначе на мясо отправимся мы обе. Так мне страшно стало, я к Аленке в сарай побежала, прижалась к ней, плачу, а что делать не соображу. И такая меня жуть пробрала, что в дом я побоялась возвращаться, уснула рядом с Аленой. Она, умница, тихонько всю ночь стояла, боялась на меня наступить. А утром я уже поняла, что мне надо делать. Зашла в дом, взяла документы, кое-какие вещички, продукты, золото мамино, увязала все в узелок, выгнала Алену из сарая и пошла с ней в лес. Я так подумала, мы с ней там поживем немного, побродим, да и сгинем обе. Ни ей, ни мне жизни нет и не будет, так хоть уйду так, как сама выбрала. Шли мы, шли, а лес все светлый, да приветливый, не страшный совсем. Я даже взбодрилась. Травы Аленке много было, ручейки нас поили, я ее доила, молоко пила, сухари в нем размачивала - самая деревенская еда. Потом ягоды пошли, грибы. Хорошо! Я костер жгла и грибы на палочке запекала. Так вкусно было, я никак наесться не могла. Прошло несколько дней и я уже стала подумывать, что не так все плохо, что лучше нам вернуться и Витьку я уговорю не продавать Аленку. И вот только я решила искать дорогу домой, как лес стал меняться. Ели появились все обвитые мхом, солнце вроде бы светит, а вроде и нет его и тишина. Абсолютная. Только мы с Аленкой идем и ветки под ногами и копытами похрустывают. Вот тут то я и испугалась так же, как когда Витька обещал меня на мясо сдать. Сама же решила сгинуть, а это оказалось не так то и просто. Шли мы, шли, Аленка упираться начала, животные - они чуют погибель и опасность, но я ее тянула за собой изо всех сил. Когда уже совсем стемнело, я развела костер, подоила ее, попила молока и заснула. Сны мне снились диковинные. Как будто кто-то рассматривает мои волосы, говорит, что это золото, а золото надо отдавать королю, потом снилось, что я плыву куда-то и рядом плывет Алена и мычит растерянно. Сначала тихонько, а потом все громче, громче, громче! Я и проснулась от ее мычания. Я лежала на поляне, Аленка рядом, а вокруг люди. Странно одетые, как из учебника истории - в шкурах, в волосах птичьи перья, а волосы длинные и оружие у них странное - луки, да и вообще выглядели они, как из фильма какого-нибудь.
Страшно мне было, но и интересно. Они меня рассматривали так внимательно, что я подумала, убивать пока не будут.
- Ты кто? - спросил один из них.
- Аня, - прошептала я, - а это Аленка, - я встала и погладила корову по теплому боку.
Они вроде бы не могли понять, что со мной делать и негромко переговаривались. А потом до чего-то договорились и сказали мне идти за ними. Мы опять зашли в лес и я увидела избы между деревьями, такие добротные, красивые, я засмотрелась на них и меня легонько подтолкнули в спину. Меня завели в самую большую избу. Сени были, как и у нас в деревне - вешалка с одеждой, обувь, пучки трав висят на стенах, а в комнате - обычная такая комната, с печкой, столом и стульями, в комнате сидел такой же странно одетый мужчина. Он оглядел меня с головы до пяток и тоже спросил кто я такая. А что мне было терять? Я и рассказала ему про всю свою жизнь.
- Золото покажи!
Это единственное, что его заинтересовало. Я достала из узелка два колечка и цепочку и протянула ему.
- Откуда они у тебя, повтори! - он нежно и аккуратно трогал украшения, как котенка ласкал.
- От мамы, но я не знаю, откуда они у нее.
- Это наша работа, древняя, как сам мир. Это признание в любви. Жаль, ты не знаешь имени дарителя. Сейчас уже даже никто из наших не вспомнит. - Он погладил кольца и цепочку и отдал мне. - Это надо носить. Всегда, не снимая. Это твоя защита и их жизнь, им нужно человеческое тепло.
Я послушно надела украшения и они словно вросли в мою кожу. Странно, я много раз их примеряла, но такого не было.
- Чего ты хочешь? Хочешь, оставайся здесь, с нами, много твоих соплеменниц живет в нашем селении и очень довольны. Хочешь, выведем тебя к твоей деревне. Муж тебя не сможет тронуть.
- А корову?
- Не знаю. Захочет, продаст, тут я бессилен.
- Я хочу уехать. Далеко, чтобы муж меня не нашел. Вы позаботитесь о моей корове? Можно Аленку вам оставить?
- Можно, - он впервые улыбнулся. - Куда ты хочешь отправиться?
- Я всегда мечтала жить около Великих Озер.
* * *
Сейчас я живу в Британской Колумбии и у меня все хорошо. Когда у тебя на пальцах и на  шее заговоренные украшения - подарок влюбленного эльфа земной женщине, жизнь становится намного проще. Я купила документы, не спрашивайте, откуда у деревенской простушки взялись деньги, это был прощальный подарок Короля - теперь деньги ко мне сами приходят, стоит только захотеть, я купила дом и небольшую ферму, я вышла замуж и родила двоих замечательных детишек. Они рослые и сильные, в отца, но волосы их отливают золотом, тем самым пропуском к самому Королю.