Грозовой перевал для Евпсихии

Любовь Отраднева

(в соавторстве с Naru Osaka)

Грозовой перевал для Евпсихии

Посвящается дражайшему соавтору

Читала я этот странный классический роман – да и поняла, что именно он мог бы стать любимой книгой Евпсихии Усюсю. Так родился этот маленький глюк. То ли просто АУ, подобие ретеллинга, вырулившее на кавай, то ли всё это привиделось Евпсихии под таблетками, а может, и не однажды.
Дорогая Нару-тян, спасибище за финальный кусочек!
* * *
В ту ночь буря на перевале разбушевалась особенно свирепо. Евпсихия даже просила отца никуда не ходить – хотя сама была бы, может, и непрочь погулять в бурю. Хотя, конечно, ее никто не отпустил бы. А вот отцу деваться было некуда. И в лавку надо, и за хворостом, и вообще…
Только вот вернулся он сегодня не один. А в очень странной компании. Из-за отца выглядывал худой, грязный, оборванный парень, с черными волосами, явно всклокоченными бурей. Неужто тоже любитель гулять в непогоду, как сама Евпсихия? К тому же, похоже, ее ровесник.
– Ты кто такой? – спросила девочка. Ей и любопытно было донельзя, и от грязи противно.
– Урфин Джюс. И пойти мне некуда.
Слова вроде бы звучали смиренно, но в глазах – вызов. Так и читалось – не за милостыней пришел.
– Я нашел его почти в беспамятстве, – пояснил отец. – И кроме своего имени он ничего не помнит.
«Или притворяется», – подумала про себя Евпсихия. Видно ведь, что себе на уме.
Отец увел мальчишку в баню, наказав дочке накрыть на стол.
Евпсихия расставляла тарелки, раскладывала столовые приборы – лишь в последний момент спохватилась, что теперь надо добавить еще один, для этого… Урфина Джюса. А голову ни на секунду не покидала мысль – что будет теперь, с появлением этого мальчишки? Впишется ли он в их с отцом идеальный уклад? Он, судя по всему, и вилкой-то есть не умеет!
… Немножко все же умел. Но ел безобразно жадно. Видимо, по этой причине за едой не разговаривал. Хоть это радовало.
Потом он спал без задних ног в гостевой комнате. А Евпсихия приставала к отцу:
– Ты серьезно? В самом деле хочешь оставить его у нас?
– Ну а куда же? Не в приют ведь! Ремеслу я его обучу, а тебе хотя бы компания будет!
– Хороша компания! А еще если он все после тебя унаследует… – ой, а вот это было явно слишком. – Извини.
– Посмотрим, – спокойно отозвался отец. – Как еще этот мальчик себя проявит. Там видно будет.
Евпсихия слегка успокоилась. Пожалуй, стоило теперь дать мальчишке понять, что он тут в подчиненном положении. Она попробует сделать его личным слугой. Может, и не совсем в прямом смысле, но это обещало стать занятным развлечением. В самом деле, где этот дикарь и где правила поведения!
* * *
Вскоре оказалось – к ремеслу этот парень и правда невероятно способный, даже маленькие деревянные фигурки, которые он вырезал для развлечения, выглядели совсем как живые! Только и вредный характер юного мастера отражали. Как и другие его изделия. Урфин был мрачный, замкнутый, постоянно сам по себе – то погружен в работу, то сидел за книгами. Общаться с ним было почти невозможно. Но Евпсихия пыталась. В основном за столом – там они чаще всего встречались, и Евпсихия пользовалась этой возможностью, пытаясь приобщить странного угрюмого мальчишку к своему образу жизни. Для начала через книги, хотя нравились им разные. За исключением разве что исторических хроник и романов – тут любовь была общей. Хоть, опять же, и с акцентами на разное. Евпсихия в разговорах на эту тему упирала больше на этикет и на правила для различных сословий.
– Если ты хочешь попасть в высшее общество…
– Я просто туда вломлюсь. И уже сам буду устанавливать правила!
Когда он это говорил, Евпсихия вздрагивала, чувствуя в этом мальчишке особую, дикую, необузданную силу. В сочетании с умом и терпением это могло быть очень опасно. И очень полезно. Евпсихия старалась изо всех сил, чтобы это оказалось как можно полезнее. Внушала ему, что надо еще и уместность знать. Кому, когда и что сказать, к кому как обратиться. И если уж хочешь делать политическую карьеру – начинать надо с самых низов.
– Стань комфортным. Потом необходимым. Потом уже диктуй свою волю.
– Слишком сложно, – отмахивался он. – И странно.
– Ну а как ты хотел? Ты столяр, скоро будешь мастером. За это тебя оценят. Ведь аристократом тебе не быть, – она поймала взгляд темных глаз и осеклась. – Ну, разве что за особые заслуги.
– Вот к заслугам-то я и пробьюсь!
– Будет нелегко. Ну какие у тебя варианты? Спасти короля, пролезть в советники…
– Жениться на принцессе.
Почему-то это покоробило. Настолько, что даже собственный смех показался неприятным:
– Что? Ты?! Да где есть такая принцесса, которой ты нужен!
– Любовь зла, – усмехнулся Урфин, тоже весьма неприятно. – Вот и ты…
– Что – я?
– Тебе бы думать о выгодном браке, а ты вместо этого связываешь свою судьбу неразрывно со мной!
Евпсихия застыла с раскрытым ртом. А ведь и правда. Правда настолько, что с ответом она нашлась далеко не сразу. Задумалась.
– Ну а разве это не будет взаимовыгодно? – промолвила она наконец.
– А в чем выгода для тебя? – спросил Урфин. – Чего ты хочешь?
– Влияния. Порядка, как я его понимаю.
– И это свое понимание всем диктовать будешь?
– А почему бы и нет!
– Меня вот ты уже измучила своим занудством, а мы ведь даже не женаты еще!
Тут до него дошло, что он ляпнул, и щеки аж покраснели как свекла.
Евпсихия засмеялась:
– Ты же не будешь отрицать, что вместе у нас получится что-то построить?
– Совсем отрицать – в меру бессмысленно. Но и уживаться с тобой – дело нелегкое.
– Как будто с тобой так уж легко!
И верно – легко им друг с другом не было. Да и планы были не то чтобы такими уж общими. Однако и врозь быть почему-то никак не получалось. Евпсихия была уверена, что Урфин и правда не представляет жизни без нее. Конечно, он не бегал за ней, как собачка, но разве это – главный признак любви?
* * *
А потом появилась она. Соседка. Смуглая, гибкая чародейка. Евпсихии она сразу не понравилась – даже непонятно, почему. В голове только смутно маячило: она ведь нездешняя. Как и Урфин. Такая же темноглазая и непонятного происхождения. Хотя и жила с родителями – но все семейство было как цыганский табор. Или что-то вроде. И мало того – Урфин вдруг повадился с ней разговаривать! Через забор, но очень увлеченно. Сверкая глазами – хотя уж как сверкала она! Спорили, вполголоса, почти неслышно, но так жарко! Евпсихия потом поинтересовалась, о чем.
– О смысле жизни, – мрачно отрезал Урфин.
Такой расплывчатый ответ Евпсихию не устроил, а настаивать на своем она умела. Когда надо, даже и не словами – одним взглядом.
Не выдержав затяжной игры в гляделки, Урфин процедил:
– О разном. Что есть власть, в чем ее смысл и как его выразить практически.
– Ей-то что, она же цыганка безродная!
– Во-первых, я такой же. Во-вторых, они знавали лучшие времена.
– Что-то они не торопятся их возвращать!
– Кажется, она убедила батю, что тот заслужил больше не быть там у себя вождем. Хотя мне это тоже странно.
– Слабаки, – отрезала Евпсихия. – Тебе не по пути с ними.
– Да вот и я так думаю, – ответил Урфин, но как-то рассеянно.
Это насторожило Евпсихию. Настолько, что она решилась прокрасться за Урфином и послушать очередной его разговор с цыганкой.
– Тебя просто никто никогда не любил, – говорила эта отвратительно красивая девчонка. – Так, чтобы ради тебя самого. Поэтому ты и хочешь добиться власти. Самоутвердиться. Доказать, что ты чего-то стоишь.
– А разве это можно сделать как-то еще?
От Евпсихии не укрылось, как Урфин исподлобья разглядывает эту девчонку.
– Надо делать то, что ты умеешь, – заметила та. – А ты ведь умеешь, я знаю! У тебя руки просто золотые!
– Что, лучше быть хорошим столяром, чем плохим королем?
– Именно так.
Урфин поморщился. Было ясно, возразить ему нечего, но и соглашаться ох как не хочется. Как и глаз от девчонки отрывать. На нее, Евпсихию, он никогда так не смотрел…
Этого Евпсихия не выдержала и, перестав скрывать свое присутствие, подошла ближе.
– Отойди от моего жениха! Я его как раз и учу, как начать столяром, а дорасти до регента и выше!
– А я разве против? – искренне удивилась девчонка. – Я к нему первая не приставала, и почему нельзя просто поговорить?
– Он от тебя плохого наберется!
Девчонка в ответ на это лишь звонко расхохоталась. Это еще больше выбесило. Да еще Урфин – так и уставился на эту хохотунью во все глаза! Безобразие! Евпсихия аж покраснела от негодования. А с ней, при ее фарфоровой коже, такое случалось крайне редко. Она заподозрила, что лицо у нее аж пятнами пошло. Девчонка явно это заметила и тут же перестала смеяться.
– Ладно, – сказала она, протягивая руку. – Соседи должны жить мирно, вот давайте и мы будем так, хорошо? Познакомимся для начала. Я – Джуна, а вы?
– Урфин, – и коснулся ведь ее пальцев, гад такой. – Я думал, что говорил уже.
– Ой, да, конечно!
– Евпсихия, – имя сопровождалось безукоризненным реверансом.
– Ну вот, такое хорошее имя, «прекраснодушная», – эта Джуна снова обезоруживающе улыбнулась.
Евпсихия в ответ лишь слегка кивнула, насколько позволяли все те же правила вежливости. Больше она не собиралась опускаться до ссор.
– Урфин, и все же… Нам правда пора домой.
– Хорошо. Джуна, я еще вернусь.
«Еще не хватало!» – кисло подумала Евпсихия.
Что же сделать, чтоб он забыл про эту девчонку? Чем привлечь, привязать к себе?
* * *
Ничего, конечно, не изменилось. Урфин эту девчонку еще и домой притащил. Да еще туда, куда и саму Евпсихию не всегда пускал – в свою мастерскую! И эта Джуна ходила там, как у себя дома, разглядывая во все глаза. И громко делилась впечатлениями, особенно от художественных работ самого Урфина. Тот в ответ краснел от смущения и улыбался – такой улыбки в свой адрес Евпсихия точно не видела. Ничего себе, как готов для нее расстараться! Да и она для него тоже – не умолкает, и советы ее аж через окно слышно! И все такое она говорит доброе, милое! Хвалит игрушки и вложенную в них душу. Только вот душа, конечно, озлобленная и уязвленная.
– Но ведь можно и по-другому! – вещала она. – Они вполне могли бы улыбаться, быть счастливыми! Как и их создатель!
И он улыбался! Неуверенно, даже неумело, но… И улыбка эта злила Евпсихию – Урфин хоть и работает по дереву, а сам, оказывается, податлив, как глина! И ей он, считай, никогда не улыбался. Правда, и сама Евпсихия улыбалась крайне редко и только самыми уголками губ – когда этого требовал церемониал. Неужели Урфин перестанет быть таким же?
…Да, он менялся. Это было видно по тем же игрушкам. Они становились отвратительно-искренне-милыми. Именно в таком порядке. С подобным Евпсихия не сталкивалась никогда. Так же, как и с настоящей, неподдельной искренностью. Одно дело – холодная прямота, но это… Это же просто глупо! Евпсихия решительно не знала, что делать. И продолжала следить за ними, подслушивать. Только это и оставалось – с ней самой Урфин почти не разговаривал. Зато как шептался с цыганкой! И о травах – зачем они ему? – и о…
Вот тут Евпсихия просто не поверила своим ушам. О гадании? Да еще и на девушку?! Зачем гадать, когда девушка сидит перед ним и хлопает бесстыжими глазами?!
– Я должен знать наверняка, понимаешь? – донесся взволнованный голос Урфина. – Я люблю ее, но, боюсь, она не представляет, насколько. А о своих чувствах Евпсихия никогда не скажет. Остается только гадать.
«Меня? Да ладно!»
Цыганка, похоже, тоже сомневалась.
– А ты сам-то уверен? Меня, честно говоря, удивляет твой выбор. Ну хорошо, я же твой друг и должна помочь!
– Спасибо, действительно настоящий друг!
Зашуршали карты. А Урфин продолжал:
– Я правда люблю ее. Наперекор всему. Может быть, даже ей самой. Она такая, каким мне никогда не быть! Красивая, сдержанная. Не училась манерам, а будто родилась с ними! И мне кажется, даже живи она в грязной лачуге – все равно держала бы себя так, будто носит корону.
Евпсихия приосанилась. «Конечно, я королева!» А девчонка – было слышно – чуть заметно вздохнула.
– Ладно, ладно, я понимаю.
– Вот и спасибо. Ну и что там говорят карты?..
– Тихо…
Некоторое время и правда было тихо, лишь шуршали карты. Наконец Джуна чуть дрогнувшим голосом объявила:
– Пиковая дама. И с пиковым королем.
Замерли все трое. Все понимали, что это значит.
Евпсихия опомнилась первой – и то лишь потому, что вспомнила о необходимости спрятаться.
Урфин прошел мимо нее, следом прошмыгнула цыганка и заспешила к себе. Евпсихия задумалась – что же делать? Обнаружить себя и дать понять, что все слышала? Нет, не стоит. Пусть повторит ей в лицо все те прекрасные слова. Надо подождать.
И Евпсихия ждала – несколько дней. Пока он сам не подошел, опуская глаза и вертя в руках сучок, который ему, очевидно, хотелось строгать.
– Знаешь, – сказал он, – кажется, мы просто обречены друг на друга, и я… Я совсем не против этого.
– Что, правда? – она церемонно улыбнулась.
– А куда деваться!
* * *
Евпсихия была изумлена. Нет, это еще мягко сказано – она была в шоке!!! Что греха таить, она не особо рассчитывала на роскошные свадебные подарки от Урфина, но это…  Это явно стоило всех изумрудов мира. Хотя бы потому, что изумруды были неспособны удивить так, как…  это.
 – И ты…  Ты сам это сделал? – кажется, возглас вышел несколько громковат, но Урфин только кивнул.
 – Да…  Почти.
 – Почти?
 – Джуна помогла немного. Ну, ты же знаешь, цыгане прекрасно разбираются в свойствах трав.
 – Это где же она нашла такую?! – выдохнула Евпсихия.
 – А вот это цыганский секрет, – помотал головой Урфин. – Джуна говорит, расскажешь кому-нибудь – и пойдут оживлять, что попало!
 – Наверное, так и есть.  Но всё равно – это просто чудо! Прекрасная работа!
 – И тонкая, – отозвался явно польщенный Урфин. – Стоит снять лишнюю стружку – и вместо добродушных трудяг вышли бы кровожадные солдаты!
 – Да, это не то, что нам нужно…  По крайней мере, сегодня! – многозначительно произнесла Евпсихия.
 Грянул свадебный марш. Пара широко улыбающихся дуболомов под пристальным взглядом создателя бережно несла фату невесты. А рядом, грациозно, как учитель танцев, вышагивал свежевыструганный из драгоценного палисандра свадебный генерал Лан Пирот.

Июнь, декабрь 2017, август 2019