Реальная проблема

Реальная проблема 

Дашенька Свиридова курила перед зеркалом, сорока шести летняя девица пребывала на старинной родительской даче, а точнее дореволюционном доме. За город она приехала одна и ждала отца только завтра, а сегодня можно было пить вино и курить в доме, выламываться перед зеркалом в непотребном виде, хохотать, орать, и тут то и возникла реальная проблема. Проблема такого масштаба, с которым большинство людей в жизни не сталкивались и никогда даже не думали о подобном. Проблема, разрешить которую никто не поможет и в принципе если она не решена в течении жизни то вопрос разрешима ли она в принципе, хотя очевидный шанс есть. Отхлёбывая вино из горлышка и затягиваясь сигаретой, ломаясь под музыку перед зеркалом, Дарья упёрлась каблуком в зеркало и оно осыпалось, с криком Дарья едва удержавшись на ногах переступила его и замерла в оцепенении. В футболке и туфлях, с сигаретой и бутылкой вина, Дарья стояла по ту сторону зеркала, а вместо зеркала была та же самая бабушкина комната с комодом и овальным столиком, только это было не отражение, осыпавшееся зеркало лежало по обе стороны двухметровой старинной дубовой рамы с цветочками и точёными балясинами. Дарья переступила через проём в комнату и вернулась обратно и так несколько раз, всё было одинаково, и свет и ощущения дома и лай собак и даже звук электричек, но где дом, а где иллюзорное зазеркалье, понять было невозможно, да и уходить от проёма было страшновато, вдруг уходя окажешься не в том мире, а сейчас можно было свободно переступать через проём как через порог туда и обратно. Только осколки хрустели под каблуком. Сбегать за сотовым в сумочке, решила Даша, внутренний голос ответил, а что если сторона из отражения, что если не отец ответит и не мать, а тогда кто? Кому еще позвонить Дарья не подумала, любимого она предала, любовников бросала всегда с обидой, мужчин она в принципе не ценила, а поддавши алкоголя так сама себя и называла шлюхой и дешёвой оторвой. При очередном знакомстве она всегда исповедовала православие шлюх, ломая из себя набожную христианку преданную мужчиной, оболганную, несчастную. На самом же деле, Дарья врала, изменяла, и это двуличие и лицемерие было искренним, жить по другому она не умела и не желала, она врала матери, брату, отцу, любящему мужчине, подругам, всем и всегда и даже когда не было конкретной цели, врала тоже. Хотелось денег и роскошной жизни, ну и секса со всеми подряд, хотелось кабаков, тачек, чтоб детей воспитывали нянечки, а бывшие мужья оплачивали алиментами жизнь с любовниками. В реальности были старые родители в деревне и две комнаты в бабушкином доме, ещё папины Жигули. По большому счёту у неё не было ничего, всё это давно было переписано на старшего брата, который вполне мог выгнать и её и даже родителей на улицу, если бы пожелал, пожизненное проживание в договоре дарения никак не фигурировало. Дарья отхлебнула ещё из бутылки, на столе лежали две пачки сигарет, полная не открытая и с двумя сигаретами, выкурив одну, Дарья перешла через зеркало и достала туже самую сигарету из той же пачки и закурила её второй раз. Проблема была реальной, нарастала тревога, стало казаться, что кто-то есть за тёмными окнами, время было одиннадцать часов вечера второе августа, по два чёрных пустых окна в каждой комнате, Дарья уже переметнулась через проём десять или пятнадцать раз и как ни пыталась рационально думать, это не получалось. Брать и переносить через раму в другую реальность было можно чего угодно, она уже отнесла стул и даже открывала окно, с ужасом ей казалось, что появляются тени или лица в темноте кустов сирени и она закрывала окно и бежала обратно. Утро могло всё изменить, она могла дождаться отца, не отходя от проёма, и он бы конечно появился с нужной стороны, а если их придут два, два её отца войдут в комнату с разных сторон? Да и задвижка, входная дверь была закрыта не ключом, а железной задвижкой изнутри, которую нужно было открыть. Двадцать три вечера, а отец собирался к обеду завтра, могла приехать и мать и брат с женой и двумя детьми. Позвонить, а что я скажу, что разбила зеркало и перепутала комнату, скажут крепко я набухалась и будут правы. Что делать? Что мы имеем, подумала Дарья, быстрым шагом, принесла с кресла свои две сумочки, достала два своих телефона, две пачки сигарет, и тут её осенило, вино, бутылка была у неё в руке и сейчас эта бутылка стояла непосредственно перед рамой, вина было на донышке, это значит, что в зазеркалье справа через комнату на кухонном столике стоит пол бутылки, и нужно просто оттуда выйти и всё ты дома, но пройти нужно было одну и вторую комнату а это далеко и весьма страшновато, рассуждала Дарья стоя в проёме зеркала для верности ногами в разных мирах. Бутылка, идея была хорошей, для верности Дарья допила из горлышка последний глоток, ногтем поцарапала этикетку примерно на середине, где было вино в тот момент когда она задела зеркало и оно разбилось. Подождав и выбрав не выбирая комнату, она побежала через комнату и обратно через раму снова через туже самую комнату и к раме назад. Второй бутылки нигде не было, всё было, две сумочки, даже второй паспорт вынула Дарья из второй сумочки, а бутылки не было. Как это возможно, дом зарыт, но что происходит за проёмом одной из комнат, не видно, или там кто-то есть? Страшно. Отец, не уснуть и дождаться отца, он приедет, это был последний шанс, на дворе была ночь и в предрассветном похмелье Дарья по-прежнему переходила через разбитый проём, то сидела на корточках, то на стуле или на полу. Задремав она открывала глаза, смотрела на часы, и тут открыв глаза Дарья увидела что рассвело и обе комнаты залиты тёплым утренним Солнцем. Стукнула дверка Жигулей, отец приехал один, приехал рано. Дарья бросила с окну, отец уже поставил машину, чисто выбритый в белой рубашке. Дарья бросилась через проём зеркала и прильнула к окну, там не было никого, только пустой утренний двор, даже света было как-то меньше, тускло, обычно и окно грязное, пыльная занавеска. Дарья бросилась через проём обратно, пробежала домом, открыла дверь и быстро спустилась по ступенькам на встречу отцу. Папа стоял неподвижно, Дарья остановилась, отец стоял, молча, держа руки вдоль тела, потом тихо произнес, ночью я умер дочка. Отец пропал как видение. В черном поле стояла Дарья одна, за спиной торчали два куска грязной фанеры с нарисованным окном и часами, но от ветра они быстро упали как ненужная и примитивная декорация. Прорывались и постепенно нарастали стоны зловещего ада, место скорби, боли, бесконечной печали и вечного отчаяния в муках сожаления о навечно утраченном благе. В голову картинками стали приходить образы, это были люди, когда-то Дарья поступила с ними подло, жестоко, о многих давно забыла, но теперь она стала ощущать их боль, их муку, и теперь горе и слёзы будут отливаться вечно, ибо это всё она принесла в мир, и кроме нескольких злодеяний в её сердце не было ничего. Впереди была вечность, без любви и без Бога, которого она кода-то отвергла.
В аду, не удовлетворяются страсти, здесь некого обидеть, унизить, предать, никто тебя не полюбит, чтобы ты ответил на любовь ложью и подлостью. В аду никому нельзя причинить боль, ибо ты умер, и Бог именно для того и попустил смерть всем людям, дабы такая мерзость как ты, была смертью ограничена в своих злодеяниях. Люди станут Богами только любовью, люди войдут в небесный город и покинут вселенную и в новых обителях в славе будут вечно служить Богу, а предавшие, как трава будут брошены в вечный огонь, в вечную муку сожаления о навечно утраченном благе, муке сожаления когда выбрали своим господином дьявола и прокляли любящего Бога.

***