Свинья. Ироническая проза. Миниатюра

               

        Степан  после  обмывки  нового  трактора явился  под  шафе,  а  супруга-то  его  в  учителях  ходит  «по русскому  и  литературе».  И  вдруг  жена,  эта  продвинутая  сельская,  так  сказать,  «интеллигенция  вшивая»,  неожиданно  перечить  мужу,  хозяину  всего  дома  и  усадьбы,  стала.  Поэтому  и  не  выдержал  Степан,  взбрыкнул  по  глупости  под  воздействием  самогонных  паров,  и  обозвал  ее.  И  этак  громко,  да  еще  с  апломбом,  выразился  о  ней, об ученой супруге. «Свинья,  и  более  никто!  Все  поняла,  женщина?!».

        И  хотел,  было,  мужик,  удалиться  победителем.  Он  же  все  ей  все  прямо  в  глаза  высказал,  чего  же  еще-то?  А  она  внезапно  на  дороге  его  встала  и  вдруг  с  неподдельным  укором,  да  чуть  ли  не  со  слезами,  и  говорит. «И  зачем ты,  Степан,  муж  мой  венчанный,  настолько  некрасиво,  прямо  совсем  ведь  по-скотски,  себя  самого  обзываешь-то?  А?  Или  уж  и  вправду  «этаким»  стать  собираешься?  Стыдно  и  как-то  даже  обидно  мне  за  Хозяина  и  дома,  и  семьи  нашей… Что,  Степашка,  унижаешься  до  такой  степени,  а?  Ну,  и  удивил  же  ты  меня,  родной  мой… Ай-ай-ай!».

        И  оторопь  Степана  взяла  до  того,  что  даже,  вроде  бы,  трезветь  он  начал  после  столь  неожиданных  слов  жены.  О  чём  это  она?  Супруга  спокойно  уговорила,  усадила  благоверного  за  стол  и  в  один  момент  устроила  учительница  русского  обыкновенный  грамматический  разбор  лично  им,  Степаном,  только  что  высказанного  «свинского»  выражения.  И ошалевший муж вынужден был безо  всякой  обиды  согласиться  с   женой  умницей.  А  ведь  и  в  действительности  права  она,  плутовка!

        Он  в  прямом  смысле  наказал  себя  сам!  Всё  правильно,  вот  именно  так  он  и  выразился,  сам  сказав: «свин  я,  и  более  никто!».  И  что  тут  поделаешь?  Согласиться  ему  пришлось  с  грамматикой,  а  заодно  и  с  не  только  умной,  но  еще  и  необыкновенно  хитрой  половинкой  своей!  И  «свином» Степан признал себя  честно,  в  порядке  добровольности.  За  язык  никто  не  тянул.  На  том  они  и  остановились.  Потом  еще  и  посмеялись,  а  это  означало,  что  супруги  помирились.
 
       Но  одна  «эврика!»  все  равно  остается?!  Ведь  теперь  любой  мужчина  по  собственному  невежеству  очень  крупно  ошибется,  если  вдруг  обзовет  женщину  «свиньей».  И  вам,  мужики,  теперь  ясно,  почему.  Но  в  знак  мужской,  так  сказать,  солидарности,  хочу,  мужчины,  попытаться  перед  вами  в  некотором  смысле  и  оправдаться.  А  всё  потому,  что  ведь  вовсе  и  не  мои  это  происки.  А  её,  жены  учительницы-«русачки».  Так-то...  Ох,  и  умнА  она,  блин  горелый!  Теперь  с  ней  ухо  надо  держать  востр-р-о-о,  ё-моё!