Недоброе пожелание

                Миниатюра               
Коля Быков был по-своему интересным человеком. Но выделялся он отнюдь не своим внешним видом. Выглядел он, как все. Женщины, если на него и обращали внимание, то вовсе не из-за его внешности. Их в нем привлекало другое. Коля был добрым застенчивым человеком. Он не умел пробивать себе дорогу. Если уж он в чем-то добивался своего, то вопреки его настойчивости и настырности.

Сразу после окончания средней школы Коля потянулся в районные газетчики. И у него это получилось. Но, как рассказывали районные журналисты, редактор взял Быкова литсотрудником не потому, что за Колю, кто-то хлопотал, не за Колины обильные магарычи. А лишь потому, что Быковские материалы были добротны. Коля неплохо владел пером. В его материалах была и живость и образность.

Волею случая Коля попал в одну из уральских областных газет собкором. И снова успех ему сопутствовал только потому, что он, когда ему устроили на Урале въедливую проверку, написал целую серию вполне приличных материалов. Его хвалили на летучках в областной газете. Если бы он не потянулся душой и телом на свою родину, стал бы в уральской областной газете продвигаться по служебной лестнице.

Но он затосковал по своему селу. В своем районе он соглашался на любую должность. Лишь бы он мог по выходным ездить к своей маме. Встречаться со своими четырьмя братьями. Семья Быковых была многодетна.

Все поражались одной, заметной для многих, странности в личности Быка, как все газетчики, как на Урале, так и в своем районе звали Колю. Когда он участвовал в разговоре, был весьма посредственным человеком. И интеллект у него был средней руки. И красноречием совсем не отличался. Иногда даже испытывал трудности в формировании возникшей мысли. Бывало и так, что он просто мямлил, а не рассказывал.

Но когда Бык садился за компьютер, он преображался. Лицо его в зависимости от текста то становилось благородно-решительным, то томным, то добродушно-шутливым. Все зависело от  того, что он излагает на мониторе. Написанное Колей читалось с неослабевающим интересом. Когда он творил, к нему приходили и образность, и сочность, и  легкая музыкальность повествования. Невольно думалось, куда деваются все эти достоинства человека, когда он просто так разговаривает.

 Когда выдавалась свободная минута, Бык шел в отдел к Сергею Васильченко, и они играли в шашки. На это стоило посмотреть. Васильченко преуспевал не только в шашках, но и в шахматах. Разделать Быка ему не стоило труда. И тогда начиналось.

– Бык! Что  ж ты так плохо играешь?

Коля морщился. Но еще сдерживал себя:

– Почему плохо. Когда служил в армии, был чемпионом заставы.

И тут Васильченко бил наотмашь:

– Подумаешь? Застава. Как я помню, это в Средней Азии. На твоей заставе служили трое калмыков и ты. Там любой станет чемпионом.

Бык превращался в быка чуть ли не в полном смысле этого слова. Он от гнева и обиды начинал заикаться, сжевывать слова. Так, что смысл их не постигался оппонентом. Страсти накалялись до такой степени, что Бык становился пунцовым. И однажды он послал своему противнику довольно своеобразное проклятие:

– Чтоб к тебе гости приехали!
И Бык громко хлопнул дверью.

Васильченко не один  год потешался. В отличие от Быка у него гости не были назойливыми. Они ему не надоедали.