I

(Идея и персонажи совместно с Алиной Н.)

Ужас.




Можно терпеть мир демонов ради одного ангела.

Если бы вчера Владимиру сказали, что он окажется за сотни километров от дома, он бы наверняка заявил, что подобного уж точно не произойдёт. С его преувеличенной любознательностью и жаждой приключений в любой другой день могло бы закинуть и в соседнюю галактику, но свой долгожданный, первый за несколько недель тяжёлого труда выходной генерал-майор элитного подразделения «Константы» всё же, рассчитывал использовать рациональнее. То есть – спать. И побольше.
Однако судьба распорядилась иначе – именно так, как всегда и происходит с Владимиром, когда он, в кои-то веки, что-то запланирует заранее.
Первая же обнаруженная генерал-майором мысль панически металась в пустой и звонкой, как с хорошего перепоя голове, врезаясь в стенки черепа, и была до обидного короткой и примитивной. Воды!!.. буквально умоляла каждая клеточка тела. «И зачем я вчера так накидался?..» мрачно подумал Дэннер, таким образом, сгенерировав вторую за сегодня мысль. Следом пришлось сделать над собой героическое усилие и открыть глаза, что он и сделал.
«И стоило ещё вырубиться здесь!» со злостью подумал Владимир – и это была третья мысль. А дальше голова всё-таки заработала, явив стартом вопрос «Постойте-ка… а здесь – это, собственно, где?»
Он поднялся, тут же пожалев об этом и переждав вспышку противной давящей головной боли. Старею, отметил генерал-майор и всё-таки умудрился встать на ноги и оглядеться.
Помещение оказалось просторное, пыльное и явно заброшенное, щедро залитое сквозь пустые оконные проёмы золотым рассветным солнцем. Косые лучи расчерчивали трухлявый линолеум и чётко высвечивали тучи многочисленных пылинок. По стенам ползли гнилые потёки и пятна плесени, у одной стены тихо ржавели несколько железных коек в ряд, полусгнившие матрасы ощерились пружинами. Владимир подумал, что в них могли бы жить чешуйницы или мокрицы, но ни единого насекомого он так и не увидел. Даже мухи не жужжали. Вокруг царила зловещая гробовая тишина, будто старый дом затаился в предчувствии некоей опасности. Ощущение было жутким и неприятным, немедленно захотелось затаиться, спрятаться, но жажда пересилила страх. Да и здравый смысл подсказывал, что нечего торчать в заброшенном здании. Однако явственное ощущение незримой угрозы никуда не делось, только усилилось. Владимир решил не обращать внимания и всё-таки поискать воды и, желательно, выяснить, куда же его занесло.
Почти сразу сделалось ясно, что когда-то это была больница. Крашеные стены, кровати и маленькие тумбочки на ножках, на одной стояла ржавая, некогда эмалированная, кружка, лежали под толстым слоем пыли треснутые очки и отсыревшая книга, в углу валялась капельница. Сквозь открытый дверной проём Владимир вышел в больничный коридор – в обе стороны он терялся в темноте. Похрустывала бетонная крошка под солдатскими ботинками. Обойдя этаж и так никого и не встретив, Владимир осторожно ступил на лестницу – и в этот момент услышал грохот и звон, вслед за чем кто-то вскрикнул. Не раздумывая, Дэннер ускорил шаг, спустился, быстро и бесшумно, и даже на всякий случай достал оружие. Но внизу никого не оказалось. Звук, как будто бы, донёсся из сестринской, и Владимир направился туда.
Комнату разделяла перегородка – за ней находился аптечный склад и хозблок. На окошке для выдачи лекарств стояла пыльная бутылка с сомнительным содержимым. Владимир осторожно приблизился к окошку, как вдруг с той стороны молниеносно протянулась чья-то рука, ухватила бутылку, и человек кинулся бежать. Дэннер побежал следом – увидел молодую девушку в длинной чёрной юбке, которую беглянка придерживала свободной рукой.
— Подожди! – окликнул Владимир, но девушка только припустила шустрее. Они взлетели по лестнице, там девушка, свернув направо, нырнула в бывшую ординаторскую. Догнав её, генерал-майор остановился в дверях, где и обнаружил, что задыхается, а в горле будто царапается сухой песок. Голова пульсировала болью, так, что перед глазами полыхали алые вспышки, сквозь которые беглянка виделась плохо. Она сидела на полу у стены и уже сноровисто откупоривала бутылку. Отшвырнув пробку, запрокинула голову и сделала крупный глоток.
— Не надо! – испугался Владимир. Девушка удивлённо посмотрела на него. – Ты же не знаешь, что там такое.
Девушка задумчиво поболтала бутылкой.
— Вискарь, – сказала она. – Будешь?
— Ну-у… – призадумался Владимир. – А воды у тебя нет?
— Не нашла, – вздохнула девушка. – Но вискарь – тема!
— Давай, – согласился Селиванов и с некоторой опаской отхлебнул из бутылки. Жидкость обожгла горло, но, как ни странно, сделалось легче. – Тебя как звать-то?
— Л-лена! – представилась девушка стремительно заплетающимся языком и тряхнула головой. Владимир подошёл поближе.
— А меня можешь звать Дэннер. Все так зовут.
— Очень пр-риятно, – сказала Лена и пожала протянутую руку.
— Что это за место?
Лена выпила ещё, задумалась ненадолго и, наконец, отозвалась:
— Не знаю. Я тут проснулась, а бухла нет…
— Подожди-ка. – Владимир начал кое-о чём догадываться. – Проснулась в незнакомом месте, ничего не помнишь, так?
— Ну, со мной это часто бывает. – Лена пожала плечами.
— И голова у тебя болит, верно?
— Точно, вчера бухали!
— Пошли, – решил Владимир, которому положительно начинало казаться, что амнезия у обоих носит явно не физиологический характер. – Надо выбираться отсюда.
— А з-зачем?.. – искренне удивилась Лена, тряхнув головой. – Вискарь ещё остался!..
— А мы ещё найдём, – мрачно пообещал Дэннер. – Про запас.
— Тогда пошли, – тут же согласилась девушка, и, с помощью Владимира, поднялась, шатаясь. Генерал-майор, на всякий случай, взял её под руку.
Они вышли в коридор. Здесь было темно, и Владимир достал из сумки фонарик, в свете которого ему и бросилась немедленно в глаза красная пластмассовая табличка на стене. «Работники МСЧ-126! Улучшайте медицинское обеспечение! Повышайте культуру медицинской и санитарной работы!»
Дэннер остановился и пригляделся, освещая надпись. Табличка была явно советская, провисевшая здесь не меньше трёх десятков лет, а название «МСЧ-126» навязчиво маячило где-то в глубинах памяти, и оттуда, из памяти, от него, почему-то, тянуло тяжёлой, неотступной болью. Чем-то страшным. Это место, определённо, было связано с какой-то трагедией. Если не катастрофой…
И ещё сильнее захотелось покинуть здание медсанчасти, выбраться на улицу, увидеть живых людей. Будто Владимир и Лена стояли посреди огромной затхлой могилы.
Снаружи четырехэтажное кирпичное здание выглядело менее жутко, даже будто бы сделалось легче дышать. Вниз вело широкое раскрошенное и занесённое пожухлой листвой крыльцо. Пыльная табличка сообщала адрес учреждения: улица Огнева, 2, но эта информация вряд ли могла чем-то помочь – наверное, почти в каждом городе есть улица Огнева. Владимир собрался, было, посмотреть карту – мобильник не работал. Заросший больничный двор тоскливо шелестел листвой, поскрипывал, стучал ветками по редким уцелевшим оконным стеклам. За ним виднелись серые громады многоэтажек, и ни в одном из многочисленных окон не горел свет. Не слышно было шума автомобилей, не дымили заводские трубы. Город выглядел покинутым.
По холодной осенней грязи Владимир и Лена вышли на некогда асфальтированную дорогу – и тут увидели зелёно-оранжевый туристический рюкзак, вполне современный. Яркое пятно посреди мёртвого города.
— Жди здесь, – коротко велел Дэннер и, не забывая поглядывать по сторонам, приблизился к рюкзаку. Новый. И даже не запылился. Лежал себе посреди дороги. И никого поблизости.
Из бокового кармана заманчиво торчала бутылка с минералкой, которую Владимир, поколебавшись, всё же вытащил. Нестрашно, если объявится хозяин рюкзака – ущерб легко возместить финансово. Ему казалось, что ещё пара шагов – и чёртова жажда его прикончит. Закрыв обратно опустевшую литровую бутылку, Владимир почувствовал себя не в пример лучше. Невовремя подумал, что надо было предложить Лене, но та, казалось, была вполне удовлетворена пыльным виски. Девушка что-то пела, прохаживаясь вдоль стены и фальшивя на высоких нотах. Куда же подевался хозяин рюкзака?.. Странно, что он бросил вот так свои вещи.
Наверное, Владимир бы отправился его искать – мало ли, может, человеку помощь нужна – как вдруг таинственный турист объявился сам. Он с треском ломаемых веток вынырнул из зарослей и кинулся навстречу, крича и размахивая руками.
— Стой!.. – Дэннер успел перехватить его и – встретил абсолютно безумный, остекленевший взгляд.
— Беги!! – заорал турист в самое ухо. – Они убьют тебя!..
Решив не рисковать, Владимир кинулся обратно к больнице, и правильно сделал – спокойную гладь лужи слева по курсу взрезали несколько пуль. Ухватив одной рукой Лену, другой туриста, Дэннер затащил обоих в тень под стеной. Он не сразу обратил внимание, что улица, в целом, стремительно темнела, будто резко наступил вечер. Выстрелы смолкли. Трое стояли у стены, напряжённо вглядываясь сквозь голые деревья в тени заброшенных строений. А затем тени ожили.
Уплотнилась, задвигалась темнота, будто некое живое существо, пульсируя, словно дыша, протянула хищные щупальца.
— Уходим, – выдохнул Владимир. Инстинкт самосохранения и здравый смысл наперебой подсказывали, что в живые тени лучше не лезть.
Остерегаясь новых пуль, они добежали до панельного здания, некогда бывшего жилым, быстро поднялись на пятый этаж, где нашлась незапертая дверь, и зашли в квартиру. Здесь было сыро и пахло плесенью, но зато никаких оживших теней не наблюдалось. Владимир усадил успевшую налакаться Лену и пребывающего в прострации туриста на старенький, но уцелевший диван и задёрнул шторы, после чего отхлестал обоих товарищей по щекам. Туристу помогло. Лене не очень.
— Очнись, – позвал Владимир. Турист поднял на него всё ещё мутный, но уже с проблеском разума взгляд. От него здорово разило перегаром. – Тебя как звать-то? Имя своё помнишь?
— Саша… – пробормотал парень, трясясь так, что зубы у него схлопывались, выстукивая беглый, рваный ритм. – Они убили Николая…
— Соберись! – встряхнул его Дэннер. – Николай – это друг твой?
— Д-да… б-был…
— Кто они, и почему в тебя стреляли?
— Не зна-аю… – протянул Саша и вдруг разрыдался, спрятав лицо в ладонях. – Не знаю я!.. Они его убили… понимаете… они убили его!..
— К сожалению, понимаю, – пробормотал Владимир и со вздохом обернулся к туристу снова. – Где мы находимся? Ты знаешь?
Саша хлюпнул носом. Похоже, он немного взял себя в руки.
— Конечно, знаю. Мы в Припяти.
И тут же – вспыхнула в памяти, будто подсвеченная, больничная табличка. «МСЧ-126»! Вот, где она находится! В Припяти…
«К тому времени, как я додумаю эту мысль, – мрачно подумал Владимир, – спровоцированные радиацией разрушения в моём организме примут необратимый характер.»
Если уже не приняли – неизвестно, сколько времени он пробыл без сознания. А Лена, и подавно, бегает по заражённому радиацией городу полуголая. Девушка была одета лишь в длинную, в пол, юбку и бутафорский корсет, а плечи и руки кое-как прикрывала кружевная блузка.
— Да, ребята, – резюмировал Дэннер. – Не повезло нам.
— Ага, – со вздохом согласилась Лена. – Бухло кончилось…
Владимир только рукой махнул.
— Побудьте здесь, – сказал он. – А я на разведку.
— Куда?! – подскочил Саша.
— За бухлом? – оживилась Лена.
— Куда – на улицу, – отозвался от дверей Владимир, проверяя, сколько у него патронов в обойме, – за бухлом… ну, если найду – прихвачу. Тебе терять уже нечего.
Бухла на улице Огнева не наблюдалось. Людей, впрочем, тоже. В смысле, живых. Неподалеку от Сашиного рюкзака из кустов торчали чьи-то ноги в берцах, и, подойдя к ногам поближе, Владимир увидел покойника. У того была прострелена голова. Дэннер обыскал труп и в одном из карманов нашёл водительские права и паспорт на имя Авдеева Николая Константиновича. По-видимому, это и был товарищ Саши.
Темнота ощутимо уплотнилась, казалось, её можно потрогать, и наощупь она будет похожа на старую слежавшуюся синтепоновую куртку. Не рискуя приближаться к хищно шевелящимся теням, Владимир прихватил рюкзак и собрался вернуться в квартиру. И в этот момент в рюкзаке зашуршала рация.
— Приём!.. – настойчиво повторял сквозь помехи далёкий голос. – Приём!..
Частота на экране не отображалась, и вместо цифр мелькали бессмысленные закорючки.
— Ну… слушаю, – осторожно сказал Владимир. Рация помолчала.
— Кто это?
— Если нужен Саша – то он потерялся, – понимая, насколько глупо это звучит, проинформировал генерал-майор, но тут рация смолкла так же внезапно, как и ожила. И наступила тишина.
— Приём, – позвал Владимир, но ответа не последовало. – Чёрт!.. – выругался он. Словно отзываясь, рация вновь выдала шум помех, и зазвучал на этот раз, другой голос.
— …тебя вызывать! Приём!
— Я не Саша, – сразу проинформировал Дэннер. Нежданный собеседник помолчал, ненадолго задумавшись.
— Какой ещё Саша?
— Я думал, что это его рация… неважно. Кто говорит? Приём.
— Пятая КПП. Мы сотрудника потеряли.
— Ага, я понял, – сказал Владимир. – А я тут сам потерялся. Я в Припяти.
Дежурный, казалось, ничуть не удивился.
— Перейдите мост. Далее по дороге. Мы выезжаем вам навстречу.
— Не надо! – поспешно отказался Дэннер, созерцая ожившие тени у стен. – Здесь опасно.
— Именно поэтому наша прямая обязанность – вас забрать! – повысил голос дежурный. – Давно вы отстали от группы?
— От группы?.. – не сообразил генерал-майор. – Нет, я не турист. Я… не могу сказать, как оказался в этом городе.
И снова никакой видимой эмоциональной реакции не последовало.
— Идите к мосту, – велел дежурный и отключил связь. Владимир бегом кинулся к дому. Добежав до квартиры, не обнаружил ни Лены, ни Саши. Рюкзак лежал на месте, от Лены осталась опустевшая бутылка. Следов не было – казалось, люди попросту исчезли, будто растворились в воздухе.
— Ни черта не утешает, – сообщил Владимир пустой комнате и вернулся на улицу.
Он быстро шёл по городу, прикидывая, что сейчас лучше – привести помощь, или всё же поискать Лену и Сашу. Поразмыслив, пришёл к выводу, что вооружённый отряд всё-таки принесёт больше пользы, чем он сам в одиночку, да ещё и в столь плачевном состоянии. И вдруг увидел свет.
Здесь сохранились остатки частного сектора, о котором теперь напоминали лишь обломки полусгнивших досок; немногие чудом устоявшие дома покосились и вросли в землю. Однако крайний дом выглядел не то, чтобы ухоженным – но всё же обитаемым. И в единственном окне его горел тёплый электрический свет. Владимир поднялся по жалобно скрипящему крыльцу и осторожно постучал.
Дверь почти сразу распахнулась – на пороге стояла пожилая женщина в длинной цветастой юбке и платке, из-под которого выбивались редкие седые пряди.
— Здравствуйте, – сказал Владимир. – Я тут знакомых потерял, вы не видели их? Девушку в чёрном и…
— Не видела, – перебила женщина и посторонилась: – Входи.
— Я не могу, – Владимир даже отступил на шаг. – Мне нужно…
— Скорее всего, они уже мертвы. – Женщина сделала приглашающий жест рукой. – А ты ещё можешь спастись.
Владимир покачал головой.
— Я их не оставлю. А вы здесь живете?
— Да, – кивнула женщина. Казалось, её ничуть не смущает мирная беседа с вооружённым незнакомцем на окраине мёртвого города.
— И давно?
Она пожала плечами.
— Да всегда жила. Я уборщицей работала.
— Здесь?..
— На АЭС.
— Но она уже тридцать лет почти как взорвалась, – окончательно растерялся Дэннер.
— Она взорвалась – а я живу. – Тут женщина прищурилась, глядя на гостя как-то печально и по-матерински ласково. – Уходи отсюда. И поскорее.
— Я ищу мост, – сказал тогда Владимир.
— Его все ищут. Если она отпустит – перейдёшь. Только не вздумай возвращаться.
— Я вернусь, – тихо и твёрдо произнёс Владимир. – Здесь есть люди. И они в опасности.
— Не ищи их. Нет смысла.
— Благодарю за совет. А она – это кто?
Женщина непонимающе уставилась на него, и Владимир напомнил:
— Вы сказали – если она отпустит. Кто это – она?
— Припять.
— До свидания, – попрощался Дэннер. В голове роились сотни мыслей, десятки вопросов, но он даже не знал, с какого из них начать.
— Подожди, – сказала хозяйка. Она, развернувшись, ушла в дом, старческими мелкими шагами, и Владимир слышал, как по половицам шаркают подошвы изношенных сапожек. Вернулась с чашкой в руках. – Выпей. Станет легче.
Чашка нагрелась от жидкости, и Владимир обхватил её ладонями. У неё был отколот краешек.
— Не бойся, – сказала женщина. Голос звучал устало. – Не отрава.
В конце концов, отравой могла оказаться и вода в Сашином рюкзаке. Скорее, не желая обидеть хозяйку, и мысленно уговаривая себя не опасаться странных бабушек, которым, конечно же, вовсе незачем ему вредить, Дэннер не заметил, как выпил всю чашку. И тут – силы вернулись, как по волшебству, да, наверно, это и было волшебство. Боль отступила.
— Я же говорила, станет легче, – улыбнулась женщина, принимая у него чашку.
— Спасибо, – искренне поблагодарил Владимир. – А вы ведьма, да? – И он улыбнулся в ответ.
— В Припяти станешь ведьмой. – Она засмеялась, тихонько, хрипло, смех перешёл в кашель. – Ну, ступай.
— Я вернусь, – пообещал Владимир.
— Вернёшься, – согласилась женщина. Дверь скрипнула за спиной, затворяясь. Владимир обернулся с нижней ступеньки крыльца. Он подумал, что вокруг фонарика должны кружиться мухи и мотыльки, но насекомых не было. Радиация?.. Птицы ведь ему тоже ни разу не попались.
Крик вспорол тишину внезапно – резкий, пронзительный, отчаянный. И оборвался на высокой ноте. Следом прогремели выстрелы. Один, второй, третий… Владимир не задумываясь, бросился на звук.
Пролетел по улице, свернул к бетонным многоэтажкам. Кто-то снова закричал – голос эхом отражался от стен. Во дворе, на заросшей детской площадке, дрались шестеро. К моменту появления Дэннера упал четвёртый по счету с несколькими пулями в корпусе. Раненый ещё хрипел и дёргался в окровавленной траве, но даже с такого расстояния Владимир определил, что ему конец. На ногах остались двое – крупный мужчина и хрупкая женщина, она отмахнулась куском арматуры, но мужчина ударил обломком кирпича, перешибая сжавшиеся на импровизированном оружии пальцы. Женщина захрипела, выронила арматуру, рефлекторно ухватилась за повреждённую руку и пропустила следующий удар, на сей раз в лицо, упала, вскрикнула, подтянула ушибленную ногу, заплакала, поползла. Мужчина навалился сверху и сжал руки на тонкой шее. Владимир нажал на спусковой крючок – пуля вошла точно в висок. Мужчина повалился на свою жертву, та хрипела и заходилась кашлем. Добежав до неё, Владимир опустился на колени, протянув руку, почти коснулся окровавленных светлых волос.
Не успел.
Исчез двор, исчезли убитые, исчезла спасённая женщина. Он стоял у основания моста, а через реку, на том берегу, плыл в туманном мареве покинутый город.
— Если она отпустит – перейдёшь… – тихо проговорил Владимир. – Почему отпустила?..
Рация на поясе выдала шум помех и далёкий голос дежурного:
— …вы нахо… тесь? …видите мост?
— Вижу, – отозвался Владимир. – Я его… хм… перешёл только что. Куда мне дальше?
— …мо по дороге, не ошибётесь, – сориентировала рация и замолкла.
— Что ж, по дороге – так по дороге, – сказал Владимир мосту и направился в указанном направлении. Собственно, дорога здесь была всего одна, она продолжалась от моста и терялась в темноте. Лес плотно подступал к обочинам, тянул чёрные ветви, будто когти. Ботинки вязли в холодной грязи, идти было трудно. Владимир старался шагать как можно быстрее и всё думал про Лену с Сашей – как они там, доживут ли до его возвращения. Что если и возвращаться-то будет не за кем? Навязчиво лезла в голову мысль, что следовало вначале их поискать, хотя бы рядом с домом. Но – как искать тех, кто исчез без следа?.. А может, ему вкололи наркотик, вот он и не помнит, как оказался здесь, вот и мерещатся ему убийцы, бабушки да живые тени. Может, и Лены с Сашей никогда не существовало, и они лишь плод его воображения, обман разума, расторможенного действием наркотического препарата. Это объяснение казалось ему наиболее разумным. Ведь, в самом деле, девушка в непрактичной и неудобной одежде, запросто разгуливающая по брошенной Припяти, пули, летящие из пустоты, пожилая женщина в мёртвом городе – откуда в доме электричество?.. Не из разрушенного же много лет назад реактора. Шума электрогенератора он не слышал, разговор – странный, будто во сне, разговор – проходил в полнейшей тишине. Всё это слишком абсурдно, чтобы быть настоящим.
Мысль эта немного приободрила, придала сил. Всё же, человек чувствует себя более защищённым, найдя ситуации разумное объяснение. Пугает лишь неизвестность, ощущение потери контроля над событиями.
Заморосил дождь, холодными змейками пробираясь за шиворот, и размывая дорожную грязь в вязкую кашу. Владимир машинально натянул капюшон, захотелось спрятать руки в карманы, но было страшновато убирать оружие. Путь растянулся на полтора часа, по прошествии которых впереди, наконец, замаячила мокрой тенью будка КПП.
Зону Отчуждения окружал высокий забор с колючей проволокой. Здесь грязь была изъезжена, в колеях поблёскивала дождевая вода. Дверь оказалась открыта.
Сняв предохранитель, Владимир осторожно приблизился к тёмному проёму, но тишину нарушал только шум дождя да шелест его собственной одежды. Проходная казалась покинутой. Подождав пару минут для верности, Дэннер переступил порог.
И никого не обнаружил. Только валялась на полу солдатская одежда да пара разряженных пистолетов. Приглядевшись, Дэннер заметил на стенах будки следы от пуль. Поблёскивали раскатившиеся по полу гильзы.
Ото всей этой картины сделалось как-то не по себе – если только может быть ещё хуже. Куда исчезли охранники? В кого они стреляли?..
Форму он на всякий случай взял с собой.
Рация ожила где-то на полпути между первым КПП и следующим, к которому, поразмыслив, направился Владимир, и шум помех странно-громко разнёсся над пустой дорогой, резко перебивая монотонный шелест дождя.
— Вы там не умерли? – сердито вопросил далёкий голос дежурного.
— Нет пока, – оптимистично заверил Владимир, шагая как можно быстрее. Ботинки с чавканьем погружались в холодную грязь. – На первом пункте никого нет.
— Так я и думал, – помолчав, отозвалась рация. – Мы с ними уже несколько часов связаться не можем.
— Куда они могли уйти? – рискнул уточнить Владимир, а внутренний голос ехидно прибавил «без одежды».
— Никуда, – лаконично ответил дежурный и отключил связь. Владимир же направился дальше.
— Отлично!.. – сообщил он ближайшей луже. – Мне никогда ничего не объясняют!
Встретив, наконец, людей – живых и настоящих, и притом не пытающихся друг друга переубивать – Владимир почувствовал некоторое облегчение, однако навязчивое ощущение некоей потусторонней жути никуда не делось. Людей было трое – пожилой статный командир с полковничьими погонами на видавшей виды форме, дежурный, коренастый темноволосый парень – он сосредоточенно жевал бутерброд, и при виде вошедшего небрежно махнул рукой – и совсем юный худенький парнишка, представившийся Сашей. Все трое по-прежнему не выказывали ни малейших признаков удивления, либо волнения, будто привыкли к бесследным исчезновениям товарищей.
— Оружие? – лениво осведомился полковник, вставая из-за стола и подходя к Владимиру. Коренастый полез в кобуру, и Дэннер услышал щелчок предохранителя.
— Не сдам, – ответил Владимир. – Оно табельное.
Полковник усмехнулся.
— Вас кого ни спроси – у всех табельное, – сообщил он. – И каждый второй вояка. Документы.
Владимир молча положил на стол паспорт и военный билет, которые тут же подхватил младший охранник.
— Селиванов Владимир Александрович, семьдесят девятого года рождения, – быстро прочёл он. – Город Москва… далековато забрался, мужик.
— Далековато, – согласился Дэннер, прислоняясь к дверному косяку в ожидании продолжения.
Старший сплюнул.
— И всё-то вас сюда тянет, москалей, – устало проговорил он. – Всё едете…
— Я не ехал, – возразил Дэннер.
— Ого!.. Генерал-майор.
— Молодой больно, – отрезал старший.
— Война, – лаконично пояснил Владимир. – Будешь пробивать по базе?
— Сейчас вызовем машину, отвезут тебя – там и пробьют.
— Ну, нет. – Владимир выпрямился. – Мы так не договаривались. Там остались люди.
— Так можешь с ними попрощаться! – неожиданно зло рявкнул полковник, шагнув к нему вплотную. Его дыхание слегка отдавало перегаром. – Нет там больше никаких людей! Ясно?
— Есть. – Владимир не отшатнулся и не отвёл взгляда. – И я их найду.
Полковник махнул рукой, отвернулся и, подойдя к столу, извлёк из ящика бутылку коньяку и две жестяные кружки.
— Сядь, – сказал он, разливая коньяк на две порции. – И послушай.
Владимир последовал приглашению, сел и взял кружку.
— Нету их больше, понимаешь? – заговорил полковник, залпом осушив свою. – И искать их бесполезно. Пропадёшь только.
— Вот и уборщица так же сказала, – проговорил Владимир, глядя вниз. Затем поднял взгляд. – Я вот, чего не понимаю. Вы же здесь для того, чтобы не допускать в Зону гражданских. А я вижу одно: гражданские разгуливают по Припяти как у себя дома, ваши товарищи исчезают, а вы даже не пытаетесь ничего предпринять. Что же вы за охрана такая, если сидите здесь и чай пьёте, когда на вверенной вам территории люди пачками пропадают?
Дежурный порывисто вскочил, саданув кулаком по столу, отчего с него вспорхнули бумаги и на пол опрокинулся стакан с карандашами и ручками. Стакан раскололся, а дежурный подлетел к Владимиру.
— Заткнись! – рявкнул он, сжав кулаки. – Ни черта ты не знаешь, не лезь, куда не просят! Вы в вашей Москве совсем там…
— Богдан! – осадил полковник. Дежурный, всё же, замолчал, тяжело дыша и с ненавистью глядя на Дэннера.
— Верно, – спокойно согласился тот, поставив кружку и поднимаясь. Он оказался выше Богдана на голову, и глядел сверху вниз, что последнего, впрочем, отнюдь не смутило. – Я ни черта не знаю. Так объясните же мне, наконец, хоть что-нибудь. Или это труднее, чем орать?
Богдан выдохнул сквозь стиснутые зубы и принялся собирать бумаги с пола. Владимир успел заметить на них рисунки – быстрые наброски карандашом. Опустившись на пол, он поднял один лист. На нём была неумело, но вполне понятно изображена городская улица, и стены домов, от которых расползались по асфальту чёрные щупальца.
— Отдай, – велел дежурный, сделав попытку выхватить рисунок, но Владимир отдёрнул руку и поднял его повыше, так, чтобы всем было видно.
— Что это? Я только недавно такое видел.
— В Припяти?.. – Полковник вздохнул, поднялся, взял у него рисунок и вернул в стопку на столе, которую уже складывал Богдан. – Вряд ли ты сможешь у нас что-нибудь выяснить. Никто этого не знает.
— Откуда берутся живые тени?
— Почему город время от времени становится таким.
— А это… – Владимир ощутил вдруг, как заледенели пальцы, а сердце оборвалось и застучало часто-часто. Он буквально выдернул следующий рисунок из пальцев Богдана, едва не оторвав уголок листа. – Это же…
— Её видели на крыше «Энергетика» пару месяцев назад, – пояснил автор, даже перестав злиться. – А что? Ты её знаешь?
— Знаю… – выдохнул Владимир, обессиленно приваливаясь к стене. – Так, ребята, планы меняются. Я возвращаюсь в город. Сейчас.
— Стой! – одёрнул полковник, но Владимир молниеносно скользнул к двери, выхватив пистолет и ухватившись левой рукой за запястье правой – она дрогнула, и оружие тоже дёрнулось, махнув стволом куда-то в плакат на стене. С плаката улыбалась полуголая девица.
— Не двигаться. Я успею выстрелить первым.
— Кто она? – уточнил Богдан, благоразумно не пытаясь сменить в руках рисунки на оружие. – Просто скажи.
Владимир сверкнул зелёными глазами.
— Моя жена.
— Так, – сказал полковник. – А ну-ка, все успокоились и попрятали стволы. А ты, герой-спаситель, вернись и выпей ещё. Для успокоения нервов.
— Я на базу не поеду, – отрезал Дэннер, не торопясь, всё же, опускать оружие.
— Не поедешь. Найдём мы твою жену и твоих друзей, если повезёт. Хотя шансы невелики.
— Не велики?.. – Владимир тяжело, прерывисто дышал, будто его только что душили. – Почему? Что там происходит, в этой чёртовой Зоне?.. Да не молчите вы! – вдруг рявкнул он, сдвигая предохранитель резким, злым движением. Глаза у него сверкали.
— Тихо-тихо. – Полковник поднял раскрытые ладони. – Ты жену-то свою давно последний раз видел?
— Разговоры, – медленно и отчётливо произнёс Владимир, – её не спасут. Мне нужна машина. Прошу вас.
— Будет тебе машина, – сообщил полковник. – И даже с водителем.
— Вам лучше остаться здесь.
— Это почему? – с любопытством уточнил Богдан.
— Я же сказал, там люди пропадают.
— Представь себе, мы в курсе, – снова усмехнулся полковник. – И, как ты успел весьма наблюдательно заметить, спасать этих людей – наша непосредственная обязанность. Один ты пропадёшь ещё быстрее, чем эти твои товарищи.
— С чего столь резкая смена политики? – осведомился Дэннер, не опуская пистолет. Дежурные переглянулись.
— Эта женщина важна, – наконец, осторожно ответил полковник.
— Моя жена? Почему?
— Мы теряем время, – напомнил Богдан. – А чем докажешь, что она действительно твоя жена? Откуда нам знать, что это не уловка?
Владимир извлёк из нагрудного кармана бумажник и бросил на стол.
— Открой.
Пожав плечами, Богдан послушно раскрыл бумажник и мгновение спустя показал всем фотографию. С потрёпанного снимка серьёзно глядела молодая женщина с пушистыми тёмно-русыми волосами.
— Это она, чёрт бы её побрал… – пробормотал полковник, склонившись к бумажнику в руках дежурного. – Настя…
— Таня, – исправил Дэннер. – Может, это, вообще, другой человек?
— Но сходство поразительно. – Полковник вздохнул и выпрямился. – Ладно. В любом случае, сидя здесь мы ничего не узнаем. Поехали.
И в этот момент Владимир увидел уже знакомую картину.
Внезапно раздался звон – и сделалось темно. Четверо людей в будке инстинктивно замерли. Лопнувшие лампы беспомощно блеснули напоследок порванной нитью, и темнота сделалась непроницаемой. Даже дневной свет за окном потускнел, словно будку снаружи накрыли огромным куском полотна, как птичью клетку. Только шелестел дождь в темноте, и темнота эта ожила и зашевелилась.
На несколько секунд повисла напряжённая тишина.
Затем – с грохотом вылетела входная дверь.
Владимир, стоявший ближе всех к выходу, не успел среагировать, и только ощутил удар, отчего перед глазами полыхнула яркая вспышка, затем пол ударил в плечо. Скорее, неосознанно, он перекатился на спину, вытянув руки в сторону проема, несколько раз нажал на спуск.
— Вставай, идиот! – зашипел кто-то в самое ухо, и Дэннера вздёрнули на ноги. – Не расходуй боезапас!
Владимир, подчинившись, поднялся и по голосу узнал Богдана. Вспыхнул свет. По комнате заметался луч фонаря в руках полковника.
— Кажется, ты их прогнал, – не очень уверенно резюмировал он. – Идёмте отсюда, быстро.
Поцарапанный военный УАЗик дожидался снаружи.
— И куда мы сейчас? – уточнил Владимир, когда полковник завёл двигатель. – К Энергетику?
— Для начала.
Машина забуксовала в грязи, но выбралась и двинулась назад, к мосту, взбрыкивая на ухабинах как норовистый жеребец, и окатывая потоками грязи защитно-зелёные бока. Владимир ухватился за край сиденья.
— Думаете, она может быть там? – спросил он у полковника.
— Порасспросим народ.
— Туристов, что ли? – удивился Владимир, и Богдан отрицательно качнул головой.
— Местных.
Владимир уставился на него.
— Местных?.. Там же никто не живёт.
— Там – никто, – возразил полковник, и прибавил ещё загадочней, подчеркнув слово интонацией: – А там – очень даже.
Владимир вспомнил загадочную уборщицу с окраины и предпочёл замолчать.
И вдруг увидел лису.
Животное возникло из леса и грациозно прыгнуло под колёса, однако автомобиль, как ни в чём не бывало, продолжил движение, словно и не было никакой лисы.
— Осторожно!.. – невольно вскрикнул Владимир, чем вызвал мат дёрнувшего от неожиданности руль Саши и полнейшее недоумение остальных.
— Чего? – уточнил Богдан.
Обернувшись на его вопрос, Владимир решил, что сходит с ума окончательно.
Лиса сидела между пограничниками, обернув лапы пушистым хвостом, и ласково щурилась на Дэннера. Шерсть ее слегка светилась оранжевым, будто выкрашенная флуоресцентной краской.
— Ты в порядке?.. – покосился полковник.
— Вы её видите?
— Кого?
— Нет, – резюмировал Владимир. – Не в порядке.
Лиса широко зевнула, коротко тявкнула и исчезла.
— Да не волнуйся ты так, – сказал Богдан. – Если ты что-то видел, не факт, что оно настоящее.
Владимир молча отвернулся. Если его сочтут сумасшедшим – наверняка оставят на проходной. Сам бы он так и подумал, если бы вдруг пограничники сообщили ему, что в машине сидит светящаяся лиса.
— А может, здесь газ какой-нибудь распылили. – Богдан хитро прищурился. – Галлюциногенный. Вот и видится всякая дрянь.
Владимир обернулся.
— Так ты сейчас думаешь, верно? – И пограничник громко рассмеялся. – Нет, братиш, это обыкновенный туман.
— Обыкновенный – да не очень, – неожиданно ворчливо одёрнул полковник. – Не пугай ты человека. Знаешь же, чем это обычно заканчивается.
— Меня трудно напугать, – возразил Владимир. – А тебя как зовут?
— Василий Семёныч. – Полковник тяжело закашлялся в кулак. Выпрямился. Закурил и протянул Владимиру портсигар. – Ты не думай, что мы такие сволочи, своих бросаем. Не возвращаются из неё. Если кто ушёл – то и всё, с концами.
— Я же вышел, – сказал Владимир, затягиваясь «Донским табаком».
— Да. – Полковник серьёзно поглядел на него. – В этом всё дело. Ты первый, кто вернулся.
Дэннер поглядел на проносящиеся мимо ёлки. Ему всё ещё казалось, будто деревья скрывают некую угрозу, будто оттуда, из лесного сумрака, за маленьким УАЗиком кто-то наблюдает, наблюдает пристально и враждебно. Тянет костлявые руки из темноты к слабеньким его фарам, и чёрные когти рвут и душат беззащитный свет.
— Чем же я такой особенный?.. – проговорил Владимир и тряхнул головой, стараясь избавиться от жуткого видения. Машина тяжело вползла на мост, натужно ревя двигателем.
— Может, это как-то связано с твоей женой? – предположил Богдан.
— А кто её в Припяти видел?
— Туристы, – ответил полковник. – Несколько раз. На крыше, на самом краю. Молодая женщина в длинном платье. Даже сфотографировали пару раз, а Богдан нарисовал потом.
— А фотографий этих у вас нет?
— Нет, но могу дать описание. Телосложение среднее, платье красное, волосы длинные, светлые…
— У моей жены волосы тёмно-русые.
— Волосы перекрасить можно, – возразил Богдан. – А ты давно её видел? Развелись, что ли?
— Нет. – Владимир покачал головой. – Я был на операции несколько месяцев. Не успел даже домой заехать, как оказался здесь. Вроде, последнее, что я помню – самолёт. Точно! – Он выпрямился. Память возвращалась. – Мы летели в Москву. И не пили даже… почти. Во всяком случае, не столько, чтобы так башка трещала. Я уснул, кажется… а проснулся здесь, на улице Огнева.
— В медсанчасти? – напряжённо уточнил Богдан.
— Ага.
— Точно.
— Что – точно?..
— Да в ней почти все просыпаются.
— Все?..
— Такие, как ты.
— Ничего не понял, честно говоря, – признался Владимир.
— Мы тоже, – вздохнул полковник. – И никто не понимает.
Дэннер устроился поудобнее и снова закурил.
— Вы ведь меня не отпустите, верно? – почти без вопросительной интонации уточнил он.
— Верно.
— Значит, идём вместе, – резюмировал Владимир. – Только я вряд ли вам чем-то смогу помочь. Я знаю ещё меньше вашего.
Машина затормозила. Впереди глядел чёрными провалами окон дом культуры Энергетик.
Что дальше?.. хотел осведомиться Владимир, но всё-таки промолчал. Глупый вопрос.
Дождь припустил с новой силой