Елена Булатова Страх

                Страх

      Я как-то настороженно отношусь к цифре 11. Стараюсь никаких важных дел на это число не планировать.  Уже не помню из-за чего так. Но вот 11 февраля 2018 года забыла об этом напрочь. И ничего меня не настораживало, тем более было это в воскресенье вечер, а дела воскресные все не заканчивались.
      Уже ближе к полуночи, минут за десять  собрала два пакета.  Один в мусорку у дома. Второй - к  бакам через гаражи,  где ищут еду   бездомные животные.  Выхожу из квартиры – сын уже спит, беру одни ключи. Потом возвращаюсь и беру сумку и кидаю ключи туда. А сумка укомплектована на все случаи жизни – вобщем все яйца в одной корзине плюс два пакета.  Из подъезда вышла,  что-то  екнуло. Но разум мой  был глух.  Включился он тогда, когда я почувствовала на своем плече руку, которая  отрывала у меня сумку. В голове отчетливо на долю секунды мелькнула мысль:  все,  все бесполезно, вещи не отстоять.  Я сейчас все потеряю: паспорт, удостоверение,  деньги, карточки, кошелек, ключи – все.  Этот парень лет 23, по всей видимости – наркоман дернул еще раз. Сумка оказалась у него и он побежал. А я за ним – по рыхлому снегу, проваливаясь в нем, задыхаясь от бега и крича, чтобы выкинул паспорт и ключи.   Это была такая смесь из эмоций и действий. Причем действий,  как я сейчас понимаю, достаточно глупых.
     Эмоции в чистом виде накрыли меня, спустя два дня в стенах учреждения, где я работала. Увидела парня, похожего на того. Это был не он, но мой мозг опять отключился.  В области  солнечного сплетения поползло что-то  липкое: вверх, вправо, вниз. Желудок сжался.  Дыханье  сначала  замерло, потом стало не хватать воздуха. Мне захотелось выбежать  улицу.  Разум пискнул, что еще два часа надо находиться здесь. Я вышла в туалет и ополоснула лицо холодной водой. В эти два часа в голове как заевшая пластинка возникал вопрос: «А, что если  бы он  от трусости своей стукнул по голове мне?  Что бы стал делать сын?  Я же одна у него!»  От этих вопросов я впадала в оцепенение все сильнее и сильнее, даже,  кажется,  на замечания сослуживцев не реагировала.
      Наконец-то рабочий день закончился, на улице стало полегче. Страх уступил место негодованию. Свернув с центральной улицы, я постаралась остаться одна. Шла и бурчала себе под нос: «Козлище, ублюдок, ненавижу, ненавижу таких».  Мне очень хотелось все это выкричать! Хотелось, чтобы  э т о т   материализовался и крикнуть это все ему в лицо, Спросить: «Тебя так мать учила – вещи отнимать?»  Хотелось заехать ему всей пятерней, в его наглую физиономию – со всей мочи.     Получалось как в песне:  «Я думала ненависть только слова…»
         Потом я все-таки оказалась одна – в безлюдном переулке и завыла громко, не думая как я выгляжу и не разболиться ли голова?
        Прошла через дворы деревянных домов и вышла к Церкви на Козленской.  Постояла у входа в церковь, внутрь заходить не стала. Посмотрела на Богородицу, перекрестилась.  Отпустило.