Любимый мужик царя Алексея Михайловича, гл. 2

     Остров Анзер – самый северный и таинственный из островов Соловецкого архипелага. Сюда уходили монахи, искавшие одиночества и безмолвия, те кто даже в Соловецком монастыре не находили достаточного уединения. Здесь они жили особо, в кельях, раскиданных по пустынному берегу. Первый Анзерский скит был известен необычайной суровостью и строгостью устава «по образу древних отец скитских», но новопринятому иноку этого было мало: он усердствует, мало спит и во время еженедельных всенощных бдений кладет «по тысяче поклонов»*. Учителем и наставником Никона стал старец Елеазар, основатель скита, впоследствии канонизированный православной церковью. Старец первым устроил себе на острове келью, вокруг которой постепенно стала собираться братия. Слава о его монашеских подвигах дошла до царя Михаила Фёдоровича и царь вызвал преподобного в Москву, чтобы тот вымолил у Бога прощение за его грех и чтобы Бог даровал ему наследника.
     В 1616 году, когда царю было двадцать лет, мать инокиня Марфа решила его женить и приискала девушку из знатной боярской семьи близких ее родне Салтыковых. Однако по обычаю устроили смотрины невест, где царь, обходя ряды приехавших в Москву красавиц, остановился перед боярышней Марией Хлоповой, нарушив, пожалуй, впервые в своей жизни материнскую волю. Царскую невесту поселили во дворце, нарекли новым именем Анастасия (в память о первой жене Ивана Грозного), но внезапно девушка заболела расстройством живота и рвотой. Ее осмотрели придворные лекари Валентин Бильс и Балсырь, установили, что девица просто переела во дворце не виданных прежде сластей и заключили: «Плоду и чадородию от того порухи не бывает». Но Михаил Салтыков донёс царю Михаилу, что лекари признали болезнь невесты неизлечимой и инокиня Марфа потребовала, чтобы Марию удалили. Был созван Земский собор, где бояре, зная, что мать жениха не хочет Хлопову, постановили: «Мария Хлопова к царской радости непрочна!». Михаил Фёдорович, однако, после удаления Марии горевал и продолжал справляться о ее здоровье.
     В это время вернулся из польского плена отец царя митрополит Филарет**, выбранный сразу же патриархом. Он жену не одобрил, а сына осудил за малодушие. Однако, желая обрести союзников стране, находящейся после смуты в отчаянном положении, стал искать для сына невесту из иностранных принцесс. Из этого ничего не вышло: невесты либо напрочь отказывались, либо не желали переходить в православную веру. И тогда Михаил Фёдорович заявил родителям: «Сочетался я по закону Божию, обручена мне царица, кроме нея не хочу взять иную». Филарет не возражал, но упрямая инокиня Марфа вновь стала твердить о болезни. Лекари Бильс и Балсырь были Филаретом допрошены, отправлены вновь осмотреть невесту и пришли к единому мнению: «Марья Хлопова во всём здорова». Заговор Салтыковых был раскрыт, Михаила и Бориса Салтыковых прогнали в свои вотчины, но тут неугомонная инокиня Марфа пригрозила сыну: «Если Хлопова будет царицей, не останусь я в царстве твоём». По этой причине Иван Хлопов получил царскую грамоту: «Мы дочь твою Марью взять за себя не изволим».
     Настояв на своём, мать нашла Михаилу Фёдоровичу новую невесту – княжну Марию Владимировну Долгорукую, но через несколько дней после свадьбы молодая царица заболела и, проболев пять месяцев, умерла. Всем и царю первому было ясно, что это божья кара за оскорбление неповинной Хлоповой. Но что-то надо было делать: царю уже тридцатый год, а наследника нет, значит, после смерти государя – новая смута. Опять устроили смотрины, для которых свезли в Москву шестьдесят красавиц из знатных семей. И тут Михаил Федорович снова всех изумил. При одной боярышне, приехавшей на смотрины, была для услужения ее дальняя родственница – дочь незнатного дворянина Стрешнева. Когда царь увидел эту девушку, то пожелал ее себе в жены и никакой другой не хотел. Молодых обвенчал сам патриарх Филарет, отец жениха. Невесту звали Евдокией, и когда ей предложили было, как и прежней, поменять свое имя на Анастасию, она отказалась, объяснив, что ни Анастасии Романовне, ни Марии Хлоповой «имя это счастья не прибавило». Михаил нашел такой ответ справедливым и разумом жены был весьма восхищен.
     Через год Евдокия родила царю дочь, потом еще одну, и вот тут-то обеспокоенный царь пригласил Елеазара, чтобы тот вымолил ему у Бога сына. По молитве преподобного у царя в 1629 году родился, наконец, наследник и будущий царь Алексей Михайлович, за это скиту была дарована независимость от Соловецкого монастыря и установлено ежегодное содержание***. С воцарением же Алексея Михайловича почитание Елеазара более упрочилось, но старец продолжал вести суровую жизнь отшельника. Никон многое перенял от Анзерского игумена, который через какое-то время вменил в обязанность Никону совершение литургий и заведование хозяйственной частью скита. Получилось, однако так, что Никон разошелся со своим наставником.
     Произошло это через три года после того, как Никон стал насельником Троицкого скита. Елеазар, вознамерившись построить вместо обветшавшей церкви новую, отправился в столицу за милостыней, взяв с собой Никона. Елеазару, обласканному при дворе, не отказывали и они собрали около пятисот рублей – деньги по тем временам немалые. Вернувшись в скит, Елеазар, однако, не спешил со строительством, и братия по-прежнему сходилась по субботам на общую молитву в продуваемую всеми ветрами деревянную церковь. В «Житии Елеазара» поясняется, что сами иноки препятствовали строительству, так как «стрелою зависти устрелены быша, и вознегодоваша на преподобного». Елеазар оттого и медлил, а нетерпеливый Никон негодовал и утверждал, что либо надо строить, либо передать деньги в Соловецкий монастырь на сохранение. Некоторые иноки в этом с ним были согласны, но непрошенный совет был справедливо воспринят игуменом как посягательство на его авторитет. По этой причине тот резко изменил свое отношение к Никону и стал его «теснить»*. В результате Никон был вынужден «в слезах и скорби»* бежать из скита, не имея никакой иной возможности «унять гнев»* Елеазара.
     Некий поморский богомолец, склонный сам к монашеской жизни и часто посещавший скит, вызвался помочь бегству и доставил в закрытую бухточку лодку. Никон и еще один инок, решившийся бежать вместе с ним, оснастили лодку, собрали провизии на несколько дней, уложили книги, составлявшие единственное богатство Никона, и темною осеннею ночью покинули навсегда Анзерский скит.
_____________________
*Иоанн Шушерин, «Извещение о рождении и воспитании и о житии святейшего патриарха Никона».
**Филарет был арестован поляками во время переговоров с королем Сигизмундом в 1611 г. за отказ принять польский вариант договора, освобожден в 1619 г. в порядке обмена пленными.
***Предоставление Анзерскому скиту независимости вызвало негодование соловецких настоятелей; их борьба продолжалась целых полстолетия и закончилась подчинением скита Соловецкому монастырю.
================
Иллюстрация: вид на остров Анзер.