Повесть о современном, несчастном, человеке

***
 
- Здравствуйте! Меня зовут Кеша. Мне 21 год, и я не женат.
- Опять ты там сам с собой говоришь?
- Ну мама! Сейчас все те, кто хочет что-то донести людям, ведут свой блог!
- А газеты на что? Да и что ты хочешь донести? То, что ты в 21 не женат? Я в 16 лет уже была беременна тобой!
- Мама!
- Да что ты за «мамакал»? Начинай уже, что хотел, я не буду мешать!
 
***
 
Ох. Как же сложно быть мной – сидеть, ни чего не делать, и удивляться: А почему это я ничего не добился в своей жизни? Я приехал к деду. После потраченного года своей жизни в армии, я вернулся домой. «Потраченного» - ха, будто другие свои «года» я не тратил впустую. Но этот термин прилип к армии как банный лист к одному месту. Я пытаюсь быть современным, и тоже так считаю. Мы, отслужившие, предпочитаем молчать о том, что не тратили свою жизнь впустую до армии. Пусть все знают, что мы такие «важные», «крутые», что мы знаем что делаем! А армия не входила в наши продуманные до мелочей планы. И вот я сижу у деда. Мой китель аккуратно сложен, и лежит в ящике комода. Я сижу, пью чай, сижу в интернете с телефона, наслаждаюсь, грубо говоря, свободой. Меня лишний раз не тормошат, что бы я пошел и сделал что нибудь. Пока что мой ярлык «Дембель» действует, и этому я ни сказано рад. Но все же, некоторые вопросы мучили меня. «Что дальше?». Я стоял на распутье. Представь чистое поле. Дорога, огромное количество ответвлений, поворотов, еле видных тропинок и сложенных из камня мостовых. И камень, как в сказке: Налево пойдешь – что-то найдешь, направо пойдешь – кем-то станешь, вперед пойдешь – погибнешь как герой, спасая неблагодарный мир. Таких камней было много, и каждый завывал своим разнообразием, своими «неоновыми» вывесками, которые кричали, заманивали в свои сети – будто это не распутье, а рынок, в котором товар это ТЫ. А покупатель – дорога. И что теперь? Я отучился в школе, получил среднее – профессиональное, получил парочку пассивных умений, сходил в армию. ( Сказанул – будто армия, это была легкая прогулочка по летнему парку.) Пришел из армии. И что теперь? Этот вопрос задавали мне ВСЕ, - «Куда теперь дальше? Учиться?». Такое ощущение, будто вдруг сама ВСЕЛЕННАЯ стала заинтересована в моей личности, и через случайных людей, пыталась узнать мой следующий ход. «Хмм, какой же фигурой он сходит на этот раз?». Вселенная, похоже, думает, что мы с ней играем в шахматы, или в шашки. Мне лично больше нравятся шахматы. На вопрос: «Что дальше?» - я предпочитал делать недоуменный вид, будто, эй, вы разве не знаете? И со всей серьезностью отвечал: «РАБОТАТЬ». Другого ответа от меня и не ждали. Интересно, какова будет их реакция, если я вдруг отвечу: « Да вот думаю податься в масоны!». Или: « Я собираюсь в экспедицию на марс, с первыми колонизаторами!». Интересно, включила бы в этот момент, матушка вселенная, закадровый смех? Или сразу перешла бы к сверчкам? Представь, как бы это было нелепо. Ты стоишь такой в магазине, делаешь покупки, женщина-продавщица твоя знакомая, спрашивает: « Ну что дальше думно делать (Именно ДУМНО, мы же в деревне) учиться, или работать куда пойдешь?». Ты такой, сначала думаешь о том, какие сосиски купить сегодня, тебе ни как нельзя отвлекаться от этой мысли, иначе вообще забудешь про сосиски! Отвечаешь на автомате что-то типа: «Уеду жить в Африку, буду бегать с копьем по Сахаре и гонять местных жителей.» Минута молчания, ты не понял, что и сказал, она не поняла – что, да она вообще ничего не поняла. И тут, словно по заказу, сверчки. Твои глаза округляются, словно ты герой аниме, на лице выступает пот, ты бросаешь сумки, и прижимаешь руки к лицу. (Все это время, твое выражение полностью копирует смущения героя из японских мультиков) Собравшись, выпаливаешь: «АА, я работать буду, работать, уеду на Север! Там пенсионный возраст меньше! ААА не смотрите так на меня!!», хватаешь покупки, и уже как герой из мультика про Тома и Джери, берешь разбег на месте, и стартуешь, пробивая своим анимешным лбом стеклянную дверь. И когда твой след уже простыл, «апчих» (простите), ты вспоминаешь про сосиски.
Вот сижу я такой у
деда. Наливаю чаёк. Думаю взять печенки. Печенки? ГДЕ ПЕЧЕНКИ? «Алло это продуктовая полиция? Хочу заявить о пропаже печенек! Какие они были? Вкусные! Да, да, вку-сны-е!» А вот они, на столе лежат, меня чуть сердечный приступ не схватил. Ух. Плохие печенья, заставили понервничать старика. О чем это я? А да. Сижу я у деда, пью чай с печеньками, и читаю всякие статьи о том, как у нас всю плохо. Внимательно всматриваюсь в экран. Обвожу взглядом комнату: стол, стул, всякая бытовая техника, провода без счетчика.. Врут, и не краснеют. Что-что, институт семьи? Молодежь не хочет совокупляться? ЧТО? НАЛОГ НА БЕЗДЕТНОСТЬ В РОССИИ? Да вы издеваетесь!
- Ты чего, кстати, по девкам то не ходишь? Я в твое время после армии сразу с двумя, а то с тремя.. ну ты понимаешь, не маленький. – Подал голос дедушка.
- А что мне от этих девок? Мне и одному нормально. – Ответил ему я, хрумкая печеньем, а у самого глазки то поглядывают на заголовок. «Ким Кардашьян показала свои голые фото», «У молодежи пропал интерес к совокуплениям! Чем это грозит для страны?». Врут. Ничего у нас не пропало. Нам просто лень. И у нас лапки! Зачем нам искать кого-то, проходить конфетно-букетно-мимишный период, если можно открыть сайт и «засекреченным» материалом, и просто посмотреть? Интерес к размножению в резинке у нас не пропал, нет, он перешел на новый уровень! Называется: ВООБРАЖЕНИЕ.
- Не ну, конечно, я тебя не гоню, у всех по-разному всё. – Решил нарушить молчание Дед, поняв, что по девушкам я ходить, не собираюсь. И тут я задумался… да так, что не сразу понял, что печенки, с которыми я собирался попить чай, пропали вновь! Да и чай куда-то уплыл. Но кораблик из мыслей уплыл гораздо дальше, чем чаёк, и я погрузился в пучину моря Раздумья.
Как всегда, забыв про время, я выплыв из соленого моря, посмотрел на часы, половина двенадцатого. Да, кажется пора спать. Я встал, выключил телевизор. Дедушка уже спал на своей кровати, поэтому я тихо, что бы максимально не нарушить сонную вечерню, надел курточку и вышел на улицу. Не то что бы я вел здоровый образ жизни. Отнюдь. Я всегда его «просаживал», «пропивал» и «пролеживал» на правом боку. И вышел я, средь ночи, на улицу, явно не подышать свежим воздухом для лучшего сна, нет, я вышел насладиться закатом и вдохнуть в себя ядовитые пары раковой палочки. Вышел покурить перед сном. Да, надо было так и сказать. Зава.. Завау.. ЗАВАЛИУРУВАЛ. Вот. Черт, хотел показать, что я не смог выговорить это слово, в итоге, пока пытался его напечатать, Я еле его выго.. выгово.. ВЫГОВОРИЛ. Черт. Не смешно! Тебе смешно, да? Ну-ка попробуй сам! Спорим, ты не сразу произнесешь это слово? Русский язык очень сложен для произношения, особенно, когда ты теперь не знаешь, как ты произнес слово.
Курю я не так уж и давно, года 4. И уже чувствую, как никотин потихоньку разрушает мое тело. Это заметно, если быть очень внимательным. Но я не внимательный. Не внимательный, и очень импульсивный. Однажды меня спросили: - «Почему ты куришь?». Я, затянувшись, показывая всю важность моего ответа, подождал секунд 20, выдохнул, и ответил вместе с остатками дыма: - «Хм, знаешь, еще не одно занятие в мире, не говорило мне о том, что мой действия приведут меня к смерти». О, да. Ты чувствуешь? Чувствуешь этот пафос? Ох. Я тот еще диванный философ. Если бы меня, вместо железного человека, спросили: кто ты без костюма? Поверь, я бы нашел что ответить! Как же я хочу пересмотреть Железного человека, да и всю линию Мстителей. Выкинув окурок в пепельницу, я зашел домой. Повесил куртку на крючок, и побрел к своему дивану. Перекрыв посторонние звуки, к примеру - дребезжание холодильника, я надел уши и включил музыку. Я любил слушать музыку. Я люблю музыку. Нет ничего на свете лучше, чем музыка, которая звучит, благодаря наушникам, у тебя в голове. И ты можешь представить будто – это фильм. А ты главный герой. Все твои действия превращаются в «Пик напряженности», когда в фильме начинает играть музыка. Я любил ее. И всегда мечтал прикоснуться к ее волосам – струнам, узнать ее всю. Прочувствовать, и понимать душой и сердцем – я не просто слушатель, я – творю музыку. Я
творю этот мир. Мир и музыка - это не отрезаемые куски одного пирога. Мир не может существовать без музыки, но музыка, она может существовать без мира, если мир ее больше не слышит.
 
***
 
Я проснулся под утро. Не помню, как я уснул, выключил ли музыку. Телефон лежал недалеко, уши еще ближе. Я поднес наушник к уху – тишина. Значит, все же выключил. Дотянувшись до телефона, я разблокировал его, проигрыватель показывал, что музыка все еще играет. Я зевнул. Или показалось, что я зевнул? Челюсти разошлись, и сомкнулись. Как в загадке: Тридцать белых коней, на красном холме, разойдутся – сойдутся и замрут в тишине. Что это? Я поднес снова наушник к уху. Тишина. Опять телефон барахлит. Ладно, потом посмотрю что с ним. Поставив на паузу проигрыватель, я выключил программу, и заблокировал телефон. Положив его на сундук, (рядом с моим диваном, стоял деревянный сундук, и поэтому я его использовал в качестве личной прикроватной тумбы) начал вставать. Одевшись, я пошел начинать свой новый день. И нет ни с кофе, и уж тем более не с бельвита, (Вот Рита – а вот ее завтрак с беливита). Я не Рита, поэтому мой день начинается с сигареты. Оделся теплее, вышел, чиркнул спичкой, закурил. Стоп. Я чиркнул еще раз. И еще раз. Еще. Еще. Чиркал до тех пор, пока не сгорели все спички. Где? Что? Где он? Где звук. Затянулся, прокашлялся… или мне показалось, что я прокашлялся? Легкие свело, горло охватило спазм, рот раскрылся в желании выпрыснуть толщу микробов. И? И что? ГДЕ ЧЕРТОВ КАШЕЛЬ? Спазм прошел. Я решил проверить. Постучал по доске. Кулак почувствовал удар, больно так то. Но. Я не слышал его удар, я не услышал характерный «стук» - «стук». Кто там? Почтальон Печкин, принес заметку про вашего глухого мальчика! Вы слышите? ЗАМЕТКА! Говорила же мне Тётя Зина: «Выключай чайник из розетки - сгоришь! Не спи в наушниках – оглохнешь!» Мне всегда казалось, что это просто старческие бренди. Не желание принимать мир таким, какой он есть, бояться всего. Бояться новшеств. Ну и что теперь? Теперь я не слышу. Но, я не привык паниковать. Поэтому, спокойно, насколько это было возможно, докурил, потушил, положил окурок в пепельницу. И зашел в дом. Дойдя до полочки в большой комнате, я нашел ватные палочки. Может просто заложило? Вставил, прокрутил, ух, ну и серы. С таким количество желтой субстанции, пора меня приравнивать к новой касте демонов. Я увидел деда. Он зачем-то шевелил губами. Ах да. «Не трудись, я оглох немного, не слышу, что ты говоришь», сказал ему я. Тот снова пошевелил губами. Он же тоже плохо слышит. «Я ОГЛОХ» - максимально громко пытался сказать я. Но, насколько это было громко? Я теперь не знаю. Покрутив второе ухо ватной палочкой, я выбросил их. Налил себе чай, сел за стол. Дедушка поставил сковородку яичницы, и положил вилку. Опять он шевелит губами, это уже начинает бесить. В телевизоре герои тоже просто шевелят губами. Вот и как теперь понимать, что там происходит? Надеюсь это ненадолго. Почему по телевидению нет субтитров? Быть может глухие, тоже хотят посмотреть телевизор. А не могут! Знаешь почему? ПОТОМУ ЧТО НЕ СЛЫШАТ, О ЧЕМ ОНИ ТАМ ГОВОРЯТ. Хотя. Без звука вроде как ничего еще. Меня всегда бесили эти «переполненные смыслом диалоги» в русских сериалах. Дедушка вновь пошевелил губами. Я не выдержал. Встал. Дошел до своей комнаты, взял листочек и ручку. И принес это сокровище ему. «ПИШИ» - пытался сказать я. Он кивнул. Так. Полдела сделано. Что теперь? Я повторяюсь? Помнишь, про вселенную и нашу с ней партию в шахматы? Мне поставили шах. Только ты не подумай, я не настолько сильный духом, что бы вот так быстро смириться с тем, что я больше не слышу. О нет. Первые часа три, я надеялся, что это временно. Потом меня охватила паника. Бился головой об стену, швырял все в ту же стену. Плакал, рыдал. Впал в беспамятство. Позже клиническая депрессия. Большинство друзей от меня отвернулось. Девушка, с которой я все же пытался строить будущее, с яростным сообщением в месенджере бросила меня: «Зачем мне ты такой нужен? Ты не сможешь меня обеспечить! Хватит! Не пиши мне больше! Я не хочу ничего иметь общего с инвалидом!». Вот так вот. А еще говорили, что любовь самая сильная штука в мире. Я не описываю всего этого, потому что мне больно до сих пор. Больно не в том плане, что я стал таким. Нет, больно переживать все это вновь и вновь. И так, дорогой друг, мы пришли к самому главному моему секрету. Честно, не хотелось столь быстрого перехода, я бы мог рассказать еще о своих нелепых случаях, мыслях того времени. В черновике, даже были эти кривляния, но я их стер. Они были не нужны. Самое сложное это было отказаться от музыки. Я сотню раз одевал наушники в надежде хоть что-то услышать, хотя бы одну ноту. Тишина. Одно радовало меня. Какие-то песни еще сохранились в моей памяти, и временами играли их обрывки. В эти минуты я был самым счастливым человеком на свете. Я перестал слушать внешнюю музыку, но я еще улавливал внутреннюю.
 
***
Прошел наверное, год, с того дня как я больше не слышу. Меня затаскали по врачам, всякие московские белохалаточники, зарубежные, пытались понять, почему я резко потерял слух. Что-то там светили, стучали, просовывали всякие шприцы, скальпель. Однажды я не выдержал, и запухал в ухо свой палец, и написал на бумажке: «От ваших железяк, столько же эффекта как от моего пальца!». И покрутил у виска. Да, чувство юмора я не потерял. Часть близких даже выучили язык жестов для меня. Всякий раз, видя их попытки что-то мне сказать, таким образом, я сдерживаю смех. Они-то не в курсе, что я все еще его не выучил. Как я тогда живу? Просто. Я остался в деревне, рассудив, что в Городе слишком шумно. Ахах. Глухой жалуется на шум в городе! На самом деле шумно. Я не вру. Шум для меня теперь – это большое количество вибраций, которые улавливают мои ноги, когда я стою, или иду. В деревне меньше вибраций. Просто так, я конечно ни сидел. Государство теперь мне платит деньги по инвалидности. Да и я, вспомнив все свои навыки, полностью ушел работать в интернет. Дизайн социальных сетей, сайтов, полиграфия и прочее. Общение все через электронную почту. Ни каких звонков, ни каких личных встреч. Однажды, правда, я все же рискнул приехать на встречу с клиентом. О, это было ужасно. Он после трех не удачных попыток выразить свою мысль на бумаге, взял последнюю салфетку, и написал, что со мной сложно работать. Поэтому кредо: не звонить, не просить о личной встрече. Живу. Сложно. Но живу. Все еще приходиться пить эти таблетки, атидеприсанты, успокоительные. Все еще курю. Иногда даже лучше чем таблетки. Все еще мечтаю умереть. Все еще надеюсь на счастье. На большую любящую семью. Зато некоторые вещи приобрели новый смысл. К примеру, комментарий дочки Сэлинджера: «В детстве он мечтал стать глухонемым, что бы в старости, жить в лесу, и общаться со своей глухонемой женой при помощи записок». Как тебе такое? Я стал больше читать. Я и до этого читал более-менее нормально, для современного человека: 1-2 книжки раз в месяц, может в два. Сейчас, за день залпом уходит, чуть ли не целая книга. Замечу что, я любитель толстых книг, в 800-900 страниц, это норма. Однажды я захотел что-то нового, и пытался завести свой блог. Свой канал, где нужно говорить в камеру. Я пытался говорить, отправлял друзьям, они смотрели, и переписывали мне, что я сказал и как. Что бы это исправить. Говорил я еще более-менее внятно. Однажды, гостившая у меня мама, застала меня за этой попыткой. Прошу заметить, что весь диалог был на листочке бумаги. В слух ни она, ни я, ничего не говорили.
- Здравствуйте! Меня зовут Кеша. Мне 21 год, и я не женат. – Сказал я в камеру, пытаясь сделать максимально выразительную моську. В комнату вошла мама, и, показав мне листок, посмотрела мне в глаза: - «Опять ты там сам с собой говоришь?». Я взял свой, и написал ответ: «Ну, мама! Сейчас все те, кто хочет что-то донести людям, ведут свой блог!». Она выдохнула, закатила глаза, взяла ручку со стола, добавила: - «А газеты на что? Да и что ты хочешь донести? То, что ты в 21 не женат? Я в 16 лет уже была беременна тобой!». Я, уже чуть злясь, добавил на своем листочке: «Мама! Да кому я нужен, такой, а? Попробуй, найди дуру, которая согласиться!». Мама, видимо успокоившись, написала еще одну строчку: « Да что ты за «мамакал»? Начинай уже, что хотел, я не буду мешать!». Такие бумажные перепалки у нас не так часты. Я ее отчасти понимаю, она все еще надеяться меня женить. Будто я сам о себе не позабочусь. В самом деле, мне уже 21, я себя обеспечиваю, у меня есть всегда еда, связь, интернет, новая техника, дом всегда убран и чист. Если я иду в магазин, продавщицы научились понимать меня, я просто печатаю им, что мне нужно, а они пишут мне на листочке цену за товары. Все просто. Недавно я даже, посетил Италию с группой ограниченных по здоровью туристов. В основном глухих. Да. Больше я, правда, так не делал. В тайне, от семьи, я копил на операцию по внедрению в мозг слухового имплантата. Но все же. Было сложно. Было сложно существовать. Когда ты можешь самого элементарного – слышать. Было сложно. Когда ты каждый день думаешь, где бы купить крепкую веревку по дешевле, и кусок хорошего мыла. Ко мне в последнее время, очень часто начал приходить сосед. Он орал, ругался, махал руками, и уходил. Однажды он догадался написать свои возмущения на бумаге. Он жаловался на очень громкую музыку из моего дома, он искренне не понимал, почему я ее включаю. Я тоже не понимал. Думаю, пора переходить к чему-то более светлому. Думаю, ты и так понял, что мне тяжело.
 
***
 
Шел июль. Дождливый, пасмурный июль. Я сидел в своем кресле, на моих коленях лежал синтезатор. Конечно, я не мог слышать, что я играю. Но почему то все чаще тянулся к нему. Я пересмотрел сотню роликов об игре на фортепьяно, выучил куда и в какой последовательности нужно нажимать. Я настолько хорошо запомнил, что мог в точности исполнить una mattina или night одного из итальянских композиторов. Иногда я играл для своих редких гостей. Но это не приносило мне удовольствия. Я чувствовал себя шутом. Человек, который не может услышать то, что он играет, шут. Я ни разу не задавался вопросом, а как это звучит. Не часто такое увидишь, что бы глухой играл на синтезаторе. Да, глухой, я еще тысячу раз это буду говорить. Я глухой! Это как клеймо на всю жизнь. За что бы я ни брался, люди тыкают на меня пальцем: «О смотри, глухой дизайнер!», «О ты не слышишь, как у меня карбюратор барахлит?», «Что этот глухонемой здесь забыл?». Так что терпи. Да, черт возьми, я глух. И ЧТО ТЕПЕРЬ? А? ПОВЕСИТЬСЯ? «Как твои дела? Какие планы? Планы? Да вот думаю повеситься в этот четверг». Да, пожалуйста! Дайте только волю! Так, где мои таблетки? Эй, аууу? Ах да, я вас же не услышу. А вот они. Так, о чем это я?  Я сидел в кресле. Водил рукой по клавишам, хаотично, или мне так казалось. «Я так тренирую мышечную память» - вот как это называется. Представлял, как это могло бы звучать, ну не для симфонического оркестра конечно, но все же. Ко мне никто не должен был придти сегодня. Обычно пишут, что бы я знал и ждал. Что бы я был готов к приходу человека в мое личное пространство. Поэтому я мог себе позволить, «тренировку». Я даже не удосужился проверить, включен ли на нем звук. Мне было это не важно. И вот, когда я закончил свою игру, в комнату вошла она. Почему не было вибрации? Характерного «бух» от двери, когда все стены трясутся, и я сразу понимаю что кто-то вошел. Я встал, отложил синтезатор в сторону, посмотрел на него так, будто впервые вижу. Она не растерялась, достала листок бумаги из сумочки, ручку, и прислонив его к стене, написала: «Это было очень красиво. Правда. Прости мне нужно было раньше показаться, но, я вошла, и услышала эту музыку.. и тут же оцепенела». Я дошел до стола, открыл блокнот и ответил ей: «Ты давно приехала?». Она подошла вплотную, в ноздри ударил аромат духов. Лаванда. «Нет, сегодня, утром, я знала, что ты спишь еще в это время, поэтому хотела сделать тебе сюрприз». Мы по «говорили» еще часа два или три. Двадцать четыре исписанных страниц, пять кружек чая, и пол пачки сигарет. Она просила меня сыграть что-то еще, я отказывался, отнекивался, предлагал перевести разговор на другую тему, но ее взгляд. Она посмотрела на меня так жалобно, как кот из Шрека. Её зеленые глаза обладали такой властью, и я взял в руки синтезатор. Я очень волновался.. Сбивался пару раз, я не слышал, но чувствовал что сбиваюсь, это было какое-то шестое чувство, когда ты только помнишь количество нажатий, и промежуток между ними. Я так больше ни для кого не играл. Под репертуар попало все, что я успел выучить, и мои «вольности». Это я решил оставить на самый конец, что бы испортить впечатление о обо мне. Что бы я глупо выглядел. Я всегда так делаю, когда хочу оттолкнуть от себя человека, выгляжу глупо и нелепо. Но случилось то, чего я не ожидал. Она заплакала. Я принес ей воды и таблетки, которые принимаю от таких, резких, эмоциональных вспышек. «Это было так ужасно?» - напечатал я в блокноте. «Нет, что ты, вовсе нет. Это было великолепно. Ты прости, что я так реагирую, просто, такое ощущение, не знаю, как тебе сказать. Ты же не слышишь. И.. тебе все еще больно, да? Я чувствую. То, что ты сейчас играл, не знаю как, но ты передал всю свою боль в эти нажатия, в свои руки, и мозг как-то обработал все это, и выдал твою собственную музыку. Музыку, которая просто переполнена болью, я на миг закрыла глаза, и узнала в ней тебя». Я не знал что ответить. Может быть, другой я просто махнул рукой и посмеялся. «Этого не может быть, милочка, я не слышу, что я играю». Но я этого не написал. Просто посмотрел в ее глаза, эти изумруды, такие красивые глаза, которые слезились все еще, и поверил. Поверил что глухой человек мог создать, я мог создать то, что меня не получалось все то время когда я мог слышать. Я просто поверил. Поверил, и обнял ее. Так сильно, как никогда в жизни никого не обнимал. Она все еще плакала. Я чувствовал. Как ее тело вздыхает, всхлипывает, но все же успокаивается. Прошел еще час, она уснула. Вот как, только что, это тело, эта девушка, плакала у меня на плече, в тайне слушала мою музыку, и уже открыто просила на «бис», как это маленькое чудо в юбке может так сладко спать. Спать на человеке, который не сможет ничего ей дать в этой жизни. Я взял ее на руки, отнес в комнату, положил на кровать. И выпил еще одну порцию антидеприсантов, добив их порцией никотина. В такие минуты, я вообще не знал что делать. Жизнь меня к этому не приучила. Я просто не знал, что делать со спящей красавицей у меня в спальне, не знал, что написать ей, когда она проснется. Может, следует налить чаю? В мамину кружку.
 
***
 
Мое день рождение. Мне 25. 4 года уже прошло, как в моей жизни отключили звук. Мы с ней поженились. Да, так вот получилось. Когда она проснулась, тогда, я налил все еще ей чаю, посадил на стул, и укутал в плед. Я не знал, хорошая ли эта идея, но я ей поверил. Взял свой синтезатор, и просто водил руками по клавишам, я не знал, что я играю, не знал как. Да меня и не интересовало это. Я видел свою музыку в ее глазах. И попросил, что бы она написала то, что почувствовала в тот момент. Она написала лишь одно слово: «Надежду». С того дня, она приходила ко мне все чаще, и чаще. Мы много «говорили», я играл для нее. И в тайне мечтал услышать ее голос. Я помнил, помнил, как он звучал, когда еще мог слышать. Мы встречались, гуляли в одной компании. Но, этого мне было мало. Я хотел услышать из ее уст, все самое драгоценное, что может сказать человек другому человеку. Мне ужасно надоело это читать, я хотел слушать. Хотя когда она ко мне переехала, бросила свою учебу, и перебралась в деревню, мы стали общаться ментально, взглядами, жестами. Я понимал ее с одного взгляда, с одного легкого, мимолетного движения кистью, или ножкой. И вот, мне 25. Она не знала что я копил на операцию, но может догадывалась. Скорее всего, догадывалась, иначе как объяснить ее подарок. Я уехал на две недели, ее тоже не было дома, она поехала к своей маме. У нас были секреты друг от друга, и они все открылись в этот день. Я приехал поздно ночью, она на день раньше. Я сразу ее предупредил, что бы не ждала, и отдыхала. На следующий день, и должен был случиться мой день рождения. Я встал раньше, приготовил завтрак, включил свою любимую мелодию. Я уже привык к звукам, пока лежал в больнице, и вдоволь наслушался всего, что хотелось до безумия. Она встала. Милая, в халатике, с заспанным личиком, с таким любимым личиком. Вот она. Я всегда был уверен, что самая настоящая женщина, самая открытая, самая простая, эта та, которая ходит по дому в халатике. Не боится показаться мужу с заспанным лицом, без косметики и прочих шалостей.
- Доброе утро, - сказал я улыбаясь.
- Добр… - начала она, спохватилась, и начала говорить жестами. Я засмеялся. Она спросила, что смешного в этом. Рассердилась. Я подошел к ней, обнял, взял ее руку, и поднес к своему уху, там, где стоял аппарат. Её лицо. Вы бы видели ее лицо в этот момент. Мы говорили до самого обеда. Я рад что мог слышать её. Только после того, как мы перекусили, она ойкнув поцеловала меня, и поздравила с днем рождения. Удалившись, на минуту, она принесла мне подарок: тонкий, черный, квадратный футляр. Я открыл его. Там была виниловая пластинка. «Непохож – музыка не слышащего». Я достал свой проигрыватель. Включил, поставил пластинку, и оцепенел. Это была моя музыка. Я не знаю, как смог её узнать. Может это шестое чувство, или связь между творцом и творением, но это была моя музыка. Музыка, которую я играл только для нее.
 
***
 
- В этом и был ваш секрет? – Спросил меня журналист. Мы сидели в хорошей студии, и разговорили с ним в прямом эфире, по моему это была радиостанция Европа. Плюс.
- Да. Это и был мой секрет.
- Спасибо за интервью. Напомним, мы говорили с талантливым композитором, который перевернул все представление о классической музыке.
- Не стоит так категорично!
- Это был Иннокентий Павлович Корнеев, «Непохож», спасибо вам за эту увлекательную беседу, а сейчас мы включаем для вас композицию «67» или «Музыка не слышащего». Оставайтесь с нами!