Зарисовка 1

Последние два дня я только наматывал широкие круги по равнине, проклинал эту степь и своё чувство направления. Уже ночью накануне летнего солнцестояния я внезапно высветил фарами камни. Вглядевшись в них, я закричал от радости — это было оно! Стоило только отчаяться, как я напоролся на свою цель носом.

Я заглушил внедорожник и вышел осмотреть местность, хотя в такой темноте проще было её ощупать. В луч фонарика один за другим попадали камни, покрытые ржавого цвета мхом, и сухой кустарник. Я стоял на краю круга камней, как мне его описали местные, — участка в пару километров диаметром, целиком усеянного валунами. К центру они должны были становиться больше и образовывать нечто вроде холма… но пока я видел только сонмы звёзд на небе. Было зябко и до странного шумно от стрекотания насекомых. Я залез в машину, чтобы подремать до рассвета.

В утреннем свете круг выглядел куда интереснее, чем я смел себе представить. Камни действительно увеличивались к его центру, подчиняясь странному порядку; они наваливались друг на друга и создавали целую сеть пещер, лазов и закутков под собой. В центре круга — я поёжился от увиденного — стоял… шпиль из нескольких подпирающих друг дружку глыб. Не очень высокий по меркам человеческих строений — но каждый камень из этой конструкции напоминал размером пароход.

Позавтракав чем-то найденным в рюкзаке, я двинулся к этому шпилю, пока не стало слишком жарко. Сначала я мог ступать по земле между камнями, но уже через сотню метров пришлось шагать по валунам, проверяя каждый на шаткость; позже — прыгать и карабкаться.

В день летнего солнцестояния здесь собираются маги огня. Так сказал мне малыш, живший в хижине с шаманом. По острому взгляду старого шамана (бьюсь об заклад, этот взгляд входит в их обучение) я понял тогда, что пацана за это выпорют.

— Тебе туда нельзя, — предупредил старик. — Навлечёшь беду.

Обычно готовый рассказывать о чём-то весь день, шаман вдруг помрачнел и односложно отпирался от всех моих попыток разузнать об этих магах. Огромного труда стоило выяснить хотя бы, где это место находится — местным явно очень не нравилась перспектива меня, снующего по их достопримечательностям. Отступиться я уже не мог, слишком любопытно мне стало.

Так, распугивая ящериц и змей, я докарабкался почти до Шпиля, как я его уже твёрдо про себя окрестил. Он вдруг напомнил мне карточный домик — я вздрогнул, представив, каким разрушительным образом такой домик может сломаться. Продравшись через заросли шиповника, я приблизился к колоссу вплотную. Шершавый камень весь в пятнах жёсткого мха. Под местом, где опирались друг на друга камни Шпиля, небольшая прогалина — только пыль и сухая трава. Я осторожно обошёл Шпиль по кругу — никого не было. Нашёл укромное местечко на плоском камне в кустах и устроился там. Я был уверен, что те, кого я ждал, придут сюда: слишком… ритуально выглядело это место. Как обычно, стоило мне расслабиться, в голову стали закрадываться сомнения по поводу этой авантюры. Я, как обычно, их отбрасывал.

Солнце становилось всё злее с каждым часом. Стало невыносимо даже в моей тени, когда я услышал шаги и копошение. На часах полпервого. Кто-то был внутри Шпиля. Я подкрался к одной из его стен и, затаив дыхание, заглянул внутрь.

Трое мужчин с длинными чёрными волосами, все голые по пояс, копошились в центре прогалины. Никто меня не заметил. Я не мог понять, с чем они возятся, пока оно не заблеяло. Похоже, они привязывали к вбитым в землю кольям козу или барана. Один из них — видимо, главный — достал из сумки тёмную бутыль и, бормоча что-то, стал поливать из неё скотину. Двое других встали напротив, и я скрылся, чтоб они меня не увидели. Речитатив главного становился всё громче. Я понял, что это не певучий язык местных, а что-то хрипящее и лающее. По спине от таких звуков поползли мурашки.

Маг читал долго, ожидание вслепую причиняло мне почти физическую боль. Я стал красться вдоль каменной стены, за которой прятался. Как я ни старался укротить своё дыхание, мне всё равно было слышно, как оно дрожит. Похоже, только тогда я понял, что боюсь. Что меня заметят? Не знаю. Скорее, тяжёлая жара, запах спирта и протяжное блеяние животного, доносящиеся изнутри Шпиля, заклинания на жутком наречии… я почувствовал себя как в абсурдном кошмарном сне.

Я выглянул из-за другого угла. Тот, что проводил ритуал, не сдвинулся с места, а его товарищи стояли на коленях, уткнув взгляды в землю под собой. Я обратил внимание на тёмные глаза главного, и меня как хлестнуло бичом: я узнал в нём своего шамана! Без шерстяной накидки он выглядел куда моложе; статным и широкоплечим. Обычно убранные в длинный хвост волосы теперь почти закрывали лицо.

Речитатив закончился, и мне стало чуть легче. Шаман полез в сумку и взял оттуда что-то маленькое. Я вдруг узнал тихий перестук, который издавал этот предмет — обычные спички! Я не ошибся: ещё секунду повозившись, он чиркнул…

Огонёк спички с оглушающим хлопком расцвёл в шар пламени — за одно мгновение. Я вскрикнул и отшатнулся, на секунду ослепший. Через фиолетовое пятно перед глазами я видел, как ярко-жёлтое пламя пожирает жертву и троих магов. Я видел, как чернела и покрывалась волдырями кожа на торсах и лицах. Хор страшных воплей оглушал до звона в ушах.

Сквозь весь этот ад на меня отчётливо посмотрел пылающий шаман, и моё сердце провалилось в пятки. Он сделал в мою сторону несколько шагов. Я попятился и уже почти совладал с собой, чтобы бежать — но он первым повалился на землю.

Вонь жжёного мяса защипала глаза, забилась в нос, в глотку… меня стошнило.

Нестерпимая зловонная жара. Я немного оклемался и в последний раз взглянул на место ритуала, чем бы он ни был. От магов остались едва ли не кучки пепла.

Я всегда знал, что делать дальше; а если не знал, то спрашивал кого-нибудь. Тогда же я с ошеломляющей внезапностью остался один — ни души на десятки километров вокруг. Наедине лишь с вопросами, ещё даже не проявившимися из шума в голове. Одиночество теперь пугало. Я побрёл назад к машине.

Ещё нескоро я посмел снова начать расспросы о магах огня. Но не узнал ничего толкового ни от местных, ни от коллег.