Анри Мишо. Цитаты

***

1. Поэзия не столько разновидность обучения или даже колдовства, обольщения, сколько одна из заклинательных форм мышления. Благодаря своей компенсаторной функции поэзия вырывает человека из удушливой атмосферы, позволяя ему свободно вздохнуть.


2. Мне не удается отдохнуть, моя жизнь - сплошная бессонница, я не работаю, не сплю, я занят только бессонницей: то душа моя бродит, а тело приляжет, то душа приляжет, а тело бродит, но сна для меня нет, у меня в позвоночнике свой ночник, и его никак не потушишь. А может, это благоразумие не дает мне уснуть, потому что мне надо искать, искать и искать, и то, что я ищу, я и сам не знаю.


3. Наука не уничтожает религию, религия не отменяет магию, а магия - иллюзионистов.


4. Когда проникаешь в мир через другое окно, тоже испытываешь странные эмоции. Нужно заново учиться ходить, словно ребенку. Ничего не умеешь. Снова трудности. Снова соблазны. У каждого искусства свой соблазн и свои подарки. Остается поддаться, покориться.


5. Редко бывает, что я кого-то увижу и не отлуплю. Другие предпочитают внутренний монолог. Я не такой. По мне так лучше отлупить.


6. Я сделал из хлебного мякиша маленькую зверюшку вроде мыши. Не успел я закончить третью лапку, как она дала деру… И скрылась в ночной темноте.


7. всегда будет современным тот поэт, которому хватило мужества не стать таковым слишком рано


8. Человеческий слух беззащитен. Судя по всему, соседей не предполагалось.


9. Раньше я был очень нервным. Теперь я вышел на новый путь: Помещаю на стол яблоко. Потом помешаю себя в это яблоко. Какая безмятежность!


10. Чтобы китаец отправился в театр, нужно, чтобы в том же здании располагалось восемь-десять театров, чтоб была драма, и комедия, и тут же кинотеатры, и тут же, в придачу, зал для проституток в сопровождении их матерей, а кроме того, аттракционы, азартные игры, а в уголке — живой лев или пантера.


11. ***
Несите прочь меня на каравелле,
На доблестной старинной каравелле,
Пусть на носу, пусть в тянущейся пене,
И бросьте, бросьте вдалеке.
В кабриолете былых столетий,
В пуховой снегопадной мути,
В клубах летящей по следу стаи псов,
В листве, полегшей скопищем бескровным.
Несите не за страх, в целующих губах,
В грудных, со вздохом, клетках зыбких,
На ковриках ладоней, в их улыбках,
В лабиринтах костей и младенческих хрящей.
Несите прочь, а лучше схороните.


12. От западной философии у людей выпадают волосы и укорачивается жизнь. От восточной философии вырастают новые волосы, а жизнь удлиняется.


13. Все, что вы предложите мескалиновой шизофрении, будет размолото. Поэтому не предлагайте самого себя. И не предлагайте никаких жизненно важных идей, потому что им не выжить. Предлагайте незначительное, картинки, расхожие идейки. Иначе превратитесь в необитаемый остров, и дом ваш, несомый этим жутким потоком, станет для вас посмешищем.


14. На любой поверхности, самой гладкой, достаточно неровностей, чтобы там мог расположиться воображаемый предмет. В любом воздухе достаточно подвижных пылинок, чтобы поддержать и закрепить возникшую иллюзию.


15. Нужно выйти. Но выйти не через выход. Мне нужно выйти многократно, нужен веер выходов. Выход без конца, идеальный выход — такой, чтобы, выйдя, тут же начать выходить снова.


16. ЗАКАТ
Побагровевшее солнце,
готовясь уйти на ночлег,
закуталось в дымку,
но всё ещё медлит спуститься
за горизонт, в подземелье,
где свито гнездо его;
солнце
бросает прощальные взгляды на мир,
вспоминая при этом Коперника,
Кеплера и Галилея,
открывшего пятна на солнце,
всех тех вспоминая,
кто проявлял к нему интерес,
и на это не сердится солнце — напротив,
такое вниманье приводит его в умиленье,
и думать не может оно без волненья
о том, что некогда Анаксимен
считал его плоским, как лист,
а Гераклит полагал,
что оно толщиною в стопу человека,
и, вспомнив всё это,
наконец удаляется солнце,
уходит оно на ночлег
до наступленья
рассвета.

Раймон Кено. Из сборника «Деревенские прогулки»
Перевод Михаила Кудинова.
Раймон Кено, Анри Мишо, Рене Шар, Жан Тардье.
Из современной французской поэзии.


17. ЛУНА
На луне творожной
каждый месяц можно
видеть дровосека
с вязанкою дров.
Но тащить их тяжко,
и стоит, бедняжка,
всё на том же месте
сто тысяч веков.
На луне неоновой
по тропе рискованной
космонавт ракету
тащит за спиной.
Только не видать его
и легко понять его:
он из Моря Кризисов
улетел домой.
А луне холщовой
вид придали новый:
нос пририсовали,
губы, бровь дугой...
Ведь всегда казалось,
что нужна лишь малость,
чтобы дотянуться до луны рукой.

Раймон Кено
Из сборника «Деревенские прогулки». Перевод Михаила Кудинова
Раймон Кено, Анри Мишо, Рене Шар, Жан Тардье.
Из современной французской поэзии.


18. НАЗВАТЬ СЕБЯ
Мне было десять лет. Меня несла в объятьях Сорг. Звенело время под лучом на чутком циферблате влаги. Беспечность и печаль сковали железного, на крыше, петуха и уживались рядом. Но что за колесо крутилось в сердце насторожённого ребёнка ещё резвей, ещё неудержимей, чем мельничный, в пожаре белом, круг?

Рене Шар Из сборника «Слово-архипелаг». Перевод Вадима Козового.
Раймон Кено, Анри Мишо, Рене Шар, Жан Тардье.
Из современной французской поэзии.


19. Накапливай, а затем — раздавай. Будь самой весомой, самой нужной и наименее заметной частью зеркала мироздания.

Рене Шар Листки Гипноса (1943–1944).
Из сборника «Ночь за окнами подвластна». Перевод Вадима Козового.
Из современной французской поэзии.


20. Внезапно ты вспоминаешь, что у тебя есть лицо. Его контуры некогда складывались не только из горестных черт. К его изобильному ландшафту возносились существа, наделённые добротой. Его усталость не навлекала одни только бедствия. В нём дышало отшельничество влюблённых. Взгляни! Твоё зеркало обратилось в пламя. Ты незаметно вновь начинаешь ощущать свой возраст (выпавший из календарей), этот избыток существования, который твоими усилиями претворён будет в мост. Отступи внутрь зеркала. Если ты не помрачишь его чистоты, значит, как бы то ни было, его плодоносность ещё не иссякла.

Рене Шар Листки Гипноса (1943–1944).
Из сборника «Ночь за окнами подвластна». Перевод Вадима Козового.
Из современной французской поэзии.