Авроре, подруге муз и пролетариев

Румяной зарёю покрылся восток
В селе, за рекою, потух огонёк,
<...>
Явилося солнце - ликует земля!
А. С. Пушкин


В тот момент, в город прибыл Марк Крассиний-старший.

Хм! а что делает в Ленинграде... э-э, или уже в Санкт-Петербурге? – римский патриций? Вас это удивляет, а меня ничуть! на дворе 90-е годы – страна открыта всем ветрам, всем дорогам: из варяг в греки - из ворюг в абреки... ничего сверхъестественного. Тем более, в городе со славными древнеегипетскими традициями!..

Куда больше удивило самого Крассиния обилие причудливых святилищ, которые посвящены богине утренней зари, Авроре! Ведь в его родном Риме куда больше храмов, посвященных Юпитеру или Венере. Здесь же таких храмов совсем не видать, а многочисленные Дома культуры, кинотеатры и клубы  – а ЧТО это еще, если не святилища? - носят имя "Аврора" (и не переименованы, пока,  в стандартные американские “Super”, “Smart” или “Bingo”).

- И за что же, о Эос-Аврора, так почитают тебя эти северные варвары? Ты ведь похищала женихов – Тифона, Кефала, Ориона... ты разлучаешь людей! – потому тебе и пели горевальные альбы, песни о том, как на смену ночи блаженства приходит рассвет расставания. А он принесёт новые поиски, суету и страдание, очень возможно, и смерть... Почему и мы, и эти варвары почитаем тебя, не почитая, к примеру, богиню вечерней зари? Ведь эта, последняя, кем бы она ни была, дарует если не счастье, то, по крайней мере, прохладу, покой и волю! - так, стоя во весь свой римский рост, перед ДК "AURORA", цицеронствовал наш путешественник из Рима в "Третий Рим", "город, которого нет", бандитский Санкт-Ленинград.

- Слышь, ты, тогатый, – внезапно прервал неуместного патриция сторож в штатском ватнике от Акулины, и с берданкой в достойной факела руке, – Ты, того, не туда думай, а сюда! Ваша Аврора – это баба на конях с крыльями, а наша – корабль с тремя пушками. Хотя, в целом, суть у них, наверное, одна - ведь до Авроры что было? Ночь, когда все стены серы и все волки сэры. А во мгле ночной, даже грамотные не различали своего, и холопствовали перед чужим. Ведь даже ампиратора японского поздравляли, сукины дети, с победой при Порт-Артуре! Вот тут-то Аврора и грянула! она разрезала ночной полумрак, и всё стало чётко – где мрак, где рассвет, где вода, где сушь... где Ва, а где Нева, *пта!

Печально признать, но даже если бы наш условный Марк Красин-Лицинский понял хоть слово по-русски, он все равно ничего бы не понял. И, конечно, он не смог бы добавить и слова. Тем более, что мысли его были направлены именно ТУДА...

- К чему тебе, Аврора, крылья? Ведь ты восседаешь на колеснице, запряженной крылатыми конями. Да и колесница тебе ни к чему – ты же не Солюс, чтобы странствовать по всему небу! В горах ты вовсе не видна, да и на суше тебя заслоняют леса и города... лучшее место для тебя, это степь или море, а лучшая колесница – скакун или корабль. Как у этих варваров...

Внезапно г-на Красина-Лицинского осенило! – это была либо розовопёрстая Эос, либо красноносый Михеич.

- Напрасно мы воспринимаем богов как чиновников, ведущих контроль и проверку в своих ведомствах, - задумался dominus Crassinus, - Скажем, Нептун есть наместник Юпитера в океанах, а Вулкан – заведующий всеми кузницами, как человеческой, так и сверхчеловеческой природы. Аврора не имеет ни места, ни даже времени, к которым можно ее привязать: рассвет расплыт, расплавлен и размыт.
Да и потом, всем этим занимаются боги дня, света и солнца – Солюс, Диана, Тривия, Аполлон... Аврора – всего лишь миг между прошлым и будущим... в ней воплощен или выражен божественный принцип рассвета. Быть может, божественное ощущение зари! Вот это самое чувство – 
Божество даёт рассвету истину и силу. И все светила, братья и сёстры Авроры, чем сыны ее, ветры Севера, Запада и Юга, не столь могучи, чем одно лишь мгновения мысли и чувства "вот-вот, и взойдёт" - и развеяна будет тьма!

Аврора, Аврора, Аврора! - вот, кто хранит светлую неопределенность между ночным отдыхом и дневной суетой, между покоем и движением, между сбывшимся сном и намеченною мечтой...
О Аврора, сохрани как возможно дольше, эту НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ – как самую драгоценную пору, как чудесный набор самых кратких, блаженных цветов и мгновений, как волшебную грань между свободой Небытия и волей Сущего, как небесный холст, на котором - рядом МИМОЛЁТНЫЕ ВИДЕНИЯ и ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ!..


____________________________
(*) С той поры, как появилась на свет книга Я.И. Перельмана «Занимательная геометрия на вольном воздухе и дома» - а случилось это в действительно весьма занимательные годы 1925-1934 - на полку, рядом с нею, встало много книг из серии «Занимательная наука»: «Занимательная гинекология» Арнольда Акушерханова, «Занимательная патологоанатомия» Шейлы Холмски, "Занимательный металл" Бонзо Мегаватсона.

Грань между «Забавным» и «Занимательным» не столь зыбка, как грань между "Наукой" и "Лженаукой". Поэтому концепт «Занимательная наука» вполне оправдан: это отличный литературный жанр, поровну познавательный и беллетризованный.

И еще.
Мифология не наука и не лженаука (а понятия «антинаука», к счастью, ещё не придумали. Так что, опыт "Занимательной мифологии" нам представляется весьма перспективным.