Аврора, подруга муз, а также пролетариата

Румяной зарёю покрылся восток
В селе, за рекою, потух огонёк,
<...>
Явилося солнце - ликует земля!
А. С. Пушкин


В тот момент, в город прибыл Марк Крассиний-старший.

Хм! а что делает в Ленинграде... э-э, или уже Санкт-Петербурге? – римский патриций? Вас это удивляет, а меня ничуть! 90-е годы – страна открыта всем ветрам, всем дорогам: из ворюг в абреки, от финнов к минфину... ничего сверхъестественного. Тем более, в городе со славными древнеегипетскими традициями!..
Куда больше самого Крассиния удивило обилие причудливых святилищ – а ЧТО это еще, если не святилища? – которые посвященыбогине утренней зари, Авроре! в его родном Риме куда больше было храмов, посвященных Юпитеру или Венере. Здесь же таких храмов совсем не было видно, а многочисленные Дома культуры, кинотеатры и клубы еще не переименовали в стандартные американские “Super”, “Smart” или “Bingo”.

- И за что же так почитают тебя, о Эос-Аврора, эти северные варвары? Ты ведь похищала женихов – Тифона, Кефала, Ориона... Вообще, ты разлучаешь людей! – потому тебе и пели Альбы - горевальные песню разлуки, о том, что после ночи блаженства приходит рассвет расставания. А он принесёт новые поиски, суету и страдание, очень возможно, и смерть... Почему и мы, и эти варвары почитаем тебя, не почитая, к примеру, богиню вечерней зари? Ведь эта, последняя, кем бы она ни была, дарует если не счастье, то, уж скорее всего, прохладу, покой и волю! - стоя во весь свой римский рост, перед ДК "AURORA", цицеронствовал наш путешественник из Рима в Санкт-Ленинград.

- Слышь, ты, тогатый, – внезапно прервал неуместного патриция сторож в штатском ватнике от Акулины, и с берданкой в достойной факела руке, – Ты, того, не туда думай, а сюда думай! Ваша Аврора – это баба на конях с крыльями, а наша – корабль с тремя пушками. Хотя, в целом, суть у них, наверное, одна - ведь до Авроры что было? Ночь – когда все стены серы и все волки сэры. А во мгле ночной, даже грамотные не различали своего - потому и холопствуют перед чужим. Ведь даже ампиратора японского поздравляли, сукины дети, с победой при Порт-Артуре! Вот тут-то Аврора и разрезала ночной полумрак, и всё стало чётко – где мрак, где рассвет, где Нева, а где сушь!

Печально признать, но даже если бы наш условный Марк Красин-Лицинский понимал хотя бы слово по-русски, он все равно не понял бы ни слова. И, конечно, он не смог бы добавить и слова. Тем более, что мысли его были направлены именно ТУДА...

- К чему тебе, Аврора, крылья? Ведь ты восседаешь на колеснице, запряженной крылатыми конями. Да и колесница тебе ни к чему – ты же не Солюс, чтобы странствовать по всему небу! И потом: в горах ты вовсе не видна, да и на суше тебя заслоняют леса и города... лучшее место для тебя, это море, а лучшая колесница – корабль. Как у этих варваров...

Внезапно г-на Красина-Лицинского осенило! – это была либо розовопёрстая Эос, либо розовоносый сторож Михеич.

- Напрасно мы воспринимаем богов как чиновников, ведущих контроль и проверку в своих сферах, и каким-то образом ответственных за свое ведомство, - задумался dominus Crassinus, - Скажем, Нептун есть наместник Юпитера в океанах, а Вулкан – заведующий всеми кузницами, как человеческой, так и сверхчеловеческой природы. Аврора не имеет ни места, ни даже времени, к которым она была бы привязана: рассвет размыт, во всех смыслах размыт.
Да и потом, всем этим занимаются боги дня, света и солнца – Солюс, Диана, Тривия, Аполлон... Аврора – это миг... она как бы выражает божественный принцип рассвета... ну, то есть, божественную природу ощущения зари! Вот это самое чувство – "вот-вот, и взойдёт"!
Божество даёт рассвету силу, истинe: потому-то, чувство, что сейчас наступит рассвет, что развеяна будет тьма - это чувство сильнее, чем все светила, братья и сёстры Авроры, и чем все ветры Севера, Запада и Востока – её сыновья!

Аврора, Аврора, Аврора! - вот, кто хранит светлую неопределенность между ночным отдыхом и дневной суетой, между покоем и движением, между сбывшимся сном и намеченною мечтой...
О Аврора, сохрани как возможно дольше, эту НЕОПРЕДЕЛЁННОСТЬ – как самую драгоценную пору, как чудесный набор самых кратких, блаженных цветов и мгновений, как небесный холст, на котором - рядом МИМОЛЁТНЫЕ ВИДЕНИЯ и ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ!..


____________________________
(*) С той поры, как появилась на свет книга Я.И. Перельмана «Занимательная геометрия на вольном воздухе и дома» - а случилось это в действительно весьма занимательные годы 1925-1934 - на полку, рядом с нею, встало много книг из серии «Занимательная наука». В них были объяты едва ли не все феномены человеческого жития-бытия (подведомственные коммунистическому миросозерцанию): от «Занятной гинекологии» Арнольда Акушерханова до «Забавной патологоанатомии» Шейлы Холмской. И хотя грань между «Забавными» и «Занимательными» не столь зыбка, как грань между "Наукой" и "Лженаукой", с Забавной Наукой все в порядке: это – отличный литературный жанр, в меру познавательный и в меру беллетризованный.
Мифология не наука. Лженаукой её тоже не назовёшь. А такого понятия как «Антинаука», при всём желании, ещё не придумали (к счастью). Так что, опыт Занимательной мифологии нам представляется любопытным.