Мухи в бокале вина

Не верьте тем, кто говорит, что напился случайно. Если тебе не 15, и ты не пробуешь алкоголь впервые, всегда наступает момент внутреннего соглашательства. Его нельзя не почувствовать – когда внутренний голос вспоминает об осторожности, как бы заранее предупреждает о возможных последствиях, а ты в ответ машешь рукой, мол будь что будет.

Вот и я, когда заказывали вторую бутылку, махнул рукой. Она сказала – "Ну, что, напьемся?" И я не понял, с иронией это было сказано или всерьез, но с готовностью согласился. Мы дружили больше пяти лет, и чего только между нами не было. Даже эротическую фотосессию ей делал, как единственный кому это можно было доверить. Получилась правда не эротика, а жесткая порнография. Она потом еще подкалывала – благодарила за экскурсию в глубины моей похоти. И сейчас подумал, если что заполним еще один пробел в нашей дружбе. Хоть раз в жизни, но ты должен спасти пьяного друга, притащив его на себе домой.

Сначала будто бы в шутку, словно пытаясь удержать равновесие в повороте, она положила руку мне на колено, а потом, когда поняла вдруг, что можно, медленно повела ее выше, уронила голову мне на плечо, обжигая своим дыханием. Какие-то мгновения я сидел как истукан в надежде, что это обычный дружеский прикол, который закончится смехом и обсуждением выражения моего  лица, но потом в голове что-то щелкнуло и буквально размазало наши губы друг о друга. Она испустила приглушенный стон. Последним спасением промелькнула мысль, что все это игра, и стон тому подтверждение, но его естественная, искренняя чистота стерла остатки сомнений. Наши тела разом сплелись, а мятежные руки продолжали жадно терзать их, словно старались лишить последней свободы.

Не помню сколько это длилось, помню лишь полные негодования глаза таксиста в зеркале заднего вида.

Таким же извивающимся змеиным клубком мы втиснулись в двери квартиры. Не останавливаясь, на ходу срывая одежду, я рывком бросил ее на кровать, поднял на колени и резко вошел сзади, по животному грубо, требовательно, нахально. Она вскрикнула, прогнувшись, уронила голову, и впилась пальцами в простыню.

О чем тогда думал не помню. Помню волосы, разметавшиеся по кровати, черный блеск ее сапог, на белой простыне, и юбку в растерянности метавшуюся где-то у талии. Время как будто замкнулось, бежало по кругу, пытаясь секундной стрелкой поймать нужный ритм.

Обессиленные, мы какое-то время лежали без движения, пока по щелчку выключателя, неловкость не легла причудливой тенью от ночника. Мы старательно принялись заполнять гнетущую тишину, поиском вещей, приведением себя в порядок, как нашкодившие дети, что втягивают голову в плечи и замирают в ожидании наказания. Потом она ушла и это была наша последняя встреча.

Было бы самым простым сказать в финале какую-нибудь банальность или разобрать по винтикам нашу «дружбу» выясняя недостатки конструкции, и дружба ли это была вообще. Но факт остается фактом, она смогла выдержать многое, но одно препятствие преодолеть не смогла.

Мы дружили больше пяти лет…