Сарал Саркар - Неизбежен ли коллапс?

Поставленный вопрос не должен удивлять никого, кто озабочен  состоянием мира. В прошлом многие цивилизации коллапсировали или отмирали.  Поэтому наша цивилизация не исключение.  В настоящий момент такая возможность связывается с глобальным потеплением,1  Раньше, окончание нашей цивилизации связывали с  обнаружением пределов ее роста.  В данном эссе, я постараюсь внести свои два цента в обсуждение.

    В то время, как миллионы обеспокоены этим обстоятельством,  отрицающие проблему [климата] т.н. «денаялисты» (denialists),  не считают глобальное потепление делом рук человеческих. Я не буду вдаваться здесь в их аргументы,  просто приму хорошо установленный взгляд подавляющего большинства климатологов   на антропогенный характер парниковых газов.  Если это так, то долг людей исправить тот урон, который парниковые газы (GHG) нанесли климату.  Многие оптимисты верят, что проблему можно исправить.

Политико-экономические сложности решения проблемы
 
У меня большие сомнения в этом.  Наша превалирующая политико-экономическая система,  кажущаяся сегодня незыблемой, – наибольшее препятствие.  Оптимисты говорят:    нужна  только политическая воля.  Но это теория.  Вопрос в миллион долларов:  а есть ли у человечества такая сильная воля, чтобы принять сложнейшие и труднейшие меры за отведенный узкий промежуток времени, т.е. до  2030 года? Чтобы ответить на вопрос, надо немного погрузиться в  суть проблемы и  выяснить возможность такого решения,  в принципе.

    Тезис Франсиса Фукуямы  о “конце истории”,2  постулируемый им в 1989  г перед падением Берлинской стены, был в целом (хотя и не  до конца)  подтвержден событиями, произошедшими сразу же после системной трансформации Советского Союза  и других социалистических стран.  Если принять его тезис за истину, тогда мы должны согласиться  с долгой историей, ожидающей политико-экономическую систему либеральной демократии плюс рыночный капитализм и западный образ жизни.  На первый взгляд, сегодня у этой системы нет соперников.

    У данный системы две фундаментальные составляющие: (1) Она требует, вообще говоря, чтобы правители, избранный президент или премьер-министр,  и его/ее партия, имеющая большинство в парламенте,  получили поддержку большинства на период  4 - 5 лет.  В данную формальную схему внедряется человеческая природа, политики ищут большей власти (Фукуяма говорит: признания) и пытаются удержаться у власти максимально долго. (2) Большинство выборщиков,  простые люди, со своей стороны,  ищут большего богатства, большего комфорта и больше удовольствий  в жизни путем все большего потребления товаров и услуг.
 
    Первая составляющая общества может добиться своей цели  путем служения или обещания служить материальным интересам большинства – второй составляющей - например, обещая им  больше рабочих мест, меньше налогов, повышения зарплат и социальной помощи,  повышения безопасности и т.д.  Все это требует высоких темпов экономического роста, что позволяет легко одалживать деньги как частному, так и общественному сектору. В результате, вся экономика мира сидит на долговом  стуле.

    Эти две фундаментальные эгоистические составляющие человеческой природы были главными двигателями истории.  Они породили капитализм и индустриализм,  от которых сегодня нам не убежать.  Они  внесли большой вклад в непрерывный материальный и технологический «прогресс»,  но также привели к нищете и разрушению (по крайней мере, с тех пор как мы покинули рай  примитивного коммунизма). Конечно, на протяжении истории, существовали исключительные  личности, которые отвергали эти мотивы  и преследовали свои высокие цели (Ганди,  Св. Франциск Ассизский, Будда и др.).  Но они исключения. Мотивы приумножения власти и богатств владели королями и императорами,  но также всякого рода правителями в отношении территорий и народов. Ни гражданские демократии античных греческих городов, ни античная римская республика-аристократов, ни революционная демократическая французская республика со своими великими идеалами 1779  года, ни Соединенные Штаты, основанные  в результате борьбы за освобождение 1776 г,  со своей идеальной демократической конституцией, не были исключениями и не избежали искушения завоевывать другие страны и порабощать другие народы.
 
    На протяжении истории, эти две составляющие все более крепчали  в результате непрерывного роста населения,  который  в свою очередь вызывал рост  спроса на товары и продукты, и объем  потребления. Рост населения также позволял предпринимателям нанимать (или покупать на рынке)  все больше дешевой рабочей силы (рабов), а правители рекрутировали все больше солдат для своих войн.
 
    В нашем сегодняшнем контексте,  самым проблематичным аспектом данной системы является ее динамика роста, которую нельзя остановить, а тем более обратить вспять,  не вызвав при этом серьезного политического и экономического кризиса.  Но без ее обращения,  мы не сможем и остановить спуск к экологическому коллапсу.  Ситуацию легко можно продемонстрировать  хорошо известным уравнением:

I = P x A x T

(Где I  означает общий экологический эффект (Impact),  причем изменение климата представляется только его частью, P  - население (population), A – потребление, уровень жизни (affluence), и T - технология).  Отсюда следует, что чем больше население, чем выше уровень жизни, чем сложнее технологии,  тем выше отрицательное действие на окружающую среду.


Мрачная перспектива

Учитывая сказанное,  есть ли шансы для оптимизма?  Филогенетические (т.е. природные) паттерны поведения людей сформировались (как у всех животных)  в результате биологической эволюции,  самыми важными из которых являются борьба за выживание и  выживание наиболее приспособленных. Здесь нет места для альтруизма.  И несмотря на это, мы находимся перед необходимостью принимать решение, которое совершенно противоположно  нашему генетическому наследию:  будучи индивидуальными особями мы должны действовать не только во имя нашего индивидуального интереса,  и даже не только в интересах  нашей родственной группы (нации, племена, этнические группы),  но также, и прежде всего, в интересах всего человечества,  и остальной природы (других животных и растений). Более того, мы должны действовать даже не только в интересах живущих поколений,  но также и будущих поколений.  Наши политики не должны искать для себя власти, а должны только служить людям и будущим поколениям. Наша экономическая политика не должна более ориентироваться на бесконечный экономический рост, но, напротив, направляться на сокращение экономики (дегроус).  Мы должны искать радость жизни не в потреблении  роскошных товаров и услуг, а в отказе от своего привычного  уровня жизни. Мы должны радикально уменьшить число наших воздушных перелетов,  отказаться от машин и пересесть на велосипеды и лодки. В целом, мы должны резко уменьшить использование заканчивающихся ресурсов,  в особенности топлива,  самой основы нашего процветания и нашей цивилизации.  Возможно ли это вообще? Эрнст Ульрих Вайцзеккер, известный немецкий деятель в области экономики, написал в 1989 г: “Потребовать, чтобы европейцы, американцы или японцы оделись в рабочую одежду и забыли о процветании, значит вести провальную политику.”2a

    В любом случае, это будет чрезвычайно сложно.  Во-первых, изменение климата – это глобальный феномен.  Хотя вызванное главным образом промышленными странами,  все страны приложили к нему руку.   Это типичная ситуация, напоминающая “трагедию общин”,3  в качестве «общин»  сегодня выступает глобальная атмосфера.  Мы знаем, как трудно было достигнуть Парижского соглашения по климату (2015). Индия, например, препятствовала любому сокращению своих выбросов CO2 и уступила только под давлением других стран.
   
 Во-вторых,  ни одна из развивающихся стран не готова уступить США свои амбиции по росту благосостояния.  Поэтому подписанное соглашение в итоге оказалось слабым, а некоторые даже назвали его обманом.4   Тем временем, даже это слабое соглашение отвергалось США.  Фактически, глобальные выбросы CO2 продолжают расти.

    Проблема в сущности та, что никто не хочет убить гусыню, несущую золотые яйца.  Ископаемое топливо – основной (главный) ресурс (гусыня), основа, на которой построена нынешняя промышленная цивилизация и которая продолжает на нем воседать.  Если вы резко его снизите, ваша экономика даст немедленный крен.
 Это хорошо понимают во всем мире, как выборщики, так и их лидеры.  Сильное желание продолжать собирать золотые яйца  не ослабевает.  Вот почему ничего серьезного не делается, и не может быть сделано  для смягчения глобального потепления.

    В каждой промышленной стране есть конечно меньшинство, наивные защитники окружающей среды,  верящие в то, что  можно можно поддерживать высоко-индустриальную экономику/общество  без использования ископаемого топлива,  не жертвуя своим благосостоянием.  Они давно уже требуют, чтобы их правительства перешли на 100% замещение ископаемого топлива возобновляемой энергией.  Но правительства во всем мире лишь на словах поддерживают возобновляемую энергетику. 
Факт остается фактом:  главные потребности в энергии покрываются за счет  конвенциональных источников, а именно ископаемого топлива, ядерной энергии и гидроэнергии.
 
    Ранее я уже детально объяснял,5  почему мечта наивных защитников окружающей среды, по крайней мере в обозримом времени,  представляется мне нереализуемой.  Если говорить кратко, возобновляемая энергетика  удобна, но с энергетической и экономической точек зрения,  не жизнеспособна из-за того, что получаемая из нее чистая энергия (net energy), т.н. коэффициент EROEI*,  даже в самых лучших местах слишком низок, в других -  отрицателен.


Подытоживая

Уже с середины 70-х гг,  некоторым внимательным исследователям стали видны пределы экономического роста.  Николас Георгеску-Реген назвал одноразовую доступность  запасов невозобновляемой энергии и других минералов в низкоэнтропийной среде “коротким приданым существования человечества на Земле”.  Он заключил в 1971 г:

“Даже при постоянном населении и постоянном потоке ресурсов на душу населения, приданое человечества в конце концов испарится, -  если карьера человеческих существ к тому времени не оборвется в результате других причин.”6 

Но политики и эксперты, как страусы, отказывались прислушиваться  к предупреждениям ученого.  Обескураженный Георгеску-Реген писал:

"Прислушается ли человечество когда-нибудь к программе,  обещающей сокращение пристрастия к экзосоматическому комфорту? Возможно судьба человека должна сводиться к короткой, но яростной, волнующей и экстравагантной жизни в противовес долгому, ничем не примечательному и вегетативному существованию.  Пусть другие виды –  амебы,  например, –  у которых нет духовных амбиций,  унаследуют землю, все еще купающуюся в солнечном свете."7

    Данная пессимистичная, но реалистическая перспектива  1970 –х гг, основывалась на понимании ограниченности и истощения невозобновляемых ресурсов,  в особенности энергетических ресурсов. Однако, со временем,  опасность взвинчивания цен на нефть в результате “пикойла”   была отведена с помощью “фрэкинга”, открывшего шельфовые запасы нефти.  Но даже это не спасает цивилизацию от проблемы. Сегодня на первое место выходит опасность глобального теплового загрязнения.

    Мы можем описать ситуацию как “зажатую в клещи”.  С одной стороны,  истощение ресурсов чувствуется все сильнее по мере роста населения.  С другой, даже решив успешно проблему ресурсов и тем самым продлив экономический и демографический рост,  мы  нагреем атмосферу до невозможности и вконец запачкаем  землю.  Поэтому в рамках текущей модели цивилизации не может быть решения.


Есть какая-нибудь надежда?  Можно ли сделать хотя бы что-то?

В свете представленного анализа,  конец истории в оптимистическом фукиямовском смысле –  всемирное  расширение квази-стационарного либерально-капиталистического капитализма -  не сможет материализоваться.  То, что мы наблюдаем сегодня, это скорее приходящий конец истории в смысле коллапса нашей существующей цивилизации, за которым маячит хаос, войны и разрушение. Но это не значит, что люди, как вид,  в скором времени согласятся с вымиранием, о чем предупреждает движение Extinction Rebellion.  Наша цивилизация не единственно возможная.  Нет, люди упорные и умные твари.  За свою историю этот вид переживал несколько климатических  катастроф.  А что касается цивилизации, их было несколько, с тех пор как наши номадические предки охотники-собиратели перешли к оседлому земледельческому образу жизни.
  Поэтому, в будущем, после коллапса нынешней цивилизации вполне возможна другая, которая  - дай бог – будет более мирной, более экологической и более социальной.

    Денаялисты, но также многие из тех, кто признает климатические перемены  делом рук человека,  видят только один выход, а именно постепенную адаптацию к новой ситуации: например, путем ухода из прибрежных и опустыненных зон и поселение на все еще обитаемых участках земли. Это будет непросто,  поскольку возникнет противодействие пришельцам – сильный элемент человеческой природы.   Уже сегодня мы видим это в США, Европе, а также в Ассаме (провинции в Индии).

    Человеческая природа скорее всего будет большим препятствием к созданию новой цивилизации.  Но остается небольшая надежда. Иренаус Ейбл-Ейбесфельдт (Eibl-Eibesfeldt), выдающийся немецкий этолог писал:

“Мы не полностью определены своими инстинктами. Мы способны контролировать свою природу через культуру. … Важно то, что мы – первые существа, которые ставят перед собой цели, и тем самым придают смысл своей жизни. Поступая таким образом, мы, конечно, не освобождаем себя от природы,  но мы активно входим в новые ситуации,  в которых новые условия [эволюционно-биологического] отбора действуют на нас.” 8

Но Франс де Ваал (de Waal),  известный приматолог и этолог,  полагает, что мы не должны ждать  появления новых условий отбора и изменений нашего поведенческого паттерна чтобы  сделать общество лучше и справедливее.  В противовес утверждению, что животные (а также люди)9 изначально (природно) эгоистичны, он наблюдал  у различных видов случаи альтруизма, кооперации, эмпатии, взаимопомощи и т.д. Он  полагает, в противовес узкому пониманию дарвиновской теории эволюции,  подобные паттерны также изначальны для многих видов  млекопитающих, включая и людей,  и являются частью их филогенетического наследства.  Они всегда существовали  в условиях выживания данных видов.  Таким образом можно заключить, что подобные филогенетические основания для формирования экологической и более гуманной цивилизации все же существуют.  Нам остается только поставить перед собой соответствующие цели.

    По описанным выше причинам, поставить данные цели, в практическом отношении, будет очень трудно. Но по крайней мере на бумаге, частично они были поставлены – например во Всемирной Декларации прав человека, принятой ООН (1948)  и в различных конституциях стран.
    Частично данные цели реализованы в некоторых странах, на примере сочувственного принятия политических и военных беженцев, а также нелегальных мигрантов  в некоторых европейских странах, таких как Германия, Швеция и др.  Такая защита также наблюдается в бедных странах, таких как Турция, Ливан, Кения, Танзания и др.
 
    Но данные примеры указывают также на ограниченное сочувствие к беженцам.  Как только число беженцев и мигрантов переваливает за миллион, население Европейского союза начинает опасаться “потери своей родины”.  Ксенофобские настроения и лозунги наподобие “Германия для германцев, иностранцы вон” все чаще открыто звучат на улицах, а фашистcкие и право-экстремистские группы на подъеме.  Несомненно, существует социально-критический предел толерантности  в отношении иностранцев.

    Какой вывод  могут сделать принимающие политическое решение и эко-активисты в отношении всех этих фактов?  Конечно, мы не должны сдаваться и отказываться от конечной цели  построения экологического и социального общества. Но как однажды, высказался Пол Эрлих в отношении левых активистов, ”каким бы ни были ваши планы, им не суждено свершиться, пока мы не сможем контролировать  рост населения.” Я целиком согласен.  Контролировать жадность людей и их потребление  сложно.  Проще убедить их в необходимости контролировать размножение.

Ссылки

1. For the most detailed account, see:
Wallace-Wells, David:
The Uninhabitable Earth

2. Fukuyama, Francis (1992) End of History and the Last Man. New Delhi etc.: Penguin.

2a. Weizs;cker, Ernst Ulrich von (1989: 14) Erdpolitik. Darmstadt: Wissenschaftlich Buchgesellschaft.

3. Hardin, Garrett (1968) “The Tragedy of the Commons”
http://science.sciencemag.org/content/162/3859/1243

4. See my article “An Historic Event or a Fraud? – Critical Thoughts on the Paris Climate Accord”.
https://eco-socialist.blogspot.com/search?q=Paris+Climate

5. See my article “The Global Crisis and Role of So-called Renewable Energies in Solving It,”
https://eco-socialist.blogspot.com/search?q=Global+Crisis
See also chapter 4 of my book Eco-Socialism or Eco-Capitalism? ……. .

6. Georgescu-Roegen, Nicholas (1971/1981: P. 296) The Entropy Law and the Economic Process. Cambridge (USA), London: Harvard University Press.

7. Georgescu-Roegen, Nicholas (1972/1976: P.35.) Energy and Economic Myths. New York: Pergamon Press.

8. Eibl-Eibesfeld, Iren;us (1990: P. 81) "Glaube als Offenbarungswissen und Zuversicht", in Deschner (note 8a)

8a. Deschner, Karlheinz (Hrsg.) (1990) Woran ich glaube, G;tersloh: G;tersloher Verlagshaus Gerd Mohn.

9. de Waal, Frans (1996) Good Natured. The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals. Cambridge, Mass: Harvard University Press.
See also his
The Age of Empathy: Nature's Lessons for a Kinder Society. 2010. New York: Three Rivers Press.


*  *  *
Сарал Саркар - известный немецкий эко-социалист  (с индийскими корнями), социальный эколог. Автор влиятельного труда "Эко-капитализм или эко-социализм?  Его блог http://eco-socialist.blogspot.com/


[Комментарий. Об экосоциалиcтах я уже писал (см. статью на моем сайте).  Главный их недостаток -  самообман (разве бывает другой социализм?)  Этот ложный оптимизм зашоривает им глаза и вынуждает в упор не замечать убийственных фактов: нет справедливости на мертвой планете.  Саркар один из немногих (а может быть единственный) эко-социалист  видит всю безнадежность политико-технико-экономического "решения".  В этом, он близок к экоцентристам. - ВП ]