Глава 3. На Дороге

   «Похоже, Генрих немного припозднился», - подумал Пещерник. Он успел изрядно исколесить парк, изображая праздное шатание, и даже купил себе большой бутерброд, хотя только что перекусил суперсниперсом. Но, лениво разворачивая упаковку, он чуть не выронил покупку. Так как, вдруг опознал хакера в том самом мужчине, что уже несколько минут стоял рядом с центральным входом. Просто, одет Генрих был настолько неожиданно, что даже ожидая встречи, Шнобель не сразу его узнал.
   Хакер теперь был облачён в характерную одежду то ли баптиста, то ли адвентиста седьмого дня: в чёрном отглаженном до идеала костюме с длинными фалдами, в белоснежной рубашке и с галстуком-бабочкой. Волосы у Генриха были зачёсаны назад и покрыты  лаком, пол-лица скрывали темные очки и откуда-то появились маленькие чёрные усики (приклеенные, конечно). В одной руке Генрих держал огромную книгу на пластпапире, с тиснёнными золотыми буквами… "Новый завет", - значилось на ней. В другой его руке была трость с серебряным набалдашником в форме восьмигранного кристалла. А на безымянном пальце левой руки хакера красовалось массивное серебряное кольцо с большим аметистом. Скорее всего, он внешне копировал кого-то из реальных пасторов, из числа сектантов Ростова. Причём, из бывших "в законе" - полиция его не трогала.
   Генрих был не один: его сопровождал незнакомец, одного с ним возраста, коротко стриженный, У него были густые тёмно-русые волосы, с лёгкой серой сединой, и с абсолютно белыми висками. Высокий, в меру плотный, со слегка вытянутым овальным лицом, длинным прямым носом и с внимательными, сосредоточенными карими глазами, он чем-то привлекал внимание. Около рта у незнакомца залегала горькая складка, а губы были слегка поджаты, что выдавало в нем человека скрытного и трёпанного временем. Сейчас он также, как и Генрих, был одет в чёрный костюм и слегка поддерживал под локоть чуточку хромающего "пастора". Шнобель догадался, что этот незнакомец - Рольф.
   Когда Генрих и Шнобель будто не специально, а невзначай встретились глазами, то Шнобель чуть не подавился уже надкушенным бутербродом, так как мнимый пастор, неожиданно громогласно, со слышимостью на много шагов в округе, воззвал:
  - Подойди ко мне, заблудший человек! Тебе нужна тихая обитель Веры, а не шумные миражи жизни!
   Шнобель, разыграв стушевавшегося и растерянного чела, быстренько засунул бутерброд в карман жилета и подошёл, потупив взор, к строгому пастору. И, став на одно колено, опустил голову и молитвенно сложил руки на груди.
  - "Дух Господень на мне, ибо Он помазал меня благовествовать нищим, и послал меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу", - прочитал Генрих, открыв свою книгу, - Время пришло! Встань и иди за мной - сказал он затем Шнобелю.
  - Идите за мной, призванные! Будем вместе с вами читать великую книгу жизни! Кто  ещё с нами? - громко спросил Генрих в пространство.
  Из людских толп, спешащих к парку, с разных сторон отделилось ещё два человека, и смиренно стали рядом со Шнобелем. Это были худенький седой старик с белой бородой и проницательными серыми глазами и совсем юный парень, рыжий, в конопушках, со смешным вихром волос.
  И вся их странная группа, на глазах у многих, молча двинулась прочь от парка. Они шли по многолюдной, заполненной флайеристами и велосипедистами улице, между толп гуляющих и праздно шатающихся. В это время, таракановское "затемнение" и вещание с неба, наконец, прекратилось, и народ вновь спешил по своим делам.
  - Скорее всего, через некоторое время всяческие «необъяснимые явления», вызываемые профессором, повторятся. Мне кажется, он паникует, и это от нервов, - шепнул Генрих шедшим с ним людям. - А нам… пора «на Дорогу».
  Остаток пути они прошли так же молча. Впереди шествовал Генрих с книгой, поддерживаемый за локоть Рольфом, а сзади двигался странный эскорт из Шнобеля, молодого рыжего парня, который коротко представился, как Чен и старика, отрекомендовался Зикфридом. Оба новых знакомых, вне сомнения, были хакерами: об этом поведал Пещернику блеск активной мысли в их глазах. Подобный блеск редко наблюдался в Городе.
  - Лучшая конспирация - это встретиться на глазах у всех, в людном месте: в таком, где вряд ли будут искать «стрелку» заговорщиков, - подмигнул Зикфрид своим спутникам.

                * * *
   "Дорога" была единственным местом в Ростове, куда никогда не заходили городские власти, полиция, журналисты и даже серые. Это был своего рода людской отстойник, где никому из входящих не гарантировалась жизнь и безопасность. По слухам, там обитали совершенно жуткие, страшным образом мутировавшие незжи и совершенно опустившиеся люди, которые питались неизвестно чем - поговаривали, что даже крысами и тараканами.
   Из ушедших туда никто и никогда не возвращался.
   Ранее, когда-то не слишком давно, на месте "Дороги" была подземная вереница гипершопов, продуктовых магазинов, молодёжных ночных клубов и ресторанов. Такой большой комплекс строился исключительно в подвальных помещениях, с расчётом на то, что нижний уровень построек защитит их от ужасной летней жары Города и будет сохранять желанную прохладу, почти вне затрат на кондиционеры. К тому же, когда, с наступлением зимы, температура в Городе резко падала с плюсовой - и сразу до минус двадцати - двадцати пяти, причём, в течение суток, под землёй было по-прежнему относительно тепло. И когда бушевали и свирепствовали бесснежные морозы, в разные годы длящиеся по-разному, от недели до месяца, и абсолютно выстуживали город - в такие дни, по замыслу архитектора, в "Дороге" было бы всё же достаточно тепло: температура не опускалась бы там ниже нуля. Отчасти, ещё и потому, что коммуникационные трубы уходящих вверх домов проходили над этими постройками. И «Дорога» бесплатно обогревалась ими в холодное время. А ещё, хотя, уже не по плану архитекторов, от коммуникационных труб делались пиратские ответвления, которые снабжали «Дорогу» тёплой и холодной водой.
  Некогда весь этот подземный комплекс назывался то ли "Солнечный", то ли "Радужный". А название "Дорога" он получил среди народа от того, что вдоль всей огромной сети различных гипперов, шопов, кафе и найтклубов, посередине шла самодвижущаяся лента-тротуар. Благодаря которой можно было попадать от входа в любое место безбрежного океана магазинов и центров услуг довольно быстро, становясь на эту ленту.
   Говорили, что изначально ночные клубы "Дороги" были приличными. Но потом, их постепенно оккупировали наркоманы, наркоторговцы, воры и бандиты всех мастей… Вытеснив всех остальных. А у полиции в те времена и наверху хватало дел: как раз, было очередное усиление забастовочного движения и беспорядков.
   Затем магазины и вовсе были разграблены незжами и наркоманами, которые поселились там насовсем, в заброшенных складах. А вход, как поговаривали, был специально ими взорван и завален. Остался лишь очень опасный и узкий проход, в который не могла войти никакая бронебойная устрашающая техника. И всех желающих спуститься встречало вооружённое бандформирование. По другой версии, вход завалили не наркоманы и незжи, а власти Города, не афишируя такое своё решение. Они же не выпускали наружу тех, кого приютила «Дорога».
   Так или иначе, но с каких-то пор «Дорога» стала жить своей собственной, изолированной от Города, жизнью. Власти закрывали на неё глаза, впрочем, цинично заявляя: «Проголодаются – вылезут. А мы их всех перебьём». Имелось в виду, что вылезут, конечно, по одному. Через узкий проход. Не толпами. Возможно было, к тому же, что где-то ещё остались другие не заваленные, но такие же узкие, вдобавок, ещё менее известные проходы.
   В конце концов, известный узкий проход, сбоку от старого центрального, разрушенного входа, полностью зацементировали. И официально навсегда забыли об этом «затерянном мире». Навсегда отделив тот, подземный, мир от относительно благополучных и благонадёжных граждан…
    Впрочем, по Городу о «Дороге» ходили разные слухи. А никакой достоверной информации - не было. Ведь официально, «Дороги» как бы не существовало. Так, то и дело, возникали рассказы о тайных проходах в «Дорогу», о вольной жизни, о том, что там не так уж и страшно, и что там много даровой еды… Ещё, конечно, о продолжении ухода туда, вниз, отчаявшихся людей, готовых пустить свою жизнь по ветру.
   И кому, как ни Шнобелю, было знать, что эти слухи имеют под собой определённые основания... Он самолично видел несколько щелей, ведущих, по предположению некоторых диггеров, именно в «Дорогу». Достаточно широких, чтобы туда мог протиснуться человек. И он же знал нескольких своих приятелей, предположительно «ставших на Дорогу»…
   Сейчас он гадал, через какую именно щель, люк в подвале или провал поведёт их с иголочки одетый Генрих...
Однако, Генрих, тем временем, не вёл их к какому-нибудь люку, ведущему в канализацию, не спускался к вонючей набережной, не заходил в подворотни… Он продолжал шествовать по самому центру Города. И, наконец,  остановился около одного из парадных подъездов многоквартирного дома. Немного помучился с набором кода на цифровой панели, оперируя самыми стертыми цифрами, и дождался момента, когда, наконец, раздался лязгающий щелчок. Дверь подалась. "Кажется, сработал элементарный перебор цифр, но кого мы тут ищем и зачем?" - успел подумать Шнобель до того, как последним из странной компании оказался в темноте подъезда.
После того, как за ними вновь захлопнулась входная дверь, Генрих сказал им тихо:   
   - Наблюдательные люди говорят, что в этом доме, в квартире номер семь первого этажа, предположительно, есть люк, через который можно попасть в подвал этого дома. Подвал же, сообщаясь прежде со складами,  имел в прошлом контрабандный выход в один из магазинов комплекса "Дороги". Как предполагают, когда-то здесь жил некий поставщик "дури" - то ли из города в "Дорогу", то ли из "Дороги" в город. Но потом он то ли канул в небытие, то ли был взят серыми… Или же, завяз сам, испробовав собственный товар, и навсегда переправился в «Дорогу»... О том история умалчивает. Одно лишь известно - проходом и сейчас пользуются самые разные осведомленные лица, и многие из заходящих в эту квартиру больше никогда не возвращаются. Мы не знаем, кому она принадлежит официально. Да, забыл сказать: были и те, кто всё же вернулся из Дороги в Город, именно этим проходом. Причём, субъекты, по наблюдениям, весьма безнравственные. Я не скажу, что спускаться туда совсем не страшно. Но есть предположения, что новые подонки там с некоторых пор перестали задерживаться, причём они высылаются обратно и страшно боятся вновь там появиться.
  - Откуда это вам известно? – спросил Шнобель. Даже он не знал о таких вещах, так как «Дорога» была  изолирована от остальной «подземки», которую часто исследовал Пещерник.
  - Хакеры, не знакомые мне лично, но выходящие в поле Галактиона - так сказать, наши «братья»,  были  знакомы с безумными молодыми людьми. Они ушли через этот лаз  специально «с исследовательской целью», ушли и больше не вернулись… Но, оставили ребятам, нашим молодым хакерам, координаты входа и всю информацию, что знали сами. До спуска. Скорее всего, они по полной хлебнули там горя, завязли  - и больше не смогли подняться наверх.
  - Возможно, что и нас ждёт та же участь, - заметил Пещерник.
  - Да, поход опасен. Но у нас с собой есть гипнокристалл, добытый Рольфом. Который, как я считаю, может пригодиться.
  - Он у вас, Генрих? – спросил Шнобель.
  - Он - здесь, в этой книге. Это только наполовину книга, а наполовину - хранилище. Наверное, в прошлом в таком странном вместилище хранили важные документы, драгоценности - использовали, в общем, как шкатулку, как и кому из её хозяев было нужно. Эта книга - с секретом. Кроме гипнокристалла, нас спасает также и то, что мы  спускаемся сюда не в одиночку, и наверху нас ждут дела. И мы просто обязаны будем вернуться на поверхность – даже, будь это самые настоящие врата ада! Так что, смелее, друзья!
   - Пойдёмте, - сказал Зикфрид. - Утром мы должны быть у Пирамиды. Мы туда призвали людей, желающих выступить с нами - из числа тех, кто уже участвовал в акции протеста. Те из них, кого не взяли, не посадили - придут завтра вновь и приведут с собой ещё больше народу. Так что - поспешим. Если мы найдём здесь людей, готовых к нам примкнуть - хорошо, нет - надо будет быстро выбираться отсюда.
  - В любом случае - мы расскажем всем об их судьбе, - добавил Генрих. - Мне всегда казалось, что с этой Дорогой связана какая-то тёмная история. И что-то в ней явно не договаривают.
   Засунув под мышку  объёмный «Новый завет» и передав посох Рольфу, он снял и положил в карман тёмные очки. Подойдя первым к квартире номер семь, он, ловко орудуя отмычкой, подцепил внутренний механизм замка. Раздался пружинистый щелчок - и замок подался.
   Квартира оказалась полностью пустой, с плотно зашоренными окнами, и даже в пубе было абсолютно пусто. В одной из комнат, в полу, они обнаружили люк, а за ним - лестницу в подвал. Осторожно ступая, первым туда спустился Чен, за ним - Генрих, прокричавший вверх, остальным:
   - Спускайтесь! Здесь пока совершенно безопасно!
  Следующим спускался Шнобель. Лестница была довольно длинной. А внизу, неожиданно, оказалось просторное освещённое помещение.
   Шнобель никак не ожидал, что внизу будет свет. Он считал, что им придётся путешествовать в полном мраке - во всяком случае, пока они не найдут здесь людей. На его лице, наверное, отобразилось удивление, и, глянув на него, Генрих счёл нужным пояснить:
  - Я видел в старых журналах подобные проекты. Токи циркулирующего воздуха вращают турбины генератора, вырабатывающего мизерный ток, пропускаемый через магноусилитель процесса и стабилизируемый конденсаторной сетью… Что-то в этом роде. В общем, такая система сама распределяет электричество на любые нужды и работает чуть ли не вечно. И то, что не разбили ещё в хлам, здесь до сих пор функционирует.
  - Возможно, что воров и бандитов здесь, действительно, не больше, чем наверху. Как ты считаешь, Генрих. Но, расслабляться нам всё-таки не стоит, - добавил Зикфрид, который спустился последним.
  После пустого помещения, бывшего склада, они подошли к дверям, створки которых автоматически разъехались. Лазутчики попали в большой зал, заполненный игрушками, искусственными ёлками и мишурой. По полу здесь катались рассыпанные мячики, а разного размера куклы смотрели на них из коробок пустыми восхищенными глазами.
  - Да, сюда бы детишек из Города. Они были бы счастливы! - сказал Шнобель, разглядывая замечательные ролики, безысходную мечту своего нищего детства. Десятки, а может, и сотни, новых роликов...
 - Не расслабляемся! Держимся вместе! Мы не знаем этой территории, обманчиво пустынной. И мы все должны вернуться, - напомнил ему Рольф.
  Из этого магазина они вышли на пустынную подземную улицу, не освещаемую ни звёздами, ни искусственным светом. В отличие от магазина игрушек, многим магазинам и лоткам в окрестности повезло меньше: они были разрушены, и свет в них не горел. Рольф и Чен достали из кармана фонарики и освещали ими окрестности.
  - Значит, с первым впечатлением нам просто повезло, - сказал Шнобель.
  Самодвижущийся тротуар - который и являлся собственно "Дорогой" - по-прежнему работал, хотя был сплошь усыпан осколками и какой-то белой пылью. Стилизованные под старину фонари вдоль подземной улицы были поломаны и разбиты.
   Из-под ближайшего от них пустого киоска  вынырнула собака, полуовчарка-полудворняжка. По всей видимости, знакомая с людьми. Поскольку, подошла к ним и понюхала ботинок Шнобеля.
   - Ты - чья? - спросил он собаку.
    Животное, как человек, грустно на него посмотрело, а потом - заскулило.
  - Понятно, - ответил Шнобель. - Хочешь? - и он протянул собаке бутерброд, так и не съеденный возле парка и нашаренный теперь в кармане.
  Собака осторожно, чтобы не укусить за руку, взяла бутерброд и быстро съела.
 - Сколько времени назад замуровали главный проход сюда? - спросил Шнобель.
  - Лет сорок. А что? - раздался сзади голос Зикфрида.
  - Мой друг, бард Барабашка, спустился сюда три года тому назад. И с тех пор, я его не видел. Честно говоря, предполагал худшее. По слухам, здесь могли запросто человека и съесть, с голодухи. Но, возможно, пищи по магазинам и лоткам здесь было и есть с лихвой. Собачка вон бегает. Живая. Буду искать друга…
  - Наркоты тут тоже - дофигища, говорят. Наркоманский рай. То ли - старые запасы найтклубов, то ли - ещё и сейчас их синтезируют и коноплю выращивают. Тут же - чего только не было и в бытность процветания, наркобизнес этого места и в пору легальности «Дороги» был всему Городу известен, - сообщил Зикфрид.
  Они по-прежнему двигались вдоль самодвижущейся ленты-тротуара. На возвратной ленте, заметили группу незжей, которые, будучи напротив, только чуть взглянули в их сторону, без хихиканья и свойственного им дразнящего кривляния. И равнодушно проехали мимо. Собака, которая прибилась к ним после бутерброда Пещерника, трусила теперь за ними, чуть поодаль. И только слабо гавкнула на проезжающих, не сильно обращая внимание на незжей.
   - Похоже, что тут даже незжи уколотые. Взгляд у них в пустоту, - заметил Шнобель.
  - А ты - что, знаток незжей, часто с ними общаешься? И следишь за их повадками в естественной среде? - хихикнул Чен.
  - Просто, мне не раз приходилось с ними сталкиваться. А взгляд у них обычно такой, что - мороз по коже и мурашки по телу. Такое трудно не заметить. Как будто в мозги внедряется что-то липкое. Они же все - слегка телепаты. Или - гипнотики. Смотря от конкретной направленности особи, - ответил Шнобель.
  - Значит - эти точно под дурью, - подытожил Зикфрид.
   Где-то впереди, за углом очередного магазина, раздались звуки пальбы. Шнобель и Рольф почти одновременно подбежали к углу здания и осторожно высунули головы. Осмотрели территорию: Шнобель - стоя, а Рольф – присев на корточки.
  Они увидели человека, одетого в камуфляж, кепку и военные ботинки. Он только что отстрелялся из автомата по незжу, труп которого валялся неподалёку. Человек с автоматом чуть приблизился, и наблюдавшие разглядели, что он довольно молод. Лет двадцать – двадцать пять.
  - Кис-кис-кис! - позвал незнакомец, подойдя к крыльцу магазина и заглядывая в дыру между ступеней, - Испугался, малыш! - и он засунул в  проём руку, извлекая наружу испуганное и дрожащее существо. Сел на крыльцо, посадил к себе на колени пушистый комочек и погладил.
  В это время, Генрих вывернул из-за угла и оказался на свету, что падал из витрины. Человек в камуфляже его заметил, посадил котёнка на ступеньки и выпрямился во весь рост. Однако, не проявил агрессии и не схватился за оружие.
   Рольф и Шнобель тоже вышли на свет и стали рядом с Генрихом. Неожиданно, человек в камуфляже взял под козырёк и доложил:
  - Религиозный реввоенсовет. Патрулирую улицу. Незж собирался съесть кошку.
  - Вольно, - ответил Генрих, - Доложите обстановку. Мы — сверху, из Города.
   Парень явно растерялся.
  - Я думал, те пути наверх, что известны наземным жителям, завалило навсегда. Так меня учили. Я - Петров. Исповедую Новую Веру. Служу Единому. К нам сюда сверху люди попадают столь редко, что это считается крупным событием. И ход проникновения мы всякий раз закладываем. Дабы не явилось сюда  зло.
  Подтянулись к ним и слегка отставшие Зикфрид и Чен.
  - Расскажите нам о себе и об этом месте. Наверху ходят слухи, что здесь живут лишь наркоманы, незжи, воры и бандиты, - попросил Генрих.
  - Ну, с чего начать... Я родился и вырос здесь. И в этом месте действительно живут незжи и наркоманы. С бандитами же и ворами наша религиозная община Новой Веры борется всеми средствами. Но и они, к сожалению, здесь также имеются. Наркоманы - весьма жалкие, чаще всего, с больной психикой, люди, и они не покидают пределов так называемого «Рая» - раньше так назывался один из ночных клубов, и вывеска на нём осталась.
  У нас, к сожалению, всем можно: принимать любые наркотики, если ты не навязываешь их другим силой, участвовать в любых оргиях и ритуалах. Но многие, перебесившись, или умирают, или начинают исправляться и обращаются к вере… Этими двумя путями, количество наркоманов постоянно сокращается. На нашей территории имеется много бывших магазинов с книгами религиозной, духовной, эзотерической и философской направленности. В своё время, многие из них были запрещены, но здесь их всё равно продавали. 
  - А что запрещено у вас? – спросил Генрих.
  -  В нашем мире запрещены для всех обитателей, включая незжей, две вещи: убивать кошек и сотрудничать без ведома религиозного реввоенсовета с людьми сверху. Ведя с ними торговые и обменные дела. Так как, было установлено, что все те, кто ведёт тайную игру с Городом - либо воры и бандиты, либо предатели. Готовые изничтожить всех нас за умеренную цену.
  - А почему кошек защищаете?
  - Ну, а кошки… Они здесь - редкость, играют важную роль, ограничивая число мышей и крыс. Ну и, просто... милые, - и Петров подхватил на руки котёнка.
  - Так, ваши знают проходы наверх? Раз… кто-то всё же ведёт торговые дела? – спросил теперь Рольф.
  - Пути наверх знают лишь единицы, и обязаны молчать о них, не сообщать никому.
  - А незжи вас не трогают? – поинтересовался Шнобель.
  - Нет. Они нас сторонятся, и живут своим поселением. Говорят, что городские незжи злее, но они редко сюда лаз находят. А наши - более апатичны. И, пока  им хватает еды - беззлобны. Так что, мы им иногда её подкидываем, если у них с едой туго.
   - А вам самим-то всегда хватает? – поинтересовался Генрих. - И никто не крысятничает?
   - Еду у нас никто от других не прячет, - ответил, сразу поняв суть вопроса, член реввоенсовета Петров. - Во-первых, бесполезно, замкнутое пространство. Некуда прятать. А во-вторых, будешь сыт, а сосед голоден - он озвереет и съест тебя. Спрятаться – тоже негде.
  - А чем же вы питаетесь?
  - Запасами прошлых времён. Тут была очень обширная сеть магазинов. Склады завалены продуктами. Хранится всё идеально. Правда, в последнее время среди нас усилились упаднические настроения - когда подсчитали, что оставшихся продуктов хватит уже лишь на год-два. Особенно воют нарики.
  - А кто следит за исполнением законов?
  - Наша религиозная община формально взяла здесь власть в свои руки и следит за порядком. К тому же, стараемся уменьшить панику. Всё в руках Господа. Надо меньше потреблять и больше выращивать грибов и кур на мясо: кур мы здесь слизняками кормим. Остальное всё трудно вырастить без солнечного света... Которого я и не видел никогда вовсе. Вторая здешняя беда, помимо страха перед будущим - крысы. Вот потому, кошки тут просто на вес золота. Травить крыс нельзя. Сами отравимся.
  - Ну, собаки, к примеру, тоже крыс ловят, - заметил Шнобель, искоса посмотрев на увязавшегося за ними пса.
  - Ну, собак - мы так, терпим иногда. Но не разводим специально. Они едят много. Их тут почти и нет. Кстати, эта - здешняя или ваша? - и он указал кивком на псину.
  - Она к нам прибилась уже здесь, - ответил Шнобель.
  - Значит, это собака покойного старика Арнольда. Таких, наполовину породистых, больше и нет здесь. Арнольд года два назад её подобрал и приволок сюда. Старик как-то за вором погнался - а тот дунул по одному из проходов в Город. Арнольд - за ним, и где-то в подземке Города прикончил вора - и назад.
  - А в Город не пошёл?- спросил Шнобель.
  - Ну, да, он узнал тогда путь… Только, что Арнольду там, наверху, было делать - без денег, без документов? Вернулся… А в подземке в тотдень он нашёл щенка. Поговаривал - больно собаку ничейную ему жалко стало. Он его, пса этого, выкормил - Арнольд у нас на птицеферме работал, сторожем. Ну, и оправдывал существование - и своё, и собаки. Когда же Арнольд умер - хотели прибить пса. Да он, не будь дурак, всё прятался где-то. Ничейная собака - лишний рот и угроза для кошек. Сейчас я его, - и парень потянулся за ружьём.
  - Подожди, братан! Пса я беру на себя, и заберу его наверх, - неожиданно для себя самого, заявил Шнобель. - Как его звал Арнольд?
  - Он звал его просто: Пёс.
  Собака подошла ближе, навострила уши - и тихо заскулила.
  - Слушай, Петров! А нариков вы не отстреливаете? Вряд ли они работают, - спросил Рональд.
  - Ну, что вы! Мы же - не бандюки какие-нибудь. И Единый всегда призывал любить ближних, - ответил Петров. - И, опять-таки, никто из нас тоже от дури не застрахован. Да и случись потом что с убийцей нарика – его-то у нас никто не будет кормить, и сдохнет – даже от простого гриппа. Без ухода и аспирина. Убийство – тем более, ни за что, - у нас не в чести. А нарики – равны со всеми в правах.
  - Так вы и наркоманов, которые в "Раю", кормите, что ли? - уточнил Генрих.
  - И наркоманов, и увечных, и ребятишек малых, Так повелел нам Господь. Мы же - не нелюди какие... Это незжи своих бросают. И не брезгуют кормиться слизняками и крысами. В этом - наши с ними отличия. Но теперь - вы рассказывайте. Зачем пришли? Если хотите сменять что-либо на здешний товар - общайтесь только с нами, с членами реввоенсовета. На хорошую еду мы сменяем, что угодно: золото, драгоценности, оружие.
 - Для начала, мы ищем моего друга. Его зовут Барабашка. Он недавно получил наследство, - ответил Шнобель. И это было правдой. Шнобель знал от других бардов, знакомых его и Барабашки, что его отец и мать год назад погибли в автокатастрофе. А  некогда они завещали всё сыну, хотя он постоянно шлялся вне дома… Они не знали, что он ушёл в «Дорогу», и ждали, что он вернётся. Юридически, Барабашка ещё мог вступить в права наследования. Об этом Шнобель слышал не так давно. Но, хотя и родители, и сын никогда не понимали друг друга, а жизнь с ними в детстве была для Барабашки пыткой, но вряд ли его порадует такое известие… о наследстве.
  - Я думаю, что он находится в Раю, - после краткого молчания, заявил Петров, - Поскольку, почти всех из Общины я знаю. Там его нет. Кажется, я даже встречал среди нариков человека с таким прозвищем… Когда совершал  рейд.
 - А встречались ли вам Королева, Хом и Дизель? - спросил Шнобель про других своих приятелей ранней молодости, не так давно, уже после Барабашки, ушедших в Дорогу.
  - Наверняка, эти - тоже в Раю... Там у нас не только закоренелые наркоманы обретаются. Но и только изредка употребляющие лёгкие наркосигареты художники, музыканты и поэты. У нас любой, даже слабый, наркотик запрещён вне Рая.
  - И как до этого так называемого Рая добраться? - спросил Чен.
  - Дорога в Рай начинается у ваших ног, - ответил Петров.
  «Да он – тоже поэт. Глубоко в душе», - успел подумать Шнобель.
 Но затем, Петров буднично указал на ленту транспортёра.
 - Становитесь на «Дорогу» - и минут через двадцать будете в Раю. Там имеется огромная надпись, светящиеся такие буквы. Ни с чем не спутаете. Ну, а я вас ещё навещу. Там оставайтесь. Приду к вам, с ребятами из реввоенсовета.