Немного об истории изучения китайского языка

"Я и мои единоплеменники давно сознавали, что, находясь в многовековой дружбе, народы Русский и Китайский не могли сплотиться на Востоке в одну семью лишь по незнанию языка друг друга"

Ли Цзяо Владивосток, 21 октября 1899 года


К началу XX века китаеведческое образование оказалось в критической ситуации. С 1895 года Россия резко активизировала свою дальневосточную политику, огромные средства и ресурсы были брошены на освоение Китая. Однако для колониальной экспансии подобных масштабов требовался соответствующий потенциал. У России не было свободных капиталов, но их охотно предоставили финансово-ростовщические круги Запада, заинтересованные во вложениях в китайскую экономику под гарантии российской казны и армии. Однако из-за бедности Россия не обладала и достаточным интеллектуальным потенциалом для подобных мероприятий. Например, по уровню государственных расходов на образование на душу населения наша страна в начале XX века уступала в 3 раза Румынии и в 15 раз - США. Даже начальное образование в России было доступно лишь для половины населения, а в восточных районах - и того меньше.

При этом даже то небольшое число китаистов, выпускавшееся из университета, при огромной потребности России в специалистах для работы в Китае оказывалось невостребованным. Причин тому было много: качество образования, отсутствие у государства и общества средств на подготовку и содержание специалистов и др. Например, из 29 китаистов, закончивших Факультет восточных языков в 1902 году, только 8 человек работали по специальности, связанной со своим образованием [28, с.296]. В Приамурском генерал-губернаторстве существовало 2-3 должности штатных переводчиков китайского языка, среди русского населения имелось не более 5 человек, знавших китайский язык.

Невостребованность специалистов и отсутствие средств привели к тому, что в России к началу XX века не сложилось достаточно широкого круга китаеведов, не было создано системы китаеведческого образования в регионах. Функции переводчиков в русско-китайских отношениях на Дальнем Востоке к началу XX века в основной своей массе выполняли китайцы "сомнительного происхождения", в некоторых случаях - российские корейцы, не имевшие специального образования. Порочность такой системы была ясна с самого начала, она проявилась в цепи русских неудач на Дальнем Востоке в 1900-1905 годах. Все это заставило руководство и общественность России обратить серьезное внимание на развитие китаеведения и распространение преподавания китайского языка. Ярким примером обострения данной проблемы явилась официальная записка А.М.Позднеева в Совет министров "К вопросу об организации изучения Востока в русских учебных заведениях" и бурная на нее реакция научной общественности.

Начало XX века не принесло кардинальных изменений в систему китаеведческого образования в России. Однако успешное развитие второго центра изучения Китая и китайского языка, открытого еще в 1899 году во Владивостоке, а также разделение в Петербурге практического и научного преподавания китайского языка, явились базой для преодоления кризиса отечественного китаеведения. Последнее десятилетие истории Российской империи явилось периодом активного развития преподавания китайского языка, преодоления застоя, образовавшегося в предыдущую эпоху, периодом выхода на качественной иной, нежели в XIX веке уровень.
4.1.Петербургское китаеведение в начале XX века.

Со смертью В.П.Васильева в 1900 году Петербургский университет, а с ним и вся Россия вновь оказались без китаеведов. В.М.Алексеев в своей автобиографии писал: "...смерть изжившего себя к концу жизни могиканина синологии В.П.Васильева, смерть профессора Голстуновского, уход профессора Позднеева, сумасшествие А.О.Ивановского - все это превратило наше образование просто в начальное обучение разным грамотам" [28, с.268].

Кризис отечественного китаеведения выражался и в том, что к началу XX века эта наука оставалась качественно на том же уровне, что и полвека назад, когда открылся Факультет восточных языков. В.М.Алексеев, поступивший на факультет в 1898 году, критиковал состояние преподавания китайского языка: "Язык понимался... как некое самодовлеющее целое, как предмет всем ясный и понятный, причем противоположные друг другу процессы обучения языку и изучения языка были соединены в одно целое, чему много способствовал случайный подбор лекторов... Таким образом, даже в своей научной части "язык" преподавался весьма элементарными филологическими, историческими, лингвистическими, искусствоведческими и т.д. методами.

...Факультет оперировал с нами гимназическим порядком, что подчас определенно высказывалось на первой же лекции. Грамматика плюс словарь плюс перевод из года в год повторяющихся текстов - вот такова была наша учебная программа, отличавшаяся от гимназии лишь качеством словарей и грамматик, которые значительно уступали тем пособиям, к которым мы привыкли при изучении классических языков". Он также отмечал: ""Китайская грамматика" Иакинфа (Бичурина) не говоря о прочих была лишь карикатурой на известные мне с детства грамматики латинского и греческого языков; "Китайско-русский словарь П.Кафарова и П.Попова" не выдерживал никакой критики по сравнению с большими греческо-русскими словарями того времени. Про издания классических текстов я уже не говорю".

Показателем кризиса явилось и падение авторитета российского китаеведения на Западе. Например, на XI конгрессе ориенталистов, проходившем в Париже в 1897 году, Россию представлял один Д.М.Позднеев. В созданной в Париже международной научной комиссии для решения проблемы выработки единой международной системы транскрипции китайского языка русских ученых уже не было.

Одной из главных причин кризиса китаеведения к началу XX века было то, что достижения отдельных ученых не опирались на широкую образовательную систему. "Трагедия В.П.Васильева как ученого, ...опередившего свое время в условиях, когда для развития этого успеха еще не было достаточно подготовленной почвы, усугублялось тем, что он, несмотря на все его усилия, так и не сумел воспитать равных себе преемников, создать полноценную научную школу русской синологии... Ученики В.П.Васильева не только не опередили своего учителя... но просто не достигли его уровня".

В конце XIX - начале XX веков в России постоянно поднимается вопрос - зачем нужно фундаментальное университетское образование людям, в будущем вынужденным заниматься конкретной практической деятельностью, например дипломатам. Проекты преобразования Факультета восточных языков в направлении прикладного, в ущерб фундаментальному образованию, не прошли. В.В.Бартольд писал: "Ориенталист, желающий работать на Востоке, должен обладать серьезной общенаучной подготовкой"; "При теоретическом знании восточных языков, при знакомстве с литературой, историей и географией восточных стран будущему дипломату, чиновнику или коммерсанту нетрудно в короткое время приобрести практическое знание нужного ему языка... Жертвовать полнотой научного образования ради того, чтобы в будущем избавить молодых людей от несложной самостоятельной работы, значило бы вредить интересам не только науки, но и жизни".

Университетский уровень китаеведения в Петербурге отстоять удалось, но расширение университетского преподавания китайского языка в России так и не произошло. Показательной явилась история с первым и единственным сибирским университетом. Томский университет был открыт в 1887 году. Однако, несмотря на высочайшее повеление в 1879 году об открытии университета в составе четырех факультетов, его открыли лишь в составе одного - медицинского факультета. Историко-филологический факультет в первом сибирском университете появился лишь в 1917 году. Следует отметить, что в Томске, считавшемся главным научным и культурным центром Сибири, никогда даже и не ставился вопрос о введении преподавания китайского языка в каком-либо учебном заведении. Даже в начале XX века при обсуждении вопроса о развитии Томского университета о китаеведении не упоминалось, все ограничивалось изучением тюркских и монгольских языков.

 Например, "Сибирские вопросы" в 1907 году писали: "Так, на юридическом факультете могут быть открыты дополнительные для желающих, кафедра истории Сибири... К этому же факультету можно причислить кафедру сравнительного изучения тюркских и монгольских наречий..." [24, N19, с.4]. Московский университет, и Москва в целом до революции 1917 года также совершенно не имели китаеведения.
В Петербургском университете к началу XX век вся китайская словесность легла на плечи одного человека - Д.А.Пещурова, бывшего уже неизлечимо больным. Ему, воспитаннику еще Духовной миссии в Пекине, пришлось до начала 1903/1904 учебного года читать китайский язык на всех четырех курсах китайско-маньчжурского и японо-китайского разрядов. В это время наблюдался наплыв студентов на эти специальности, только на китайско-маньчжурский разряд в 1898-1903 годах поступило 176 человек. Чтобы как-то облегчить ситуацию, на факультет пригласили пенсионера П.С.Попова, не имевшего ученой степени.

Декан В.Р.Розен писал: "Замещение вакантной кафедры китайской словесности П.С.Поповым для китайского разряда факультета есть вопрос жизни и смерти, и, если это замещение не состоится, факультет будет вынужден ходатайствовать о закрытии китайского разряда" [79, с.260]. П.С.Попов был принят в качестве приват-доцента и проработал на факультете до своей смерти в 1913 году. В 1903/1904 учебном году он читал лекции вместе с Д.А.Пещуровым, а потом несколько лет один на всех курсах.
П.С.Попов был опытным дипломатом, знатоком Китая, но не ученым и не филологом. Тем не менее он имел огромный опыт работы с языком и составления словарей. П.С.Попов составил свой русско-китайский словарь, выдержавший несколько изданий, принимал участие в составлении и правке "Переводчика..." А.В.Старчевского. Наибольшую известность в мировом научном мире П.С.Попову принесла работа над китайско-русским словарем, составление которого начал Палладий. Он не только сохранил этот незаконченный труд, но довел его до конца, переработал и издал.
 
Для преподавания китайского языка П.С.Попов вынужден был выработать свою программу, основанную на учебнике Вэда (Th.Wade), который был издан в Шанхае в 1886 году и частично опубликован на русском языке в Порт-Артуре и Владивостоке. На первом курсе проходили 40 уроков (анекдоты и житейские правила), на втором - оставшиеся 60 ("Домашние наставления Канси" и "Шэнъюй гуансюнь").

 Кроме того, на первом курсе читались введение в изучение китайского языка и анализ иероглифов. На старших курсах студенты читали "Мэнцзы", "Лунъюй", историю династий Цинь и Хань, "Сон в красном тереме", повести, газеты, текст Петербургского договора 1881 года. П.С.Попов детально разработал курс "Государственный строй Китая и органы управления", позволявший разобраться в сложной политико-административной системе Цинской империи. Для студентов Попов подготовил и издал несколько учебных пособий, в том числе специальные китайские тексты для чтения. Мне удалось обнаружить и краткий разговорник для разведчиков, подготовленый с его участием:

1. Поди сюда!

Ни чжэ-ли лай!

Универсальная и удобная фраза. Можно позвать, например, полицейского. Или уличного продавца. Зачем вам ходить за ним, заинтересованность проявлять? Пусть сам подойдет, покажет, что там у него есть.
2. Отвечай правду!

Шо-ши-хуа!

С этой фразы лучше начинать разговор с торговцем. Пусть знает, что русскому туристу врать нельзя!
3. Сколько это стоит рублей?

Май до-шао ян-цянь?

При необходимости замените рубли долларами, юанями или другой валютой.
4. Если спрошу сколько, покажи пальцами!

Жо вэнь ни до шао, шэнь чжи тоу чжи чу.

Это чтобы не запоминать много чисел.
5. Слишком дорого

Тай гуй.

Повторяйте эту фразу до тех пор, пока цена вас не устроит.
6. Еще принеси столько же

Цзай на чжэ-ма се-гэ

Фраза подойдет для кафе, баров и ресторанов - попросить добавки или повторить коктейль.
7. Скорее!

Куай-куай ды!

Можно сразу добавить это к предыдущей фразе.
8. Покажи рукой (где оно?)

Юн-шоу чжи-чу (цзай на ли)?

А эта фраза поможет быстрее отыскать достопримечательности или другие нужные объекты.
9. Веди меня туда

Дай-чжо во на-бя-р цюй.

На тот случай, если достопримечательность или объект никак не отыскиваются.
10. Отвечай только одно слово: да (ши) или нет (буши)

Чжуань-чжуань-ды да-дуй и-цзюй-хуа: хо ши, хо буши.

 
Приход на Факультет восточных языков П.С.Попова не изменил ситуации, тем более, что в 1905 году в возрасте 72 лет ушел на пенсию и уехал из Петербурга Д.А.Пещуров.
 
Критическое состояние факультета было показано в официальной записке члена совета Министерства народного просвещения А.М.Позднеева. Бывший директор Восточного института в 1904 году отметил, что по китайскому разряду в Петербурге не имеется ни одного специалиста-филолога, что уровень преподавания падает, он предложил преобразовать факультет, превратить его в своеобразную практическую школу. Лучший выпускник 1902 года, ставший преподавателем университета и основателем советского китаеведения вспоминал:

"Оставленный при университете, я совершенно растерялся. незнание иностранных языков настолько, чтобы читать все нужное, незнание самого китайского языка, и притом столь жуткое и явное, что буквально не мог самостоятельно решить смысл первой же длинной фразы, полное безразличие к предмету изучения... - все это повергало меня в неописуемое уныние..." [28, с.269]. Однако Факультету восточных языков удалось отстоять и сохранить свой китайский разряд, ситуация стала улучшаться после появления нового поколения специалистов.

Через 10 лет после смерти В.П.Васильева, в силу ряда факторов, начинается новый подъем петербургского китаеведения, преподавание китайского языка на Факультете восточных языков поднимается на качественно новый уровень. В октябре 1905 года в качестве приват-доцента был принят на кафедру китайской словесности А.И.Иванов. После окончания университета в 1901 году он был оставлен для подготовки к профессорскому званию. В 1902-1904 годах А.И.Иванов был в командировке в Китае, затем год стажировался в европейских центрах, в Англии, Франции и Германии.

 С 1906 года он приступил к чтению лекций в должности приват-доцента, с 1913 года стал экстраординарным, а в 1915 году - ординарным профессором китайской словесности. А.И.Иванов внес много нового в методику и содержание преподавания китайского языка в России. Вначале он читал введение в изучение китайского языка и курс перевода официальных документов. С 1909 года А.И.Иванов взял на себя чтение основных курсов грамматики разговорного и литературного китайского языка.

 С первых дней он также читал курс истории китайской литературы XVII-XX веков, затем "Очерки конфуцианства, буддизма и даосизма". В 1909 году А.И.Иванов защитил магистерскую диссертацию на тему "Ван Аньши и его реформы", в 1913 году защитил докторскую диссертацию "Материалы по китайской философии. Школа Фа. Хань Фэйцзы". Кроме того, он положил начало изучению в России тангутских рукописей.
С 1910 года преподавателем Факультета восточных языков был назначен в качестве приват-доцента В.М.Алексеев. Он начал стажировку с китаеведческих центров Европы, затем работал в Китае, где кроме языковой подготовки и научных исследований занимался изучением новых методик преподавания китайского языка.

 В.М.Алексеев установил и постоянно поддерживал контакты с французскими синологами, которых считал своими главными учителями. В 1911 году он отправил свою программу на отзыв Эдуарду Шаванну, отметив в письме: "Ныне у нас в Университете стоит вопрос о радикальном изменении в программах наших курсов по китаеведению" [90, с.466]. В.М,Алексеев ввел в учебный процесс самостоятельный курс фонетики, практиковалось даже чтение китайских текстов без иероглифов, в записи фонетической транскрипцией.

Кроме того, особое внимание он обращал на вводные курсы, читал в 1911-1915 годах в качестве необязательного, а затем обязательного семинария курс "Перспективы и способы изучения Китая", в 1913-1917 годах - "Введение в изучение китайского языка". В.М.Алексеев постоянно включал в программу преподавания китайскую поззию - "Шицзин", танскую поззию, особенно много внимания уделял Ли Бо. Он рассматривал со студентами труды Сыма Цяня, "Чуньцю" и другие, первым стал давать читать в университете даосские тексты.

 Главную проблему, стоявшую в то время перед отечественным университетским китаеведением, молодой китаист выразил в письме к Э.Шаванну в 1913 году: "...Где границы нашего знания китайского языка? Что в конце концов предпочтительнее: точное знание (недостижимое за четыре года обучения) или ясное представление о многовековой культуре?" [90, с.470]. Новые программы В.М.Алексеева, в первую очередь "Введение в изучение китайского языка", и явились его точкой зрения на данную проблему.

Заметный вклад в развитие Факультета восточных языков внесли другие преподаватели. В 1909 году при университете был оставлен Г.Ф.Смыкалов "для приготовления к профессорской должности по кафедре китайской и маньчжурской словесности". С 1915 года японисту Е.Д.Поливанову был утвержден курс по японскому языку, включающий "лингвистические методы в применении к китайскому и японскому языкам... историческая фонетика китайского языка в связи с китайскими заимствованиями в японском языке" [65, с.269]. Большую роль в развитии китаеведческого образования в Петербургском университете сыграл выпускник факультета 1905 года А.Е.Любимов.

Он был принят в штат по кафедре истории Востока, прошел в 1908 году годичную стажировку в Пекине. С 1910 году А.Е.Любимов начал читать на факультете для китаистов курс "Политическая история Китая в XIX веке" и "Историко-географический обзор Китая". Позднее он также читал курс "история изучения Дальнего Востока в Европе и России". В области научных исследований он известен трудами по истории русско-китайских отношений XVII века.

Разговорной практикой и фонетикой со студентами занимался китаец Куэ Фан (Гуй Фан). После его ухода в 1904 году носителей языка на факультете некоторое время не было. Затем с 1905/1906 учебного года язык вел китайский подданный Мэн Сишоу, с 1907 года лектором китайского языка был служащий русско-китайского банка Чэн Хунцзи, составивший и издавший в Харбине в 1915 году "Самоучитель китайского языка" в двух частях. В 1911 году в качестве и.д.лектора китайского языка был утвержден Чжу У, в 1912 году в должности преподавателя разговорного китайского языка утвердили Цюань Шиэня, а в 1913 году и.д.лектора стал Чжан Ин, проработавший на этой должности несколько лет. Китайскую каллиграфию в начале века преподавал японец Куроно.

В начале XX века Факультет восточных языков пережил кризис, но не потерял своего лица, своего авторитета в мировой науке, не потерял значения ведущего китаеведческого центра России. Возрождение факультета было связано с его воспитанниками, не только сохранившими достижения отечественного китаеведения, но приумножившими их. К 1917 году преподавание китайского языка в Петербургском университете вышло на качественно более высокий уровень, чем в XIX веке, а российское китаеведение вновь поднялось до вершин мировой синологии, а по некоторым показателям и превзошло их.
 
С начала XX века явно обозначилась проблема разделения подготовки китаистов для научной и для практической деятельности. На Факультете восточных языков преобладали научно-теоретические подходы в изучении китайского языка. Практическое же преподавание языка постепенно развивалось в рамках Общества востоковедов. В 1900 году по частной инициативе при поддержке С.Ю.Витте в Петербурге было создано Общество Востоковедов. В уставе этого общества, утвержденного министром финансов, предусматривалось "ознакомление русского общества с материальными нуждами и духовной жизнью Востока" [62, с.112]. В 1901 году Общество востоковедов открыло в Петербурге Курсы восточных языков, которые, за неимением слушателей, закрылись в 1903 году.

В 1906 году усилиями А.М.Позднеева Курсы удалось восстановить. Они были рассчитаны на 3 года, были платными, занятия проводились в вечернее время. на первый учебный год сначала на Курсы записалось 30 человек, но осталось учиться 6 студентов Факультета восточных языков, 4 чиновника и 3 женщины. Китайский язык читал А.И.Иванов, практические занятия вели служащие Русско-китайского банка Шан Юйлинь и Чэн Хунцзы.

В ноябре 1909 года председатель Общества востоковедов генерал-лейтенант Шведов доложил о преобразовании Курсов восточных языков в Практическую восточную академию. Целью академии, согласно Уставу, было "подготовлять лиц в практическом знании восточных языков и стран для административной, консульской и торгово-промышленной службы и деятельности на наших восточных окраинах и сопредельных с нами странах" [62, с.113-114]. В соответствии с этим она делилась на 4 отдела: окраино-административный, консульский, военный и коммерческий. Среди 6 языковых отделений академии было и китайское отделение.

Занятия в академии начались 12 января 1910 года и продолжались до 1917 года. Согласно принятым программам "постановка преподавания в Академии определена исключительно практическая, для достижения каковой цели через весь трехлетний курс проводятся ежедневные занятия учащихся с лекторами-туземцами, которым запрещено говорить в стенах Академии на каком-либо другом языке, кроме своего родного. Затем... первый курс посвящается исключительно разговорному языку, второй курс отдается языку книжному в форме чтения образцов новейшего литературного стиля и газет и третий курс посвящается чтению опять-таки газет и документов и писем, частных и официальных... Кроме того, слушателям должны быть прочитаны курсы по общему очерку и администрации страны..." [28, с.401].

Лекции по китайскому языку в Практической восточной академии читали А.И.Иванов, а с 1913 года и Г.Ф.Смыкалов. В программу обучения входили грамматика, работа с текстами, диалоги, каллиграфия и прочее. Кроме того, они же читали и страноведческие курсы "Общий очерк Китая", "Новейшая история Китая", "Государственный строй Китая", лекции по консульскому праву и др.

А.И.Иванов еще в октябре 1909 года был назначен исполняющим должность директора академии, позднее, в феврале 1913 года, он и сменил А.М.Позднеева, занимавшего пост директора академии до октября 1911 года. В сентябре 1913 года А.И.Иванов был уволен от должностей директора и преподавателя академии, а весной 1917 года вновь восстановлен на этих же должностях [65, с.167-168]. Работали в академии и другие известные востоковеды, например Д.М.Позднеев, избранный в 1912 году на должность преподавателя истории Дальнего Востока. Практические занятия с 1911 года для слушателей вел лектор Чжан Юйчуань.

Занятия проходили в вечернее время, учебный год начинался с 1 сентября. Ежегодно на китайское отделение Практической восточной академии поступало учиться от двух до шести человек. Например, в 1913 году на 1 курс китайского разряда было зачислено 6 человек, двое из которых учиться не стали и выбыли из числа слушателей [69, с.11]. Учеба была платная, но принимали без вступительных экзаменов. По окончании учебного года сдавались экзамены.

Преподавание китайского языка в Практической восточной академии имело важное значение в деле развития китаеведческого образования в Петербурге и в России в целом. Практическая восточная академия явилась важным звеном Петербургского китаеведения, освободившим Факультет восточных языков от не свойственных университету функций чисто практической языковой подготовки. Однако попытка превратить Практическую восточную академию в высшее учебное заведение оказалась несостоятельной.
 
Система преподавания китайского языка в Петербурге, включавшая в себя Факультет восточных языков и Практическую восточную академию, а кроме того курсы в Николаевском кавалерийском училище, была не совершенной, не имела важных звеньев в низшей и средней школе. Однако она все же состояла из нескольких звеньев, обеспечивающих разные направления и потребности китаеведческого образования. Кроме того, содержание и принципы преподавания китайского языка, преподавательский состав и комплекс учебных пособий обеспечивали самый высокий уровень подготовки специалистов, соответствующий лучшим мировым стандартам того времени.

Владивостокский Восточный институт

Вопрос об открытии нового учебного центра для изучения стран и языков Дальнего Востока поднимался с начала 90-х годов XIX века. В конце 90-х годов все заинтересованные стороны пришли к заключению о необходимости открытия во Владивостоке Восточного института. В начале 1898 года была собрана особая комиссия из представителей Министерства народного просвещения и Министерства финансов для выработки устава Восточного института. 9 июля 1899 года последовал указ об открытии института.

21 октября состоялось торжественное открытие Восточного института, на котором присутствовали все руководство Приморской области и все известные должностные лица и представители командного состава армии и флота. В адрес института поступили приветствия от дипломатов и купцов, работавших в Китае, китайских представителей во Владивостоке, от востоковедных учебных заведений России. Директором Восточного института был назначен доктор монгольской словесности А.М.Позднеев, затем на этом посту его сменил родной брат, Д.М.Позднеев. В дальнейшем институт возглавлял статский советник А.В.Рудаков, бывший директором с 1907 по 1917 год. Высшим органом института являлась Конференция Восточного института, в работе которой принимали участие представители различных учреждений, расположенных во Владивостоке: епископ, председатель суда, комендант крепости, начальник порта и др.

Для подготовки к преподавательской деятельности в Восточном институте из Петербурга были командированы в Пекин П.П.Шмидт и А.В.Рудаков. 13 августа 1899 года царским указом они были утверждены исполняющими должности профессоров китайского языка и вскоре приступили к чтению лекций по китайскому языку в институте. Преподавательский состав Восточного института формировался за счет молодых выпускников Петербургского университета. Первым двум профессорам института было всего по 24 года. Через год после открытия в штате института было уже 17 преподавателей, также выпускников университета.

Восточный институт был высшим учебным заведением, призванным готовить специалистов для практической деятельности на Дальнем Востоке. В пункте 1-м "Положения о Восточном институте" закреплялось: "Восточный институт есть высшее учебное заведение, имеющее целью подготовку учащихся в нем лиц к службе в административных и торгово-промышленных учреждениях восточно-азиатской России и прилегающих к ней государств" [19, т.1, с.81].

 Соответственно этому в "Положении..." утверждалось 14 общих и 4 специальных предмета, однако главным предметом реально являлся китайский язык. Директор А.М.Позднеев разработал и внедрил новую методику подготовки востоковедов. Если в университете китайский язык изучался на основе классической литературы, то в Восточном институте были подготовлены учебные пособия и хрестоматии для изучения современного языка.
 
Преподаватели китайского языка внесли большой вклад в теорию и методику преподавания китайского языка. П.П.Шмидт в 1902 году защитил в качестве диссертации на профессорское звание уже опубликованную им работу "Опыт мандаринской грамматики", грамматику китайского языка с лингвистическим введением в изучение китайского языка, составившую эпоху в русском китаеведении. Грамматика П.П.Шмидта была лучшей в тот период в России, она была призвана заменить устаревшую уже "Китайскую грамматику" 1838 года Н.Я.Бичурина. По непонятным причинам эта работа не нашла применения в Петербургском университете. Кроме того, П.П.Шмидтом были изданы лекции по китайскому языку, хрестоматии, учебник маньчжурского языка.

Среди составленных им учебных пособий можно назвать "Китайские классические книги" и "Лингвистическое введение в изучение китайского языка". А.В.Рудаков издал "Пособие к изучению китайского языка для студентов Восточного института", "Образцы официальных бумаг на китайском языка", "Руководство к изучению китайской речи", "Практический словарь служебных слов литературного китайского языка", "Руководство к изучению наиболее употребительных в общежитии начертаний китайской скорописи".

В 1901 году в институте был введен курс истории Китая, Кореи и Японии в XIX веке, который начал читать А.В.Рудаков. Затем историю и географию Китая и других стран Дальнего Востока, а также историю русско-китайских отношений преподавал Н.В.Кюнер. После окончания в 1900 году факультета восточных языков он был командирован в Китай, а в 1902 году назначен на должность профессора в Восточный институт и занял кафедру историко-географических наук, позднее он также исполнял должность инспектора института.

Н.В.Кюнер написал учебные пособия по истории и географии Китая: "Лекции по географии Китая", "Исторический очерк географического использования Китая", "Географический и этнографический очерк Монголии, Джунгарии, Восточного Туркестана и Маньчжурии", "Лекции по коммерческой географии Китая", "Лекции по истории Китая", "История китайской культуры и география стран Дальнего Востока", "История отношений с Китаем европейских государств и России", "Описание Тибета" и др. Среди известных преподавателей Восточного института был Г.Ц.Цыбиков, начавший читать лекции в 1902 году после возвращения из Тибета.
 
В первые же годы в Восточном институте была создана уникальная архив-библиотечная база. Уже в 1901 году в библиотеке были собраны тысячи томов книг на русском, европейских и азиатских языках, только китайских книг за 2 года было куплено и получено в дар почти 9 тысяч томов. Основу китайского отдела библиотеки составили работы, собранные А.В.Рудаковым и П.П.Шмидтом еще до открытия института.

В нем имелось полное собрание династийных историй, исторических энциклопедий, различные издания классических книг, уложения центральных и местных властей, а также такие издания, как "Свод законов Цинской династии", "Сборник докладов императорам от государственных чиновников", "Цзилинь тунчжи" в 48 томах и др. Выписывалось 91 периодическое издание, в том числе 14 на европейских и 13 на японском языках. Значительным был отдел учебных пособий, в том числе несколько сот экземпляров китайских и японских словарей.

В 1914 году в библиотеке Восточного института насчитывалось около 125 тысяч томов книг. При библиотеке имелся архив, основу которого составляли около 20 тысяч рукописных фолиантов, вывезенных из Маньчжурии во Владивосток после подавления восстания ихэтуаней в 1900-1901 годах. Восточный институт открыл и собственную типографию, что дало возможность издавать учебные пособия и научные работы на различных языках. При Восточном институте была создана хорошая издательская база, позволявшая публиковать и китайские тексты.

"Известия Восточного института", выходившие по несколько томов в год, сделали доступными для российской и мировой общественности научные и методические работы преподавателей и студентов института. В 1901 году директор Восточного института выступил с инициативой и подготовил проект издания русской газеты на китайском языке.

Практические занятия по китайскому языку вели специальные лекторы из числа носителей языка. Сложившаяся практика их назначения и работы была закреплена в 1910 году "Правилами для лекторов восточных языков". Кандидаты на должность лектора рекомендовались профессорами и избирались конференцией института. Они находились в распоряжении профессоров и должны были помогать им при "разработке научных вопросов по своей специальности, составлении учебных пособий, выполнять их поручения как чисто научного и учебного характера, так и в подготовке изданий".

Первым лектором стал Ван Ичжи, приглашенный в октябре 1899 года для ведения практических занятий, к началу 1901/1902 учебного года было уже три лектора китайского и один лектор маньчжурского языка. В 1902 году Ван Ичжи был уволен "в надежде найти более образованного", в том же году из института был уволен и первый лектор маньчжурского языка даур Юн Шэн. Приглашенный из Пекина преподаватель с ученой степенью Ци Шанпин имел опыт работы в русской дипломатической миссии и Русско-китайском банке, работал в институте с 1899 по 1905 годы.

В первые годы существования Восточного института в нем также работал Юй Личэн, молодой и образованный китаец из Мукдена (уволен в 1903 году), Лю Юнчжэн, Чун Бинь (уволен в 1907 году), Юн Минъу, приглашенный в 1903 году А.В.Рудаковым из Гирина, и др. В 1908 году в Восточном институте работали Фу Сицзэн, Фу Чжэншэн, Цзян Цилунь, Жуй Ин и Чжао Цзыюань, в 1909 году - Фу Чжэньшэн, Юй Личэн, Фэн Цзычжоу, Чжво Цзыюань, Чжоу Цзюньшэн, Жуй Ин. Всего с 1899 по 1911 годы в Восточном институте сменилось 19 лекторов китайского языка. Одной из главных причин такой текучести была крайне низкая зарплата - 50 рублей в месяц.
 
Утвержденные в 1899 году "Правила о приеме в Восточный институт" устанавливали зачисление в институт без вступительных экзаменов на основе представленных дипломов и аттестатов. Исключение составляли лишь казенные стипендиаты (в институте выделялось 10 мест для бесплатного обучения за счет государства), которых принимали на основе вступительных экзаменов по русскому и английскому языкам. Набор на первый курс не должен был превышать 60 человек. На 1-й набор Восточного института было подано 85 заявлений, однако принято 22 человека в качестве действительных студентов и 4 вольнослушателя. Остальные кандидаты не соответствовали требованиям устава. В качестве вольнослушателей было назначено 4 офицера войск.

В 1899 году также были официально учреждены вечерние курсы при Восточном институте, специальный документ - "Положение...", состоявший из 12 параграфов, устанавливал плату для слушателей 10 рублей в полугодие за китайский язык и по 5 рублей за другие предметы. 28 июля 1900 года вышел указ Николая II об "учреждении" в Восточном институте конкурса (вместо "приема по аттестатам") и вечерних курсов для "не прошедших по конкурсу" (в качестве "резерва для пополнения студенчества") [65, с.318]. Вскоре министром народного просвещения Н.П.Боголеповым было утверждено "положение о вечерних курсах при Восточном институте".

К 1 января 1903 года в Восточном институте в качестве студентов и слушателей училось 96 человек. В 1907 году на 1 курс было принято в качестве студентов 27 человек, а также 1 вольнослушатель, 2 вольнослушательницы и 20 слушателей-офицеров. К 1 января 1909 года всего в Восточном институте училось 182 человека. В 1910 году в институте было 86 студентов, 71 офицер и 9 вольнослушателей, среди которых на первом курсе учились 33 человека, на втором - 39, на третьем - 44, на четвертом - 49 человек.

Из 38 заявлений, поданных на поступление в институт в 1911 году, 11 было отклонено по разным причинам, большинство из претендентов сами забирали заявление после собеседования, у некоторых не имелось должного уровня образования, отклонили заявления и лиц иудейского вероисповедания. Первоначально основная масса студентов Восточного института состояла из выходцев с Поволжья и Приморья. В 1915 году из 85 человек принятых в институт 44 были уроженцы Приамурья, 16 приехали из Европейской России, 8 - из Маньчжурии.

Студентов из Сибири было мало, особенно в первые годы существования института. Социальный состав студентов был крайне разнородным, первое десятилетие преобладали дети дворян и чиновников, затем подавляющее большинство составляли студенты из крестьянского сословия, но городских жителей, значительным было представительство мещан и духовенства, менее всего среди студентов было лиц из казачьего и купеческого сословия. Первоначально среди студентов преобладали выпускники духовных семинарий, затем число семинаристов уменьшилось за счет выпускников реальных училищ. Из числа принятых в институт в 1915 году 85 студентов 44 закончили реальные училища, 13 - гимназию, 9 - коммерческие училища и 1 - духовную семинарию.

В Восточный институт принимались лишь мужчины, однако после революции 1905 года в качестве вольнослушателей появились и женщины. В 1907 году на практику в пекин была отправлена вольнослушательница Анастасия Маломеркова. В 1908 году в числе студентов Восточного института было названо 186 мужчин и 2 женщины. Правда, в ведомости за 1910 год вновь женщины отсутствовали.

С первых дней работы Восточный институт готовил востоковедов из числа офицеров действующей армии. Рост военной напряженности на Дальнем Востоке заставил российские власти обратить большее внимание именно на это направление работы института. Сначала для офицеров определили две вакансии, в 1901 году царским указом число вакансий в Восточном институте удвоили. 6 декабря 1902 года вышел приказ по Военному министерству: "В видах необходимости для изучения Дальнего Востока иметь в рядах войск Приамурского военного округа и Квантунской области образованных офицеров, знающих местные языки, Высочайше утвержденными положениями Военного совета постановлено нижеследующее".

В документе, состоявшем из 13 пунктов, говорилось, что количество офицеров-вольнослушателей доводилось до 10 человек. Принимались они без вступительных испытаний и учились 4 года, но не освобождались от переводных экзаменов. Два места выделялось для офицеров с Квантуна, офицеры из Квантунской области и Приамурского военного округа командировались в институт, кандидатов из других округов выбирал командующий Приамурским военным округом после экзаменов по английскому и французскому языкам.

 Военное ведомство выделяло в год на каждого офицера по 60 рублей в год за лекции, по 120 рублей на учебные пособия, по 200 рублей для поездки в научные экспедиции и по 100 рублей командировочных в месяц во время пребывания за границей. Прием офицеров был прекращен в 1909 году в связи с тем, что большинству из выпускников язык по службе не находил применения. Кроме того, число офицеров сравнялось с численностью студентов, что поставило на повестку дня вопрос о разделении Восточного института на 2 различных отделения.

Всего в период 1900-1904 годов в институте обучалось 78 офицеров, в 1906-1910 годах - 378 офицеров. Была и еще одна причина удаления офицеров из Восточного института: революция 1905-1907 годов привела к расколу общества, армия и студенчество в основной своей массе оказались "по разные стороны баррикад". Конфликты между студентами и офицерами создали угрозу закрытия института.
Цикл обучения в Восточном институте был рассчитан на 4 года. На 1 курсе все студенты изучали китайский язык, со 2 курса начиналась специализация по четырем отделениям - китайско-японскому, китайско-корейскому, китайско-монгольскому и китайско-маньчжурскому, с изучением второго восточного языка.

Кроме восточных языков обязательными курсами являлись английский язык, история, география и этнография Китая, Японии и Кореи, коммерческая география, политическая экономия, правоведение, счетоводство и товароведение. занятия состояли из ежедневных утренних лекций и вечерних практических занятий. Позднее в институте были проведены некоторые преобразования, ввели систему государственных экзаменов, институт разделили на юридическо-административное и коммерческое отделения.
 
Содержание и программа обучения китайскому языку на 1902/1903 учебный год отражены в 5 выпуске 3 тома "Известий Восточного института". На 1 курсе студенты изучали китайский разговорный язык, П.П.Шмидт читал "Курс теоретический" - 6 лекций в неделю и вел 6 вечерних практических занятий в неделю, кроме того, 4 занятия в неделю вел китайский лектор. Для 2 курса 6 лекций в неделю читал А.В.Рудаков, в его программу входило "изучение официального языка" и "изучение живой мандаринской речи", а также практические занятия с китайскими лекторами.

 А.В.Рудаковым читался курс "Политическая организация современного Китая", по 1 лекции в неделю. На 3 курсе две лекции в неделю, по литературному и по разговорному языку, читал П.П.Шмидт и одну лекцию в неделю - работа с официальными документами - читал А.В.Рудаков, три практических занятия в неделю вел лектор-китаец. На 4 курсе по две лекции теоретического курса китайского языка и шесть лекций практических занятий в неделю вел П.П.Шмидт, по две лекции в неделю курса книжного языка читал А.В.Рудаков, разговорный язык вел китайский лектор.

Кроме того, по одной лекции в неделю А.В.Рудаков читал курс "Обзор торгово-промышленной деятельности современного Китая". Теоретические курсы русские преподаватели читали по своим теоретическим и методическим разработкам, практические же занятия велись по учебнику Веда (Wade T.F. "A Progressive Course of Colloquial Chinese"). Н.В.Кюнер для 1 курса читал "Общий курс географии и этнографии Китая, Кореи и Японии", для 2 и 3 курсов "Новейшую историю Китая, Кореи и Японии", для 4 курса - "Коммерческую географию Китая, Кореи и Японии".
Большинство студентов обучались на китайско-маньчжурском отделении, например, в 1904 году на нем было 43 человека, а на остальных трех отделениях - 37 человек.

 Подавляющее число студентов жило в общежитии и получало небольшую стипендию, кроме того, подрабатывало. Обучение было платным, лишь 15% студентов и слушателей были освобождены от платы за лекции. Однако существовавшая система общественных и частных стипендий создала ситуацию, при которой 3/4 студентов сами за образование не платили. При институте существовали стипендии городских обществ Николаевска-на-Амуре, Никольска-Уссурийского и Благовещенска, семь стипендий имени Н.И.Гродекова, три стипендии имени С.Ю.Витте и др.
 
Посещение лекций студентами являлось обязательным, за пропуск занятий лишали стипендий. В институте существовала система контроля за учебой. Ежегодно в конце весны проводились экзамены. В 1902 году студенты 1 курса сдавали следующие экзамены: китайский язык, политическую экономию, богословие, географию Востока и английский язык. Студенты следующих курсов сдавали китайский, английский и второй восточный языки, историю Китая, а на 3 курсе еще и гражданское и торговое право и счетоводство.

Кроме того, различные "испытания" устраивались перед началом первого и второго семестров. От результатов этих проверок зависели стипендия и плата за обучение, а также дальнейшее обучение в институте. Например, к началу 1900/1901 учебного года в Восточном институте училось 59 человек, в конце учебного года экзамены сдавали 52 человека, выдержали их и были переведены на следующий курс 44 человека.
 
На экзаменах студенты 2 курса должны были свободно разбираться в разговорных текстах; читать наиболее доступные разделы газет и журналов, например хронику; показать знание основ скорописного письма и умение разбирать легкие скорописные тексты; вести беседы на бытовые темы; всего должны были знать 2 тысячи иероглифов. На 3 и 4 курсах требовалось переводить передовые статьи и сообщения военно-политического характера; владеть основами официальной и частной переписки; читать скорописные тексты; составлять простейшие деловые бумаги; в разговорном языке необходимо было передать содержание статьи, прочитанной вслух лектором; студент должен был свободно владеть 2700 иероглифами.

Для получения диплома или аттестата выпускники представляли письменное сочинение. За первые 10 лет работы института было сделано 260 подобных сочинений, за которые, в частности, 3 студента и 7 офицеров получили золотые медали, 12 человек - серебряные медали и 22 выпускника - почетные отзывы.
 
Летом студенты и слушатели направлялись на четырехмесячную практику в различные места Китая. Уже летом 1900 года были направлены в Ханькоу В.Надаров, в Тяньцзинь К.Дмитриев и др. В 1902 году в Маньчжурию отправлено 22 студента и 12 офицеров. В 1903 году решено было командировать в Маньчжурию 17 студентов, во Внутренний Китай - трех, половина за счет госбюджета, остальные за счет средств попечительского совета института.

Студенты Восточного института с самых первых лет дорожили профессиональной честью. Показательный случай был отмечен в "Известиях Восточного института", когда студенты в 1900 году выразили возмущение по поводу заметки в газете "Восточный вестник", сообщавшей, как они якобы с криками ура встретили известие о том, что китайский император попросил русского царя взять Маньчжурию под свое покровительство. Они отметили, что достаточно осведомлены о Востоке, чтобы по меньшей мере усомниться в существовании такой просьбы.
 
В первые годы существования Восточного института его студенты и слушатели выполняли сложнейшие обязанности исследователей Китая, благодаря им российская наука не пропустила момент послевоенного периода (1900-1903 годы), когда китайские архивы и книгохранилища стали доступны для иностранцев. Уже в 1900 году студент 1 курса К.Дмитриев приобрел в Тяньцзине памятники китайской литературы, письменности и картографии, найденные в кумирнях. Студенты выполняли функции переводчиков при должностных лицах, вынужденных в начале XX века активно заниматься Китаем и посещать его. Например, студент 3 курса Хионин был командирован в качестве переводчика к генерал-губернатору Н.И.Гродекову во время посещения Маньчжурии в 1902 году.
 
Во время русско-японской войны занятия официально были прекращены с 20 марта 1904 года, затем Восточный институт эвакуировали в Верхнеудинск (Улан-Удэ), где он пережил и революцию 1905 года. Все студенты 3 и 4 курсов и часть второкурсников были призваны в армию. По окончании войны четверокурсники Восточного института получили дипломы без сдачи выпускных экзаменов.
 
Студенты института также приняли участие в революционных выступлениях, в частности, в феврале 1905 года студенческая корпорация Восточного института передала администрации свою резолюцию, содержавшую претензии к профессорско-преподавательскому составу. Вскоре приказом генерал-губернатора институт был закрыт, начались судебные разбирательства и 23 студента исключили из института. Нормальная работа Восточного института во Владивостоке возобновилась с осени 1906 года, часть отчисленных студентов была восстановлена. Однако во время революции студенчество превратилось в организованную и самостоятельную силу, спосбоную диктовать свои условия.

Журнал "Сибирские вопросы" описывал острый конфликт, возникший в 1907 году из-за того, что офицеры сорвали в аудитории революционную листовку. Студенты постановили закрыть институт, но затем на общестуденческом сходе была принята резолюция: "Принимая во внимание реальные обещания министра народного просвещения, в академическом году провести в жизнь окончательное выделение офицерского состава из ведения института и в силу необходимости... студенчество Восточного института, признавая временно терпимым в своей среде пребывание военного элемента, находит возможным приступить к совестным с офицерами занятиям...".
 
Первый выпуск студентов и слушателей Восточного института состоялся в 1903 году. На торжественном заседании 15 мая, в присутствии всех высших должностных лиц Дальнего Востока, аттестаты были вручены студентам П.Васкевичу, К.Дмитриеву, А.Хионину, Д.Щербакову, а также слушателям капитану Кузмину и штабс-капитану Надарову. С 1899 по 1916 год институт окончило более 300 студентов и более 200 офицеров.

В отличие от предыдущих эпох в начале XX века существовала значительная потребность в знатоках китайского языка. Из 64 студентов первых пяти выпусков почти все нашли себе работу по специальности, большинство их служило чиновниками в административных органах региона или по ведомству МИД, более 10 человек работали на КВЖД и в Русско-китайском банке, многие занимались педагогической деятельностью Один из офицеров-слушателей был назначен на должность пограничного комиссара Амурской области.

Позднее выпускники Восточного института работали преподавателями русского языка в китайских школах, например, П.В.Шкуркин в Гирине, А.Н.Петров в Тяньцзине, Г.А.Софоклов в Ханькоу и А.Н.Таланцев в Цицикаре, и преподавателями китайского языка в русских школах Харбина - Н.К.Новиков, Н.И.Петелин, И.Н.Веревкин, И.Г.Баранов и др. Однако проблемы с трудоустройством китаистов сохранялись, генерал-губернатор П.Ф.Унтербергер писал:

"Из года в год выходят молодые люди, успешно окончившие курс наук, но, к сожалению, до сих пор, несмотря на старания администрации, не обеспечено еще применение их познаний по специальности соответственным числом мест на казенной и частной службе..." [44, с.161].
В начале XX века в России появился второй центр китаеведения - Восточный институт во Владивостоке. Связанный при своем появлении с Петербургским университетом, который дал для нового учебного заведения научно-педагогические кадры, он вскоре превратился в самостоятельную школу китайского языка, имевшую свои традиции и особенности.

В определенные периоды времени преподавание китайского языка во Владивостоке находилось на более высоком теоретическом уровне, использовало более эффективные методики. Китаеведение Восточного института было приближено к реалиям современного Китая и эпохи. Восточный институт дал России достаточное число высокообразованных специалистов, подготовленных для практической работы в Китае в начале XX века.

4.3.Изучение русскими китайского языка на территории Китая
В начале XX века продолжали свою работу школы переводчиков в Урге и Кульдже, возникшие во 2-й половине XIX века. Еще в конце прошлого века обозначились серьезные проблемы, вызванные несоответствием потребностей в переводчиках и возможностями школ в их подготовке. Главная же проблема была в отсутствии средств для реорганизации школ, а также в отсутствии ясных перспектив службы выпускников этих школ. Кроме того, к концу XIX века возникла потребность в хороших переводчиках именно китайского языка, а не маньчжурского, монгольского и тюркского языков. Следствием этого стало временное закрытие школы в Кульдже и проекты переноса Ургинской школы в Пекин.
 
Серьезные неудачи российской политики на Дальнем Востоке, проявившиеся в период восстания ихэтуаней и войны с Японией, отчасти объяснялись отсутствием достаточного числа русских переводчиков. Использовавшиеся в качестве переводчиков китайцы и представители других национальностей обходились дешево в денежном выражении, но в итоге обошлись очень дорого для России.

Школы были сохранены, а Я.П.Шишмарев, доказавший что подготовка переводчиков в Пекине будет в два раза дороже, чем в Урге, добился в 1903 году согласия на увеличение отпуска средств для своей школы. В 1904-1906 годах в школе одновременно обучалось по 12-15 человек, на каждую вакансию подавалось более 20 прошений. Были приняты решения заменить маньчжурский язык английским, расширить программу преподавания новыми предметами, допустить бесплатное обучение своекоштных учеников, передать школу из ведения МВД в МИД.

 Однако по разным причинам ни один проект реорганизации школы и увеличения отпуска средств на ее содержание так и не был воплощен в жизнь. Школа прекратила свое существование в 1920 году в связи с отсутствием средств у консульства на ее содержание. За более чем полувековой период существования школы в ней было подготовлено около 100 переводчиков и толмачей китайского языка.

Кроме школы переводчиков, в Урге в начале XX века появилось еще одно учебное заведение, в котором вводилось преподавание китайского языка. Весной 1916 года был утвержден "Устав Ургинского 8-классного коммерческого училища", открытого в 1915 году. Согласно уставу в этом училище вводилось преподавание монгольского, английского и французского языков, но в качестве необязательного предмета предполагалось и изучение китайского языка [55, с.151].

В начале XX века после длительного перерыва возобновилось обучение китайскому языку в школе переводчиков и толмачей при консульстве в Кульдже. О работе и проблемах Кульджинской школы говорит письмо заместителя министра иностранных дел, отправленное в 1913 году в ответ на упреки военного министерства по поводу плохой работы данной школы: "Причины... разницы результатов прохождения курса языков в Кульджинской школе офицерами и учениками школы заключается в том, что в то время как всю зиму ученики школы учатся почти целый день, а летом командируются консульством для практических занятий в степь к киргизам, в сибинские поселения или в Судун к китайцам, офицеры занимаются с преподавателями у себя дома по своему усмотрению, а для практических занятий на лето никуда не выезжают.

Кроме того, ...им (ученикам) делаются ежегодные проверочные экзамены, тогда как офицеры предоставлены сами себе". Отмечалось также, что "обучающиеся в этой школе молодые люди из пограничных казаков и других жителей делают блестящие успехи" [87, с.31].
В начале XX века встал вопрос об организации курсов китайского языка в столице провинции Синьцзян - Урумчи, возможно, как альтернатива Кульджинской школе. Однако консул Н.Н.Кротков докладывал:

"Что же касается до курсов китайского языка для местных русских резидентов, то учреждение здесь таких курсов без больших расходов для казны невозможно, да и излишне, вследствие того, что за исключением консульства и конвойного взвода остальная часть проживающих в Урумчийском Консульском округе русских подданных почти сплошь состоит из татар, сартов и киргиз, которые к изучению китайского языка никакого стремления не проявляют".
 
Школы переводчиков в Урге и Кульдже в начале XX века сохранили свое значение единственных специализированных учебных заведений для подготовки переводчиков китайского языка. Более того, после их кризиса в конце XIX века школы не только сохранились, но и расширились, их значение возросло с ростом потребностей в переводчиках и при неудачах открыть другие учебные заведения для подготовки переводчиков.

В начале XX века Пекин не утратил значение центра изучения русскими китайского языка. После восстания ихэтуаней резко активизировалась деятельность Российской Духовной миссии в Пекине. Предложение о ее закрытии было отклонено, наоборот, статус миссии повышен, начальник ее возведен в сан епископа. Летом 1902 года в Пекин вместе с главой миссии, епископом Переяславским Иннокентием Фигуровским, приехало 34 человека. Первым и главным занятием русских священников, монахов и послушников стало изучение китайского языка.

Вскоре в Пекин прибыли и русские монашки, призванные воспитывать и обучать китаянок, в 1903 году в Успенский монастырь приехали из Красноярского Знаменского женского монастыря старица Епраксия с четырьмя послушницами, которые также приступили к изучению китайского языка. В начале XX века в штате при начальнике Российской Духовной миссии в Пекине постоянно имелось несколько должностей учителя китайского языка. Сначала их занимали учителя Иннокентий Жун, ставший вскоре катехизатором, и Син Бао, в 1904 году - Хрисанф Ин, Александр Чэн и Николай Сихоу. В 1909 году в Пекине находилось около 25 членов Духовной миссии, большая часть из которых были послушниками и монахами.

Хорошее знание русскими миссионерами китайского языка способствовало тому, что за короткий период несколько тысяч китайцев по всей стране приняло православие, несколько тысяч китайцев училось в миссионерских школах. К 1916 году численность православных китайцев превысила более 5,5 тысяч человек, проживавших в 670 населенных пунктах.
 
Члены 18-й Духовной миссии, и в первую очередь ее глава Иннокентий Фигуровский, сын священника из Енисейской губернии, внесли огромный вклад в развитие отечественного китаеведения. В журнале "Китайский Благовестник" в 1910 году отмечалось: "Начальник миссии, бывающий за службами также ежедневно утром и вечером, изучив китайский язык, ныне закончил издание монументального полного Русско-Китайского словаря, вышедшего в двух больших томах и заключающего в себе 2100 страниц текста. В этом словаре истолковано 16845 китайских иероглифов и 150000 выражений из китайских классиков и разговорной китайской речи.

Словарь этот при изучении китайского языка и литературы составит настольное руководство" [18, 1910, вып.8, с.25]. В работе над составлением данного словаря использовались связи и опыт в работе с китайцами, например, образованные китайцы писали в редакцию "Китайского Благовестника" о своих замечаниях и пожеланиях по поводу существующих уже словарей, давали объяснения сложным понятиям.

Кроме того, журнал публиковал новые слова, появившиеся в китайской лексике на протяжении последних лет. В 1911 году специальная переводческая комиссия под председательством Иннокентия и при личном его участии закончила работу над Малым русско-китайским карманным словарем в 336 страниц. При епископе Иннокентии был полностью завершен труд по переводу на китайский язык богослужебных книг. Русские миссионеры вели службу в храмах на китайском языке. В журнале "Китайский Благовестник" часть текста дублировалась или публиковалась на китайском языке. В начале XX века Российская Духовная миссия в Пекине превратилась в мощное учреждение, решавшее отчасти задачи изучения Китая и развития российско-китайских связей.

С переходом под власть Российской империи в 1898 году Квантунской области с центром в Порт-Артуре встала проблема управления 300-тысячным местным китайским населением. За отсутствием специалистов на первом этапе управления новой российской колонией обязанности заведующего гражданской частью, дипломатического чиновника и переводчика выполнял один человек - 2-й драгоман дипломатической миссии в Пекине выпускник Факультета восточных языков Н.Ф.Колесов.

Вскоре началась подготовка в специальных русско-китайских школах китайцев-переводчиков. Однако имелась острая потребность и в русских, владеющих китайским языком.
Основная масса русского населения Квантунской области состояла из солдат расквартированных там воинских частей. Приказом по войскам Квантунской области в 1901 году было предписано сформировать специальные команды из нижних чинов, по 3 человека от каждой роты и сотни, для обучения китайскому языку. Расходы на эти команды были определены по 400 рублей в год из хозяйственных сумм каждого полка.

 В качестве преподавателей были наняты китайцы. Программа обучения рассчитывалась на 200 дней в учебном году, за этот период ученики были должны овладеть 1000 китайских слов. Наиболее способные ученики продолжали обучение в следующем году, овладевая еще 1000-1500 словами [20, 1903, 20 июня]. Полковые команды изучения китайского языка сталкивались со значительными трудностями, так как полностью отсутствовали общие программы и разработанные методики преподавания языка. Американская исследовательница отмечает: "Полковые школы языка в Порт-Артуре давали стабильно низкий уровень военных переводчиков, но едва ли они позволяли выучить письменность".
 
С начала XX века для учеников Пушкинского училища в Порт-Артуре были организованы бесплатные курсы китайского языка. Дети и взрослое население из числа русской колонии Квантуна начали знакомство с языком страны, ставшей местом их постоянного проживания. Развитию преподавания китайского языка в Порт-Артуре способствовало открытие Китайского отделения при Пушкинском училище, где обучались китайские дети. Среди учителей этого отделения был известный китаевед и журналист, выпускник факультета восточных языков Дмитрий Янчевецкий.

Учитель Китайского отделения при Пушкинском училище П.Кандинский составил на базе английских источников пособие для изучения китайского языка. В 1901 году в типографии штаба войск Квантунской области была напечатана работа "Жунь-и-тун-юнь-э-хань-янь-юй" - "Легкие и общеупотребительные русско-китайские слова и фразы". Русско-японская война прервала процесс становления русского китаеведения в Порт-Артуре.

В начале XX века в Китае изучали китайский язык офицеры, командированные военным ведомством. Первоначально ставка делалась на подготовку специалистов в стенах Восточного института и в школах переводчиков в Урге и Кульдже. Однако приказом военного министра А.Ф.Редигера от 20 декабря 1908 года офицерские курсы при Восточном институте были ликвидированы. В 1910 году Военный Совет принял решение прекратить с 1913 года финансирование двух военных стипендиатов в Урге. Несмотря на ходатайство Я.П.Шишмарева, в феврале 1912 года царским указом подтверждалось решение о прекращении посылки в Ургинскую школу военных стипендиатов. Недовольны были военные власти и качеством подготовки офицеров Туркестанского военного округа в Кульдже.

Военное ведомство пыталось самостоятельно готовить на Дальнем Востоке офицеров-китаеведов. Как писал "Вестник Азии", оно решило "представить офицеров собственным силам в изучении восточных языков" [12, N3, с.253]. Для этого офицеров командировали на два года в Китай для изучения китайского языка. Кроме того, для изучавших язык делались в России специальные курсы для теоретической подготовки. В очередной раз курсы китайского и японского языков при штабе Приамурского военного округа в Хабаровске были открыты в ноябре 1909 года.

На это одна из газет отреагировала следующей публикацией: "Курсы эти существовали и раньше года два, но постановка дела в них была жалкая: слушатели посещали лекции крайне неаккуратно, необходимых пособий не было, преподавательский состав, благодаря нищенскому вознагражждению и другим неблагоприятным обстоятельствам, часто бывал неудовлетворителен; к концу непродолжительного учебного сезона на курсах иногда никого не оставалось: слушатели, испуганные открывшимися тредностями и сухостью предмета или отвлекаемые службою, - обыкновенно разбегались". В 1909 году работа курсов стабилизировалась благодаря лекциям капитана Шкуркина.

В августе 1911 года Николай II утвердил доклад военного министра об утверждении "положения о порядке изучения офицерами восточных языков" [65, с.338]. При штабах Приамурского, Туркестанского и Кавказского военных округов учреждались школы восточных языков, где будущие офицеры-переводчики должны были проходить 8-месячный курс теоретической подготовки, после которого предполагалась двухлетняя стажировка. Китайский язык должен был изучаться в двух штабах: в Ташкенте и Хабаровске.

14 августа 1911 года приказом начальника штаба Туркестанского военного округа генерал-лейтенанта Глинского в Школе восточных языков при ТуркВО открывалось "китайское отделение". В октябре приказом начальника штаба преподавателем китайского языка в этой школе был назначен Н.Н.Стромилов. В утвержденных в мае 1912 года военным министром "руководящих указаниях и программах к положению об изучении офицерами восточных языков" для ТуркВО назывались лишь персидский, сартский (узбекский) и афганский языки. Однако вскоре приказом начальника штаба округа в программу этой школы с 1 августа 1912 года был введен китайский язык. На должности преподавателей китайского языка назначены Шаренберг и Ли Цзинлинь.
 
"Положением" 1911 года определялось и изучение китайского языка при штабе Приамурского военного округа, наряду с японским, монгольским и корейским языками. Однако главная роль в китаеведной подготовке офицеров отводилась не курсам в Хабаровске, а стажировке в Китае. О ситуации в подготовке офицеров-востоковедов в Китае в 1913 году писал сотрудник дипломатической миссии в Пекине И.С.Бруннерт:

 "В настоящее время... в Восточном институте офицеров больше не имеется, а соответствующий кадр специалистов по этой части формируется следующим образом: А)Главное управление Генштаба командирует своих офицеров в Китай сроком на 2 года, причем по истечении первого года пребывания в этой стране командируемые подвергаются при императорской миссии в Пекине... испытанию в комиссии, состоящей под председательством 1-го драгомана миссии, причем только в том случае остаются для продолжения своих занятий на 2-й год, если выдерживают первое испытание (на) "хорошо" или "отлично".

Первоначальную теоретическую подготовку эти офицеры должны получить в одном из штабов... но до сих пор приезжавшие в Пекин офицеры никакой подготовки не имеют... До 1913 года получили командировку всего 3 офицера Генштаба: Татаринов, Калинг и Тонких. Б)Военное ведомство командирует офицеров армейских частей в Китай для изучения языка этой страны на совершенно тех же основаниях и на такой же срок, как и офицеров Генштаба, с той лишь разницею, что соответствующим испытаниям они подвергаются при штабе Приамурского военного округа или (чаще) в Восточном институте, опять-таки применительно к утвержденной Военным ведомством программе. До настоящего времени всего было командировано 5 офицеров (порядок этот введен был лишь в 1911 году): Митюшин, Моисеев и Ушаков (пробыли 2 года), Неске и Козин (находятся 2-й год в командировке)".

По мнению очевидцев, подобная система подготовки офицеров-китаистов была неэффективной.
С началом строительства Китайской Восточной железной дороги и появлением русского населения в Маньчжурии встал вопрос об организации изучения китайского языка в этом регионе. В 1901 году чиновник Министерства иностранных дел на правах консула в Северной Маньчжурии В.Ф.Люба поднял вопрос об учреждении школ, где русские могли бы изучать китайский язык для работы переводчиками. Он предложил основать в Гирине при Российском агентстве школу наподобие уже имевшихся школ переводчиков в Урге и Кульдже на 10 стипендиатов. Срок обучения устанавливался 3 года, главным для изучения определялся китайский язык, вторым - маньчжурским. В Гиринскую школу должны были принимать мальчиков, окончивших курс уездных училищ. В качестве заведующего предложили кандидатуру выпускника Ургинской школы переводчиков коллежского регистратора С.Ф.Большакова, хорошо зарекомендовавшего себя в работе в русско-китайской школе (для китайцев).

 В.Ф.Люба лично обращался за содействием в этом вопросе к С.Ю.Витте, рассмотрели и внесли свои предложения по данному проекту А.М.Позднеев и Я.П.Шишмарев. Однако неоднократные обращения к данному вопросу в 1902 и 1903 годах дело с места не сдвинули.
Известен другой проект В.Ф.Любы об учреждении в городе Куанчэнцзы (Чанчуне) на средства КВЖД школы для подготовки русских переводчиков исключительно для нужд дороги с упрощенной программой на 2-3 года обучения и без предоставления исключительных прав Ургинской школы переводчиков. Этот проект был поддержан товарищем министра финансов тайным советником П.М.Романовым. Однако начавшаяся вскоре Русско-японская война не позволила воплотить эти проекты в жизнь.
 
В период до Русско-японской войны в полосе отчуждения КВЖД не появилось учебных заведений, где русские изучали бы китайский язык. Но власти КВЖД все же были заинтересованы в его распространении среди русских служащих. Квестид пишет: "Офицеры и служащие железнодорожной охраны, овладевшие определенным уровнем китайского языка, получали премии, однако очевидно, что это не давало больших результатов" [95, с.135-136]. Для офицеров Заамурского округа Пограничной стражи в Харбине было организовано изучение китайского языка. начальник штаба этого округа Н.Г.Володченко в 1907 году писал: "Заботами и распоряжением генерала от инфантерии Гродекова был издан учебник китайского языка г.Добровидова и открыта при Заамурском округе школа. Как показала практика, учебник этот, имея некоторые недостатки, все же дал возможность успешно окончить вышеупомянутую школу 3-м офицерам".
 
После Русско-японской войны начинается ноывй этап развития КВЖД и ее столицы - города Харбина. В феврале 1906 года в Харбине было открыто мужское коммерческое училище, в котором наряду с английским и немецким преподавался китайский язык. В 1910 году в этом училище работали выпускники Восточного института И.И.Петелин и Г.А.Софоклов. Позднее китайский язык там преподавали И.Г.Баранов, П.В.Шкуркин, С.В.Щировский и др. Каждый урок велся одновременно русским и китайским преподавателями, корректировавшими произношение учеников. Среди китайских учителей был С.Д.Ян Чжо, крестник Д.Л.Хорвата, получивший в России русское образование.
В начале XX века появились проекты учреждения в Харбине специальных учебных заведений. В 1909 году Общество русских ориенталистов в докладной записке министру финансов В.Н.Коковцеву ходатайствовало об открытии в Харбине "Семинарии Восточных языков".

Вообще, среди первых членов учрежденного Общества русских ориенталистов в Харбине в январе 1909 года значились преподаватели китайского языка И.Н.Веревкин, Н.К.Новиков, И.И.Петелин, а также китаисты А.В.Спицин, И.А.Доброловский и другие востоковеды. До революции 1917 года в Харбине не появилось учебных заведений, дававших специальное китаеведческое образование, однако совместная работа и проживание русских и китайцев способствовали распространению китайского языка среди русских. Изучали в основном самостоятельно, в процессе общения с китайцами, при помощи профессиональных китаеведов, окончивших Восточный институт, и китайских учителей. В 1915 году лектор китайской словесности Факультета восточных языков Чэн Хунцзи составил и издал в Харбине "Самоучитель китайского языка" в двух частях. В различных харбинских изданиях также публиковались уроки китайского языка.
В начале XX века в Харбине постепенно развивается китаеведение, однако до революции 1917 года этот город не приобрел значения одного из центров по изучению китайского языка в Российской империи.

В начале XX века по-прежнему в Китае существовали учреждения и центры, где русские изучали китайскйи язык. резкая активизация политики России на Дальнем Востоке вызвала потребность в большем количестве китаеведов, переводчиков, специалистов в различных областях со знанием китайского языка. В начале XX века было разработано немало проектов и предприняты попытки создания различных школ переводчиков и развития изучения русскими китайского языка на территории Китая. Однако, в конце концов, так и осталось два основных старых центра изучения языка - Пекин и Урга, а также Кульджа, к ним добавился лишь Харбин, где в коммерческом училище было введено преподавание китайского языка.

В период с начала XX века до революции 1917 года в России существовало два центра китаеведения. В Петербурге Факультет восточных языков преодолел кризис и вышел на качественно новый уровень своего развития. Важной составляющей петербургского китаеведения в XX веке стала Практическая восточная академия, освободившая университет от не свойственных ему функций практического преподавания китайского языка. Восточный институт во Владивостоке, открытый в 1899 году, сразу же заявил о себе как самостоятельном и ведущем китаеведческом центре России. За полтора с небольшим десятка лет он подготовил не только сотни специалистов-практиков для работы в Китае, но и внес большой вклад в теорию и методику преподавания китайского языка в России. В начале XX века не утратила своего значения практика подготовки переводчиков и на территории Цинской империи.