5 частЪ. Яко с нами Бог. О Природе

                \\\\\  О природе /////

— Значит, и пчелиный учитель, и конструктор птицы — природа, так я тебя понял? — переспросил Демьян Лукич.

— А кто же еще? Природа, никто иной, — сказал Матюхин. — Она есть великий учитель и конструктор. Она производит, она делает отбор, она создала птицу. Все она делает.

— Смотри-ка, — снова удивился Демьян Лукич. — Тогда ответь мне: что такое природа?

— Природа — это все, что нас окружает, — принялся объяснять Матюхин. — Все, что мы видим, и все, что существует. Небо и звезды, моря и земля, и растения, и весь животный мир — все это природа.

— Стало быть, — начал вслед за Матюхиным рассуждать Демьян Лукич, — природа состоит из одушевленных существ и неодушевленной материи, так ведь? Теперь давай возьмем одушевленных — человека, животных, птиц — и мысленно уберем их из природы и спросим: «Земля, воздух, вода и прочее будет одушевленно, если все живое убрать?» Нам скажут: «Нет, это неодушевленная материя». А имеет она разум?

— Нет, неодушевленная материя не мыслит.

— Значит, есть природа одушевленная и неодушевленная, мыслящая и немыслящая, — заключил Демьян Лукич. — Мы отделили одушевленную природу от неодушевленной и теперь поразмыслим: кто же из нее создал птицу? Человек? Нет. Животные? Нет. Сама себя птица создать не может… Или земля создала? Или вода, воздух? Или они все вместе сели за стол и общими силами все продумали? Опять же нет! А почему? Да потому, что если уж разумный человек не может создать живое существо, то что говорить о неодушевленной природе! Неодушевленная природа никогда не создаст одушевленное существо, как яблоня не уродит вместо яблока морского ежа. Из мертвой материи, не имеющей разума, может ли сам собой получиться разумно устроенный мир и разумный человек? Или по-другому сказать: мертвая женщина, имеющая во чреве плод, может родить живого ребенка? Как ты думаешь?

— Нет, конечно.

— Вот и разъясни, — попросил Демьян Лукич, — кто же из природы, одушевленной или неодушевленной, создал птицу и научил пчелку такой великой мудрости? Известно ведь, что сто дураков одного не сумеют сделать умным, а умный один может сто дураков уму-разуму научить. Какое же такое существо создало птицу и научило пчелок уму-разуму?

— Ведь я уже разъяснил, что пчелы делают все не по разуму, а по инстинкту, — с оттенком раздражения ответил Матюхин. — У них нет своего сознания и воли.

— Это-то еще дивнее, — заметил Демьян Лукич. — Легко научить человека, у которого есть разум и язык, а вот попробуй корову или лошадь научи читать и писать! Это было бы настоящее чудо. А еще большее чудо — научить маленьких пчелок делать дивные дела, на какие неспособны самые ученые люди. Скажи, наконец, кто же это чудо совершил. Кто?!

Молчание. И в зале было тихо. Спор всех захватил.

— Читал я, что в далекие времена, — продолжал Демьян Лукич, — многие языческие народы — египтяне, финикийцы, греки — представляли себе происхождение мира так: раньше был вечный хаос, первобытный океан, из этого темного бессмысленного скопления стихий возник наш разумно устроенный мир. Это древнее языческое учение воскресили современные атеисты. Они тоже объявили, что вселенная возникла из бессмысленной неразумной материи, и науку они используют в своих интересах: что им подходит, признают, а что не подходит, отбрасывают…

Альтшулер недовольно поморщился.

— Я запрещаю обсуждение посторонних вопросов!

— Тут надо серьезно подумать и рассудить, — не обращая внимания на окрик, говорил Демьян Лукич, — проверить надо, правильно ли это учение? Для примера давайте возьмем книгу «Война и мир» Льва Толстого. Прочитаем ее, потом разрежем на отдельные буквы и всю эту огромнейшую кучу букв рассыплем по земле. Получится у нас книга «Война и мир»? Нет, получится хаос. А чтобы из этого хаоса снова создать книгу, что надо?

— Ясно, что, — усмехнулся Альтшулер, — голова нужна.

— Э, милый, голова и у обезьяны есть, а она тебе даже из готовых слов книгу не составит. К голове-то что надо? Разум. Чей? Писателя Льва Толстого. Так ведь?

Матюхин неохотно кивнул.

— А чтобы из первобытного океана, из хаоса получился наш разумный, прекрасный мир — для этого что надо? — не отставал Демьян Лукич.

— Тоже разум нужен, — пробормотал Матюхин.

— Чей, человеческий?

— Нет…

— Чей же?

— Надо полагать… высший какой-то.

— Да! И этот высший Разум есть Бог!

Последние слова Демьян Лукич произнес громко, радостно. В душе его зазвучал торжественный призыв псалмопевца: «Научу беззаконный путем Твоим и нечестивии к Тебе обратятся». Матюхин же чувствовал себя скверно, точно в западне. Что отвечать этому старику? Смешно же утверждать, что солнце или звезды, растения или животные создали птиц и научили пчел. Все они не имеют разума. И… Неужели, подумал он вдруг, весь этот разумный мир сам собой образовался из мертвой, неорганизованной материи? Как возник мир? Вот вопрос вопросов! Случайно? Из стечения обстоятельств? Но тогда вокруг был бы беспорядок, хаос… Откуда же такая дивная гармония в природе, такая точность во всем, такой глубокий смысл?

Матюхина бросило в пот, и он жадно пил воду. Альтшулер опять пришел ему на помощь: объявил перерыв.