Повесть о приходском священнике Продолжение 165

Тот кто раньше с нею был....
Для Birute Dovenaityte

Заснежилось, заметелилось, будто зима отыгрывалась, за незаконно утраченное время. Лютовали морозы, бушевала пурга. Я практически не выходил из дома, разве только на службу, или к храму, проведать наших старушек, а за одно и Алю с Ауксе.
Время перевалило за полдень, когда с лёгким скрежетом отворилась высокая, металлическая калитка, объединявшая громоздкие ворота, с колючей проволокой, натянутой поверху и, потемневшее от времени, кирпичной проходной, колонии строгого режима. Из-за калитки вышли двое- коренастый парень в потёртых, заношенных сапожках и худой, высокий молодой человек с угрюмым, небритым лицом, вытянутым, заметно исхудавшим. Оба направились в сторону автобусной остановки, возле которой топталось несколько отъезжающих, ожидая транспорт.
-Воздух свободы,- вдыхая полной грудью, заговорил коренастый.- Он совсем другой, с этой стороны проволоки.
Высокий на миг остановился и также вдохнув морозную свежесть, ответил:
-Воздух, как воздух. Разве что не воняет столярным клеем и резиной.
-Да брось, Семён,- хлопнул товарища по плечу коренастый.- Мы на воле, понимаешь, на воле. Разве ты не рад?
-Ну, почему?- ответил Семён.- Даже очень рад. Представляю, как всё здесь изменилось за пять лет.
-Да-а уж,- задумчиво протянул коренастый.- Я сейчас прямой наводкой к другану в Полтаву. Затаримся бухлом, жрачкой, позовём девочек и целую неделю будем тусить. Вспоминать, так сказать, вкус былой жизни.
-Рад за тебя, Крига,- равнодушно ответил Семён.
-Слушай, а давай со мной, а? Не, ну правда. Хата у другана большая, всем места хватит. Ты, человек уважаемый, а не какой-нибудь хмырь, мне только в радость с братом-сидельцем пузырь раздавить.- Крига завлекающе положил Семёну на плечо руку.
Тот, освободился от руки товарища, цокнул языком, и отрицательно покачав головой, сказал:
-Благодарствую, брат. Предложение твоё, конечно, звучит соблазнительно. Только дело у меня имеется… Неотложное.
-Да по боку все дела, брат! Ещё успеется, только же на свободу вышли.
-Нет, Крига. Это дело важное и не терпит отлагательств. Не было ни единого дня, на зоне, чтобы я об этом не думал.
Крига ухмыльнулся, слегка закинув голову:
-Готов поспорить, дело касается бабы.
Его товарищ ничего не ответил, только утвердительно кивнул.
-Подруга бросила, что ли?- поинтересовался Крига.
Семён хмыкнул и не отрывая взгляда с неопределённой пустоты, ответил спокойно, без всякой интонации, отрывисто, словно выделяя каждое слово:
-Не бросила… Кинула. И не подруга… Сестра… Сводная.
-Может помочь чем?
-Тут уж я сам. Мне бы только отыскать эту тварь. Благо, хорошие люди наводку дали, где она может обитать. Прямо туда и отправлюсь!
-М-да. Видать сильно накосячила сеструха то, если так рвёшься к ней,- немного помолчав, Крига протянул товарищу руку, добавив.- Ладно, удачи тебе, в дорогу! Даст Бог ещё свидимся.
-Хорошо бы, только уже не здесь!- Семён указал жестом головы на бетонные стены колонии, и также, в ответ, протянул руку.
В начале Вербной недели отец Виталий попросил нас с отцом Артемием, помочь ему провести таинство елеосвящение. Это решение дало нам, священникам, возможность тоже помаслособороваться. Как-то было немного волнительно, даже боязно, переступать порог храма, в котором произошли не совсем приятные события. Но то, всё было уже в прошлом. Внутри храма почти ничего не изменилось, с последнего моего посещения, разве прибавилось больше образов. Лишь только я приложился к храмовой иконе, как тут же, за спиной послышал очень знакомый, старческий голос, звучавший с нотками эдакой скрипучей дряблости:
-Спаси Бог, отец, благословите.
Обернувшись, увидел бабку Бабаиху, стоявшую в полусогнутом положении и держащую ладони для благословения. Не говоря ни слова, я благословил старуху и намеревался пойти в алтарь, чтоб поздороваться с отцом Виталием. Но старуха задержала меня, обратившись полушёпотом, при этом опасливо оглянувшись на прибывавших в храм людей:
-Идёт пост святой, время примирения,- она подняла голову и впилась в меня своими мышиными глазками, требуя ожидаемого ответа.
-Простите меня за всё,- слегка поклонившись, сказал я, погладив Бабаиху по плечу.
Это, видимо, очень тронуло её, поэтому она громко всхлипнула, затряслась и беззвучно заплакала.
-Ну, будет вам, бабушка Оля, перестаньте. Что было, то прошло. Мы же христиане, верующие люди, обязаны прощать друг друга.
-Спаси вас Господи,- заскулила Бабаиха.- Простите и вы меня за всё. Боялась, что помру, так и не сниму свой грех с души. Простите ещё раз.
Я как мать обнял старуху, продолжавшую тихонько причитать и плакать.
Дальше будет...