Сговор

(сказка о доброй душе)

Кузёма подбегал к дому и чувствовал, как отдавая тепло, потрескивают полешки, в годами нетопленой печи. Прошмыгнув в узкую щелку мех бревен заднего венца, он торопливо законопатил лаз, дабы не выветривалось из дому тепло, коего еще не было. Прошло много лет с того дня, как дом опустел, и вот снова в нем хозяйка, мурлыкая под нос песенку прибирается в горнице. Кузема неспешно отправился посмотреть на хозяйку, и с огромным удивлением увидел совсем незнакомую женщину. От неожиданности он замер на пороге и хлопая глазами, глядя на то, как незнакомая женщина наводила порядок в комнате и в погребе. Но еще больше удивился домовой, когда женщина, бросив взгляд в его сторону, улыбнулась и сказала:
- Ну, здравствуй, хозяин! Полдня я тут прибираюсь, а тебя нет и нет. Негоже хранителю надолго дом покидать!
От таких слов домовой совсем растерялся:
- Ты кто? Ты меня видишь? Но так не могёт быть! Ты не хозяйка этого дома!
Женщина широко улыбнулась, и мягко ответила:
- Теперь ужо хозяйка. Учительница я приезжая, зовут меня Анна Прокофьевна. Дом этот отныне мой, и делить его теперича будем с тобой, хозяин. Кликать то тебя как? А то неловко все время «хозяином» называть.
Домовой подозрительно ходил по комнате, поглядывая искоса на немолодую женщину с красивым лицом и удивительно добрыми глазами. Она казалось молодой, но Кузёма видел по глазам, что она наааамного старше, чем кажется. «Странную хозяйку принесла нелегкая в мою избу» думал домовой:
- Будешь кликать меня Кузёмой…. Ужо два с половиной века так зовусь.
- Хорошо!
Ответила хозяйка и снова закружила по комнате. Работа спорилась в руках женщины, и дом прямо на глазах снова становился чистым и уютным. Скоро в нем заметно потеплело от нагретой печи, и хозяйка, скинув старенький тулупчик, присела попить чаю.
- Присаживайся Кузёмушка!
Пригласила Анна.
- А почему ты видишь меня?
Вдруг опомнился домовой:
- Люди не могут меня видеть, а ты зараз приметила! Может быть ты….
- Ведьма?
Закончила за домового Анна Прокофьевна.
- Или колдунья….
- Нет Кузёмушка. Не угадал… Просто я, как-то побывала в твоем мире, и теперича многое связывает меня с ним.
Домовой задумался. Привычно достал дедову дудочку и стал наигрывать на ней песенку пастушка…. Через минуту он опустил дудочку и заговорил, подозрительно щурясь:
- Сказываешь, побывала в моем мире? Ну-ну… И с кем там водила знакомство? Когда возвернулась, и как оказалась тут, в нашем поселке?
Анна Прокофьевна задумалась, глядя через оконце на безмолвно падающий снег:
- Когда возвернулась….
Словно эхом донесся вопрос, который эхом повторила Анна своим сладким, будто мёд голосом:
- Давно, Куземушка, давненько… Да и гостила я там почитай всего годок по настоянию барина Петра, дабы сговориться с чертятами не губить нашу Каменку. Ведь коли погубят они речку нашу, так и деревне приключится конец.
Домовой аж подпрыгнул на лавке и, гневно сжав кулачки, закричал:
- Ах ты, душа черная! С нечестью породнилась? Анчуток привечала? Знамо кто ты есть!!!! Ты не Анна Прокофьевна! Ты – тетушка Рысь!!!!!! Слыхивали про дела твои тайные…
Анна прищурила недобро глаза, но ответила примирительно:
- Ты прав, Кузёмушка, я – тетушка Рысь. Да только не породнилась я с Анчутками, а давала им есть вдоволь, дабы не губили они край наш. Почитай, апосля барина я два десятка лет сохраняла нашу деревню, покуда девка-растрепа не выдала людям тайну мою сокровенную. С тех самых пор пришлось мне жить в лесу, бок о бок с друзьями твоими: Волком - Ерофеечем   , медведем - Потапычем, да и с другими зверями лесными… Но все эти долгие годы, денно и нощно караулила я у затонов и бродов нашей речки Анчуток. Они все пили и пили воду, а потому Каменка все мелела и мелела… Но однажды мне свезло, я закогтила одного ловкого черта, и спасаясь от гнева моего, пообещал он боле не губить Каменку, а взамен я буду должна раз в месяц кормить его с братьями! Так что, Кузёма, хоть и не черная у меня душа, но видать и не ангельская… Обычная душа у меня, душа лесной Рыси! Прямая, честная и смелая.
Мрачный домовой сурово глядел на хозяйку из под густых, насупленных бровей, и не знал, что можно возразить. Помолчав, он спрыгнул с лавки и пошел к нагретой печи, бубня на ходу:
- Я, хозяйка, того… Пойду передохну апосля лесной прогулки…
Женщина проводила домового доброй улыбкой до самого поддувала, и снова принялась за дело.

Новогодние каникулы прошли в хлопотах и заботах, и к тринадцатому января дом принял жилой и очень уютный вид. Кузёма поглядывал за хозяйкой с подозрением и все ждал, когда начнут безобразить в его дому Анчутки. Домовой их не любил, но как помешать хозяйке в ее затее – не знал. Анна  уже начала ходить в школу и по слухам, дошедшим до Кузёмы от соседей-домовых, новая учительница ботаники и зоологии очень понравилась детям. Да и в поселке ее приняли хорошо за добрый нрав и прямые речи.
Как то в одно воскресное утро Анна Прокофьевна громко позвала домового:
- Кузёмушка, хватит ужо дуться, выходи, надо поговорить. Время пришло.
Недовольно хмурясь, Кйзёма присел к столу и не притронувшись к чаю, стал смотреть в окно. Он явно не желал говорить с хозяйкой о делишках ее темных, но Анна глубоко вздохнула и пряча смешинку на донышках своих зеленых глаз, начала разговор:
- Ладно, хозяин, будет дуться. Я не пущу в дом Анчуток, как ты хочешь, но за это ты должен будешь знатно потрудиться, уж коли такой принципиальный!
Кузёма удивился:
- Я потружусь! Ты только скорее сказывай, что надо сработать?
- Да мелочь самая малая… Надо всего на всего заставить Анчуток покинуть пределы нашего края. Прогнать, испугать, заставить искать иные речки…. Что угодно, лишь бы их тут не было!
Домовой просто обалдел от такого предложения:
- Постой, постой! Ты называешь это мелочью??? Да кому ж из твоего али моего мира по силам такое дело? Чертей прогнать из бани али избы, куда ни шло. Трудно очень, но можно! Но из края….
Анна Прокофьевна покачала головой:
- Ну, коли не смогёш, тогда вели всем домовым прогнать людей из домов и уйти в другие места. Да и самим вам перебираться придется… Анчутки допьют Каменку, и лес округ деревни высохнет и умрет. Высохнут колодца, поля и огороды станут родить чертополох и смерть-траву, и не будет больше тепла и уюта в этих домах. Лишь холодный и колючий ветер будет торжественно выть в глазницах окон умерших домов, да посредь деревни вырастет погибель-дерево Анчар…
Кузёма испуганно глядел в прищуренные рысьи глаза. В них не было более доброй хозяйки Анны Прокофьевны, в зеленых глазах светилась отвага лесного зверя, готового защитить своих котят и свою берлогу любой ценой!
- Ты за людей радеешь? Но они не твои дети…
Воскликнул, будто околдованный взглядом хозяйки домовой…
Анна Прокофьевна тряхнула головой и ответила хозяину:
- Нет, Кузёмушка, они мои дети. Они моего, русского рода! Это моя земля и я спасаю их так, как Рысь будет спасать  своих котят!...  Поможешь? Добро! А нет, так уходи. Но вспомни про то, что  это ведь твой дом и твоя земля…
Кузема думал с опущенной головой, не находя ответа, когда из печного поддувала проскрипел голос:
- А я предупреждал тебя, матушка, Кузёмка самый упрямый промеж нас!
Вслед за голосом из поддувала возник старичок-домовой.
- Ерошка? Ты!
Удивленно воскликнул Кузема. Последний раз сосед заходил к нему в гости лет эдак пятьдесят тому…
- Все мы тут, бездельник!
Проскрипел старый домовой Филька, едва шевеля шершавыми, похожими на заскорузлую кору, губами:
- Надо спасти наш поселок, а не ворчать по пустому…
Ерофей по-хозяйски устроился за столом, хлебнул из чашки, к которой не притронулся Кузёма и решительным голосом вынес решение:
- Значится так будет! Ты, матушка, будешь кормить Анчуток, дабы край наш не погиб, а мы тебе споможем. Ну что принести там, что подать, только уж не обессудь, матушка, Анчуткам подавать мы не станем. Не могём пересилить себя!
А старый Филимон закончил, буравя черными пламенеющими глазами поникшего Кузёму:
- Ну а ежли кто не согласен в этом дому, так отправится хозяином в курятник али коровник на другой конец деревни!
- Поселка….
Шепетом подсказал старику домовой, который незаметно возник у Фильки за спиной.
- Вот и я говорю! Деревня! Ты тут давай не умничай со своими новыми словесами! Пять веков на месте ентом была деревня, так деревня и есть! А то, иш, умник сыскалси! Самому от роду сто двадцать годков, а уже поучает старика…
Взвился Филька.
- Молодежь!...
Глядя в потолок, проговорил Ерошка, и обращаясь к молодому домовому, закончил:
-  Так, Гаврилка, слухай сюды! На тебе проследить за белками, ежами и хомяками. Продуктов должно быть в достатке! Ну и Хозяюшке в помощь. Ведра за водой сгонять, дров поднести, чугунок помыть. И гляди у меня, что бы отказа матушка от тебя не слыхала! Ясно?
И переведя взор на, совсем потерянного, Кузёму, добавил:
- А ты, Кузьма, будешь тут за старшего! С тебя спрос буде, Кузёма, ежли шо не так! Ясно?
Хозяин дома кивнул, не поднимая глаз от пола, а домовые потянулись к печному поддувалу:
- И ножик хозяюшке возверни… Сегодня Анчуток кормить, не с руки ей по куткам твоим рыскать…
Исчезая, проскрипел Филимон.
Анна Прокофьевна, сочувственно глядя на Кузёму, похожего на обиженго ребенка, спросила, дабы отвлечь его от грустных мыслей:
- Ножик то зачем спрятал, друг сердешный? На что он тебе надобен?
Домовой тряхнул головой и, глядя прямо в глаза хозяйке ответил, чуть не плача:
- Да мне то ножик без надобности. А крадем его, когда хозяева бросают его где попало, а он, упав, может поранить. Особенно дитятю…  А прячем, что бы хозяйка не забывала класть ножи на место…
Анна Прокофьевна понимающе кивнула, и внимательно глядя на расстроенного домового, спросила:
- Вижу, Кузёмушка, не принял ты душой слова братьев твоих. Сказывай, чего ты в толк не взял? Может что недомыслил зав словами моими?
Домовой прямо посмотрел в глаза хозяйке. Он не был робким, а уж упорства в нем на десяток дворов хватало:
- Коли ты не предалась душой Анчуткам, пошто на сговор пошла? И пошто сродников моих на поклон чертякам склонила? Пужаешься противоборства с темной ратью????
Женщина прищурясь, посмотрела прямо в душу смелого, но упрямого домового:
- Нет, друг мой, не боюсь… Только знаю я верно то, что нельзя Анчуток сгубить, ведь нет им смерти, как неубиенны и вы, домовые. Жизнь у них не отнять и в полон чертяку не взять. Но можно сложа без воли руки, дать им землю на разорение, и тогда они после разора лютого уходят, оставив после себя отравленную на века пустошь.
- Ну и пусть!
Встрял нетерпеливый Кузёма:
- Люди все не уйдут, а те, кто останется, тот научатся жить на пустоши, и возродят край родимый! Они останутся победителями!!!!
Женщина печально покачала головой:
- Нет, дружок, они останутся проигравшими. Анчутки – это страх и мрак. Люди боятся его и тянутся к свету, а когда страх уходит и люди остаются во мраке, тогда эти «победители» сами превращаются в мрачных демонов зла, и потому такие людишки страшней любого из Анчуток, которых ты видывал. Анчутка, каким бы ни был, всегда держит слово и верен договору, а человек-демон, он не знает ни слова честного, ни договора. Он несет только погибель всему живому….
- Выходит, матушка, нам остается из двух зол выбирать меньшее… Понятно…
Глубоко вздохнув, Кузёма  спрыгнул с лавки и деловым тоном закончил долгую беседу:
- Ну чё время зря терять? Пора за дело! Гости скоро будут!
И быстро засеменил к чулану, где уже звери и домовые наготовили припасов для таких нежеланных, но все же гостей…..

- Хорошая женщина эта новая учительница! Не помню только, как звать ее…
Говорили соседи, сидя на лавочке у клуба.
- Добрая, внимательная! А как дети ее любят. Всему научила! Что надо делать и как в дому своем, в деревне, а главное в лесу!!!!!
Говорила женщина средних лет, рассказывая о том, как прямо на глазах меняются к лучшему ее внуки.
А старый дед, которого кликали «Петрович» проговорил, задумчиво глядя на опушку леса:
- Главное, бабоньки, она учит деток тому, чего не надо делать! Не надо без цели жечь костры, не надо оставлять их не потушенными, не надо загаживать лес, не надо ломать деревья, когда кругом валежник, не надо пакостить в реке и в колодце…. А главное, она учит их быть добрыми. Ох и умная же баба, эта Анна Прокофьевна! Побольше бы таких учителей! А вы поди еще не знаете про чудеса нашенские? Мне давеча Кузьмич, лесник наш сказывал, что апосля приезда новой училки, в нашей Каменке воды стало больше! Правда на малую толику, но дольше! И водица чище, и в колодцах, и в речке, да и лес стал светлее и приветнее! А как в нем нынче птицы поют… Кузмич хоть и глух, как тетерев, а туда же, заслушался!
Филимон сидя незамеченным под лавкой, внимал речам своего хозяина и довольно улыбаясь, потирал сухие ладошки:
- Получилось! Ей-ей получилось! Перестали Анчутки губить реку и лес!!!!! Молодец, матушка! Молодец Аннушка! Надо бы сродником поскорее вести хорошие передать…..
Нараспев бормотал старый домовой, да только никто на лавочке его не услышал. Да и совсем не об этом думал Филимон, он хорошо понимал, что добрые дела завсегда такие. Добрые дела, что для людей делаются, не бывают громкими….

13,08,2019год.