Еще не вечер - часть 8

ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР

Часть 8

Глава 37


    Алевтина уже пила в гостиной свой утренний чай, когда услышала телефонный звонок, что ее невероятно удивило. Костя снял трубку, что-то в нее пробубнил и затем уже громко сказал:

    - Я сейчас все выясню.

    Он повернулся к Алевтине.

    - Аля, звонит Вячеслав Михайлович. Он предлагает нам утреннюю программу: искупаться в море и после очень легкого завтрака поехать к его знакомым на его машине. Они держат маленькое придорожное кафе, где подают замечательные чебуреки с черешневым компотом. Ты как, откликаешься?

    Алевтина будто увидела перед собой заносчивое лицо Вики, и в ее ушах зазвенел ее писклявый голос.

    - Боюсь, мне будет трудно в такой необычной компании…

    - А кто еще с нами едет? – спросил в трубку догадливый Костя и сделал удивленные глаза: - Как втроем? А ваши девочки?

    - А почему бы и не попробовать? - согласилась Алевтина, оценив ситуацию.

    - Хорошо, через пятнадцать минут выходим, - и Костя положил трубку.

    - Ты и в самом деле не против? – спросил он Алевтину, заглядывая ей в глаза.  – Только не подумай, я ведь не настаиваю, но и не отговариваю. Я просто хочу, чтобы ты отдыхала и развлекалась.

    - Я вижу, Костя, спасибо тебе. Я, действительно, не против. А чебуреки мне нравятся, - улыбнулась Алевтина.

    Купание в море было чисто символическим. Алевтина, отчаянно подгребая под себя воду, по-собачьи поплавала от одного к другому и обратно, быстро устала и поплелась к берегу. Мужчины не заставили себя долго ждать и тоже вскоре вышли из воды. Но купание все же взбодрило всех, и, не дожидаясь остальных, они быстренько позавтракали и собрались на прогулку, заранее предупредив Эмму.

    Алевтина устроилась на заднем сиденье джипа и украдкой любовалась профилями сидевших впереди не безразличных ей мужчин, их плечами, спинами и даже руками.

    «Интересно, - думала она, - надоело бы мне жить вот так, такой беспечной жизнью, когда основной заботой было бы как себя развлечь и чем бы интересным заняться? И сколько это можно выдержать? Если с тобой, Аля, такие мужчины, которые взяли бы эту заботу на свои плечи, то, наверное, долго».

    Она поймала взгляд внимательных серых глаз в зеркале заднего вида и отвернулась. Вячеслав Михайлович включил магнитолу, и полилась протяжная красивая мелодия с какими-то восточными оттенками.

    «А он прекрасно водит машину, - снова возникли неугомонные мысли в голове Алевтины. – Да, человек, несомненно, интересный и необычный. Отлично выглядит, притягателен, и чувствуется, что прочно стоит на земле. Одно непонятно – зачем ему все вот это надо? Как ни противно было вчера слушать Стеллу, но, по большому счету, она права – он может иметь любую девушку, женщину, даму, кого там еще. Вот сейчас в домике в пансионате сидят две юные девушки и терпеливо ждут его возвращения, беспрекословно смиряясь с тем, что он уехал развлекаться без них. Так в чем же дело?»

    - Не проголодались? – обернулся к ней Вячеслав Михайлович. – Мы уже почти приехали.

    Сказать, что чебуреки были действительно вкусными – это не сказать ничего.  Они были восхитительны. В порцию входило почему-то шесть с половиной штук.  И эта половинка лежала сверху, а ее сок соблазнительно стекал по нижним чебурекам, увлекая за собой из горячей внутренности кусочки лука, молотого перца и мелко накрошенной зелени. Алевтина знала, что для эмали зубов вредно запивать горячие чебуреки охлажденным компотом из черешни, но удержаться было просто невозможно. Она бойко расправлялась со своей порцией и в ответ на удивленный взгляд Кости тихонько сказала ему беспечным тоном:

    - Да-да, я в отпуске приобретаю дурные привычки.

    - Ничего не имею против, - в тон ей ответил Костя.

    Потом они долго отдыхали в тени большой старой шелковицы в ста метрах от заднего двора чебуречной у заросшего футбольного поля бывшего совхоза плодовых культур. Если не считать гула машин от трассы, временами становилось так тихо, что можно было услышать, как с дерева шлепаются о землю перезревшие ягоды. Костя, скрестив руки на груди, рассматривал джип.

    - Хорошая машина, - наконец сказал он.

    - Да, я доволен ею. Пока ни разу не подвела. Хотите попробовать?

    Костя по-мальчишески встрепенулся и недоверчиво спросил:

    - А можно?

    - Конечно, - засмеялся Вячеслав Михайлович. – Вот давайте вокруг этого поля пару-тройку кружков. Берите ключи.

    Костя повернулся к Алевтине и весело сказал:

    - Не скучай, милая, я скоро.
   
    Алевтина и Вячеслав Михайлович с интересом наблюдали как он сел в машину, завел ее и поехал сначала медленно, словно знакомясь с ней, а потом все быстрее. Когда Костя сделал первый круг и проезжал мимо них, они махнули ему рукой и следили за его дальнейшим движением вокруг поля. Вот он снова приближается, и опять они его приветствуют. Алевтина даже не сразу заметила, что рука Вячеслава Михайловича лежит на ее плече, а когда обратила на это внимание, уже не знала, как на это отреагировать.

    «Наверное, так принято во всем мире, в тех местах, где ему довелось побывать, - лихорадочно соображала она, - я и в кино видела. Там тоже так изображают дружеские чувства, хорошее расположение, участие, и все при этом еще и целуются. Даже если на самом деле друг друга терпеть не могут. Надо делать вид, что ничего особенного в этом не вижу», - и Алевтина уже в третий раз помахала рукой Косте.

    Но вот машина остановилась, и Алевтина с Вячеславом Михайловичем подошли к ней встречать укротителя джипов, при этом Алевтина ощутила, с какой явной неохотой Вячеслав Михайлович снял свою руку с ее плеча.

    К обеду они вернулись вовремя, но есть им не хотелось. К тому же, Алевтину потянуло отдохнуть – день был жаркий, и она почувствовала, что устала. Она пообещала сестричкам дать им следующий урок на пляже перед ужином и Костю тоже увлекла в дом. Раскинувшись на прохладных простынях в спальне с открытым балконом, откуда в комнату проникал душистый запах спелых абрикосов, она почти мгновенно уснула.


    И как же приятно было потом отдохнувшей и посвежевшей Алевтине лежать на пляже под медленно опускающимся в море солнцем и вспоминать утреннюю поездку. Рядом пристроились с вязанием сестрички, только что получившие от нее задание после очередного занятия. Они уже не прятались от солнца.  Опасность ожога миновала, и они время от времени поглядывали на играющих в волейбол, среди которых мелькали и стройные фигуры студентов. Женщин на пляже было меньше – Стелла и Жанна приходили в себя после утреннего посещения дамского салона. Не было и Кати с Викой, что особенно радовало Марию Иосифовну. Она даже позволила Илье сделать перерыв в занятиях шахматами и вдоволь купаться и бродить по пляжу.

    Внезапно со стороны игроков послышались вскрикивания и какое-то непонятное волнение. Алевтина посмотрела туда и увидела идущего к ней прихрамывающего Костю, который опирался на Вячеслава Михайловича и Михаила Григорьевича.

    - Что произошло? – вскочила на ноги встревоженная Алевтина.

    - Не беспокойся, я просто подвихнул ногу. У меня так часто бывает, поверь, это не в первый раз, - очень убедительно пытался успокоить ее Костя.

    - Надо бы сесть и туго перебинтовать щиколотку, - посоветовал Михаил Григорьевич.

    - Нет, мы немедленно отправляемся в здравпункт. А может быть нужны носилки? – запаниковала Алевтина.

    Костя рассмеялся.

    - Ну уж нет, не делай из меня больного, я через сутки буду бегать быстрее тебя.

    - А может, это пригодится? – спросила Оля, протягивая эластичные полоски – образцы, которые они с Катей связали накануне.

    - Вот за это спасибо! – заметно обрадовался Костя. – Это в самый раз, то, что нужно.

    Он взял полоски, туго обмотал щиколотку и показал Алевтине ногу.

    - Ну как, теперь не так страшно?

    - Психологически, это, конечно,  успокаивает, хоть какие-то меры приняты… Тебе больно? – жалостливо спросила Алевтина, заглядывая Косте в глаза.

    - Уже нет, - успокоил он ее и, попросив нагнуться к нему, в самое ухо сказал:

    - Аля, не обижайся, милая, но ты меня дискредитируешь, как мужчину.  Перестань меня при всех жалеть, ладно? Позволь мне выглядеть достойно. Ничего ужасного, и в самом деле, не случилось.

    Алевтина понимающе кивнула и выпрямилась. Костя улыбался. Она тоже улыбнулась и села рядом с ним. Подошли Вячеслав Михайлович и Михаил Григорьевич.

    - Ну как? Все в порядке? – поинтересовались они.

    - Да, конечно. А для спортсменов это вообще обычная вещь, как для повара обжечься. Не стоит обращать на это так много внимания. Завтра, ну, в крайнем случае, послезавтра снова буду и играть, и плавать. Жаль только, наших занятий в море будет немного меньше.

    - В этом пока могу и я помочь, ведь мы утром уже плавали вместе, - предложил Вячеслав Михайлович. – Если, конечно, Алевтина согласится, - добавил он, глядя на нее.

    - Ну и прекрасно, вот и договорились, - поспешно подхватил Костя, игнорируя растерянный вид Алевтины. – А мне тоже надо найти какое-то занятие, не сидеть же здесь, как бревно. У меня тут возникла неплохая идея, - не давая ей опомниться, продолжил он. – Сегодня я хочу устроить вечеринку в честь Алевтины и пойду сейчас этим срочно займусь. А где Эмма? – спросил он у Михаила Григорьевича.

    - Она у себя в доме, ждет какого-то важного звонка. Я вам помогу, не возражаете? У меня уже есть опыт в этом деле.

    - А как ты будешь ходить? – сдержанно спросила Алевтина.

    - Я просто не буду сильно опираться на эту ногу, только и всего. Мы пойдем, а то уже скоро ужин. Ты не возражаешь?

    - Нет, но все же не ходи слишком много. Может быть, мне с тобой пойти?

    - Ни в коем случае. Оставляю тебя на попечение Вячеслава Михайловича. И до дома он тебя проводит, мы же соседи. Я тебя там буду ждать.

    Он взял свои вещи, поцеловал Алевтину и, дождавшись Михаила Григорьевича, пошел, прихрамывая, в сторону столовой.

    - Не надо грустить, - услышала Алевтина у себя за спиной утешающий бархатный голос, - ничего страшного не произошло. Пойдемте лучше в море, морская вода так успокаивает
…
    Он взял ее за руку и повел к морю.

    - А теперь расскажите мне, что вы уже умеете, чему научились за это время и какова ваша цель: победить в районном соревновании или выиграть чемпионат мира в одиночном плавании?

    Алевтина засмеялась.

    - Да я научилась едва держаться на воде и плавать по-собачьи. Прямо и кругами. А раньше могла только проплыть метра три, да и то если отталкивалась от дна ногами, а потом изо всех сил помогала себе руками. К тому же я еще и быстро устаю.

    - Так, значит, определенные достижения уже есть. Ну вот, на мой взгляд, здесь достаточно глубоко, и у вас теперь появилась возможность продемонстрировать на практике, чему вы уже научились.

    Алевтина оттолкнулась от дна ногами и, как заправская пловчиха, сделала вперед сильный рывок, но дальше Вячеслав Михайлович увидел ту же картину, что и рано утром. Алевтина очень старалась, но, как обычно, стала быстро терять силы. Вячеслав Михайлович плыл то рядом, то вокруг нее и, конечно заметил, что ей уже трудно держаться на воде. Он встал на ноги и подложил ей под живот свои руки, пытаясь хоть как-то ей помочь. Алевтина рассмеялась.

    - Так каждый дурак проплывет хоть до Стамбула, - сказала она, продолжая барахтаться. Вячеслав Михайлович молчал. Алевтина посмотрела на него. Его лицо было серьезным. Ей тоже вдруг стало не до смеха. Особенно смущало то, что его руки все еще поддерживали ее тело.

    - На нас смотрят, - прерывисто дыша, сказала она.

    - Пусть, - ответил Вячеслав Михайлович, - я сюда приехал из-за вас.

    Алевтина от неожиданности встала на ноги, но его руки не отпустили ее.

    - Вы приехали по путевке, - глупо возразила  Алевтина.

    - У меня не было сюда никакой путевки. У меня была путевка только в графское поместье – я собирался там присмотреть лошадь для Кати. А сюда я приехал, чтобы видеть вас.

    - С Катей, - все так же глупо съязвила Алевтина.

    - Да, с Катей и ее подругой. И не вижу в этом ничего ужасного.

    - А как на это смотрит Катя? И ее подруга?

    - У Кати своя жизнь, у меня своя, у подруги своя.

    - А вы просто отдыхаете все вместе, - продолжала дурачиться Алевтина.

    - Да, мы просто вместе отдыхаем, - терпеливо ответил Вячеслав Михайлович, и Алевтина вдруг обратила внимание на то, что все это время он гладил ее руками и прижимал к себе.

    - На нас, и в самом деле, смотрят, - опомнилась она. – Давайте уж тогда как бы плавать, - и плюхнулась в воду, подняв фонтан брызг, и как бы поплыла.  Вячеслав Михайлович молча держался рядом и время от времени касался ее тела руками. Заметив, что она опять устала, он поплыл вперед и стал перед ней.  Алевтина доплыла до него, уперлась в его грудь руками и тоже остановилась.  Вода доходила ей до подмышек. Ей стало страшно. Глаза ее округлились.  Вячеслав Михайлович все понял и мягко сказал:

    - Не бойся, Аля, я с тобой, не надо пугаться.

    Алевтина сразу успокоилась и, обхватив его руками, тихо прошептала:

    - Уже не боюсь.

    Они стояли так в воде, лаская друг друга взглядами и нежно поглаживая руками, и вокруг остановилось море, остановилось солнце и остановилось время.

    Первой пришла в себя Алевтина.

    - Я делаю что-то не то, - полувопросительно, полуутвердительно сказала она.

    - Ты все делаешь правильно, Аля, - успокоил ее Вячеслав Михайлович, - не надо себя ни за что осуждать и не надо себя сдерживать…

    - Нам пора возвращаться, - прервала его Алевтина и пошла по дну. Вячеслав Михайлович пошел за ней.

    - Аля, нам надо поговорить. Нам надо уединиться и побыть вдвоем так, чтобы никто не мог помешать, чтобы не оглядываться. Ты можешь дать мне такую возможность? – спросил он и взял ее за руку.

    Алевтина руку не отняла, но, помотав головой, ответила:

    - Я не сторонница курортных романов, это не для меня. К тому же я здесь не одна, как вы знаете.

    - Да, знаю, но не думаю, что это навечно.

    - Время покажет. Но если даже и так, у меня в отношении отдыха были свои планы, и я не вижу смысла их менять. Извините меня, если это грубо звучит. И вообще, - добавила она, когда они уже выходили из моря на берег, - дружеские отношения женщины и мужчины гораздо приятнее и спокойнее, чем то, что вы, очевидно, имеете в виду. Еще раз прошу меня простить.


    Алевтина посчитала, что после ее слов Вячеслав Михайлович будет угрюм и сдержан, но она ошиблась. На вечеринке он, как никогда, шутил, танцевал и очень много разговаривал с Костей, особенно когда им доводилось оставаться наедине в тех редких случаях, когда Алевтина решалась с кем-нибудь потанцевать. Но вообще она старалась быть возле Кости, проявляя мягкость и сочувствие к его состоянию, и в глубине ее души пряталось глухое чувство какой-то вины перед ним и не совсем осознанное беспокойство по поводу правильности своих поступков. Но это было очень глубоко внутри. Внешне все было, как обычно.

    Вечеринка понравилась всем. Развлекались от души, ужин Костя тоже заказал отменный, а танцы устроили на террасе, окруженной акациями, разукрашенными разноцветными мигающими лампочками, что особенно восхищало Алевтину.

    Она уговорила и Костю один разочек потанцевать с ней. Они, обнявшись, потоптались у самых перил террасы и, почувствовав, что Костя все жарче прижимает ее к себе, Алевтина тихо, но решительно сказала ему:

    - Ну уж нет, и не надейся. Спим в разных комнатах, иначе я всю ночь буду просыпаться из боязни задеть твою больную ножку.

    - Тогда я уже завтра буду совсем здоров, - без тени шутки сказал Костя, и его рука как бы нечаянно скользнула на ее ягодицу. Алевтина испуганно ойкнула и покосилась по сторонам. Она увидела то, что и ожидала – Вячеслав Михайлович танцевал с Жанной и едва успел отвести от них грустный взгляд. И странно, но Алевтине тоже стало грустно.

    Расходились поздно и дружно. Костя с Алевтиной и Вячеслав Михайлович с подругами жили дальше всех и шли к дому вместе. По дороге Вячеслав Михайлович предложил и завтра побывать на пляже с раннего утра – тогда весь день пройдет продуктивнее. К тому же до обеда у него были какие-то дела в административном корпусе. Костя, уже дойдя до дома, остановился и, как бы что-то продумывая, предложил:

    - Будет хорошо, если Алевтина позволит мне отлежаться до самого обеда.  Тогда к вечеру я буду уже на обеих ногах. Вы бы меня очень обязали, Вячеслав Михайлович, если бы продолжили свое шефство над Алевтиной еще и на завтрашнее утро. Так не хочется, чтобы она упускала возможность потренироваться из-за моего вынужденного бездействия. Ты не против, Аля?

    - Как Вячеслав Михайлович, - покорно ответила она.

    - Мне не трудно, я ведь все равно собрался рано утром идти на море. Давайте, буду ждать вас здесь. А могу и позвонить.

    - Нет, не будем беспокоить Костю. Я встану рано, - сказала Алевтина.

    - Тогда спокойной ночи.

    - Спокойной ночи, - вместе ответили Костя и Алевтина.




Глава 38


    «Доброе утро» - это были единственные слова, которыми обменялись на следующий день Вячеслав Михайлович и Алевтина, когда встретились на площадке между домами. Потом они молча дошли до пляжа. Обнаружив, что они там одни, сразу пошли в воду. Они и в море шли молча и сосредоточенно, а потом, не сговариваясь, почти одновременно поплыли. Вячеслав Михайлович сразу устремился далеко в море, но скоро вернулся. Алевтина же то останавливалась, то снова плыла, но вскоре устала. Вячеслав Михайлович тут же подошел к ней, подложил под нее руки и, подержав ее так немного на воде, поставил и обнял. Она заглянула в его серые грустные глаза и положила руки ему на плечи. Он приподнял ее в воде за талию и стал нежно целовать ее губы, шею, плечи. Невероятное возбуждение охватило их. Они оба чувствовали это и получали безмерное наслаждение от самых простых прикосновений, не позволяя себе ничего лишнего.

    - Аля, Аля, Аля, - повторял он ее имя то радостно, то грустно, то со стоном.

    Наконец, переутомленные и ласками, и накалом сдерживаемых чувств, они, взявшись за руки, пошли обратно. Выйдя на все еще пустынный берег, они разомкнули руки, вытерлись полотенцами и, накинув одежду, так же молча дошли до площадки у их дома. И только там Вячеслав Михайлович спросил:

    - Завтракать пойдем?

    Алевтина кивнула и ответила:

    - Через полчаса.

    В столовой они сели вместе. Вячеслав Михайлович заказал завтрак для них обоих и стал ей что-то рассказывать. Она почти не слушала его, ей было хорошо просто от того, что он с ней, рядом, что они вместе завтракают, и что у всех приходящих в столовую при виде этой картины глаза округляются, а брови немножко приподнимаются кверху. Последними в столовую пришли Катя с Викой и сразу подсели к ним. Алевтина быстро допила какао и, пожелав всем приятного аппетита, встала из-за стола.

    Вячеслав Михайлович отставил свой стакан и коротко сказал:

    - Я провожу.

    - Мне еще надо взять завтрак для Кости, пусть уж он до обеда как можно меньше ходит.

    - Ничего, я подожду и помогу вам его донести.

    Уже у самого ее дома Вячеслав Михайлович остановился и, гладя ей прямо в глаза, тихо сказал:

    - Это мое самое счастливое утро за последние годы.

    - Мне приятно это слышать, - так же тихо отозвалась Алевтина.

    Хоть она и не была склонна относить его слова полностью на свой счет, ответ ее был искренним.

    Алевтина оставила завтрак для Кости на кухне и поднялась наверх. Тихонько приоткрыв дверь, она заглянула в его спальню. Окно было задернуто гардинами, и в этом тихом полумраке Костя все еще спал.

    Алевтина осторожно прикрыла дверь и проскользнула в свою ванную. Ее щеки горели. Она прижала к ним ладони и посмотрела в зеркало.

    - Ну, Аля, дальше-то что будет?

    Она задумалась. Руки ее еще помнили гладкую кожу его спины, а шея и плечи – прикосновения губ и намокшей бородки. Алевтина до сих пор почти ощущала, как обвивали они друг друга ногами в воде, поднимая со дна легкие облачка песка, как тесно прижимались друг к другу, даже не пытаясь унять дрожь, охватившую их обоих. Это хотелось вызывать в памяти вновь и вновь, но тут же возникало желание и прогнать эти воспоминания.

    - Не устояла ты, Аля, - прошептала Алевтина.

    «Ладно, - подумала она, - чего ж теперь казниться. Подумаешь, немного нежностей. Это даже пикантно. Ну и что ж, что курортный роман? Толпы людей каждый год ездят на отдых, и половина из них развлекается подобным образом.  Будем считать, что в свой единственный в жизни отпуск я тоже познаю, что это такое. И я бы не сказала, что это неприятно, плохо, гадко. Наоборот. И очень даже интересно».

    Уговорив себя таким образом, Алевтина надела солнцезащитные очки, широкополую шляпу и, прихватив легкую сумочку из соломки, пошла в газетный киоск. На обратном пути она встретила Лидию с Анной Петровной.

    - Как здоровье Константина, Алечка? – поинтересовалась актриса. – Мы все так переживаем за него.

    - Спасибо, ему гораздо лучше, скоро все совсем пройдет, - ответила Алевтина.

    И почти тут же ей повстречались сестрички, которые как раз выходили из своего дома.

    - Ой, а мы уже на пляж. Мы все задание сделали. А вы скоро придете?

    - Боюсь, девочки, до обеда мне это сегодня не удастся. Но если хотите, я сейчас вам все объясню. Давайте пристроимся здесь – и Алевтина показала на кресла под виноградом, вьющимся по стене дома. Девочки обрадовались, достали свое вязание и подали его Алевтине. Внимательно рассмотрев образцы, Алевтина с улыбкой сказала:

    - Сразу видно, что вы старались. И сделали немало, и работа очень чистая.  Теперь я должна вас научить, как убирать и прибавлять столбики. После этого вы сумеете вязать и цветы, и косынки, и салфетки, и еще работать с выкройками. Это не сложно. Вот, смотрите…


    На урок ушло не больше получаса. Девочки очень быстро все усвоили, и Алевтина сразу дала им задание к следующему занятию.

    - Теперь вам не грозит скука, где бы вы ни были, - улыбнулась она. – Будете отдыхать в следующем году, обязательно прихватите с собой пакетик с клубками и крючок.

    Девочки засмеялись.

    - На следующий год нам вряд ли придется скучать, отдых обещает быть очень интересным, - с восторгом сказала Катя.

    - Как, вы уже знаете, где будете отдыхать в следующий раз? – удивилась Алевтина.

    - Не совсем точно знаем где, но это будет что-нибудь волшебное. Это же подарок Вячеслава Михайловича,  - сказала Оля.

    - Что вы имеете в виду? – внутренне вздрогнула Алевтина при этом имени.

    - Ну как же, он нам подарил по конверту, а там в каждом было по два незаполненных бланка на отдых в любом месте, которое мы сами выберем. Это нам каждой по две путевки на двадцать четыре дня. А выбирать придется из тех мест, что значатся в его агентстве.

    - Каком таком агентстве? – непонимающе переспросила Алевтина.

    - Так у него свое туристическое агентство, и там можно взять путевки почти в любую страну мира.

    - А, так, значит, Вячеслав Михайлович занимается туризмом?

    - Нет, нам Катя говорила, что это его побочный бизнес. И то только потому, что ему приходится бывать в разных странах. Из-за какой-то там его основной деятельности. Катя сказала, что у него просто есть возможность попутно заниматься и туризмом. Но подробностей мы, конечно, не знаем.

    - Вот как, - протянула Алевтина. – Что ж, остается вас только поздравить. Это, действительно, роскошный подарок. Я рада за вас, девочки. Но вязание все-таки осваивайте. Пригодится. Поверьте, женщинам в жизни надо уметь очень многое.

    Они разошлись. Близняшки поспешили на пляж, а Алевтина пошла домой.

    По тишине, которая там царила, и по нетронутому на кухне завтраку она поняла, что Костя еще не вставал. Алевтина достала чистую тарелку, намыла себе фруктов из холодильника и тихонько поднялась в спальню. Фрукты она поставила на прикроватную тумбочку и повыше подняла подушки. Устроившись поудобнее на кровати, она взяла в руки только что купленную книжку с интригующим названием «Под шорох длинных ресниц» и, откинувшись на подушки, замерла с так и не открытой книжкой.

    Как ни хотелось ей ни о чем не думать, мысли все же настигли ее здесь, в уединении, в полуденной тишине ее спальни. И по большей части это были вопросы, на которые она не знала ответов. А самый первый – зачем ему все это надо? Люди такого делового склада просто так обычно ничего не делают, даже не умеют. Они не позволяют себе тратить время зря. Тогда  чем здесь занимается этот респектабельный обеспеченный человек? Что он тут хочет найти? Ему что, стало слишком тоскливо в более престижных и интересных местах? Опостылели дорогие заграничные курорты? Пресытился? Надоели девочки? Ему что, захотелось поиграть? Ну да, хочется чего-то другого, необычного. Или просто пошутить, завести, одержать между делом еще одну победу? Просто разнообразно проводить время? А то скука, вот, одолевает…

    Алевтина не знала ответов на эти вопросы. Но точно знала лишь то, что, во-первых, она не хочет больше ни ошибаться, ни разочаровываться в людях, а во-вторых, она, кажется, и впрямь, боится любить. И именно из-за этого самого «во-первых».

    «Да, боюсь, - вела она свой мысленный монолог, - мне это уже не по силам, слишком велико эмоциональное напряжение. Мне будет трудно это выдержать.  Ведь что бы ни произошло между нами, кончится это все равно только разлукой.  Скорой разлукой! Так лучше с самого начала не позволять эмоциям буйствовать.  То, что уже было между нами – а ведь было! – пусть останется в приятных воспоминаниях. Но дальше… Я просто обязана изо всех сил контролировать себя, быть начеку. То, что уже было – что ж, еще можно делать вид, что ничего особенного в этом не нахожу: хорошо проводим время, вот и все. Мы все здесь на отдыхе и просто непременно должны отлично распорядиться своим свободным временем. Прекрасное решение, Аля. Вот так и держать!»

    Когда Костя заглянул к ней в спальню, Алевтина уже успела прочитать половину этого «Шороха длинных ресниц», а рядом с ней на тарелке лежали косточки от персиков и банановые шкурки. И выглядела она чрезвычайно довольной.


    Как ни старался Вячеслав Михайлович в тот день еще пообщаться с Алевтиной, она умело избегала этого. На обеде, куда они с Костей пришли чуть ли не позже всех, Алевтина села так, чтобы оказаться спиной к столику Вячеслава Михайловича. А когда он позже попытался перехватить их с Костей у выхода из столовой с каким-то своим интересным предложением, Алевтина, опередив Костю, с огорчением в голосе сказала:

    - Какая жалость, а мы тут уже договорились… Ну ничего, в другой раз, - и взяв Костю под руку, увела его из столовой.

    - С кем мы договорились? – непонимающе спросил Костя, когда они остались одни. – Это пока я спал?

    - Ну да, я заходила в кинозал и попросила найти для нас «Брак по-итальянски».  Ты пойдешь со мной в киношку? – прижалась она к нему.

    - А пляж?

    - Тебе на пляж еще рано, а я сегодня уже плавала. Если тебя так тянет к морю, давай искупаемся ночью. Такая красота – тихо, тепло, никто не мешает… И как это раньше не пришло в голову? Я же потом такую ночь буду всю жизнь вспоминать…

    - Аля, - остановил ее Костя. Глаза его блестели.

    - О нет, - сразу догадалась Алевтина. – Никаких звездных заплывов. В любой момент может кто-то появиться на пляже. Разве что позже…

    - Ну вот, какая теперь киношка, - дурашливо застонал Костя, вызвав у Алевтины смех.

    - Я могу сходить и одна.

    - Нет уж, я тоже хочу посмотреть. Когда идем?

    - Я договорилась на 17 часов, - не моргнув глазом, соврала Алевтина. – Но мы условились, что на всякий случай я подойду узнать, есть ли этот фильм. Если они его не найдут, придется выбрать что-то другое. Ты полагаешься на мой вкус?

    - Конечно, - ответил Костя. – К тому же, это твоя идея.

    - Ну вот и хорошо. Тогда жди меня дома. Я скоро приду. Нет-нет, - остановила она его, не давая возразить, - я хочу, чтобы к ночи твоя нога была как новая.  Давай не будем лишний раз ее тревожить.

    Костя согласился, и Алевтина пошла в кинозал. Она была уверена, что он пустовал – все внимание отдыхающих поглощало море. И у них даже оказался этот фильм. Договорившись на семнадцать часов, она пошла за Костей…

    А уже после ужина, дождавшись сумерек, они, как заговорщики, обойдя дома стороной, по берегу от самого дикого пляжа пробрались к пляжу своему и, обнявшись, пристроились под грибком.

    - Великолепно! – прошептала Алевтина, вдохнув воздух полной грудью.  – Посмотри, какая луна, Костя! И какая от нее дорожка! Кажется, если пройти по ней, то как раз до луны и доберешься.

    - Полнолуние, - задумчиво проговорил Костя. – Сразу в голове всплывают какие-то странные слова. Видимо, связанные с этой фазой.

    - Какие слова?  Из астрологии?

    - Всякие, обрывками: Белая луна, Черная луна, Геката, лунатики, неадекватные поступки…

    - А это еще почему?

    - Не знаю. Наверное, потому, что считается, будто полнолуние влияет на психику некоторых людей. В основном тех, у кого она неустойчивая.

    Сзади послышался шорох песка. Они оглянулись и увидели, что к ним приближаются три силуэта.

    - Хорошо сидите, - прогремел Михаил Григорьевич.

    - А мы вас вычислили, - счастливым голосом сообщила Татьяна Алексеевна.

    Третьей была Татьяна. Костя с Алевтиной переглянулись и засмеялись.

    - Вы не думайте, мы не просто так, - сказал Михаил Григорьевич и потряс холщовой сумкой, которую нес в руках. Сумка отозвалась бутылочным звоном.  Костя с Алевтиной засмеялись еще громче.

    - Приличный у вас запас, - оценив навскидку, сказал Костя. – Думаете, осилим?

    - Так скоро все подойдут, мы уже бросили клич. Эмма пошла за Юрием Ивановичем, Лидия с Анной Петровной решили на всякий случай утеплиться,
Александр Васильевич вызвался починить пока босоножку Марии Иосифовне – у нее сегодня оторвался ремешок, а наш подполковник, оказывается, умеет пришивать вручную. Армия всему научит. Но скоро и они подойдут.

    - А остальные? – не удержавшись, спросила Алевтина.

    - Близняшки разделились. Катя пошла к другой Кате, а Оля – к студентам.  Жанна вызвалась наделать бутербродов, а Виталий с Вадимом Павловичем добывают посуду – собрались-то спонтанно, - пояснял Михаил Григорьевич. -  Хорошо, что я всегда при запасе, - и он снова тряхнул бутылки.

    - Как ты была права! – шепнул Алевтине на ухо Костя. – Поразительное чутье, - восхитился он.

    - Я это называю чуйкой, а не чутьем, - хихикнула Алевтина. – Смешное словечко, правда? Снимает напряжение от того, что слово «чутье» несет в себе на самом деле.

    - Умница ты моя, - чмокнул ее за ушком Костя.

    Между тем пляж заполнялся людьми. Сначала пришла Эмма с Лидией, Анной Павловной и Юрием Ивановичем, который по дороге все время наигрывал какой-то бравый марш. Почти сразу за ними появились Мария Иосифовна и подполковник, но Ильи с ними не было. Следом подоспели Стелла, Жанна и Вадим Павлович с Виталием. Вчетвером прибыли Вячеслав Михайлович, обе Кати и Вика. Не пришли только Оля и студенты, но за всеобщим весельем это не было сразу так заметно.

    Все разместились за столиками под грибками, разделившись на четыре группы. С Костей и Алевтиной сели обе Татьяны и Михаил Григорьевич, за соседний столик сели те, кто пришел следом за ними, и в результате подошедшие последними в группе Вячеслава Михайловича оказались за четвертым столиком, что вроде бы устраивало Алевтину, решившую все-таки держаться от него подальше. Но все же помимо своей воли взглядом она непроизвольно отыскивала его силуэт, его лицо и его руки. Она уже отчетливо понимала, что теперь была уже бессильна, и чувствовала, что рядом с ним ей уже почти невозможно сдерживать себя.

    Вечеринка обороты набирала неспешно – сначала чинно и благородно разложили по тарелочкам бутерброды и разливали по стаканчикам вино. Потом все оживленнее велись беседы, и все чаще слышался громкий смех, а вскоре уже наперебой звучали популярные застольные и знакомые всем песни репертуара советских времен. Но когда коллекционное Михаила Григорьевича как следует разогрело отдохнувшие организмы, всех по традиции потянуло на танцы.

    - Да ну, здесь и так песку много, - отшутилась не в меру взбодрившаяся Анна Петровна, когда Михаил Григорьевич вздумал втащить ее в круг прыгающих под аккордеон.

    - Это плохая шутка, Аня, - остановила ее Лидия. – Давай потанцуем со всеми.

    Но Анна Петровна все же отказалась. Тогда Лидия взяла Михаила Григорьевича под руку и пошла с ним в общий круг.

    За столиками кроме Алевтины и Кости оставались лишь Эмма с Юрием Ивановичем, Анна Петровна и Вячеслав Михайлович с Викой, которая весь вечер просто не отлипала от него. Заметив, что и они встали из-за стола, Алевтина взяла Костю за руку и потянула за собой.

    - Пойдем тоже потанцуем. Как, кстати, твоя ножка? Выдержит?

    - Ну, если не подпрыгивать очень высоко и не бегать слишком быстро, то все будет в порядке, - засмеялся Костя.

    Мимо прошел хмурый Вячеслав Михайлович с повисшей на его руке Викой.  Алевтина старательно держалась от них в сторонке, но раз-другой заметила, что Костя посматривает на них.

    - Какая забавная девочка, не правда ли? – обнаружила она свою реакцию на его взгляды, и Костя, неопределенно хмыкнув, пожал плечами. Но в ту сторону он больше не смотрел.

    После танца Вячеслав Михайлович, отослав Вику на ее место, подошел к столикам и сел рядом с Эммой. Постепенно, напрыгавшись, и остальные вернулись к вину и бутербродам.

    - У меня сообщение, - громко и почти торжественно провозгласила Эмма. – Вячеслав Михайлович устраивает для всех вечеринку. Состоится она завтра, поскольку послезавтра у нас прощальный банкет, и на следующий день мы возвращаемся в мотель. Если есть какие-то пожелания по поводу вечеринки, обращайтесь ко мне, решим все вопросы.

    Юрий Иванович заиграл туш. Раздались аплодисменты, Татьяна с Михаилом Григорьевичем выкрикнули «спасибо!», а близняшка Катя вдруг забеспокоилась.

    - Что-то Оля так и не пришла. И Яна с Виктором нет. Я все-таки пойду ее поищу. Надо узнать, в чем дело.

    - Может быть, она уже спит давно, - предположила Татьяна Алексеевна.

    - Что вы, мы так рано не ложимся. Но я все же пойду. Спокойной всем ночи, - помахала она рукой.

    - Вас проводить? – спросил Михаил Григорьевич.

    - Да ну, я не боюсь. К тому же здесь все охраняется, и посторонних нет, - ответила Катя и пошла в сторону столовой.

    Михаил Григорьевич откупорил еще одну бутылку вина и предложил выпить за здоровье присутствующих дам.

    - Хороший тост, - одобрил подполковник, сидящий между Марией Иосифовной и Татьяной Алексеевной. – За вас, милые дамы!

    - Вообще-то мне уже пора, - нерешительно протянула Мария Иосифовна, - Илья там один и вообще… Только я не такая храбрая, как Катя.

    - Не беспокойтесь, военные никогда не оставляли без помощи женщин и детей.  Я вас провожу, - вызвался подполковник. – И скоро вернусь, - повернулся он к Татьяне Алексеевне. Та согласно кивнула.

    Оставшиеся за столом начали бурно обсуждать завтрашнюю вечеринку – где и как ее проводить, и что тогда для этого надо. В результате дебатов пришли к единодушному мнению, что лучше всего устроить общий стол в столовой и танцевать на террасе.

    - А я с собой привезла новые диски, - вставила и свое слово Катя Вячеслава Михайловича. – Там такие мелодии…

    Все опять захлопали и подняли следующий тост уже за присутствующих мужчин. К этому времени вернулся и Александр Васильевич. Еще раз дружно выпили, но чувствовалось, что теперь коллекционное не столько бодрит, сколько клонит в сон. Попросив Юрия Ивановича сыграть несколько медленных мелодий, Жанна, Стелла и Татьяна, меняясь партнерами, еще какое-то время танцевали, но потом увяли и они. Тогда Эмма с Татьяной, наведя при полном свете луны относительный порядок после вечеринки, возглавили шествие группы по домам.

    - И стоило из-за всего этого помешать двум хорошим людям побыть вдвоем на ночном берегу, - сокрушалась шутливым тоном Алевтина, входя в дом.

    Да, она шутила, но вовсе не за тем, чтобы рассмешить Костю. Она хотела поднять настроение себе. Ей было тоскливо и грустно. Но самым неприятным для нее было то, что она никак не могла отыскать источник этой тоски. И ей хотелось, как маленькой девочке, прижаться к кому-то близкому, родному, к тому, кто ее беззаветно любит, чтобы ее пожалели, утешили, не оставили ее наедине с этой тянущей болью, которая взялась неизвестно откуда и почему-то потихоньку все больше нарастает в ней.

    - Да уж, на звездные заплывы здесь нечего даже надеяться, - отозвался Костя, когда они уже поднимались по лестнице.

    - Звездный заплыв уже был, зачем повторяться.

    Что-то в голосе Алевтины насторожило Костю. Он остановился и заглянул ей в глаза.

    - У тебя минор или мне показалось? – с тревогой спросил он.

    - У меня фантазии, - загадочным тоном протянула Алевтина, а про себя с досадой подумала: «я, видимо, совсем разучилась контролю над собой».

    - Фантазии? – недоверчиво переспросил Костя. – Нереализованные? – глаза его заблестели, как у неопытного пацана в период наступления половой зрелости. Алевтине стало смешно, и вся ее непонятная грусть сразу куда-то улетучилась.

    - Угумр, - промурлыкала она.

    Костя подхватил ее на руки, одним махом преодолел оставшиеся ступеньки и, подойдя к постели, положил на нее Алевтину.

    - А мне расскажешь? – наклонившись над ней, спросил он.

    - Угумр, - продолжала мурлыкать Алевтина.

    - Когда?
   
    - В ванной.

    - В ванной? Почему? Это такая фантазия?

    - Ну да. Но это только начало. Мы будем играть в гарем. Ты будешь султаном, а я твоей наложницей и буду стараться так понравиться тебе, чтобы ты каждую ночь звал только меня.

    - О-о, - прорычал Костя, театрально срывая с себя одежду…


    Алевтина долго потом не могла уснуть. Она лежала в тишине спальни, освещенной сквозь распахнутые двери балкона лунным светом, и медленно приходила в себя. Утомленный Костя уже давно спал рядом, бесстыдно раскинувшись в своей прекрасной зрелой наготе.

    «Как же он все-таки хорош, - думала Алевтина, любуясь им, - хоть скульптуру с него лепи. Почему же тогда со мной происходят такие странности?»

    С ней повторилось то же, что уже было в мотеле в ту ночь, когда они приехали туда из лесного пансионата, но на этот раз все было гораздо ярче и явственней.  Не его руки чувствовала она на своем теле, не его ласкала с закрытыми глазами, и не он вызывал дрожь в возбужденном страстью теле. Она видела перед собой серые глаза, ей чудились прикосновения аккуратно подстриженной бородки то к ее щеке, то к ее плечу, и слышался мягкий бархатный голос, беспрерывно произносивший ее имя. И напряжение это было так велико, что в самый острый момент наслаждения вместе с протяжным стоном из глаз ее брызнули слезы восторга.

    «Неужели так бывает? – думала она, лежа на спине и глядя на спящего Костю. – И кто же мог довести меня до такого состояния? Ты или он? И кого я ласкала сегодняшней ночью? И что, теперь так будет всегда?»

    Алевтина вдруг ощутила, что исчезнувшая было тоска вновь возвращается к ней. Отчего? От этого слова «всегда»? Ну да, конечно, она поняла, в чем дело!  Вот так же у нее заныло что-то внутри, когда Эмма сказала, что послезавтра банкет, а на следующий день все уезжают в мотель. Ее отпуск подходит к концу.  Не будет никакого «всегда». Будет только «никогда».

    Она глубоко вздохнула, встала с постели и, накинув халат, вышла на балкон.  Круглое лицо луны, уставившись на нее, неподвижно висело над морем, над берегом, над всем их «поселком». Алевтина посмотрела на соседний дом. Двери балкона там тоже были распахнуты, а в комнате царил мрак. Внизу же в кухне горел свет, и через сдвинутую занавеску была видна фигура Вячеслава Михайловича. Он сидел за столом, обхватив голову руками, перед чашкой с кофе.

    - А ведь я люблю его, - прошептала Алевтина, и нежданные слезы второй раз за эту ночь потекли из ее глаз.

    «А я-то думала, что уже никогда никого не смогу полюбить, - пронеслось в ее голове. – И у меня еще целых два дня, когда я могу его видеть».

    Она ушла с балкона только тогда, когда в доме напротив погасли все огни.




Глава 39


    Проснулась Алевтина с непривычным ощущением счастья. Она лежала с закрытыми глазами и, как в самой ранней юности, мечтала. И, конечно, в своих мечтах она была не одна.

    Вот они идут по берегу моря, взявшись за руки, и он что-то нежно ей нашептывает. Ей приятно это слышать. Они заходят в воду и плывут рядом.  Плыть легко, Алевтина не устает. Она только слегка двигает ногами – ведь они все еще держатся за руки… Он выносит ее из моря, беспрестанно целуя, и продолжая говорить нежные слова. И песок шуршит под его ногами…

    В комнате и в самом деле послышался шорох. Алевтина прислушалась.  «Задремала я, что ли?» - подумала она и открыла глаза. У кровати стоял Костя.  Он смотрел на Алевтину и улыбался.

    - Я тебя разбудил?

    - Нет, я уже не спала, - она потянулась и тоже улыбнулась.

    - Тогда с добрым утром, Аля!

    - С добрым, Костя. А ты давно встал?

    - Я тебе уже дважды чай заваривал. Думал, что вот-вот проснешься. А ты только что-то бормотала.

    - Я разговаривала? – глаза Алевтины округлились. – И что я говорила? – настороженно спросила она.

    - Я не разобрал. Какие-то женские беседы.

    - Почему ты так решил?

    - Ты говорила с какой-то Ольгой. Кто это?

    - Не знаю, - почему-то соврала Алевтина. – Может быть, я нашим сестричкам уже во сне даю уроки вязания? А, кстати, Катя вчера ушла за Олей и не стала возвращаться.

    - Ничего, в столовой встретимся. Между прочим, завтрак уже вот-вот начнется.

    - Ты, наверное, уже сильно проголодался, - догадалась Алевтина. – Я быстро, - сказала она, заматываясь в простыню и вставая. – Жди меня в гостиной.

    На завтрак она собиралась, как на праздник – очень внимательно отнеслась к утреннему макияжу, тщательно подобрала себе и одежду. Она все время думала о нем, о Вячеславе Михайловиче, и ей очень хотелось хотя бы немного нравиться ему.

    Когда они с Костей вошли в столовую, Алевтина тут же отыскала его глазами, и их взгляды встретились. Она поняла, что он ждал ее, и поздоровалась как можно приветливее. Вячеслав Михайлович хмуро кивнул в ответ. Ничего другого она и не мыслила после вчерашнего вечера, поэтому ничуть не смутилась. Она села за столик так, чтобы иметь возможность видеть друг друга, и они оба часто пользовались этим. С внутренней радостью она наблюдала, как оттаивал его взгляд, как постепенно расслаблялись мышцы его лица, и, наконец, на нем появилась улыбка. После завтрака они из столовой выходили уже вместе.

    - На пляж идете? – спросил Вячеслав Михайлович.

    - Конечно, - ответил Костя, глядя на Алевтину. Она кивнула.

    - Только сначала зайду к девочкам, - предупредила она. – Их сегодня не было и на завтраке, хотя Яна и Виктора я видела. Ты меня в доме подождешь или на пляже? – спросила она у Кости.

    Тот посмотрел на Вячеслава Михайловича и нерешительно ответил:

    - Как скажешь.

    - Давайте я приведу Алевтину. Мне еще надо сделать несколько телефонных звонков перед сегодняшней вечеринкой, я все равно не сразу пойду на море, - сказал Вячеслав Михайлович. – Если позволите, - обратился он к Алевтине, - я зайду за вами. Пусть Костя поплавает вволю, а то он со своей ногой, наверное, уже соскучился по морю. Да и что тут осталось – всего два дня.

    - Разумные аргументы, - засмеялась Алевтина. – Так и сделаем. Тогда вы идите, а мне сюда, – показала она на дом девочек.

    Алевтина проводила взглядом уходящих мужчин и, подойдя к двери, прислушалась, но все было тихо. Она нажала на кнопку звонка. За дверью послышались осторожные шаги, и чей-то голос глухо спросил:

    - Это кто?

    - Это Алевтина. Откройте, пожалуйста, девочки, я хочу вас видеть.

    Замок щелкнул, и дверь приоткрылась. Из-за нее выглянула настороженная Катя. Она заглянула за спину Алевтины и, убедившись, что там больше никого нет, распахнула дверь шире, пропуская гостью в дом.

    - Что случилось? – спросила не в меру удивленная Алевтина. – И почему вы не были на завтраке? А где Оля? Она не заболела? – сыпала она вопросами, проходя в гостиную вслед за Катей.

    - Да вот она, - кивнула Катя на лежащую на диване лицом к стене Олю. Та, заслышав голос Алевтины, повернулась и села, свесив ноги и закрыв лицо руками, через которые вдруг вырвался тихий всхлип.

    - Да что происходит, девочки? – спросила недоумевающая Алевтина. - Что-то серьезное? Что-то ужасное?

    Сестрички молчали.

    - Вы мне не доверяете, - понимающе кивнула Алевтина.
 
    Тогда Оля, не отнимая рук от лица, ответила.

    - Что-то ужасное. Произошло ужасное. Ну, Катя, скажи ты, я не могу.

    - Прямо как есть? – спросила Катя.

    - Угу, - кивнула Оля, все еще закрываясь ладонями.

    - Ой, - вздохнула Катя, - Оля со вчерашнего вечера такая. Она пошла за Яном и Виктором пригласить их на вечеринку, ну, которая на пляже. Они были уже у себя в доме. Оля постучала, но ей никто не открыл. Она случайно толкнула дверь, а она оказалась не запертой. Оля прошла в дом и увидела их в гостиной. Они ее не слышали, а она их видела, и они…

    Катя, приложив ладошки рупором ко рту, стала что-то шептать Алевтине в самое ухо. Оля опять захлюпала.

    Теперь все трое сидели молча. Наконец Алевтина вздохнула и сказала:

    - Девочки!

    В нависшей тишине это слово прозвучало так громко, что все, включая и Алевтину, вздрогнули. Приглушив голос, Алевтина продолжила:

    - Я могла бы прочитать вам сейчас целую лекцию об однополой любви в древней Греции или древнем Риме, но это уже не актуально. Мы с вами живем здесь и сейчас, в наше бурное и стремительное время, и поэтому все мы получаем, соответственно, одинаковую информацию о разных сторонах нашей жизни. И я, и вы – уверена в этом – уже успели кое-что почерпнуть и на эту тему.  Разница лишь в том, что наше отношение к этой информации может быть весьма не одинаковым в силу разного возраста, воспитания, образования, да и много чего другого. К тому же так случилось, что вы столкнулись с этим непосредственно, вас это коснулось лично. И в данной ситуации, на мой взгляд, разумнее всего будет отнестись к тому, что вам открылось, с чувством благодарности за то, что вы познали одну из сторон той жизни, что у вас еще впереди. Ведь вы приобрели бесценный опыт, если сделаете для себя правильный вывод.

    Оля отняла руки от заплаканного лица, а Катя вопросительно посмотрела на Алевтину.

    - Ну как же! – воскликнула Алевтина. – Теперь вас непременно насторожит любой парень, который не только будет всячески избегать девушек, но и просто не будет реагировать на них. Вы согласны со мной?

    Сестрички одновременно кивнули.

    - А что же нам делать сейчас? – спросила Оля.

    - А ничего. Они видели тебя?

    - Н-нет, я попятилась, попятилась и тихонько убежала.

    - Вот! И оставьте их в покое, занимайтесь своими делами, своим отдыхом – ведь его остается не так уж и много. А с ними… Делайте вид, что ничего не знаете, даже не догадываетесь. Поверьте, они вам за это будут только благодарны. Ведь они тоже рассчитывали на приятный отдых вдали от своих знакомых. Вот и не мешайте им, раз уж вам довелось открыть их тайну. А вот как относиться к тому, что происходит между ними – это я и сама не знаю. Здесь у каждого свое мнение. Уверена только лишь в том, что судить их за это мы не должны, это не наше право. Я понимаю, что вам нелегко. Они вам нравились, вы, быть может, рассчитывали на какие-то отношения, а тут… Да, это, конечно, может вызвать шок. Но все, как говорится, проходит, пройдет и это. Учитесь справляться с собой и как можно быстрее, и как можно с меньшими потерями. Так бы я советовала и своим детям.

    - Спасибо, - прошептали сестрички.

    - Вот и славно. А когда справитесь с собой, не забудьте пообедать. О здоровье надо заботиться при любых жизненных коллизиях. Ну что ж, догадываюсь, что вам сейчас не до вязанья. Увидимся попозже, хорошо?

    Алевтина шла к дому, время от времени качая головой и вздыхая. «Бедные девочки, – думала она, - в самом начале чувственной жизни испытать такой шок!  Это наверняка отразится на их дальнейших отношениях с мужчинами. Как бы они ни научились держать себя в руках, в моменты интимной близости, если до этого вообще будет доходить, эта психологическая травма будет давать о себе знать.  Во всяком случае, у Оли. Ведь она это видела своими глазами. А Катя, кажется, потверже характером. Быть может, играет роль еще и то, что она на врача учится…»

    Кости дома не было. Он все-таки ушел на пляж. Вот и хорошо, он так любит море. Алевтине оно тоже понравилось, больше, чем пресные водоемы. В море она, по крайней мере, полюбила купаться. Вот только вкус воды и эти противные медузы. Алевтина старалась их избегать. Говорят, что некоторые из них очень больно обжигают кожу…

    Алевтина надела купальник и заварила себе чай. Пройдя в гостиную, она поставила горячую чашку на столик и села на диван. Было тихо, и только из какого-то дома долетали звуки музыки.

    - Как иногда хорошо побыть одной, правда, Аля? – сказала она вслух и отпила из чашки. – И не хочется никуда идти.

    В дверь позвонили.

    «Девочки?» – почему-то подумала Алевтина и, накинув халат, пошла открывать.

    На пороге стоял улыбающийся Вячеслав Михайлович.

    - Я уже освободился. А вы готовы?

    - Проходите, - пригласила Алевтина, - я сейчас. Чай пить будете?

    - А ведь не откажусь, - согласился он.

    Алевтина принесла для него в гостиную чай и села рядом.

    - Пусть немного заварится, - сказала она, поставив чашку на столик.

    - Пусть, - сказал Вячеслав Михайлович, ласково глядя на нее.

    Сердце Алевтины забилось, но она не отвела взгляда. Тогда он взял ее руку и прижал к своей груди. Она почувствовала, как мощные пульсирующие толчки в бешеном ритме стучат в ее ладонь. Она слабо улыбнулась, все так же неотрывно глядя на него. Он нежно обнял ее, и губы их слились. Глаза Алевтины закрылись, но она и так ощутила, что голова ее закружилась. Она отвечала на его поцелуи, руки ее гладили и сжимали его спину. Он осторожно уложил ее на диван и встал рядом на колени.

    - Аля, - прошептал он, - Аля! Неужели это происходит со мной?

    Он целовал ее волосы, лицо и шею, и Алевтина чувствовала трепет его рук.  Она позволила ему распахнуть ее халат, и тут же горячие поцелуи покрыли ее грудь, живот и ноги. Мелкая дрожь охватила и ее. Жаркими руками она прижимала его к себе. Она и не думала, что возбуждение может быть таким нестерпимым.

    - Аля, прости, больше не могу. Это невыносимо, - наконец прошептал он и замер.

    Несколько мгновений они не шевелились. Наконец Алевтина открыла глаза и сказала:

    - Чай не только заварился, но и остыл.

    - Вот и хорошо, - сказал Вячеслав Михайлович. – Я люблю холодный.

    - Так в Америке пьют. Только еще со льдом и с лимоном. – Принести?

    - Нет-нет, не надо.

    Они сели рядом и взяли свои чашки. Алевтина отпила глоток и серьезным тоном сказала:

    - Теперь я знаю, что такое «дао любви».

    Она даже представить себе не могла, что Вячеслав Михайлович может так громко и заразительно смеяться.

    - Ну что, принести льняную салфетку? – улыбаясь, спросила она.

    - А что это такое? – задыхаясь от смеха, еле выговорил он.

    - Это шутка такая, - тоже рассмеялась Алевтина. – Ой, - спохватилась она, подумав о Косте, - нам же на пляж надо.

    - Да-да, - вытирая слезы, согласился Вячеслав Михайлович, - уже идем.

    Так, смеясь, они и пришли на берег.

    Костя был очень рад видеть Алевтину веселой. А Вячеслав Михайлович даже поплавал с Катей и Викой, чем вызвал невообразимую гордость последней.  Обсыхая на берегу, она ходила по пляжу в сабо на высоких каблуках, победоносно поглядывая по сторонам. Но этот ее вид мало кого трогал. Разве что Илья никак не мог отвести от нее свой остановившийся взгляд, нервно пощипывая уже заметные усики. Мария Иосифовна, снисходительно усмехаясь, отвернулась и продолжила какой-то свой разговор с Эммой.

    Позже на пляж пришли и сестрички. Улучив удобный момент, они подошли к Алевтине со своими образцами. Та похвалила их.

    - Вечером я научу вас пользоваться схемами. И дальше все будет зависеть только от вашей практики, - сказала Алевтина. – Как ваше настроение?

    - Спасибо, все хорошо, - как всегда в унисон ответили они и побежали в кружок играющих в волейбол. Студентов среди них не было. Они вдвоем плавали вдали от берега. Но и вечером перед ужином сестрички не досаждали им, хотя и не демонстрировали нарочитого отчуждения. Как бы само собой получалось, что когда Ян и Виктор были на пляже, сестры купались в море и наоборот.

    «Молодцы, девочки! Вот что значит гибкая молодежь. Да и воспитание, конечно, не последнее дело», - мысленно одобряла их Алевтина.

    Вечером на пляж пришли уже все. Утром не было Стеллы и Жанны, которые в предвкушении вечеринки провели время в дамском салоне. Теперь же они загорали на лежаках и, решив разок обойтись без купания в море, сохраняли свой свежий маникюр и прически. Татьяна Алексеевна тоже старательно прятала бигуди в специальной кокетливой шапочке и далеко в море не заходила.

    Алевтина и Костя загорали, когда к ним подошел Вячеслав Михайлович.

    - Поплаваем? – спросил он.

    - Я только что из воды. Может, чуть позже, - ответил Костя.

    - К сожалению, мне скоро надо будет уже идти, еще остались кое-какие дела, - кивнул Вячеслав Михайлович в сторону столовой.

    - Я, конечно, плаваю не так, как Костя, но компанию вам составить могу, - сказала Алевтина. Она подала Вячеславу Михайловичу руку, и он помог ей встать. – Если станет скучно, - повернулась она к Косте, - приходи к нам.

    Он махнул им рукой, и под любопытными взглядами отдыхающих они пошли в море.




Глава 40


    Алевтина догадалась, что Вячеслав Михайлович намеренно подошел к ним именно тогда, когда Костя мог не согласиться, ведь он наверняка видел, что тот только что из воды. А, значит, ждал именно ее ответа. И она не могла ему отказать. Она не хотела ему отказывать. Она мечтала быть с ним. Еще хоть немного. А потом…Что сейчас об этом думать? Алевтина уже чувствовала раздражение от своих размышлений. Она ощущала, что они мешают ей просто жить. И пусть сейчас смотрят им вслед те, кому это интересно. Скоро она и с ними расстанется.

    Когда вода дошла до ее талии, Алевтина оттолкнулась от дна и поплыла. Она уже уверенно держалась на воде, но как она плавает, Вячеслав Михайлович давно сумел понять. Он опередил ее в несколько взмахов и встал на ее пути.  Затем взял ее за руки и пошел по дну, позволяя ей только слегка двигать ногами.  Он направлялся туда, где было чуть глубже.

    - Так будет быстрее, - сказал он.

    Алевтина кивнула. Она его поняла. Когда вода дошла до его груди, она остановилась. У нее вода скрывала даже плечи.

    - Кажется, я без этого уже не могу, - сказал Вячеслав Михайлович и обнял ее.
   
    - А я, кажется, только теперь узнала, что такое безрассудство, - сказала Алевтина и двумя легкими движениями скинула под водой купальник и ловко завязала его на своей руке.

    - А мне можно так?

    - «Дао» позволяет, - хитро сощурилась она и тут же увидела, что руки его нырнули на какое-то мгновение в воду, а когда вынырнули, на левом запястье маленьким ридикюлем висели плавки.

    - А то уплывут. Мне тогда до ночи здесь сидеть.

    Они оба засмеялись и стали барахтаться в воде как дети. Нагота давала поразительное ощущение легкости и свободы. Время от времени Вячеслав Михайлович поддерживал Алевтину то одной, то другой рукой пока, наконец, она не утомилась. Тогда они остановились, и он, заслонив ее от берега спиной, стал покрывать ее мокрое лицо поцелуями. С его бородки текла вода, и Алевтина вдруг с горечью подумала, что почему-то именно вот этот момент она и будет помнить всю свою оставшуюся жизнь. «И не только этот», - пронеслась вдруг в ее голове новая мысль, когда она почувствовала, что мужские руки ласкают уже ее грудь, скользят по ее талии и опускаются все ниже и ниже. Они ее изучали, любили и запоминали. Она не захотела упустить и свою возможность и последовала его примеру. И сделала для себя новое открытие – она не ожидала, что мужчина может так остро реагировать на прикосновения. А когда ее руки добрались до его талии и поползли по животу, он весь напрягся и замер. Алевтине показалось, что он вот-вот упадет.

    - Я не сделаю ничего такого, за что нам обоим будет потом стыдно, - тихо сказала она.

    Вячеслав Михайлович посмотрел на ставшее вдруг серьезным лицо Алевтины и неожиданно тесно прижался к ней. То, что она почувствовала, отразилось ее довольной улыбкой и нежным ответным поцелуем.

    - Нам надо хотя бы для тех, кто на берегу, делать вид, что мы плаваем, - спохватилась Алевтина и стала передвигаться по дну ногами, не забывая руками похлопывать по воде, поднимая фонтанчики брызг.

    - Здорово придумано! – восхитился Вячеслав Михайлович, но он плавал по-настоящему и останавливался только за тем, чтобы обнять ее.

    - Я мог бы так провести, наверное, не один час, - грустно сказал он, когда они остановились в очередной раз. Сердце Алевтины екнуло. Она знала, что ему уже пора, и ей не хотелось его отпускать. Теперь уже Алевтина сама принялась его ласкать, спрятавшись за ним от берега. Она понимала, что подобной возможности быть вот так близко, вместе, вдвоем, у них больше может и не появиться. Он тоже чувствовал это и с готовностью отвечал на ее нежность. Но между ними не было уже того первоначального трепета и дрожи. Был жар, пылкость и какая-то жуткая нетерпеливость. Казалось, вода вокруг них вот-вот закипит. Он то брал ее на руки и целовал обнаженное тело, то ставил, и ноги их переплетались под водой, а руки скользили вдоль тел.

    - Я хочу, чтобы и ты ближе познакомилась со мной, - сказал он ей в самое ухо и, поймав ее руку в воде, прислонил к себе туда, куда она сама не осмелилась бы даже взглянуть. Алевтина благодарно приняла его приглашение, и ладонь ее деликатно продвигалась, поглаживая и изучая все, что ей было интересно и желанно.

    - Теперь я даже жалею, что здесь так много воды, - вдруг прошептала она.

    - Как странно, - глухо сказал он. – Это почему же?

    - Я тоже хочу все это целовать, а у меня нет такой возможности.

    Вячеслав Михайлович вдруг замер.

    - Аля, это запрещенный прием. У меня же, кроме всего прочего, есть и воображение. Оно работает очень быстро… Прошу тебя, не двигайся, - уже шепотом добавил он.

    - Я не буду даже дышать. Я все поняла. «Дао» вот тоже не разрешает…

    Это была хорошая уловка. В одно мгновение смех снял напряжение. Чтобы остаться на высоте, Алевтина сказала первая:

    - Нам уже пора.

    - Тебе помочь с купальником? – спросил Вячеслав Михайлович.

    - Нет, спасибо, я сама.

    Возвращались они даже весело: он тащил Алевтину за руки, а она отчаянно была по воде ногами, изображая бурный процесс плавания.
               
    У самой кромки воды их встречала взбешенная Вика с красным от злости лицом. С трудом сдерживая себя, она изобразила подобие улыбки и писклявым голосом затрещала:

    - Вячеслав Михайлович, ну вас там давно ждут. К вам же приехали.

    - Спасибо, я скоро буду, - сдержанно ответил он. Увидев его каменное лицо, Вика тут же быстро отошла, поднимая каблучками струйки песка.

    Вячеслав Михайлович отвел Алевтину к Косте, поблагодарил ее за компанию и удалился. Алевтина взяла полотенце, халат и пошла в душ. Вскоре она вернулась и прилегла на свой лежак рядом с Костей.

    - Устала? – спросил он, пристально глядя на нее.

    - Угу, - кивнула Алевтина и, помолчав, спросила:

    - Я что, дурно себя вела?

    Костя развернулся и обнял ее.

    - Аля, не надо бояться жить. Будь уверена в том, что ты поступаешь хорошо.  Это я тебе как психолог говорю. Ты живешь, радуешься жизни, тому, что с тобой происходит, и хорошо отдыхаешь. Ведь так? Ты общаешься с теми людьми, которые тебе нравятся, ты развлекаешься так, как тебе нравится, ты хорошо питаешься и тем, что тебе нравится. Ты спишь тогда, когда тебе хочется и столько, сколько тебе можется. Это прекрасно, и я очень за тебя рад, - Костя взял ее руку и поцеловал ей ладонь. Алевтина вдруг зевнула.

    - Ну вот. Неужели ты не выспалась?

    - Наверное, просто устала. А знаешь, я не отказалась бы перед вечеринкой подремать. А ты?

    - Поддерживаю.

    - Нет, если хочешь, еще поплавай, а уж потом пойдем. Я тебя подожду.

    - По правде говоря, мне твое первое предложение понравилось больше.

    В это время его окликнул Михаил Григорьевич. Мужская часть отдыхающих собралась еще раз искупаться перед ужином, и они звали Костю с собой.

    - Иди, не отказывайся, а то я потом буду упрекать себя за то, что не дала тебе вдоволь насладиться морем.

    Костя улыбнулся и, чмокнул ее в плечо, присоединился к купальщикам.

    Алевтина собрала вещи в сумку, оставила ее на лежаке, а сама перебралась под тент грибка, рядом с которым в своих креслах загорали Лидия и Анна Петровна.

    - А вам, Алечка, отдых заметно идет на пользу, - сказала актриса, - вы прекрасно выглядите последние дни.

    - Спасибо, - улыбнулась польщенная Алевтина.


    Несмотря на усталость, заснуть Алевтине так и не удалось. Костя даже пытался ей читать, но у него ничего не получилось. Зато сам он уснул так крепко, что ей пришлось потом его будить. Но сделала она это только тогда, когда уже почти полностью была готова к вечеринке.

    Самой большой проблемой для нее оказалась и самая банальная: что надеть.  Хотелось бы выбрать что-то такое, чего еще никто на ней не видел, да еще чтобы вещь была нарядной, отвечала бы своему предназначению. У Алевтины оставалось только одно такое платье, но она собиралась надеть его на банкет.  Совсем немного поколебавшись, она все же достала его и примерила. Платье из струящегося шелка ей шло и было очень оригинальным – двухцветным.  Необычность его заключалась в том, что передняя часть платья была сшита из ткани сочного бирюзового цвета, а задняя - темно-синего. Удлиненная почти до самой щиколотки юбка спереди была оформлена высоким разрезом, дающим простор ногам и воображению всех, кто мог видеть это платье на Алевтине.

    Прибывших на вечеринку ожидали сюрпризы. Эмма заранее обзвонила всю группу, предупреждая, что Вячеслав Михайлович будет ждать своих гостей ровно в девять вечера у входа в столовую. Конечно, никто не опоздал. Сам он был в сногсшибательном костюме цвета топленого молока, и каждой даме подарил по цветку. Цветы были разными, и Алевтине досталась роза.

    - Я хотел бы подарить вам ирисы, но в это время года их почти невозможно найти. Надеюсь, эта роза вам понравится. Не беспокойтесь, здесь нет шипов.

    - Спасибо, - тихо сказала Алевтина, но посмотрела не на него, а на Костю.  Однако у того взгляд был тоже удивленным.

    «Мистика какая-то. Откуда он мог узнать про шипы? А о том, что ирисы – мои самые любимые цветы, не знает почти никто, даже Костя», - поразилась Алевтина.

    Но вот собрались все. Вячеслав Михайлович подал какой-то знак, и двери столовой распахнулись. И в это же время в ней зажегся свет, и все увидели, что зал был оформлен разноцветными воздушными шарами с атласными ленточками и бантами, а на столе у каждого места стоял хрустальный стакан со свежими цветами. Одновременное «О-о!» восторга вырвалось у всех приглашенных, и, не удержавшись, гости принялись аплодировать.

    Вячеслав Михайлович пригласил всех рассаживаться, предложив Эмме, как всегда, занять место в торце стола. Польщенная Эмма сдержанно поблагодарила его. Вячеслав Михайлович посмотрел на Алевтину, но та еле заметно качнула головой, и он ей так же неуловимо кивнул, соглашаясь. Алевтина понимала, что им нельзя сидеть рядом. Если в море они ничем особо не рисковали – с берега их головы казались маленькими темными шариками, то здесь их прикосновения, вольные или невольные, будут слишком заметными и могут вызвать не только злословие, а и нежелательные реакции. Даже просто повышенное внимание друг к другу было чревато завистью и недоброжелательностью, что тоже было ни к чему, пусть и в конце отдыха. Алевтина вздохнула и, взяв Костю под руку, пошла к той стороне стола, что была напротив Вячеслава Михайловича с его девушками: не так далеко, чтобы плохо видеть друг друга, но и не так близко, чтобы…

    Они сели. И только после того, как приглашенные разместились, все обратили внимание на стол.

    - Друзья! – сказал Вячеслав Михайлович. – Я захотел поделиться с вами своим желанием отведать нашей простой, вкусной, полезной и привычной пищи, к тому же отлично приготовленной, которая очень хорошо идет под нашу знаменитую на весь мир «Столичную». Но если для кого-то трудно вот так сразу переключиться с меню, к которому вы привыкли за последнее время, сзади вас на столиках-каталках находятся самые разнообразные деликатесы и охлажденные алкогольные напитки. А теперь для начала давайте все же выпьем по бокалу шампанского за нашу встречу, наше знакомство и наш совместный отдых.

    Официанты открыли шампанское и стали разливать его по бокалам.  Все это время Алевтина сидела, будто в шоке. Он наступил у нее сразу, как только она увидела сервированный стол. По всей его длине стояли тарелки со всевозможной гастрономической нарезкой из разнообразных колбас, сыров, сала и мяса, которые перемежались блюдами со свежими овощами и зеленью. Но рядом с ними были расставлены и салатницы с маринованной свеклой, квашеной капустой с дольками антоновских яблок, тертой моркови с грецкими орехами и глубокие плошки с солеными помидорами. И кроме запотевших бутылок «Столичной» никаких алкогольных напитков на столе больше не было.

    «Это же почти мой день рожденья, - ахнула Алевтина, - только с большим размахом. Даже цветочки в стакане. Ну, ладно, там, шипы на розах. Но этого, кроме Ольги, вообще никто не мог знать»

    Она незаметно оглянулась. На передвижном столике сзади нее были разложены блюда с балыком, заливной язык, мясной салат, пироги с грибами вместо хлеба, находящегося на общем столе, и еще много чего другого, но Алевтина посчитала неудобным разглядывать сейчас все это. Она в растерянности и не заметила, как разом осушила весь бокал шампанского и поставила его на стол.

    - Что тебе положить, милая? – привычно спросил Костя.

    - Все! – с неожиданным вызовом сказала она. – Мне все здесь нравится.

    - Вот это по-нашему, - загремел Михаил Григорьевич, хрустя капустой.

    Костя как-то странно посмотрел на Алевтину и вдруг предложил:

    - А давай я тебе водочки налью.

    - Давай! – кивнула Алевтина.

    Вот с этого момента и начался ужин. Все живенько разделывались с закуской, вовсе не забывая о «Столичной». А после второй рюмки мысли перестали посещать Алевтину, и она веселилась вместе со всеми. Странно, но деликатесные блюда на каталках оставались почти не тронутыми. Лишь Михаил Григорьевич не мог не попробовать рыбу, которую уж очень любил, да Татьяна Алексеевна лихо расправлялась с бутербродами с икрой. За предельно короткое время движения гостей заметно замедлились, на лицах отразились сытость и благодушие, за столом больше, чем звон посуды и стук вилок и ножей, стал слышен рокот голосов. Тогда Вячеслав Михайлович поднялся и сказал:

    - А сейчас сюрприз.
 
    Он подошел к дверям, ведущим на террасу, распахнул их, и терраса осветилась многочисленными огонечками от лампочек, украшающих акации, растущие вокруг столовой. И почти одновременно с террасы зазвучала музыка и голос Левы, который в свойственной ему манере пел совершенно не свойственную ему вещь:

    - Средь шумного бала случайно…
…
    - Ах! – прижала руки к груди Лидия и поднялась с места.

    - О-о! – вырвалось и у Алевтины, и она закрыла глаза от наслаждения.

    - Браво!  Браво! – закричала Мария Иосифовна и вдруг одним глотком выпила рюмку водки. Сидящий рядом Илья даже не шелохнулся. Он был неподвижен и не сводил столь же застывшего взгляда с Вики.

    Допев этот романс, Лева вместе со своими музыкантами под жаркие аплодисменты перебрался в зал столовой и сказал в микрофон:

    - Добрый вечер, дорогие друзья! Мы рады снова встретиться с вами.
Специально для вас мы приготовили маленький концерт. Для вас прозвучат старинные русские романсы и песни. Не возбраняется нам подпевать. А во втором отделении, как и прежде, концерт по заявкам.

    - Браво! – опять зашумела Мария Иосифовна, но тут  Илья вдруг ожил, как-то странно посмотрел на нее, и она притихла.

    Если бы не удивление, не отпускавшее Алевтину весь вечер, она, наверное, утонула бы в том удовольствии, которое получала на этой вечеринке. Леве потом стала подпевать и Лидия, выйдя к нему и музыкантам, а затем и Вика, которая, как выяснилось, обучалась вокалу. А далее открылось, что Лева – певец всех времен и народов – сильно преувеличил про «старинные русские», так как перешел на итальянские, неаполитанские и даже французские. Было ощущение, что он не поет только по-китайски. В антракте его вместе с музыкантами усадили в другой конец стола, и Алевтина поняла, что концерт по заявкам будет что надо. Все это время она почему-то боялась даже взглянуть в сторону Вячеслава Михайловича.  Она почему-то, как раньше говорили, «оробела». Но когда он объявил, что скоро подадут горячее, и тот, кто угадает это блюдо, получит ценный приз, она вскинула на него насмешливый взгляд. Серые глаза смотрели на нее серьезно и даже как-то строго. Опрос каждого  по кругу Вячеслав Михайлович начал с Кости, чтобы закончить Алевтиной.

    - Котлеты по-киевски, - ответил Костя первое, что пришло ему в голову.

    А дальше понеслось… И что только не выкрикивали гурманы – от банального шашлыка и стейков до уток по-пекински и куропаток на вертеле. В конкурсе поучаствовали даже музыканты. Наконец, очередь дошла и до Алевтины. Она пожала плечами и уверенным тоном произнесла:

    - Курица под чесноком.

    - Приз ваш! – объявил Вячеслав Михайлович и первым зааплодировал. – Вы получите его в конце вечера с подарками для всех. А теперь горячее.

    Официанты стали разносить блюда с курицей, и острый аромат завис над столом.

    - Мировая вещь, - отозвался Михаил Григорьевич.

    - Действительно, очень вкусно, - похвалила Татьяна Алексеевна.

    - А как победительнице? – спросил Вячеслав Михайлович.

    - Вполне, - кивнула Алевтина.

    Какое-то время все молча занимались едой. Первыми из-за стола незаметно выбрались музыканты. Они заняли свои рабочие места, и Лева стал что-то потихоньку напевать.

    «Раньше из-за стола первой всегда вставала Лидия, чтобы выкурить свою сигарету. Что-то  давно я  этого не видела, - подумала Алевтина. – Неужели бросила?» - она невольно посмотрела на Лидию, которая сидела рядом с Костей.  Та уже поела и, откинувшись на спинку стула, улыбалась. Покачивая ногой в такт музыки, она смотрела на Леву. Почувствовав на себе взгляд Алевтины, Лидия повернулась к ней и вдруг сказала:

    - Да, я и в самом деле бросила. Пока держусь.

    - А как вы узнали?.. Вы умеете читать мысли? – поразилась Алевтина.

    - Ах, Алечка, у вас такая богатая мимика. Ну, когда вы специально не следите за этим, - ответила она.

    - Вот как? – растерялась Алевтина.

    - Да не реагируйте вы так, - развеселилась Лидия, - я просто догадалась. И именно потому, что в последнее время ко мне все пристают с этим вопросом.

    - Как просто, - засмеялась Алевтина. – Мне надо учиться наблюдательности.

    Между тем за столом уже почти никого не было. Своим мастерским исполнением Лева всех выудил на середину зала, и теперь танцующие чуть ли не парили в воздухе под томительно-сладкие звуки. Даже упитанный Виталий почти скользил по полу, крепко прижимая к себе Жанну и устремляя куда-то вверх затуманенный взгляд.

    Вячеслав Михайлович танцевал с Викой. Рука его лежала на ее спине, скрытая длинными ромашковыми волосами. Несмотря на то, что танец был медленным, Вика вся живо изгибалась, предоставляя партнеру оценить гибкость и стройность фигуры, ее подвижность и уникальные параметры тела. Она не забывала прижиматься к нему своей великолепной грудью и заискивающе заглядывала в его глаза. Лицо же Вячеслава Михайловича было задумчивым. Казалось, он мучительно решает какую-то задачу.

    - Красивая пара! – восхитилась Лидия. – Несмотря на разницу в возрасте.  Вячеслав Михайлович просто великолепен.

    Костя почему-то поежился и украдкой посмотрел на Алевтину. Та широко улыбалась и кивала головой.

    - Вы правы, смотреть на них одно удовольствие… А мне, кажется, надо подкрасить губы. Я скоро вернусь, - сказала Алевтина и сделала незаметный знак Косте, скосив глаза в сторону Лидии. Тот, конечно, все понял и тут же пригласил актрису на танец.

    Алевтина прошла в дамскую комнату, вымыла руки холодной водой и встала у открытого окна.

    Как ни противно ей это слышать, но слова Лидии были справедливы – смотрелась эта пара действительно превосходно. Девочка, несомненно, красива и чрезвычайно богато одарена природой. Что уж там у нее в душе – это совсем другая тема, но смотреть на нее человеку с непредвзятым мнением, конечно, в удовольствие. А Вячеслав Михайлович… Для другой он может быть неотразим, великолепен, бесподобен, а для нее, Алевтины…

    Она вздохнула. Она уже знает, что любит его. Просто любит, без всяких претензий на его внимание, без ожиданий каких-то действий с его стороны и даже без желания всего этого. Она помнит, что послезавтра они разъедутся, она вернется к себе и заживет своей обычной жизнью, о которой здесь никто даже не догадывается. Но она увезет в своей душе эту любовь, которая останется в ее сердце теперь навсегда. Кто и как может ее оттуда вынуть?

    Алевтина улыбнулась. Ей стало хорошо от этих мыслей и от того, что они снова были с ней. Это привычное состояние давало ей желанное равновесие. Она достала из маленькой вечерней сумочки тюбик помады и подошла к зеркалу.

    «Вот, - думала она, проводя помадой по губам, - сейчас пойду в зал, туда, где он, где я все еще могу его видеть. И завтра у меня будет целый день, который тоже может подарить какой-нибудь сюрприз. Хотя все, о чем я могла бы мечтать, я уже получила – его интерес, его внимание, его время и его нежность. И даже пусть больше ничего не будет, я довольна и тем, что теперь останется со мной».

    В зале было шумно. Танцевали все. Даже Илья. С сосредоточенным видом, старательно следуя ритму, от танцевал с Катей Вячеслава Михайловича, который стоял у дверей на террасу и, заложив руки за спину, наблюдал за танцующими.  Увидев Алевтину, он тут же направился к ней и, ничего не говоря, взял ее за руку.

    - Мы танцуем, - утвердительно произнес он.

    - Да, - ответила Алевтина, и они включились в танец.

    Вячеслав Михайлович сделал какой-то знак Леве, и тот, закончив песню, тут же начал другую.

    - Вишня белой была, - вкладывая всю свою душу, пел он.

    Сердце Алевтины прыгало. Ей всегда нравилась эта песня, а сейчас она еще и напомнила ей банкет в графском имении.

    - Какой удивительный у него голос! – с восторгом отметила Алевтина. – А как вам удалось заполучить Леву?

    - Когда мужчина влюблен, для него нет ничего невозможного, - ответил Вячеслав Михайлович.

    - Ну да, - сразу скисла Алевтина, отыскивая глазами Вику, которая теперь очаровывала Вадима Павловича. Алевтина осторожно посмотрела на Стеллу, танцующую с подполковником, и внутренне невольно содрогнулась, увидев такое буйство чувств на обычно надменном лице. «Это для меня хороший наглядный пример. Надо же, даже Стелла не смогла справиться с собой. Нет, я не должна себе позволять, чтобы все, что происходит в моей душе, мог бы прочитать по моему лицу вот так легко любой, даже самый неопытный человек. Такой, например, как Илья», - подумала Алевтина и почти мгновенно преобразилась.

    - Ты скажи, скажи мне, вишня, - с видимым удовольствием стала она подпевать Леве, и Вячеслав Михайлович широко улыбнулся.

    - Я заранее просил Леву спеть эту песню для вас, - по-мальчишески радуясь, признался Вячеслав Михайлович, постепенно между тем продвигаясь к террасе.  И вскоре они уже танцевали там одни под звездным небом, окруженные украшенными разноцветными лампочками акациями.

    - Мне нравится ваше платье. Оригинальное и очень вам идет, - ласково сказал Вячеслав Михайлович, заглядывая Алевтине в глаза.

    - Спасибо, - прошептала она.

    Лева без передышки начал следующую песню, объявив в паузе, что можно меняться партнерами.

    - Аля хочет меняться партнерами? – тихо спросил Вячеслав Михайлович, нежно прижимая ее к себе. Алевтина покачала головой. Вячеслав Михайлович молчал, но молчание было каким-то странным. Алевтине вдруг стало отчего-то не по себе. «Кажется, у меня чуйка срабатывает», - в панике подумала она. И тут Вячеслав Михайлович остановился.

    - Аля, - сказал он, не отпуская ее, - я хотел бы задать тебе один вопрос.  Можно?

    Алевтина, глядя куда-то вниз, молча кивнула головой.

    - Скажи, ты пошла бы за меня замуж?

    Чего угодно могла бы ожидать Алевтина, только не подобного вопроса. В голове ее, перебивая и обгоняя одна другую, как школьники после уроков в раздевалку, понеслись мысли. Те, которые оказались самыми быстрыми, выстроились впереди, где-то во лбу, над самыми глазами и торчали там нерукотворными транспарантами, позволяя Алевтине считывать их: «Он что, хочет узнать мое мнение о том, каков он в роли жениха?», «Он хочет выяснить, я считаю его хорошим человеком или не очень», «Как жестоки могут быть мужчины – руками они обнимают одну женщину, думают о другой, а говорят о третьей».  Алевтина прочитала эти транспаранты в какие-то доли секунды и тут же ответила:

   - Я сама как-то не ставлю перед собой задачу замужества и поэтому не задумываюсь над такими вопросами.

    - Я понимаю, Аля, ты, как добрый человек, не можешь позволить себе сказать что-нибудь не совсем приятное, но все же ответь мне: пошла бы ты за меня замуж?

    Мысли снова засуетились, но теперь уже не было того эффекта неожиданности, а поэтому появилась возможность порассуждать.

    «Ага, кажется, от меня ждут ответа на чисто теоретический вопрос: пошла бы, не пошла бы. Аля, это же не предложение: выходи, мол, за меня замуж. Все гораздо проще»

    - Вячеслав Михайлович, если вам действительно нужен серьезный ответ на ваш вопрос, то я вам честно отвечу, что слишком мало вас знаю, чтобы сказать что-либо конкретное. Извините, если обидела вас.

    Он, видимо, хотел продолжить этот разговор, но на террасу вдруг выскочила Вика, которую безуспешно пыталась остановить Катя, и подбежала к ним.

    - Вячеслав Михайлович, - чуть ли не истошно завопила она, хватая его за рукав. – Я вас везде искала, а вы, оказывается, тут с…, - она запнулась, получив от Кати толчок сзади, - с этой дамой.

    Вячеслав Михайлович поморщился и, обращаясь к Кате, строго спросил:

    - Я не понимаю, что происходит?

    Та дернула Вику за руку и прошипела:

    - Пойдем отсюда.

    - Ни за что, - отрезала Вика, продолжая держать Вячеслава Михайловича за рукав.

    - Прошу простить, я ненадолго отлучусь, - повернулся он к Алевтине.

    - Да-да, не беспокойтесь, - вежливо ответила она и отошла к краю террасы. У ее ног оказались ступеньки, ведущие на дорожку к пляжу, и Алевтина неторопливо стала спускаться по ним. Так же медленно она пошла по дорожке и, пройдя достаточное расстояние, оглянулась. На террасе никого не было.

    - Мне надо побыть одной, совсем одной, хоть чуть-чуть, - говорила себе Алевтина по дороге к морю. Впереди блестела лунная дорожка. Алевтина и не заметила, как добралась до пляжа. Лицо ее пылало. Она достала из вечерней сумочки платочек, намочила его в душе водой и, аккуратно промокнув лоб и щеки, пошла по берегу.
 
    Внезапно со стороны оставленных с вечера лежаков послышались характерные звуки. Алевтина поняла, что они означают, и замерла. Там явно находилась пара, которой понадобилось уединиться, но кто именно там был, определить на слух было невозможно – люди не разговаривали. Алевтине не хотелось, чтобы ее обнаружили, и она не придумала ничего лучшего, как спрятаться в бунгало. Тогда не будет видно даже ее силуэта.

    «Интересно, сколько мне придется здесь сидеть? – думала она. – Мое отсутствие скоро станет заметным. Тогда могут начаться поиски, чего я сейчас уж никак не желаю».

    Но тяжелый и протяжный мужской стон раздался неожиданно скоро. И вслед за ним Алевтина расслышала прерывистый голос подполковника:

    - Кошечка моя, ты чудо.

    «Ах, Татьяна Алексеевна, сдалась все же», - улыбнулась в темноте Алевтина, и тут же женский голос произнес:

    - Ты тоже. Вот сейчас отправлю Илью спать, а после вечеринки приду к тебе. Я постучу в окошко под виноградом.

    - Буду ждать, - отозвался подполковник. – Ну что, разбегаемся пока по разным сторонам? Давай, ты первая.

    Послышались торопливые шаги одни за другими, но с разных сторон от бунгало, где пряталась Алевтина. Ошеломленная она неподвижно сидела, дожидаясь, когда все окончательно стихнет, но тут вдруг услышала приглушенные голоса и хруст песка на дорожке, ведущей от столовой к берегу. Алевтина не просто замерла, а даже затаила дыхание.

    Высокий женский голос прозвучал совсем рядом.

    - Как мне нравится это бунгало! А давайте там посидим.

    - Вика, я вышел с тобой пройтись только потому, что понял, насколько твое поведение становится неадекватным. Разве не так? Теперь я вижу, что ты в порядке, и мы можем уже вернуться.

    При первых звуках голоса Вячеслава Михайловича Алевтина запаниковала. Ей страстно захотелось, как ящерице, зарыться в песок и быстро-быстро убраться отсюда как можно дальше.

    - Но я уже устала, - тон Вики стал капризным, - и у меня полные туфли песка.

    «О, только не сюда, - с ужасом подумала Алевтина, - только не сюда!»

    - Хорошо, присядем вот здесь под грибком. Отдохни.

    Алевтина облегченно перевела дух. Ей сразу стало спокойнее. Во что бы то ни стало, она решила терпеливо сидеть, ничем не обнаруживая себя.

    - Какая дивная, теплая летняя ночь, какая полная луна, - голос Вики стал мечтательным. – Как хорошо было бы сейчас искупаться, вы не находите?

    - Мне эта идея не кажется восхитительной. И я начинаю жалеть о своем решении вывести тебя на свежий воздух.

    - А вам мои идеи почему-то все время не нравятся. А как вам вот такая? – в голосе Вики послышался вызов, и вслед за этим раздался треск рвущейся ткани и шорох срываемого платья. Мужской голос устало произнес:

    - Вика, ты не сможешь меня ни шокировать, ни просто удивить, ни соблазнить.  Поэтому оденься, и пойдем обратно. Меня ждут гости.

    - Нет, нет, - жарко запротестовала Вика, и Алевтина отчетливо услышала звуки поцелуев, - дотронься до меня, возьми меня. Я так давно об этом мечтаю, в мыслях я уже давно твоя. Мне ведь ничего больше не надо. Ну хоть раз, хоть один маленький разочек, - и она издала протяжный стон.

    Все тот же ровный голос мягко произнес:

    - Вика, ты красивая и умная девочка, у тебя еще все впереди. Не заходи в своих капризах так далеко, ведь завтра ты, быть может, будешь прятать от меня глаза.

    - Нет, мне не может быть стыдно, потому что я люблю, а любви не стыдятся.  Скажи мне, что ты хочешь, я для тебя все сделаю. Как ты любишь? Как тебе нравится? Скажи! Все возможно, и нет ничего запретного. Я сделаю так, что ты будешь помнить это всю свою жизнь.

    - Вика, перестань. Роль проститутки тебя не украшает. Для меня ты – подруга Кати и таковой будешь всегда, даже если вы с ней поссоритесь. Оденься, и давай оба забудем об этих глупостях. Что такое любовь, тебе еще предстоит узнать, а у меня в жизни и так хватает всяких обязательств. Ну вот и умница, - похвалил он, видимо за то, что его слова возымели действие, и обнаженная фигура уже не льнула к нему.

    - Да, а я, между прочим, старше Катьки на два года, - выложила Вика оставшийся козырь. – А вы все равно теперь свободны, я знаю. Вы на той неделе окончательно развелись с Натальей Дмитриевной, - незаметно для самой себя Вика вновь перешла на «вы». – И зачем-то срочно.

    - Какие, однако, у тебя сведения. Из первоисточника, наверное.

    - Секрет. Но знаю, что за то, чтобы она вас, наконец-то, отпустила, вы отдали ей эту виллу в Испании. А она мне так нравилась! Если бы вы не поспешили так с разводом, можно было бы обойтись меньшими потерями.

    - Вот видишь, какая ты еще маленькая девочка. Рассуждаешь по-взрослому, но как маленькая. Не надо лезть в дела старших, это некрасиво. А сейчас иди в дом и переоденься. Не стоит в порванном платье показываться на людях. И приведи себя в порядок. А можешь вообще остаться дома и лечь спать – тебе это только на пользу пойдет…

    Голоса постепенно удалялись, и вскоре стало совсем тихо. Алевтина выбралась из бунгало, вздохнула полной грудью и посмотрела на звездное небо.  Она не могла определить, что с ней. Но то, что ей как-то гадко, она чувствовала.  Вот сейчас бы туда, где эти звезды, что ли…

    Алевтина тоскливо посмотрела в сторону сверкающей огнями террасы и в обход пошла к своему дому. Идти по песку в модельных туфлях было трудно, и, дойдя до мощеных дорожек у первой линии домов, она сняла туфли и вытряхнула песок. И в это время заметила две женские фигуры, поспешно идущие к столовой. Прижав туфли к груди, Алевтина притаилась у стены здравпункта, пытаясь остаться незамеченной. До нее долетел обрывок разговора.

    - Так, все уже обговорено. Виталий ночует у тебя. Не трясись, он в этом деле дока, я с кем зря не связываюсь. Потом сама же мне спасибо скажешь. Ну а Вадим сегодня у меня, иначе все было напрасно. Сколько тут времени остается?  Завтра…

    Дальше Алевтине уже ничего не было слышно, но она этого и не хотела.  Торопливо двигаясь к своему дому, она увидела мелькнувшую перед ней фигуру Вики и прижалась к стене какого-то дома, пропуская ее вперед. И в тот же миг услышала прямо над собой голос, доносившийся из распахнутого окна.

    - Шлюха ты, Лидка. Ты всегда ею была, только теперь ты старая шлюха.

    - Аня, успокойся, что с тобой? Курить бросаю я, а плохо тебе.

    - А зачем ты сегодня целых три раза танцевала с Юрием Ивановичем? С ним же здесь его жена. А с Левки вообще глаз не сводила, я все видела. Он же тебе во внуки годится…

    - Аня, миленькая, успокойся. Давай я тебе капли дам.

    - А пошла ты со своими каплями, дура старая, шлюха… Сама их пей, может, угомонишься, наконец…

    Послышался звон склянок и стук ложки, запахло лекарством.

    - Ну как, тебе легче? – встревоженно зазвучал голос Лидии.

    - Тебе-то какая разница – легче, тяжелее? Ты меня всю жизнь ненавидела.

    - Неправда, Аня. Ты же знаешь, что это не так. Я тебя люблю больше всех на свете. Ты мне как сестра. Давай я тебе помогу лечь.

    - Ты меня не бросишь, Лида? – спросил ставший вдруг покорным голос Анны Петровны, - не оставишь?

    - Зачем ты спрашиваешь? Сама прекрасно знаешь. Мы всегда будем вместе.  Ты же сама себя только напрасно тревожишь. А теперь отдыхай, поспи.

    Стало тихо, потом чиркнула спичка, и из окна потянуло табачным дымом.

    Алевтина тихонько отошла от стены и пошла по дорожке. Вика, пожалуй, уже у себя, можно не таиться. Вон у них наверху в комнате с распахнутыми на балкон дверями горит свет. Осталось пройти совсем немного. Алевтина ускорила шаг.  Но в это время откуда-то сверху послышался шорох. Она вздрогнула и укрылась под кроной ближайшего дерева. Это была невысокая, но густая черешня.  Алевтина посмотрела сквозь ее листву наверх, пытаясь определить, что ее напугало, и через кружево ветвей смогла различить на балконе соседнего дома фигуру Ильи. У глаз он держал бинокль, направленный на освещенную комнату Вики. Когда Алевтина поняла, что он не просто подглядывает, она остолбенела.

    «Это полнолуние, это исключительно из-за полнолуния. Неадекватные поступки, нарушения психики…» - крутилось в ее голове.

    Илья вдруг задергался, выронил бинокль, и в ночной тишине Алевтина услышала сверху какое-то жалобное «ой, ой, ой» и топот удаляющихся босых ног.  Не в силах больше сдерживать себя, она бросилась к своему дому. В кухне и гостиной горел свет, значит, Костя уже ждал ее. Она вбежала в дом и кинулась к нему.

    - Костя, я хочу домой. Я так хочу домой! К себе домой, - сказала она.

    Он внимательно посмотрел ей в глаза и спокойно спросил:

    - Сейчас?

    - Да, прямо сейчас. Я тебе все объясню.

    - Потом, милая, - остановил он ее. – Ты пока собирайся, а я пойду, предупрежу Эмму.

    Уже взявшись за ручку входной двери, Костя оглянулся и спросил:

    - Ты не будешь после жалеть?

    - Нет, нет! – горячо воскликнула Алевтина.

    - Тогда я скоро, - сказал он и вышел.