Узник чужой воли Глава 5

Глава 5
Тар доканчивал гуся, когда прибежал просто одетый мальчишка с коротко стриженными всклокоченными волосами, часто дыша после долгого бега, спросил Жоанну и, когда та пришла, протягивая ей в руки белый конверт, объяснил, что письмо попросил передать неизвестный длинный дядя в черном плаще. О каком дяде шла речь, Тар понял сразу, к тому же Жоанна отдала письмо графу, как только мальчик убежал.
Тар отодвинул остатки гуся, вытер руки о салфетку и, подойдя к окну, чтобы свет падал лучше, вскрыл конверт. Почерк оказался на удивление разборчивым. До того Вальдес считал, что все медицинские, творческие и политические деятели пишут, что называется, как курица лапой. Так в действительности и было, только Моор позаботился об этой детали. Если судить по почерку, письмо писалось не спеша, обдумывалось каждое выражение, подбирались нужные слова. И подбирались довольно грамотно. Письмо не содержало обращений и четко выраженных просьб, но Вальдесу все было понятно. Он перечитал письмо дважды, после чего подошел к камину и, порвав послание на четыре части, бросил обрывки в огонь. Пламя не сразу принялось пожирать исписанную чернилами бумагу. Рукописи всегда почему-то горят неохотно. Огонь лизнул края, нагрел лист, окрашивая его сначала в желтый, а потом и в коричневый цвет. Пятна, опаленные пламенем, разрастались, пока обрывки письма не вспыхнули разом, почернели, обратились в серые хлопья и исчезли в огне камина. Георг убедительно просил «придать сие и последующие послания огню». Вальдес этому не возражал.

Коляска приехала, как и было условленно, когда черная вуаль ночи накрыла Эхорт. К вечеру изрядно похолодало, казалось вот-то пойдет первый после долгого перерыва снег. Вальдес вышел во двор, укутавшись в грубый плащ с меховой опушкой. Его величество позаботился на славу, собирая своего поверенного. Теплая одежда, туго набитый кошель и добрые кони, запряженные, правда, в неброскую крытую коляску. Вальдесу на миг показалось, что коляска та же, что и вчера, но нет, это обман ночных сумерек. Его отправляли в дорогу не как простолюдина. Разумно ли?
Предзимний холод жег щеки. Тар привык к сырому зябкому коробу своей камеры, но этот холод был иным, живым, бодрым. Внутри коляски тепло, горячие угли в железном коробе, положенные под сиденье, грели хорошо. Их тепла хватит на несколько часов пути, потом будет возможность остановиться в какой-нибудь гостинице.

Кучер оказался мужиком простым и болтливым, Вальдес списал это на заботу короля. Мол десять лет граф скучал по живому общению, надо бы компенсировать. Возница учтиво поклонился, видать был предупрежден, что везет графа, назвал себя Гортом и следующие два часа не замолкая, рассказывал Вальдесу о себе, своей многочисленной родне, умнице женушке и сорванцах сыновьях. Кучер сидел на облучке и грудным, словно у попа голосом, громогласно поведывал Тару о своей жизни. Поначалу графу это нравилось, мол, хорошо, под такой голос не заснешь в холодную ночь, но потом это стало раздражать. Кого же не утомит сосед, ведущий непрерывный монолог несколько часов к ряду. Теперь Тару начало казаться, что компания Горта не есть забота короля, а желание того же Георга справить подальше от двора болтливого слугу.
- Вообще знаете, милостивый граф, ночью оно удобнее, дороги свободны, только зябко, и засыпать начинаешь, - резко сменил тему кучер. – Но это, тут скоро деревенька будет, там остановиться можем, да заночевать. Вы, небось, не привыкли в дороге то спать, да еще и в холод такой.
- В дороге не привык, хотя спать всяко приходилось. Проезжай мимо той деревни, отдохнем днем, а ночью снова в дорогу, - ответил Вальдес.
- Странный Вы, господин граф, - прокряхтел кучер. – Благородные, они по ночам спать любят или у короля при дворе балы танцевать. А Вы оно как. При свете дня оно ж теплее.
- Нам надо незаметнее, а теплее или нет, не важно, - пояснил Тар. – Тебе что-нибудь сказали, отправляя со мной?
- Не дрова повезешь, - буркнул Горт. – Как сказано, так и делай, а доедешь до переправы союзных королевств, продай повозку и двух коней, а остальных двух оставь. С того момента вместе с господином графом будете передвигаться каждый на своем скакуне, но вместе шаг в шаг. Графу служи преданно и делай все что повелит, - отчеканил он.
Вальдес улыбнулся уголком губ. Не иначе Георг все это сказал.
- А что тебя отправили? – поинтересовался Тар.
Возница хмыкнул.
- А чего ж не меня? Я человек надежный, сделаю все как надо. Ежели, какие разбойники нападут, могу и в рыло дать, да так, что зубов не соберут.  А что говорю много, так не все же во мне одни плюсы, - Горт зарделся так, что даже могучую грудь вперед выпятил. – Если что важное предстоит, так кого ж, если не меня отправлять, меня больше других ценят.
И кто же это ценит, если власть только вчера переменилась? Впрочем, что тут думать, простолюдинам им все равно. Кто король, тому и служат. А вызвали, поручили дело, заговорщицки подмигнул, мол, государственную миссию выполняешь, надеемся и верим, так сразу начинает казаться простой доверчивой душе, что неоценимое доверие к ней испытывает монарх. Горт несомненно был из таких. Туповатый мужичок с грозно сдвинутыми к переносице мохнатыми дугами бровей, скуластым широким лицом, обрамленным рыжей курчавой бородой. В глазах, правда наивность и простота, но так станешь разве лезть на рожон, когда ниже тех наивных глаз покатые широченные плечи и ручищи толщиной с два бревна. Матерый, рабочий мужик. Такие не графьёв возить привыкли, а поля боронить да топором махать.
- Ты при короле кем служишь то? – спросил Тар.
- Ага, заметили господин граф, что не похож я на возничего, - заулыбался кучер. Оглянулся на укутанного в плащ графа, и Вальдеса удивила его улыбка - рот, полный здоровых, правда желтоватых зубов, что большая редкость для крестьянина в возрасте Горта. – Не возница я. Всю жизнь работал кузнецом в одном селе, на окраине Эхорта, работенка моя мне нравилась. Знаете, бывало, как возьмешь кусок железа, покореженный, уродливый, смотришь на него и сразу понимаешь, какую идею в него хотел вложить господь. Смотришь и начинаешь воплощать замысел Всевышнего, - Тар слушал повесть о кузнечном мастерстве в пол уха, рассказ обещал быть долгим. – Воплощаешь день, другой, неделю, вторую, и вот оно возникает перед тобой, - Горт обвел перед собой руками, обрисовывая видимый только его воображению предмет. – А какое оружие я ковал господин граф, глаз не отвести. Рука так и ложилась на эфес меча как влитая. Что значит дар, - кучер горделиво вскинул подбородок. – Вот сижу я так однажды в своей кузнице, любуюсь клинками и заходит ко мне господин Моор. Что он господин Моор, это я потом узнал. А тогда значит заходит ко мне один господин, одет изысканно, голову прямо держит и длинный такой, ну точно оглобля, - Горт на мгновенье замолк, покосился на Вальдеса, но упреков и ругани по поводу того, что первого королевского советника обозвали оглоблей, не последовало. – Я подумал, что коня подковать пришел, - продолжил он. – Конь у господина Моора знатный, в Эхорте нет таких. Черный, подтянутый, высокий, под стать всаднику. А он, то бишь господин Моор, отмахнулся и говорит, хочешь у меня служить? Я так и сел на наковальню. Я, говорит, платить тебе хорошо буду, будешь сыт, одет, будешь в городе жить. Я возразить хотел, мол семья у меня, не могу бросить. А он опять отмахнулся и говорит, все про тебя знаю, и семью бери, если согласишься. Я подумал и согласился, - кучер опять заулыбался, довольный своим решением. – Два года в городе прожил, опять-таки кузнечным делом промышлял. А потом раз и хозяин мой сделался первым королевским советником, и меня сразу к себе призвал. Так вот и оказался я с Вами господин граф. Я теперь у господина Моора среди первых людей, - могучая грудь бывшего кузнеца гордо округлилась.
- Значит твой хозяин Георг Моор, - утвердил Тар.
- Служить господину Моору, значит служить королю, - объяснил Горт, довольный этой фразой.
Ну, еще бы, все на благо государства и государя, этим Георг и прикрывается. Ничего другого Тар и не надеялся услышать на свое утверждение. Георг из тех, кто, делая что-то сегодня, бросает тень в будущее. Значит, он уже много лет назад начал утверждать свое влияние, собирал людей здоровых и сильных, готовых повиноваться ему как тряпичные куклы кукловоду. Готовил себе, можно сказать, свиту, твердо зная, кем станет, и что будет делать. Дальновидность и расчет – хорошие качества для политика.
Тар поймал себя на чувстве, что настороженность и недоверие к королевскому советнику начали сменяться уважением. Пока в действиях Георга Вальдес не усмотрел ничего плохого. В конце концов, как стало ясно, именно ему он обязан своим освобождением…и своей ссылкой. Впрочем, ссылкой ли? Ему давали выбор, хоть это звучало лишь на словах. На самом деле ситуация выглядела так, что Тар просто не мог отказать. И тем ни менее это была не ссылка. Он поехал сам, будучи готовым по своему желанию исполнять данное ему поручение. Ссылкой было бы то обстоятельство, если бы Тар нашел в себе силы отказать, и вынужден был бы уехать за пределы королевства в поисках желанного покоя. Но он сделал выбор и теперь о покое на ближайшее время придется забыть.
- Поедем по той дороге, проедем через ту самую деревню, ах как там кормят господин граф. А по сторонней дороге проедем через лес, минуя всякие селения, - Тар задумавшись, и не заметил, как Горт остановил повозку на развилке, и теперь смотрел на графа преданными глазами, ожидая распоряжений.
Через лес ехать в ночной темноте было как-то не то, чтобы неправильно, но опасно. В королевстве хоть и объявлен траур, но все равно найдутся отчаянный головы, кого голод толкнет на большие дороги. Не всегда конечно, вопреки распространенному мнению, разбойники идут в чащу и хоронятся там, в осенний холод и сырость в ожидании, что какой-то богатый идиот решит прогуляться ночью по лесу. Но бывают и такие, редко, но бывают. В особенности тогда, когда их меньше всего ожидаешь.
Тар размышлял не долго, перспектива быть ограбленным и раздетым ночью в осеннем лесу ему не очень улыбалась.
- Ладно, езжай в деревню, в самом деле надо бы где-то погреться, - решил он.
- А как же незаметность? – напомнил Горт.
Тар помолчал еще немного.
- Ты ведь бывал там, раз знаешь, что хорошо кормят?
- Приходилось, - довольно протянул кучер.
- Знаешь место, где не людно и спокойно?
Горт закивал так интенсивно, будто именно этого вопроса и ждал.
- Есть такое.
- Тогда вези, - разрешил Вальдес.
Обрадованный Горт с такой силой хлестанул лошадей, что те понеслись по нужной дороге, не требуя дальнейших понуканий.

Коляска остановилась перед невзрачным среди прочих домом со странной вывеской «Токующий тетерев».  Даже в темноте было видно, насколько кричаще раскрашена доска. В квартале, где располагалась гостиница, оказалось непривычно тихо. Холодный осенний воздух, будто замер, давая слуху явственно уловить каждый шорох. Горт учтиво попросил графа посидеть в коляске, а сам на правах знатока отправился на разведку. Спустя несколько минут вернулся, довольный собой, с каким-то пареньком. Поручил пареньку пристроить коней, коляску и смазать оси на колесах, а сам, вместе с графом зашел внутрь гостиницы.
Внутри оказалось тесно и накурено. В небольшом помещенье стояло всего пять круглых столов, за тремя из которых заседали шумные компании. Разбойники, путники или местные, Тар разглядывать не стал, табачный дым щипал глаза. Горт жестом попросил его следовать за ним и повел графа по лестнице на второй этаж. Наверху дышать стало легче, сюда от табака доходил только несильный запах. Гостей встретил длинный коридор и пять дверей по бокам, в самую дальнюю из которых бывший кузнец и повел Вальдеса. Зашел так, будто наведывается сюда с завидной регулярностью, и запер за графом дверь. Вальдес придирчиво оглядел комнату. Простые бревенчатые стены, окно, уже законопаченное на зиму, кровать у стены и стол с двумя жесткими стульями.
- Не роскошь милостивый граф, но переночевать можно, заодно никто и не подумает, что здесь кто из благородных остановился, - произнес Горт. – Одежа Ваша…такие плащи бывшие военные носят, а что с них взять, все знают, что от бывшего короля им мало что выпадало. Видели, как на нас те мордатые пьянчуги глазели? Оценивали, значит.
- Не видел, больно дымно там, - ответил Вальдес.
- Не привыкли к бедным харчевням милостивый граф, - резюмировал кучер. – Ну и не привыкайте, оно Вам не надо. Отдыхайте пока, еду Арма сюда нам принесет.
Вальдес бросил взгляд на кровать, массивной фигурой замершую в углу, поднял бровь.
- Чего Вы господин граф? – удивился Горт. – Перин нет, сами просили привезти Вас туда, где никто не заметит. А тут многие останавливаются, каждую ночь.
- Да не в перинах дело Горт, где сам-то спать будешь?
Кучер только отмахнулся могучей ручищей. Тару даже подумалось, такой рукой получить в драке, и не встанешь. Но простодушный взгляд Горта тут же отогнал эти мысли.
- Что нам простолюдинам, где упадем, там и спать будем. Я на плаще у двери лягу, чтоб никто незаметно не прошел, - объяснил он.
Вальдес решил не возражать. Картина спящего кузнеца, подпирающего довольно толстую дверь широченной спиной, внушала ему умиротворение.
Еду принесли скоро, по заверению Горта самую лучшую, что здесь была. Форель с  тыквенно-желудевыми драниками, ломти баранины, щедро усыпанные луком, желудевый хлеб, утреннюю ячменную похлебку и длинный широкий глиняный сосуд с вином. Исключая вино, еда оказалась сносной. Горт же вообще остался доволен всем. Расхваливал деревушку, не забыв упомянуть, что благодаря милости господина Моора бывает здесь часто, а захмелев, стал расписывать прелестницу Арму, дочь покойного хозяина гостиницы. Армой оказалась женщина, принесшая им ужин. Вальдес обратил внимание, какими недвусмысленными взглядами они обменялись с Гортом, и тот в свою очередь подмигнул ей и что-то шепнул, когда, оставив ужин, женщина выходила из комнаты.
- Часто тут бываешь, значит, и что, жена твоя не сердится? – поинтересовался Вальдес.
- А некогда ей на меня сердиться, - захохотал Горт, вытирая рукой закапанную вином бороду. – У нас же восемь сорванцов и три дочки, да скотины полный дом. Что я ей мешаться там буду? Мне за мои отлучки господин Моор платит, я ж с поручениями езжу. А у Вас есть семья господин граф? – пьяненькие глазки бывшего кузнеца с прищуром уставились на графа.
- Нету у меня никого Горт, - со вздохом ответил Тар.
- Как так нету? – удивился мужчина. – Так и нету?
- Нет, - подтвердил Вальдес.
- Не порядок, - неожиданно стукнул кулаком по столу кучер так, что посуда подпрыгнула. – Надо исправить.
- Согласен, - кивнул граф, отодвигаясь от угла стола с которого закапало пролитое собеседником вино. – Но давай мы утром решим этот вопрос. А сейчас не плохо бы вздремнуть.
- На том свете выспитесь, господин граф, - громко загоготал бывший кузнец. - Щас я спущусь к Арме и кликну ее сестрицу, красивая баба, господин граф, - Горт приложил руки к груди в знак того, что говорит искренне. – Я щас, - он поднялся со стула, закачался, но устоял.
- Никуда ты не пойдешь! Ишь чего надумал, - грозно предостерег Вальдес.
- Ну как же, - развел руками Горт. – Не порядок же.
- Порядок, - утвердил Тар.
- Э, нет, - поднял сальный от еды палец бывший кузнец. – Я щас, - он взял со стола сосуд с вином, прескверным надо сказать вином, налили себе полный стакан и разом выпил. С грохотом поставил стакан на стол и повернулся к двери.
И тут что-то поплыло в сознании крепкого с виду деревенского мужика. То ли для спиртного он оказался слаб, то ли вино оказалось слишком перебродившим, но Горт смог только дойти до двери, успел даже приоткрыть ее, но тут же с грохотом захлопнул и сполз вниз, пристроившись на пороге огромной глыбой. Вальдес подошел, проверил. Дышит. Пусть так и спит себе до утра. От греха подальше. Тар скинул сапоги и, задув слабые огоньки двух свечей, лег спать.
На втором этаже «Токующего тетерева» было тихо, шумные разговоры и дерзкий смех внизу до комнаты, где спали Вальдес и Горт не доходили. И все бы ничего, если бы вскоре после того как лег спать, Тар не проснулся от ужасающего храпа. Он вздрогнул, сел на кровати, не сразу понимая, что его разбудило. Но через мгновенье звук повторился. Горт распластался у двери, раскинув в стороны руки, и дико храпел. В могучей груди помещалось столько воздуха, что храп получался громким и протяжным. То, что растолкать опьяневшего кучера не получится, Вальдес смекнул быстро. Лег на свернутый плащ, накрыл голову подушкой и постарался заснуть снова. Получилось не сразу, но потом ночная мгла, усталость и выпитое вино, взяли свое. Тар провалился в тревожный нехороший сон. Ему снились пики, мечи и реки крови, снилась холодная камера Хирм-Доарна и бледное, изъеденное оспинами лицо Эльзимера. Ему снилось, что события последних дней происходили с ним не на самом деле, что он просто сошел с ума, и теперь стоит на эшафоте и слушает как бесстрастный голос из неоткуда зачитывает ему смертный приговор. Потом картинка сна исчезла, Вальдес почувствовал, что падает в черную пустоту, из которой нет возврата, чувствовал, как сердце замирает в груди, готовое вот-вот разорваться от заполнившего его страха. Но вдруг в темноте схватил кто-то, крепкими огромными ручищами, легонько тряхнул, и тьма оборвалась. Он проснулся, будто неведомая сила вытолкнула его из ночного кошмара, схватил ртом воздух, щурясь от утреннего света на бородатое лицо Горта.
- Вы так ворочались господин граф, что я испужался не случилось ли с вами что, - виновато сообщил он. – Нам выдвигаться бы в дорогу.
Вальдес тяжело сел на кровати, не ощущая, что вообще спал. Сон должен восстанавливать силы, придавать бодрости. Но Тар ощущал себя так, будто его всю ночь кидали, мяли, а то и заставляли носить по лестнице мешки с камнями.
- Что за дрянь мы вчера пили? – спросил Вальдес. – И вино не вино, и брага не брага. Голова от нее дурная по утру.
- Здесь другого вина нет господин граф, - укоризненно ответил Горт. – Да Вы ж и не пили его толком. А голова Ваша…с непривычки, али заболели Вы?
- Здоров я, - буркнул Тар. Если бы не видел, как этот детина вчера по двери сполз, не за что бы ни поверил, что он перебрал накануне.
Горт выглядел свежим и отдохнувшим, и только не слабый запах перегара ломал картину.
- Собирайтесь господин граф, внизу Арма завтрак давно подала. А без Вас я как-то не осмелился. В доме кроме нас постояльцев больше нет, а посетители завалятся только к вечеру. Так что не беспокойтесь.
- Завтрак, это хорошо, а в дорогу нам рановато. Как станет смеркаться, так и поедем, - объяснил Тар.
- Понял господин граф, - кивнул кучер.
- Арме твоей заплатить надо щедро за гостеприимство.
Горт привычно отмахнулся.
- Заплачено уже все.
- Из своего кармана, небось? – сурово спросил Вальдес.
- Из своего да не из своего, - честно ответил Горт.
- Ага, значит из кармана королевского советника, - вывел Тар.
- Ну, кто платит, как говорится, - развел руками бывший кузнец, потупив взгляд.
Странно было смотреть, как этот рослый здоровенный мужик чувствует себя виноватым и словно ребенок краснеет и опускает глаза.
Тар обулся, прошелся по комнате. В голове неуютная туманность, но черт с ней, к обеду выветрится. Плеснул на лицо свежей воды, заботливо принесенной Армой, а может и Гортом, провел рукой по кудрявым волосам и вместе со своим новым другом, ибо после совместного распития спиртного, наверно, следует считать Горта другом, направился вниз.
Завидев спустившихся к завтраку гостей, Арма кокетливо улыбнулась Горту, скрылась на кухне и больше не показывалась. Завтрак, надо сказать, оказался втрое лучше бывшего ужина. Уж неизвестно что ей нашептал громила кучер, но всю любезность хозяйки заведения Тар ощутил, вкушая щедро приправленные и отменно приготовленные блюда. После трапезы Горт оставил господина графа одного, чем Вальдес и воспользовался, чтобы написать первое письмо Георгу Моору. Ничего особенного его строки не содержали, кроме формальных сведений о том, что начало путешествия протекает успешно. Вернувшийся кучер любезно вызвался уладить вопрос с отправкой послания и вскоре вернулся, расплываясь в широкой улыбке, мол, все сделано. С наступлением вечерних сумерек, как и было условлено, путники отправились в дорогу.

Этот вечер был тих и морозен, как и предыдущий, ощущение вот-вот готового сорваться снега стало еще явнее, и затягивающие небеса серые тучи подтверждали это. Интересно, думал Тар, растворившись мыслями в облачной дали, как многослоен и неодинаков мир. Едва ветер касается голых макушек леса, а сюда, к земле и вовсе отказывается опуститься, в то время как там, в вышине бушуют потоки, погоняющие серые подушки облаков в далекие дали. Таковы не только ветра, таковы и люди, Вальдес знал это на собственном опыте. Один человек носит в себе десятки личин, он незаметен одним, мягок с другими и жесток с третьими. Многоликость и непостоянство – две маски, которые попеременно надевает жизнь. Он мог думать об этом часами, привычка, появившаяся в заточении, и теперь приевшаяся навсегда. Но на этот раз ему помешали. Коляска резко остановилась и кучер, недовольно крякнув, вытащил что-то из-за пазухи. В бледном свете едва видной в облаках луны Тар заметил стальной блеск охотничьего ножа.
- Ну-ну, не надо этих глупостей.
Из темноты леса коляску окружили пять фигур, приземистые и крепкие, широкоплечие деревенские мужики. Произнесший слова не выделялся среди своих братьев по ремеслу ничем, кроме какой-то особо мерзкой гримасы на его лице. Чуть позже Тар понял, что это уродство из-за шрама, пересекающего лицо поперек белой ломаной полосой.
- Кто такие? – ехидно поинтересовался разбойник. Не сказать, что это особо было ему интересно, но вроде как спросить было необходимо, а то мало ли, не на того нападешь, потом явится предводитель соседней шайки и перережет всех со злости.
Горт молчал. Слуга при господине говорить не должен.
- А ты кто таков будешь? – спокойно произнес Тар.
Губы разбойника исказила усмешка.
- Кусаются, - констатировал он. – А не видно?
- Я вижу только пятерых мужчин с оружием и видом не сулящим ничего хорошего. Ушли бы вы с дороги, - по-прежнему спокойно продолжил граф.
- Понятно, - снова хмыкнул разбойник. Неопределенно махнул рукой в сторону коляски и в следующий момент четыре тени бросились на путников, словно стая голодных волков.
Бешено заревел и размахнулся, нанося удар кулаком Горт, перо его ножа блеснуло дважды, и было выбито. Однако могучие руки бывшего кузнеца били наверняка. Один упал сразу и не встал больше, Тару показалось, что он даже услышал отдаленный хруст шейного позвонка. Второй схватился за сломанный нос и, собирая в ладонях кровь сел на землю. И когда сам Тар полоснул под ребра третьего, из темноты леса чернильными кляксами выпрыгнула разбойничья подмога. Сколько их было, Вальдес не разобрал. Ощутил, как клинок в руке трижды вошел во что-то мягкое, как руки обожгла чужая кровь, а потом голова зазвенела, перед глазами заплясали красные пятна и сумрак леса сгустился в сплошной черничный кисель.

Тар пришел в себя от холода, колючими уколами орошающего тело. Голова гудела, наполненная свинцовой распирающей тяжестью. Он ощущал себя в небытие, и это небытие оказалось мокрым и холодным, несравнимым ни с чем, даже с десятилетним заключением в Хирм-Доарне. Переборов боль, Тар открыл глаза. Он висел на дереве головой вниз, практически голый, в одних штанах и подранной рубахе. А вокруг медленно оседали первые белые мухи.
Все тело гудело и желало скорей принять более привычное для него положение. Кое-как изловчившись, Тар сумел высвободить связанные за спиной руки. Видно вязали не очень крепко, уверенные, что не молодой мужчина внезапно не очнется и не даст в ухо. А потом, выживет, так развяжется и как-нибудь доберется до ближайшего селения, а нет, так что замерзшему покойнику за дело как его, и кто связал. Освобожденные руки сразу заныли, боль в плечах отозвалась давящими тисками. Стиснув зубы, Вальдес нашел в себе силы подтянуться и освободиться от пут. Он мешком рухнул на едва припорошенную снегом листву, и долгое время лежал так без движения среди заполнившей все тело боли, не различая холода. Наконец приподнял голову, провел рукой по лицу. По лицу, странно, не били. Наверно хватило того, что жертва отключилась от удара по затылку, потом для верности попинали по бокам и спине, обобрали и подвесили…для чего, да кто их разберет этих разбойников.
- Горт, - прохрипел граф. Но не спеша укрывающийся первым снегом лес ответил ему молчанием. 
Тар вспомнил как грозно и самоотверженно кучер дубасил нападающих и решил, что его-то они наверняка прирезали для успокоения. Покойничка грабить безопасней, особенно, такого как Горт.
Граф поднялся, сначала встал на колени, упираясь локтями в сырую почву, потом, утопая ладонями в грязи и холоде, сумел встать на ноги. Огляделся. Ничего не разобрать в темноте. Но ведь не могли же те горячие ребята унести его далеко от дороги, ни к чему. На прежнем месте их давно нет, поживились ублюдки на славу. Только в какую сторону теперь идти? Сознание отказывалось соображать, голова гудела, будто по ней саданули кувалдой. Тар потрогал затылок. Крови нет, уже хорошо. И куда ему теперь, босому, раздетому, без средств? Попытался стряхнуть с ладоней грязь вперемешку с кровью, не его кровью, а тех, которых он в драке. Получилось плохо. Недолго думая вытер о лохмотья рубашки. Грязь мало-мальски смазалась, кровь же присохла к коже, без воды не отмыть.
Граф постоял так немного и нетвердо шагая, побрел наугад, авось повезет.