Кавказский смерч. Рёв 40

Источник:


СПУСТИВШИСЬ со священной арийской горы, вершину которой разрезал надвое ещё Ноев ковчег (по неуточнённым данным Ветхого Завета),
гауптман Отто фон Грот отправил в Берлин своё знаменитое донесение о том, что флаги стоят, что Кавказ принадлежит Германии, и что Россия с этого самого момента пала на колени. Рейхсминистерство пропаганды немедленно провозгласило покорителей Эльбруса настоящими арийскими героями и всех их щедро наградили. 
(Бекишвили В. Оборона Кавказских перевалов, 1942-1943 гг.... с. 97.)

Гроту достался Рыцарский крест, остальным егерям - Железные кресты. 
(Ибрагимбейли Х.М.  Крах “Эдельвейса” и Ближний Восток...  с. 107.)
Главными героями должны были стать Конрад и Ланц, но генералы своей награды не дождались. Не только фюрер оказался крайне недоволен взятием Эльбруса, но и германский генералитет. Курт Типпельскирх подчёркивал, что «это значительное достижение альпинизма не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения». 
(Типпельскирх К. История второй мировой войны. Том 1(1939-1943). – Полигон, СПб, 1994, с.236.)

Хотя для 1-й и 4-й горнострелковых дивизий 49-го корпуса оно имело ни с чем не сравнимое морально-психологическое значение, а уж тем более значимо оно оказалось для местного населения, почитавшего Эльбрус как свой величайший сакральный символ.


ФАКТИЧЕСКИ НАСТАЛ МОМЕНТ психологического обвала.
Все антирусские силы испытали прилив необычайного воодушевления.
Немцы, казалось, удесятерили свои силы. В момент взятия высочайшей вершины Европы другие части 49-го горнострелкового корпуса, пройдя Клухорский перевал, вклинились на грузинскую территорию на 20 км., взяв абхазское село Псху, в других местах уже выдвигаясь на подступы к Сухуми. 
(Линец С.И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 – октябрь 1943 гг.) - сс.44-45.)

Хотя советские части от потери Эльбруса, естественно, не получили никакого нового импульса уверенности в своей победе, однако и они, вдобавок подстёгнутые приказом “Ни шагу назад”, словно очнулись. (Впрочем, о немецких штандартах на Эльбрусе Совинформбюро, конечно же, никому не сообщало). Войска Закавказского фронта предприняли ожесточённые атаки на оседлавших перевалы горных немецких егерей. И наконец остановили их.


ЭТО ПРОИЗОШЛО, когда наконец стало ясно, что отсидеться за Хребтом уже не удастся.
Когда решено было и оборону на Тереке организовывать, и восстанию горцев настоящий укорот давать и немцев с перевалов сбивать.
Когда в районе Эльбруса появился сам Л.П.Берия, который помимо организации обороны и наведения жесточайшего порядка на Северном Кавказе и в Закавказье внёс решающий вклад и непосредственно в оборону перевалов.
Когда выявилось очень много недостатков в управлении войсками, неопытность командных кадров, незнание горных условий, недооценка противника и настроений местного населения - и они стали устраняться.
Когда в числе мер по их устранению было признано нецелесообразным и совершенно глупое направление кавалерии на Сванские перевалы.
Когда сменили командование 46-й армии, оборонявшей перевалы, и новым командующим назначили Леселидзе, будущего командарма 18-й армии, освобождавшей затем Новороссийск и Малую Землю (непосредственного начальника ставшего впоследствии известным полковника Л.И.Брежнева). 
(Бекишвили В. Оборона Кавказских перевалов, 1942-1943 гг.... сс.47-48.)

В общем, когда были предприняты почти все необходимые и возможные меры не только по предотвращению прорыва немцев в Закавказье путём обхода Главного Кавказского Хребта через Дербентские ворота и Баку, но и через перевалы.
Наконец это произошло тогда, когда командование Закавказского фронта в полном составе уже покаялось перед главой НКГБ и НКВД Л.П.Берией и признало неправильную организацию обороны перевалов: ”Врага нужно было встретить на склонах гор, а не ждать, пока он поднимется”. 
(Тюленев И.В. Крах операции “Эдельвейс”... с.61.)


В АВГУСТЕ-СЕНТЯБРЕ 1942 года по специальному постановлению Штаба войск НКВД и Военного Совета Закавказского фронта для войны за перевалы (после того, как они были уже захвачены) было создано 12 альпинистских отрядов по 295 человек в каждом; альпинистов собирали по всей РККА и всем частям НКВД и командировали на Кавказ. 
(Бекишвили В. Оборона Кавказских перевалов, 1942-1943 гг.... сс. 147-148.)

Предпринятые армейскими частями и войсками НКВД контратаки на “заоблачном фронте” почти повсеместно не привели к сбросу немцев с перевалов, но зато и не дали им возможности спуститься в Закавказье. Лишь на перевалах Басса и Чипер-Азау удался русский контрудар и 22 августа 1942 года, на второй день после взятия Эльбруса немецкие егери были сброшены с этих перевалов. 
(Завьялов А.С., Калядин Т.Е. Провал операции “Эдельвейс”... с. 26.)

“При освобождении горного участка “Старый кругозор” бойцы воочию убедились в зверствах фашистов по отношению к ранее погибшим здесь советским воинам. У огневых точек гитлеровцы расставили замёрзшие тела наших воинов. В ходе боя создавалось впечатление, что фашисты стоя ведут огонь”. 
(Сидоренко В.П. Войска НКВД на Кавказе в годы Великой Отечественной войны... с. 75.)


ОСОБЕННО МНОГО СИЛ положили русские части на то, чтобы поправить положение в районе Эльбруса. Это оказалось весьма непросто не только по условиям высокогорья, но и в силу исключительно прочной немецкой обороны, быстро установившейся там.

Ключ к Эльбрусу - “Приют одиннадцати” - разумные немцы предельно плотно прикрыли многими ярусами узлов сопротивления, каждый со станковыми пулемётами, один над другим, а связывались они между собой по рации и по единственной тропе, которая и оставалась для русских единственной дорогой для наступления. На сам “Приют одиннадцати” немцы посадили 20 человек с пулемётами,  на “Приют Пастухова” - 150 солдат и офицеров со станковыми пулемётами, а на западных склонах Эльбруса разбили палатки ещё 200 егерей. 

НЕМЦЫ ОБОСНОВАЛИСЬ на Эльбрусе очень быстро и капитально, их инженерные части, поднявшись вслед за альпийскими стрелками, сделали то, на что большевики за десятилетия так никогда и не изыскали средств: немедленно организовали сверхвысокогорную метеостанцию, откуда, “имея хороший обзор, систематически сообщали своим войскам состояние погоды в предгорьях Кавказа и на Черноморском побережье”. 
(Бекишвили В. Оборона Кавказских перевалов, 1942-1943 гг....  сс.98-99.)

ОТРЯДУ ФОН ГРОТА противостояла специальная группа курсантов старшего лейтенанта Березина и батальонного комиссара Шувалова. Кроме неё участие в контратаках на Эльбрус принимали два спецотряда из 176-й и 392-й стрелковых дивизий, каждый по 200 человек. Поскольку вверх вели только одиночные, хорошо простреливаемые тропы, и в атаку можно было идти только очень медленно и только след в след, то контратакующие пускались на собственные хитрости, снимали с убитых “эдельвейсов” чуждое, но роскошное тёплое обмундирование, переодевались, как бы приманивая, и т.д.

Серьёзную помощь в защите перевалов оказал 23-й отдельный авиаполк. Самолёт под управлением лётчика Санайского прицельно сбросил 4 фугасные бомбы на восточную вершину Эльбруса, метя не столько в водружённые нацистские флаги, сколько в огромный снежный отрог её козырька. Немедленно сорвалась колоссальная снежная лавина и погребла много “снежных барсов”, в том числе и “матёрого шпиона” Отто фон Грота.
Однако в итоге немцы всё-таки устояли. 
(Хакуашев Е.Т. В боях за Кабардино-Балкарию... с. 49;  Бекишвили В. Оборона Кавказских перевалов, 1942-1943 гг.... с. 99; Тюленев И.В. Крах операции “Эдельвейс”... с. 84.0


ЗАТЕМ И РУССКИЕ И НЕМЦЫ к Эльбрусу внезапно охладели. Немцы - прежде всего из-за реакции Гитлера, которому наконец показали эпохальные кадры “Ди Дойче Вохеншау”, а русские - из-за того, что немцы перестали победно трубить на этот счёт и как-то быстро завяли.

О злополучных флагах и штандартах “Эдельвейс” русским пришлось вспомнить уже после капитуляции Паулюса в Сталинграде и когда гитлеровцы побежали от Кавказа до Ростова и Тамани.

Только когда сошёл магнетический морок “священного города на Волге” и когда германцы вдруг стали широковещательно хвастаться тем, что их “Эдельвейс”, оказывается, по-прежнему жив-живёхонек и скоро в ином обличье взорвёт русский фронт изнутри (поскольку изображения эдельвейса с горечавкой по-прежнему обвивают несокрушимый германский имперский крест на вершине Европы), что святыня ариев по-прежнему в их руках, -
только тогда Сталин вдруг припомнил ещё кое-какие кавказские должки за немцами, в том числе и про тот самый священный, испоганенный нацистами вулкан.

К тому же газават и в самом деле нисколько не утихал, и казалось, что именно сакральные нацистские знамёна “Эдельвейса”, остающиеся на Эльбрусе, как некие излучатели самым непостижимым образом подпитывают сверху неукротимую повстанческую энергию кавказских нацистов и мюридов.


ФЛАГ «Эдельвейса» и вправду приобрёл какое-то, буквально демоническое значение.

Все те месяцы, «пока он реял над горой, по легендам, которые находят подтверждение в наши дни, здесь творилось нечто удивительное». На «абсолютно гладк(ую) площадк(у) размером километр на два», у самой подошвы Эльбруса, которую так с тех пор и зовут среди горцев «немецкий аэродром» - периодически «залетали вражеские самолёты», в основном «фокке-вульфы». Один раз они высадили неких странных людей в белых одеждах.

Это были «не кто иные, как тибетские ламы, переправленные на «фокке-вульфах» по приказу Гитлера на священную гору ариев, так называемое «место силы», где небо открывается и можно провидеть будущее. Скорее всего, они, восточные мудрецы, посвящённые в тайны духа и мироздания, медитировали на склоне Эльбруса, проницая в будущее… Именно им… было поручено вести переговоры с небом.

Обратный рейс самолёт, привезший пассажиров в белом, выполнял пустым… немцы расстреляли тибетских лам в урочище Джилы-Су… Возможно, их убили за плохой прогноз исхода войны». Буквально сразу после расстрела незадачливых оракулов «Эдельвейса», его знамёна были сняты с вершин арийской святыни - Эльбруса. 
(Иванушкина П. Зачем Гитлер завоёвывал Эльбрус. - Аргументы и факты, № 25 (1286), июнь 2005, с.19.)
До ЭТИХ СОБЫТИЙ словно бы какая-то сила не допускала никого сюда.


Это выполнил лишь 17 февраля 1943 года отряд из 20-ти русских альпинистов под командованием военинженера 3-го ранга А.М.Гусева (а мог гораздо-гораздо раньше). Он в довольно хорошую погоду сорвал наконец сакральные символы германского господства над Кавказом и неостановимости газавата с обеих вершин Эльбруса под отметками “5633” и “5621”. 
(Бекишвили В. Оборона Кавказских перевалов, 1942-1943 гг. ... с. 97.)

(По данным современных съёмок высота западной вершины - 5642, а восточной - 5622 метра). Больше провидеть будущее Гитлеру было неоткуда. И управлять им. «Место силы» ариев вновь перешло в старо-арийские, русские руки.
“На вечные времена было водружено Красные победные знамёна нашей Родины на обеих вершинах Эльбруса. Этот день вошёл в историю Великой Отечественной и всей второй мировой войны как день крушения пресловутого плана “Эдельвейс”, как день краха германской фашистской символики, вдохновлявшей ещё несколько месяцев назад надменных “рыцарей гор” на “высшие подвиги” в неприступных горах Кавказа”. 
(Ибрагимбейли Х.М. Крах “Эдельвейса” и Ближний Восток... с. 275.)


Всё правильно. Так оно и было.
Впрочем, в рейхе именно вот этого события, конкретного срыва знамён «Эдельвейса», почти что и не заметили. А вот на водружение своих стягов над священной горой ариев, как уже упоминалось, реакция Гитлера оказалась чрезвычайно «неоднозначной».

Такой искушённый политик и вдруг не понял величия момента. Как только команда Грота совершила водружение знамён, отклик фюрера оказался поразительно бурным и вовсе не таким, каким подразумевался в хрониках “Ди Дойче Вохеншау” и каким заранее трубился и предполагался геббельсовскими пропагандистами.

В действительности, счёл фюрер, никакого особого национального геройства не произошло, поэтому никаких наград “эдельвейсам” за это и проч.
По свидетельству друга немецкого рейхсканцлера, его личного архитектора, а впоследствии и рейхсминистра вооружений Альберта Шпеера, будущий великий имам Кавказа даже совершенно потерял самообладание, узнав о “безумной выходке альпинистов-фанатиков”, и повёл себя очень бурно.

“Несколько часов он кричал и бился в истерике, словно этот эпизод поставил под угрозу весь стратегический план Восточной кампании. Даже через неделю он никак не мог успокоиться и проклинал “этих сумасшедших альпинистов, которых следовало бы отдать под трибунал”. Он говорил, что этих идиотов обуяло честолюбие и они полезли на эту дурацкую вершину, хотя он недвусмысленно приказал бросить все силы на Сухуми. И теперь он ещё раз убедился, что его приказы толком не выполняются”. 
(Шпеер А. Воспоминания: Пер. с нем. - Смоленск: Русич, 1997, с. 331.)

Фельдмаршал Ф.Лист получил от фюрера основательную выволочку за то, что направил горнострелковый корпус к Эльбрусу, а не на Туапсе, к вожделенному причерноморскому шоссе. 
(Ибрагимбейли Х.М. Крах “Эдельвейса” и Ближний Восток... с.107.)


ПРИЧИНА РЕАКЦИИ фюрера состояла не только в военной нецелесообразности борьбы за Эльбрус как таковой, которая якобы лишь одна так взбесила Адольфа Гитлера.
Известно, что даже древние полководцы под страхом смерти запрещали давать себе советы во время войны,тем более оценки чего-либо. Любой советчик, даже в предположительной форме взявший на себя его функции, кто бы он ни был, немедленно карался самым жестоким образом. Вероятно, своим амбициозным донесением арийский “снежный барс” Отто фон Грот просто поперёд коричневого батьки заскочил.

Это не он, а Гитлер должен был провозгласить значение поднятого над высочайшей вершиной Европы символа “безостановочного продвижения и неутомимого преодоления всякого сопротивления”; это именно он единственный и мог провозгласить, что “с этого момента Россия пала на колени” и воткнуть затем куда надо могучий восклицательный знак!

Главное же отрицательное воздействие взятия Эльбруса помимо воли фюрера состояло по его мнению в том, что теперь появился новый идейный, моральный, наконец даже мистический центр тяжести боевых действий на Кавказе, в то время, как Гитлер его вовсе не там предусматривал. За него его же знамя воткнули не там где нужно.

Поэтому пришлось и далее тому соответствовать. Кроме того, водружение знамени слишком ко многому обязывало по самому воинскому духу германцев, идущему ещё от древних тевтонов, от орденского этикета ведения войн, принятого ещё во времена Священной Германской Римской империи.
Пока над рыцарем ордена Тамплиеров развевалось знамя Ордена, он не должен был покидать поля боя даже при очевидном поражении. А если оно упало, хоть бы и в начале битвы, “рыцарю можно искать спасения там, где бог поможет”. 
(Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. III. - М., 1933, с. 213.)


НА ЗАПАДЕ И НА РУСИ самые ожесточённые бои всегда разгорались именно вокруг знамён и хоругвей. Только падение знамени могло заставить дрогнуть и германские и русские полки. Теперь, когда германцы выставили свою арийскую тряпочку вперёд, водрузив её на высочайшую вершину Европы, они по самому рыцарскому этикету должны были сплотиться прежде всего вокруг неё, что вовсе не входило в планы нового завоевателя мира.

К тому же Гитлер предвидел, что любое отступление от вулкана, сакрализованного теперь ещё и III рейхом, уже будет восприниматься не как какое-нибудь временное поражение германской армии, а как сокрушительный разгром. Послали тибетских лам, может хоть они что-нибудь утешительного наговорят?! И тут сорвалось.

ПОЭТОМУ НЕ СЛЕДОВАЛО удивляться тому, что и обещанные Геббельсом награды не дошли до уцелевших героев водружения арийских символов над Эльбрусом, а вдохновители этого водружения генералы Конрад и Ланц так и не дождались лавров покорителей Кавказа и даже не удостоились у фюрера аудиенции. А лам так и попросту расстреляли.

Всеобщая усталость и разочарование царили даже среди младших чинов «барсов». Русскую «Землянку», как на Центральном фронте, здесь немцы не пели, но зато у них была собственная ПОГРЕБАЛЬНАЯ ПЕСНЯ альпийских стрелков вермахта. Она так и называлась «Лишь смерть со всех сторон» (текст найден у погибшего эдельвейсовца Гейнца Штейнаха: «Сулили перед походом - //Нам фрукты, отдых, сон… //Пришли. И что находим? //Лишь смерть со всех сторон».) 
(Битва за Кавказ в документах и материалах… с. 310.)


ПЕРВЫМ ВЗОБРАЛСЯ на вершину Эльбруса (западную, самую высокую) кабардинец Киляр Хаширов, бывший проводником в русском отряде генерала Георгия Эммануэля - 22 (10) июля 1829 года. Он впервые в мире покорял Эльбрус с помощью 600 солдат, 400 казаков и двух орудий.

Карачаевцы, сначала встревожившись появлением русских в этих местах, затем успокоились ввиду их мирных намерений и тоже вслед за кабардинцами выделили им своих проводников. Правда, старейшины уверяли, что с самого Эльбруса ещё никто живым не возвращался, а если и вернётся, то будет обязательно покаран богами. Мол, заколдованное, гиблое место. Тем не менее сам валий Карачая Ислам-Крымшамхал, поразмыслив, дал русским на то  разрешение. И русские смирно его ожидали.

Генерал В.А.Потто, излагая перипетии этого похода русских на Эльбрус, приводит ветхозаветный миф о том, что именно о вершину Эльбруса при спадении Великого Потопа зацепился Ноев Ковчег, расколол её надвое и только потом остановился, осел на Арарате.


СЕДЛОВИНА, впадина между обеими вершинами Эльбруса, таким образом, - есть часть тормозной колеи от Ноева Ковчега.
К скалам Эльбруса был затем прикован титан Прометей и томился там в заоблачном зиндане, кормя гордых и алчных кавказских орлов своей печенью.

Они прилетали с располагавшейся неподалёку самой страшной горы Кавказа, которая всегда пребывала в тучах, под названием Ушба - вертеп ведьм (4700 м.) Самый неприступный, вертикальный пик Главного Хребта, так что и снег не держался даже зимой. И тоже двуглавый. Отсюда летучие ведьмы под видом орлов и и прочих заоблачных стервятников диктовали всю жизнь и погоду на Кавказе.

СМЕЛЬЧАКИ, впервые покорившие Эльбрус, считал генерал, могли бы записать в своих дневниках: «Мы ходили освободить Прометея, и Зевс не только не прогневался на нас, но, напротив, послал нам чудное синее небо, тёплый ласкающий воздух и девственной белизны мягкий пушистый ковёр под ноги».

К самой вершине вышли 20 казаков, пятеро проводников и пятеро учёных. Хаширову доверили добраться до самого пика. Всё небольшое русское войско у вершины Эльбруса приветствовало своего проводника Киляра, стоявшего на этой вершине, тремя ружейными залпами. От государства российского отважный кабардинский проводник получил за своё восхождение 400 рублей золотом и дорогой отрез на черкеску. 
(Потто В.А. Кавказская война:  В 5 т.;  Т.5: Время Паскевича. - Ставрополь:  Кавказский край, 1994, сс.372-385.)


ПОСЛАННИК прометеевой, западной цивилизации капитан альпийской дивизии “Эдельвейс” фон Грот не Прометея своего ходил освобождать, не белое безмолвие, не синее небо. Он высвобождал зелёного джинна, по имени Газават Адольфович, который жил в тормозной колее от Ноева Ковчега довольно долго, питаясь печенью гордых кавказских орлов.
Их предки возможно и вскормились от печени гордого Прометея, а теперь наверно и вправду гнездились неподалеку в страшном вертепе ведьм — Ушбе.

Тот капитан разрешения подобно русским ни у какого местного валия не испрашивал и даже у своего самого главного начальника, а взял и пошёл. Вот боги и вертеп ведьм его и покарали, далеко не ушёл:

за это восхождение он получил от своего начальника посмертный нагоняй,
а от государства российского - четыре бомбы фугасами и снежный саван колоссальной лавины.