Мать

М А Т Ь
Суханова (Кокшарова) Мария Афанасьевна

         Родилась 17 июня 1921 года в деревне Кокшарово Таборинского района Уральской, впоследствии Свердловской области.

         Прадедушка Василий Кужельный и прабабушка Арина по мужу Кужельная, переселенцы из Черниговской губернии, жили в деревне Икса  Таборинского района. По тем временам жили богато в пятистенном рубленом доме, имели мельницу и машинную молотилку. Долгожители. Прадедушка умер в возрасте около 100 лет. Прабабушка в 104 года. В семье первоначально было восемнадцать детей. Знаю историю только восьмерых.

         Мой дедушка – Кокшаров Афанасий Пахомович построил дом на месте старого дома своего отца, моего прадедушки Пахома – из староверов, любителя поохотиться, порыбачить, собирать грибы. В семье было четверо детей. Мама была самой младшей.

         По её воспоминаниям, деревня Кокшарово располагалась на крутом берегу реки Тавда в двух километрах от районного центра Таборы, имела две улицы и ворота со стороны реки. Кроме сельскохозяйственных работ жители занимались извозом. Деревенские дети открывали ворота и приезжие бросали им за это конфеты.

         Дальнейшее повествование сделано по записям маминого рассказа. Оставляю всё, как записал, специально. Думаю, что это поможет почувствовать столь непростое время, в котором прошло детство и юность моих родителей.
 
         Дом, где жили Кокшаровы, был разгорожен на несколько комнат: кухня, столовая, спальня и горница. В горницу мать входить детям запрещала. На кухне была русская печь с гобчиком, пристроенным к печи, где можно было греться и спать. В горнице слева от входа была красивая печь, выложенная изразцами. Полы в доме были накрыты разноцветными самоткаными, изготовленными на своём ткацком станке, дорожками. На воротах во двор были нарисованы два красивых петуха, смотрящих друг на друга. Чистый двор имел дощатый пол. В этом дворе располагались, погреб с крышей, баня, качели, каретник, куда подвязывали поводья телег и саней. Из чистого двора имелся проход через калитку в скотный двор и дальше в огород. Скотный двор состоял из открытого и закрытого дворов. В закрытом дворе отдельно содержались две коровы и телёнок, две-три свиньи, две-три лошади, до десятка овец. Над скотом под крышу накатывалась солома после обмолота. Закрытый скотный двор также имел деревянный настил и второй этаж, куда под крышу накатывалось сено на зиму. С наступлением тепла скот выводили в открытую часть двора. В огороде выращивали картошку и другие овощи. Был также большой земельный надел, на котором выращивали овёс, рожь, пшеницу и горох.

         В доме, кроме семьи, жила приживалка, интеллигентка из бывших дворян, которую дети называли Кока - мамина крёстная, имевшая большой сундук, в котором хранились красивые бархатные кружевные платья, высокие туфли на кнопках с каблуками, а также ещё много разных интересных мелочей. Спали на крашеных широких лавках. Дедушка - Афанасий Пахомович рядовым солдатом участвовал в первой Мировой войне. Бабушка – Марфа Васильевна пекла хороший хлеб, который отправляла в церковь, в Таборы, для семьи местного батюшки.
 
         Зимой 1922 года Афанасий Пахомович молол зерно на мельнице, сильно простыл, заболел и на одиннадцатый день умер. Маме было в это время всего полгода. После его смерти, чтобы содержать большое хозяйство, Марфа Васильевна  держала работника. Вскоре старшая дочь Аграфена вышла замуж и стала жить отдельно. Мама в 1928 году начала ходить в школу в Таборах.

         В начале тридцатых годов началась коллективизация. Сын Пётр придя, домой после собрания объявил, что уходит в колхоз. Бабушка его не отпустила.Раскулачили семью Аграфены и они переехали жить в дом бабушки. В разгар коллективизации к ним прибежал из Таборов батюшка с вёдрами на коромысле. В вёдрах были золотые украшения и предметы культа. Так как спрятать их было некуда, а за Петром была слежка, побросали всё в печь. Чтобы не попасть под раскулачивание бабушка решила уменьшить хозяйство. Семья сестры Дуни (Храмцовой) всё продала и уехала в Тавду, где купили половину дома. Договорились, что вторую половину купит Пётр. Для этого бабушка наделила Петра частью имущества и отдала ему лошадь. В Тавде Пётр начал работать грузчиком и женился на Федосье Фёдоровне, внебрачной дочери матери, работавшей служанкой у богатого человека. Для поддержки семьи в 16 лет начала работать ямщиком и тётя Феня.

         В начале марта 1932 года во двор вошёл колхозный активист из бедняков, прошёл, никого не спрашивая в скотный двор, вытащил обитую самотканой материей кошёлку, вывел жеребца Лысанка и начал его запрягать. Бабушка выбежала во двор и пыталась воспрепятствовать этому. Активист толкнул её грудью на оглоблю. После этого бабушка сильно заболела и несколько дней не вставая, лежала на гобчике. Затем тётя Феня увезла её в больницу в Таборы. Мама, в очередной раз, идя в Таборы проведывать её, встретила тётю Феню, с мёртвой бабушкой в санях, накрытой рогожей. Похоронили её почему-то в другой деревне. Колхозный активист, чьи действия повлекли за собой смерть бабушки, впоследствии спился.

         После смерти бабушки тётя Феня уехала жить к Петру в Тавду. Мама осталась жить с семьёй Аграфены в родительском доме. Совместная жизнь с семьёй сестры не заладилась. Пётр работал мотористом и плавал по реке на моторке. Стук моторки был слышен с утра, а в обед, обогнув полуостров, моторка проплывала мимо деревни. Мама выходила в это время на берег и махала рукой брату. Брат часто кричал ей в рупор, чтобы она шла в Таборы. Там они встречались на пристани, и брат угощал её сладостями.

         Однажды осенью 1932 года мама решила уехать из дома. Она ночью спряталась в трюме баржи и приплыла в Тавду. Нашла брата на пристани, и он направил её к себе домой на улицу Нахаловка. Мама стала жить у брата и пошла учиться повторно в третий класс школы имени Павлика Морозова. Жена брата Феня была пионервожатой в этой же школе. Жить было всё сложней. Средств к существованию не хватало и брат в 1933 году, продав свою часть дома, вместе с женой и мамой стали жить у разных родственников в Тавде, а затем, осенью, погрузив на телегу нехитрый домашний скарб, вместе с женой и мамой поехали в Тюмень искать лучшей доли. Приехали поздно вечером и ночевали в доме крестьянина. Днём брат нашёл квартиру у какой-то бабушки в районе Тюмени под названием Зелёный Лог. Сноха повела маму в школу на улице Володарского. Вскоре переехали на улицу Советскую в угловой деревянный дом. У мамы появилась подружка Катя Бессонова дворянского происхождения. Брат вечером ходил учиться на курсы шоферов, а днём работал извозчиком. С ними жил и работал в пекарне двоюродный мамин брат Иван Воронов.

         Весной 1934 года, Пётр, после окончания курсов поехал работать шофером в колхоз, заключив договор в деревню Кукушки. В договоре указывалось, кроме денежной оплаты также и оплата продуктами: мясом, хлебом, овощами. Мама участвовала в колхозной художественной самодеятельности: читала стихи. Летом ежедневно ходила на ферму и получала ведро молока. Была подружка Маша Викулова. Вместе катались с ней на лыжах. В 1935 году переехали работать и жить в зерносовхоз «Коммунар» Ялуторовского района. Повторно пошла учиться в шестой класс. 7 сентября сноха родила дочь Тамару. В 1936 году переехали обратно в Тавду поближе к родственникам. Мама продолжила учёбу и проучилась седьмой и восьмой классы в школе на Еловке (район Тавды). Тут подружилась с Машей Ветошкиной (Лозовой), с которой переписывалась всю жизнь.

         Думаю, что история довоенной маминой жизни типична для того времени. Осознавая её рассказ можно сделать вывод - революция была благо для народа и России или нет? Мамины предки, как и многие другие переселенцы, освоили необжитые места. Через небольшой по историческим меркам отрезок времени они обеспечили сельскохозяйственной продукцией не только себя, но и государство. Кроме того, для посевной и уборочной страды была необходимость в работниках. Самыми дешёвыми работниками были, конечно, собственные дети, которые сызмальства приучались к крестьянскому труду. Поэтому крестьянские семьи начала 20-го века были многодетными. Крестьянские дети были здоровы и хорошо физически развиты. Таким образом, власть переселив крестьян за Урал, и дав им землю, позволила России за короткое время окрепнуть и нарастить мощь. Почти не прилагая усилий, государство получило освоенные территории, избытки дешёвой сельхозпродукции, которые можно было импортировать по мировым ценам, людской резерв для пополнения армии и прирост собственного населения. Последнее приобретение мне представляется наиболее ценным. Ведь это могло и смогло России позволить совершить индустриализацию, пережить репрессии тридцатых годов и Великую Отечественную войну.

         Революция 1917 года, гражданская война, когда брат воевал против брата, раскулачивание и коллективизация, подорвали крестьянство - основу Российского государства. Последствия этих, мягко говоря, непродуманных действий, мы ощущаем и сейчас.
 
         После окончания восьмого класса, в 1939 году мама поехала в Тюмень и поступила учиться в педагогический техникум. Пётр ежемесячно присылал ей семьдесят рублей. К этому времени тётя Феня вышла замуж за Петра Никулина и у них родился сын Володя. Объявление Молотова о начале войны мама услышала 22 июня 1941 года из чёрной тарелки уличного репродуктора, висящего на столбе, выйдя из здания техникума после сдачи последнего экзамена за второй курс. На следующий день, вместе с подружкой Симой Симоновой уплыла на пароходе в Тавду.

         В Тавду эвакуировали ряд заводов вместе со специалистами из европейской части СССР. Мама 5 июля 1941 года устроилась на работу на фанерный комбинат, эвакуированный из Старой Руссы. Продукция комбината использовалась для авиационной промышленности. Среди эвакуированных было много немцев Поволжья, евреев, белорусов из Гомельской области. На комбинате также работали заключённые и пленные. Мама сначала работала препаратором в техническом отделе, затем лаборантом в химлаборатории. В краткосрочный отпуск из действующей армии, повидать беременную жену приезжал Пётр Никулин и наказал тёте Фене, если родится мальчик назвать его Юзефом, по имени его фронтового друга – поляка по национальности. Родился мальчик и тётя Феня так и поступила. Начальником лаборатории был еврей по фамилии Гинзбург (в 70-х годах был директором фанерного комбината в Уфе). Мама, не имея никаких постоянных обязанностей, служила у него девчонкой на посылках. Однажды, ища и найдя по его требованию  по всем цехам будильник, пришла и бросила к его ногам. Тут же побежала в отдел кадров и написала заявление на увольнение.

         С 27 февраля по 29 августа 1942 года мама работала в ОТК на 5-ом инструментальном заводе треста «Оргавиапром». Персонал завода был эвакуирован из Москвы. ОТК руководил дядька по фамилии Фомин. Размеры ладони руки у него не уступали размерам совковой лопаты. Мама продолжала жить в семье брата Петра. Сам Пётр служил на Дальнем Востоке в Читинской области водителем в батальоне аэродромного обслуживания. Сноха, в отсутствии мужа, закрутила роман с директором банно-прачечного комбината Рабовским, эвакуированным из города Хойники Гомельской области. Жить вместе с ними стало сложно. В руки маме попалась газета «Уральский рабочий», из которой она узнала об открытии Уральского политехникума в Свердловске и наборе студентов на 1-ый и 2-ой курсы на строительный факультет. Отправила необходимые документы и была зачислена на 2-ой курс, с предоставлением общежития и дополнительного питания в виде квашеной капусты. Перед заселением в общежитие, расположенное прямо в здании техникума, прошла санобработку. Во время войны это было обязательное требование. Получила наволочку, наматрасник и солому для них. В первый раз в жизни легла на свою, а не чужую койку, и почувствовала себя в раю.

         Подружилась с некоей Маргаритой Васильевной Трофимовой, комендантом общежития консерватории, жившей во ВТУЗ-городке (район Свердловска), и нередко ночевала у неё. Друг брата шофёр Вася Егоров, по его поручению отдавал ей каждый месяц хлебную карточку для категории рабочих, позволяющую получать по 800 граммов хлеба в день. Архитектуру преподавал Боборыкин – автор проекта железнодорожного вокзала Свердловска. Проучилась в политехникуме до весны 1944 года. Сдала выпускной проект сада-ясли. Остальные экзамены были также сданы. Втроём с подругами поехали на геодезическую практику, во время которой встретили человека, отсоветовавшего им по причине большого количества рабочих из заключённых и пленных, работать в строительстве. Уехав с незаконченной практики, мама осенью того же года поступила в Свердловский юридический институт. Какое-то время жила у Маргариты Васильевны, затем снимала комнату в частном доме.
 
         Сын старшей сестры Аграфены Иван, был осуждён за воровство и отбывал срок в зоне, расположенной в посёлке медеплавильного завода в окрестностях города Ревда. Аграфена написала письмо маме, чтобы она передала посылку для него. Мама съездила к нему в Ревду и передала. Затем, осенью 1945 года, Аграфена ещё раз написала письмо, в котором говорилось, что Иван на зоне заболел туберкулёзом, находится в тяжёлом состоянии, и его отпускают домой. В письме Аграфена просила маму получить его из зоны и привезти в Тавду. Мама, преодолевая большие трудности, выполнила эту просьбу и привезла Ивана в Тавду. Через недолгое время он умер.

         В 1947 году встретилась с братом Петром, приехавшим на побывку из армии. Пётр, в 1945 году принимал участие в боевых действиях в войне с Японией. Вместе с ним съездили в Тавду. Выяснив всё про жену, вместе с мамой вернулся в Свердловск. Посидели, поговорили. Мама проводила его ночью на вокзал, и больше никогда его не видела. В этом же году пришло последнее письмо, и больше о нём не было никаких известий.

         На 7 ноября того же года съездила на праздники в Тавду, и по возвращении почувствовала себя очень плохо. Пошла к врачам. Результаты обследования показали закрытую форму туберкулёза и каверну в лёгком. Предложили сделать пневмоторакс. В Пышме (окраина Свердловска) проживала бабушка – целительница. Её арестовывали за незаконное врачевание, но после излечения какого-то важного чина в Москве, разрешили продолжать эти занятия. Мама съездила к ней. Целительница, прослушав её дыхание, выписала рецепт нескольких лекарств. В любой аптеке Свердловска знали и принимали бабушкины рецепты. На учёбу ходить было запрещено, и мама уехала в Тавду к тёте Фене. Тётя Феня, узнав народные методы лечения, начала применять их к маме. Питание собачьим мясом, медвежьим и барсучьим жиром вкупе с бабушкиным лекарством сделали своё дело. К весне 1948 года мама поправилась, правда закальцинированная каверна осталась на всю жизнь. К этому времени из института пришёл вызов на распределение. Комиссия первоначально распределила её судьёй в Оренбургскую область, но по просьбе мамы, видимо повлияли рассказы и гостинцы студентов национальных отделений консерватории, живших в том же общежитии, перераспределили в Башкирию.

         Приехав по распределению в Уфу, придя в министерство юстиции, мама в приёмной увидела карту Башкирии, а на ней большое, золотисто-красное яблоко, обозначающее город Бирск. Она попросила направить её туда. Эта просьба совпала с желанием кадровой службы министерства, так как уже больше месяца в Бирске не было нотариуса.

         В Бирске мама устроилась жить, снимая комнату в частном доме с большим яблоневым садом. Спустя некоторое время она познакомилась с отцом. По её рассказам, у отца была только трофейная нержавеющая ложка, такая же вилка и чайник. А из одежды только гимнастёрка без погон, китель, шапка-ушанка, бушлат, плащ-палатка и хромовые сапоги.

         Мама придавала очень большое значение своей работе. Её принцип был: делаешь дело, так делай его! В связи с этим, наверное, возникали определённые сложности с местными, давно укоренившимися юристами. Однако, её ответственное отношение к работе, помогло преодолеть эти сложности.
 
         Мама – большая рукодельница. Она вышила репродукции известных картин: «Ромео и Джульетта», «Грачи прилетели». Связала очень много носков, шарфов и свитеров для всей семьи. У неё очень много вырезок с различными полезными советами. Часть из них она передала мне с просьбой использовать их в жизни.

         Она была инициатором получения коттеджа для нашей семьи. А впоследствии – инициатором получения и расширения квартиры в Уфе. После переезда в Уфу мама недолгое время работала государственным арбитром, а затем, до 1974 года государственным нотариусом 2-ой нотариальной конторы Уфы. На её плечи легла основная нагрузка по уходу за больным отцом. После смерти отца, за два года до выхода на пенсию, она перешла на работу в Калининскую адвокатуру. В 1976 году она вышла на пенсию.

         Мама единственная из всей родни, получила высшее юридическое образование. Соседи и знакомые обращались к ней за советами в юридических вопросах.

         Умерла мама  в декабре 2009 года, прожив 88 лет. Похоронена на северном кладбище Уфы.