Глава 3. Сон

     Одним из первых упражнений, какие давал когда-то Тионе Мастер Цэн, было упражнение на концентрацию с использованием горящей свечи. Она училась смотреть на её пламя  через магический кристалл. С помощью этого предмета можно не только добиться ясности мысли, но и предсказывать будущее или видеть прошлое: слабая тень, возникающая в кристалле, создаёт образы, которые, постепенно увеличиваясь и приближаясь, начинают двигаться, а видение на грани сознания и сновидения приобретает реалистическую чёткость. Этого она добивалась с лёгкостью; но вот уметь трактовать виденное - этот талант даётся не всем и далеко не сразу. 
     Сейчас, будучи во сне, она как будто так же заглянула в магический кристалл... Поначалу всё окутало пеленой, серой дымкой - а потом, вдруг, стало проявляться, вначале смутное, изображение. Оно постепенно приближалось и приобретало реальную чёткость. И вскоре всё вокруг стало до того реальным, что, вроде бы, совершенно невидимая и будто бы бесплотная, она ощущала всё: и дуновение ветра через открытое окно, и отдалённые звуки шагов, и запахи цветущих растений... Протянув руку - при этом, совершенно невидимую - Тиона потрогала мягкую, плотную завесу впереди себя, бархатистую на ощупь. Потом, она выглянула из-за неё и поняла, что оказалась между окном и гардиной в богато обставленной комнате. Почему-то, и это не было связано со внезапностью попадания в эти апартаменты, Тионе сразу стало неуютно, не по себе, до дрожи, как только она окинула взглядом незнакомое помещение.
    Тем не менее, она вышла из-за шторы и огляделась повнимательней. Помещение оказалось парадным кабинетом или приёмной, как она себе их представляла. Такие богато убранные залы Тиона на своей памяти видела лишь на картинках. Пол был устлан мягким хиндустанским ковром со сложным, плетёным орнаментом. В тусклом свете дрожащих свечей стены мерцали позолоченными лепными украшениями. Вдоль одной из них располагались мягкие кресла с подлокотниками из крепкой белой древесины, спинки которых покрывали полосатые шкуры неизвестных Тионе зверей. Лапы с когтями и головы им оставили - в этом, наверное, был особый шик. Последние служили навершием кресел, а лапы небрежно свисали с подлокотников. На сидениях кресел  лежали мягкие бархатные подушечки с вышитыми цветами.
Но, дальнейшее изучение Тионой окружающей обстановки в этой комнате было прервано. Входная дверь распахнулась - и, вначале, в зал ворвался ветер. Девушка мышкой нырнула назад, за плотную штору, и вновь оказалась рядом с распахнутой створкой окна. Она сильно испугалась и спряталась, хотя и знала, что полностью невидима. Вспомнив об этом снова, Тиона осторожно выглянула из-за своего укрытия.
 Тем временем, в зал быстро вошёл человек. Высокий, стройный, с седоватыми висками. Его лицо сразу показалось Тионе  неприятным, и только потом она осознала, почему. Незнакомец не носил парика, а его жидкие волосы с редкой проседью были зачёсаны назад и заплетены в три тугие косы. Отец Крона! Ужас... Тиона ненавидела этих священников. И только они носили такую причёску... Три косы должны были символизировать три дороги преданности: преданность мирской власти, Святому Престолу и богу Крону. Вообще-то, по сути, Святому Престолу нынешние священники-крониды уже не служили: с некоторых пор, они отказались от службы всем богам, предпочтя службу одному только своему богу. Тиона не знала, рад ли был этому сам Крон: ей это казалось весьма сомнительным... А Святой Престол — это такое место на небесах, где абсолютно все боги черпают свои силы... Таким образом, отказавшись от служения всем богам Престола, служители Крона теперь вряд ли  имели отношение к явно магической святыне. Ведь они отказались от магии как таковой. И теперь у них должны бы остаться только две косы. Но... Традиция есть традиция...
Вошедший в зал святой отец был одет скромно, но с определённым вкусом: в коричневый корт, длиной чуть ниже колена, расшитый золотом и украшенный пуговицами с драгоценными камнями. Подобное одеяние, именно этого цвета, но той или иной степени отделки, являлось одной из отличительных черт Отцов Крона. Также, все их корты имели ворот-стойку, на который обязательно наносилась вышитая руна - обозначение ранга священника, и перепоясывались очень широким кожаным ремнём - или же простым, грубым вервием. На незнакомце, однако, сейчас не было ни того, ни другого, но сам корт плотно обтягивал его фигуру. И он был не в шелковых и длинных, а в походных чёрных шарванах из бархатистой, хорошо выделанной, кожи, широкая часть которых, заканчиваясь чуть ниже корта, от голени до ступни зауживалась шнуровкой, в сложном плетении. Можно было предположить, что этот священник - не последнего ранга. Пускай, величественный облик Святого Отца, с его пламенным взором и гордой осанкой, несколько портила простая домашняя обувь, что несколько сглаживало то величие, которое ему придавал большой золотой круг, заключающий в себе равносторонний треугольник с тремя крупными алмазами на его вершинах. Тиона со страхом, но очень внимательно разглядывала незнакомца, поскольку впервые видела в живую служителя церкви Крона. А времени для подобного изучения у неё оказалось предостаточно.
    Походив туда-сюда в крайне возбуждённом состоянии, священник, наконец, подошёл к раскрытому окну (не тому, за портьерой которого пряталась Тиона, но к соседнему, не занавешенному сейчас) и выглянул наружу. Теперь он был совсем рядом: невидимая, девушка явно чувствовала его нервное дыхание. Незнакомец явно высматривал кого-то: и, вероятно, ожидал.  Наконец, он что-то увидел там, внизу, и тут же отпрянул от окна. Немного погодя, открылась входная дверь, и в приёмную вошла дама: невысокая, стройная, одетая в простое синее платье, которое полностью закрывало шею и руки. Её красивое лицо, однако, было измученным и печальным. Женщина была явно безучастна ко всему происходящему.
   - Вы меня звали, Святой Себастиан? - спросила она.
   - Да, леди Азалия. Догадываетесь, зачем? Вы давно не были на исповеди, - ответил тот.
  - Зачем исповедоваться человеку, находящемуся в вашем монастыре, в четырёх стенах, и в полном подчинении? - спросила красивая женщина.
   - Вы - бывшая ведьма. А раз так, вам постоянно надо проводить операцию... воцерковления.
   - В смысле - разделения тела и души?
  - Вы осведомлены. Слишком осведомлены. Какие-то лишние понятия о душе у вас, всё-таки, по-прежнему остались. Но, как вы теперь знаете, тело - субстанция временная и грешная, абсолютно грешная. А душа... Она абсолютно безгрешна, что бы ни творило тело. И это  так, но - только у тех, кто постоянно удостаивается воцерковления. У иных же личностей, особенно у ведьм, у которых душа самым сильным образом осаждается внутри тела, душа загрязнена. И может омыться только службой на благо Церкви и постоянным дальнейшим воцерковлением. Воцерковление ведьмы - процесс болезненный, но необходимый. Очень необходимый для того, чтобы душа не погрязла во грехе.  Но... Этим займёмся чуточку позже, - он кисло улыбнулся. - Вначале поговорим. Ибо, пришло время, чтобы вы послужили во благо матери-церкви и доказали свою покорность.
    Начну с того, что наше скромное отечество пока не претендует на захват такой огромной страны, как Аморея. Такой кусок нам не проглотить. И так уж исторически сложилось, как вы знаете, что у нас, в Кронхорде, нет короля. Мы вышли из подчинения столице Амореи - Ангкору и её царственной династии. И теперь Кронхордом владеют только герцог Альграды и герцог Сигии, наш избираемый дуумвират. При этом, именно здесь крепнет власть не мирская, а духовная: власть Святой Церкви. Но формально, наш Кронхорд до сих пор остался под защитой правителей Ангкора. Поскольку, формально, и Кронхорд, и Аморея - принадлежат к единой вере. Есть у нашей веры свои, местные особенности - но они есть и у Санграда, такой же дружественной по вере страны с Амореей. И она всегда спешит на защиту территорий своего западного соседа. Но, такие же остались и у нас права на защиту наших земель. В случае нападения на наши земли, Аморея должна прийти нам на помощь. Такой договор не был отменён при становлении Кронхорда как самостоятельное государство. А мы обязаны лишь держать нейтралитет, в случае войны на территории нашего, более сильного, соседа. И наши страны всё так же имеют постоянную дипломатическую связь. С некоторого времени, наша ветвь Единой Церкви, Церковь верховного бога Крона, значительно расширила свои полномочия на территории Амореи, и в частности, мы имеем сильное и непосредственное влияние на её короля, Ренуария. Так вот, нам хотелось бы в будущем ещё больше расширить наши права и  степень влияния на соседнее государство.
  - Я плохо разбираюсь в политике... К чему вы клоните? Вы хотите послать меня в Ангкор и сделать из меня шпиона? Каким образом?
  - Нет, вовсе не шпиона. Осведомителя. А возможно, что даже более, чем осведомителя. Итак, мы планируем усилить влияние нашей Церкви в Великом Ангкоре. К тому же, мы сверились с генеалогическими свитками и пришли к выводу, что вы и ваша дочь принадлежите к древней крови и ведёте свой род от самого Сигурда первого. А потому, вы или ваша дочь вполне могли бы претендовать в Аморее на роль, весьма почётную. У нас в стране нет трона, а с ним — и права наследования по крови. И вам тут, милочка, делать нечего. Но вот в столице Амореи… 
Итак, король Ренуарий недавно объявил о приглашении в свою столицу, в Ангкор, всех девушек древней крови, среди которых будут отобраны фрёйлины - так в Аморее называют девушек, которые появляются на всех балах и приёмах, устраиваемых принцами и принцессами. Фрёйлины, как вы знаете, проходят специальное обучение в пансионе, а также предполагается, что одна из них, в конечном итоге, составит партию для наследного принца Йорика. Принцу скоро исполнится двадцать один год, женитьба не за горами. А ваша дочь по знатности вполне подходит для того, чтобы ей было выслано подобное приглашение короля во дворец Ангкора - и мы позаботились о том, чтобы король не забыл её упомянуть. Однако, мой человек только сегодня доставил сюда это приглашение.  И выезжать нам надобно как можно скорее: ежегодный Праздник Весны в Ангкоре - уже в самом разгаре. Лорелея непременно пройдёт осуществляемую во дворце проверку на наличие древней крови.
   - Пройдёт. Но, моя дочь - совсем ребёнок. Ей только двенадцать. Балы, приёмы, выходы в свет... Не рано ли?
   - Нормальный возраст для фрёйлины. И в пансионе её обучат всему необходимому. Разве что, в таком возрасте ей полагается пребыть туда вместе с матерью. Вы же понимаете, что иначе и вы, и она проведёте всю жизнь в нашем монастыре? Кстати, мы тоже в определённой степени рискуем. Рискуем, что вы сбежите. Ведь в Аморее не преследуют ведьм, если они не совершают ничего противозаконного. И даже допускают применение некоторых не совсем законных, например, любовных, чар. Там это не карается смертью, а даже считается... некоторой изюминкой. Особенно, для женщин. Так - что вы на это скажете? Вы согласны в некотором ближайшем будущем переехать в Ангкор и стать там нашими глазами и ушами?
  - Неужели, на это требуется моё согласие?
- Увы... Да, леди Азалия, - кисло ответил он. - Всё-таки, это - другое государство. На границе потребуется ваша подпись. Если мы будем перевозить вас в неосознанном состоянии, вы не сможете заполнить там свою подорожную грамоту.
Дама надолго замолчала. Наконец, ответила:
- Я согласна. Но, при одном условии.
  - Говорите. Деньги? Ценные вещи?
  - Нет. Моя дочь должна быть свободна от всех... Наших дел.
  - Что ж, принимаю это условие. Ваша дочь даже ни о чем не будет знать, - быстро согласился священник.
  - Тогда - выезжаем хоть завтра.
  - Завтра, именно завтра, - усмехнулся кронид. - И оно наступит вот-вот. Мы выезжаем ещё до рассвета. А чтобы вы нам действительно служили и никуда от нас не убежали, по приезде,  после вашего представления во дворце и магических проверок, мы проведём над вами ещё один обряд, и тогда вы полностью станете нашей. И уже не сможете увиливать от наших особых поручений, - и Себастиан как-то нехорошо и безрадостно улыбнулся.
   - Всё в руках господа, святой отец, - сказала ритуальную фразу печальная женщина.
  - Ну, а теперь, - и мужчина потянул за одно из лепных украшений, в виде змеи – и открыл тайник. Золотая змея, выгибающая тело, оказалась ручкой дверцы тайника. В стене была ниша, а из ниши выдвинулась небольшая металлическая полка, на которой стояла чаша из чёрного обсидиана. Рядом с чашей лежал кривой хадрумский нож.
    - Приступим к таинству воцерковления, - закончил Себастиан.
    - Во имя Крона, великого и могучего, призываю силой его знаний изъять у этой женщины её чёрную колдовскую душу, дабы разделить её с тем, что принадлежит телу. Да войдёт её огненная душа в кровь её, и да выльется вместе с кровью в эту чашу господню! - провозгласив так, Себастиан взял руку женщины и полоснул по ней ножом. Эту руку он направил к чаше и держал над нею, и кровь потекла в сосуд тонкой струйкой. Затем Себастиан отстранил Азалию от чаши, повернул её руку раной вверх, и, проведя над ней своей свободной рукой,  заживил рану.
     «Да ведь это... магия, которой якобы не пользуются Отцы Церкви!» - подумала Тиона.
     Затем Святой Отец своим крестом начертил над чашей знак шен.
   - Да отправится огненная ипостась души живой из тела живого в мир над миром, упокоясь сладко до скончания лет, где да будет безгрешна до пришествия Крона на Таэру. Амэн.
   И кровь женщины тут же полностью выпарилась из чаши, исчезла розовым дымком, оставив в воздухе запах ладана.
  - Ступай, дочь моя, - сказал Себастиан. И женщина вышла из комнаты, бледная и потерянная.
    А Себастиан остался один.
    Тиона с ужасом ждала, что будет дальше, интуитивно чувствуя, что это ещё не конец «церемонии».
   - Ну, а теперь приди ко мне, не прячься, - закрыв на цепочку входную дверь, проворковал, неизвестно к кому обращаясь,  Себастиан.
    Тиона вздрогнула. «Это он… мне? Он меня видит?»
    Но, после недолгого бездействия, Отец Крона подошёл к стене и нажал на ещё один потайной механизм, скрытый за зеркалом. Зеркало раскрылось, как дверь - и там обнаружилась ещё одна ниша. Миг - из тёмной дыры в комнату выползла небольшая чёрная змея.
   - Я - голодная, а ты - не ос-ставил мне ни капли крови, - прошелестела она.
   - Видела эту женщину? Это и будет оболочка твоего духа, повязанная с тобой. Ты станешь властвовать ею, и на время приобретёшь это тело. А я буду надёжно хранить и кормить молоком твоё...
   - С-соглассна, - прошипела змея.
   Затем Себастиан ещё раз позвал:
   - И ты - выходи!
  В заднем отделе ниши ещё кто-то зашевелился – и оттуда вылетел дхарг... Страшная тварь стала кругами летать над головой Себастиана, временами даже касаясь его крылами.
 Таких существ Тиона встречала только на картинках... Отдалённо похожий на очень крупную, покрытую шерстью, летучую мышь, только со страшным, скукоженным лицом и большими, острыми клыками, дхарх попадался ей на страницах древнего бестиария. Считалось, что дхаргов на свете теперь очень мало, и водятся они только где-то в пещерах Хиндустана.
- А тебя, мой пушистый друг, я пошлю сейчас в Ангкор, где сегодня проводится ночной бал, по случаю первого Дня Цветов. Доставишь мне свежие сплетни. Сейчас я пойду спать, а ты станешь моими глазами. Накормлю тебя: и сейчас, и когда ты вернёшься.
    Дхарх покорно уселся на плечо церковника. А тот подошёл к чаше из обсидиана, которую ещё не задвинул на место. И, сделав себе небольшой надрез на руке, накапал в чашу немного крови, а затем полностью запечатал рану, проведя над нею другой своей рукой. Рана полностью затянулась.
    Тварь спустилась с плеча хозяина, распласталась крыльями по чаше и  полностью засунула в её отверстие свою голову. Тиона услышала лакающие, чмокающие звуки. При этом, ей стало так страшно и противно, что в ужасе она проснулась. Наверное, она кричала: мастер Цэн положил ей на лоб свою руку, успокаивая. И вскоре Тиона вновь провалилась в сон. Теперь уже спокойный, тихий, и без всяких сновидений.