Глава 8. Рыбари

   На этот раз, Тиона проснулась очень рано. Даже раньше мастера Цэна. Вышла из палатки, когда было ещё совсем темно. Ей не спалось уже что-то. Глубоко задумавшись, заодно расплела и стала тщательно расчёсывать свои длинные волосы.
  Вскоре из палатки вышел и колдун: он спал достаточно чутко. И, как и всегда, он начал утро с дыхательных упражнений. Завершив комплекс, он спустился к ближайшему ручью: совершить ритуал омовения.
 Чуть светало, птицы только начинали петь, и воздух был ещё настолько прохладный, что изо рта шёл пар, когда мастер Цэн вернулся и присел рядом с Тионой. Она, не дожидаясь распросов, вкратце рассказала ему сны: сегодняшний и предыдущий.  Помолчав немного, колдун сказал:
  - Твои сны, быть может, поведают нам даже больше, чем могла бы вся библиотека Архэи... Ведь они говорят о том, что происходит сейчас, а не в старые времена. Думаю, ты уже поняла, что эти две особы - мать и дочь… Твои мать и сестра.
  - Мои мать и сестра? - воскликнула Тиона. Они обе - живы?
  - Вряд ли есть другие Лорелея и Азалия… Имена довольно редкие. И по годам всё сходится. Кроме того, тебе должно сниться то, что как-то связано с тобой... Иначе не бывает.
- Только, я всё ещё сомневаюсь: может, ничего подобного нигде и не происходит, и это просто моя фантазия, игра ума...
  - С лунным камнем под подушкой? С таким камешком сны или не снятся вовсе - или же снятся образные, пророческие сны, или же вещие - то есть, события реальные. Последние часто связаны с прошлым или будущим сновидца. Но, не в твоём случае. Тебе выпал редкий дар: ты видишь настоящее.
  - Мастер Цэн, если это так, то... С одной стороны, я очень рада, что мои родные живы. Могло ведь случиться всякое. Но, с другой стороны, мне совсем не нравится то, что происходит сейчас с ними родными в далёком Ангкоре... Они в опасности.
  - Твою мать, получается, захватили церковники. Ну, тогда, давно... Восемь лет тому назад. Скорее всего, они поставили кордон около Запретных земель – считая, что она будет прорываться именно туда. Тебя она оставила в лесу: наверное, почувствовала что-то неладное. А только с одним ребёнком решила, видимо, через кордон прорваться. Больше мы об этом ничего узнать пока не можем.  Странные времена… Странные и страшные. Повсюду: и в Кронхорде, и уже в Аморее, - всё активней начинает действовать зло. Это и твой сон показал.
   - Я так теперь переживаю за них... Но, ничем не могу им помочь, - вздохнула Тиона.
И тут оба услыхали не сильно громкий, свистящий звук. Подняли головы: сюда, по воздуху, приближался какой-то странный предмет. Шмяк! - и он вскоре шлёпнулся неподалёку от палатки.
  - Кажется, это Бэйга прилетела, - шепнул мастер Цэн.
  Из странного летающего предмета проворно вылезла согнутая старушенция с длинными седыми волосами. Не обращая ни малейшего внимания ни на Тиону, ни на мастера Цэна, она, подойдя к палатке, пронзительно свистнула.
  - Общий подъём, мальчики!
  Дэмэр и Сэдэр тотчас вылезли, тревожно озираясь.
  - Разрешите представиться: я - Бэйга. Сложите палатку, и - айда ко мне в гости! Чайком угощу, сыром и плюшками. И - на взлёт. Нечего здесь шляться долго, здесь людям не место.
  - А ты нас не съешь? - резонно спросил Сэдэр.
  Бэйга засмеялась.
  - Шутник ты, однако, драконья печёнка! Звать-то тебя как, малец?
- Сэдэр.
- Я сегодня не голодна, Сэд. Ну? Быстро складывайте вещи - так уж и быть, немного подожду.
Бэйга присела под деревьями, на высокий пень, и смотрела, как Сэд и Дэиэр, а позже - ещё и колдун и Тиона собирают вещи в торбы и заплечные мешки, разбирают и сворачивают палатку.
- Ну что, закончили? Тогда - идите прямо, по той тропке. За деревьями - моя изба должна быть. Гостями будете. Ко мне, старой, лет пятьдесят никто не хаживал. Всё стороной да стороной, только по самой кромке наших земель и ходят. И твой ворон за грань улетел, ещё ночью... Сюда, ко мне, он не покажется. Как тебя кличут, мил-человек? - обратилась карга к колдуну.
  - Мастер Цэн... А ты, видать, и моего Сарга выслеживала? Не только за нами следила? Что-то мой ворон действительно не захотел соваться в эту часть Запретных земель. Договорились мы, что он прилетит прямо в рыбацкую деревню, там нас и отыщет.
  - Не спроста это, мастер колдун. Я догадываюсь, кто он есть такой…Приходил ко мне лет триста назад один человек. Как звали - забыла уже. Он хотел стать - ну, не бессмертным, так хоть живущим вволю - лет, эдак, с пятьсот - шестьсот. Думал, что я секрет долгожительства ему разболтаю, если даст он мне предмет волшебный. Знал, что люблю я их собирать. Он согласен был даже быть, как и я, старым - лишь бы живым. Всё равно, молод уже не был. Выдала бы я ему секрет свой, хорошему человеку не жалко. Вместе бы дни старческие коротали, в баньке друг друга парили... Да сама запамятовала тот секретец-то. Зато знала, что волшебные вороны долго живут: ну, годочков по семьсот. Все они – не обычные птицы, а те, кто раньше человеком был. Вот и дала я ему снадобье колдовское, что человека в ворона превращает. Пообещала, что жить он будет долго. Не сказала только, что будет при этом вороном... Забыла сказать. А теперь он не захотел повидать старую: крепко обиделся, значит. Вороны - они обидчивые. Больно долго старое помнят.
  - А его нельзя - того... Назад - в человека? И - что же он, по-прежнему по-человечьи думает? - спросил Сэд.
  - Думает он - как старая ворона. Он же полностью вороном стал, не только внешне. Но помнит, что летать сюда - опасно. И обиду помнит. А из ворона снова человека не сделаешь. Процесс пошёл только туда, но не обратно, - пояснила Бэйга.
   Путники дошли до замшелой, покрытой сверху еловыми ветками, избушки, приподнятой от земли на двух деревянных сваях. К высоко расположенному над землёй входу вела верёвочная лестница. Бабка забралась первой, а следом – её гости.
  Полезать наверх было страшновато; мало ли, что ожидало их внутри. Бэйга наблюдала снизу, как они поднимаются, недобро сощурившись.
  В избе оказалось на удивление прибрано и уютно. Посреди возвышался стол с двумя скамейками по краям, такой большой, что за ним разместилось бы и десять человек, и занимал он более, чем половину всей комнаты. На огромной печке, расположенной у стены,  спал чёрный котяра. Был ещё топчан в углу, а также множество всяких полочек на стенах и сундуков в углах, стоящих один на другом. Пахло травами и грибами, что сушились под потолком.
   Старуха поставила на стол самовар, взяла с печи стоящую рядом с котом кадку с готовым, подошедшим тестом, прикрытым вышитым полотенцем - и стала лепить крендельки да булки. Кот приоткрыл один глаз, осмотрел гостей зорко. Потянулся, выпуская когти, потом приподнялся и зевнул, показывая слишком острые и крупные для кота зубы. И поглядел на бабку, будто безмолвно спрашивая чего.
- Ну-ну, Боюн, не смей! Они - просто гости, - наставительно сказала коту Бэйга. - От короля идут.
  Тогда, чёрный кот снова улёгся, и сделал вид, будто пришедшие и не шибко его заинтересовали, и гораздо внимательнее стал следить за приготовлениями бабки. А та расстаралась: налепила также и пирожков с вареньем. Потом почесала затылок, и засунула всё это великолепие, выложив на противень, в огромную печь.
   Бэйга отнюдь не имела вид доброй старушки, и несколько раз тоже окидывала всех гостей оценивающим и далеко не ласковым взором. Пока готовилась выпечка, она, подойдя к одному из сундуков и не говоря ни слова, стала там старательно рыться.  Копалась довольно долго; что-то при этом откладывала в карманы фартука, что-то выкладывала на полочки, а что-то засовывала ещё ниже, на самое дно.
 Затем Бэйга повернулась к гостям и сказала:
  - Вот что, мои дорогие. Я пришлых людей когда обдираю, как липку, а когда - наоборот, одариваю. Это, смотря какая волна на меня накатит. Сегодня - пришла пора подарков, - и она хлопнула в ладоши.
  - Вот - кольцо, - и она достала из обширного колечка небольшой, ярко блеснувший, предмет. - Оно мне сейчас ни к чему. Оно здоровье приносит. А я и так не кашляю. Иди сюда, мальчик. Как твоё имя?
  - Сэдэр.
  - Ну да... Сэд. А я и забыла уже... Возьми это кольцо, не бойся. Хороший человек его носил. Дракона одного порубал в капусту. Как же его звали? В смысле: человека... Не помню, к сожалению. Носи на указательном пальце левой руки. Ага! Вроде - не падает. Не тонкие у тебя пальцы. Старинная работа... С янтарём. Завалялось у меня без дела.
Потом старуха принялась доставать из печи по одной румяные булки, упорно называя их "мои плюшечки". Да и остальную сдобу. Подоспел и чаёк. А ещё, достала  бабка с полки немного и козьего сыру.
  - Не бойтесь – этот чай вас не усыпит. Наоборот: бодрости придаст. Хорошие травы, ароматные, - проворковала Бэйга. - А для девушки - у меня тоже подарок есть: клубок ниток. Практичные нитки, прочные. Если нужно будет из места  какого выйти, где путь трудно отыскать, так кидай клубок на пол, он будет разматываться, а ты иди по нитке, - и она достала клубочек, на вид совсем маленький, тоже из своего необъятного кармана. - На, бери - непременно пригодится. А зовут тебя как?
  - Тиона.
  - Редкое имя. А для другого вашего паренька - у меня вот этот узелок, - и Бэйга снова порылась в кармане, и достала что-то, завёрнутое в тряпицу. - А тебя как величают?
  - Дэмэр.
  - Так вот, Дэмэр, этот узелочек - для тебя. В нем не злато, не серебро, а простой конский волос. Но, не простого коня. Есть конь небесный, живущий в Непроходимой Пустоши. Раз в триста лет на три года он выходит оттуда, да ищет хозяина: такого человека, у которого есть нетленный меч. Из силхарка. Если мечик добудешь, что брат твоему кольцу... Ну, тому, что король вчера тебе подарил... То, ты брось конский волос через левое плечо да коня того позови. По имени. Может быть, он и явится. Очень добрый конь.
  - Как коня-то звать? Не помнишь? - спросил мастер Цэн.
  - Не помню, не помню. Плохо у меня с памятью. Сами узнайте. А тебя, мастер колдун, я тоже без подарка не оставлю: дам тебе ножик. Простая, практичная вещь. Нечисть всякую бьёт.
  Бэйга в этот раз порылась на одной из полок - и достала с неё небольшой ножик в чехле из чешуйчатой кожи. Расчехлила бабка нож, показала всем: предмет был сплошь из силхарка, и даже литая рукоятка была того же металла, что и лезвие.
  - Уж не знаю, кто его здесь забыл, и когда... На, и всегда носи с собой, - и она протянула нож мастеру Цэну.
  - Спасибо тебе, Бэйга, - отозвался мастер Цэн. Он был очень доволен.
  - А теперь - хватит чаи распивать. Остатки булок - в руки, и - шагом марш в ступу. А то, я страшна в гневе, - бабка зыркнула строго, и указала на дверь.
  Как ни казалась мала ступа - вместились все. Странный объект взмыл вертикально вверх.
  - Вниз не смотрите. И вообще – лучше, глаза закройте! - приказала Бэйга.
   Летели не слишком долго. Стали снижаться - и будто провалились куда-то.
   А когда вылезли из летательного аппарата, то вслед услышали:
   - Не оглядывайтесь и не смотрите, как я взлетаю. Покедова, молодёжь! - и Бэйга, дико захохотав, полезла обратно в ступу - и, судя по звуку, снова резко взмыла в небо.
   - Чокнутая, действительно, бабуся! - сказал Сэдэр. - Но щедрая.
   - Наверно, нам просто повезло, - отозвался Дэмэр.

  Некоторое время после полёта ноги не слушались, будто были из ваты. Теперь они стояли на той земле запретного леса, что считалась нейтральной: на неё заходили как люди, так и жители леса. Неподалёку виднелась обычная человеческая деревня.
 - Я сейчас предстану в таком виде, в каком здесь известен как травник Патрик, - сообщил мастер Цэн. - А вы будете… Допустим, рыбаки из Миддлстага. А Тиона… Будто бы - больная ваша сестра. С которой мы путешествуем к святилищу Лунной Девы, чтобы она исцелилась. Это святилище строили ещё в древности, и находится оно между деревней Последний предел и Старым городом. А звать тебя будут… Ну, пусть Нита. А вам, ребята, имена можно даже и не менять, вполне обычны они для здешних мест. Да, и ещё: какую бы чушь я не нёс, не обращайте внимания и не смейтесь. А все наши артефакты - кольца, амулеты и прочее - надо вживить: то есть, сделать невидимыми.
   - А это какая деревня? Восточный Предел или Последний Предел? – спросил Сэд. – Где мы очутились?
   - Это? Восточный, - ответил ему Цэн.
   Деревня Восточный Предел была относительно большая, гораздо больше деревень Западного Леса, которые порой доводилось видеть ученикам мастера Цэна. И жители её, в отличие от знакомых им деревенских жителей, не занимались земледелием, кроме разведения сада и огорода совсем близ дома. Далее нельзя было ни пахать, ни сеять, поскольку вокруг были Запретные земли, с нечистью разной. Вот и были местные жители сплошь рыбаками.
  - А, вот и мой ворон летит! – заметил мастер Цэн чёрную точку в небе. - Не знаю, права ли старая... Вроде бы, ворон как ворон. Странностей за ним не замечал. Кстати, о странностях: Мура я даже не буду невидимым делать. Прикрой только сверху полотенцем его, Тиона, а так - за обычного кота примут. Взрослого, крупного. К Лунной Деве часто берут с собой кошек - на счастье. Она считается их покровительницей. А теперь - вперёд! И – удачи всем нам.

  Вскоре путники подошли к таверне, что располагалась на окраине Восточного Предела. Таверна называлась "Кривой сокол", и в отличие от всех остальных домов была двухэтажной, на каменном фундаменте. Никого в округе не было - похоже, все сидели по домам. Мастер Цэн и его ученики вошли в таверну, и, когда показался хозяин, мастер Цэн возгласил:
  - Привет, Толстый Будрик! Нам – всего того, что сегодня из еды здесь подают. И, конечно же, и твоего замечательного квасу.
  Хозяин, полненький хитроватый человечек с живыми  бегающими глазками, ответил:
 - Привет и тебе, Патрик! Давненько не хаживал ты в наши места. Да, вот незадача: подам я только яйца с капустой. Рыбу к вечеру приберегаю – подам, когда рыбацкая братва гулять придёт. Да и то, одна сушёная только и осталась. Кто это с тобой?
  - Ходоки к Лунной деве, Сэд и Дэм. А я их сопровождаю: дорогу им покажу.
  - Точно, ребята твои - не от рекрута беглые? Ты не волнуйся, не сдам. Но знать мне надо.
  - Нет. Не беглые они – рыбари из Миддлстага. С сеструхой ихней беда: лунная болезнь. Не чини нам допрос, а тащи поскорей яйца с капустой, мы - люди не гордые. Слопаем. Кстати, что так? Где свежая рыба?
  - Нет улова. В наших местах гидра к берегу подошла. На редкость крупная тварь. Сети рвёт, лодки переворачивает, на пристань щупальцами залезает. Нынче никто в озеро не выходит – все жить хотят, - ответил Толстый Будрик.
  - А ребята смелые есть, дело одно справить?
  - От нужды - скоро все смелые будут. А что, план есть? Как тварюгу известь?
  - Ты меня знаешь: зря клацать не буду. Только чтоб поблизости - никакого стихаря. За знахарство повяжут.
  - Стихари давесь проезжали - и в Последнем Пределе застряли. В свои податься агитируют, деньгой подманивают. Но у нас ребята здравые - не клюнули. Карп крысе не друг... Церковной крысе – и подавно.
  - А сейчас есть кто из них, из стихарей, в деревне?
  - Из них - нет никого. Есть один слыхач из Силы, но он вчерась перебрал лишки. Валяется в нумерах - рассолу просит.
  - Чудно! Пока мы капусту созробим – ты кличь рыбарей, что покрепче. А другие - тоже пусть подходят и держатся поближе к лодкам. Я однажды в Миддлстаге наблюдал, как гидру кончали. И здесь – одолеем тварюку, - пообещал мастер Цэн.

  Не успели пришлые до дна кваску испить, как к ним подошли трое рыбарей. Подсели за их стол.
  - Привет, Патрик! - сказал здоровенный детина c роскошными длинными усами и бритый наголо. На нем была вязанная полосатая безрукавка, обнажающая плечо с татуировкой, изображающей луну и русалку.
  - Здоровенько, Глок! Как семья, как рыбалка?
  - Жена - дети здоровы, а про гидру - ты, вить, уже слухарил.
  - Давно появилась эта гнида?
  - Вторую неделю здравствует, чтоб её бабы как селёдку разделали.
 - А это – кто с тобой?
  - Свои. Варв и Бадрис, сынки Усса так вымахали.
  - А! Добро. Свободны сейчас?
  - Да уж не заняты.
  - Тогда - помолимся Нерлу - и за дело. Нужен будет крепкий парень с вилами - хотя бы ты, Глок. А ещё - костёр на пристани, и колья, побольше. Каменюка средних размеров. У всех - перчатки кожаные, на всякий случай. Пусть Толстый Будрик также вскипятит воду, с этот жбан, - и мастер Цэн показал на квас, - и кинет туда вот эту траву - и он достал небольшой узелок из торбы. - Будем потом умывать в настое лицо и шею. На всяк случай.
  - Понял, - сказал Глок и пошёл собирать людей.
  - Сэд, Дэмэр, идите поближе сюда,  – тихо позвал Цэн, когда они вышли вслед за рыбарями. - Вы тоже будете участвовать. Сперва не суйтесь – у вас даже рукавиц нет, какие местные носят. Но, как гидре головы отсечём, пособите ребятам. Нужно будет раскалять дрыны на костре - а затем прижигать гидре места, где будут раны от отрезанных голов. А ты, Нита, - Цэн кивнул Тионе, - вначале пройдёшься со мной по причалу: и кота бери с собой, обязательно. Животное это очень чувствительное – не зря моряки кошек с собой берут на борт… Кот живо почувствует то место, которое ближе всего от гидры. Мы его заприметим, а ты - сразу же убегай, вместе с Муром, поскорее на берег.

  Помогать Цэну вызвалось человек семь, и как только рыбари получили, каждый, персональное распоряжение мастера Цэна, все пошли гурьбой на пристань. Тиона с мурреном пошла первой по пристани, выступающей в озеро, и шла всё вперёд и вперёд. До тех пор, пока, вдруг, Мур весь не ощерился и не вцепился ей в руку.
  - Здесь, Патрик! - крикнула Тиона, и, согласно указанию, тут же направилась обратно, к берегу, изо всех сил придерживая руками кота. Он вырывался, как безумный, шипел - инстинктивно намереваясь то ли вырваться и удрать подальше, то ли ввязаться в бой с нечистью. И только на берегу, он снова успокоился.
  Мастер Цэн подобрал на берегу крупный булыжник и передал его Варву. Тот легко подхватил здоровенную каменюку и пошёл по пристани. Там он остановился, как раз в указанном Тионой месте, размахнулся - и закинул камень в воду, как можно дальше. Сюда же, к этому месту, следом за Варвом подскочили Глок и ещё четверо рыбарей, с вилами наизготовку. Камень сказал громкое плюх - и вокруг пошли волны. Затем волн стало подозрительно много – и, наконец, вода и вовсе забурлила пузырями, и что-то там, внутри, забултыхалось. И вот на поверхность показалась гидра. Склизкое, чёрное тело с зубатой дыркой - ртом посредине, обрамленным змеистыми шеями с шипящими злыми головками… Та часть её тела, что высунулась из воды, составляла примерно два человеческих роста. Мастер Цэн тут же бросил в тварь каким-то порошком, завёрнутым в бумагу. При ударе, бумажный комок развернулся, и белый порошок густо обсыпал гидру. Та скукожилась, издавая резкий, закладывающий уши, противный вопль.
  - Бей! Коли! - крикнул Цэн, и Глок проворно вонзил в нежить вилы, с их помощью подтаскивая гидру поближе к пристани. Мастер Цэн тут же с развороту рубанул по  шипящим головам большим острым ножом, каким рыбари разделывают огромные рыбьи туши, и срезал почти все.
  - Прижигай! - проорал он, - и рыбаки, а также Сэд с Дэмэром, держа в руках горящие на конце палки, начали прижигать те места, из которых сочилась чёрная едкая жидкость. Тварь пыталась соскочить с вил, вытащив из воды наружу ещё три присоски, а затем и всё уродливое тело. Вот она изогнулась всем корпусом - и повисла на вилах целиком, и даже обвила железку хвостом, пытаясь выдернуть вилы из рук Глока - или же, даже утянуть смелого рыбаря на дно, вместе с ними. Но рыбарь держал вилы крепко, а вскоре, его, к тому же, обхватил за торс и крепко удерживал на месте колдун, плотно укоренившись, будто врастая ногами в пристань. На помощь Глоку вскоре подскочил Бадрис - и вонзил ещё одни вилы в гидру. Теперь они зажали тварь с двух сторон, подняли её, перетащили ближе, накрепко прислонили к камням пристани мускулистое, извивающееся  тело. Камни и всё вокруг тут же покрыла зелёная, липкая слизь. На тех местах гидры, что не успели прижечь парни, вновь уже  отрастали шипящие маленькие головки на длинных шеях. Мастер Цэн снова взялся за нож, рубанул - и парни прижгли места отвалившихся голов. Затем тушу, снова поднятую на вилы, помогая деревянными кольями и железными прутами Глоку и Бадрису, рыбари общим скопом отволокли ещё дальше от края пристани, а там - волоком дотянули до берега. На берегу кинули в заранее приготовленный, поддерживаемый Будриком, горящий костёр. Гидра завопила страшно, скукожилась - и вмиг сгорела. Туда же, в огонь, постарались скинуть и все найденные отрубленные головы. Смрад стоял неимоверный, а мастеру Цэну досталась куча дел - он бегал повсюду, живо обрабатывая порошком и пристань, и берег, и место близ сожжения ядовитой твари.
   Наконец, с гидрой было покончено, берег был обработан порошком, все железные инструменты были очищены в пламени, а палки и колья сожжены.
   После этого, усталые, но довольные рыбари отправились в таверну. Там скинули плотные куртки и кожаные перчатки, и мастер Цэн тщательно обсыпал всё это пахучим порошком, какой заранее запросил у хозяина, и окурил благовониями. Все участники борьбы с гидрой, к тому же, умылись заранее приготовленным травным настоем.
    После чего, обращаясь к Толстому Будрику,  Глок воскликнул:
  - Хозяин! Всем вина! Представляешь, эта гадина своим склизким хвостом прямо по лицу мне проехалась! Щипало всё, пока вот отваром слизь до конца не смыл. Но теперь – кожа у меня, как у младенца.
  - Слава травнику Патрику! – завопил кто-то.
  - Слава! – хором гаркнули рыбаки, и каждый норовил потрепать Цэна по плечу и пожать ему руку.
  - Благодарствуем, Патрик! – с поклоном, сказал за всех рыбарей Глок. – Без тебя бы мы эту тварь не одолели. И голодали бы вскоре - без рыбы - то. Гидра и сети рвёт, и лодки переворачивает. Жрёт всё: и людей, если их за борт выкинет, и рыбу. Аппетит у тварюки злостный: всё губит, под корень. Низкий поклон тебе, от всех нас. Мы тебе обязаны.
  - Свои люди – сочтёмся, - с усмешкой, отвечал Цэн. – Все умылись, руки смочили? Это - очень важно. Всем хватило отвара? Бадрис, тебе тоже от гидры досталось…
   - Всё отмыл, ядрить эту проклятую гидру через колено!
   - Все целы, здоровы? Ну, тогда... А ну, гуляем, братва! - возгласил Глок.
- Будрик! Угощай нас авансом: завтра, как можно раньше, уходим рыбачить. Рыбой тебя по чердак завалим, - пообещал кто-то из молодых – кажется, Варв.
   - Винца – не то, что можно, а даже нужно ребятам слегонца поддать! – неожиданно поддержал колдун. – Яд гидры точно тогда не возьмёт из вас никого. Всем участникам битвы – по полной кружке наливай!
   - Обязательно! За счёт заведения, - рассмеялся хозяин. – Принесу жбан из подвала, самое лучшее, выдержанное виноградное вино.
   - А за нами - рыбный дар точно не заржавеет, Будрик! – пообещал Глок. - А сейчас - гуляем по полной. Гран! Давай, неси гусли! И девчат приводи, - обратился он к откуда-то здесь возникшему, высокому, совсем не похожему на рыбаря, парню. – Да, и скажи моей жинке, пусть пирогов нам передаст, да грибков солёных и огурчиков. Не одной же сушёной рыбой да капустой закусывать…
   Посланный паренёк исчез за дверью, а хозяин налил всем по полной, не исключая и гостей, кроме Цэна, как травника, известного ему, как человека, что никогда не берёт в рот спиртного, да Тионы. Пришлось Цэну отвести рыбарям глаза, когда Сэд и Дэмэр поставили обратно полные кружки, будто опорожненные. А дальше… Вся посуда смешалась, подходили и пили те, кто хотел, и сколько хотел. А Цэн отозвал всех своих, и они пересели за один из ближайших - но пока ещё пустой, стол.
   Уже порядком навеселе, Будрик во всеуслышание объявил, что не возьмёт с новых постояльцев денег ни за ночлег, ни за еду.
   - Так вы из Миддлстага? Как там с уловом нынче? – повернувшись от жбана, спросил у Дэмэра Глок.
   - По всякому, - уклончиво отвечал тот.
   - А куда путь держите, господа хорошие? – спросил гусляр Гран у него да у Сэда: рыбарей, будто бы. Он уже сбегал за своим инструментом, вернулся назад и сейчас подсел к пришлым. Заказанные же ему девчата пришли сами, ещё раньше, только заслышав о сегодняшнем празднике в честь победы над гидрой. Теперь они жались вдоль стенок.
  - Не просто так любопытничаю… Если в Последний Предел - то и я туда… Еду завтра на телеге, после первой рыбы. Ну, чтобы и рыбки с собой захватить, свою часть улова. Тётка моя там живёт, сестра Глока – с ней и еду. Подвезём, полагаю, и вас, если надо, - пояснил гусляр. – Место на возу найдётся.
  - Парень-то – смекалистый, - шепнул Цэн Тионе. – А мне не знаком. Не из рыбарей будет. Пришлый.
  - Туда мы и направляемся, - сообщил Сэд. – Как догадался?
  - Да что тут было гадать - то… Отсюда пути только три: в те деревни, что на Синем озере, в Последний Предел да в Архэю. Вы идёте со стороны Архэи, она отпадает. На Синем озере – постоянно отряд Силы сейчас стоит, молодых в пополнение отлавливают. Все рыбари это знают. Остаётся лишь Последний Предел.
  - Да, туда они и следуют, а я сопровождаю, - вмешался Цэн.  – Я им сам и посоветовал этот поход: сестру их надо сводить к храму Лунной богини. Я в проводники им вызвался, ведь они не знают этих глухих мест.
  - А что с девушкой? – поинтересовался  Глок. – Ей и травы твои не помогли?
  - У неё - лунная лихорадка. Нет трав от этой хвори, - отвечал колдун.
  - Как зовут -то тебя? Ты только встаёшь во сне - или ещё и ходишь? - спросил, подскочив к ним на минуту, вертлявый худой рыбарь, заглядывая в лицо Тионе.
  - Нита меня зовут. Я не помню на утро ничего,- ответила она.
  - Сестра во сне ходит, - сказал Дэмэр. – И даже на порог выходит. Один раз даже на крышу залезла - вовремя сняли.
  - Ну, тогда девке житья не будет, если не сводить в храм Лунной Девы. Глядишь - и поможет, - важно сказал слышавший всё Глок. – Или же – в храм богини она и насовсем уйдёт. Так - что, ребята, вздрогнем ещё? Хозяин, не скупись, тащи ещё вина! Яблочного, малинового, на меду – любого, или - всего понемногу! Девчата, айда сюда! Присаживайтесь за столы. Будет музыка и танцы. Гран, забацай удалое!
   Девчата - в основном тёмно-русые, но и несколько ярко-рыжих, одетые примерно в такие же шерстяные рубашки и кожаные юбки, как у Тионы - только теперь и все разом подошли ближе, присели. Сегодня они принарядились, видать: в косы вплели яркие ленты, украсили себя бусами из раковин, жемчуга, меди и крашеной керамики. Конопатые или бледные, все до одной стеснительные, когда их позвали - девчата все робко расселись за ближайшими к гусляру столиками, и теперь молча прислушивались к разговорам и скромно улыбались шуткам. Вскоре ввалилась гурьбой и стайка разновозрастных подростков, они заняли бывшее место девчат: устроились у стены. Но, в отличие от предшественниц, не стояли, а сели там прямо на пол. Куда же ещё? Ведь, за столами все места были заняты.
    Гусляр сыграл вначале просто весёлую мелодию, без слов. Играл парень весьма неплохо. И теперь Тиона к нему присмотрелась повнимательней: тёмно-русый, с пронзительно-синими глазами, в меру загорелый, с небольшими чёрными усиками, он явно не вписывался в ряды остальных рыбарей. Худенький,  внимательный и настороженный, он, по многим приметам, был пришлый: прав был Цэн. Что же, тогда, он делает здесь? Быть может, скрывается от рекрутского набора в этой деревенской глуши? Руки парня, явно не знавшие невода, выдавали в нем городского жителя. И, хотя на парне сейчас была сельская красная рубаха, какие носят по праздникам рыбари, и синие рыбацкие штаны, на рыбаря он явно похож не был.
   Глянув на всех свысока, закинув назад лихую чёлку, Гран запел:

  - Когда лихим я парнем был -
    Эгой, терли, тарам!
    Я славно плавал по волнам,
    По синим по волнам!
    Когда на сушу выходил -
    Эгой, терли, тарам!
    Я по своим делам ходил -
    По выгодным делам!
    Не знал забот я и труда,
    Эгой, терли, тарам!
    Я был, как вешняя вода -
     Где я, там тарарам!
     Но как-то раз, идя на дно,
     Эгой, терли, тарам! -
     Я повстречал русалку там -
     Где скучно и темно.
     И с этих пор, и с этих пор -
     Эгой, терли, тарам -
     Себе я места не найду,
     Блуждая по горам.
     Вздыхаю я на небеса,
     И чахну ото дня,
     Страдая: где же та краса,
     Та, что спасла меня?

   - Гей, друзья! Следовательно - выпьем ещё! - вскричал Толстый Будрик. - За то, чтобы русалки, инфузы, лярии, гидры и большие пиявки не мешали хорошему улову славных рыбарей!
  - Ура! - раздалось несколько голосов.
  А Гран запел снова:

  - Тьма времён, и гулкий день
    Прощанья.
    Мы уходим, словно в никуда...
    Расставанья, нивы, расстоянья,
    Снова расстоянья и вода...
    Убегая от судьбы далече,
    Превращаясь в дней
    безумных пыль,
    вспомним ли далёкий этот вечер,
    и веков серебряную быль...
    Нас расставили,
    иль просто - разметали,
    будто проиграли в дурака...
    На губах противный вкус металла,
    А в сердцах -
    лиловая тоска.

  - Эй, гусляр! Совсем нас в грусть вогнал! А ну, повеселей! Про войну – не надо. Давайте, ребята, ещё вздрогнем по маленькой, кому хорошо пошло, – прервал песнь кто-то из рыбарей. Гусляр пробежал лениво по гуслям, улыбнулся и продолжил вечер другим своим напевом:

  - Ты - рыбарь, и я - рыбарь,
   И такие мы, как встарь
   Были деды.
   Если надо - на войну,
   Только защищать страну
   я поеду.
   Ты - рыбарь, и я - рыбарь,
   Значит, бросим мы, как встарь
   Невод в море.
   Коли псы и стервецы -
   Значит - всё, трави концы
   На просторе.
   Значит - залегай на дно,
   там прохладно и темно,
   и не клюй,
   а то нас ждёт подсечка.
   Ты рыбарь, и я - рыбарь,
   Значит - друг, а не звонарь,
   Богу - свечка.

  - Пойдём потихоньку, пора нам ложиться спать, а рыбари - пускай дальше развлекаются, - шепнул Тионе и Сэду мастер Цэн.
  - Уходим, - тихо сказала та, в свою очередь, Дэмэру.
  Они потихоньку направились к стойке таверны и выходу рядом с ней на второй этаж. Мастер Цэн подозвал знаком хозяина. Толстый Будрик был уже сильно пьян.
  - Где нам можно заночевать, уважаемый? - спросил у него мастер Цэн.
  - Свободны почти все номера, вот, хочешь - третий и пятый, - и он стал снимать со связки ключи.
  - Достаточно одного третьего. У девушки - лунная лихорадка. За ней нужен глаз да глаз. Ты ведь не хочешь проблем?
  - Ну - как хотите. Там всего три койки - но можно и на полу. Если не гордые, - и он протянул ключ.
   Путники поднялись наверх по скрипучей лестнице. Нашли свой номер - и заперлись в нем изнутри, оставив ключ в замке. Мастер Цэн лёг на полу, около входа, а остальные заняли кровати. В ногах у Тионы примостился муррен. А на подоконнике, шумно хлопая крыльями, наконец, пристроился и чёрный ворон. Он занял свой сторожевой пост.