Удолие Крин. Эпизод 3. Обряд

“Тянуть больше нельзя! Каждая секунда промедления может стоить вечности...” - шептал едва шевеля губами старик. В потаённой под полом комнате, стоял небольшой алтарь Льяна. Ворожей, перебирал дрожащими пальцами какие-то предметы и аккуратно раскладывал их на полу в ведомом только ему порядке. Не взирая на то, что алтарница расположилась в погребе, света здесь хватало слихвой. В нишах каменных стен прятались колбы с эссенцией льяницы. Казалось, что в этом пространстве время замерло и Льян всегда в зените. «Тянуть нельзя! Нельзя, нельзя...» - продолжал шептать старик, смахивая с лица путанные пряди волос. Закончив приготовления на полу, ворожей поджег веточку омелы и бормоча под нос что-то совсем неразборчивое обошёл алтарницу. Дым выползал через щели и спешил покинуть это место. Сверху послышались тяжелые шаги. Старик знал, что нагрянут незваные гости, поэтому не отвлекаясь продолжал чадить омелой и складывать заклинания. «Ну и где этот Балийник?» - грянул сверху сильный мужской голос. «Так не выходил из избы же, мы стерегли!» - бросился оправдываться противный высокий голосок. «Переройте здесь всё! Мне нужна его сила!» - прогремел вожак, подняв сундук и с силой ударив его о пол, да так, что петли погнулись и крышка безвольно повисла на боку. Разбойники бросали на пол всё что попадалось под руку: рукописи, травы, свечи. Балийник отлично слышал происходящее выше, его найдут, это лишь вопрос времени. Только этот факт волновал меньше всего, нужно было успеть закончить обряд. Тлеющую ветку ворожей опустил в миску с родниковой водой, та протестующе зашипела раскрыв разбойникам нахождение старика. Балийник опустился на колени перед алтарём и глядел светлыми очами куда-то в глубину белого огня Льяна. Наверху слышалась брань, ломали запоры, скоро алтарница будет захвачена. «Всю жизнь я служил тебе, Старший брат! Оттягивал нашу встречу, как мог. Свет твой множил и нёс людям. Избавлял от хворей, да Тьму гнал прочь. Только ныне совсем одряхлел... Омелу, как водится, передал достойной, ждать недолго. Прими меня в светлице своей...» - прошептал слабеющим голосом ворожей. Когда разбойники скопом ввалились в комнату, бездыханное тело старика не успело остыть. Занималась заря, Ильма родила своего первенца - мальчонку с чистыми голубыми глазами. Она положила его на грудь, гладила по спинке и со слезами радости шептала: «Добро пожаловать на свет, Омельян!»