Роковое решение

- Я тебе сейчас расскажу новую интересную историю!

- Не получится!

- Это почему? Ты даже ещё не слышал её?

- Да потому, что всё новое - это хорошо забытое старое!!!

 

 

Ирина Андреевна  закончила уборку в доме. Всё чисто, всё прибрано. Взгляд её остановился на толстой книге в красивом переплёте. Очень редко она доставала эту вещь. Это была не книга, а старый фотоальбом.  Она вытащила его и села в кресло, положив бережно свою драгоценность на ажурную скатерть журнального столика. Фотографии детства просматривались быстро, а вот одна из юности привлекла особое внимание. На чёрно – белом снимке был изображён красивый трёхэтажный корпус, утопающих в густой листве южных деревьев, а подпись Ялта тысяча девятьсот восемьдесят второй год, откинула далеко в прошлое. Годы вмиг растворились, и женщина почувствовала себя юной девятнадцатилетней девушкой…

 

Предчувствие Любви

 

…Яркое солнце с утра озолотило даже самые отдалённые уголки этого райского места. Аромат шиповника скрещенного с розой опьянял. А прошедший ночью дождь усиливал все запахи. Вчерашние ссоры и размолвки забылись. Я довольна была тем, что мама проявила твёрдость и не «вошла в моё положение»…

В тот день я вернулась домой окрылённая надеждой, что мои чувства небезответны. Глупость, конечно. Накануне вечером я написала записку тому, кто мне нравился так, что сердце останавливалось при виде его и бешено колотилось, когда он, молча, проходил мимо. Но по долгим его взглядам, по намёкам его друзей, по их недвусмысленным шуточкам, я понимала – Он  тоже мне симпатизирует. Звали моего возлюбленного Рустам.   По росту он был даже ниже меня, но разве любовь спрашивает, когда разбивает сердце?! Как только  поняла, что сам он ни на что не решится, созрел этот план с запиской. Записку написала от имени другого пацана, вроде влюблённого в меня. В ней (записке) пригрозила, что даже простое приветствие может  плохо для него закончиться. Писала старательно левой рукой. Вышло коряво и похоже на подчерк мальчишки. Кинула записку в почтовый ящик Рустама и стала ждать реакции. И она последовала. Когда я проходила мимо их ватаги, там наступила тишина и Рустам, несколько отделившись от толпы ребят, чётко и громко сказал: «Здравствуй, Ирина!» Я кивнула в ответ и спокойно пошла домой. Уже дома я кружилась по квартире, хохотала и пела – он не испугался и я ему нравлюсь! А через час пришла мама и сообщила, что мы уезжаем  в санаторий.

- Вот ещё! – ответила я. – Никуда я с тобой не поеду!

- Ещё как поедешь! Билеты уже на руках! Марш собираться! Завтра утром выезжаем!

- А я говорю, что не могу! И не поеду! Точка! Хватит решать всё за меня! Мне уже восемнадцать лет! Считаться надо и с моими желаниями!

- Вот я сейчас возьму ремень и не посмотрю, что тебе восемнадцать!

- Догони сначала! – парировала я, хорошо понимая, что мама с её больной ногой в жизни меня не поймает, тем более что стол у нас в зале круглый – бегай сколько хочешь.

И мы побегали. Сначала мама злилась, а потом рассмеялась – больно комично всё это выглядело со стороны.

- Ну, хоть скажи, в чем причина, что ты так сопротивляешься! – мама устало опустилась на стул.

- Я Рустама люблю! – тихо произнесла я.

- Ох, страсти – мордасти! У тебя этих Рустамов будет ещё пруд – пруди! Не дури, дочь! Если ты любишь, и он любит, то разлука будет хорошей проверкой!

- Может, ты и права! – согласилась я.

А рано утром мы поехали в санаторий.

 

Встреча

 

В санатории мне очень понравилось. Мама там была по путёвке, а я «дикарём». Мама сняла мне комнату рядом с пансионатом. Все дни я была предоставлена сама себе. Я могла купаться в озере, которое больше напоминало море. Могла играть в разные игры и смотреть фильмы. Вечером всегда  танцы. На танцы я ходила, но почти всегда одиноко стояла у стены. И вот, что самое интересное – меня никто не приглашал, хотя внешностью  бог не обидел – высокая,  стройная и на лицо, хоть не красавица, но и не уродина. На улицах ребята часто оглядываются, а здесь почему-то никому не интересна. Я не расстраивалась бы, если бы танцевали только те, кто отдыхает в санатории (им всем далеко за тридцать), но приходили и местные ребята – мои сверстники и чуть постарше. Всех вокруг пригласят, а я всё стенку подпираю. Маме пожаловалась, а она мне говорит: «Если хочешь, чтобы приглашали, сама выходи и  танцуй! Будут видеть, что танцуешь, и приглашать начнут! А так боятся – вдруг  откажешь!»

На следующий вечер проверила, и мама оказалась права  –   не было отбоя от приглашающих. Но весело только вечером, а днём  скучновато. В основном я либо ходила на кольцеброс, либо купалась.

Это был обычный день. С утра нещадно палило солнце. Я надела красивое розовое платье и теперь одна тренировалась на кольцебросе. Недалеко  - в беседке, шумно общались незнакомые мне ребята. Через какое-то время один из них подошёл ко мне.

- Такая симпатичная и в гордом одиночестве! – начал он беседу.

Видя моё молчание и нежелание разговаривать, подошёл с другой стороны.

- А мы гордые! Ещё один плюс! – от юноши разило перегаром.

Он, может, и отступил бы, но недалеко стояли  его друзья и смотрели чем кончится наш разговор. Сдаться и уступить девушке – никогда!

- Красавица! А давай с тобой выпьем винишка и пойдём купаться! -  он заглядывал мне в глаза. Надо сказать, что юноша мне очень не понравился. Внешность его была даже отталкивающей, хотя никакого уродства не наблюдалось.

- Отстаньте, пожалуйста! – пришлось отреагировать мне.

- И никуда я не отстану! Будет именно так, как я сказал! – и он схватил один конец пояса от платья.  – Подари поясочек! Я повяжу его, как галстук и буду носить!

Отдавать пояс не хотелось. Ну, что я скажу маме о его отсутствии?! И тут созрел план -  либо сделаю, что задумала, либо придётся забыть про пояс.

Я стала тихо развязывать пояс, тем самым усыпляя бдительность моего врага. Он не понял и рассмеялся:

- Ну, вот и ладненько! Милая девочка! Так бы сразу!

Мне теперь важно было собрать весь пояс в одной руке, что я и делала. Парень не ждал подвоха и не так сильно держал конец пояса. И в самый неожиданный момент я резко дёрнула пояс из его руки, таким образом, возвращая весь себе. Когда стала очевидна моя победа, он изменился в лице и стал ещё гаже. Таких отборных матов, что вылились на мою голову, до этого я никогда не слышала. Ощущение не из приятных. Словно на тебя разом вылили неподъёмное количество мерзкой грязи. Я посидела немного на лавочке и отправилась в номер к маме. Рассказывать ей я не собиралась – не хотелось вновь переживать то, что случилось. Победа была моя, но досталась она мне неприятно.

         Мама в номере жила не одна. Вместе с ней ходила на процедуры и в столовую женщина преклонного возраста. Как её звали Александра Григорьевна. Хотелось побыть с мамой и так, чтобы никто не мешал. Но по голосам я поняла, что мама снова не одна. Я постучалась и вошла. И вот тогда, мы впервые увиделись с  Серёжей! Мы уставились друг на друга и, наверно, минут десять (показалось, что очень долго) не могли оторвать  друг от друга взгляда. А мамы наши в этот момент как-то двусмысленно улыбались, переглядываясь между собой. Мы очень внешне подходили друг другу – оба высокие, стройные, голубоглазые и больше брюнеты, чем шатены. Серёжа оказался на десять лет старше меня. И он был воплощением мечты моей мамы. Она почему-то грезила иметь зятя военного. Серёжа уже был лейтенантом внутренних войск. Так началась наша любовь. Мы все двенадцать дней не расставались. Все скамейки и потаённые уголки, все пляжи и дальние гроты, все кафе и рестораны  существовали только для нас. Словно боясь друг друга потерять, мы держались за руки. Серёжа относился ко мне с такой бережливостью и нежностью, словно я была его любимой хрустальной вазой.  А ещё мы условились, что все близкие отношения будут только после свадьбы. Вскоре наше счастье кончилось – пришла пора уезжать. Мы обменялись адресами и клятвами о вечной любви.

         Дома я увидела Рустама и поняла, что больше его не люблю. А он наоборот стал проявлять настойчивость в ухаживаниях. Вот как всё странно устроено в жизни - когда я думала и тосковала по нему, была ему не нужна. Теперь же, когда все мысли о моём Серёжке, вот вам и Рустам нарисовался.

В ожидании писем, я заглядывала в почтовый         ящик чуть ли не через час. И письма приходили. В каждой сточке я чувствовала любовь, нежность и тоску. Мы условились, что через год Серёжа приедет к нам со своими родителями – намечалась свадьба. Рустам, словно что-то почувствовал и не отходил от меня. Подходила к концу моя учёба в педучилище, приближался июнь – месяц, когда я назовусь женой. Сердце замирало в нежной истоме. Сергей вызывал на переговоры чуть не каждый день. Наши письма изобиловали любовными признаниями. Я верила в своё счастье.

 

Не делай добра

 

Оставалась неделя до приезда моего Серёжки, Серёженьки, Серого. Я не ходила, а порхала над землёй. Рустам же всё приписывал своим достоинствам и не желал понимать, что моя симпатия к нему кончилась.

Как-то вечером я решила пройти к своей бабушке, что жила в соседнем доме, не через двор, а сзади домов. Мне не хотелось лишний раз встречаться с Рустамом. По дороге от больницы шла женщина. В руке у неё было ведро полное пищевых отходов. Очевидно, она несла это своим домашним животным. Видно было, что ведро очень тяжёлое. Мне стало жаль эту женщину,  и я предложила свою помощь. Она с радостью согласилась. Ноша, и вправду, оказалась почти неподъёмной. Мы понесли вдвоём одно ведро. Сначала шли молча, а потом женщина заговорила?

- Ты ждёшь своего возлюбленного! – сказала она, и я уставилась на неё в недоумении. Никогда до этого  мы не встречались.

- С чего Вы взяли?

- Знаю, и всё! А ещё знаю, что любит тебя нерусский парень и живёт он рядом с тобой! – у меня даже похолодело внутри от её слов.

- Скоро приедет к тебе твой любимый! И свадьба будет! И счастье будет! – продолжила она. От этих слов ликование поднялось внутри. Значит, мой любимый скоро будет рядом.

- Счастье будет! Не сомневайся даже!  Но в сорок лет суждено тебе овдоветь! – продолжила она

- Что значит «Овдоветь»? – остановилась я, услышав последние её слова.

- А ты что не знаешь, что такое  овдоветь?! Одна останешься!

- Неужели ничего нельзя изменить? – у меня от страха за моего любимого даже голос пропал, и я не говорила, а сипела.

- Ну, почему! Есть средство! А, вот мы и пришли!

Мы стояли у ворот частного дома.

- Принеси мне в пятницу десять  рублей и белый платок! Я в субботу пойду в церковь и попробую вымолить изменения в твоей судьбе!

- Хорошо, я принесу всё в пятницу! – пообещала я, совершенно не представляя, где возьму деньги и платок. Оставался всего один день на выполнение того, что велела незнакомка.

С бабушкой по маминой линии разговор был короткий:

- Зачем тебе такие деньги? – спросила бабушка

- Мне надо! – почему-то я постеснялась рассказать всю правду.

- Ну, на «Нет» и суда нет! – закончила беседу она.

Тогда я отправилась к папиной маме – другой бабушке. И если мне трудно было рассказать всё бывшему партийному работнику, то безграмотной бабушке я рассказала всё, как на духу. Она мне сказала, что такое возможно. Получила я от бабушки и платок, и деньги. В пятницу вечером я отправилась к той женщине…и не нашла её. Маленький частный сектор надёжно скрыл от меня искомый дом. Никогда я не страдала отсутствием зрительной памяти, а тут исчез этот дом и всё. Я находила похожие дома, но нигде не жила женщина описываемая мной.

 

Заключение

 

Свадьба состоялась. Только грустная была она и малолюдная. Мама плакала, папа сидел хмурый и ни с кем не разговаривал.

Много лет прошло с той свадьбы. У нас двое детей. Мы гордимся ими. И в доме есть все, что угодно душе. Я со страхом ждала, когда мне «стукнет» сорок лет. В прошлом году эта дата меня настигла. Однако никаких трагических событий не произошло…»

…Женщина очнулась от своих воспоминаний. Она достала фотографию, спрятанную под другим снимком. На неё смотрел весёлый юноша с большими голубыми глазами. Она прижала к губам фотографию и заплакала: «Мой Серёженька! Что же я, родной, наделала?!» Много раз Ирина Андреевна пыталась найти через Интернет Сергея. Поиски успехом не увенчались.

Раздался  звонок. Она взяла мобильный телефон, на дисплее высветилось – муж. «Да, Рустам, слушаю тебя!» Она не слышала, что он говорил, а только думала про себя: «Жизнь прошла безрадостно и с нелюбимым человеком!

Может быть, не стоило тогда отталкивать от себя Сергея, рассказывая ему небылицы о несуществующей беременности от другого! Но я ведь должна была спасти его от неминуемой гибели! Спасала его, а погубила себя!» и женщина заплакала ещё горше…