Истории из жизни геолога

 
 ГРЯЗНАЯ ИСТОРИЯ
Время: конец ХХ века

  Полный текст с иллюстрациями в книге "Я так думаю"
  http://samlib.ru/editors/j/jurowskij_jurij_georgiewich/

          Случилась это в 1993 году. Украина пребывала в эйфории внезапно обретенной независимости. Она просто упивалась своей «незалежностью» от всех и от всего. В том числе и от здравого смысла. Судорожные попытки навести в стране порядок, имели место быть. Бодро начинали какие-то преобразования, научные исследования, и тут же бросали. Все действия носили характер безумной спешки с оттенком истеричности. Началась дикая прихватизация и передел собственности. Грянули бандитские разборки со стрельбой, поножовщиной, взрывами, трупами. По сравнению с нашим украинским беззаконием, освоение дикого американского запада выглядит детсадовскими играми.

       В качестве национальной валюты ходили карбованцы. Отпечатанные на плохой бумаге (хотя банкноты печатались в Канаде) они выдавались пачками и практически ничего не стоили. Поэтому цены на все были заоблачные с многочисленными нулями. Зарплату нам выдавали миллионами и сотрудники института от директора до дворника в одночасье стали миллионерами. Получая зарплату, сотрудники складывали запечатанные банковские бандероли в мешки и в сумки. Что не спасало от полуголодного существования. Зато деловые и предприимчивые граждане набивали себе мешки и сумки зелеными американскими купюрами. Веселое было время и опасное.

           Летом меня телеграммой вызвали в столицу незалежной, в Министерство геологии. Милейший человек, зав. отделом гидрогеологии, поведал мне, что в Киев пришла информация о гибели Чокракского месторождения лечебных грязей, возможно по вине клятых москалей. В деталях предстояло разобраться мне. Как по волшебству, открыли новую тему, набросали с ним Техническое (геологическое) задание и определили сроки его выполнения в полтора года. Все бумаги коллеги в отделе моментально составили на государственном (украинском) языке и предупредили, что всю остальную документацию на той же государственной «мове» я должен отправить в министерство в течение месяца почтой. А этой документации набиралось изрядное количество, ибо новая незалежная власть мгновенно обюрократилась.

           Особого восторга от предстоящих работ я не испытывал. Лечебными грязями я никогда не занимался и имел об этом полезном ископаемом весьма смутные представления. Но, учитывая постоянное недофинансирование геологических исследований, пришлось согласиться на предложенную тематику. Грязи, так грязи. До этого я занимался площадкой Крымской атомной станции и вполне успешно разобрался с проблемой. А уж с грязями разберусь и подавно. Лишь бы зарплату платили (а с этим уже возникли серьезные проблемы). Утешало то, что и площадка АЭС и озеро Чокрак находились в одном геологическом районе – на Керченском полуострове и с геологический разрез был мне знаком.

             Ничего необычного в предложении заняться новой тематикой не было. Министерство использовало отраслевой институт как пожарную команду с завидной регулярностью. Как только случалось какое-нибудь серьезное ЧП нас сразу же озадачивали авральными работами. Так было и аварией на Чернобыльской АЭС, и с выбором промплощадки Крымской АЭС, а заодно и Одесской АЭС, и с гибелью шахтеров в Горловке, и со сходом оползней в Карпатах и многое другое. Чиновникам было крайне удобно решать такие вопросы, имея готовые команды специалистов на все случаи жизни. Срочные командировки сотрудников института должны были как-то притушить, сгладить промахи и разгильдяйство местных и государственных чиновников, а при умелой подаче материала в средства массовой информации свалить все на матушку природу, её катаклизмы, не поддающиеся научному прогнозу. В расчете, что обыватель (он же электорат) правду никогда не узнает. Да и незачем ему эту правду знать.

    Вернувшись в Симферополь, я довольно быстро составил пакет требуемых документов. А это не мало бумаг: Обоснование постановки темы, научная программа, рабочая программа, календарный план выполнения работ по этапам с перечисление видов работ и отчетной документации, план полевых работ, смета и прочие бумажки. Составить то я их составил, но теперь их предстояло перетолмачить на украинский язык. А это оказалось проблемой. У нас многие сотрудники разговаривали на украинском языке. Демонстративно щеголяли знанием мовы выпускники Львовского университета. Но и они на Ученом совете и на пятиминутках в кабинете директора вступали в яростные споры по поводу правильности геологических терминов и некоторых оборотов. Все понимали разговорный язык. Но он мало помогал в деле составления официальных бумаг. Об Интернете, машинном переводе, еще никто слыхом не слыхивал. Даже пишущие машинки в машбюро пришлось переделывать, добавляя буквы с одной и двумя точками вверху. Иными словами маразм крепчал.

    При написании документов требовалось знание терминологии, а геологических словарей власти ни составить, а тем более издать их еще не успели. Термины просто придумывали или использовали иностранные. Кончилось тем, что институту пришлось нанимать профессиональных переводчиков. К ним выстраивалась очередь. С горем пополам я добился перевода своих документов на мову. Причем сам их прочесть уже не мог. Не мог я знать язык, так как и в школе и в институте учился в Ленинграде. Это не спасло меня от упреков «свидомых» патриотов. Мол, десять лет работаешь на Украине, а язык не удосужился выучить. Грязевая тема начиналась с грязных инсинуаций. Наконец все документы перевели и отправили в столицу. В Киеве их прочли и вернули на переделку. И не только мои. Большинство сотрудников, далеких от украинского патриотизма, комментировали происходящее отборными, чисто русскими выражениями.

          Лето подходило к концу, и пора было выезжать на полевые работы. Знакомиться с объектом исследований не по бумажным источникам, а в натуре. К полевому отряду присоединилась сотрудница нашего отдела Света Петренко. С деньгами тогда у всех было туго, а наш объект располагался на берегу Азовского моря. Вот она и попросила меня взять её в поле с двумя детишками. Я не имел ничего против, тем более, что Света, грамотный геолог, все время была в лагере и отлично кашеварила в качестве платы за отдых у моря. Вдобавок, не только детишки, но и весь наш лагерь находился под присмотром, пока мы колесили вокруг озера, отбирали пробы, проходили маршрутами окрестные балки. Оптимальный вариант для нашего отряда и для Светы.

         Озеро Чокрак располагалось в практически круглой котловине среди невысоких холмов сложенных сарматскими известняками. От моря (залив Морской пехоты) его отделяла не слишком большая песчаная пересыпь, шириной от 150 до 280 метров. Превышение её над уровнем моря составляло порядка полутора, местами около двух метров.

    С востока к пересыпи примыкает небольшой поселок Курортное. А в пяти – семи километрах южнее располагается довольно крупный (по меркам Керченского полуострова) населенный пункт Багерово. Ко времени нашего приезда озеро уже полностью высохло, и было порыто коркой соли. Стала понятна причина паники местных властей, решивших, что месторождение лечебных грязей погибло. Для нормального существования грязевой залежи требуется её покрытие слоем рапы с концентрацией солей не менее 120 – 130 г/л. (хотя в летний сезон минерализация рапы в озере достигает 157 -347 г/л). Т.е. грязь постоянно должна быть во влажном состоянии. Индикатором нужной солености служит обитающий в такой среде рачок с латинским названием Artemia salina - Артмия  салина и некоторые виды солелюбивых водорослей (например Dunaliella salina, Navicula и др.). Отмирая, эти рачки и водоросли пополняют минеральный субстрат грязевой залежи биологическим компонентом.

    На самом деле лечебные грязи представляют собой  сложнейшую по структуре смесь органических веществ и минералов, вмещающую в себя множество живых микроорганизмов – водорослей, бактерий, грибков и др.  Таков, в самом примитивном представлении механизм образования лечебных грязей. Но сейчас было главным установить причину полного высыхания рапы, величину деградации грязевого тела, экологическую обстановку.

    РЕМАРКА. Для любознательного читателя, возможно, будет интересно узнать некоторые подробности использования в медицине лечебных грязей. Те, кому это не интересно, могут просто пропустить ремарку и читать текст дальше. Лечебные свойства грязей известны с античных времен. О Крымских грязях упоминает в своих трудах «отец истории» Геродот (V век до н.э.). Затем во времена расцвета Римской империи пишет римский ученый Плиний старший. Грязелечебные процедуры широко используются в Боспорском царстве (озера Чокрак, Тобечик, Чурбаш). Однако, лечение в то и более позднее время проводилось эмпирически, примитивно. Химический анализ сакских грязей впервые провел специально приглашенный Таврическим генерал-губернатором в 1807 году французский химик Дессерр. Первый в мире официальный грязевой курорт открылся в городе Саки в 1828 году. Медицинские наблюдения вначале проводили уездные врачи. Позже к ним подключились столичные светила. В Советские времена это были Н.Н Бурденко и С.С. Налбандов, другие корифеи.

     В настоящее время грязями лечат широкий спектр заболеваний. Особенно успешно проходит лечение грязью воспалительных заболеваний. А так же негативных последствий различных воспалительных процессов. Поддается лечению ряд хронических заболеваний суставов, костей, мышц. Некоторые поражения позвоночника, длительно не заживающие переломы костей, хронические воспаления костного мозга (остеомиелиты). Так же болезни нервной системы - радикулиты, ишиас, женские болезни, болезни органов пищеварения - некоторые формы язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, катары желудка и кишок, болезни печени, желчного пузыря. Во время Великой Отечественной войны грязь оказалась мощным средством для лечения боевых травм. Многолетние наблюдения над большим количеством больных, пользовавшихся грязевыми курортами, показали, что у подавляющего большинства из них в результате грязелечения значительно и стойко улучшается здоровье.

    Грязевые курорты известны во многих странах Азии и Африки. Однако в Европе их очень мало. Поэтому ряд европейских курортов использует для лечебных аппликаций (фанго- терапия) тонко перемолотую пемзу. Но в отличии от лечебных грязей пемза биологически не активна. Лечебный эффект от таких аппликаций близок к нулю. И многие европейские курорты вынуждены были до революции импортировать сакские грязи, платя за них высокую цену. Для этого в Саках грязи упаковывали в специальные пакеты, покрывая их парафином для предотвращения высыхания. Эксплуатация месторождений лечебных грязей проводилась как на местах (например, Сакское), так и путем добычи и транспортировки в большинство крупных лечебных центров (госпиталей, клиник, санаторно-курортных учреждений, профилакториев и др.), расположенных не только на территории Крыма, но и во многие другие области Украины и России.

    Читатель в праве спросить: отчего вдруг такой повышенный интерес именно к этому объеуту? По запасам лечебных грязей Чокракское месторождение самое крупное в Крыму – 4,8 млн. м3. Учитывая объем и качество грязей Чокрак был признан базовым (можно считать эталонным) грязе-лечебным месторождением СССР. А это очень высокий статус. И местным властям предписывалось его охранять. Тут надо дать некоторые пояснения. В отличие от месторождений твердых полезных ископаемых, грязевые залежи представляют собой как бы живое тело. Способное, например, разрастаться или деградировать. Свойства грязей могут сильно меняться под влиянием естественных и антропогенных условий. Как правило, в сторону ухудшения их полезных свойств. Когда озеро полностью высохло, кто-то из местных чиновников тут же сообщил об этом в Киев.


    На месте, путем беглого опроса местного населения, я быстро выяснил суть происходящих негативных явлений. Любой абориген при нормальном к нему отношении (стакан водки) тут же выложит все местные тайны, как военные, так и гражданские. А также любопытному слушателю все другие: поселковые, соседские, семейные. Надо только правильно задавать вопросы и поливать в стакан. Оказалось, в катастрофическом высыхании озера виноваты, прежде всего, местные сельские власти.

       ПОЯСНИМ. Заполнение озера водой происходило за счет атмосферных осадков и периодического затопления морской водой, привносившей в котловину морскую соль. В результате сильного шторма 1979 года пересыпь размыло, и котловина оказалась полностью затопленной. Местное начальство привыкло использовать пересыпь в качестве удобной и короткой автомобильной дороги. Объезжать озеро по ухабам оно не привыкло. Поэтому промоину волевым решением какого-того местного царька засыпали строительным мусором. Затем последовало маловодное десятилетие с минимумом осадков. Озеро высохло, обнажив грязевое тело, местами покрытое солью.
 
    Кроме того, я выяснил, что жалоба в Киев имела и другую подоплеку. Местный царек элементарно воровал лечебную грязь, продавая её за гроши самосвалами в разные медицинские учреждения. Разумеется без всяких разрешений, лицензий и прочих формальностей. Копали, уродуя залежь. Грязь воровали по ночам, но от бдительных аборигенов все равно это не было тайной. Может быть, если с ними делились прибылью, они бы молчали. А так сдали начальство с потрохами. Сколько грязи украли – покрыто мраком. Я и не интересовался, чай не следователь. Но одно стало очевидно: история с высыханием озера и воровством грязная и дурно пахнущая. Причем не грязевым сероводородом, а грязным человеческим стяжательством.

        Чокракское озеро находится в Ленинском районе, который занимает практически всю площадь Керченского полуострова (кроме г. Керчи). Одно время Киевские власти пытались оформить месторождение как имеющее статус государственного, а не местного крымского значения. Однако районные власти встали на дыбы: мол, это наше достояние, и мы никому его не отдадим. Их можно понять, кроме этого месторождения на территории района нет ничего особо ценного. Но они же и воспротивились попыткам получить озеро в аренду зарубежными фирмами. В частности Германским. Повели себя, как собака на сене.

    Для немцев это был лакомый кусок. В Багерово при советской власти находился военный аэродром с взлетно-посадочной полосой рассчитанной на любые летательные аппараты, в том числе на аварийную посадку космического «Бурана». Украинские власти его забросили, а немцы могли превратить в первоклассный аэропорт. До Керчи, то есть до морского порта всего 18км, с уже имеющейся шоссейной и железной дорогой. Иначе говоря, существовала неплохая транспортная инфраструктура, которую надо было лишь модернизировать. Оставалось только построить грязелечебницу и первоклассный отель. Как сказал мне представитель Германии профессор Дахрот немцы пошли бы на любые траты, ведь своих грязей такого класса в Германии нет. Им даже не отказали, а просто запретили вывозить прибыль от эксплуатации медицинского комплекса. А какой инвестор согласится вкладывать средства не получая прибыли? Кстати, построив свой комплекс, немцы вернули бы Крыму небольшой должок. До войны у озера функционировала небольшая грязелечебница и фундаменты зданий до сих пор сохранились. Во время войны её оккупанты сожгли.

    Политика киевских и местных властей в первые годы независимости была абсурдна. По принципу ни себе, ни людям. И сам не использую и другим не дам. Спустя десяток лет олигархи полностью обнаглели: все они стали прибирать к рукам госсобсвенность, скупая за гроши все подряд оптом и в розницу.

   
       Примерно в то же время другому инвестору отказали в постройке пятизвездочного отеля в Голубом заливе. Под истошные крики: Родину мы не продаем! Видно кричать о том, что мы ее разворовываем было еще рано. Отель, конечно, не построили. А зря. Какая разница кому он принадлежит. Вот американцы спокойно продали гордость Нью-Йорка небоскреб Эмпайр Стейт Билдинг японцам. И что? Стоит он, как и стоял, только японцы исправно платят налоги и местные и федеральные. И доступ в здание свободный, для всех желающих.

          Ну а для керченского региона? Любой крупный объект – отель или грязелечебница нуждается в хороших подъездных путях (строительство дорог), в обслуживающем персонале (рабочие места), в снабжении водой, электричеством, продуктами питания (живые деньги). Кроме того, можно торговать сувенирами, проводить экскурсии, открывать рестораны и кафе с местной кухней. И никуда они свою гостиницу или лечебницу не увезут. А будут эксплуатировать, рекламировать Крымские курорты и платить налоги. Но украинским властям все это было не интересно. Проще что-нибудь украсть, присвоить путем грязных махинаций.

    За две недели полевых работ мы успели разбурить всю пересыпь и определить масштаб фильтрации морских вод в озерную котловину (она располагается ниже уровня моря). Приток морской воды оказался явно недостаточным. И главным образом из-за плотно утрамбованного строительного мусора заполняющего место прорыва. Провели опробование грязей, источников на берегах котловины, морской воды в заливе. Успели, даже полакомится жареными бычками (Света их отлично приготовила), за копейки купленными у местных рыбаков. Один особенно прожорливый член моей команды ухитрился даже отравиться рыбой. Жара в то лето стояла серьезная. Бычки к утру протухли. А он из жадности их доел. Как результат - весь день просидел в кустах со спущенными штанами.

    Второй раз жареными бычками нас угостил мой друг Витя Юдин. Он приехал к окончанию полевых работ. Вечером сходил за пару километров на мыс Зюк, представляющий собой хаотическое нагромождение глыб известняков. И настрелял там из подводного ружья исключительно крупных особей угольно черного цвета. Так состоялся прощальный пир у озера Чокрак. По поводу высыхания озера Виктор высказал вполне здравую мысль. За многие сотни, может быть тысячи лет, формирования залежи наверняка испытывало периоды полного высыхания. При этом залежь не потеряла своих лечебных свойств. А процесс высыхания хоть и цикличен, но никакой катастрофы не представляет. Версия правдоподобная. Правда, для эксплуатируемого месторождения потеря даже относительно тонкой высохшей корки грязей крайне не желательна. И её можно сохранить периодическими, строго дозированными запусками морской воды. Для этой процедуры потребуется всего одна труба с заслонкой. А морская вода пойдет в озерную котловину самотеком. Стоимость такого сооружения мизерная.

    Первую часть рабочей программы за этот полевой выезд мы выполнили. Впереди предстояли детальные работы по составлению водного баланса озера, оценке источников загрязнения, составление экологического паспорта и разные другие работы. Но выполнить их нам не дали. Очередная телеграмма из Киева меня огорошила: финансирование проекта было прекращено. Мне предложили представить отчет о выполненной за три месяца работе. Я его (отчет) написал и привез в министерство. 

    Далее, при сдаче отчета произошла еще одна грязная история. Его у меня не приняли. Мотивировали отказ совершенно не убедительно, тем, что слишком мало фактического материала. Возражения: да вы же сами сократили сроки выполнения проекта в пять раз, начальством не принимались. Это был первый и последний в моей жизни случай, когда сделанная работа не принималась. Как я понял, из реплик и нервного поведения чиновников, что настоящую причину отказа от меня скрывают. Начальство очень хотело получить чужие материалы, не заплатив за них. Все это походило на банальный шантаж. Отказать – значит потерять работу и уезжать в куда глаза глядят. Это была грязная игра, с чем раньше я не сталкивался.

     Пришлось поехать в Саки к ребятам из гидрогеологической режимной партии (контора подчинялась другому министерству)многие годы профессионально занимающиеся лечебными грязями (минералогическим составом, биохимией и прочим).  Откровенно рассказав им все, попросить помощи. Они поняли ситуацию и проступили как джентльмены. Выдали мне свои данные анализов прошлых лет и мониторинга состояния озера. Порядочными людьми оказались коллеги. Низко им кланяюсь. Отчет по проекту, финансировавшегося как в насмешку три месяца, вместо полутора лет разбух до 215 машинописных страниц. Киевские дядьки получили информацию ранее для них недоступную. Зачем она им понадобилась можно только гадать. Вероятнее всего, кто-то весьма влиятельный нацеливался прихватизировать это месторождение, подкупив министерскую братию. Возможно, просто приказав, точно не скажу. А меня с этим проектом использовали втемную, подставили и унизили. Такая вот грязная история.

    Масштабы преступного присвоения государственной собственности начали проясняться после воссоединения Крыма с Россией. Только у олигарха Коломойского в Крыму оказалось в собственности более двухсот (!) дорогостоящих объектов (элитные санатории, гостиницы, кемпинги, промышленные предприятия, земельные участки на берегу моря и др.). Сколько награбили другие олигархи, министры, президенты, крупные чиновники точно еще не подсчитали. Часть этого добра уже вернули государству декретом о национализации. Часть еще предстоит вернуть через суды. На лечебные грязевые месторождения эти гиены не успели наложить лапу. Они и без этого вымазались в фекальной грязи по самые уши.

ИСТОРИЯ О ТОРИИ. Из книги И все оставлю на земле.

ВРЕМЯ:. Первые годы третьего тысячелетия.


     Век бы его не видать, этого химического элемента. Есть у него пренеприятное свойство - радиоактивность. И ведь любопытно, что открыт элемент был задолго, до того как появилось само понятие радиоактивность. Случилось сие событие в 1828 году, а первый, кто его обнаружил и доказал существование - скандинав Й. Я. Берцелиус (1779 - 1848). Открыл со второго раза, так как первое определение его было ошибочно. Можно сказать с самого начала торий проявил строптивость и коварство. Название элемент получил в честь древнескандинавского бога Тора - бога войны, грома и молнии.

    Заглянув в  биографию первооткрывателя, я поразился, как много сделал этот швед для науки. Хотя он рано остался сиротой, но сумел окончить медицинский факультет Упсальского  университета. Работая профессором в Стокгольме, Йёнс Якоб Берцелиус создал систему атомных масс и рассчитал атомные массы 45 химических элементов. Ввел современное обозначение химических элементов и написал первые формулы химических соединений, а так же термин «катализ». Все не перечислить. Но самое главное, Берцелиус открыл три новых химических элемента: церий, селен и торий. Причем торий был выделен из присланных ему норвежских сиенитов (Средняя по химическому составу интрузивная магматическая порода), а точнее из входящего в состав сиенита довольно редкого  минерала торита, силиката тория. Вот о тории мы поговорим.

    В периодической системе (законе) Д.И. Менделеева торий находится в третьей группе (актиноидов). Сам закон Менделеев подарил нам в 1869 году, установив зависимость свойств химических элементов от их атомной массы (веса). Торий в таблице значится под номером 90 и находится между актинием и протоактинием. Как позже оказалось этот элемент имеет самый длительный период полураспада, а именно 23,9 миллиардов лет. Тут торий абсолютный чемпион среди радиоактивных элементов. Эта цифра относится к самому распространенному в природе изотопу 232Th, то есть, к практически всему природному торию. Все остальные изотопы - короткоживущие (от нескольких десятков суток до наноскунд). Надо сказать, что и само понятие полураспада физики получили благодаря изучению тория (1902, Ф. Содди). Правда, как потом оказалось он изучал радий, а не торий, но ведь думал что исследует торий. Дурачил этот элемент не только скандинава, но и американцев.

    Первую попытку практического применения тория (вернее его изотопа мезотория 228Th) предприняли в 1913 году. Его стали использовать для изготовления светящихся красок. В частности такие краски использовали для нанесения на циферблаты и стрелки часов. Делалось это вручную. Но уже в начале 20-х годов резко прекратили по двум причинам. Во-первых, часы через некоторое время переставали светиться. И, во-вторых, среди работников наносящих краску участились смерти. Оказалось, рабочие заостряли кисточки губами, проглатывая часть краски. Еще до конца не зная свойства этого токсичного элемента, в 20 годах его использовали в медицине в виде препарата «торотрост». После смерти нескольких пациентов препарат срочно запретили.

    В настоящее время торий используют в качестве катализатора в процессах органического синтеза, крекинга нефти, получения жидкого топлива из угля. Его добавляют в легкие и жаропрочные сплавы. Пока ограниченно используют в ядерных реакторах. Но, в перспективе, удельный вес его как ядерного топлива должен возрасти, ибо только в редкоземельных рудах запасы тория втрое превышают мировые запасы урана.

    Поиски дешевых источников энергии заставили ученых обратить внимание на торий. Перспектива его использования очень заманчива. В первую очередь в экономическом плане. На мировых рынках цена его колеблется от 70 до 90 долларов за кг. Так же выяснилось, что если создать лазер на основе тория, то вместо концентрированного пучка света он генерирует сильные тепловые волны. Этот эффект прагматичные янки решили использовать, в том числе для создания двигателя к автомобилю. В частности компания Laser Power Systems  проводит исследования по этому направлению. Чем они закончатся неизвестно. Но очевидно одно: один грамм тория может заменить 7500 литров высокооктанового бензина. Комментарии здесь излишни.

    Кроме торита торий образует минерал монацит (Ce, Th)PO4, а также может входить в состав некоторых других минералов, например ксенотима. С точки зрения радиоактивности ксенотим тоже не подарок, так как образован в основном ураном. Естественная радиоактивность обеих очень высока. В природе радиоактивные минералы встречаются в составе магматических пород, где их содержание весьма невелико. Однако, магматические массивы активно разрушаются выветриванием. Продукты разрушения транспортируются реками и ручьями и, в конце концов, выносятся на берег моря. Здесь они подвергаются волновой обработке, в результате которой сепарируются (разделяются на фракции) с накоплением тяжелых минералов на пляжах. Так образуются все россыпные месторождения.

    К тяжелым относятся минералы, имеющие плотность более 4 г/см3. В их число входят некоторые самородные, например золото. А также ряд других: рутил, ильменит (соединения титана), касситерит (двуокись олова) и многие другие. Последние имеют темную окраску и резко выделяются на фоне обычно светлых пляжевых отложений, что дало повод назвать их черные пески. Россыпные месторождения полезных ископаемых в виде черных песков достаточно хорошо известны геологам. Они имеются на морских побережьях Бразилии, Индии, Австралии, США, острова Мадагаскар. Многие из них успешно разрабатываются. На этих пляжах природа сама позаботилась о создании обогащенных полезным компонентом концентратов, который человеку остается только собирать и отправлять на фабрики.

    Читатель в праве спросить автора - зачем он все это рассказывает? Да все дело в том, что ему вплотную пришлось заниматься черными песками. И не в далеком зарубежье, на Австралийских или Мадагаскарских берегах, а на вполне близком побережье Азовского моря. Вызвал как-то в начале двухтысячных годов директор института автора и поведал ему о посетившей его идее. Согласно анекдоту, если начальника посетила идея, подчиненные целый день будут заниматься фигней. Но жизнь порой круче анекдота. Автору пришлось потратить на изучение проблемы несколько лет. А она (проблема) заключалась в следующем. Черные азовские пески состоят в основном из ильменита - качественного сырья для получения окиси титана. Примесь радиоактивных минералов существенно ухудшает экологическую обстановку курортных побережий Азова. Тут у начальника и возникла идея – собрать эти черные пески, выделить полезный компонент ильменит и продать. Ну а радиоактивные минералы куда-нибудь складировать. Таким образом, можно было улучшить экологию Азовских пляжей и при этом еще прилично заработать. Под реализацию этой благородной идеи министерство выделило немалые деньги.

    Мое согласие заниматься этой тематикой подразумевалось автоматически. В условиях хронического недофинансирования геологической отрасли, отказаться от участия в теме означало только одно - отказ от получения зарплаты. Как только был получен первый денежный транш, мгновенно была организована рабочая группа, в которую вошли геологи и обогатители. Согласно классической схеме, в начале следовало тщательно изучить все имеющиеся литературные и фондовые материала. Чем я плотно и занялся. Сразу же выяснилось, что нужных материалов украинских геологических фондах практически нет. Попался всего один отчет о работе некоей геологической экспедиции, попытавшейся оценить запасы прибрежно-россыпных месторождений Азовского побережья. Попытка с треском провалилась, поскольку ГКЗ (Государственный комитет по запасам) эти расчеты не утвердил. Материалы по экологии можно было и не искать, ибо при советской власти экологические исследования практически не проводились. А если и проводились, то сразу засекречивались. Следовательно, надо было собираться на полевые работы и выяснять все на месте.

    В начале наш небольшой отряд нашел подходящую базу в селе Новомихайловка на берегу Азовского моря. Беглый опрос местных жителей сразу прояснил ситуацию. Да, черные пески на побережье есть, но положение их на пляже не постоянно. Они могут появиться после шторма, а после следующего шторма исчезнуть. Стало понятно, почему подсчитать запасы геологам не удалось. Аборигены поведали также о том, что черными песками интересовались еще при Сталине. По легенде колхозники в принудительном порядке собирали черный песок в мешки и на телегах отвозили на железнодорожную станцию. Куда он дальше девался, никого не интересовало. Интересоваться было чревато, ибо всем процессом сбора и транспортировки песков занималось ведомство ныне покойного Лаврентия Берии. Любознательность этим ведомством не приветствовалось и колхозники, даром, что темные крестьяне, благоразумно помалкивали.

    За две недели мы прошли маршрутами от Бердянска до Мариуполя. Шли по пляжам, нагруженные приборами и пробами песка. Ругаясь, огибали «прижимы» - отвесные обрывы глинистых пород, отвесно обрывающихся прямо в море. Жара была сумасшедшая. Спрятаться в тень на пляже не представлялось возможным. Одно хорошо - маршруты выполнялись в одну сторону, а в конце нас поджидала машина. Измерения гамма активности показали, что в местах скопления черных песков она превышала 700мкР (при норме безопасных значений 30мкР, где мкР - микрорентген). И большинство таких аномалий по закону Паркинсона располагалось на пляжах пионерлагерей и домов отдыха. А столь высокие значения гамма активности обеспечивали уран-ториевые минералы: ксенотим и монацит. И если с ураном все было ясно, то торий меня удивил. Почему в самом начале повествования я и сказал: век бы не видать этого элемента. В поллитровой стеклянной банке, в которой мы привезли черный песок в нашу институтскую лабораторию, после обогащения обнаружилось пол миллиона беккерелей. Слава Богу, мы везли её в багажнике и долго в руках не держали. А уж куда её коллеги дели после анализа мне не ведомо.

    Повышенный естественный радиационный фон не самое лучшее явление для проживания и отдыха человека. Хотя, в литературе описан случай, когда на людей он не оказывает ощутимого негативного влияния. Речь идет об одном африканском племени, обитающим в Намибии. Все эти негры почти двухметрового роста отлично себя чувствуют, и нет у них никаких генетических аномалий. А заинтересовались племенем ученые потому, что племя обитает на местности, где когда-то работал природный ядерный реактор. Факт существования этого природного феномена установили французские физики после обнаружения в урановой руде техногенных изотопов. Однако африканские условия никак нельзя сравнивать с Украиной, пережившей Чернобыльскую катастрофу. Часть населения, которой уже пострадали от радиации. Превышение радиационного фона более чем в 20 раз для этих людей может быть просто губительно.

    Вот я и говорю: торий интересный химический элемент и история его интересна. Но лучше от него держаться подальше. Может быть, он и представляет практический интерес и даже наверняка представляет, но уже получившим ударную дозу облучения людям от этого не легче.

P.S.  В России в 2030-х годах возможно строительство гибридного реактора на тории. Об этом рассказал порталу iz.ru почетный президент «Курчатовского института» академик Российской академии наук Евгений Велихов. Т.Е опять возможно.
Сообщение от 11.04.2018г.