Дор-2. Красное озеро. Глава XLI

Дор тоскливо рассматривал панорамы Ойкумены с высоты нескольких десятков этажей. За окнами простиралась, докуда хватало глаз, изжелта-серая полупустыня-полустепь с чахлыми кустарниками и клубками перекати-поля; степь переходила в такое же бледное, измученное небо, где только белое пятно по имени Солнце маячило почти на самом верху, и свет его был холоден, как операционные светильники. Слабый ветер шевелил листья тонких, чахлых деревьев в кадках, расставленных вдоль бульваров и шоссе, и Дор уже в который раз думал, как же мало оставила людям Природа, сполна отомстив за ядерные грибы и дожди из радиоактивного пепла. С этой стороны Внешний мир не был виден даже в бинокль, но капитан знал, что там, далеко, за скорбной долиной нейтралки и осторожным подлеском, бушует настоящая жизнь. И там живут люди. Настоящие.


Прошёл уже месяц с момента первого тесного контакта Артура Пейнза и Айре, но на все расспросы врачи лишь отрицательно качали головой. «Рано, господин капитан, ещё слишком рано.» Дор и сам понимал, что глупо ждать результатов анализов через пару дней после, но ничего не мог с собой поделать. Он мечтал закончить эту историю поскорее, водворить Айре обратно в лес к сородичам и начать, наконец, жить по-прежнему: ловить сталкеров, совершать броски, подписывать приказы и зорко следить за всем, что может угрожать государственной безопасности. Но пока дикарка была здесь, спокойной жизни не предвиделось. И всё же Дор Стайн сходил с ума от скуки. Дошло до того, что он спустился в «комнату ужасов» и пару часов шатался по симулятору без оружия и пайка, чтобы хоть немного пощекотать нервы. Помогло, но ненадолго. Все его подчинённые были заняты делом, и командиру оставалось только выслушивать ежедневные доклады, похожие друг на друга как две капли воды.

«Состояние стабильное, с Пейнзом общается активно и не проявляет враждебности, аппетит хороший...»

«Протокол М++ дорабатывается после повторного секвенирования генома пациентки, в него включены параметры магнитного ориентирования и эхолокации...»

«Институт приступил к изготовлению двигателя согласно разработанной принципиальной схеме...»

«Маршрут перемещений Айре воссоздан на девяносто девять и пять десятых процента...»


От всей этой однообразной шелухи капитан чувствовал, что тупеет. Его кипучей натуре не хватало действий, он физически ощущал, как затекают ноги и спина от долгого сидения в кресле, в то время как его зам метался раненым штырьком по всему конгломерату, развив непонятную активность. Насколько Дор знал, Альд Дир зачастил в библиотеку, неизвестно что там читая чуть ли не до ночи; навёл шороху в транспортном отделе, отчего усы Куртиса трагически обвисали уже который день; он сунулся даже во (внимание!) патентное ведомство, что выходило как за пределы полномочий Дира, так и за пределы здравого смысла. Дор Стайн не понимал, что происходит, и злился, особенно учитывая положительную, мать её трижды растак, динамику по всем фронтам. Он отлепился от окна, рывком опустив жалюзи, и направился в буфет. «Клешни краба» в этот раз Дор решил не пугать своей раздражённой физиономией.


Он уже почти дошёл до стеклянных дверей, как вдруг в конце коридора заметил своего заместителя с какой-то женщиной. Женщина вертела головой по сторонам, а Дир ей что-то втолковывал, шевеля пальцами в воздухе. Капитан прищурился. Спутница Альда казалась ему странно знакомой, но молодой человек никак не мог понять, где он её видел. И внезапно узнал. А когда узнал, ошарашенно покачал головой.

Альд и Эмма поравнялись с Дором, и заместитель коротко наклонил голову, приветствуя. На губах его блуждала тонкая и почти неуловимая улыбка, но Дору отчего-то стало не по себе. Он отозвал Альда в сторону («На минуту, не больше»), чуть извиняясь, кивнул Эмме и негромко поинтересовался:

— Всё никак не намститесь? Зачем вы её сюда приволокли? Я уж думал, вы ту историю забыли.

— Месть хороша холодной, — тонко улыбнулся Дир, — я не прощаю никого и никогда. Мадам Лайсер думала унизить меня перед канцлером, что ж, сегодня ей предстоит познавательная экскурсия по разным этажам. Включая «ниже нуля».

— Вы псих. — Странно, но раздражение начало потихоньку отступать. — Если она подаст на вас в суд...

— За что, за ознакомительную прогулку? Не беспокойтесь, господин капитан, я умею убеждать. Больше Эмма Лайсер не позволит себе всяких неосмотрительных фраз и выходок. Я, видите ли, ужасно нетерпимый человек.

— Кто бы сомневался. Вот что, после этой вашей «прогулки» зайдите ко мне, у меня к вам пара вопросов, не особо срочных, но всё же. И... постарайтесь не осложнить отношения ещё и с библиотекой. Нами и так уже пугают детей.

— Так точно, — Дир снова заулыбался, — я буду у вас максимум через час.


— Какое же он страшилище... — Эмма Лайсер проводила взглядом высокую фигуру в чёрном костюме и зябко передёрнула плечами. — И эти рубцы... Почему он не сделает пластику?

— Капитан считает, что шрамы украшают мужчину, и более того, он носит их как орден, которым наградил его Внешний мир. Эти шрамы спасли Ойкумену.

Эмма широко распахнула глаза. Она понятия не имела о прионной истории, случившейся несколько лет назад, и о гибельном путешествии маленького отряда, призванного уничтожить угрозу всему живому. Эту страницу своих свершений Красный отдел хранил под красным же грифом.

— Да бог с ним, со Стайном, — Альд подошёл поближе, — я тебе обещал незабываемую прогулку? Вперёд. В буфете неинтересно, я покажу, что у нас ниже уровня моря.


После прогулки в отделение на минус тридцатом Эмма выглядела потрясённой и бесконечно теребила в тонких пальцах невесомый платочек. Стылый зелёный холод камер наводил на неё ужас, а «пыточная» чуть не заставила лишиться чувств, хотя кроме бетонного пола, пары светильников да сливного отверстия в углу в ржаво-красных разводах в помещении не было ничего. Но не ощутить эманаций боли, витающих в застенках, было невозможно. Мадам Лайсер пулей вылетела из каземата и прислонилась к стене, тяжело дыша.

— Это... бесчеловечно. Что вы здесь делаете с людьми?!

— Допрашиваем с пристрастием. — Альд, прикрыв глаза, впитывал страх Эммы как самый тонкий и чувственный аромат. — Конечно, не всех. Только упёртых. Даже среди сталкеров попадаются идейные, а такие идеи надо душить в зародыше. Увы, ma ch;rie, остаться здесь с чистыми руками практически невозможно.

— Как премьер допускает это? Или он не знает об... этих вещах?

— Дорогая! — рассмеялся Альд и даже смахнул слезу. — Ну как же «не знает»? Гельт Орс сорок с лишним лет служил в бригаде прежде чем занять главный руководящий пост, он знает о здешних порядках даже лучше Гарта или меня. И на допросах он присутствовал не единожды. Поверь, ma ch;rie, привыкаешь и к этому.

— К этому нельзя привыкнуть... — прошептала Эмма и шмыгнула носом. — Или у вас совсем нет сердца.

— Может и нет, — согласился Дир, — лично у меня оно просто перекачивает кровь. Ладно, поехали наверх. Тебе надо взбодриться и перестать забивать ужасами свою очаровательную головку. Вряд ли ты попадёшь сюда, — и, увидев, как Эмма бледнеет, снова рассмеялся, — ну вот такой я юморист. Пошли.


В кабинете Эмма Лайсер, всё ещё до конца не отошедшая от ужасов «подземелья», изумлённо завертела головой, а когда увидела картину на стене, на мгновение потеряла дар речи.

— Босх?! У тебя висит Босх? — Она замерла, любуясь чудесным произведением. «Сад земных наслаждений» производил ошеломляющее впечатление даже спустя восемьсот с лишним лет. Эмма рассматривала причудливых людей и животных, сплетавшихся в самых немыслимых позах, и поражалась фантазии средневекового гения.

— Приятно видеть тех, кто разбирается.

— Почему любой твой комплимент звучит как оскорбление? — повернулась Эмма. — Иногда ты совершенно невыносим.

— Профдеформация, — сообщил Альд, запирая дверь, — как и у тебя. Ладно, оставим мастера Иеронима в покое, у нас всего час.


* * *


В кабинет под шпилем Дир зашёл в самом наилучшем расположении духа. Сегодняшняя встреча превзошла все его ожидания, ужас, парализовавший Эмму в подземельях, стал терпкой приправой к свисту плети и хриплым стонам. О да, экскурсия удалась на сто процентов, почаще бы так... С этими мыслями Альд Дир перешагнул порог начальства.

— О! — Дор оторвал взгляд от планшета, в котором красным огоньком мигало оповещение из медблока. — А вот и вы. Ну, как прошла ваша прогулка?

— Эталонно. — Альд даже чуть зажмурился. — Мадам Лайсер сполна осознала, как опасно становиться на пути у Отдела, и больше не позволит себе беспокоить канцлера по пустякам.

— Надеюсь, вы вели себя по-джентльменски.

— Безусловно. Роль рыцаря на белом коне одна из моих коронных. Но вы, кажется, вызвали меня не для справки о мадам Лайсер.

— Да. — Дор откинулся в кресле. — Я тут порылся во всех этих рапортах и докладах и заметил нестыковку.

— Вот как? — Брови Дира чуть шевельнулись. — И что же вас беспокоит?

— Лора Грис. Её контракт не завершён, официального уведомления о прекращении сотрудничества нет, так же нет уведомления из транспортного о завершении работы над двигателем. Институт Институтом, но Лора должна как минимум принять изделие и посмотреть, всё ли сделано так, как она сказала. Равно как получить последний транш за эту работу. Ничего подобного здесь нет, и тем не менее я выяснил, что Лора почти месяц не появлялась в Отделе. Вы как её куратор и наниматель что можете сказать на этот счёт?

Альд мысленно выругался. Этот недоумок Флинн подкинул проблем на год вперёд, не разобравшись, кого шпилит. После того дикого случая Лора окончательно замкнулась в себе и не выходила из дома даже за покупками, всё необходимое заказывала с курьером или по почте. Дир не стал говорить капитану, что приставил к Лоре негласное наблюдение на случай, если женщина решит свести счёты с жизнью или отчебучит какой-нибудь не менее выдающийся фортель. Он не знал, как долго может длиться острая фаза психоза («я психолог, а не психиатр, в конце концов»), но подобным Лоре хватило бы и пары дней, чтобы слететь с катушек окончательно. А терять спеца такого уровня... Альд Дир заслушивал рапорты оперативников ежедневно и молился, чтобы Лора Грис нашла в себе силы жить дальше.

— У неё временное обострение и она пока не может работать в полную силу. Возможно, она так увлеклась заданием, что пропустила пару приёмов своих лекарств... при её заболевании очень важно принимать таблетки регулярно...

— Тогда почему она не в клинике? — нахмурился Дор.

— Она не наша сотрудница, я не могу принудительно отправить её на лечение. Всё, что я могу, — отправить к ней наблюдателя, который следит за ней днём и ночью. Женщина не выходит из дома, но, кажется, экстремум пройден. Что же до «Гипноса» и транспортного отдела, там всё идёт хорошо и без неё. Кажется, свою миссию Лора Грис уже выполнила.

— Её миссия закончится, когда все мы успешно завершим начатое и отправим Айре домой по разработанному Лорой маршруту на катере с разработанным Лорой двигателем. И ни днём раньше. Мне не нравится это «обострение», Дир, Лора, конечно, припадочная, но её не сломала даже тюрьма, где Мелл подмешивал ей лошадиные дозы транквилов. А вы про какие-то таблетки.

Дир помолчал, размышляя, стоит ли рассказывать Дору Стайну правду, и через минуту пришёл к выводу, что нет. У лысого молодчика обострённое чувство справедливости, а Алан Флинн был так же ценен для бригады, как и гениальная программистка.

— Я постараюсь выяснить побольше, — Альд погладил запонку, — это всё, что вы хотели узнать?

— Сейчас посмотрим, что там в медблоке, — Дор снова углубился в планшет, — думаю, вам тоже будет интересно...

Несколько минут стояла тишина, во время которой капитан читал, а Дир рассматривал пейзажи Ойкумены. Внезапно до его уха донёсся удовлетворённый присвист.

— Ну наконец-то! Хоть где-то что-то сдвинулось с мёртвой точки.

— М-м-м? — Альд заинтересованно повернулся.

— Вирс пишет, что анализы дали положительный результат.

— Какие именно анализы?

— А! Я что-то читаю через слово. Анализы на беременность. Айре всё-таки забеременела, срок совсем небольшой, но Вирс неумолим: никакой ошибки нет.

— Отлично! — Дир похлопал пальцами по запястью и улыбнулся совершенно искренне. — Действительно хорошая новость. Значит, теперь в нашем распоряжении от трёх месяцев до полугода, позже везти Айре в лес опасно для неё самой и ребёнка. Что ж, чёткие сроки это всегда бодрит.

— Да не просто бодрит. — Дор встал и с наслаждением потянулся. — Знали бы вы, как мне осточертело просто сидеть и ждать. Вот ждать. Ждать маршрута, ждать модификации, ждать двигателя и в особенности ждать, когда Пейнз наконец-то вспомнит, что у него задание. И ведь ни в одном из этих случаев я не мог ничего сделать! Ни-че-го! Из-под палки люди не работают. Ну... теперь разомнёмся.

Он не лукавил. Томительное ожидание результатов доводило Дора Стайна до холодного бешенства, потому что хоть сто раз скажи «сахар», слаще во рту не станет. Небольшое утешение приносил отдел генетиков, с упоением рапортующий о небывалых подвижках в деле разработки протокола М++, да доктор Ройс из карантинного, сутками корпевший над тем малым количеством «золотой крови», которое Дор позволил ему взять. Ройсу почти удалось совершить невозможное: кровезаменитель для всех групп крови, любых, но в прогнозах доктор был очень осторожен. Ещё, насколько Дор помнил, Джей Ройс колдовал над сывороткой против яда тритона, но это капитана сейчас волновало в последнюю очередь. Для броска во Внешний мир время ещё не пришло, а если тритон заберёт с собой пару-тройку сталкеров, то туда им и дорога.


* * *


Айре сидела на траве и плела очередную косичку из лиан. Этих косичек набралось уже с добрых два десятка, некоторые были переплетены между собой и связаны прочными узлами. Айре сосредоточенно вплетала в некоторые узлы ярко-красные цветы, улыбалась и принималась за следующую лиану. Артур не понимал, что она плетёт, но, приглядевшись, догадался, вернее, почувствовал чем-то более древним, чем разум, чем-то, что популисты от науки зовут подсознанием. Айре готовила колыбель для малыша.

— Ты точно это знаешь? — Дору Стайну результаты анализов легли только через десять дней после этого разговора, но Айре уже знала, что внутри неё зародилась новая жизнь. Она это чувствовала, хотя ещё не было ни задержек крови, ни тошноты или головокружений. Она улыбнулась Артуру, так светло, как умела улыбаться только она, и кивнула.

— Все женщины это знают. Всегда. Сразу.

Артур Пейнз был в этом не уверен, но как знать, может быть там, в непреодолимых и загадочных джунглях женщины действительно узнают о беременности гораздо быстрее их товарок из Ойкумены? Он решил на всякий случай оповестить доктора Вирса. Фил, конечно, и так доложит об этом разговоре, но Фил это Фил, его никто не воспринимал всерьёз, а Айре откровенно насмехалась.


А в медблоке доклад Пейнза произвёл неожиданный переполох. Главврач вслух не признавался, но очень надеялся, что сумасбродная идея оплодотворения дикарки не найдёт понимания (в чём не преуспел) или хотя бы из неё ничего не выйдет. Все анализы показывали абсолютную фертильность как женщины, так и Артура Пейнза, но, возможно, природа не потерпит такого вопиющего надругательства. Вирс как мог, загонял свою ксенофобию подальше, но после ухода Артура обессиленно уронил голову на руки. Он не сомневался, что исследования подтвердят рассказ этого псевдо-модификанта, о, он уже научился отличать желаемое от действительного, но действительное неожиданно тяжёлым камнем бухнулось на душу. Потому что доказывало: Айре точно такой же Homo Sapiens, как Артур, как Фил Фреддер, как он сам, доктор Эдвин Вирс. Последняя преграда была пройдена.

Он распорядился о внеочередных анализах, до икоты напугав Фила своим тоном, и засел за рапорт. Как ни крути, а беременность дикарки — это то, над чем «работал» Пейнз по прямому приказу капитана. Тут не до шуток.


Пейнз же, оставив Айре доплетать колыбельку, решил, хоть это и было не в его правилах, немного расслабиться. Если дикарка права, то свою задачу он выполнил... вот только почему так горько и пусто на душе? Он провёл удостоверением по сканеру и медленно, точно не помня дороги, направился в ближайшую забегаловку — выпить пива и больше не думать сегодня ни о чём. Внезапно кто-то хлопнул его по плечу. Артур вздрогнул от неожиданности и обернулся. На него с усмешкой смотрел Эдер Фрост.

— Ф-фух, напугал. Ты чего подкрадываешься?

— Мог бы и почуять, менталист хренов. Ты чего не на посту?

— Да всё уже, — тихо ответил Артур, — отстрелялся.

— Ха! — Его товарищ смотрел на него с выражением насмешливого недоверия. — Это она тебе сказала? Слушай, ну ты как маленький. Времени-то прошло всего ничего, если считать от первого контакта. Мало ли, что она там себе навоображала, если женщина хочет ребёнка, её не переубедишь.

— Да нет, — вздохнул Пейнз и пошёл рядом с Эдером, — она уверена на сто процентов. Люльку плетёт.

— Ну и пусть плетёт. А даже если и так? Тебе же лучше. Меня, между прочим, Трей скоро с потрохами сожрёт, ему срываться не на ком, да ещё вбил себе в голову, что ты непременно попробуешь ментальный контакт. Я уже забодался объясняться, скоро седым стану. Если тебя действительно скоро выпустят из этой чёртовой гостевой, то и слава богу. Ну что у тебя опять похоронный вид? Не хочешь становиться счастливым папашей?

— Не знаю. — Артур действительно не знал. В любом случае ребёнка он не увидит. — У меня ощущение... как будто я её предал.

— Так. — Фрост остановился и пристально посмотрел на товарища. — Опять за старое? Как ты у меня в печёнках сидишь. Ты что, всерьёз воспринимаешь этот ваш «брак»? Арчи, я из тебя выбью всю дурь. Ты у меня станешь менталистом. Эталонным, как выражается наш глубокоуважаемый живоглот. Будешь работать на благо Ойкумены, получать хорошие бабки и жить на широкую ногу. Но всё это возможно лишь в одном случае: ты скидываешь с себя эту аборигенскую муть, смываешь свою шкурку, вынимаешь глазки и встречаешь дивный новый день. Девчонка уже не твоя печаль. Ты, кажется, выпить хотел? Ну мы пришли.

Артур молча сел за первый попавшийся столик и, пока Эдер изучал меню, предавался безрадостным мыслям. Если Айре права (а в том, что она права, Артур Пейнз почти не сомневался), то скоро она перейдёт в заботливые руки медсестёр и Эдвина Вирса, за ней будут наблюдать, вести её беременность вплоть до отбытия во Внешний мир, и он, Пейнз, станет уже не нужен. Айре будет ждать скорого возвращения домой с железными доказательствами своей невиновности, он же... Он останется один на этой иссушённой земле, никому не нужный, никем не любимый, проклинаемый родными тех, кто погиб по его милости, и скованный присягой сильнее, чем любыми наручниками.

Эдер искоса посматривал на друга, но молчал. Острое желание залезть в мысли Артура и выяснить, отчего тот похож на привидение, Фрост кое-как подавил. И так всё ясно. Он вздохнул и пригубил ледяного пива. Не повезло мужику, не жизнь, а полоса неудач, и любовный фронт не стал исключением. Эдер искренне не понимал, как можно влюбиться в... он долго формулировал определение... в троглодитку, находящуюся на самом нижнем уровне развития? Да, она умеет говорить и в целом совсем не беспомощная дура, но... Эдер Фрост не был ксенофобом, он насмотрелся и на модификантов, и просто на людей с отклонениями в развитии (кое-кто причислял к ним и менталистов, кстати), но женщина ОТТУДА?.. Он сделал внушительный глоток. Как бы там ни было, Арчи нужно срочно приводить в норму. Если для этого нужно пиво — всегда пожалуйста.



Продолжение:  http://proza.ru/2019/08/26/1697